***
— Вот сюда! — указывает Алекса, и один из слуг водружает большого жареного поросёнка на блюде прямо в центр стола. — Мне кажется, что ближе к Луи лучше поставить вино, — усмехается Найл, стоя возле колонны и наблюдая за распоряжениями фрейлины, скрестив руки на груди. — Я не спрашивала твоего мнения, — Александрия закатывает глаза, и Гарри посмеивается над вечными распрями между этими двумя. Шарлотта была вне себя от радости, когда Гарри влетел в зал, истошно зовя её по имени. Принцесса как раз расставляла вазы с подснежниками возле трона короля, когда подросток, запутавшись в ногах, чуть не расстелился на полу прямо перед ней. Она не могла сдержать радостной улыбки, когда Гарри поведал ей о том, что брат раскрыл её секрет, но совсем не сердится. Время шло быстро, и слуги уже накрывали на стол, принося с кухни всё больше и больше еды, так что Шарлотта покинула зал, отправившись переодеваться со своей служанкой, в то время как Александрия осталась, чтобы закончить последние приготовления к празднику. Немногочисленные гости, приглашённые принцессой, постепенно стекаются в зал, и Гарри становится неловко от всех этих незнакомых ему людей. После того, как Алекса тоже уходит сменить наряд, Найл вовлекает в беседу приехавших лордов и наместников, так что Гарри старается забиться в угол и не попадаться никому на глаза. Луи не появляется довольно долго, и это немного нервирует Гарри. Он как раз размышляет, не стоит ли ему вернуться и помочь королю надеть его парадный наряд, когда стражники торжественно открывают двери, впуская в зал сияющую принцессу. Её волосы цвета первого снега раскинуты по плечам, а голову украшает корона. На девушке пышное платье, с юбкой из нежнейших тканей цвета шампань и узким, расшитым серебряными нитями корсетом, подчёркивающим тонкую талию принцессы. Гарри в очередной раз поражается творению Давида и его подручных и склоняется в поклоне вместе со всеми, приветствуя Её Высочество. Праздник идёт полным ходом: Гарри сидит на скамье в дальнем углу зала, наблюдая, как Шарлотта с улыбкой беседует с гостями, Найл оживлённо спорит о чём-то с одним из музыкантов, а Алекса сидит за столом в компании заразительно хохочущей девушки. Все выглядят такими счастливыми, что Гарри невольно расплывается в улыбке. Он чувствует себя лучше, видя, что все его немногочисленные знакомые весело проводят время, так что он старается насладиться этими мгновениями. Мальчик резко поднимает голову, когда вдруг громко звучат трубы, привлекая внимание всех гостей. Гарри, не отрываясь, смотрит на стражу, медленно раскрывающую тяжёлые двери. Один из подданных, разодетый в яркий костюм, становится у правой двери и громко провозглашает, задрав подбородок аж до самого потолка: — Его Величество, правитель Северного королевства, король Луи Уильям Томлинсон! Сердце Гарри непроизвольно сбивается с ритма, начиная стучать чуть чаще, когда в полутьме дверного проёма вырисовывается знакомый силуэт. Его гордый профиль – первое, что видят гости, когда король ступает в зал. Все дамы в зале кланяются, ухватившись за подолы своих платьев, а мужчины почтенно склоняют головы, приветствуя Его Величество. И только Гарри не опускает головы, прячась в тени и не сводя глаз с обводящего взглядом зал короля. Луи выглядит великолепно: его кожа хоть и бледна, но сияет в свете сотни свечей, волосы выглядят невероятно мягкими (в отличие от его натуры, думает Гарри), а корона на голове завершает образ, выгодно гармонируя с расшитыми камзолом и королевской мантией. Его сапоги с глухим стуком ступают по ковровому покрытию, и гости украдкой поднимают головы, чтобы уловить хоть мимолётный взгляд короля. Ледяной. Именно это слово приходит на ум Гарри, когда он смотрит на столь прекрасного снаружи мужчину, горделивой походкой вышагивающего меж расступающихся гостей. И лёд этот кажется ему таким восхитительным, как бы Гарри ни хотел оспорить собственные мысли. Красота льда таится в узорах, что мороз рисует на стёклах дворцовых окон ранним утром; и в фигурках, что в детстве Гарри вырезал из ледяных глыб маленьким перочинным ножиком; и в застывшей навеки статуе рыцаря с запечатлённой на его лице улыбкой; и в том самом мгновении, когда замороженный кубок разлетелся на сверкающие кристаллы. Гарри думает, что Луи и сам сотворён изо льда – холодного и твёрдого, нерушимого по своей сущности, и это пугает. Но когда король разворачивается, откидывая синюю мантию, переливающуюся волнами за его спиной, и медленно опускается на трон, Гарри поднимает взгляд к знамени над головой короля. Он смотрит на герб с гордым и величественным северным оленем, меж рогов которого спрятано разбитое сердце, и всё, о чём он думает: сколь бы твёрд ни был лёд, он может превратиться в осколки.***
Гарри чувствует себя немного особенным, когда ему позволяют сесть рядом с Давидом, потому что Луи решает, что сегодня самостоятельно будет следить за полнотой своего кубка. Шарлотта светится искренним счастьем, кружа вокруг брата, который изо всех сил старается улыбаться. Принцесса знает: король лишь делает вид, что он рад быть здесь, – но она благодарна ему и за это; и те тёплые взгляды, которыми она одаривает короля, значат очень многое. Гарри думает, что вмешиваться в их отношениях и расспрашивать принцессу, отчего сердце короля переполнено таким холодом – не лучшая идея. Он позволяет себе съесть столько, сколько в него влезет, потому что он уже и забыл, каково это, когда твой живот набит до отвала. Когда позже вечером, Давид отдаёт почести королю и принцессе, а затем, распрощавшись с Гарри, покидает зал, мальчик чувствует себя немного брошенным. Музыка звучит, не переставая, одна мелодия сменяется другой; и Гарри искренне восхищён тем, как Найл виртуозно играет на флейте, присоединяясь к одному из придворных музыкантов. Джемма тоже играла на флейте. Мысль о том, что его сестра теперь живёт лишь в его воспоминаниях, заставляют сердце Гарри болезненно сжаться. Когда погиб отец, мать, утешая, говорила маленькому Гарри, что тот всегда будет жить в его сердце. Теперь же его сердце стало домом для всей семьи. Звуки веселья заглушаются, превращаясь в невнятные отголоски где-то далеко за пределами разума, а образ вальсирующей Шарлотты замедляется, словно время больше ничего не значит. Неосознанно скользнув рукой под ворот рубашки, Гарри вынимает медальон. Он замыкается в коконе тишине, погружённый в собственный мир, слушая далёкий голос сестры, звучащий из глубин памяти. «Не позволь никому сломать тебя. Всё, что у нас есть – свобода», — голос эхом вновь и вновь отдаётся в голове мальчика, и Гарри осторожно проводит пальцем по изображению орла. Предательские слёзы скапливаются в уголках глаз, и Гарри борется с пожирающей болью в груди, пытаясь остаться сильным ради памяти тех, кого он любит. Быстро сморгнув слезинки, мальчик прячет медальон обратно и поднимает голову. Реальность обрушивается на него лавиной звуков, и время возобновляет ход. Он слышит смех Лотти и видит, как Алекса отплясывает со своей подружкой под задорную игру Найла; гости неистово аплодируют. Гарри закусывает губу, стараясь выкинуть всю грусть из головы, бережно сохранив её в своём сердце, и поднимает голову. Ком, не позволяющий дышать, образуется в горле, когда Гарри натыкается на изучающий взгляд короля. Луи смотрит прямо на него, развязно выгнув бровь и развалившись на троне. Его ноги широко расставлены, а примятая мантия свисает на пол. В его руке зажат полный кубок вина, а корона чуть съехала набок. Это выбивает оставшийся воздух из груди, и Гарри отчаянно пытается отвести взгляд, а в животе всё скручивается