Чернеет парус одинокий/Schwarz Segel

      — Нет, нет!..       Крики тонут в вое битвы.       — Уходи оттуда!       Вороненая сталь клинка тускло поблескивает, а по рукоятке медленно стекает кровь. Старик больше не способен драться. Он отступает под натиском, падает на колени и его тело охватывает яркий белый свет. Он слепит и обжигает нечестивых, пытается окутать и защитить тех, кто верит. Он невероятно сильный. Такой, каким был его обладатель.       Сабля выпадает из ослабевшей руки прямо в кучу пыли, что когда-то была толпой вампиров. Холодные пальцы скрючены, тело изломано, но на лице застыла улыбка. В ней — счастье. Счастье того, что свободна душа невинного, ставшего бойцом против своей воли, но исполнившего свой долг. Сабля и Бремя найдут следующего носителя, и Тьма вслед за ними пустится на поиски своего нового собеседника.       Поле битвы застилает черный туман, больше не видно тел и крови. Не слышно криков, звук словно выключили. Эта чернота вокруг охватывает стороннего наблюдателя, не давая сил для вздоха. Кольцо вакуума сжимается. Страшно, остался только страх. Страх смерти, который когда-то казался глупостью.       В тишине внезапно раздается тихий размеренный писк. В черноте проступают белые пятна, они разрастаются, разгоняя ее, загоняя в углы, из которых ей больше не выбраться. Теперь вокруг не поле битвы, теперь это ярко-белая палата в госпитале. На широкой кровати, сжавшись в комочек, сидит маленькая хрупкая девушка. Бледная кожа обтягивает худые тонкие ручки, такие же тонкие ножки скрещены в голени. От запястья и локтевого сгиба тянутся, извиваясь, соединительные трубки капельницы. Девушка поднимает голову от колен и смотрит тупо в стену. Когда-то прекрасные каштановые волосы висят спутанные и блеклые, глаза — тусклые и ничего не выражающие. Губы слегка приоткрыты, она что-то шепчет, но слов не разобрать.       В палату тихо входит врач, сжимая в руках планшет. Он проверяет показатели приборов, состояние капельницы и оглядывает пациентку. На нагрудном бейджике значится: «Врач-психиатр психиатрической клиники…»       Внезапно пациентка срывается с кровати и бросается на него с криками, пытаясь задушить. В палату врываются санитары и с трудом оттаскивают девушку. Ее бросают на кровать и привязывают ремнями руки, ноги, пояс. Она больше не должна вырваться. Врач со вздохом в графе «Диагноз» подчеркивает — шизофрения.              Рихтер катается по кровати, то сбивая одеяло ногами, то сжимая еще одну подушку. В конце концов, он докатывается до края и с жутким грохотом валится на пол лицом вниз, просыпаясь. Бурчит ругательства на немецком и приподнимает голову, пытаясь все осознать. Почему ему снятся незнакомый мужчина, который в битве жертвует собой, и девушка, страдающая психическим заболеванием? Парень стучит кулаком по полу, а затем тихо выдает:       — Scheisse…              Рихтер       Ближе к трем часам утра Рихтер зашел в бар. Он располагался недалеко от высотки, где Шварц снимал квартиру и был местом, где парень сидел почти до рассвета. Большую часть ночи он бесцельно бродил по улицам Огасты, что в штате Мэн. Молодой Бруха порой замечал сбившихся в группы вампиров или хмурых одиночек, таких же, как и он сам. Но ни с кем из них он не общался и не заводил знакомств. Только объявил о своем присутствии в городе и получил «дозволение» действовать в городе. Возможно, в его случае было более благоразумно обратиться к специалисту или, на худой конец, просто с кем-то поделиться, но Рихтер не хотел этого. Он сам еще не до конца разобрался с тем, что происходит. Сны, кошмарные видения почти наяву, в которых он либо сам фигурирует, либо смотрит на события со стороны.       В баре, как обычно, было немного народу. Кто-то дремал за стойкой, кто-то валялся на столе с бутылкой в обнимку. Рихтер подошел к высокому стулу в углу, на котором обычно сидел, и, кивнув бармену, заказал себе порцию виски. Да, алкоголь не действовал на него так, как на смертных, в физическом плане, но в психологическом — имел определенный эффект. Отпив из бокала, Шварц оглядел помещение снова. Он заметил, что в углу сидит мужчина в толстовке с капюшоном, накинутым на голову. На столе перед ним стоял стакан с виски и пустая тарелка. Казалось, мужчина дремал, сложив руки на груди, но Шварцу отчего-то думалось, что он внимательно наблюдает за обстановкой в баре.       — Паранойя…       — Ты в порядке, друг?       К Рихтеру подошел бармен и, чуть улыбнувшись, протянул руку. С Карлосом он познакомился, что неудивительно, в баре. И пожалуй, он был единственным человеком, с кем в Огасте общался Рихтер. Он был чьим-то упырем, но в подробности Шварц не вдавался. У каждого могут быть свои секреты.       — Да, все нормально.       — Как голова? Снятся кошмары о прошлом?       Рихтер едва не поперхнулся — курносый брюнет очень точно описал его состояние. И как только понял?       — Да ты не парься. У моей сестры после аварии была временная амнезия. Она восстанавливалась долго и с трудом. Воспоминания приходили через кошмарные сны.       Рихтер с усмешкой кивнул. Да, что-то похожее на его состояние.       — И как? Она все вспомнила? — поинтересовался Рихтер, делая еще один глоток.       Карлос печально улыбнулся, серые глаза словно потускнели.       — Она была на половине пути, когда мне повстречался вампир. Пришлось вслед за ним переехать сюда и оставить семью. Я пока не связывался с ними.       — Позвони. Скажи, что из-за работы не можешь приехать, но если нужно, будешь помогать. Не упускай своего шанса.       — Да, наверное. Я просто…       — Боишься. Это нормально. Я думаю, им не стоит знать всего. Ради их же безопасности, правильно?       Карлос улыбнулся и отошел к другому клиенту. Рихтер допил свою порцию виски. Когда бармен, протирая стакан, вернулся к нему, Шварц задумчиво потирал пустой бокал.       — Еще?       Рихтер покачал головой.       — Знаешь, мне кажется, тебе стоит начать общаться с кем-то из нашего закрытого, тесного круга, — заговорщически прошептал Карлос, наклонившись к вампиру. — Ты же не можешь все время быть отшельником.       — Я хочу быть отшельником, Карлос. Я не совсем уверен почему, но это, скорее всего, из-за событий из моего прошлого. Из того куска, который стерся из моей памяти. И я не помню, почему! Порой начинает казаться, что это к лучшему. Но все чаще мне хочется узнать обо всем, испытать муки раскаяния и просто все это отпустить, чем оставаться в неведении.       Карлос похлопал товарища по плечу. Да, не хотел бы он оказываться на месте этого Бруха.              С момента прихода Рихтера прошел час, и большая часть посетителей уже покинула бар. Остались несколько сильно выпивших индивидуумов, шумная компания, отмечающая какой-то праздник, и мужчина со скрещенными руками в углу. Рихтер снова оглянулся на него, не понимая, почему его так сильно тревожит этот мужчина. Карлос снова вернулся к своему постоянному собеседнику.       — Слушай, — Рихтер наклонился ближе к бармену. — А что это за хмырь в углу притаился? Из-под капюшона носа не кажет.       — Честно говоря, я без понятия. Вижу его не в первый раз, но появляется здесь нечасто. Ест мало, больше пьет и курит. Похоже, дремлет в «спокойной» обстановке, — Карлос изобразил пальцами кавычки.       — Лица его не видел?       — Не-а. Думаешь, из вашего круга?       — Все может быть. Почему я себя чувствую как гребанный Фродо?       В этот момент компания празднующих решила разнообразить свой праздник. Двое пошатывающихся мужчин, обхватив друг друга за плечи, проследовали к столу незнакомца в капюшоне.       — Эй, ты!       Один из них икнул и рыгнул, распространяя вокруг себя невероятное амбре перегара и заставляя даже Рихтера с Карлосом поморщиться. На такой выпад матерной тирадой ответил бы любой, но этот в капюшоне даже не пошевелился. Рихтер и Карлос переглянулись — кажется, намечалась еще одна драка.       — Ты тут, знчит, сидишь такой… На нас пялишься. Мы тебе чем-то не нрвимся, а?!       Обычная ситуация — парни упились в щи и начали «залупаться на совершенно левого человека», который и в их сторону-то не смотрел. И кстати, незнакомец головы не поднял. Один из пьяненьких недовольно рыкнул.       — Э, мы тут отмечаем годовщину нашего Князя…       Рихтер с Карлосом напряглись.       — …хер ли ты молчи., не отвечаешь, а?! Ты нас не уважаешь?!       Упыри Камарильи «упились в щи» и теперь нарываются на драку. Их хозяева потом в порошок сотрут, но пьяный мозг об этом не думает. Он зациклен на необходимости ввязаться в драку.       — Эй, ребят. Расслабьтесь, — раздался веселый голос одного из компании. Рихтер незаметно повел носом в его сторону и поморщился.       — Вампир. Кровь с алкоголем, — шепнул он Карлосу. Упырь скривился — подобных ситуаций он старался избегать. Потом проблем не оберешься.       — Нееее, он нас не уважает!       — Scheisse… — Рихтер прикрыл глаза рукой и потер переносицу. Затем кивнул Карлосу, чтобы тот прятался сам и прятал ни в чем неповинных посетителей. Сам вампир поднялся на ноги, наблюдая за тремя участниками конфликта у столика в углу. Один из упырей, более крепко стоящий на ногах, схватил сидящего мужчину за плечо.       — Ты. Нас. Не…       — Не уважаю.       Спокойный мужской голос прервал пьяную тираду. Откинув руку упыря, мужчина поднялся и снял толстовку с капюшоном, оставаясь в черной футболке и джинсах. Среднего роста, худой, темноволосый и с короткой стрижкой, с обилием пирсинга в ушах и красно-черным колечком в брови. Он смотрел на пьяных упырей с надменной насмешкой, а вокруг карих глаз было явно видно красную дужку. Это заставило одного из парней отшатнуться к стене, попутно утянув с собой товарища.       — Тремер!       Он только и успел взвизгнуть. Тремер махнул рукой в его сторону. Глаза упыря расширились, изо рта, ноздрей, ушей хлынула вода, и он, словно сломанная кукла, осел на пол.       — Что? — усмехнулся вампир в ответ на удивление и ужас остальных. — Он сам ко мне прикоснулся.       Еще один взмах рукой — краны у нескольких умывальников прорывает, несколько галлонов воды выплескивается на пол, а затем собирается вокруг ног одного из вампиров и захватывает его в узкий кокон. Сквозь поток лицо несчастного с трудом можно разглядеть, но ужас и боль явно видны. Тремер опускает руку, и вода возвращается в раковины, а вампир падает на пол и протяжно стонет.       — Сволочь!       Еще один упырь бросается на вампира-противника, но Рихтер вовремя ставит ему подножку. Остальные из компании пока не горят желанием повторить судьбу своих товарищей. Тремер скрещивает руки на груди и с ухмылкой смотрит на «кучку жалких шакалов».       — Уходите, — Рихтер применяет Присутствие, и оставшиеся только кивают. — Вы сами нарвались на драку по собственной глупости и поплатились за это. Подберите тела своих и уходите, пока есть возможность.       Едва кучка упырей и один вампир покинули помещение бара, из-под барной стойки вылез Карлос и придирчиво оглядел лужи на полу.       — Хоть не кровь…       Тремер поднял толстовку и надел ее. Вернулся к столу и залпом осушил бокал.       — Ничему не учатся, — пробормотал он.       — Может, не стоило так делать? — не слишком уверенно протянул Шварц. С этим вампиром нужно быть предельно осторожным.       — Шакалы по-другому бы не поняли. Они зашли на территорию Анархов и начали качать права. Это был… мой им совет вести себя прилично.       Рихтер оглянулся на Карлоса, который кивнул в подтверждение слов вампира. Конечно, в этом городе отношения между Камарильей и Анархами не были такими уж напряженными, но сегодняшняя ночь могла с легкостью все изменить.              — Ты не боишься, что это столкнет Анархов и Камарилью? Это того стоило?       Тремер усмехнулся.       — Всякий сброд Камарильи считает Анархов просто кучкой бунтарей, не способных ни на что, кроме подбирания объедков со стола старейшин. Здесь сильно влияние Камарильи, несмотря на мнимые добрососедские отношения. Ты же помнишь, как выглядел Князь. Тебя ничего не смутило?       Рихтер задумался, вызывая в мыслях образ Базилио Вилья. Это был красивый, ухоженный, даже холеный мужчина среднего роста с каштановыми волосами и выбеленными висками. Взгляд карих глаз выражал мимолетный интерес к собеседнику, просчет путей его использования и мнимую доброту. Он имел много схожих черт со сказочным котом Базилио: в нужные моменты умел притвориться слепым и простым, как ситцевые трусы, или же давил на собеседника авторитетом и фактами, полученными от разведки. Поговаривали, что он продвинулся за счет происхождения — его Сиром был Видаль Жарбо, архонт Мадам Гил. По его приказу (или даже ее) Вилья перебрался на север, где распространял влияние Камарильи, став, благодаря своим талантам и чудесам, Князем Огасты.       — Слишком молод?       — И это тоже. Этот ублюдок — типичный Тореадор. На моей памяти ни один Тореадор с таким жаром не боролся за власть. Абрамс, и того выбирали, почти как на президентском голосовании.       — «Абрамс? Что-то знакомое».       — Не удивлюсь, если в его истории где-то затерялся эпизод с диаблери Вентру.       Два вампира зашли в небольшой проулок, ведущий к таунхаусам. Про себя Рихтер отметил, что Тремер живет всего в нескольких кварталах от него.       — Рассвет скоро наступит, предлагаю продолжить разговор следующей ночью.       Шварц согласно кивнул.       — Мой дом второй в данном блоке, — кивок в сторону таунхауса.       — А…       — Меня зовут Клауд.       — Рихтер.       — Доброй ночи, Рихтер.              На следующую ночь (после практически бессонного дня) Шварц, кутаясь в плотную кожаную куртку, подошел к таунхаусу. Несколько раз в сомнениях оглядел четыре одинаковых с виду дома и двинулся ко второй двери. Попутно заметив, что это единственная дверь без таблички с фамилией жильца. Только он нажал кнопку звонка, как по дверному косяку пробежали фиолетовые искры. Дверь чуть приоткрылась, и Рихтер, хоть и чувствуя себя неуютно из-за «этих магических штучек», вошел в узкий темный коридор, освещаемый настенным светильником. Арочный проход с правой стороны вел в гараж, где стоял черный «FordEdge», полностью затонированный, а задние сидения данного кроссовера явно предназначались для поездки вампира.       — Поднимайся на первый этаж, Рихтер, — раздался спокойный голос хозяина квартиры.       Бруха кинул еще один взгляд на автомобиль и прошел к лестнице мимо серой, еле заметной дверцы. Поднявшись по винтовой лестнице, Шварц увидел, что Клауд ожидает его в коридоре.       — Привет.       Они обменялись рукопожатиями.       — Что? Кошмары?       Рихтер думал было возмутиться, но вовремя догадался, что его выдает с головой внешний вид. Наверняка, взгляд усталый и затравленный. Поэтому просто кивнул. Но последующее действие Тремера заставило его еще больше понервничать. Клауд вытащил из кармана брюк лезвие бритвы и легонько царапнул гостя по тыльной стороне ладони.       — Эй! — возмутился было Рихтер, но Тремер развернулся и двинулся в сторону одной из комнат.       — Сейчас попробуем узнать природу твоих кошмаров.       — В смысле?       Вампиры зашли в комнату, явно являющуюся кабинетом Тремера. У окна, которое закрывали плотные жалюзи, стоял стол с ноутбуком и стопкой книг. Огромный книжный шкаф, во всю правую стену от входа, у противоположной — диван и кресла, перед ними стоял небольшой телевизор. Клауд сел за стол и внимательно осмотрел каплю крови на лезвии.       — Бруха, был обращен в возрасте двадцати лет, сейчас бы тебе было двадцать шесть. Тринадцатое поколение. Чувствую странное смешение… Попытка диаблери, верно? При этом я чувствую влияние…       — И ты все это можешь сказать по капле крови?!       — Насчет влияния Помешательства и Доминирования уже мое предположение. Помешательство — вследствие неудачной попытки диаблеризовать Малкавиана, Доминирование — явно работа Вентру. И при этом ты ничего не помнишь.       Рихтер взъерошил волосы и сел на диван.       — Смутно, отрывками. Я помню… Помню, как впился в шею какой-то блондинки, прижав ее к кровати, но потом… В голове все словно перемешалось. Помню, странное нападение было, но никаких подробностей сказать не могу. Светловолосая женщина сидит у стены, она устала… Потом она же рядом со мной в сгоревшем отеле. Светловолосая, с кольцом с светло-синим, кажется, камнем…       Тремер оторвался от рассматривания капли крови и поднял голову.       — Не Вентру ли, часом?       — Я. Наверное. Я не знаю, не могу вспомнить!..       — Ты же с юга, с Калифорнии приехал, правильно?       Рихтер потер виски.       — Наверное. Когда я был в Мэриленде, то отправил…эээ…куда-то в ту сторону письмо.       Клауд отложил лезвие и повернулся к собеседнику. Он явно выглядел заинтересованным, упер локти в подлокотники и сцепил пальцы.       — Ни города, ни адресата ты не помнишь.       — Нет. Это было… Как спонтанный всплеск, как неожиданное кратковременное просветление.       Тремер усмехнулся.       — Не обещаю, что процесс восстановления будет простым. Но воздействие Помешательства, скорее всего, спасло тебя от полного стирания воспоминаний о событиях на юге.       — Хочешь помочь мне вспомнить?       — Да. С научной точки зрения ты очень интересен.       — Слушай, тебе надо было остаться в капелле.       — Легко говорить, когда ты — не Дитя отшельника.       Рихтер вопросительно нахмурился. Конечно, он слышал от Ивана и от Эша, что Тремер — один из влиятельнейших и сильнейших кланов в Камарилье. Что особенности дарования Обращения привязывают неоната к старейшинам, к обитателям капеллы. Это одновременно и защита, и тюрьма. Особенности владения и освоения Тауматургии в какой-то мере, тоже определяют образ не-жизни клана. Шварц мельком видел Штрауса, слышал его диалог с кем-то из Анархов о том, как Тремер хранят свои секреты. Поэтому…       — Да, да, секреты капеллы мне неизвестны. И своими знаниями и умениями я обязан только Сиру.       — То есть?       — Я никогда не относил себя ни к какой из фракций. Но обычно, не только из побуждений филантропа, помогал Анархам. Да и товарищи мои…       Рихтер заинтересованно приподнял голову.       — Товарищи?       Клауд усмехнулся и откинулся на спинку кресла. Пожалуй, о его товарищах из Лос-Анджелеса за одну минуту и не расскажешь. Джастина, конечно, постигла печальная участь, но Эрик на данный момент точно был не-жив. Мартинесу пришлось долго кочевать по Штатам в целях самосохранения, но спустя пару лет он вернулся в Город Ангелов, с которого все началось.       — Да, два моих…ммм… Хороших друга.       — Они тоже здесь? — Рихтер даже оглянулся, хотя следов присутствия других вампиров не заметил. Квартира, пусть он был только в нескольких помещениях, ясно говорила о том, что это убежище только Тремера, не иначе.       — Нет, к моему сожалению. Уже несколько лет я не могу должным образом связаться или встретиться с моим другом. Да, только с одним, — ответ на еще один вопросительный жест со стороны Бруха. — Джастин, тот кто собрал нас в одну, хммм, группу по интересам, скажем так, погиб. Из-за интриг Князя и собственной глупости. Решил, что в очередной раз ему все сойдет с рук.       Рихтер опустил голову. Из-за собственной глупости и чьих-то интриг — как это знакомо.       — Но вернемся к твоей проблеме. Возможно, с помощью Тауматургии и Доминирования получится восстановить «затертые» воспоминания. Вопрос в другом: хочешь ли ты этого?       — Да, хочу. Меня замучили необъяснимые кошмары. Кстати говоря, а откуда в гараже…       — Все-таки это была удачная идея — сделать своего упыря местным мэром.              «Я хочу видеть все фигуры в действии. Ладья атаковала, съела проходную пешку и преградила путь сдвоенным. Но слон все еще скрывает свои возможности. Кто он и откуда? Я не верю в слезливую историю о том, что он путешественник-одиночка. Проверим его, я сделаю ход конем.»              Клауд попросил время на изучение проблемы, поэтому Рихтер распрощался с Тремером. Он планировал снова забежать в бар и проведать Карлоса. Он шел по узкой улочке Глендон-стрит, окруженной деревьями и больше напоминающей аллею в парке.       — Неужели вопрос с кошмарами, наконец, разрешится?       Рихтеру хотелось вздохнуть, набрать полную грудь морозного ночного воздуха. Ощутить на короткий миг… Шварц резко остановился и обернулся. Что-то не так. Вампир принюхался.       И в следующий момент пожалел, что не расспросил Тремера об арсенале оружия.       Из кустов выскочил Гангрел в боевой форме, но его когти полоснули пустоту: Шварц успел уклониться и пригнуться. Мир вокруг в момент замедлился, а мощный апперкот сломал противнику челюсть и отправил в нокаут. Рихтер замечает неожиданное (!) появление еще нескольких вампиров и разворачивается к толпе лицом.       — Только не убить…       Первый с визгом подлетает на несколько метров и падает на бессознательного Гангрела. Второй в великолепном прыжке пролетает над присевшим Бруха, и больше не может подняться. Третий и четвертый атакуют одновременно, но Рихтер перехватывает их кулаки еще до того, как они полностью выпрямляют руки. Шварц выворачивает противникам руки и отшвыривает их на пятого и шестого, да так, что наблюдатели со стороны Камарильи едва удерживаются от крика: «Страйк!». Бруха останавливается напротив последнего оставшегося противника, он спокойно смотрит на съежившегося мальчика, не знающего, куда ему деться. Шварц сжимает кулаки, призывая Могущество вместо Стремительности, и ждет атаки. Мальчик понимает, что никуда не денется, а потому с воинственным кличем бросается на вампира. От неуклюжего удара в скулу Рихтер легко уклоняется и касается плеча противника. Все с тем же криком мальчик улетает в кусты на голову одному из наблюдателей. Ха! Любимый прием… Чей?       — Ну что? Хорош гробить Слабокровных, плащ, выходи из кустов!       Шварц подошел к Каитиффу и, схватив его за грудки, поднял на уровень своего лица. Встряхнув паренька, рискующего впасть обратно в коллапс, он прорычал вопрос:       — Кто вас послал?       Каитифф осоловело хлопал глазами и после «соприкосновения» с землей явно не осознавал сути предъявляемых требований.       А извсе тех же кустов, скинув с себя еще одного бессознательного Каитиффа, появились двое мужчин. Рихтера так и подмывало отпустить комментарий по поводу их ориентации, но он сдержался. Отпустив Слабокровного, Шварц картинно размял кулаки.       — Неплохая подготовка для вампира, большую часть не-жизни проведшего в бегах, — усмехнулся мужчина в черных очках и поднял руку. Рихтер снова активировал Стремительность. До того, как ладонь Тремера вспыхнула, Бруха оказался рядом с ним и низким ударом пяткой сбил его с ног. Неприятный хруст возвестил о переломе, причем, не одном.       За Тореадором пришлось побегать. Рихтер нагнал его рядом с выходом из пролеска на обочину трассы. Прыжком на спину он сбил мужчину с ног и придавил к земле весом своего тела.       — Какого хрена вам от меня надо?!       — Ха… Ха… — Тореадор словно пытался отдышаться и не спешил отвечать на заданный вопрос. Рихтер замахнулся для удара, и в этот момент прижатый вампир выпростал руку с зажатым в ней осиновым колом. Увидев его, Шварц застыл, словно статуя. Перед глазами мелькнули события неопределенной давности: сброд бешеных вампиров, нападающий на черноволосого мужчину, и он сам, подкрадывающийся к нему с колом в руке.       «Найнс!»       Из-за внезапной вспышки воспоминаний Рихтер отвлекся и едва не пропустил удар колом. Благодаря Стремительности он успел уклониться, но для этого пришлось слезть с Тореадора и откатиться в сторону. Тот попытался сбежать, но Шварц снова нагнал противника, выбил из его рук кол и бил головой об дерево до тех пор, пока от вампира не осталась кучка пепла. Взъерошив пятерней волосы и размазав по лицу кровавые следы, Рихтер устало опустился на землю.       — Что за херня была только что?       Наверное, убийство этого Тореадора можно списать на самооборону. В конце концов, они на него толпой напали, пусть и состоящей из Слабокровных.              «Слон заглотил наживку и сам подставился под угрозу вилки. Возможно, его попытается прикрыть ладья, навязывая невыгодный размен, но понимая, что мы на него не пойдем. Посмотрим, на что они способны.»              Рихтер как раз закончил смывать с себя кровь в небольшом ручье, когда неподалеку остановился уже знакомый черный Форд.       — Рихтер? — окликнул вампира Клауд, выбравшись с водительского сидения. — Что случилось?       Еще раз ополоснув лицо холодной водой, Рихтер отряхнул отмытую куртку и накинул ее на плечи.       — Нападение, за авторством Камарильи, похоже. Кучка Слабокровных, двое или трое плащей. Одного пришлось ловить у самой границы. Да ты и сам видишь.       — Нападение Камарильи? Звучит очень странно и маловероятно, с учетом того, что здешний Князь все же старается удержать фракции от войны.       Рихтер фыркнул. А пару ночей назад именно Клауд говорил о том, что Камарилья ищет способ подорвать шаткое перемирие, обвинить в этом Анархов и вытеснить их из Огасты. Как-то слишком быстро Тремер поменял мнение. Из кармана брюк он достал помятую пачку сигарет и вытащил одну, захватив ее зубами. Затем принялся хлопать себя по одежде, пытаясь нашарить коробок спичек. Хмыкнув и оценив бесплодные попытки Брухи, Теннет неопределенно махнул рукой, но Рихтер тут же от него отшатнулся.       — Что?       — Слушай, я помню, что мне Сир говорил о Тремерах. Если ты сейчас пальнешь по мне огнем…       — Я, конечно, стар, но не настолько, чтоб швыряться огнем. У меня где-то была зажигалка, поэтому свои спички не ищи. Ты их либо потерял, либо они вымокли…       — С чего такая… Аааа, scheisse!       Из нагрудного кармана куртки Рихтер достал насквозь промокший коробок спичек, который тут же смял и стер в противную вязкую кашицу. Тремер с торжествующим видом и картинно изящным жестом достал свою зажигалку, серебряный корпус который тускло сверкнул.       — Я же говорил.       — Да-да, — отмахнулся Рихтер, прикуривая.       — Одолжишь сигарету?       На берегу ручья, неподалеку от массивного черного Форда сидели и курили два вампира. Рихтер затянулся и медленно выдохнул колечки серого дыма. Клауд откинулся на ствол дерева и меж пальцев гонял тонкую струйку воды. Для столь идиллической ночной пасторали ему не хватало только четок, звучащей из колонок симфонии Малера №5 и научного труда такого же отшельника, как и он сам.       — Что будем делать? — в его мечты о прекрасном нагло ворвался голос Шварца, мигом развеяв сладкую полудрему и вернув в жестокий реальный мир. — Если за нападением стоит Камарилья, на что они надеются меня спровоцировать?       — Хотел бы я знать ответы на все вопросы, Рихтер. Но это сделает мою жизнь безумно скучной. Иногда я себя чувствую адреналиновым наркоманом, и, что больше всего может напугать, периодически мне это нравится.       Клауд улыбнулся, и в тот же момент снова посерьезнел.       — Что же до Камарильи… Не исключено, что Вилья не поверил тебе и решил проверить. Вывести тебя на неадекватную, взрывную реакцию. А может, он думает, что ты обеспечишь перевес в пользу Анархов и пытается заранее вывести из игры. Не исключено, повторяю.       Рихтер, снова выругавшись, закинул руки за голову и лег на траву.       — Ненавижу политиков.       — Быть политиком — вообще дело неблагодарное. Их, по умолчанию, никто не любит.              На следующую ночь после событий нападения на пороге маленькой квартирки Рихтера появился Клауд. Он скептично осмотрел с ног до головы сонного Рихтера в пижамных штанах и коротко бросил:       — Одевайся.       — Что? Куда?       Подвинув хозяина, Теннет вошел в квартиру и, принеся себе из кухни стул, уселся на него прямо в небольшом коридорчике.       — Дверь захлопни, пока сквозняк не залетел. И собирайся давай. У нас только один самый верный вариант действий. Придется заручиться поддержкой Анархов, а при наихудшем развитии событий — столкнуть лбами две фракции с вмешательством третьей.       — Шабаш объявился? — спросил из комнаты Рихтер, переодевая штаны и прыгая при этом на одной ноге.       — Есть подозрения у осведомителей. Здесь, несмотря на тишь и гладь, разведка у обеих сторон работает на все сто. В отличие от южных, — последнее Тремер сказал еле слышно. Из комнаты послышался грохот, затем крик «Все нормально!», а потом появился и сам хозяин квартиры, одновременно натягивающий рубашку одной рукой, а другой — затягивающий ремень джинс.       — А все-таки, смысл в городе устраивать переполох?       — Прикрытие и защита для наших собственных задниц. Мы с тобой два безфракционных отшельника, устранить нас без шума или с оглушительной помпезностью — проще пареной репы. Да и обставить все выгодным для себя образом. Да и потом, здешние Анархи слишком тихие, надо бы им продемонстрировать, что значит, бороться за территорию до последнего.       — Прикрыться толпами ни в чем неповинных вампиров ради собственного спасения? — Рихтер нахмурился. План его не устраивал уже по причине наличия огромного количества жертв при наихудшем исходе. Мысли «резануло» воспоминанием: он стоит перед разношерстной толпой вампиров и кричит о возмездии. Но нет, нет! Тогда было по-другому, эта толпа… Они не были ни в чем неповинными овечками.       — Или они без зазрения совести прикроются нами. Я уже связался с одним из здешних Эмиссаров. Если ты готов — поехали.              — А я думал…       — Думал, что на Форде и с удобствами?       Два вампира стояли в темном переулке, и Рихтер, постоянно оглядываясь, пытался проволокой вскрыть старый Додж. За ним наблюдал прислонившийся к стене Тремер и с трудом сдерживал улыбку. Он с помощью Прорицания уже давно просек, что ключи владелец автомобиля посеял под машиной, но Шварц сам вызвался демонстрировать свои умения. Пусть старается.       — Ну, было бы неплохо.       — Форд может стать неплохим козырем, стоит пока его придержать.       Рихтер что-то промычал в ответ. Высунув язык от усердия, он продолжил ковыряться в замке. «Первая линия обороны» автомобиля ни на какие уловки поддаваться не хотела. Проматерившись, помянув добрым словом чью-то бабушку, создателей автомобиля и авторов сигнализаций, Шварц вытащил проволоку из замка и попытался просунуть ее в маленький, еле заметный зазор между стеклом и корпусом двери.       — Время поджимает…       — Знаю, — сквозь зубы огрызнулся Рихтер, просовывая небольшой кусок проволоки в зазор. Однако на этом закончилось все везение: инструмент безнадежно застрял, и теперь только прокручивался вокруг своей оси. Попытки продвинуть его дальше привели бы, скорее всего, к трещинам на стекле. Рихтер снова выругался и попытался вытащить проволоку, но и этого не смог сделать. Наблюдая за бесплодными попытками Брухи, Теннет с трудом сдерживал смех.       — Рихтер?       — ЧТО?       — Во-первых, расслабься, во-вторых, посмотри под машиной.       — Что там еще? — бурчал Рихтер, садясь на корточки и заглядывая под автомобиль. Очередное витиеватое ругательство на немецком порядком позабавило Клауда. Наверное, послал Тремера куда подальше.       — Не сердись, Шварц, — Тремер примирительно хлопнул младшего Сородича по плечу. — Ты сам вызвался попробовать вскрыть машину. Я просто решил тебе не мешать.       Рихтер смерил старшего холодным взглядом и сел за руль Доджа. Теннет, сдерживая улыбку, обошел автомобиль и устроился на пассажирском. Пару минут они стояли, не трогались с места; Шварц нервно барабанил пальцами по рулю, Тремер перебирал странного вида бумаги. Как только один из фонарей, освещавших безлюдную парковку, мигнув пару раз, потух, Додж завелся.       — Успокоился?       — Более чем, — ответил Рихтер, выезжая с парковки.       — Держи курс в центр, к тому самому бару, где Карлос работает. Эмиссар неподалеку снимает квартиру в доме блоковой застройки.       — Как хоть зовут нашего героя, согласившегося на сотрудничество?       — Это героиня. Прекрасную леди зовут Малена Джонс, она — Тореадор навскидку десятого или одиннадцатого поколения. Милейшее создание, напоминающее фарфоровую куклу. На первый взгляд кажется, что ее способен сломать любой сильный порыв ветра.       — Но первое впечатление обманчиво.       — Совершенно верно. Насколько я могу судить по информации, предоставленной гулями, она неплохо владеет навыками ножевого боя, убойность которого в разы увеличивает развитая Стремительность. Плюс, прекрасное знание этикета и законов, доступ к аудиенции у Князя и умелая политика, оберегающая фракции от столкновения. С какой стороны ни посмотри, а положительный для сотрудничества Сородич.       — С такими навыками она вполне может быть двойным агентом? — отметил Рихтер, останавливаясь на перекрестке для поворота налево и пропуская несколько автомобилей.       — Не исключено. Но похоже, ее что-то держит у Анархов. Я пока не понял, что именно, и гули в этом направлении ничего не раскопали, но время у нас еще есть. На следующем перекрестке нам направо.              Дом типовой блоковой застройки выглядел старым, построенным еще в далеком двадцатом веке, но ухоженным. Похоже, жильцы регулярно проводили капитальные и косметические ремонты для поддержания чистоты и безопасности.       Рихтер припарковал автомобиль у тротуара напротив и внимательно оглядел дома. В одном из занавешенных тяжелыми шторами окон на втором этаже он заметил приглушенный свет и расплывчатые очертания тонкой женской фигуры. Их ждали, за ними наблюдали. Отстегнув ремень, Шварц вышел из автомобиля и выкинул ставшую бесполезной проволоку.       — И что теперь? — поинтересовался Рихтер у Клауда, как только тот выбрался из машины. Шварц запер двери и включил сигнализацию, а затем повернулся к Тремеру. — Что будем делать?       — Рихтер, я уже сказал, расслабься. Не заставляй меня чувствовать себя Дином Винчестером, опекающим младшего брата. Иначе я буду звать тебя исключительно Терри, благо выражения лиц у вас похожие.       — Очень смешно, — буркнул Рихтер, пряча руки в карманы куртки и становясь похожим на нахохлившегося от обиды подростка. Теннет улыбнулся.       — А если серьезно, то мисс Джонс не выгодно нас подставлять. Правда, ключевым в этой фразе будет слово «пока».       — Я уже понял.       Клауд нажал на кнопку дверного звонка, и до ушей вампиров донесся мелодичный перезвон, словно за дверью была спрятана связка серебряных колокольчиков. Следом за ним Рихтер и Клауд услышали легкий топот, кто-то явно бегом спускался по лестнице со второго этажа. Дверь открылась, и перед Рихтером появилась девушка в светло-синем платье в крупный белый горох, среднего роста с длинными черными кудрявыми волосами. В полумраке комнаты ее светло-карие глаза, казалось, сверкали и напоминали драгоценные камни. Привычная для вампиров бледность была нарочито подчеркнутой, словно кожа была алебастровой. Кажется, он уже видел вампиршу, так явно подчеркивающую бледность своей кожи. Малена Джонс действительно была похожа на фарфоровую куклу, к которой боишься прикоснуться и которую нужно беречь как зеницу ока. Но «туман» первого впечатления прошел, и Рихтер осознал, что перед ним действительно красивая девушка, однако ее чары больше не действовали. И он это понимал.       — Доброй ночи, — голос был высокий, но приятно звучащий. — Проходите.              Люсиль       Люсиль захлопнула дверь квартиры, кинула на пол рюкзак и плюхнулась на кровать, не раздеваясь. Очередные бесплодные поиски вымотали ее. Помимо того, что профессор Алан Абель был прекрасным воином, он был еще жутким упрямцем. Крамер столько раз предлагала передать ей клинок и Бремя, но каждый раз Абель печально улыбался и отказывал.       — Может, это из-за того, что именно Еву смог соблазнить Змей-искуситель? — задавалась вопросом Люсиль, обиженно отворачиваясь и уходя. Ведь можно же было просто решить вопрос. Можно было просто возложить Бремя на нее!       Но нет! Кто-то неизвестный окажется лучше его единственной ученицы. Какой-то левый человек, которого еще надо найти.       — А еще говорят, что у женщин нет логики.       Крамер поднялась с кровати и подошла к большому письменному столу, на котором была расстелена карта мира с приколотыми к ней разноцветными гвоздиками. Зелеными была отмечена активность охотников в Европе, а также «основная база» охотников Общества Леопольда в Риме. Говорят, там недавно обосновалась Ингрид Байер, «Настоящая Железная Леди», взявшая бразды правления в свои крепкие руки.       — Что ж, они всегда отличались обостренным отношением к вампирам и суевериям вместе взятыми.       Последние годы Абель посвятил ее тренировкам и воспитанию. Люсиль узнала о том, что у ФБР есть свой отдел по борьбе с подобного рода странностями, от них не отстает и оборонное ведомство. Крамер тогда еще поразилась, как много известно о мире власть имущим. С миром Тьмы идет скрытая борьба, цель которой — обезопасить граждан, ведь не только в Америке вампирами интересуются правительственные структуры.       От размышлений Крамер снова вернулась к карте. Рано думать о Европе, пока не завершены все дела в Америке. Она только что проверила Элирию в штате Огайо, но не нашла ничего интересного. Вампиры здесь, что удивительно, жили тихо, не показываясь без нужды и не беспокоя друг друга.       — Следующие штаты — Мэриленд и Мэн.       Хотя, возможно, поиски окажутся бесплодными, и следует последовать совету Алана, оставленного в его последнем письме.       «Дорогая Люсиль,       Пожалуйста, услышь и пойми меня. Я не могу, не имею права возлагать на тебя подобное Бремя. Я бы никогда себя не простил, ни в жизни, ни в смерти, если бы позволил этому случиться. Это Бремя разрушит твою жизнь и твою судьбу. Не вини меня, ни в коем случае я не хотел принизить твои возможности. Я верю, что ты очень сильный человек. Но… Люсиль, у тебя вся жизнь впереди. Уничтожить ее Бременем — глупый выбор. Повторюсь, не вини меня. Но это Бремя, этот клинок не должен вершить твою судьбу. Я знаю, как ты отреагируешь, прочитав это, но верю, что со временем ты все поймешь…»       В этом месте строчки резко обрываются и видны капельки чернил. Профессор верен себе и с удовольствием использует старомодные способы записи, например, перо, чернила и бумагу, похожую на пергамент.       «…Ты все равно не сможешь взять клинок, и это не потому, что я не выбрал тебя. Нет. Он выбирает сам, особенно, если у прежнего носителя не осталось кандидата. Ты знаешь, это был удивительный симбиоз владельца и оружия, изнурительный в такой же мере. Я чувствовал, что клинок солидарен со мной, что он не послушает тебя и причинит лишь боль. Пойми меня, Люсиль. В твоей жизни и без Бремени было достаточно боли.       Поэтому на последнюю битву я отправился с копией клинка. Я отослал его, чтобы избежать самого печального расклада событий. О, я знал, что погибну. Мое время подошло к концу, пора молодой крови заменить меня. Это я и возлагаю на тебя, Люсиль. Новый носитель может жить где угодно, в любой точке мира. Единственно, как я могу облегчить тебе задачу — дать ориентиры на основании собственных ощущений. Ищи то место, где тихие морозы соприкасаются с весенним теплом. Ищи там, где ливни по весне становятся смертоносными. Ищи там, где для людей улыбка — самое сокровенное, и оно даруется лишь избранным, близким.       Дорогая, не сочти это за бред больного старика. Если бы я мог точно назвать место рождения нового носителя, я не преминул бы сказать тебе об этом. Но это лишь мои ощущения, сложившиеся в столь запутанные строчки. Я верю, что ты найдешь его. Обязательно найдешь.       Я прощаюсь с тобой, дорогая Люсиль. Последние годы моей жизни стали теплыми и живыми благодаря тебе. Сердце греет осознание того, что я оставляю тебя способной себя защитить, но мне все равно нестерпимо больно от этого прощания. Ты стала мне дочерью, Люсиль. Надеюсь, и я, скромный старик, привнес в твою жизнь что-то кроме постоянной борьбы. Мне пора. Прощай, Люсиль.       Твой верный друг и учитель. Алан Абель.       P.S. Возможно, подсказку прячет у себя Леопольд на Севере.»       Она не могла читать это письмо без слез и каждый раз задушено всхлипывала в кулак, неосторожно сминая бумагу. Профессор ничего ей не сказал в тот день, два года назад, когда в обед он собрался, как обычно собирался на лекцию, и ушел, тихонько прикрыв за собой дверь. В первый раз читая письмо Крамер кричала о малодушии профессора и билась в истерике. Она с трудом нашла место его последней битвы. Пустырь за городом, развороченный так, словно сотни экскаваторов перепахивали его по методике «римских плугов». Абель лежал на кургане из тел упырей. Его глаза были приоткрыты, у рта застыла тонкая струйка крови. Он едва заметно улыбался, а рука сжимала разломанную пополам рапиру. Погиб в бою, защищая город от психов, считающих Маскарад полной чушью. Обрел покой, которого так долго ждал.       