Из огня, да ...

Сакава замерла. Чужая рука на голове вызвала настоящую бурю чувств. С одной стороны хотелось вскочить, закричать — «Я не маленькая!!!» и убежать. Но, в то же время эта большая, тёплая ладонь на макушке, странным образом успокаивала, вселяла надежду, уверенность, что всё будет хорошо, что все неприятности закончились, что она больше не одна. Поддавшись какому-то непонятному порыву, Сакава вскочила и прижалась к груди незнакомой канмусу. Было немножко стыдно, но это так успокаивало… Только через несколько минут, вдоволь наплакавшись канмусу, стала приходить в себя… — Эй, ты в порядке? Не ранена? Как звать-то тебя? — Сакава вдруг поняла, что этот вопрос задают ей уже не в первый раз. «Какой приятный голос у этого парня», — подумалось вдруг ей. «ПАРНЯ?!» Понимание того, что она прижимается к парню, ударило словно током. Девушка отскочила назад и подняла глаза на своих спасителей. Перед ней стояли два парня в темно-серых варсьюитах. Боевой обвес, какой-то странный, абсолютно незнакомой формы. Пушек почти нет, зато над головами целая россыпь антенн. Тот, что поближе, темноволосый с серыми глазами, замер в немного нелепой позе, вытянув руку вперед и недоуменно рассматривая девушку. Метрах в двух за ним и левее стоял второй («Опять парень!!!» подумала паникующая Сакава) и, подняв на уровень плеча летную палубу, принимал самолеты. У него были светлые волосы и голубые глаза. Оба высокие, выше девушки на голову. Линкор и Авианосец. Всё это вихрем пронеслось в голове канмусу, но думала она в тот момент совершенно о другом. «Точно парень. О боги, опять опозорилась! Ещё бы целоваться полезла, дурочка! Ну почему, почему я такая глупая?» — пронеслось в её голове. «Нужно что-то сделать! Убежать? Куда? Что делать, как быть? Ну почему я такая глупышка?» Сакава чувствовала, что краснеет. «О боги! — простонала она мысленно. — Что же делать?» — Пьян! — Канмусу внезапно перестала рыдать, замерла, вдруг отскочила от меня метра на два и как-то робко подняла глаза… и начала стремительно краснеть. Её большие глаза стали вдруг просто огромными, в них промелькнула паника и явное желание провалится сквозь землю. То, что сейчас до земли километр, причём вниз, девушку видимо не смущало ни капли. — Простите! Простите! проститепроститепростите… — затараторила она, мешая английские и японские слова, кланяясь как заведённая. — Простите Сакаву, она такая глупая, простите-простите-простите… «Так, нужно срочно что-то делать! По глазам видно — сейчас удерёт, лови её потом.» Почему-то даже мысли о том, что, мол, не маленькая — сама доберётся, в голове не возникло. «Значит её зовут Сакава. Ну, по видимому, она японка, а вот как к ней обращаться? У них, как я помню, суффиксы какие-то в ходу -тян, -сан, да обращаются они по фамилии. А девчонка и так в панике. Надо что-то сказать пока не сбежала…»  — Эээээ, Сакава-сан, а как нам пройти в Японию? — Прост… Что? — Канмусу осеклась на полуслове, замерла в поклоне, потом выпрямилась и недоумённо уставилась на меня. — Госпожа Сакава, как пройти в Японию? — терпеливо повторяю я. Сам знаю, что несу ерунду, но нужно сбить панику девчушки, а значит — подойдёт. — Мы с другом тут заблудились немного, вы нам дорогу не подскажете? — Ттттуда… — всё ещё находящаяся в ступоре канмусу, махнула рукой куда-то в направлении Камчатки. — Госпожа Сакава, проводите нас, пожалуйста. Боюсь, мы опять потеряемся… Очень вас просим. За спиной кто-то негромко хрюкает. Именно «кто-то», этот (так, не тыкать пальцем, лучше потом пенделя отвешу) паразит мне сейчас всю психотерапию в ноль сведёт. К счастью, девочка не замечает отчаянные потуги Кольки не заржать. Нет, так-то я его понимаю — стоят два лба посреди океана и просят — «Деевочка, проводи нас домой… ну позззяззааааааа» картинка — блеск. Сакава как-то заторможено кивает, разворачивается, и берёт курс на север. Хмм, почти угадала, только, боюсь, таким темпом мы мимо Японии промажем… Ну, не беда, топать ещё далеко, дай бог до ночи доберёмся. Но не факт. Короче, времени чтобы подкорректировать незаметно направление — вагон. Пару часов спустя: Битый час