от странного, незнакомого чувства. Он смотрит словно сквозь пелену страданий, прикрытых задором праздника, и его защитный кокон, сотканный из воспоминаний, лопается, как мыльный пузырь, когда Луи неторопливо поднимает руку, маня к себе. Ноги Гарри практически не слушаются его, когда он встаёт с места под громкие аплодисменты для раскланивающегося Найла. Мальчик чувствует, как потеют его ладони с каждым медленным движением и в горле режет с каждым вздохом. Он минует сидящего за столом сэра Пейна, не сводя взгляда с небесно-голубых глаз Его Величества, мучительно медленно приближаясь к нему. — Итак, Гарри, — его имя звучит из уст короля, разливаясь тягучим мёдом по всему телу и вызывая мурашки, и мальчик останавливается у трона, понимая, что никому вокруг нет до них никакого дела, и он остался один на один с королём. Луи делает глоток и ёрзает на меховой накидке, покрывающей трон, усаживаясь удобнее. — Что ты думаешь о празднике? Тебе нравится здесь? — Да, Ваше Величество, — тихо отвечает он, сжимая кулаки, но на этот раз не от злости, а лишь для того, чтобы скрыть дрожащие пальцы от всевидящего взгляда Томлинсона. — Ты не очень-то веселишься, — отмечает король, выгибая бровь, и Гарри, наконец, позволяет себе вдохнуть глубже. — Как и Вы. Король пристально смотрит на него несколько мгновений, и вдруг улыбка трогает уголки его губ. Луи усмехается и делает очередной глоток вина, чуть прикрывая веки. Гарри выдыхает, ловя взглядом гипнотическое движение кадыка короля, когда тот глотает виноградное пойло. Мальчик вновь застревает во времени, как мушка в янтаре: ресницы короля чуть подрагивают и кажется, что это мгновение длится целую вечность. Гарри невольно задумывается о том, почему во дворце нет ни одного портрета, на котором была бы запечатлена изысканная холодная красота Его Величества. — Хочешь? — Гарри вздрагивает, осознавая, что картинка пьющего короля была так долго лишь перед его глазами, а теперь король вопросительно смотрит прямо на него, протягивая собственный кубок. Дыхание мальчика в очередной раз сбивается, и он отрицательно мотает головой. — О, перестань, — фыркает Луи, настойчиво всучивая кубок слуге. — Выпей, давай же! Ты утомляешь меня своим кислым лицом. Гарри не думает, что должен спорить сейчас, да он и не прочь отведать вина из королевских погребов. Он пил лишь однажды в своей жизни, празднуя день рождения своей матери, и чувствовал себя невероятно весёлым в ту ночь. Так что, возможно, это терпкое, вяжущее пойло - именно то, что ему нужно сегодня, решает Гарри. Неуверенно ощупывая кончиками пальцев ребристый золочёный кубок, Гарри прерывисто вздыхает, смотря на остатки напитка. Он чувствует, что король не сводит с него глаз прямо сейчас; и он не знает, чем вызвана эта внезапная доброта, поэтому просто подносит кубок ко рту и жадно глотает вино, игнорируя жжение в горле и неприятную горечь. Его глаза крепко зажмурены, а пальцы с силой стискивают кубок, когда он выпивает всё до самого дна. Скользнув взглядом по лицу короля, мальчик замечает, что тот выглядит отчего-то радостным и даже смеётся, протягивая руку за кувшином. Гарри же бьёт мелкая дрожь; он резко закусывает губу, почти прокусывая её до крови, когда король неожиданно хватает его за запястье, притягивая ближе, и наливает в кубок ещё вина. — Посмотрим, насколько тебя хватит, — азартно говорит Луи, отбрасывая опустевший кувшин, и Гарри морщится, не уверенный, что сможет выпить ещё хоть глоток. — Неужели ты сдаёшься? — в голосе слышна явная усмешка. Гарри знает – это вызов, и он не собирается сдаваться несносному королю. Собрав всю волю, он подносит кубок ко рту вновь, задерживая дыхание. Несколько секунд превращают его разум в кашу, когда он жадно глотает всё до последней капли. Его глаза затягивает пеленой, когда мальчик снова