Я буду твоим, если ты будешь моим

Разговор, по мнению Азагхала, вышел, скорее, монологом, а не диалогом. Даже всякие сплетни факультета классической литературы и милые истории про Нарви заработали в ответ от Маэдроса не более чем односложные «угу» и «ага». Азагхал не один месяц предвкушал эти выходные — и не только чтобы попраздновать с Бором его свадьбу и пообщаться с приятелями из магистратуры, но куда больше, чтобы побольше провести времени с Маэдросом. Они много лет были соседями по общежитию, а друзьями — ещё дольше. Но работа на факультете и маленькая Нарви резко сокращали время, которое можно было потратить на старых друзей. Он скучал по Маэдросу, по их страстным спорам, по острым подначкам, по откровенным беседам… и предвкушал, как проведёт с ним время. Но Маэдрос был чем-то озабочен, отстранён и молчалив, что встревожило и Азагхала. Он хорошо помнил события четырёхлетней давности… и Маэдрос, сегодня сидящий рядом с ним в машине, страшно походил на того Маэдроса, над которым он кудахтал тогда не одну неделю. Было так ясно, что того что-то беспокоит — и, в этой типичной для Маэдроса и ужасно раздражающей стоической манере, он пытается справиться с этим в одиночку. Как знакомо! Ему подумалось, что Маэдрос даже не заметил, что сам Азагхал умолк и перестал говорить. Он украдкой взглянул на Маэдроса: тот стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев, между бровей залегла знакомая складка… И затем взглянул на часы: впереди ещё два часа езды. Нужно вытянуть всё из Маэдроса до приезда в Бретиль. — Эй, Руссандол, — Азагхал использовал прозвище, которым сам Маэдроса и наградил в их первую встречу на уроке латыни для первокурсников, и которое Маэдрос выносил лишь от него. Но ответа не дождался. — Руссандол! — прозвучало настойчивее. Взгляд Маэдроса метнулся к нему. — Хочешь остановиться передохнуть? — Нет, я хочу, чтобы ты наконец стал со мной разговаривать! Ты вообще слышал хоть что-то из того, что я тебе тут целый час рассказываю? — Ну конечно! — нахмурился Маэдрос. — Раз Нарви уже ходит, в следующий раз, когда я буду играть роль вашей няньки, у меня будет полно хлопот. — Да ты же видел, что она ходит, когда за мной заезжал, так что с ответом ты промахнулся! Что происходит? Ты сам не свой сегодня! — Просто устал… Теперь уже нахмурился Азагхал. — Спать хочешь? У тебя опять кошмары? — тихо спросил он. — Нет! — слишком поспешно отозвался Маэдрос. — Маэдрос! Не надо от меня-то скрывать. Я-то с тобой был тогда! Так у тебя опять кошмары? — Ну… немного, — признался Маэдрос. — Кое-что не даёт мне покоя… прости, что позволил себе уйти в себя… и из разговора. — И что же тебе покоя не даёт? — изучающе поглядел на него Азагхал. — У нас ещё куча времени до Бретиля, и я весь внимание. Колись! — Всегда надо быть таким настырным? — вздохнул Маэдрос. — Знаешь, как это бесит! — Мой ответ тебе известен. Перестань уже вилять! Что с тобой? — Я кое с кем познакомился… — начал было Маэдрос и замолчал. — Правда? — глаза у Азахгала загорелись. — Ну же, рассказывай! И так, слово за слово, Маэдрос рассказал другу о Фингоне, и по ходу рассказа слова давались ему всё легче. Азагхал в нужных местах кивал, в нужных — угукал или уточнял что-то. — Итак, с момента, как ты тогда ночью ушёл, вы с ним больше не виделись? — подытожил Азагхал, когда Маэдрос, наконец, замолчал. — Ага… я ему пару раз писал смс… и сказал, что позвоню на выходных. — Так и позвони! У нас будет куча времени. — Позвоню. Я же пообещал, что позвоню… просто я не знаю, что сказать… — Ты же ещё ему не рассказал?.. — это был не вопрос, а утверждение — Азагхал прекрасно знал ответ Маэдроса. — Нет… просто не смог, — именно этот ответ Азагхал и ждал. — Может, по телефону будет легче, чем лицом к лицу? — Ох, нет… и то, и то тяжело. Все мои близкие знают: сложно понять даже, с чего начать… — Начни с начала! Обычно это разумней всего. — Спасибо тебе, Азагхал! И как это я не подумал, а! — огрызнулся Маэдрос. — Ты же понимаешь, о чём я! Одно дело сказать: «у меня жуткие ночные кошмары и я могу быть очень агрессивным, если меня вдруг разбудить», совсем другое — поведать всю эту стрёмную историю с кошмарами и их причиной с самого начала… и признать, что я вообще это не контролирую. — А почему это так важно? — Почему так важно что? — Маэдрос заметно удивился. — Да почему просто не рассказать-то? Что у тебя кошмары в незнакомом месте и окружении, что ты пугаешься, когда неожиданно просыпаешься, и можешь резко отреагировать? Зачем рассказывать всю историю? — Но ведь это причина… — Да зачем говорить о причинах? Тебе не нужно оправдываться ни в чём! Просто с тобой такое случается! — Но это же не совсем честно… — возразил Маэдрос. — Ха! Вот оно что! — Что? — Как тебя поймают на не до конца честном ответе, если ты не будешь честным вообще! Маэдрос открыл было рот, чтобы ответить, но затем резко захлопнул его и бросил на Азахгала взгляд искоса. — Твой университетский курс по логике!!! — Да оставь мой курс в покое! Ты себя по рукам и ногам связал всем этим! Да ты мог бы озвучить простое объяснение без всяких предысторий, но почему-то решил, что это нечестно! Но ведь не говорить вообще ничего — это куда более нечестно! И нечестно намеренно! Руссандол, бросай уже эту свою головоломку! — Азагхал покачал головой и продолжил. — Отношения строятся на том, чтобы друг другу доверять, делиться тем, что на душе, и быть честными. Ты пока по всем трём пунктам облажался! — Азагхал взглянул на расстроенного Маэдроса, и тон его смягчился. — Но ты можешь всё исправить! