Виктор Никифоров, Юри Кацуки и приближающийся сезон Окей, ладно, я знаю, все мы с нетерпением ждём приближающийся сезон, к тому же в последнее время мне задавали много вопросов о том, чего я от него жду, так что в этом быстром посте я поделюсь своими мыслями насчёт предстоящего ФГП. Как все из вас знают, Кацуки Юри, наконец-то (наконец-то!), в прошлом сезоне выиграл не одно, а сразу два золота у Виктора: одно на Олимпиаде, другое на чемпионате мира. Он уже бывал близок к этому, но впервые на самом деле выиграл (знаю-знаю, за год до этого он уже завоёвывал золотые медали, но они не считаются, потому что, как вам известно, тогда Виктор выбыл из соревнований из-за травмы ноги). Многие (вы знаете, о ком я) были его победой очень недовольны, но, как я уже писала в одном посте, дело тут не в предвзятых судьях, которые его "пожалели", обе его программы действительно были очень сильными, свои титулы он заслужил. А сейчас, пока все готовятся к следующему сезону, я решила коротко проанализировать двух самых популярных фигуристов и попытаться составить небольшой прогноз на этот год. Во-первых, технически Никифоров по-прежнему лучше Кацуки. Прежде чем меня ненавидеть, аноны, знайте, что мне нравится Кацуки. Серьёзно! Но факт остаётся фактом, по технике Никифоров опережает Кацуки. Из того, что мы видели на соревнованиях, Виктор может выполнять все четверные (кроме четверного акселя, но его ещё никто никогда не делал, так что я его не учитываю). Не то чтобы у Кацуки слабая техника, но до сих пор на соревнованиях он уверенно выполнял из четверных только тулуп и сальхов. Итак, по технике побеждает Виктор. Во-вторых, Кацуки победил Никифорова всего с ОДНОЙ программой, хотя бы и очень хорошей. Никифоров же завоевал бесчисленное количество титулов, множество их. Кацуки, конечно, показал себя достойным фигуристом в прошлом сезоне, но, возможно, это была обычная удача, чудо-хит-однодневка во всей свой красе. Может он и выиграл один раз, но ничто не предвещает его победы в будущем. Я не говорю, что Кацуки плохой фигурист. Он, пожалуй, один из лучших фигуристов в истории, его соперничество с Никифоровым - по-настоящему захватывающее зрелище, ведь он всегда так близок. Но если бы мне предложили сделать ставку, кто увезёт домой золото в этом сезоне... Что ж, определённо Никифоров.
#Виктор Никифоров # Кацуки Юри # Фигурное катание #ФГП Источник: vityas-girl 976 комментариев --- Перед финалом Гран-При Юри обнаружил, что избегает Виктора. Это не было сознательным решением. Но, стоило ему заметить Виктора, на другом ли конце комнаты, рядом ли с катком или во время тренировки на льду, каждый раз Юри не хватало смелости показаться ему на глаза. Умом он понимал, что ему нечего стесняться, но тело подводило: к щекам приливал горячий румянец, стоило вспомнить о том, что между ними произошло. Не то чтобы Юри не понравилось. Наоборот. Теперь он не мог взглянуть на Виктора без мигающих вспышками образов жарких поцелуев, прикосновений пальцев и трения кожи о кожу, вываливающихся на него из памяти. Со всей своей объективностью Юри считал произошедшее ошибкой. Для Виктора в том, чтобы переспать с ещё одним фигуристом, наверное, не было ничего особенного и он легко перевернул страницу, но вот Юри его лёгкости не хватало. Привычные злость с раздражением, которые он испытывал всякий раз, глядя на Виктора, тесно спутались с ворохом новых эмоций, к которым ему даже прислушиваться не хотелось. Какое-то время он подумывал рассказать обо всём Пхичиту. Хотелось, как обычно, поделиться с ним всем, позволив другу помочь разобраться в беспорядке собственных мыслей, что всегда так хорошо у него получалось. Пхичит бы его не осудил, Юри был в нём уверен. Предположительно он бы и не обрадовался, зная об отрицательных эмоциях Юри и всей подноготной их с Виктором отношений, но не стал бы и отчитывать Юри за неправильность поступка, как сделал бы Селестино, узнай он о нём. Но отчего-то Юри не смог заставить себя сказать. Объяснить произошедшее между ним и Виктором не получалось даже в своей голове, он и представить не мог, как будет озвучивать перед Пхичитом, что произошло и почему. Себе-то Юри этого объяснить не мог. Вне зависимости от того, говорил он об этом кому-то или нет, нужно было выбросить все лишние мысли из головы. Виктор его соперник. Они, кажется, уже в сотый раз сойдутся друг с другом лицом к лицу в схватке за новый титул, Юри не мог позволить себе отвлекаться. Он привычно легко прошёл сквозь отборочные, как и Виктор. Перед короткой программой в финале Гран-При Юри держался в стороне от гущи событий, морально готовясь. Несмотря на все победы в прошлом году, он ещё ни разу не выигрывал Гран-при, выступая против Виктора, но серьёзно был настроен изменить это. Хотел свою корону увенчать последним бриллиантом, увековечив троицу побед над Виктором. До самого начала короткой программы он продолжал держаться в стороне от людей, появляясь на публике, только когда не оставалось другого выбора. Из собственных расчётов Юри сказал Селестино, что старается держаться подальше ото всех, чтобы сохранить душевное равновесие и не впадать в панику, это тоже отчасти было правдой. Но тренеру можно было и не знать, что Юри намерен избегать Виктора, пока не разберётся, наконец, в своих чувствах и не решит, что хочет ему сказать. С его-то темпами это, вероятно, означает - никогда. К счастью, короткая программа прошла удачно, несмотря на волнение, постепенно накатывающее по ходу выступления. Исполнив свою программу, Виктор опередил его всего на несколько баллов, но Юри это почти не беспокоило. Впервые им управляла уверенность в том, что раз он уже победил Виктора однажды, то вполне может повторить этот успех. Жжение боли, накатывающей следом за чередой последовательных проигрышей, облегчалось этой уверенностью, и, к собственному удивлению, Юри обнаружил, что получает от соревнований гораздо больше удовольствия, чем обычно. На следующий день, выходя на лёд перед произвольной программой, в тот момент, когда он осторожно снимал чехлы с коньков и старался мысленно отрешиться от шума окружающей толпы, Юри заметил, что Виктор стоит у борта и разговаривает со своим тренером. Юри видел, как он вдруг напрягается, почувствовав что-то, оборачивается, всматриваясь внимательно в Юри. Он немного покраснел, сам себя за это побранив, и уже начал было отворачиваться, но был остановлен резким, громче гула толпы, окриком: - Юри. Удивлённый, Юри повернулся назад, чтобы увидеть, что Виктор всё ещё смотрит на него, стоя рядом, всего в нескольких метрах от него, развернувшись к нему всем телом. Если бы он не узнал голоса позвавшего его, он бы всё равно определил его в Викторе по одной только позе. Юри застыл, ожидая. Впервые после "инцидента" они находились физически так близко друг к другу, и он понятия не имел, что нужно Виктору. По счёту короткой программы Виктор лидировал, а действующему чемпиону не было нужды тратить слова на фигуристов с более низкими оценками. Может, Виктор старался вывести его из равновесия или напоминал Юри, что наблюдает и ждёт, когда он допустит ошибку, подарив ему лёгкую победу. Несколько секунд Виктор, кажется, подбирал подходящие слова, нахмурившись, немного отведя глаза, он сглотнул и его адамово яблоко дёрнулось вместо невысказанных слов. Наконец, он снова посмотрел на Юри острым взглядом. - Удачи, - сказал он, и Юри чуть не споткнулся о свои коньки от удивления. Удачи? Что, чёрт возьми, имел в виду Виктор, желая удачи? Сейчас Виктор лидировал, но у Юри оставались неплохие шансы обойти его после произвольной программы. Тогда уж Виктору бы стоило пожелать ему неудачи, чтобы он сам получил ещё одну золотую медаль и искупил ей свои поражения в прошлом сезоне. Разумеется, их окружало множество камер и журналистов, все глаза были направлены на Юри и, заодно, на Виктора. Может, Виктору хотелось создать позитивный образ перед прессой, вернуть к себе их внимание. Прорекламировать свой профессионализм и спортивные качества перед спонсорами. Но в этом не было никакого смысла. Весь мир фигурного катания был очарован их ожесточённым противостоянием. Победа Юри за год до этого только развила чужие восторги до новых, впечатляющих масштабов, и, кажется, теперь уж абсолютно все знали, что Виктор Никифоров и Юри Кацуки ненавидят друг друга больше, чем кто-либо когда-либо. Все ждали нового сезона, в котором они, наконец, снова столкнутся на льду, лучший из лучших и тот, кто украл его титулы. Притворная поддержка Юри была не выгодна Виктору. Решив отодвинуть замешательство на дальний план, Юри просто кивнул в ответ. Ему нужно было сфокусироваться на своем катании, только на нём, если он хотел победить. Разгадывание мыслей Виктора Никифорова не входило в его обязанности. Сосредоточившись на программе, которую он собирался исполнить, Юри вышел на лёд, коротко выражая признательность встретившим его волной аплодисментов зрителям. Прошлогодние остервенение с отчаянием, приведшие его на вершину пьедестала, заметно ослабли, но решимость оставалась той же. Он до сих пор хотел победить. Он был уверен, что ничто этого не изменит. --- После того, как Юри откатал произвольную программу, после того, как ему объявили оценки в "уголке Слёз и Поцелуев", после того, как он отмахнулся от мириад журналистов, круживших вокруг, словно стервятники, в ожидании сенсации, Юри с Селестино заняли свои места рядом с катком, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Виктор выходит на лёд. С запоздалым удивлением Юри осознал, как много времени прошло с тех пор, когда он лично, полностью смотрел выступление Виктора. Обычно он был или слишком занят, готовясь к своему собственному прокату, или, уже откатавшись, следовал обязательной программе официальных мероприятий. Бывало, он сознательно не желал смотреть на Виктора, как на прошлом финале Гран-При, когда он увидел, что до победы Виктора осталось меньше минуты и решил не оставаться, чтобы засвидетельствовать своё поражение. В отличие от предыдущих лет, на этот раз Юри действительно хотелось посмотреть на Виктора. В конце концов, он должен был увидеть чужое выступление лично хотя бы потому, что теперь они стали соперниками в лучшем из возможных смыслов. Каждый из них уже увозил победу домой, стащив её из-под носа у другого, они, наконец, спустя столько лет были наравне. Юри почувствовал, что теперь-то сможет посмотреть выступление Виктора без переполняющего чувства обречённости и проигрыша, которые неизменно маячили рядом каждый раз, когда он смотрел на него раньше. Виктор скользнул на лёд под раскаты аплодисментов бурно приветствовавших его зрителей. Несмотря на то, что он не стал чемпионом мира и Олимпиады, его популярность никуда не исчезла. Виктор Никифоров был живой легендой фигурного катания, и, похоже, ничто не могло изменить этого. Виктор быстро объехал каток, чтобы почувствовать лёд, и замер в центре, приняв стартовую позицию. Из динамиков полился напев мягким женским голосом, сопровождаемый тонкой мелодией. Виктор вдохнул с началом музыки и закрыл глаза, оттолкнувшись одним коньком, чтобы заскользить вперёд. Крошечные блики света плясали на искусно рассыпанных по его костюму блёстках, заставляя его сиять в центре катка. В своём движении Виктор в каждый жест вкладывал мягкость, нежность, приятность. К парящему в воздухе голосу в мелодии присоединился ещё один, другой, в дуэте, но Юри не разбирал слов, слишком сосредоточенный на катании. Виктор выглядел красивым той невинной красотой, которой Юри не видел в нём годами. По личному опыту Юри знал, насколько обманчив этот фасад. Виктор был далёк от мягкого и нежного образа, который создавал. Юри видел жестокость его слов, его мыслей. И даже больше, он видел разгорающуюся страсть, отчаянное в своей жадности желание, когда Виктор целовался, как если бы хотел его поглотить. Всё это так отличалось от изображаемой во время выступления нежности, что контраст поражал Юри. Спустя столько лет ненависти к Виктору он уже почти забыл об этом небесном очаровании, простой красоте, которой увлёкся ребёнком, ребёнком, полным восхищения, ещё не знающим, куда его заведёт извилистое будущее в итоге, спустя многие годы. На катке Виктор выполнил четверной лутц, легко и изящно. Зал поддержал его, Юри и сам обнаружил, что неосознанно затаил дыхание, пока Виктор не приземлился и не выехал чисто из прыжка. Неудачный четверной лутц выбросил Виктора из соревнований на целый сезон. От мысли о новой травме Виктора у Юри в груди сжалось сердце. Виктор скользил, исполняя программу, а Юри не мог оторвать от него взгляд. Наконец, он застыл в финальной позе, вытянув руку, как будто тянулся к чему-то. Все в зале повскакивали на ноги, крича и хлопая в ладоши. Чтобы увидеть за чужими головами каток, Юри тоже встал. Он не аплодировал. Для этого он слишком глубоко погрузился в свои мысли, слишком увлёкся представлением, свидетелем которого только что стал. Но он стоял вместе с толпой, глядя на Виктора, замершего на катке с вытянутой рукой, хватающего ей воздух. --- Виктор победил. Юри не был удивлён. Разочарован - да, но не удивлён. Грустно было это признавать, но программа Виктора была восхитительной, и он прекрасно с ней справился. Но, как ни странно, горение горькой зависти, привычное после поражений, ощутимо поутихло. Не исчезло совсем, но впервые почти не ощущалось. Он понял, что в этом есть смысл. Ведь раньше он отчаянно рвался показать себя, доказать, что способен победить Виктора, что чего-то стоит. А удачным прошлым сезоном он уже доказал, что достойный фигурист, достойный соперник. Не стоило ждать, что теперь он вдруг начнёт выигрывать в каждом соревновании. Проигрыш - тоже часть соревнований, и от этого осознания Юри почувствовал, как слабеют внутри все терзания. Сейчас он знал, что способен выиграть, сейчас весь мир, даже Виктор, знал, что он может это, а подбадриваемое этим, яростное желание побеждать притупилось до едва ощутимого. Юри хотел бы выиграть. Он был серьёзно настроен, как и раньше, увезти домой золото. Но, несмотря на поражение, он ощущал, что в будущем его ждёт ещё много шансов. Одно поражение, одна неудача - это не конец карьеры, не после того, как он уже побеждал. Разочарование от проигрыша подкреплялось уверенностью в том, что раз он уже брал верх над Виктором, то сможет повторить это ещё раз. В конце концов, у них ещё был чемпионат мира. Они были равны, как никогда прежде. Неожиданно Юри понял, что, может быть, именно поэтому Виктор и пожелал ему удачи перед произвольной программой. Может быть, Виктор, наконец, признал в Юри стоящего соперника и отнёсся к нему с вежливостью, нормальной при высококлассной конкуренции. Пусть Виктор ему до сих пор не нравился и чувство это было взаимно, но он всё-таки признавал Юри в качестве стоящего внимания кандидата на его титулы, фигуриста, заслуживающего их получить. Может быть, победой в прошлом сезоне, Юри, наконец, доказал Виктору, что чего-то стоит. Покидая стадион, по пути в отель, Юри и Селестино проходили мимо рабочих помещений, в которых фигуристы отдыхали после тяжёлого дня. Селестино остановился перекинуться парой слов со своим старым знакомым, и Юри отошёл от них немного, не желая мешать. Бездумно шагая, Юри окинул взглядом комнату, пробежав глазами по другим фигуристам с их тренерами, но не останавливаясь ни на чём конкретном. Его взгляд замер на макушке с серебряными волосами, мягкие пряди которых спадали на лицо, пока их владелец сидел, сгорбившись, глядя на телефон в своих руках. Вздрогнув, Юри зажмурился на секунду, попытался принять, что вот он, здесь и сейчас, такой реальный. Долгое время Виктор Никифоров оставался для него полумифической фигурой, и было странно его видеть рядом с другими фигуристами, отличающимся от них только своей репутацией. Виктор сидел один. Наверное, его тренер ушёл по своим делам или отвлёкся на разговор со старым знакомым, как Селестино. Изящный костюм с произвольной программы был скрыт простой красно-белой курткой сборной, а Виктор, кажется, был полностью поглощён своим телефоном, во всяком случае, он внимательно вглядывался в маленький экран. Со своего места в нескольких метрах от Виктора Юри смог разглядеть только знакомые цвета популярной социальной сети, горящие на экране, но даже с очками было невозможно рассмотреть большее. Видеть Виктора таким - одиноким, погруженным в себя, уязвимым - было странно. Раньше как-то Юри замечал Виктора либо во время выступлений, либо, когда он смотрел на Юри своим пронизывающим взглядом, казалось, преследуя его, куда бы он ни пошел. Либо, совсем недавно, занятым немного... Другими вещами, от воспоминания о которых в теле Юри до сих поднимался жар, как бы он ни старался унять его. Странно было видеть Виктора таким обычным. Прокашлявшись неловко, Юри решил, что должен что-нибудь сказать. Какая бы ни была между ними неприязнь, пожелав Юри удачи в прошлый раз, Виктор показал хороший пример спортивной выдержки, и чёрта с два Юри не ответит ему тем же. Услышав звук, Виктор вздрогнул, поднял голову, и его глаза расширились, когда он увидел, кто стоит прямо перед ним. - Юри. Он начал подниматься навстречу Юри, пока его не прервал вторгнувшийся в болтовню фигуристов и тренеров голос, позвавший: "Юри". Они оба обернулись и увидели у двери Селестино, подозвавшего жестом Юри, глядящего на него с нетерпением. Очевидно, он уже закончил свой разговор и теперь был готов уходить. Не желая задерживать своего тренера, Юри развернулся, чтобы уйти, ненадолго замер и снова повернулся к Виктору. Что бы Юри ни испытывал к Виктору, ему не повредит проявить воспитанность, особенно после того, что между ними произошло. - М-м... Поздравляю, - наконец, решился сказать он, указывая на золотую медаль на чужой шее. Виктор вздрогнул, посмотрел на неё так, будто забыл о её существовании. А когда он поднял взгляд обратно, Юри уже отвернулся и шёл по направлению к Селестино и выходу. Шёл, не позволяя себе оглянуться. --- V-nikiforov 15,678 лайков V-nikiforov: Золотая медаль на ФГП #финалгранпри Развернуть все 3,786 комментариев therealJD ЧЁРТ ДА Danni1995 Я знал, ты сможешь! Надрал задницу Кацуки Nikineesh Слава богу, Витя вернулся на вершину пьедестала, окажись там Кацуки еще раз, я бы закричала Liliya-Lexi Отличная работа, Виктор <3<3<3 Thebiggestlebowski Приятно знать, что выигрыш Кацуки в прошлом году был обычной случайностью. Ты заслужил победу!!! CJ_Sanders Четверной лутц, чтобы победить ✿♥‿♥✿ Я так горжусь. Ещё бы ты не победил "я-не-могу-сделать-четверной-флип" Кацуки Nancy-Nikiforova *скандирует* ВИКТОР ВИКТОР ВИКТОР Ice_daddy Я хочу от тебя детей Виктор Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ LiLi57 Приятно видеть, как настоящий герой фигурного катания возвращается на первое место AlyonaAna Не знаю, почему все так носятся с этим Кацуки, ты гораааааздо лучше! Мы <3 ТЕБЯ ВИКТОР Viktor’s-Bitches ахаха похоже наша кукла вуду против Кацуки сработала XD Золото вернулось к тому, у кого ему самое место Развернуть ещё --- Вернувшись в гостиничный номер, Юри осмотрел серебряную медаль, покрутив её со всех сторон, наблюдая, как металл мерцает под лампами. Многие годы он занимал вторые места и собрал уже много похожих медалей, но ещё ни разу мягкое серебристое сияние не вызывало в нём той же неудержимой гордости, что и блеск золота на шее. А сейчас он испытывал что-то похожее. Юри даже отрицать этого не хотелось. Оставив медаль, Юри позволил ей блестеть на шее, и упал спиной на кровать, подцепил из кармана телефон, пролистал рассеянно новостные ленты, а потом вспомнил, чем занимался Виктор меньше, чем час назад. С проснувшимся вдруг любопытством Юри открыл то же приложение. Он не был подписан на Виктора, но стоило ему забить букву "V" в поисковой строке, как устройство тут же выдало ему нужный вариант. Юри щёлкнул по имени с аватаркой, развернувшимся на экране знакомым профилем Виктора, и нажал на последнюю выложенную фотографию. На фотографии сам Виктор запечатлел себя, при этом лицо едва влезло в кадр, зато отлично можно было рассмотреть красно-белую куртку сборной, занимающую большую часть изображения, и гордо висящую на шее золотую медаль. Юри задался вопросом, зачем вообще Виктор решил запостить свою золотую медаль. Вряд ли в мире остался хотя бы один поклонник фигурного катания, который бы ещё не услышал о ней. Проведя по экрану, Юри хотел пролистать страницу до следующий фотографии, но его взгляд зацепился за оставленные внизу комментарии. Прокрутив вверх он прочитал сначала последние видимые комментарии, а потом развернул их все; с каждым словом горло сжимало всё сильнее и сильнее. Ещё только начиная выступать на взрослых соревнованиях, Юри уже знал, что его сравнивают с Виктором. Это было неизбежно: то, как быстро он поднялся в топ из рядовых фигуристов напоминало Виктора, незадолго до него проделавшего тот же путь, и параллели вырисовывались сами собой. Но эти сравнения всегда его беспокоили. Чтобы он ни делал, его равняли по Виктору, все его достижения мерились успехами Виктора. Когда они впервые поднялись вместе на пьедестал, поклонники стали догадываться о чувствах Юри по отношению к Виктору. Это было его собственной ошибкой. В интервью он сдерживался в рамках вежливости, но Юри знал, что у него плохо получается скрывать свою неприязнь, его выдавало лицо, и совсем скоро их соперничество набрало популярность в социальных сетях. У Виктора была многочисленная и преданная фанбаза, никто из его поклонников не старался смягчить свою неприязнь к Юри. Юри знал это. Всегда знал. Несмотря на все предупреждения своего психотерапевта, он читал сотни комментариев, статей и постов в блогах, критикующих всё, от его способностей до его внешности, со вложенных в них злостью на того, кто осмеливается бросать вызов Виктору снова и снова. Каждый раз, глядя на Виктора, Юри видел в его глазах отражение безжалостных комментариев, видел, что ни одна душа в мире не верит, что он когда-нибудь сможет с Виктором сравниться. Но он смог. В конце концов, после стольких неудач, он справился. Он работал, работал, стирая ноги в кровь, до болей в теле, пока не вышел, наконец, на каток и не победил Виктора в честной борьбе на глазах у всего мира. После стольких лет он показал, чего стоит. Доказал, что так же хорош, как Виктор, что достойный соперник, что стал, наконец, спустя годы испытаний, тем, от кого не отмахнуться, что он далеко уже не тот мальчик, которому однажды его кумир разбил сердце, сказав что он не может быть фигуристом. Видимо, этого было мало. Каждый комментарий жёг его изнутри. Каждый знак в чужих речах о победе Виктора, о том, как они все рады, что Юри снова повергнут, о Викторе, заслужившем золото как никто другой. Что все успехи Юри в прошлом сезоне, должно быть, случайность. Что в своём катании он даже близко не может сравниться с Виктором. О том, что жалкий, слабый, глупый Юри Кацуки наверняка наивно думал, что сможет соперничать с великим Виктором Никифоровым. На короткий, прекрасный миг Юри показалось, что он, наконец, доказал им всем. Целому миру и, конечно, самому Виктору показал, что они абсолютно равны. Два замечательных спортсмена, конкурирующих на самом высоком уровне, борющихся за титулы, ведь что бы ни делал Виктор Никифоров, Юри Кацуки показывал, что он ему пара под стать. Что он тоже может побеждать. Кажется, это всё не имело значения. Победа Юри над Виктором оказалась бессмысленной, как и все его золотые медали, которые он выиграл, когда Виктор не участвовал в соревнованиях, ведь до них никому не было дела. Виктор был чемпионом. Виктор был всеобщим любимцем. От всего сделанного Юри, от всей его усердной работы отмахнулись, стоило Виктору заявить претензии на золотую медаль. Его успехи отнесли на счёт удачи, списали всё на одну хорошую программу, благодаря которой он поймал за хвост короткую в своей скоротечности победу, чего никогда больше не сможет повторить. Юри думал, что, наконец, показал, чего стоит, но он ошибался. Нужно было продолжать выигрывать, побеждать снова и снова, победа за победой, и только тогда, возможно, получится что-то изменить. Взять верх над Виктором один раз оказалось недостаточно. Никогда не будет достаточно. Чувствуя лёгкую тошноту, Юри вспомнил, как встретил Виктора. Как он внимательно смотрел в свой телефон, на фотографию, в комментариях под которой Юри изощрённо втаптывали в грязь. Виктор, видимо, тогда читал их. Наверное, понял, что никого в мире не заботит Юри Кацуки. Наверняка посмеялся, поняв, что его положению на вершине мира едва ли угрожает жалкий фигурист, которого он когда-то словесно уничтожил. На секунду Юри показалось, что, кажется, Виктор увидел в нём равного. Что он подбодрил его перед прокатом, потому что теперь они коллеги, соперники, уважающие друг друга, даже если они не нравятся друг другу. Что он признал, наконец, в Юри талант и достойного претендента на главные титулы. А теперь он понял, как был не прав. Ну конечно, Виктор никогда не видел в нём равного. Виктор царил в мире фигурного катания, а Юри был мелкой помехой, ненадолго оказавшейся в центре внимания, но легко сбрасываемой со счетов, которую можно просто проигнорировать. Слова на катке предназначались для камер, они были сказаны, чтобы продемонстрировать всем, как добр и любезен Виктор Никифоров даже с самыми ничтожными фигуристами, которые никогда не сравнятся с его величием. Юри почувствовал, как мысли становятся всё темнее и мрачнее, утягивая его в водоворот тяготящих эмоций, с которыми он не справлялся. Просто невероятно, что всего несколько часов назад он считал, что доволен вторым местом, что всего одно поражение не так уж и важно, что впереди будет много шансов на победу. Второе место никогда его не устроит. Раз его недостаточно для всего мира, то и для него самого тоже недостаточно. Ему хотелось, чтобы другие люди, чтобы Виктор прониклись к нему уважением, хотелось так отчаянно, а значит, придётся выигрывать раз за разом, опять, снова. Юри зло сорвал медаль с шеи и швырнул её через всю комнату, не заботясь о том, куда она приземлится, ведь красота её мерцания погасла. Стерев начавшие скапливаться в уголках глаз слёзы, он поднялся, испытывая отчаянное желание уйти из комнаты. Ему хотелось покататься на коньках. Хотелось потерять себя в том чувстве, которое было с ним на льду, когда ничто неважно и мысли медленно успокаиваются. Увы, он не мог. На стадионе бы ему точно не позволили кататься, нельзя было даже поискать какой-нибудь местный каток. Журналисты устроились лагерем вокруг отеля, в котором поселились все фигуристы, и Юри не смог бы пройти мимо них незамеченным. Последнее, чего он хотел, - оказаться запечатлённым с красными от слёз глазами. Фотографии за несколько минут разлетятся по всему Интернету, а он не выдержит ещё одного унижения. Так, не выходя из гостиницы, он бродил бесцельно по случайным коридором, поднимался и спускался по бесконечным лестницам. Ходьба не дарила того же спокойствия, что и фигурное катание, но это было лучше, чем ничего. Сквозь уныние Юри постарался вспомнить о прошлом годе. Тогда он выиграл золото и ощущал себя на вершине мира. Толпа приветствовала его, верила в него. Он гордился золотой медалью на шее, сияющей для целого мира. Испытывал удовлетворение, глядя на Виктора на ступеньке ниже. Момент славы, украшенный чувством, что Юри показал ему, чего стоит. Знанием, что Виктор всё-таки ошибался, не веря в него все эти годы, что Юри доказал это. Затерявшись в собственных мыслях, Юри свернул за угол, и вышел в новый длинный коридор, с одинаковыми дверями, расположенными друг напротив друга по стенам. Здесь никого не было, но на глазах Юри одна из дверей бесшумно открылась. Виктор, кажется, не заметил его, он вышел из комнаты, а дверь за ним с щелчком захлопнулась, и он развернулся, чтобы закрыть замок. Неожиданно Юри разозлился. Разозлился на Виктора за победу. Разозлился на себя за поражение. Разозлился на весь мир за то, что он его недооценивает, на себя за то, что он беспокоится об этом, на Виктора, посеявшего в нём эти мысли много лет назад. Юри не хотелось думать. Не хотелось увязать в своём разуме, где тяжёлые мысли кружатся, кружатся и от них нет спасения. Он не мог забыться в катании, не мог забыться в тренировке. Но кое-что он мог. Виктор обернулся на звук приближающихся шагов, посмотрел удивленно, но Юри не позволил ему ничего сказать. Вместо этого он схватил Виктора за затылок, вовлекая его в поцелуй, на который Виктор инстинктивно ответил, приоткрыв рот, не мешая Юри, расслабляясь всем телом. Испытав облегчение, Юри продолжил целоваться, довольный тем, что Виктор не оттолкнул его. Если бы оттолкнул, Юри ушёл бы, сделав вид, что ничего не произошло, а этого ему не хотелось. Он хотел Виктора, ненавидел Виктора, нуждался в Викторе. Ему хотелось выразить свою злость на него единственным способом, который он знал. Ему было необходимо испытать снова, испытать больше, чем в последний раз, когда это случилось между ними. Когда он чувствовал, что летит, пьянел от победы, а Виктор смотрел на него и касался его, как будто он единственный имел значение во всём мире. Губами Юри ощущал, как Виктор отвечает, чувствовал, как он плавится в поцелуе. Истолковав это согласием, Юри обвёл языком его рот, прижался ближе, запуская обе руки в волосы Виктора. Виктор задышал тяжелее под его прикосновениями, но, когда Юри попытался поцеловать его ещё, немного отодвинулся, не разрывая прикосновения, но так, что, хоть они и соприкасались лбами, их губы были непозволительно далеко друг от друга. - Юри, что... - начал было Виктор, но оборвался, не зная как продолжить. Юри продолжение не интересовало. Ему вообще не хотелось, чтобы Виктор разговаривал. Не хотелось слышать тех слов, которых он начитался от фанатов Виктора из уст самого Виктора. - Если хочешь, чтобы я остановился, я уйду. Но если не хочешь, пожалуйста... Ничего не говори. Виктор открыл рот, выглядя изумлённым, и Юри отстранился, не желая оставаться, если Виктору захочется поговорить, позлорадствовать из-за своей победы. Ему легче было уйти и притвориться, что между ними ничего не было. Видя, что Юри начинает отдаляться, Виктор дёрнулся вперед, обхватил лицо Юри руками и снова открыл рот, как будто собираясь что-то сказать. Он вздохнул раз, два и проглотил рвавшиеся с языка слова. Юри обрадовался. Ему не хотелось говорить, не хотелось, чтобы напоминали о его неудачах. Не хотелось думать о медали, брошенной в углу комнаты, о тысячах людей, праздновавших его неудачу, о том, что ни один из поклонников Виктора, ни сам Виктор не видят его достижения за ошибками. О том, что то, что они делают, тоже ошибка. Ведь совершать её хотелось. Это было просто, в некотором смысле проще, чем что-либо. Виктор молча кивнул, а Юри ждал, чтобы Виктор сам к нему прикоснулся, хотел убедиться в его желании. Виктор, не колеблясь, рукой, которая лежала на лице Юри, повёл выше, оглаживая щёки, касаясь большим пальцем его губ. От нетерпения Юри высунул язык, провёл им по пальцу с уверенностью, которой не испытывал, и втянул его в рот, слегка пососал. Глаза у Виктора расширились, и Юри почти ощутил, как ускоряется биение его сердца. Внутренне Юри испытал прилив острого смущения из-за того, что сделал. Это было до смешного нелепо, клишированно, и он понадеялся, что никто никогда об этом не узнает. Но что бы он там ни чувствовал, он видел, как на щеках Виктора румянцем отпечатывается жар, и, видя как он сам на Виктора влияет, Юри был счастлив. Ему хотелось снова пережить уже испытанные жар и страсть, потеряться в них, излить свою злость на Виктора, как несколько месяцев назад, и чтобы Виктор возвращал ему тем же, пока он не собьётся с дыхания. К щекам Виктора едва заметно прилила кровь, его рука непроизвольно стиснулась на лице Юри, крепко сжимаясь. Испытав на себе желание Виктора, Юри качнулся обратно к нему, снова втягиваясь в поцелуй, наслаждаясь ощущением от чужих горячих губ, прижимающихся к нему, ощущения, в котором можно было терять себя, как в катании. Одна рука Юри выскользнула из волос Виктора, замерев невесомо на его горле. Под своими пальцами Юри ощущал пульс, сбивающийся, лихорадочный. Мышцы под его рукой напряглись, но сразу расслабились, когда Виктор подавил рвущиеся слова, сохраняя молчание по просьбе Юри. Виктор поцеловал его, но этого было мало, Юри придвинулся ещё ближе, углубляя поцелуй. Памятуя роковой банкет, он попытался воскресить те же чувства, дикую, разгорающуюся страсть и глубокие, жадные поцелуи, быстро перерастающие в нечто большее. Воспользовавшись своим небольшим преимуществом, Юри прижал Виктора к двери, вспоминая, как сам Виктор делал с ним то же самое, кажется, одновременно мгновение и вечность назад. Медленно Виктор начал отвечать на поцелуй с тем же рвением, а в свои прикосновения вместо неуверенных ласк стал вкладывать решительные обещания. Прижимаясь ещё теснее, Юри воспользовался своей позой, чтобы сцепиться плотнее, обхватить Виктора за плечи и, немного приподнявшись, прижаться друг к другу на одной высоте. Виктор на это тихо всхлипнул, провёл руками от лица и шеи Юри мимо его плеч и к бёдрам, притягивая Юри к себе ближе, грудью к груди, так близко, что между их телами не осталось и сантиметра промежутка. От поцелуя температура в коридоре поднялась на десяток градусов, неистовое, безумное становилось всё ощутимее, пока Юри не отпустил себя окончательно, теряясь в знакомом чувстве, которое отлично запомнил. Если бы он закрыл глаза и отрешился мысленно от всего, то окончательно бы уверился, что вернулся в ту ночь, когда был так горд тем, чего достиг, когда был уверен, что ничто эту гордость не разрушит. Хоть Виктор и продолжал прижимать его близко, казалось, он не собирается двигаться дальше, довольствуясь тем, что целует Юри в пустом коридоре. Частично из-за остервенелого нетерпения, отчасти из-за унижения, которое накатывало при мысли о том, что их обнаружат, Юри нащупал на незапертой двери в комнату Виктора ручку и нажал на неё, не разрывая поцелуя. Ухватив Виктора за рубашку, он ловко перенаправил их, и, отведя взгляд в сторону от открытой двери, вступил в пустую комнату, потянув за собой Виктора. Виктор последовал за ним без колебаний, захлопнул за собой дверь и позволил Юри втащить себя на кровать посередине комнаты. Целуясь, Юри старался не задуматься уж слишком о том, что делал. С настойчивостью, удивившей его самого, он развернул их обоих и припёр Виктора к кровати так, что ногами он уткнулся в спинку, и ему пришлось сесть, чтобы не упасть. Юри двинулся следом, забрался к Виктору на колени, провёл рукой по его волосам, позволяя ему обернуть руки вокруг своей талии в объятии. В этом было что-то странное. В том, чтобы быть с Виктором, привлекать его внимание, удерживать его на себе, как никогда не получилось бы (и это Юри хорошо понимал) простым катанием. Пусть Виктор оказался победителем на льду, здесь и сейчас Юри вновь ощущал себя тем, кто ведёт, всесильным, необходимым и желанным. Юри продолжил целовать Виктора, чувствуя, как чужие руки сжимаются на его бёдрах, его возбуждение стало сильнее, а дыхание чуть-чуть сбилось. Не только руки у Виктора находились в движении. Юри практически сидел у него на коленях и сразу почувствовал, как под ним, между ног у Виктора, твердеет и увеличивается плоть. Восприняв это новым знаком согласия, Юри мазнул бёдрами сверху вниз, потёрся ими и был вознаграждён слабым стоном Виктора, видом его дрожащих от неожиданных ощущений ресниц. Юри это понравилось. Ему нравилось быть тем, кто может сделать это с Виктором, тем, кто может заставить его плавиться в своих руках, именно он, а не кто-то другой. Юри понимал, что обманывает себя. Фигуристов, как он, пруд пруди, и проигрыш в финале Гран-При это только доказывал. Никто не ставил его на один уровень с легендарным Виктором. Для самого Виктора Юри был очередным незначительным противником, осветившимся на миг всеобщим вниманием, но лишь для того, чтобы вернуться обратно в тень. К тому же, здесь и сейчас у Виктора было больше опыта. Это был ясно из того, как он целовался, как касался, изводя Юри своими опытными руками в их первую ночь, как если бы он уже делал это тысячу раз и столько же собирался повторить. У Юри опыта не было. Виктор был его первым и единственным. Зато Виктор был прекрасным и успешным, предположительно он делил постель с сотнями людей, умолявших его об этом. Юри не был особенным, всего лишь небольшое развлечение в длинной череде людей, приходивших в и исчезавших из жизни Виктора. Ничего не значащий, как в тот день, когда они только встретились, - Виктор его увидел и тут же забыл, выбросил из своей памяти, навсегда оставив на душе у Юри рану. Но отдавшись моменту, Юри мог притвориться, что всё не так. Мог сделать вид, что он особенный. Прикинуться единственным, кто мог подвести Виктора к этому состоянию, когда он отчаянный, жаждущий, целующий Юри так, словно хотел прижать его к себе и никогда не отпускать. Руками, которые Виктор держал на его бёдрах, он полез к Юри под рубашку, оглаживая мышцы спины, сжимая, сгибая пальцы на его отзывчивом теле. Возбуждение стало подниматься внутри Юри, оно