открывает их. Король смотрит на него с неким восхищением – ну, Гарри надеется, что это оно, поэтому он гордо выпячивает грудь и задирает подбородок, возвращая Луи пустой кубок. — Я удивлён, — говорит тот, выгибая брови, и Гарри чуть улыбается, чувствуя неимоверный прилив гордости и тепла во всём теле. — Теперь можешь и повеселиться, да? — король откидывается на троне, постукивая пальцами по подлокотнику, и Гарри делает неуверенный шаг назад, понимая, что его голова кружится. — Гарри! — Шарлотта вихрем влетает в их маленький мирок, вырывая мальчишку из плена ледяных глаз. — Идём танцевать, — весело щебечет принцесса, и Гарри кивает, не совсем понимая, что происходит. Выпивка здорово ударила в голову: радостный хохот Алексы, которая присоединяется к ним, он слышит будто сквозь густой туман. Гарри смаргивает, теряя короля из виду; зато в поле его зрения попадает Лиам, беседующий с каким-то мужчиной, чья внешность странно отличается от жителей Северного королевства, и Найл, кружащийся в танце с очаровательной невысокой гостьей. — Это Эмилайн, — улыбаясь, представляет Александрия ему свою подружку, и Гарри пытается разглядеть её через мутную пелену, застилающую глаза. — Привет, — заплетающимся языком говорит он, прежде чем Шарлотта начинает кружиться, и её волосы превращаются в одно белоснежное облако. Гарри совершенно теряется во всём этом, чувствуя что-то странное внутри. Голова идёт кругом, и каждый новый человек вовлекает его в очередной танец; в этой бесконечной круговерти мальчик не запоминает лиц. Он останавливается лишь на секунды, чтобы вдохнуть немного воздуха, а затем разнузданное веселье снова затягивает его в свой омут. Все грустные мысли теряются в голове, уходя на второй план, и среди этой суеты, Гарри вдруг ловит взгляд Луи. Король всё так же сидит на троне, разглядывая уже редеющую толпу гостей, и мальчик думает, что, возможно, ему стоит перестать выпускать иголки, словно дикий ёж. Что если он сможет почувствовать себя лучше здесь, во дворце? — Давай, — вдруг говорит кто-то совсем рядом, подхватывая его за руку, и он словно слышит, как бьют часы в его голове, приближая что-то неизбежное. Гарри танцует какое-то время, полностью поглощённый своим занятием. Внезапно что-то меняется; он вертит головой, пытаясь понять, что не так и почему всё его существо бьёт тревогу.Really Slow Motion – Demon Crusher
Что-то явно произошло, он вырывается из цепких рук партнёра и игнорирует звучащие кругом голоса. Его взгляд мечется по залу, и останавливается на троне короля – тот пуст. Воздух застревает в горле, и музыка внезапно смолкает. Гарри ищет глазами принцессу, но находит куда больше. Сердце переворачивается в его груди, когда он, как и все приглашённые, видит короля, угрожающе нависшего над Найлом. Шарлотта пытается перекричать его, пока Алекса тянет её за руку прочь. Не думая ни секунды, Гарри срывается с места, расталкивая толпу. — Перестань, Луи, мы просто танцевали! — умоляюще кричит Шарлотта, пытаясь втиснуться между королём и Найлом. Последний что-то пьяно бормочет, выглядя до смерти перепуганным. — Не делай из меня глупца, — рычит в ответ король, тыча пальцем в грудь оруженосца. — Каким бы другом он ни был, я не позволю ему распускать руки! — Ваше Величество, я только… — Молчать! — Луи гневно обрывает любые попытки Найла оправдаться, и, когда Гарри уже почти рядом, невесть откуда на его пути возникает могущественная спина сэра Пейна. — Позвольте мне сказать, милорд, — он опускает ладонь на плечо короля, но тот скидывает чужую руку, выглядя невероятно взбешённым. Гарри в панике оглядывает всех окружающих, лихорадочно соображая – он должен сделать хоть что-то! — Мне плевать, что он твой оруженосец! — тем временем продолжает король в ответ на жалкие попытки Лиама выгородить беднягу, попавшего