Зеркала

      Дыхание Гарри щекочет мою шею. Оно, наконец, выравнивается после пережитой волны наслаждения. Парень открывает глаза. А его и без того пылающие щеки никак не успокоятся.       - Наверное, нам стоит привести себя в порядок? - спрашиваю у парня, поглаживая его плечо. Нижнее белье неприятно липнет к телу. Уверен, Гарри думает о том же.       - Угу, - отвечает он немного рассеянно. А его руки медлят, когда я пытаюсь подняться, не сразу отпускают меня.       - Постираем твои вещи, они успеют высохнуть в сушилке, - я отползаю в сторону шкафа и выуживаю чистые спортивные штаны. Прежде чем стянуть с себя джинсы вместе с боксерами. Когда я оборачиваюсь вновь одетый, я вижу Гарри, чьи ладони прижаты к лицу, а его голова смотрит в другую сторону. И по горлу вверх взлетает смешок. - Можешь открыть глаза. Прости, если смутил тебя.       - Все нормально, - отвечает Гарри, но не торопится отрывать ладони от лица.       - Я наберу тебе расслабляющую ванну, - предлагаю и протягиваю Гарри поднятую с пола футболку. - Держи. Пойду и раздобуду нам ключ, скоро вернусь.       В соседнем крыле на моем этаже находится отдел водных процедур. По пятницам все сеансы и посещения заканчиваются до шести вечера. Так что порой я стаскиваю ключ в дежурной комнате и злоупотребляю санаторными ароматическими расслабляющими ваннами. А девушка, которая отвечает за журнал выдачи ключей, оживленно болтает с подругой по телефону.       - Представляешь, поверить не могу, что она бросила его так быстро, - жалуется в трубку, когда я почти бесшумно прохожу к доске с ключами. Даже не оборачивается, отпивая кофе из чашки.       Я быстро подцепляю нужный ключ и прячу его в карман спортивных брюк.       - Привет, Джесс!       - Всё ведь... ах, Лу, привет, - говорит, повернув голову в мою сторону и оторвав телефон от уха.       - Нужна какая-нибудь помощь? - спрашиваю, как бы невзначай.       - Ох, спасибо, что спросил, Прекрасный*, но все в порядке, у тебя все в порядке?       - Да, спасибо, тогда… пойду к себе, увидимся, - немного мнусь на месте, прежде чем покинуть комнату и перевести дух.       Когда я возвращаюсь в комнату, Гарри уже сидит в инвалидном кресле в полном комплекте одежды и приглаживает волосы. Он поднимает на меня взволнованный взгляд, я демонстрирую ему раздобытый ключ.       - Это незаконно? - спрашивает он. А я не сдерживаю смешка.       - Незаконно торговать коксом, Гарри, а это просто превышение полномочий?       - Полномочий, пф, - забавно и немного саркастично фыркает Гарри, а затем хихикает, - не говори так, словно тебе есть что превышать. Ладно, вези меня, если что, я скажу, что затея была твоей.       - Хитрый кудрявый засранец.       Мы добираемся до нужной двери без лишних глаз и слов. Я запираю дверь изнутри на всякий случай. Чистую одежду для Гарри оставляю на одной из скамеек. А сам отвожу Гарри в соседнюю комнату с большой ванной, разделенной на глубокую и относительно мелкую части.       - Можешь не стесняться, будет много пузыриков, почти как пена, - обращаюсь к Гарри, выйдя из-за его кресла. – Скажи, если нужна помощь с одеждой. Если хочешь, можем добавить тебе что-нибудь из экстрактов? Лаванда, хвоя, сандал?       - Лаванда, если можно было бы… - отвечает Гарри, отворачивая от меня кресло, прежде чем начать снимать с себя одежду.       Я отхожу, не желая смущать его. И открываю воду. С минуту наблюдаю за тем, как она заливает дно и крадется по стенкам выше и выше. Как нежно-сиреневые гранулы растворяются в пузырях, окрашивая воду своеобразным оттенком и оставляя после себя немного легкой пены. Когда я оборачиваюсь, обнаруживаю Гарри все в той же позе. Его футболка сложена у него на коленях. И… всё.       - Помочь тебе? – осторожно спрашиваю, преодолевая между нами расстояние. Гарри чуть кривит губы, когда я присаживаюсь на корточки напротив него. – Что мне сделать? – а затем меня озаряет, и я предполагаю, стараясь выразиться как можно мягче. - Ты стесняешься?       - Дальше только хуже, - предупреждает Гарри, а его руки вздрагивают под моими руками, когда я накрываю их своими ладонями.       - Я ведь уже все видел, - осторожно поглаживаю запястья, ощущая биение сердца под большими пальцами, – доверься мне. Я, правда, не чувствую никакого отвращения.       Гарри разрешает мне потянуть прочь с его пояса уже расстегнутые джинсы, вынуждая его чуть приподняться на подлокотниках кресла, чтобы ткань сползла на бедра, затем я тяну ее по ногам, оголяя покрытую легкими волосками кожу. Гарри, отчасти, прав: на левой ноге виднеется большой выпирающий шрам, самый большой на его теле. Скорее всего, его ногу зашивали. Я осторожно провожу по нему пальцами. Чувствуя дрожь, прокатывающуюся следом. И тихий вдох сверху. И дотягиваю ткань до самого конца, аккуратно вынимая стопы Гарри из каждой штанины по очереди.       - Вот, дальше сам, - отрываю свои ломающиеся волнением пальцы. Прежде чем подняться, бросаю быстрый взгляд на лицо Гарри, который целенаправленно смотрит вниз. А по его лицу гуляет улыбка смущения. И яркий румянец.       Под скрип колес он подъезжает к ванне, я же отворачиваюсь на несколько секунд, пока не слышу нетихий «бульк». Чуть свесившись через край, Гарри аккуратно складывает свои вещи на кресле, прежде чем откинуться на стенку ванны.       - Нравится? – пристраиваюсь рядом, присев на корточки и облокотившись о край ванны.       - Присоединишься ко мне? – смущение придает голосу Гарри нотку естественной, сексуальной хриплости.       - Побуду здесь, если ты не против, - опускаю руку в воду и медленно провожу ей из стороны в сторону.       Гарри пересаживается от одной стенки к другой, тем самым придвигаясь ко мне ближе. И откидывает голову назад, так что она оказывается у моего плеча. И я могу обнять его со спины. Что собственно и делаю.       - Спасибо за это, - произносит Гарри после растянувшегося молчания, которое наполняли лишь прикосновения наших рук. – Я чувствую себя очень счастливым.       - С нами все будет хорошо, - заверяю, нежно пробираюсь по рукам Гарри наверх и наклоняюсь к его плечу, чтобы оставить легкий поцелуй на белой полоске шрама, юркнувшей вниз на грудь. Тихий, напряженный вздох Гарри раздается прямо у моего уха. Его плечи подрагивают в моих объятьях.       - Расскажи мне, - тихо шепчет Гарри, склонив голову в бок так, что его лоб упирается мне в подбородок. – Что произошло с твоей парой. Пожалуйста, - его голос вздрагивает хрипом.       Мои нервы звенят в голове, словно натянутые струны. Что вот-вот оторвутся от крепления и просвистят в воздухе, рассекая все, что встретится на их пути. Мне кажется, в следующее мгновение, как только я начну говорить, мой голос покинет меня на первом же слове. Одна часть меня бранится, что нужно было сразу падать Гарри в ноги и объяснять то, что я так долго верил в его смерть. Другая – смакует этот заслуженный момент познания, искреннего, чистого, без лишнего принуждения.        И я начинаю.       - Это была авария, - мой голос держится ровно, руки продолжают мягко, расслабляюще поглаживать руки Гарри. Хотя сам я внутри сворачиваюсь в комок нервов. – Автокатастрофа. Мне было семнадцать или около того.       - А твоей паре?       - Наверное, пятнадцать, он был младше меня.       - Он? – удивляется Гарри и чуть отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.       - Да, он, - киваю. А парень медленно укладывается обратно на мое плечо.       - И? Ты ничего не знаешь о нем? Вы не успели познакомиться?       - Нет, это случилось в самый первый раз, когда я увидел его в отражении, - мои руки замирают, остановившись чуть повыше локтей Гарри. Эта остановка помогает мне контролировать эмоции, не позволить им прямо сейчас взять верх. Еще рано.- Он не видел меня тогда.       - Тогда?       - Я видел аварию через зеркало. Все произошло так быстро, - чувствую руки Гарри, которые перекрещиваются перед грудью, чтобы сжать мои кисти. Видимо, мой голос все же сквозит легким срывом. – Очень быстро. Но я всё так хорошо запомнил: стекла повылетали в одно мгновение, и машину перевернуло несколько раз, прежде чем картинка исчезла. Это было…так пугающе. Было страшно.       Гарри молчит. Но по тому, как он сжимает мои руки, я чувствую, как он жалеет, что позволил себе это любопытство. И я понимаю, что первый раз озвучил вслух то, что так долго хранилось в моей памяти. Пусть скупо. И сжато. Совсем не передав ту гамму чувств и эмоций, которые испытал в этот день. Сейчас рядом с Гарри это воспоминание кажется мне таким далеким. И почти невозможным.       - Мне жаль, - наконец, звучит голос Гарри. Так далеко и так близко.       - Если честно, без всяких преувеличений, последние несколько лет были для меня настоящим адом, я очень долго не мог смириться и осознать то, что произошло со мной. Мне было пусто и страшно. Да и переходный возраст давался мне с трудом. Я даже не мог перебороть себя и рассказать об этом кому-то, ты… первый.       Гарри снова пытается извернуться, чтобы посмотреть на меня, и я позволяю ему чуть оторваться, хоть и не знаю, смогу ли продолжить говорить, если буду видеть его лицо перед собой. Но он заглядывает мне в глаза.       - Почему?       - Потому что я… не смог? Не смог признаться в этом никому, ждал, пока все это уляжется внутри… - пальцы выпускают его предплечья и двигаются вперед, проскальзывая между влажными кончиками очаровательных кудряшек. – Сейчас же, я нашел тебя.       - И ты просто отпустил это чувство? – нижняя губа Гарри закушена, а взгляд мечется туда-сюда между моими глазами и губами.       - Не совсем, если честно… - поджимаю губы, чтобы сделать глубокий вдох и продолжить. – По правде говоря, я бы все отдал, лишь бы он оказался жив. Я жил этой надеждой много лет. Даже если бы он был полностью прикован к постели, даже если бы он был без сознания, невменяемый или в глубокой коме, я бы нашел его и был бы рядом с ним. И сделал бы все, чтобы ему стало хоть чуточку лучше, даже если бы его тело было изувечено до неузнаваемости. Потому что мы так устроены, мы не можем жить без нашей пары, мы как один организм. Без другого ты медленно деградируешь, и я знаю, как это происходит.       Зеленые глаза трогательно скрываются под опустившимися веками, отчаянно не позволяя солёным каплям образовываться в уголках глаз. Гарри медленно выдыхает. И в этом жесте столько напряжения. И немного отчаяния. И грусти, когда он шмыгает носом. Что мне пережимает горло.       - Послушай, тебя ведь тоже кто-то очень ждет… - мои пальцы очерчивают мягкую кожу щек. – И ты почти здоровый. Ты живой, Гарри. И ты очень красивый, даже несмотря на эти изъяны. И ты не можешь лишать кого-то права быть с тобой, только потому что тебе страшно, потому что твоей паре тоже страшно. А вдвоем вам будет вдвойне страшнее!... – губы Гарри испускают немного дерганый смешок, и он открывает глаза. И я читаю в них смущенный страх и готовность быть отвергнутым мной. И мое сердце подлетает вверх, отвешивая пару ударов мне прямо в кадык.       - Но в этом и смысл!... Тебя очень ждут, Гарри, я уверен. Тебя очень-очень любят, и ты тоже будешь очень-очень сильно любить. Не лишай себя этого, я знаю, какого это - быть лишенным. Ты не виноват в том, что это случилось с тобой. Это просто авария. Это не зависело от тебя. Ты и так перенес достаточно, вдали от дома, потеряв близких, не лишай себя хотя бы этого… И я ведь обещал тебе, что всё будет хорошо?       - Ты не мож…- начинает Гарри, но следом осекается, чуть приоткрыв рот, внимательно вглядываясь в мое лицо.       Следующая липкая тягучая секунда заполняет все пространство между нами. Пропитывает весь воздух, что у меня склеиваются легкие. Прекращающие функционировать. Все чувства прибиты. Отключаются.       Но только на эту самую мучительную секунду, которая, кажется, растянулась во все пять или десять. А затем к нам обоим возвращаются все чувства, подключают нужные рецепторы. И Гарри, чуть склонив голову в бок, настороженно спрашивает:       - Ты знал мое имя… Ты не смог бы узнать меня, просто услышав его, но ты узнал меня.       У меня сводит колени. Возможно, от того, что я уже долго сижу на корточках.       - Ты знал меня прежде?       А я порываюсь встать. Только руки Гарри цепляются за мои локти, и он приподнимается, по пояс вылезая из воды, и протестует:       - Луи!       - Подожди, - мой бешеный взгляд как заведенный пробегается вокруг, по полкам шкафа напротив, в котором аккуратно сложены полотенца, махровые мягкие халатики, различные соли и эфирные масла. И небольшое зеркало. Я буквально отцепляю руки Гарри от своих. И гулкими шагами подхожу к шкафу. Вот теперь мои руки дрожат. Не на шутку.       Я возвращаюсь к ванне на почти ровных, несгибаемых ногах и протягиваю Гарри зеркало, отражающей поверхностью вниз. Он сначала дергается, а затем принимает его не менее дрожащей рукой. Его глаза напугано пялятся на меня.       - Я хочу, чтобы ты посмотрел в это зеркало, а я… пока отнесу твои вещи в прачечную, - подхватываю аккуратно сложенную стопочку на стуле.       - Подожди! Ты обещал, что будешь рядом, когда я…       - Я не могу, ты должен посмотреть туда сам. Я должен уйти, чтобы ты посмотрел, понимаешь? Сам, - мне кажется, я говорю очевиднее некуда. И Гарри должен это понимать. Он уже должен все понять. – Я вернусь, я никуда не ухожу, просто посмотри в зеркало, - на губы хочет заползти улыбка, наверное, по причине того, что я на грани истерики.       Я повторяю, прежде чем оставить Гарри одного:       - Посмотри.       Мое сердце гулко стучит в груди, когда я не могу решить: бежать ли мне сломя голову до своей комнаты за своим зеркалом, или же остаться прямо тут, у зеркала в коридоре. Все же мое тело решает, что сил на рывок у меня хватит. Так что я допрыгиваю до своей комнаты. И, схватив зеркало со стола, падаю на кровать. Я смотрю на свое отражение: бешеные глаза из зазеркалья смотрят на меня в ответ. Но лишь мгновение.       Контуры растекаются в сторону, поглощаются искажением. Картинка сменяется. Открывая моему взору бурлящую, пенистую воду, что пузырится нежным сиреневым оттенком. И от одной мысли о том, что это происходит в реальности, мне хочется задохнуться, но я запрещаю себе.       Пузырьки поднимаются снизу вверх снова и снова. Картинка чуть дрожит, видимо, у Гарри дрожат руки. Я понимаю, что он никак не может решиться. Развернуть зеркало к себе. Он ждет, наверное, взвешивает все «за» и «против».       Пожалуйста, переверни зеркало. Переверни его, пожалуйста, переверни его.       Человек по ту сторону словно читает мои мысли. Его руки дрожат сильнее. Я знаю, сейчас он повернет зеркало. И я не дышу.       Картинка переворачивается. Я делаю глубокий вдох. И улыбка растягивает губы в разные углы, под оглушающий шум в ушах. Мои губы произносят тихое «Привет», которое в любом случае не будет услышано.       А зеленые глаза отвечают мне самой прекрасной улыбкой на свете.