пытаюсь разговорить Сакаву. Сначала дело шло туго. Краснеет, сбивается на японский, и старается трансформироваться в подлодку. Еле успокоил. Выручили меня… феи. Вылезли мне на плечо (там у меня вертолётная площадка) и давай шушукаться. Смотрю — Сакава заинтересовалась. Поглядывает так любопытно, когда думает, что я не вижу. Предложил рассмотреть феечек поближе. Помялась, но согласилась. Процесс пошёл. Ну что сказать — милашка. Как там говорят японцы? «Кавааайй». Добрая, немного наивная девочка, любит сестёр (целых три штуки — даже завидно). К горлу подкатывает комок, ну, не место девчонкам на войне. Им нужно жить с папой и мамой, ходить в нормальную школу, гулять с мальчиками. А вместо этого они носятся по океану, увешанные торпедами и пушками, убивают монстров и гибнут сами. Какой извращенец придумал этот мир? Останавливаемся перекусить. Угощаю Сакаву своим пайком. Не слишком-то я и голодный. На дне коробки обнаружил тоненькие серые брикеты — съел один, такое чувство что энергетиком залился. Усталости как не бывало, голода тоже. Вот у Коли такого в пайке нет, специально проверил. Думается, что это моё ядерное топливо. Его предлагать никому не стал, ну его, нафиг такие эксперименты. Заодно подлечили Сакаву. Тут, оказывается, в аптечке что-то типа геля есть. Мажешься и он броню чинит. Нашёл чисто случайно. Смотрю, коробочка с красным крестом на крышке — аптечка значит. Ну и предложил её канмусу. Та, скажем, прямо не в лучшей форме была — костюм порван, несколько синяков и ссадин. Так и на обвесе следы попаданий. Сакава как аптечку увидела — посмотрела на неё круглыми глазами, но взяла. Выудила оттуда тюбик и давай мазаться. Я глазам не поверил сначала — синяки рассасываются прямо на глазах. Удобная штука оказывается. Тюбик с остатками подарил ей. Не обеднею, а девчонке приятно. Чёрт, да что за мир такой, где девушкам вместо цветов и колечек — бинты и мазь дарят. Смотрю, она вдруг опять покраснела и остановилась. «Всё-таки, он хороший», — Сакава бережно спрятала подаренный тюбик в свою броню. «Вон, даже ремонтный гель подарил. Хороший гель, я такого даже у Конго не видела — чуть капнула и все повреждения пропали. И кожа снова ровная и гладкая.» Девушка поймала себя на том, что до сих пор не знает имён своих спасителей и снова покраснела. «Вот глууупая Сакава! Что теперь делать-то?» — Эммнннн, простите Сакаву, скажите, а как вас зовут… — почти прошептала девочка несчастным голосом и уставилась куда-то себе под ноги. — Тяжёлый атомный ракетный крейсер «Адмирал Нахимов». — Тяжёлый авианесущий крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Снова, преодолеть смущение девочки удалось с трудом. Мы с Колей чуть на головах не ходили. Она смущалась, краснела, и лопотала что-то про «глупую Сакаву». Но нет таких стен, что русский солдат лбом не пробьёт. Ребёнок накормлен, вылечен и успокоен. Спать положить правда негде — вода кругом, но программу минимум мы выполнили. Потопали дальше. Кстати, девчушка забавно разговаривает — нет-нет, да и вырывается у неё «Пью» или «Пья», странновато, но забавно звучит. Милотааа. Хочу себе такую младшую сестрёнку. Вот не думаю, что в других обстоятельствах нам удалось бы с ней нормально поговорить — слишком застенчивая, слишком робкая. Наверняка, сбежала бы. Так, что нам можно сказать, повезло. Если это, конечно, можно везением назвать. Вот так долго ли, коротко ли. Перешучиваясь и постоянно успокаивая и утешая Сакаву, мы и добрались до Японских островов. Теперь нам предстояло решить — а что же всё-таки нам делать дальше? Топать на Камчатку? Или же зарулить в местную школу, а оттуда связаться с Командованием ВМФ РФ? Честно говоря — оставлять Сакаву не хотелось. Привязались мы с Колькой к ней, прямо как к сестрёнке, младшей сестрёнке, которой ни у меня, ни у Николая никогда не было. Честно говоря, у нас и в том другом мире, как-то не сложилось с семьями. Родители давно умерли, а жёны… моя ушла очень быстро — года не прошло. Надоели ей мои вечные командировки в «не знаю куда». Колька… ну, его жена потвёрже оказалась, лет семь, по-моему, ругались. Вот такие вот дела.