под горячую руку. — Я и так слишком снисходителен к нему, но он не посмеет ошиваться возле моей сестры, Лиам! — Я только… — снова начинает Найл, но на этот раз уже Лиам шикает на него, веля замолчать. — Уверен, милорд, Найл не хотел как-либо оскорбить Её Высочество, — сэр Пейн пытается сохранять спокойствие и говорить размеренно, но Гарри чувствует, как облако напряжения закручивается в воронку урагана прямо над ними. — Позвольте мне позаботиться о наказании... — Нет, — обрывает его король, вскидывая голову. — Я хочу, чтобы он убрался из дворца! С лица Найла сходит сама жизнь, и даже невозмутимый сэр Лиам, кажется, теряется. — Но так нельзя! — вдруг выпаливает Гарри, удивляясь самому себе, и люди, скрывающие его от взора короля, шокированно расступаются. Король поворачивается – медленно, словно не желая видеть обладателя этого звонкого голоса, – и Гарри закусывает губу, жалея, что раскрыл рот. — Хочешь что-то сказать, Гарри? — в голосе короля слились воедино надменность и насмешка, и он презрительно изгибает брови, чуть наклоняясь к нему. — Он… — Гарри тут же теряется, переводя взгляд с выглядящего совершенно разбитым Найла на распахнувшую глаза принцессу, и обратно к королю. — Он не заслужил такого наказания, — уже не так отважно продолжает подросток, опуская взгляд. — Это всего лишь танец! Последние слова тонут в возмущённых вздохах придворных, и король оглядывает гостей. Он делает несколько шагов в сторону слуги, обходя застывшего по стойке смирно сэра Пейна, и оказывается прямо напротив Гарри. — Ты смеешь указывать, как мне поступать с моими подданными? Гарри неуверенно поднимает взгляд, жалея обо всех своих мыслях – как он мог даже на секунду допустить, что Луи может измениться? Луи высится стеной, отделяя сжавшегося в комок непокорного слугу от Найла и принцессы. Гарри хватает ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, огромными глазами таращась в лицо короля. Тот стоит, сложив на груди руки, и с пугающим спокойствием оглядывает мальчишку. И за выстроенным барьером лживого спокойствия, Гарри вдруг замечает, как напряжены скулы короля. Пауза затягивается, и это не способствует мирному разрешению ситуации. — Думаешь, у тебя есть право говорить? Любой бы понёс наказание, будь он на его месте, — король указывает на Хорана. — Или ты сам хочешь оказаться на его месте? Король выжидательно смотрит в его глаза, и Гарри, решительно сжав ладони в кулаки и насупившись, отвечает: — Вы должны прислушиваться к мнению других и быть справедливым, а не руководствоваться гневом, — говорит он, призывая на помощь всю свою уверенность, чтобы не позволить голосу дрогнуть. — Как смеешь ты вести себя столь неподобающим образом в отношении к своему королю? — в звенящей тишине чужой голос ядом наполняет комнату, растекаясь по венам Гарри, и он переводит взгляд за плечо короля. Смуглый мужчина грациозно лавирует меж гостей, надкусывая яблоко, и Гарри смутно припоминает, что он уже видел однажды этого человека. Его походка нетороплива, как полноводная река, движения по-змеиному плавные, и весь его вид источает скрытую угрозу, каким бы дружелюбным ни пытался он выглядеть. Гарри видит, как стремительно меняется выражение лица Луи: секундная задумчивость сменяется гневным блеском глаз. Незнакомец останавливается за спиной короля. — Неужели Вы позволите жалкому слуге говорить так с Вами в присутствии всех этих славных людей, милорд? — вкрадчиво шелестит он, и в его голосе слышится скорее упрёк, нежели вопрос. Луи с яростью сжимает кулаки. Холод, которым пронизан голос короля, уничтожает всё внутри мальчика, и он с недоумением смотрит в ледяные глаза. — Нет. — Разве там, где вырос подобный раб, не прививают уважение к правителю? Гарри стискивает зубы, чувствуя нарастающую ненависть к незнакомцу, и готов поклясться, что