Люсиль падает на колени перед курганом и тихо плачет, скребя руками землю и обламывая ногти так, что кровь смешивается с травой и землей. Может, смена жизни и смерти — привычная для мира закономерность, но сейчас она отказывалась ее принимать. Нет, как бы ее ни готовил Абель ко всем трудностям жизни охотника, сейчас она ни с чем не способна справиться.              Ей тогда понадобилось две недели на то, чтобы прийти в форму. А потом, вернее, уже теперь… Спустя несколько лет, Люсиль даже не считала… Теперь она столкнулась с той самой Вентру, уничтожившей Общество Леопольда на юге США. Опять. Только на этот раз в клубе Эша, куда Крамер зашла в поисках вампиров-нарушителей.       В кожаной куртке и штанах с заклепками она с легкостью походила на неформала или рокера, огромное число которых постоянно ошивалось в этом клубе. В толпе она заметила двух неестественно бледных молодых людей, сидевших рядом с быстро пьянеющей девушкой. Они громко смеялись, размахивали руками и подливали своей жертве второсортный джин. Люсиль прищурилась и, продолжая наблюдать за подозрительной троицей, заняла столик в углу, с бокалом вина в руке. Пить она не собиралась, лишь периодически подносила его ко рту, делая вид, что пьет. Долго ждать ей не пришлось — едва девушка рухнула на барную стойку, что-то пьяно постанывая, парни, переглянувшись, подхватили ее под руки и потащили к запасному выходу. Крамер кинула бармену на стойку стакан и деньги и поспешила за ними, проталкиваясь сквозь толпу нетрезвых танцоров.       На улице непривычно холодно для этого времени года в Лос-Анджелесе, и Люсиль быстро кутается в куртку, что должна хоть как-то ее спасти. Она костерит вампиров на чем свет стоит, и пытается найти их в самом темном переулке Голливуда. Крамер успевает к моменту, когда один прижимает девушку к стене, а второй, скалясь, обнажает острые клыки. Их сладкие речи, держащие и без того пьяную девушку на грани коллапса, прерываются с щелчком затвора Макарова, а выстрел валит держащего ее урода на землю. Жертва медленно сползает по стене, не замечая, как со вторым выстрелом ветер разносит пепел по переулку.       — Так и знал, что ты охотница… — хмыкнул вампир, высокий, темноволосый. — Но не думал, что ты в одиночку полезешь против нас. меня. Не страшно?       — Отойди от девушки.       — Руки тоже поднять? — фыркнул вампир, кинув короткий взгляд на «пьяный мешок, имеющий очертания девушки». — Эй, она сама с нами пошла. Какие претензии?       — Не пошла, а прям бежала, я едва успела! — съязвила в ответ Люсиль, не опуская пистолета. Главное, не дать ему применить Дисциплины, с такой форой она проиграет с первой же секунды их применения.       — Какие дерзкие пошли охотники! А где же коронная фраза про нечистивцев?       Он криво ухмыльнулся и начал подходить к новой жертве, словно думал, что она желторотый птенец, решивший выделиться среди всех своей успешной одиночной охотой. Крамер молча наблюдала за ним, не опуская пистолета. Кто же он? Если не применяет Стремительности или Могущества, или, что в сто раз хуже, Тауматургии? Вентру в рядах Шабаша? Но это была бы совершенно другая фигура, побрезговавшая охотой в клубе. Или она просто не так много знает о вампирах. В груди начинает нестерпимо колоть — боль от потери учителя все еще сильна. Но она будет полной дурой, если позволит сентиментальным мыслям заполнить голову и отвлечься.       — Я стараюсь не использовать клише, — небрежное движение плечами, а дуло пистолета неумолимо следует за вампиром. Он пытается ее уболтать. Слабокровный? Или рассчитывает обойтись малой кровью?       Вампир сделал еще один шаг в ее сторону, и Крамер со вздохом достала из кармана четки с деревянным крестом, демонстрируя их противнику.       — И что они…       Вампир попытался сделать шаг в направлении Люсиль, но его словно отшвырнуло назад на метр. Он глумливо оскалился.       — Вера…       Шипение было отчетливо слышно в тишине проулка. Как и два последовательных выстрела, едва вампир рванулся к пьяной девушке. Люсиль устало выдохнула и, поставив пистолет на предохранитель, заткнула его за пояс. Затем присела на корточки перед девушкой и похлопала ее по щекам, получив в ответ отрыжку и пьяную ругань за беспокойство по пустякам.       — А они потом удивляются…       Крамер пошарила по карманам легкого пиджачка и в лежащем рядом клатче, нашла мобильный и набрала СМС родителям, с указанием координат, где забрать икающее, алкогольное тело. С чувством выполненного долга Люсиль уже двинулась в сторону перехода, когда заметила мелькнувшую в стороне тень. Рука тут же потянулась к поясу, за оружием. Все так, как учил ее Абель — не терять бдительности, держать в поле зрения максимально возможную территорию.       — Выходи, я видела тебя.       В лучшем случае она просто крикнет в пустоту в присутствии пьяной девушки. Ничего страшного. В худшем — она окажется права.       Тень мелькнула уже рядом с пьяно сопящей девушкой, и Крамер метнулась обратно, вскидывая пистолет и вцепляясь в него двумя руками. Она все еще чувствовала себя неуверенно при стрельбе по движущимся мишеням, нужна была бы более устойчивая позиция.       — Не стреляй, я никого не трону.       Из темноты прозвучал низкий, мужской голос, похожий на утробное рычание волкодава. Люсиль он показался смутно знакомым. Ей казалось, что раньше она уже слышала этот голос, только чем-то искаженный. На свет вышел его обладатель, и Крамер показалось, что ее приморозило к месту, где она стояла. Словно окоченение захватило все ее мышцы, не давая ни двинуться, ни опустить оружие. Хотя, в этой ситуации его и не хотелось опускать.       — Иван, — только и выдавила из себя девушка, голос резко истончился, ей показалось, что ее связки вытянулись в тонкую нитку и порвутся, если она закричит. — Вот почему ты не показывался нам на глаза днем.       Иван промолчал и примирительно поднял руки. Заслышав щелчок предохранителя, он невольно сделал шаг назад.       — А что, если…       Казалось, Крамер начала задыхаться из-за внезапно пришедшей догадки. Неужели так могло случиться?       — Кому-то нужно отдохнуть.       Задыхающаяся и давящаяся слезами Люсиль только успела обернуться на снова знакомый, но женский голос. Светловолосая Вентру подошла к ней вплотную (упустила этот момент!) и положила руку на плечо. Ее фигура стала расплываться в глазах Крамер, а ноги предательски задрожали и подогнулись. Падая в крепкие руки Ивана, охотница смутно слышала: «Все слишком усложнилось».              — Ну и какого хрена мы ее притащили?       — Эй, ты же сама ее вырубила!       — А что было делать? Ждать, пока она тебя пристрелит?       — Ну…       — Вот и молчи, нашелся логик!       Люсиль шевельнулась и застонала, прерывая интересный диалог вампиров. Не открывая глаз, она почувствовала, как кровать прогнулась под весом.       — Я еще жива, как странно, — проговорила Крамер с все еще закрытыми глазами.       — Не вижу в этом ничего странного, — раздался спокойный голос Ивана совсем рядом. — Нам незачем тебя убивать.       — Вот это и странно, — ответила Люсиль, открывая глаза и глядя на сидящего рядом вампира. Вырубившая ее Вентру маячила где-то на периферии и не спешила подходить к кровати. А что если попытаться? Хотя бы раз, и погибнуть смертью храбрых. Секунду поразмыслив, Люсиль резко распахивает глаза. Близко наклонившийся к ней Иван получает коленом в спину и лбом в нос, отчего валится с криками на пол. Крамер молниеносно вскакивает и мчится к двери, не заботясь ни о чем. Ее останавливает Вентру.       — Ты так собралась по улицам бежать?       Люсиль останавливается и оглядывает себя: на ней растянутая черная футболка с «Guns ‘n Roses», доходящая почти до колен и сползающая с плеча. И теплые носки, на этом все. С большим запозданием, но Крамер все же оглушительно визжит и запускает первое, что попадается под руку — пособие по самообороне — Ивану в голову. Вампир едва успевает приподняться, как получает еще один «снаряд» и валится обратно.       — Штаны дать? — с трудом сдерживает смех Вентру, держа в руках искомый предмет гардероба. Люсиль секунду застывает в раздумьях, а затем вырывает предмет гардероба у вампирши из рук и быстро надевает.       — Извращенцы…       — Не сказала бы, Иван благоразумно отсутствовал при процессе твоего переодевания. К тому же, к нашему огромному сожалению, отключившись, ты упала в лужу, и снять с тебя вещи было просто жизненно необходимо.       — Врешь!       — Ни в едином глазу, — возмущенно произнесла Ита, подняв руки. Люсиль попятилась к окну. — О, не советую!..       Крамер оглянулась на проем, стараясь скрыть мелькнувшую во взгляде надежду. Нет, они не должны понять, что она действительно…       — Шестой этаж, одна из квартир охотников. Хотя, если надумаешь прыгнуть — скажи. Я сбегаю вниз и открою для тебя мусорные баки. Мэтт Мердок умудрился выжить, упав в мусор с подобной высоты.       Крамер подавила желание гневно хлопнуть ладонью по стеклу или раме. Она медленно обернулась, глядя на Иту, разговаривавшую с ней и поднявшегося на ноги Ивана. Вампирша растянула губы в примирительной полуулыбке.       — Кстати, мы так и не были представлены друг другу, Люсиль. Я — Ита. И да, я надеюсь, это поможет разрешению разногласий и частичному установлению доверия между нами.       Крамер кивнула в ответ на это представление. Она пытается понять, в чем дело. Почему ее вырубили в переулке, а затем притащили в какую-то квартиру охотника. Зачем? Хотя, в ее ситуации стоит просто дождаться рассвета. Вампиры убегут прятаться и оставят ее здесь. Стоит просто…       — Дождаться рассвета? — в один голос произносят Ита и Иван, переглянувшись с усмешкой. Крамер напрягается, ожидая ответной реакции. Черт, ее что, так просто удается считать?       — Не волнуйся насчет ответа. Самым логичным выводом в такой ситуации является желание дождаться рассвета, как самого опасного времени для нас. Но…       Иван протянул руку к пульту, нажал на кнопку, и плотные жалюзи поползли вниз, полностью закрывая окна.       — Мы это предусмотрели.       Люсиль мысленно выругалась.       — Как бы странно это ни звучало, но мы хотим поговорить.       — Это очень странно.       — Да, так и выглядит.       Ита сделала шаг к Люсиль и жестом показала на одну из дверей. Опасливо косясь на вампиров, Крамер прошла в указанный проем и оказалась на кухне. В эту комнату вело две двери, напротив той, через которую вошла Люсиль, располагался кухонный гарнитур светло-зеленого цвета со множеством горизонтальных полочек. У второй двери стоял небольшой холодильник, его высота была чуть больше роста Крамер. В середине стоял круглый стеклянный стол в окружении четырех бежевых стульев с металлическими ножками. Люсиль, постоянно оглядываясь, прошла и села спиной к окну. Сцепив пальцы, она положила локти на стол, скрестила ноги.       — В высшей степени закрытая поза, — оценила Ита, появляясь на кухне следом за Иваном. — Неужели тебя никак не может убедить тот факт, что ты до сих пор жива?       — Нет, вообще неубедительно, — нахмурилась Крамер, сверля взглядом севшего напротив вампира. — И еще нечестно. Я без оружия, а вы…       — А мы плохие, бессовестные вампиры, — договорил за нее Иван, усмехнувшись. — Конечно, будь у тебя пистолет, было бы проще. Отсутствие у тебя оружия — гарант нашей безопасности, поэтому прошу тебя принять данный факт.       Люсиль недоверчиво фыркнула.       — Может, еще чай с пироженками предложишь?       Иван снова усмехнулся в ответ.       — Предложил бы, но улучшению наших взаимоотношений это не поспособствует.       Люсиль кивнула, соглашаясь с утверждением и ситуацией в целом. Затем расцепила, разжала руки и подалась вперед, опираясь локтями на стол. Иван прищурился, стоящая за его спиной Ита усмехнулась.       — Если рассчитываешь за один рывок добраться до входной двери — не надо, — Ита подходит ближе. Положи она руки на плечи вампира — получилась бы идиллическая картина почти семейного ужина. — Иван более не настроен на игры и больше не поддастся на твои удары.       Люсиль напряглась и сглотнула внезапно колючий ком в горле. Черт! Она расслабилась, и упустила момент. Забыла, с кем имеет дело. Они переиграли ее, просчитали на несколько ходов вперед и уничтожат любую ее хитросплетенную интригу. Вот блин! Крамер опускает ладони на столешницу, и ее поза напоминает позу прилежной ученицы.       — Вампиры, говорящие о сотрудничестве с охотником, при том, самоучкой, отщепенкой и в корне странной личностью. Вас никакие противоречия не смущают?       Иван усмехнулся, слегка взъерошивая ладонью короткий ежик волос. Молодец, сразу в точку. Кажется, он начинал понимать Рихтера…       — Поверь мне, я и так считаю все происходящее театром абсурда. Но и Ита, и я считаем, что сложившаяся ситуация будет выгодна и нам, и тебе в лице, возможно, всех охотников.       — Да неужели? — Люсиль уже размышляла о том, насколько сильно она пожалеет об этом разговоре. Где это видано — вампиры и охотники заключают пакт о сотрудничестве? Абсурднее только девушка-охотник, вдобавок одиночка со слабым спонсированием… А, ну да.       — Именно. Ты сможешь подняться среди своего сообщества, — в разговор вступила Ита. — А мы разрешим свои назревшие вопросы.       — И в их суть меня не посвятят?       — Ни в коем случае, иначе неинтересно будет, — осклабился Иван, настолько добродушно, насколько мог. — На самом деле, некоторая информация не для чужих глаз и ушей. При этом нам необходим, как бы это сказать…       — Исполнитель, — подсказала Ита.       — Исполнитель со стороны, да. У нас в Лос-Анджелесе есть определенные обязанности, исполнение которых мы никому не можем передать. Однако, это то дело, которое требует незамедлительного разрешения. Насколько это возможно. Мы направим тебя, будем снабжать информацией по мере необходимости. Окажем, так сказать, посильное сотрудничество и помощь.       — Прекрасно, — съязвила Люсиль, едва не оскаливаясь в ответ. Аккуратнее, Люси, они больше не шутят и не играют. Это серьезное, к тому же деловое предложение. Им действительно ничего не стоит порвать тебя в клочья, и поминай, как звали. И если Вера, возможно, остановит Ивана, то вряд ли остановит Иту, с ее ментально направленными Дисциплинами, которые расплющат ее мозг до того, как она успеет достать чётки. Стоп, чётки же в куртке! Не везет... Надо рассмотреть возможность согласия с их условиями, а впоследствии, как только она отсюда выберется, «опрокинуть их», как говорил один ее коллега по верстке журнала.       — Вы посылаете меня туда, не знаю куда, принести то, не знаю что. Как-то маловато изначальных данных для успешной сделки, не находите?       — Загвоздка в том, что мы и сами не уверены в этих изначальных данных, — помрачнела Ита. Девчонка напала на след, и это вампирше понравилось. Но она могла отказаться, а это уже не нравилось, ставило под угрозу весь хитрый план, и их с Иваном начинающее шататься положение. Дело дрянь, нужны веские аргументы, а раз так — в дело пойдет основной козырь.       — И поэтому хотите отправить левого человека, дабы ваши задницы остались в тепле и уюте. Зачет, ничего не скажешь! Да хоть прямо сейчас меня режьте, я не…       — Это связано с Абелем, — поняв, куда все идет, Иван «пошел с козырей». А Люсиль, подавшаяся вперед и собиравшаяся вскочить, резко обмякла на стуле, забираясь на него с ногами и обнимая колени. С учетом «разросшихся» за последние годы мышц, сделать это было сложнее, чем раньше. Тогда ее Рихтер мог поднять одной рукой… Чертовы вампиры, ее щит бесцеремонно разломан, его осколки хрустят под их ногами. Черт, черт, черт! Соберись, тряпка! Ты не должна была показывать свои эмоции. Профессор давно погиб, но вслед за Рихтером оставил кровоточащую рану. Твою же мать…       — Прости, Люсиль. Я не хотел сделать больно, но это действительно связано с профессором. А еще с Бременем и Саблей.       — Что? — только и удалось задушено прохрипеть Крамер. Откуда вампиры знают?       — Иван был знаком с Абелем, а я не так давно узнала обо всей этой ситуации с противостоянием, — говоря это, Ита подошла к холодильнику и достала бутылку воды, которую открыла и почти насильно напоила ошеломленную охотницу. — Это своеобразный закон равновесия. Предводителю Тьмы нужен кто-то светлый, кто будет ему равен.       — Хочешь сказать, что Каин существует? — перехватив бутылку, Крамер осушила ее наполовину и жадно всматривалась в почти бесстрастные черты лица Вентру. Встреться они при других обстоятельствах и не по разную сторону баррикад…       — У меня есть смутные подозрения, что я с ним разговаривала и ехала в одном такси, — саркастично хмыкнула вампирша, забирая бутылку из загребущих охотничьих рук. Да, Люсиль ей определенно нравилась. Это наводило на не менее определенные мысли.       — Стоп, ты был знаком с наставником?!       — Ну да, сталкивались, было дело, — казалось, Иван смутился и опустил голову. Если сейчас она спросит…       — Послушай, Люсиль, — вкрадчиво проговорила Родригез, наклоняясь к девушке и кладя руку на плечо. — Сейчас знакомства не имеют значения. Важно дело.       — Да, я понимаю, — несколько заторможено кивнула Крамер, и тут же потрясла головой. Но вопрос об интересных знакомствах уже ускользнул из головы вслед за Доминированием.       — Насчет дела. Первоначально, тебе нужно установить контакт с Обществом Леопольда на севере…       Кусок знакомой фразы заставил ее вздрогнуть и прислушаться. Кажется, вампиры насчет Бремени говорили правду.       — Сейчас они находятся на границе со штатом Мэн, и ведут «учет» деятельности Шабаша в этом районе. Камарилья и Анархи пока их не занимают, в виду воцарившейся тишины, перемирия и в целом относительно слабой статистики нападения на людей. Но, как подсказывает чутье местным Лидерам, там скоро начнется что-то веселое. Нужно так же выяснить, что, как, зачем, куда перекинется, и как это исправить.       — Весело… — озадаченно протянула Крамер, в раздумьях кусая костяшку указательного пальца правой руки. И все это — на ее хрупкие плечи. Ну, почти хрупкие.       — Понимаю, это все очень странно, особенно то, что мы просим о подобной услуге охотника. Но… — Ита развела руками. — У нас нет выхода. В нашем городе пока хрупкое перемирие, которое не хочется рушить. Если с севера идет такая угроза, необходимо задушить ее сразу в зародыше.       — А почему меня под Доминированием туда не отправить?       — Нет смысла, к тому же, нам нужен твой острый глаз и критическое мышление, — ответил Иван, улыбнувшись. — Доминирование не поспособствует этим качествам.       — Но мне говорили…       — Понимаешь ли, — Ита устало присаживается на соседний стул. — Доминирование — это в любом случае проникновение и не самое приятное воздействие на нервную систему, что не может не сказаться на ней. Действуя согласно монотонно долбящему твою подкорку приказу, ты зациклишься, перестав, возможно, трезво оценивать обстановку и подмечать какие-то мелочи. Но нам как раз необходима полная картина, учитывая все возможные, на первый взгляд, несущественные мелочи. Нам нужны максимальные результаты и, соответственно, твои максимальные усилия. Надеюсь, ты понимаешь…       — Да, понимаю. А насчет Бремени?       Иван переглянулся с Вентру и почесал щеку.       — У нас есть, ммм, наработки на этот счет. Сколько ты уже ищешь Саблю и кандидата?       — Несколько лет, с перерывами. И безрезультатно.       — Ну, это мы уже поняли… А Абель оставил подсказки?       — Оставил, но запутанные. И Вам я не могу их показать.       — Что ж, справедливо, — Иван улыбнулся и кивнул. — Ты согласна с нашим сумбурным предложением?       Люсиль, опустив ноги на пол, возвращаясь в открытую позу, кивнула. Ита довольно хлопнула в ладоши и буквально вылетела из комнаты, возвращаясь с небольшой сумкой. Она была тут же торжественно вручена охотнице.       — Что это?       — На данный момент, начальное и необходимое оборудование. КПК, с несколькими уровнями защиты, которые установили Носферату, техника для прослушки, я не вдавался в подробности, какая именно. Возвращаясь к КПК — только ты к нему будешь иметь доступ, так как наш контакт-Носферату в Камарилье умудрился всунуть в него прототип мини-биометрической защиты, не требующей установки пароля.       — Звучит, как в нереальном шпионском боевике…       — Сам в шоке. Но ты должна понять, происходящее не менее важно для нас, потому и задействуем все ресурсы.       Люсиль кивнула и поднялась из-за стола.       — Я пойду. А можно мне… Мою одежду?       — Конечно, она сушится в ванной. Уже должна была высохнуть.              Как только Люсиль, получившая ЦУ, оборудование и билет на самолет, покинула квартиру, а затем и район, Иван смог заговорить. Предварительно все же проверил квартиру на прослушку.       — Итак, мы раскрутили это колесо судьбы, Фортуны, кто там еще пользуется колесами в странных целях? Думаешь, план сработает?       Ита фыркнула, крепко обнимая себя за плечи. Она наблюдала в окно за тем, как медленно начинают гаснуть звезды на небосводе. Они не успеют домой, надо закрыть ставни и готовиться к отдыху.       — Он должен сработать, хотя, план далеко не идеальный. Каждый из нас — в любом случае, часть механизма. Задача — заставить его заработать слаженно и в наших целях.       Иван усмехнулся и нажал кнопку на пульте. Тяжелые металлические ставни поползли вниз, закрывая окна. А на кухне включились настенные светильники. Он вернулся за стол и сел, уронив голову на скрещенные руки. Все же, это давалось тяжело. Ита отошла от окна к холодильнику и вытащила два пакета с кровью, положив один перед товарищем, а другой вскрыла и махом осушила.       — Девчонка умная, не исключено, что все поймет на середине пути, — Иван, казалось, вздохнул и принялся за «поздний ужин». — А если она откажется на полпути?       — Если все пройдет так, как задумано, то узнает она в тот момент, когда отказываться будет уже поздно. И опасно.       Иван только хмыкнул. Все же, они рисковали. И не исключено, что теперь рисковали всем. Однако, на кону стояло многое, и слишком ценное, чтобы просто отступить, покорившись року судьбы.       — Малышка понимает, что мы ее используем в своих целях.       — Все когда-то и кого-то будут использовать. От этого не уйти. К тому же, ей нужно выполнить задание наставника. Все переплетено, что нам, безусловно, на руку.       — Не без этого, — Иван по привычке трет глаза.       — Ты сам понимаешь. Камарилья начала копать под нас, я бы сказала, усердно рыть. И неизвестно точно, с ведома Штрауса или нет. Нельзя допустить того, чтобы какие-то крысы подорвали авторитет Анархов и Найнса, который установился в последние годы и достаточно крепко. Мы должны остаться оппозицией, с которой считаются. Которая может занять место у руля, если потрясения в обществе того потребуют.       — И ты хочешь для этого использовать мое Дитя как щит?       — Заметь, не я это предложила изначально. И не как щит, а как оружие. Если он вспомнит о событиях…       — А если не вспомнит?       — В крайнем случае, я снова воспользуюсь Доминированием.       — Ты понимаешь, что мы обсуждаем способы превращения мозгов Рихтера в кашу?       Ита покачала головой.       — Я этого не допущу. Я справлюсь.       Иван хмыкнул.       — Но не спорю, черепаший панцирь Люсиль ты вскрыла с блеском. Почти не повредила его, если я не ошибаюсь.       Ита очаровательно улыбнулась и облизнула губы, убирая с них остатки крови. Использованные пакеты отправились в мусорку.       — Ты же понимаешь, что после всего она будет вскрывать уже твой черепаший панцирь, прикрывающий мозги с дурными идеями?       — Вполне. И я к этому готов.       — Не сомневаюсь. Теперь нам осталось ждать новостей.       — И вычислить крыс в наших рядах и в рядах Камарильи.       Вампиры обменялись понимающими взглядами.       — Кстати, Родригез не заревнует, а? Я тут в одной квартире, с его, как бы говоря, законной женой.       — Он не пустит тебя на кебаб, если ты какую-нибудь дурь не ляпнешь. Он в курсе, что мы с тобой проверяем некоторые подозрительные сведения и задержимся, при случае.       — О, как удобно! И ты же понимаешь, твое положение лучше моего, муженек-то вступится…       — Я не подставлю Найнса под такой удар, никогда и ни за что. Ему верят, нельзя этого лишиться ни в коем случае. Ты понимаешь.       — Да, понимаю. Будем надеяться, что план сработает.              «Противник собирает подкрепление. Слон и Ладья отошли, возможно, планируют гамбит и выдвинут коня, рядом с которым сейчас. С юга движется еще один слон, засланец странного порядка. С точки зрения его светлого ума. Но ничего. Пока он контролирует эту партию. А затем — он будет контролировать весь север и юг. Он победит, Видаль оценит это».