медленно, но уверенно ползло вверх, усиливаясь, пока не заставило его извиваться, подаваться вперёд всем телом, моля о продолжении. Отпустив волосы Виктора, он взялся за застёжку на костюме, потянул за неё, стащил с него пиджак, отбрасывая его в сторону. Избавившись от первого слоя одежды, он вернулся к поцелую, позволяя Виктору перехватить инициативу, ошеломлённый собственными чувствами. Разгорячённый, грязный, нуждающийся, Юри дошёл до новой грани безысходности в своём желании. Он нетерпеливо снял рубашку, кинул её к пиджаку, жаждя прикосновений Виктора, желая ощутить, как он руками водит по голой коже, как когда-то раньше и много больше, как в фантазиях и снах. Виктор немного отодвинулся, посмотрел широко раскрытыми глазами на Юри, сидящего у него на коленях, без рубашки, растрёпанного. Лишённый неожиданно бесконечных поцелуев, Юри расстроился и потянул Виктора к себе за рубашку, без слов показывая, чего хочет. В одно движение Виктор избавился от неё и отбросил в сторону, не отрывая при этом глаз от Юри. Пытаясь повторять то, что в воспоминаниях с ним делал Виктор, Юри зажал ему рот рукой, спускаясь ниже с поцелуями, посасывая кожу, он старался использовать тот небольшой опыт, который у него был, чтобы скрыть недостаток знаний о том, что нужно делать. В прошлый раз он доверил Виктору провести себя через это, согласно передал ему всю инициативу. Но сейчас он это начал, он это контролировал, и, чем дальше, тем вернее казалось, что так и будет. И всё-таки Виктор тоже наслаждался этим, если судить по звукам, которые он издавал; Юри почувствовал, как, подкреплённая ими, внутри волнами поднимается уверенность в себе. Нависая над Виктором, он положил руки ему на плечи и, используя свой вес, толкнул его от себя, укладывая на кровать. Сдвинувшись с колен Виктора так, чтобы упереться ногами в кровать, он забрался полностью на матрац, утягивая Виктора за собой, пока они оба не легли рядом. Без единого сомнения из тех, что мучили его в последний раз, когда они оказались в такой же позе, Юри быстро расстегнул брюки Виктора и потянул с него узкую ткань, чтобы коснуться скрываемой ей горячей кожи. Рукой Юри почувствовал, что член Виктора уже наполовину встал и только твердеет от грубых прикосновений, а каждый раз, когда Юри обхватывал его ладонью, даря новые накатывающие, выбивающие воздух из лёгких ощущения, Виктор вздрагивал от удовольствия. И даже этого было мало. Юри хотелось, чтобы Виктор плавился в его руках, трепетал и стонал, хотелось заставить его помнить Юри, когда они расстанутся, также, как он сам никогда не забывал о Викторе. Не разрывая объятий, Виктор скинул ботинки, роняя их на край кровати, и помог Юри стянуть с себя вниз через бёдра брюки с боксёрами, упавшие на пол к другим вещам. Продолжая нависать сверху, Юри удивился, как сильно этот раз отличается от предыдущего, насколько приятнее всем управлять, видеть Виктора под собой, обнажённого, прекрасного и, хоть и на долю секунды, но принадлежащего только ему. Резко вытянув руку, Виктор запустил её в волосы Юри, притягивая его к себе в горячий поцелуй, на который Юри ответил с упоением. И только теперь, в глубоком поцелуе, дрожа от проходящих по телу ощущений, Юри понял: он не знает, что делать дальше. Он не должен был сюда приходить. Он ведь даже не знал наверняка, что Виктор остановится в том же отеле. Столкнуться с ним - скверная случайность, а то, что между ними происходит вообще не объяснить иначе, чем поспешным решением, о котором, он был уверен, что вскоре пожалеет. Он пришёл неподготовленным, вообще не должен был приходить. В прошлый раз Виктор сам обо всём позаботился, в очередной раз Юри проклял свой недостаток опыта, оборачивающийся неуверенностью. Тумбочка у кровати. Если там что-нибудь есть, он найдёт это. Помолившись за то, чтобы Виктор оказался хоть немного более предусмотрительным, чем он сам, Юри встал с кровати, потянул на себя ящик прикроватной тумбочки, завозился внутри, ища то, что могло бы им пригодиться. К счастью, какое-то божество ему улыбнулось, Юри нащупал гладкую поверхность флакона и мятую фольгу упаковки. Взяв их, он вернулся на кровать, где Виктор приподнялся, наблюдая за ним. Испытывая смущение, Юри швырнул презерватив Виктору, не глядя ему в глаза, безнадёжно скрывая подползающий к щекам румянец. Виктор поймал его рефлекторно, коротко глянул на него и перевёл взгляд на Юри, уставившись на него широко раскрытыми глазами. У Юри не получалось не краснеть, он чувствовал, как лицо алеет. Наверное, жест получился грубым, даже мог уничтожить повисшее в воздухе настроение, но уж лучше это, чем признать перед Виктором собственно неопытность. Пусть Виктор считает его грубым, лишь бы не понял, что для Юри это не просто одна из многих встреч такого рода. Решив не смотреть на Виктора, Юри стряхнул с себя последнюю одежду и взялся за флакон со смазкой, выдавливая её на пальце, молясь, чтобы Виктор не смотрел так пристально. Погрев жидкость в пальцах несколько секунд, он потянулся сам к себе, решив повторить то, что Виктор делал с ним в последний раз, когда это случилось между ними. Но повторить не получилось. Пальцами Виктор умело дарил великолепные ощущения, он дразнил Юри, подводя его близко к краю, но не сталкивая вниз, балансируя на грани. По сравнению с этим его собственные попытки казались нелепыми и неуклюжими, а небольшие вспышки приятности мешались с общей неловкостью и смущением. Занятый жаркими и страстными поцелуями с Виктором, он отпускал себя, но сейчас он испытывал только стеснение и стыд, ничего не желая сильнее, чем просто покончить с этим поскорее. Довольно быстро он сдался и, посчитав, что сделанного достаточно, придвинулся к Виктору, оставшемуся лежать рядом, наблюдающему за ним. Когда Юри приблизился, Виктор потянулся к нему навстречу, приподнялся с кровати, позволяя Юри заполучить свой рот. Юри целовался голодно в попытке избавиться от накатившего волнения. Ему по-прежнему не хотелось оставлять Виктору ни шанса на комментарии, поэтому он перекинул через него ногу, оседлав его колени, ощутив, как в кожу упирается горячее, твёрдое. Виктор издал тихий стон, невольно прогнувшись под телом Юри. Воодушевлённый реакцией, Юри устроился между его ног, выдавил больше смазки, размазал её по члену Виктора, прежде чем пристроиться сверху и насадиться на всю длину, расслабляясь, покачиваясь немного на Викторе. Было больнее, чем в прошлый раз. Тогда Юри позволил Виктору стереть себя в пыль, секунды ощущались часами, Виктор дразнил его чувствительное тело, пока он сам не начал молить о большем. Используя свои искусные пальцы, Виктор растягивал его так долго, что, когда момент наступил, Юри едва мог соображать от удовольствия, а боль осталась зыбким воспоминанием. Но сейчас, после собственных неумелых попыток подготовиться, дискомфорт ощущался сильнее. Каждое движение отзывалось жжением и болью. Он понял, что не должен был так торопиться, но не хватило терпения, подталкивало вперёд желание не позволить Виктору увидеть его тем, кем он был, скрыть сомнения и нерешительность. Юри наслаждался контролем над ситуацией, над желаниями Виктора, которым тот легко подчинялся. Но сейчас ему снова захотелось, чтобы Виктор вернул себе инициативу, коснулся его, отвлёк его своими телом, языком и губами, пока Юри не забыл бы о беспокойстве. Но Виктор под ним оставался неподвижным. Давал Юри время привыкнуть к ощущениям, хотя по слабой дрожи в обнимающих его руках, Юри мог видеть скольких ему это стоило усилий. Не желая больше ждать, Юри пошевелился, коротко вздрогнув. Запустив руку между их телами, он взялся за свой член, провёл по нему рукой вверх и вниз во всю длину, чтобы он снова затвердел, и толкнулся ещё. Чужие горячие руки вдруг опустились на его тело, прикосновения отзывались жаром в боках и груди, их можно было неверно принять за утешение. От касаний пробивало электрическим током, Юри почувствовал, как притихшее желание возвращается, медленно закручиваясь внизу живота. Виктор внимательно смотрел на него, в его горле сжимались слова, которые он хотел, но не мог сказать, соблюдая обещание о молчании, данное им, когда они только встретились. Желая отвлечься от пристального взгляда, Юри наклонился к Виктору, позволил ему припечатать свой рот ещё одним поцелуем, удерживать своё тело, пока он справлялся с ощущениями, раскачиваясь на его бёдрах. Губами он почувствовал тяжёлое дыхание Виктора, Юри видел, как он краснеет, и был доволен тем, что смог повторить это, снова, не один раз, уже дважды подвести Виктора к возбуждению. Медленно жжение стало отступать, место стеснения заняло удовольствие, нарастающее с каждым толчком. Когда Юри ускорил темп, пальцы Виктора скользнули по его плечам, сжали его почти до боли. Сбившись ненадолго с ритма, Юри надавил на плечи Виктора, используя инерцию, он оттолкнул его от себя, уложив на кровать, и продолжил двигаться для них обоих. Сжимающие его руки скользнули от плеч до локтей, Виктор вжимался пальцами в его кожу, сдерживая себя. По бисеринкам пота на лбу, Юри видел, как сложно ему не двигаться, позволяя Юри самому задавать темп. Как сложно удерживаться от того, чтобы подмять Юри под себя и вытрахать до потери сознания, как ему явно хотелось. И с одной стороны, Юри был благодарен ему, благодарен Виктору за то, что позволил Юри вернуть себе власть, в которой он так отчаянно нуждался, дал одержать победу над собой, хотя бы телом, раз уж Юри был неспособен на это на льду. Но другая сторона в нём тайно оплакивала то, что было между ними раньше, ощущения, рождавшиеся внутри, когда Виктор оказывался над ним, в нём, вокруг него. То прекрасное чувство иррациональной защищённости в руках Виктора. Юри затолкнул эту сторону поглубже внутрь, едва она всплыла. Юри было потянулся снова к своему члену, но рука Виктора опередила его, мягко оглаживая, заставляя Юри хватать ртом воздух и кусать губы, сдерживать стоны. Виктор был искуснее его самого, он знал, что сделать руками, как простым изменением нажатия, прикосновением кожи к коже заставить Юри задыхаться и дрожать от ощущений. Другую руку Виктор запустил в его волосы, притянул к себе для нежного поцелуя, без жара и страсти, в которых так нуждался Юри. Целуясь, Юри открыл глаза, закрывшиеся от чужих прикосновений, но взгляд его упал не на лицо Виктора, а позади него. Его взгляд привлёк слабый блеск, небольшая вспышка света, отражённый луч лунного сияния, упавшего из большого окна напротив них. Приглядевшись, Юри вдруг рассмотрел то, чего не замечал до этого момента. Отблеск золота медали, аккуратно положенной на столе у окна рядом с кроватью, мягко отсвечивающей в свете луны. Неожиданно Юри вспомнил, зачем он здесь. Почему пришёл, что заставило его покинуть спокойную тишину собственного номера и упасть в объятия Виктора. Злость, похороненная внутри него давным-давно, ожила, разожжённая золотой искрой, попавшейся Юри на глаза. Виктор продолжал целовать его осторожно, слишком нежно, во всём недостаточно. Юри пришёл сюда не за нежностью. Ему хотелось горячее, грубее, вожделеннее, выплеснуть все свои эмоции и позволить то же самое Виктору, как раньше. Меняя темп своего движения, он ускорился, загоняясь, стал целоваться жёстко, стараясь отвлечься от слепящей вспышки золота. На секунду Виктор сбился, но сразу ответил с тем же пылом, как соперник, и, наконец, толкнулся бёдрами вверх, подаваясь навстречу каждому движению Юри. Новые, неожиданные ощущения заставили Юри почувствовать грань возбуждения, когда жар поднимался в теле, готовый выплеснуться в любой момент. И та лёгкость, с которой Виктор смог этого добиться, только подталкивала его ближе к краю, заставляла двигаться быстрее, быстрее, насаживаться глубже, иначе, ещё, он продолжал, сотрясаясь всем телом, не сдерживая стонов. Виктор, дрожа, взял Юри за руку, другой рукой погладил его по голове, мягко коснулся волос, скользнул пальцем по щеке, не отрывая от него взгляда. От этого, Юри, наконец, позволил себе кончить, отвернувшись от внимательных глаз Виктора, трясясь лихорадочно, но не желая встретиться с ним взглядом. Слишком много, не счесть, эмоций закручивалось внутри, ни одной чёткой мысли, особенно, когда знакомые глаза смотрели остро на него и только на него. Чувствуя, как Юри сжимается, как его мышцы расслабляются после оргазма, Виктор застонал. Оторвав взгляд от лица Юри, он откинул голову на подушку, обнажая