тот имеет таинственное влияние на короля. Вены на бледной шее Луи вздуваются, и он делает ещё один шаг, последний, чтобы оказаться совсем рядом, выдыхая клубы пара в бледное лицо Гарри. Он устрашающе наклоняется над ним, и мальчик чувствует себя беззащитным муравьём под ступнёй величественного короля, готовым быть раздавленным в любой момент. Он делает глубокий вдох, чтобы ответить на мерзкое высказывание: — Я не Ваш… — Мой! — громко обрывает его король, и горькое «раб» тонет где-то в недрах сознания, так и не слетев с губ. Гарри чувствует, как его губы немеют от неимоверного холода, и общий встревоженный вздох пролетает над тронным залом, когда порыв взявшегося будто из ниоткуда ветра задувает несколько свечей. — Это была последняя капля, — шипит король, заглядывая в испуганные зелёные глаза. Последние надежды на спасение рушатся, и Гарри понимает, что идёт ко дну. — Чаша моего терпения переполнилась, — это последнее, что произносит король, прежде чем резко повернуться. Грудь Гарри часто вздымается, и голову кружит то ли от страха, то ли от дикого холода. Король откидывает мантию и, гордо подняв голову, стремительным шагом направляется к выходу. Его корона поблескивает в тусклом свете оставшихся свечей, и погребённые под тишиной ужаса гости бросают испуганные взгляды ему вслед. — Ты будешь наказан за своё неповиновение и дерзость. В кандалы его, — оглашает свой вердикт правитель, уже достигнув дверей, и Гарри давится воздухом, пятясь назад. Стражники приближаются, чтобы исполнить волю короля. — Нет, нет, не надо, — повторяет Гарри, словно в бреду, до конца не осознавая происходящее. Король так и не поворачивается, чтобы попрощаться с гостями или поблагодарить принцессу за праздник. Взгляд Гарри выхватывает из затихшей толпы виноватое лицо Найла и едва дышащую Шарлотту. Король неумолимо удаляется, и мантия синей волной полощется в полутьме коридора. У Гарри нет сил сопротивляться, когда стражники подхватывают его под руки. Он слышит, как Шарлотта приносит гостям извинения за испорченный праздник. Глаза Гарри застилает пелена слёз, он задыхается. Его волоком вытаскивают из дверей замка, и мороз тут же пробирается под тонкую ткань рубахи, а шейный платок не защищает от холода. Мальчик впервые видит это место, с тех пор как впервые спустился с лошади в королевском дворе. Ветер нещадно треплет волосы, и он всхлипывает, когда его наклоняют и заковывают руки. Тело покрывается мурашками, встречаясь с ночным холодом, и Гарри зажмуривает глаза с застывшими в них слезами, когда деревянная колодка защёлкивается над его головой.***
Он не чувствует конечностей и почти не может пошевелить пальцами. Его спина, кажется, больше никогда не разогнётся, а всё тело промерзает до костей. Гарри не открывает глаз - они полны слёз из-за порывов ветра, и он мысленно усмехается, думая, что вот-вот станет одной из тех ледяных статуй, в которые превращает король людей. В королевском дворе нет ни души, и Гарри просто погружается в свои мысли: он представляет себя в тёплом лете, на поле, среди душистых трав. Он думает о маме, об одуванчиках, которые собирал для неё, и о том, как они с Джеммой плели венки. Странное чувство постепенно охватывает его, и кудри закрывают лицо, раздуваемые ветром. Гарри чувствует что-то необъяснимое: он не понимает, то ли холод усилился, то ли, наоборот, стало теплее. Собрав остатки сил, мальчик медленно поднимает голову, борясь со сковавшим тело холодом. Он не вздрагивает и его глаза не округляются от удивления и ужаса, когда он видит стоящего перед ним короля. В замёрзшем мозгу Гарри мелькает мысль о том, как долго тот вот так стоит здесь и смотрит на него, и делает вывод, что ему, вообще-то, наплевать. Он думает, что Луи наверняка гордится собой, что в этот раз Гарри проиграл. Он снова