гладкую светлую кожу на шее, выгибаясь всем телом вверх. Он кончил следом, сжав пальцы в волосах Юри. Когда удовольствие Виктора пробило их обоих волнами дрожи, Юри услышал, что Виктор издал звук, немного бесформенный, с лёгким вздохом, прозвучавший подозрительно похоже на имя Юри. Виктор, видимо, тоже заметил свой промах, выражение на его лице из блаженствующего стало обеспокоенным из-за нарушения договора, по которому он не должен был говорить. На несколько секунд Юри замер там, где лежал, и тело, и разум ещё не оправились. Как и в прошлый раз, ничего так не хотелось, как просто заснуть. Свернуться на груди у Виктора и забыться в дрёме. Но нельзя было. В последний раз он остался, и это было ошибкой. Формат их связи был не из тех, в которой двое после секса остаются вместе. Всё закончилось, так что теперь от Юри требовалось поступить ответственно, в соответствии с чужими ожиданиями, то есть уйти поскорее, пока ситуация не стала ещё более неловкой. Оперевшись руками о кровать, Юри отшатнулся от Виктора, чувствуя, как жжёт бёдра из-за слишком долгого нахождения в одной позе. В пылу момента жар и трение кожи о кожу взволновали его, но в здравом уме на Юри накатило отвращение к состоянию, в котором он находился, к поту на коже, к налипшим на лоб волосам. Встав на мелко трясущихся ногах, Юри оглянулся назад, туда, где Виктор остался лежать на постели, раскрасневшийся, взъерошенный, но, конечно, совершенно не отвратительный, ничего похожего на грязь и мерзость, которые чувствовал на себе Юри. Виктор наблюдал за ним, и Юри отвернулся, натягивая одежду как можно быстрее, надеясь уклониться от неизбежного разговора. Они даже ещё не поговорили о том, что случилось в первый раз. Худшее, что мог сделать Юри, - прыгнуть головой в новый акт, даже не прояснив, чем был первый, но именно это он и сделал. Он был так рассержен, так расстроен, разрываем противоречивыми чувствами, с которыми приходилось бороться, и вдруг встретил Виктора, как подарок, как мечту, а после этого он даже не думал. Просто сделал и всё. Юри знал, что когда-нибудь ему придётся поговорить с Виктором, хотя бы затем, чтобы успокоить его, что он знает, что эти минуты близости между ними ничего не значат. Просто разрядка, взаимовыручка и борьба со стрессом двух спортсменов, испытывающих взаимную неприязнь и полжизни танцующих друг против друга. Но не прямо сейчас. Не покрытым потом и другими физиологическими жидкостями, о которых не хотелось даже думать. Не переполненным радостью от произошедшего, которую с трудом удавалось скрывать. Не когда его собственные эмоции в таком беспорядке, и он не уверен что не скажет чего-нибудь, о чём пожалеет. - Юри. Голос был тихий, мягкий. Юри повернулся и увидел, что Виктор уже сидит на коленях и смотрит на него с нечитаемым выражением лица. - Я… Юри замолчал. Он не знал, что сказать. "Мне жаль, что я попросил тебя молчать, но я бы не вынес, если бы ты высказал мне всё то, что, как я знаю, ты обо мне думаешь". "Мне жаль, что я набросился на тебя посреди коридора без объяснений". "Извини, я уже ухожу". "Мне жаль, я до сих пор ненавижу тебя, но, даже зная, что ты тоже меня ненавидишь, я продолжаю усложнять отношения между нами". - Я ... - попытался он снова, но подходящих слов так и не появилось. Он не знал, что стоит сказать, не знал, что хотел сказать. - Я... Ухожу, - сказал Юри, наконец, остановившись на самом безопасном варианте, на том, что, как он понимал, и хотел услышать Виктор. Не дав ему возможности ответить, Юри отвернулся и фактически выбежал из комнаты. Отчаянно стараясь успокоить дико бьющееся сердце, он услышал, как за спиной захлопнулась дверь, подводя произошедшему суровый итог. --- Вернувшись в свой номер, Юри сразу пошёл в душ смыть все следы их связи. Только оставишь один, он понял, насколько хуже всё теперь из-за него стало. Он не должен был приходить к Виктору, ни тогда, ни сейчас. Глубоко внутри пряталось нежелание сбегать от Виктора, но у него просто не было выбора. Катание было важнее, и ему потребовалось взять себя в руки, чтобы не заниматься саморазрушением. В углу комнаты невинно блестела серебряная медаль. Юри проигнорировал её. --- Фэндом -> Фигурное катание В котором обязательно будут участвовать персонажи xЮри Кацуки xВиктор Никифоров Отсортировать результат ● по дате обновления Найти! Результаты поиска +102 Фэндом: Фигурное катание Пэйринг или персонажи: Кацуки Юри/Виктор Никифоров Категория: Слэш (яой) Рейтинг: NC-17 Жанры: PWP Размер: Мини, 3,458 слов, 1 часть Статус: закончен ------------------------------------------------------------------------------- Они надевают свои медали, когда трахаются +225 Фэндом: Фигурное катание Пэйринг или персонажи: Кацуки Юри/Виктор Никифоров Категория: Слэш (яой) Рейтинг: G Жанры: Романтика, Флафф Размер: планируется Миди, 7,879 слов, 2 части Статус: В процессе ------------------------------------------------------------------------------- Все думают, что Кацуки ненавидит Никифорова. Они ошибаются. На самом деле, все это просто игра на публику, а в действительности они любят друг друга, очень сильно uwu +197 Фэндом: Фигурное катание Пэйринг или персонажи: Кацуки Юри/Виктор Никифоров Категория: Слэш (яой) Рейтинг: NC-17 Жанры: PWP Предупреждения: BDSM Размер: Мини, 4,526 слов, 1 часть Статус: закончен ------------------------------------------------------------------------------- Кацуки расстроен из-за проигрыша в финале Гран-При. К счастью, Никифоров знает, как поднять ему настроение. <- Предыдущая Следующая -> --- Месяцами между финалом Гран-при и чемпионатом мира Юри прикладывал все силы, чтобы выкинуть Виктора Никифорова из головы. После нервного срыва в отеле и принятия ужасного решения той же ночью, он решил, что для всех будет лучше, если он просто забудет о случившемся и начнёт двигаться дальше. В конце концов, чемпионат мира он рассматривал как шанс исправить ошибки, доказать всем тем, кто был уверен, что прошлый год - случайность, что он больше и лучше, чем они могут даже представить. Если он хотел победить, ему нельзя было отвлекаться, нельзя и всё тут, нужно было забыть о Викторе, задвинуть подальше все мысли о нём вместе с запутанным клубком эмоций, поднимающихся внутри каждый раз, стоило воспоминаниям о нём прокрасться в сознание. Юри собирался ещё раз победить Виктора на чемпионате мира, и затем продолжать делать это снова и снова, сезон за сезоном, пока, наконец, сам не станет тем, кого помнят и знают, а Виктор не останется тенью из прошлого и для мира, и для Юри. Всю короткую программу Юри был верен своему твёрдому решению избегать Виктора, он катался на пределе возможностей, так, что его очки позволили ему оказаться на вершине итоговой таблицы. В ту ночь он засыпал, улыбаясь, раз за разом прокручивая в ушах крики толпы, напоминая себе, почему так важно побеждать. На следующий день была произвольная программа, Юри с Селестино приехали на стадион заранее, вместе с другими фигуристами, собиравшимися урвать от тренировок так много времени, как получится, прежде чем выйти на лёд. Собственное имя в первой строчке таблицы давило, из-за него Юри начал тренировать свой четверной сальхов, заранее ругаясь на самого себя, проезжая по льду. Он ещё помнил, как испортил этот прыжок, а перед серьёзными соревнованиями нервов всегда было больше, как и напряжения, которое он испытывал и сейчас; всё это продолжало влиять на него, вне зависимости от того, насколько сильнее он стал за прошедшие годы. В оставшиеся перед выходом на лёд шесть минут разминки, Юри решил сосредоточиться на выполнение прыжка, пригвоздить его перед настоящим исполнением в программе. Сначала он скользил по льду, избегая других фигуристов и прыгая, когда появлялось свободное пространство. Постепенно неуверенность ушла, Юри расслабился в знакомом элементе. Даже самая гнетущая тревога не могла развеять мышечную память, нарабатываемую годами, впитанные телом после изнуренных тренировок движения. Он повторял прыжок снова и снова, шлифовал его, исправляя малейшие недостатки, пока не довёл до совершенства, и вот, он уже двигался на автомате, погрузившись в собственные мысли. Думалось о последнем соревновании и всём том, что было после. Переспать с Виктором было плохой идеей. Переспать с ним во второй раз - и того хуже. Он ненавидел Виктора, они были соперниками, но Юри пересёк между ними уже столько границ, которые должны были оставаться нетронутыми, что даже не смог бы их все сосчитать. Каждый раз, когда это случалось, его собственные эмоции размывались, становились всё запутаннее. Но ничто, ни логика, ни здравый смысл не смогли бы изменить его любви к этим чувствам. Не тем, что были после, сплошная неловкость и стыд, но возникавшим в тот момент, когда ему удавалось, наконец, привлечь внимание Виктора, как никому другому. Когда он ощущал в себе уверенность, силу, собственную значимость, всё то, что он хотел испытать с того самого раза, когда его кумир отверг его много лет назад. Виктор был как горящее пламя, как искрящаяся звезда, сияющая так ярко, что затмевает собой всех и всё вокруг, и отчего-то, несмотря даже на всю свою ненависть и обиду, Юри просто не мог удерживаться от него в стороне. Потерявшись в собственных мыслях, Юри бездумно поехал назад, разгоняясь перед новым четверным. На пике скорости он оттолкнулся назад, готовясь к прыжку. Всё произошло очень быстро. Юри обернулся, но слишком поздно он понял, что был недостаточно внимателен и лёд позади него оказался не так пуст, как ему показалось. Не было времени остановиться, он не успевал даже замедлиться, прежде чем врезался в того, кто ехал ему на встречу, и они столкнулись, оба разогнавшиеся до предела, вышибая дыхание из лёгких Юри, когда он влетел прямо головой в мощное тело другого фигуриста. Сила удара сбила его, импульс, нёсший его вперёд, отбросил на лёд, примешался шок от столкновения. Готовясь к прыжку Юри прижал руки к себе, и у него даже не было времени выставить их перед собой, не хватило времени остановить падение, он даже подумать об этом не успел, а его голова уже врезалась в ледяную поверхность, удар отдался острой болью и треском в черепе. Юри не справился с собственным телом, его отбросило назад и он проехал ещё несколько метров по льду от места столкновения, смутно разглядев другого фигуриста, хоть и на коленях, но всё-таки в вертикальном положении, в отличие от него самого. Застонав, Юри замер лёжа, тяжело дыша на льду, с неуклюже вывернутым телом после падения. От боли разрывало черепную коробку, выкручивало глаза, но на секунду он подумал, что сможет подняться. Он безнадёжно попытался перевернуться, чтобы лечь на спину, но малейшее движение вызывало только новые волны боли, он всхлипнул, но звук заглушила толпа. Вокруг было слишком громко, рёв толпы, не разделяемый на слова, заполнил уши. Свет был ярким, жёг сетчатку, Юри зажмурился, просто надеясь, что мир вокруг перестанет вращаться. Всё вокруг шаталось, расфокусированное, резко боль в голове стала нестерпимой, звуки вдруг заволокло ватой, они доносились, как будто издалека. Взгляд заволокло дымкой, но Юри заметил движение. Рядом он увидел чью-то фигуру, слишком размытую, чтобы определить, кто это, картинка перед глазами и так вздрагивала и шла рябью от каждой новой пульсации боли, проходившей через череп. Звуки эхом раздавались вокруг него, нечёткие, как сквозь воду, и только через несколько секунд Юри понял, что кто-то зовёт его по имени. Быстро моргнув, он попытался ответить, сфокусировать взгляд, но не вышло. Боль вонзилась в голову с новой силой, он почувствовал, как блекнут последние связные мысли. Понимая, что сейчас произойдёт, Юри с благодарностью погрузился в забытьё, позволяя темноте унять боль, унести его прочь. --- Медленно Юри возвращался к сознанию, он быстро моргнул из-за яркого света, режущего глаза, когда он только их открыл. Перед ним было лицо, серебряные волосы падали на глаза, переполненные беспокойством. Узнав его, Юри сел, заставив Виктора отодвинуться, чтобы не столкнуться ещё раз. - Ах, замечательно, ты очнулся, - сказали скрипучим голосом с акцентом с другой стороны кровати, на которой он лежал, Юри обернулся и увидел одного из докторов федерации. Вздрогнув, Юри выпрямился, приподнял руку, чтобы осторожно коснуться бинта, которым обмотали его голову. Он помнил столкновение, помнил, как ударился головой об лёд и боль, пронзившую череп. Он вспомнил, как выходил на лёд, и это воспоминание заставило его подскочить. Сколько людей увидело его ошибку? Сколько людей увидело, что он увлёкся, как дурак, получил травму из-за собственной откровенной глупости? - Господин Кацуки, посмотрите на меня, пожалуйста. Покачав слегка головой, чтобы избавиться от оставшегося по краям тумана перед глазами, Юри сосредоточил свой взгляд на докторе. Женщина улыбнулась, очевидно, чтобы успокоить его, положила руку ему на плечо. - Господин Кацуки, удар был очень неприятным. Мне нужно убедиться, что с Вами всё в порядке, хорошо? Юри понимающе кивнул, и доктор улыбнулась, подняв палец к его лицу. - Просто следите за моим пальцем глазами, мне нужно убедиться, что удар головы не окажется серьёзнее, чем нам показалось. Юри подчинился, он следил за пальцем, не шевеля головой, только отшатнулся немного, когда женщина направила фонарик в его глаза, вглядываясь в них ненадолго. - Всё нормально, - сказала она, закончив, - Ни сотрясения мозга, ни какой-либо опасной травмы, просто неудачный ушиб. Зрачки реагируют нормально, глаза следуют за пальцем, можно исключить серьёзные повреждения. Я задам несколько вопросов, чтобы убедиться, что с Вашей памятью всё в порядке, и тогда оставлю Вас в покое. Юри согласно кивнул, ещё не готовый начать говорить. Хоть мир и перестал вращаться, а боль утихла, но она не исчезла совсем, затылок неприятно ныл, не переставая. - Как Вас зовут? - спросила доктор, продолжая ободряюще улыбаться ему. - Кацуки Юри, - ответил Юри, довольный тем, что слова прозвучали нормально. - Сколько Вам лет, мистер Кацуки? - Двадцать один год. - Где Вы живете? - В Детройте. Но родился я в Хасецу, в Японии. - Очень хорошо, - сказала доктор, делая небольшую пометку в блокноте, который держала в руках, движение ручки напоминало галочку. - Как зовут членов Вашей семьи? - Мою мать зовут Хироко, а отца - Тошия. Мою сестру зовут Мари, и у меня есть собака, Виччан. Юри быстро глянул на тихо стоящего с другой стороны кровати Виктора, внимательно смотрящего на доктора. Если Виктор и узнал имя, то никак этого не показал, за что Юри был ему благодарен. Он бы никак не смог объяснить это имя, если бы Виктор спросил. - Верно, - сказала доктор, сделав последнюю пометку в своём блокноте, и посмотрела на Юри с успокаивающей улыбкой, продолжая, - Похоже, серьёзных или опасных травм нет, но Вам нужно будет сделать несколько вещей, чтобы избежать неприятных побочных эффектов. Юри прислушивался к её голосу, кивая в нужные моменты, но отвлекался из-за попыток незаметно взглянуть на Виктора. Виктор был тем, в кого он врезался. В хаосе момента он его не заметил, но подсознание провело связь между оставшейся в памяти вспышкой цвета и пиджаком, надетым на Викторе, когда он вышел на лёд. Виктор до сих пор стоял рядом с ним, возвышаясь под кроватью, и больше внимания уделял доктору, чем самому Юри. На нём не было ни куртки сборной, ни пиджака костюма, он стоял в комнате голый по пояс, мёрз, наверное. Едва-едва Юри разглядел начинающуюся на груди дорожку синяков, светлые метки, которые, конечно, ещё зацветут уродливым жёлтым и фиолетовым в ближайшие дни. Следы их столкновения. К счастью, синяки, судя по всему, были самым серьёзным повреждением на теле Виктора. Юри смутно вспомнил Виктора на коленях после столкновения, сбитого с ног, но не лежащего и, вроде бы, в основном невредимого. Видимо, это именно он подбежал к Юри, прежде чем тот отключился. Медики просто не успели бы к нему так быстро. Юри хотел бы возненавидеть Виктора за то, что случилось. Бросаться громкими словами, разбушеваться на него из-за столкновения, из которого Юри очнулся с болью и головокружением, неуверенный даже, что сможет встать на ноги, не то что кататься. Хотел бы, но не мог. Виктор был не виноват. Да, может быть, ему следовало уделять больше внимания другим фигуристам, когда он на льду. Но Виктор прогонял свою программу, Юри заметил, что он всегда так делает на разминке. Так что у Виктора было негласное право прокладывать свой путь по сравнению с другими фигуристами, вроде Юри, которые просто исполняли свои прыжки и имели больше свободы в манёврах. Это Юри отвлёкся. Юри был невнимателен, не заметил опасности, пока не стало слишком поздно. За всю жизнь у Юри накопилось порядочно поводов обвинять Виктора. Но этот несчастный случай не был одним из них. Такие вещи происходят, особенно в таких опасных видах спорта, как фигурное катание, когда на льду оказывается одновременно много людей, каждый из которых движется на большой скорости в одному ему известном направлении. То, что они врезались друг в друга было общей ошибкой, Юри даже взял на себя большую часть вины, да и не стал бы он ненавидеть Виктора за то, что от него вообще почти не зависело, это было бы несправедливо. Юри не винил Виктора, но он не был уверен, что Виктор об этом знает. Он даже не был уверен в том, что сам Виктор его не винит, может, он злится, что Юри испортил ему разминку. Виктор, конечно, обошёлся без травм, в отличие от Юри, но и для него столкновение не прошло бесследно. Когда доктор закончила говорить, она ушла, оставив их вдвоём наедине. Виктор сразу повернулся к нему, и Юри внутренне приготовился, что на него накричат за непрофессионализм на льду. - Слава Богу, ты в порядке, - выдохнул Виктор, а у Юри расширились глаза от изумления, когда он это сказал. Это было совсем не то, что Юри ожидал услышать. - Я так испугался, когда понял, что произошло, - продолжил Виктор, не обратив внимания на удивление Юри, - Мне так жаль, Юри. Я не видел тебя, а потом не смог вовремя остановиться, и я совсем не хотел... - Всё в порядке, - оборвал его Юри раньше, чем он успел бы закончить фразу, чувствуя, как щёки краснеют от смущения. - Это моя вина. Я не смотрел, куда еду. Он отвёл взгляд, стесняясь признавать свою ошибку перед Виктором, но Виктор просто отмахнулся от него. - Это и моя вина тоже. Я не смотрел по сторонам, даже не заметил, что должно произойти, пока не стало слишком поздно. Честное слово, я не хотел, чтобы ты пострадал. - Знаю, - удивлённо ответил Юри. Мысли о злой преднамеренности даже не приходили ему в голову, слишком обеспокоенным для этого выглядел Виктор, когда он только очнулся. И сейчас, когда Виктор сам заговорил об этом, он увидел в его лице обнажённую искренность, просьбу довериться. Виктор мог быть каким угодно, но он был достойным фигуристом и никогда не играл грязно. Как бы то ни было, Виктор всегда катался - и выигрывал - честно. Виктор, услышав это, посмотрел с облегчением, вроде бы он собирался сказать что-то ещё, но их разговор прервали, когда его позвали из-за двери. На пороге встал Яков, скрестив руки на груди, не глядя на Юри. - Витя, - сказал он, и в его голосе прорезалось предупреждение. - Твоя очередь выступать. Возвращайся на каток. Виктор обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на Юри, и Юри заметил в его глазах нерешительность, хотя, следуя просьбе своего тренера, он отвернулся, схватил верхнюю часть своего костюма со стула в медицинском кабинете и быстро натянул её на себя легко и искусно. Уже на выходе, стоя около двери, Виктор бросил на него последний взгляд через плечо. Юри неловко улыбнулся, постаравшись этим уверить его, что с ним всё в порядке. Он плохо понимал, почему Виктор так беспокоится о его здоровье, может быть, он просто хотел удостовериться, что его имидж в глазах общественности не будет запятнан серьёзной травмой другого фигуриста, но даже если так, Юри хотелось его успокоить. Виктор так волновался, решил убедиться, что с Юри всё в порядке. Несмотря на все усилия, предпринятые, чтобы рассеять это, Юри чувствовал, как в груди расцветают крошечные искорки тепла. --- Через несколько минут после того, как Виктор ушёл, в комнату вошёл Селестино со стаканом воды в одной руке и кофе - в другой. Увидев Юри, сидящего на кровати, он тепло улыбнулся. - Мне сказали, что ты очнулся, - воскликнул он и прошёл по комнате к Юри, протягивая ему стакан воды, - Разумеется, через минуту после того, как я вышел из комнаты. Юри заставил себя улыбнуться, понадеявшись, что не заставил Селестино слишком сильно о себе волноваться. Он казался весёлым, но Юри различил в его взгляде скрытое беспокойство. - Извините, - пробормотал он, переполненный стыдом из-за произошедшего. - Всё в порядке, Юри! - ответил Селестино, садясь на кровать рядом с ним, достаточно далеко, чтобы его присутствие не стало удушающим, но и вполне близко для того, чтобы его можно было рассматривать как утешение, - Иногда такое случается, со всеми, даже с лучшими из нас. Итак, что тебе сказал врач? Юри быстро пересказал ему всё о своём состоянии вместе с указаниями, которые ему оставили. Холодные компрессы на место ушиба, обезболивающие, отдых и никаких нагрузок, пока они не убедятся, что в ближайшие дни не будет ухудшений. Самые обычные рекомендации. Селестино слушал внимательно, потом кивнул и поднялся. - Ну ладно, - сказал он, когда Юри закончил, - Побудь пока здесь, а я вызову такси до отеля. Отдохнёшь в нём, пока я покупаю тебе обезболивающие по пути обратно. - Обратно... Стойте, Селестино, нет! - возразил Юри, он даже вскочил, о чём сразу пожалел, потому что комната слегка покачнулась из-за движения, - Я пока не могу уехать. Я ведь ещё даже не катался. Селестино глянул на Юри недоверчиво, но Юри упрямо смотрел в ответ, твёрдый в своей решимости. Травма - не оправдание, чтобы сдаться. До этого он уже выступал с травмами, сможет и сейчас. - Юри, ты едва стоишь, - сказал Селестино и его голос в тишине комнаты прозвучал чересчур мягко, - Доктор сказал, тебе нужно отдохнуть. Как ты собираешься кататься в таком состоянии? - Я покажу, как. Юри был настроен категорично. Он не мог позволить одной глупой ошибке отобрать все его шансы на золото. Всё сводилось к его произвольной программе. После короткой он был первым по баллам, действующий двухкратный чемпион мира. После закончившегося несколько месяцев назад Гран-При ему ещё осталось, что доказывать, нельзя было сдаваться. - Юри... - начал было Селестино, но Юри замотал головой, тут же отозвавшейся головокружением, накатывающем при каждом движении. - Нет, Селестино. Я должен это сделать. Должен. Пожалуйста. Выглядя немного огорчённым, Селестино вздохнул и прикрыл глаза, признавая поражение. - Как бы мне этого ни хотелось, я не буду тебя останавливать. Но должен предупредить, что тебе не стоит этого делать. У тебя не то состояние, чтобы выступать. Тебе нужно отдохнуть. Давай, всего разок. - Вы ведь знаете, я не могу, - сказал он тихо, почти прошептал, но Селестино всё равно его услышал. Он вышел из комнаты следом за Юри, нависая над ним, как будто ожидал, что он сейчас упадет, но Юри заставлял себя идти прямо и сохранять равновесие. Ему ещё нужно было выиграть медаль. --- Это было ужасно. Музыка ещё только началась, а Юри уже знал, что провалится. Болело меньше, постепенно к нему вернулось равновесие, но не хватило концентрации, необходимой для победы. Каждый раз, стоило ему повернуть, как толпа вокруг начинала вертеться до тошноты, он не помнил даже, какие должен выполнять элементы, показывать эмоции. Во время вращений ему казалось, что ещё немного и его вывернет, он запинался на каждом выезде, желая только уберечься от нового удара головой. Хуже всего были прыжки. Четверные превращались в двойные, тройные - в одинарные. Юри путался в собственных ногах, он падал чаще, чем удачно приземлялся. В конце программы он уже просто молился, чтобы всё это поскорее закончилось. В "Уголке Слёз и Поцелуев" Селестино обнял его, успокаивающе похлопывая по плечу, стараясь подбодрить Юри. Это не сработало. Когда объявили баллы, Юри ощутил, как глаза наполнились горячими слезами, которые потекли из глаз, оставаясь на щекам солёными, мокрыми дорожками, как бы он не старался их сдержать. Ещё бы, настолько низкой оценки у него не было в течение многих лет, она была гораздо ниже даже самого худшего результата в его взрослой карьере. Отвернувшись от камер, Юри зло вытер глаза, нужно было перестать плакать. Он не хотел, чтобы его видели таким, особенно тысячи зрителей с трибун и многие другие, наблюдавшие за ним сейчас со всего мира. Но, как бы он ни старался, не выходило остановить слёзы, подавить всхлипы, сдержать сотрясающие его рыдания, сквозь которые наружу рвалось поражение. Хотелось просто уйти. --- Виктор Никифоров и Кацуки Юри столкнулись во время разминки на чемпионате мира Сегодня утром топовые фигуристы, Виктор Никифоров и Кацуки Юри, во время разминки перед произвольной программой столкнулись и, если Никифоров легко отделался несколькими синяками, то Кацуки получил серьёзную травму головы, что привело к... Читать дальше Комментарии: KatsNiko · 9м назад Представляете, как нужно кого-то ненавидеть, чтобы вот так навредить ему???? Babs28 · 8м назад Такой грязный трюк со стороны Никифорова, не могу поверить. Со стороны Кацуки было очень смело подняться и откатать свою программу даже после случившегося, мое сердце дрогнуло, когда он упал. Надеюсь, Никифорову стыдно за то, что он сделал. fanwithafan · 6м назад Да ты шутишь??? Разумеется это было случайностью что за херня??? LadyNiki · 5м назад Ты можешь чётко увидеть на замедленном видео, что это был несчастный случай. Типо, они оба были невнимательными, и Никифорова тоже задело ударом. Ему просто повезло, что Кацуки врезался ему в плечо и всего лишь сбил его с ног, только поэтому он смог удержаться от падения. Самому Кацуки не повезло удариться головой об лёд (и ещё раз, ауч!). Но в этом не было ничего злонамеренного, просто трагическая случайность. spirktoenterprise · 4м назад Плюс вы помните, каким испуганным выглядел Виктор, когда увидел, что произошло! Он был таким несчастным. В смысле, может они и соперники, они могут даже не нравиться друг другу или что-то вроде этого, но не настолько же, чтобы вредить другому фигуристу! Danni29 · 4м назад Ага, но он же знал, что вокруг камеры, мог и притвориться. YuuriiiKat_suki · 2м назад Да какая разница, о чём вы все вообще говорите, всё равно мы никогда не узнаем правду. Но знаете... Просто посмотрите, кто выиграл медаль в итоге. + Развернуть Другие Комментарии --- Юри не хотел оставаться на церемонию награждения, но после уговоров Селестино он переборол себя, понимая, что тренер прав. Если бы он не решился даже показать своего лица, то зарекомендовал бы себя злобным неудачником, плохим спортсменом, неспособным даже поздравить других с победой, когда сам вылетел из призовых мест. Он вынужден был стоять и смотреть, как другим вручают медали, сохраняя равнодушное выражение на лице. Не хватало сил улыбнуться. Как только камеры выключили, он тут же сбежал к раздевалкам забрать свои вещи. Уже у двери его окликнули, звук собственного имени эхом разнёсся по коридору. Напротив стоял Виктор, медаль торчала из кармана куртки, а лицо раскраснелось, как если бы он бежал сюда, не останавливаясь, от самого катка. - Что тебе нужно, - сорвался на него Юри, хоть он и понимал, что слова прозвучали грубо и резко, но не мог заставить себя беспокоиться об этом. После очередного проигрыша его едва хватило на то, чтобы взглянуть Виктору в глаза, не говоря уже о разговорах с ним; хотелось просто, чтобы его оставили в покое. Виктор замер от этих слов, нервно облизал губы и засунул руки в карманы, как будто хотел поглубже затолкнуть свою медаль. - Ох... Я... М-м... Я очень сожалею о произошедшем, Юри, - сказал Виктор, сбиваясь. - Я знаю, - ответил Юри и провёл рукой по лицу, надеясь, что этим скроет выражение своего лица. В нём было глубокое, рвущее на части чувство обиды, закопошившееся в груди при виде Виктора и медали, которую он так легко получил, когда сам Юри драматично провалился. Но, уж во всяком случае, за это Виктор не заслужил острых слов. В конце концов, в столкновении вины Юри было больше, да и Виктор не остался абсолютно невредимым. Так совпало, не повезло, что Юри сильно ударился, а Виктор отделался простыми синяками. - Могу я как-нибудь загладить свою вину? - продолжал настаивать Виктор, хотя Юри хотелось поскорее уйти и утопиться в жалости к самому себе. Вопрос был пустым, бессмысленным, Виктору было нечего предложить Юри, чтобы он почувствовал себя лучше, если только он не скрывал все эти годы суперспособность обращать время вспять. - Как? - спросил Юри, рассчитывая, что этим вопросом намекнёт Виктору на то, как мало он может сделать. Лучше бы он просто оставил Юри одного, а в следующий раз, увидев друг друга, они бы встретились соперниками без неловкой доброты из-за чьего-то глупого чувства вины. - Могу я пригласить тебя на ужин? - Что? Юри посмотрел на Виктора, тот слегка покраснел, но не отвёл своего взгляда. - В качестве извинения. За то, что случилось. Могу я угостить тебя чем-нибудь? - Я же уже говорил, ты ни в чём не виноват. - Это значит, нет? Юри нахмурился, пытаясь понять, о чём говорит Виктор. Может, на него и давило чувство вины, но уж слишком он настаивал, к тому же другие люди в коридоре стали обращать на них внимание. Юри никак не мог отказать ему, не показав себя грубым и неблагодарным, а последнее, чего ему хотелось - портить себе репутацию, так что он просто не мог отклонить предложение, даже если предпочёл бы донести себя до кровати и там и остаться. - Хорошо, - нехотя согласился он, предпочитая не заметить облегчение на лице Виктора, - Куда бы ты хотел сходить? --- Тем вечером в гостиничном номере Юри стоял в одном белье перед гардеробом и старался не паниковать. Виктор предложил сходить в маленький местный ресторанчик всего в нескольких улицах от гостиницы, в которой они оба остановились. Как Юри понял, место было не подходящим для официального костюма, но не хотелось и одеться слишком буднично, вдруг Виктор решит принарядиться по такому случаю. Конечно, он был никому ничего не должен. Они всё-таки не делали ничего особенного. Многие фигуристы после соревнований ходили вместе поесть. Юри постоянно делал это с Пхичитом, и из социальных сетей он знал, что и Виктор тоже, вместе с Крисом. Разница только в том, что они с Виктором не друзья, далеко не, а это всё - какой-то странный жест, чтобы успокоить Виктора. Наконец, спустя нескольких часов размышлений, Юри догадался, почему Виктор так беспокоится из-за его раны. В конце концов, он тоже волновался за Виктора, когда тот получил травму несколько сезонов назад, так? Было естественным так бурно среагировать на случившуюся с другим фигуристом неприятность, если это напоминало о том, какими серьёзными могут оказаться последствия подобной ошибки. И даже больше, ведь когда Виктор получил травму, Юри беспокоился ещё и из-за того, что он сам будет кататься без Виктора. Соперничество оставалось соперничеством только если оба соперника были в строю, поэтому, как и Юри, не хотевший, чтобы Виктор выбыл из соревнований, Виктор должен был испытывать к нему то же самое. Несмотря на провал, Юри ничего не мог поделать с растущей внутри лёгкой гордостью из-за того, что он, по-видимому, произвёл на Виктора впечатление. Отмахнувшись от размышлений об одежде, Юри схватился за первую попавшуюся пару симпатичных брюк, которую увидел, вытянул их, потом достал одну из своих полуформальных рубашек, подчёркивающих его плечи. Кого волнует, что он наденет? Точно не его, и не Виктора. Хотя… Юри вдруг передумал. Может быть, стоило переодеться во что-то получше. Виктор, конечно, сказал, что ужин будет в качестве извинения, но намерения у него могут быть какие угодно. В конце концов, они уже дважды переспали, каждый раз после серьёзных соревнований, в которых конкурировали друг с другом. Один раз можно было списать на случайность, объяснить ошибкой, допущенной в порыве страсти, но дважды - опасно близко к закономерности. Для Виктора ужин мог быть обычным предлогом, чтобы снова переспать с ним, а Юри даже не был уверен, что откажет ему. Что делало его решение принять предложение Виктора поесть вместе ещё более неразумным. Вдохнув поглубже, Юри через силу выкинул лишние мысли из головы. Надумал всякого. Этим вечером будет что-нибудь вроде совместной еды и ужасно неловкого разговора, который облегчит совесть Виктору, а затем они вернутся к взаимной неприязни, как раз к началу следующего сезона. Только и всего. Галстук он решил не надевать, предположил, что это будет лишним, посмотрелся в зеркало, провёл рукой по волосам, понадеявшись, что хоть раз они будут лежать ровно. Он подумал с опозданием, что, возможно, ему стоило уложить их также, как для выступлений на льду и пойти на встречу без очков, но теперь для этого было уже поздно, он итак почти опаздывал. Решив, что выглядит вполне приемлемо для того, чтобы показаться на публике, Юри вышел из гостиницы и пошёл по вечерней улице, мягко освещённой фонарями, а всего через пару минут заметил ресторан. Чуть красивее, чем он ожидал, но не настолько, чтобы он там в своей одежде выделялся. Юри проскользнул сквозь дверь, огляделся по сторонам и почти сразу заметил Виктора. Он сидел за столиком в углу, в стороне от всех. Увидев Юри, он помахал ему рукой и с улыбкой указал на место напротив. - Это место было не сложно найти? - спросил Виктор, слегка постукивая пальцами по столу. - М-м... Да, - ответил Юри вяло, желая оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Было неловко, куда хуже, чем он предполагал. Говорить с Виктором было не о чем. Не было подходящей темы. "Ну что ж, я, конечно, не виню тебя за то, что проиграл, но мне всё равно обидно, и я здесь только потому, что не смог придумать хорошего способа отказать," - как один из вариантов. Или, может: "а помнишь, мы переспали парочку раз. Ну вот, я теперь не могу перестать вспоминать об этом, хоть я тебя и ненавижу, а всё равно не могу выкинуть из головы." Или ещё лучше: "когда мы были детьми ты разбил мне сердце и я с тех пор возненавидел тебя, а ты этого даже не помнишь. И теперь, каждый раз, когда я смотрю на тебя, вспоминаю это, хотя я так и не рассказал тебе об этом, не было подходящего времени, и никогда, наверное, не будет." Да и вообще не тянуло начинать разговор в переполненном ресторане, ещё не отошедшему от провала, хотелось поесть уже и уйти так быстро, как получится. Короткий разговор растворился в неловкой тишине, Юри взял меню, и спрятал за ним лицо, притворившись, что читает. Когда через несколько минут к ним подошёл официант, он сделал заказ бездумно, не обратив внимание на свой выбор. Виктор тоже что-то заказал, плюс вино к еде, при этом он вопросительно посмотрел на Юри. Помотав головой, Юри отказался. Он уже убедился в том, что принимать предложение Виктора было плохой идеей, а алкоголь только сделал бы всё ещё хуже. К счастью, еду быстро принесли. Образовавшийся во времени промежуток им пришлось забивать сладкими до скрипа на зубах короткими фразами, при этом они оба пили воду и старательно обходили серьёзные темы. Когда перед ним поставили еду, Юри вдохнул запах, и прикрыл глаза от аромата. Пахло чудесно, и он быстро приник к своей тарелке, благодарный за возможность отвлечься от разговоров. Блюдо, которое он выбрал, на вкус было нежным и сливочным, с тонко нарезанной свининой, добавляющей дополнительный аромат рису и соусу. Виктор наблюдал, как он уплетает еду с довольной улыбкой. - Вкусно? - спросил он, Юри кивнул с полным ртом, мгновенно забыв о неловкости. - Это напомнило мне еду, которую готовила моя мама, когда я жил дома, в Японии, - пробормотал он, очарованный вкусом блюда, - Не так вкусно, но немного похоже. - Какую еду она готовила? - спросил Виктор и немного наклонился вперёд, ухватившись за новую тему разговора. - Разную. В основном, традиционные блюда. Моя семья управляет горячими источниками, и, в основном, гостям нравится всё аутентичное, понимаешь? Больше всего мне нравился кацудон. Никто бы не смог его приготовить, как она. Виктор слегка склонил голову в немом вопросе, и Юри понял, что его смутило незнакомое слово. - Кацудон, - повторил Юри, придумывая, как лучше его описать, - Котлета из свинины, рис, яйца и всё такое. Раньше я часто его ел, но больше нет. Я пробовал его в нескольких местах в Детройте, но вкус слишком отличался от привычного. - Знаю это чувство, - поддержал Виктор, рассмеявшись, тщательно пережёвывая и быстро глотая свою еду, - Когда я только начинал участвовать в международных соревнованиях, я заказывал себе борщ после соревнований в иностранных ресторанах, чтобы вспомнить о доме. Вкус всегда совсем другой. - Ты когда-нибудь пробовал готовить его сам? - спросил Юри, памятуя о своих полуудачных попытках воссоздать мамин кацудон на общей кухне вместе с Пхичитом, которые обычно заканчивались только беспорядком, ещё и Пхичит тащил еду из кастрюли, до того, как она приготовится. Виктор снова засмеялся, легко и воздушно в