бессильно опускает веки, не желая смотреть в освещаемое лунным светом бесстрастное лицо короля, когда тот вдруг протягивает руку. Гарри вздрагивает и поднимает голову, ожидая, что Луи коснётся его лица, но вместо этого король тянет за цепочку на шее мальчика. — Нет, — сипло выдыхает Гарри, не в силах говорить громче. — Оставьте. Однако Луи игнорирует его, вынимая из-под одежды медальон. Он заинтересованно разглядывает его, чуть нахмурившись, и сердце Гарри бьётся так быстро, насколько только способно, с новой силой разгоняя кровь. — Что это? — Не Ваше дело, — выдыхает Гарри, мотнув головой в попытке вырвать медальон из руки, но вместо этого лишь царапает шею цепочкой. — Это дорого тебе, не так ли? — утверждает король, выгнув бровь, и Гарри смотрит ему в глаза, понимая, что Луи всё видел. Он наблюдал за ним там, в зале, когда Гарри предался воспоминаниям среди шумного праздника, позволив грусти охватить себя. — Моя сестра подарила мне это, — всё же тихо отвечает он сквозь дерущее изнутри горло. — И ты думаешь, что это напоминает тебе о ней? — король усмехается, и грудь Гарри сжимается. Он уже жалеет, что вообще заговорил с ним. — Это ложь. Тревога стучит в голове, и мальчик пытается говорить громче, но выходит лишь жалкий хрип: — Оставьте его, — бормочет он, однако Луи медленно сжимает медальон в ладони. — Оставьте! — паника охватывает его, и Гарри из последних сил бьётся раненой птицей, зная, что всё равно ему не выбраться из колодок. Луи сжимает руку сильней и наклоняется к Гарри, выдыхая ему в лицо. Его дыхание холодное. — Это уничтожает тебя, а ты позволяешь боли владеть тобой, — шепчет он, и Гарри с ужасом слышит треск льда. — Нет! Не смейте! — он дёргается, пытаясь вырваться, когда видит, как иней ползёт по цепи всё выше, сковывая её льдом. Его глаза расширяются от ужаса, и он глотает морозный воздух, не в силах больше кричать. Слёзы снова скапливаются в глазах, и время будто останавливается, когда король сжимает ладонь в кулак. Ненависть, отчаяние и невыносимая боль смешиваются в юном сердце, и Гарри не дышит. Луи медленно раскрывает ладонь, и слеза скатывается по щеке мальчика, застывая от холода на половине пути, когда Гарри видит осколки льда на королевской ладони – всё, что осталось от его медальона. Луи вздёргивает подбородок, лишив мальчика его последнего средства к борьбе, и тот сломлено наблюдает, как сверкающие осколки падают, превращаясь в ледяную пыль. Король отряхивает руки, и Гарри поднимает яростный взгляд. Его челюсть скрипит, а кулаки сжимаются до побеления, когда король вдруг берёт его лицо в ладони, поднимая глаза мальчишки на себя. — Боль коварна, мой юный Гарри, тебе придётся бороться с ней всю жизнь, — он чуть усмехается, и Гарри ощущает смертельную стужу, исходящую от холодных пальцев Его Величества. Щёки покрываются изморозью. — Либо она тебя, либо ты её. Король резко отпускает его лицо, и лёд тут же уходит, оставляя лишь розоватый оттенок на щеках. Он больше ничего не говорит, разворачиваясь. Гарри чувствует, что готов взорваться прямо сейчас. Он смотрит в спину удаляющемуся королю, и ветер безжалостно треплет его одежду. Гарри смаргивает слезу, а затем из последних сил дёргается в оковах, прекрасно зная, что ему не выбраться. — Я ненавижу тебя! — хрипит он, переполняемый болью, но король не оборачивается. — Ненавижу… Он точно знает, что Луи слышал его. Король скрывается в дворцовых стенах, и Гарри позволяет себе рухнуть без сил. Его ноги безвольно мотаются, а голова опущена вниз. «Не позволь никому сломать тебя» — вновь и вновь крутится в его голове, и Гарри закрывает глаза. Пусть в этот раз Луи победил, но Гарри не собирается сдаваться. Ветер утихает, и Гарри точно знает, что это он заставит короля сломаться, чего бы ему это ни стоило. С восходом солнца лёд начнёт таять…