гомоне ресторана. - Нет, - ответил он, улыбаясь с долей самоиронии, - Я ужасно готовлю. Обычно я ем в ресторанах, когда не дома, или заказываю что-нибудь в номер, если слишком устаю. В противном случае я мог бы отравиться перед соревнованиями. Я откладываю всё это до дома, чтобы вернувшись, наконец, в России устроить себе праздник живота после очередного сезона. - Когда я ещё жил в Японии, у меня было что-то похожее с кацудоном. Я не позволял себе его есть, если не выигрывал в соревнованиях. Юри смолк и уставился взглядом в свою тарелку; воспоминания о том, что случилось сегодня, до сих пор ранили. Из-за его внезапной перемены настроения улыбка Виктора погасла и выражение лица сразу стало другим. - Насчёт сегодня, Юри... - начал было он, но Юри оборвал его, не желая слушать. - Теперь уже всё позади. Тут не о чем говорить. Унизил себя на глазах у всего мира, я постараюсь просто забыть об этом, хотя бы сейчас, если ты не против. - Юри... - сказал мягко Виктор, поколебавшись, - Никто в этом не увидел унижения. В основном, люди говорят, что было смело выйти на лёд после того, что произошло. Глупо, но смело. От удивления Юри даже поднял глаза, в голосе Виктора прозвучала дразнящая нотка, которую Юри никогда от него не слышал, но в глазах не было злости. - Да, конечно... - пробормотал Юри, не уверенный, как ответить, и в итоге решил проигнорировать чужой комментарий, - Это было неловко. Наверное, худший прокат в истории фигурного катания. Я был ужасен. - О, нет, - возразил Виктор, снова улыбаясь, а его глаза загорелись, - То был не худший прокат в истории фигурного катания, и я говорю это из личного опыта. Поверь мне, Юри, худший прокат был у меня, гораздо раньше. Юри чуть не подавился куском свинины, который жевал, и схватился за свой стакан, чтобы запить, постаравшись не расплескать воду. - У тебя? - спросил он недоверчиво. Виктор был великолепным фигуристом, лучшим в мире. Не мог он кататься так же позорно, как Юри сегодня, в этом всём чувствовалась какая-то непостижимая насмешка. Догадавшись, что Виктор, скорее всего, говорит о своей единственной неудаче на четверном лутце, когда он повредил ногу и выбыл из соревнований на целый сезон, Юри возразил против такого сравнения: - Падение один раз на соревновании не считается. - Я об этом и не говорю, - сказал Виктор, и в его глазах, освещённых яркими лампами в ресторане, сияло редкое веселье, - Я сказал, что уже катался гораздо хуже, чем ты сегодня, Юри. Приподняв бровь, Юри стал ждать продолжения истории, ещё возмущённый, но уже заинтригованный. - Когда мне было шестнадцать, после своего первого чемпионата мира, я немного увлёкся победой и перепил на вечеринке спустя несколько дней после соревнований. На следующий день у меня была тренировка, и Яков буквально за шкирку меня вытащил из кровати утром. Он заставил меня надеть коньки и выйти на лёд, хотя чувствовал я себя ужасно. Это был первый раз, когда я по-настоящему напился, я едва мог стоять на ногах, не говоря уже о коньках. Юри немного усмехнулся, представив себе образ, созданный словами, и Виктор, ободрённый этим, продолжил: - Я был как олень на льду. Ноги заплетались, все мои друзья смеялись надо мной из-за бортов. Но Яков не разрешил мне уйти, он заставил меня отзаниматься всю тренировку. Я едва мог стоять, ты можешь себе представить, как выглядели мои попытки прыжков. Юри фыркнул от смеха, вообразив себе как должен выглядеть шестнадцатилетний Виктор, ещё длинноволосый, невинный, в похмелье и спотыкающийся на катке. Забавный, неуклюжий, такой человечный. - И в чём мораль этой истории, ты научился тому, что нельзя пить слишком много? - спросил Юри, обнаружив с удивлением, что собственный голос звучит легко и поддразнивающе. - Нет, - ответил Виктор, усмехнувшись ему в ответ, - Я научился определять допустимый уровень алкоголя в крови перед тренировками. Юри рассмеялся, и этот звук потряс его. Искренний, чистый, живой, он не мог поверить, что Виктор Никифоров смог так рассмешить его. Внезапно его опять накрыла реальность происходящего. Он сидел напротив человека, которого он презирал годами, он был здесь не для того, чтобы веселиться. Не для того, чтобы смеяться над историями Виктора или рассматривать, как его глаза загораются от волнения. Он был здесь, чтобы поужинать вместе из вежливости и уйти. Во время их разговора он доел свою еду. Значит, оставалось только одно. Положив палочки для еды рядом с пустой тарелкой, Юри резко встал, Виктор поднялся тоже, и звук отодвигающихся стульев показался оглушительным даже в гомоне ресторана. - Мне пора идти, - сказал Юри прямо, прерывая смех, и натягивая на лицо маску холодного равнодушия, с которой и пришёл в начале вечера, - У меня завтра рейс рано утром. - О, конечно. Лицо у Виктора немного помрачнело, но он согласно последовал за Юри, только остановившись ненадолго, чтобы оплатить счёт. Юри думал, что они могли бы поделить оплату пополам, но ему показалось, что Виктор откажется по той же причине, по которой он настоял на ужине, а оставаться дольше в ресторане не хотелось. Они молча шли вместе по улице. Мягкое свечение сумерек погасло, их место заняла острая в своём холоде ночь. Мороз кусал кожу, и Юри ускорил шаг, чтобы вернуться поскорее в гостиницу. Они остановились в одном здании, но на разных этажах. Вместе дожидались лифта, и в это время Юри прокрутил ещё раз сегодняшний вечер в голове, не зная, что сказать. Он понимал, что Виктор позвал его только чтобы очистить совесть за рану и проигрыш Юри, но поразительным было то, как хорошо он провёл это время. После стольких лет, всех тех встреч, на которых Виктор показывал своё истинное "я", как резкий, жестокий человек, который всегда прямо говорит, что думает, не щадя чувств других, Юри никогда бы не подумал, что будет сидеть напротив Виктора и вести не только приятный, но и смешной разговор. Тот, с кем он болтал сегодня, слишком отличался от того Виктора, которого он знал. Как бы то ни было, вечер закончился, и Юри выбросил эти размышления из головы. У него было ещё много возможностей исправиться в новом сезоне, нужно было сосредоточиться на победе над Виктором, а не на смехе, прорезавшемся озарением в ресторане. Двери лифта открылись, они оба вошли в него и нажали на кнопки своих этажей. Через пару секунд, когда двери закрылись за ними, Виктор прервал молчание. - Ты уверен, что с тобой всё будет в порядке? - спросил Виктор, указывая жестом на голову Юри, на то место, где, как знал Юри, расцветал уродливый синяк последним напоминанием собственных неудач. - Да, - ответил Юри, заставив себя продолжать смотреть вперёд, не оборачиваясь к Виктору, - Я остановился в комнате с моим тренером, Селестино. Он обещал будить меня каждые несколько часов, чтобы проверять моё состояние. - Ясно. Что ж, это хорошо. Они снова погрузились в тишину, пока двери со скрежетом не разъехались в стороны на этаже Юри. Он вышел из лифта, с облегчением избавляясь от давящей атмосферы, но в последний момент обернулся и посмотрел на Виктора. На секунду Юри задумался, не пригласить ли его в свою комнату. Возможно, Виктор этого ждал, да и Юри соврал бы, если бы сказал, что даже отчасти ему этого не хотелось. Но другая, рациональная часть оказалась сильнее, предостерегая его. Он устал, был смущён, голова начинала болеть, время было не подходящее. Не сейчас, когда он даже не мог отделить злость, которую испытывал к Виктору, от вспыхнувшей в груди искорки тепла, когда он услышал его смех. Виктор не сделал в его сторону ни шагу, Юри вывел из этого, что этой ночью ничего не будет. "Это к лучшему," - напомнил он себе. Он чуть было не отвернулся, но что-то его остановило его, какая-то глубокая, скрытая часть души восстала против того, чтобы уйти так резко. Виктор продолжал смотреть на него из лифта, и, подталкиваемый безрассудством, Юри выпалил первое, что пришло в голову. - Спокойной ночи, Виктор, - пожелал он, и успел заметить, как изменилось выражение на лице Виктора, глаза расширились, он приоткрыл рот, как будто хотел ответить, но двери лифта захлопнулись быстрее, увозя его прочь. Юри вошёл в свою комнату, стянул одежду и скользнул в постель, оставляя сну разобраться с суматохой прошедшего дня и вернуть ему чувство нормальности к наступлению утра. И только задрёмывая Юри понял, почему Виктор так удивился, когда он пожелал ему спокойной ночи. Впервые - во всяком случае, в лицо - Юри назвал его по имени. --- Sally_Bate @vodka_aunt · 10 мин Знаете, я разочарована результатом. Я конечно хотела, чтобы Никифоров победил, но не так же #ФКЧМ Yoshimosh @Yoshimosh · 10 мин Насчёт этого столкновения, там что-то совсем другое #ФКЧМ Rita @rita_37an56173ma · 9 мин Почему Никифоров так легко отделался, практически без потерь, когда Кацуки уносили на носилках??? #ФКЧМ KeKsuki · 9 мин @rita_37an56173ma Потому, чисто слепое везение #ФКЧМ Hayleyuuri @hayley1998 · 6 мин Кацуки Юри в порядке, обошлось без последствий от травмы http://bbc.in/2hzKYc#FSWC #спасибобоже Clara_M @Katsukidon · 5 мин Ладно, не хочу прерывать ваш разговор и все такое, но я что, только что видела Никифорова и Кацуки вместе на свидании???? #ФКЧМ #Виктури Mrs-Nikiforov @goldforviktuuri · 4 мин @Katsukidon Прув или ничего не было Clara_M @Katsukidon · 4 мин @goldforviktuuri У меня нет фото или чего-то такого тк было темно и я просто проезжала мимо, но я точно видела их через окно ресторана, я на 99,9% уверена, что это были они Sam K @donttalkaboutskateclub · 3 мин @Katsukidon Ой, да ладно. Как если бы ты могла увидеть парня, которому навредили, с тем, кто навредил, на свидании вместе. Этот твит просто #чушь DodeD @DavidDodds · 3 мин @Katsukidon Ага, уверен, что 2 человека, которые ненавидят друг друга, вряд ли пойдут на свидание ты не в себе. Наверняка просто увидела каких-то рандомных парней, будь реалисткой Viktuurilove @noticemeviktorsenpai · 1 мин @Katsukidon ВИКТУРИ РЕАЛЬНЫ Я ЗНАЛА НИЧТО МЕНЯ НЕ ПЕРЕУБЕДИТ MaxiMillion @Maxi000000 · 2 мин @Katsukidon @noticemeviktorsenpai Всем шипперам стоит уже остановиться. Выглядите жалко. Clara_M @Katsukidon · 2 мин @Maxi000000 эй чувак я просто сказала что я видела! Грубить то зачем Canadian_Psycho @cannadianpsycho · 1 мин @Katsukidon Какое бурное воображение! NBC News @NBCNews · 1 мин Посмотрите наш разбор печально известного столкновения Никифорова/Кацуки nbcnews.to/2ifBRl #ФКЧМЧасть 9. Настало наше время (не отворачивайся)
28 апреля 2017 г. в 14:09
Yuuri_Katsuki.gif
пряничекЮриК
Лучшие моменты из ПП Кацуки Юри
#Кацуки Юри #Фигурное катание #Чемпионат мира #Выкуси Никифоров
2,612 лайков
Viktor_Nikiforov.jpg
Виктор-Никифоров
Промо фото Вити в его костюме для КП в этом сезоне (｡♥‿♥｡)
#Виктор Никифоров #Фигурное катание #что за красавчик
2,837 лайков
Viktuuri.png
Niki_Trash
Сделала несколько быстроскетчей наших любимых фигуристов-соперников
#Виктор Никифоров #Кацуки Юри #Фигурное катание #Только не говорите, что этого бы никогда не произошло, не отнимайте мое счастье #Виктури
467 лайков
---
Примечания:
От Автора:
Новая глава или Юри унывает, а потом всё идёт к черту, он теперь сможет написать книгу "По-настоящему Безрассудный Секс и Как Справиться С Эмоциями".
Надеюсь, вам понравилось, расскажите, что вы думаете о главе!
Знаю, многим было бы интересно прочитать главу с POV Виктора. Увы, весь этот фик строится на Юри в качестве рассказчика. ОДНАКО я тоже хочу рассказать эту историю от лица Виктора, поэтому, закончив основной фик, я начну писать 2 часть с POV Виктора, изложив его версию событий и пояснив, о чём он думал все это время. (...)
Использованная музыка:
ПП Виктора: Sun and Moon from Miss Saigon
От Переводчика:
Не забывайте, что первые главы POV Виктора уже вышли и вы можете прочитать их на английском здесь:
http://archiveofourown.org/works/10450500?view_full_work=true
Реально оценивая свои возможности и объём текста (первые 2 главы POV Виктора = 7 (!!) первым главам POV Юри), я сразу предупрежу, что вряд ли возьмусь переводить 2 часть истории(
Но если кто-нибудь обнаружит в себе желание перевести POV Виктора, я (и Автор, наверняка, тоже) с радостью передам ему эстафетную палочку. Это замечательная история и она заслуживает быть донесённой до русскоязычных читателей!
Спасибо всем большое за поддержку и помощь с очепятками, вы чудесные.<з
Я буду очень стараться переводить быстрее. И мне все ещё очень интересно поговорить о фанфике и моём переводе!)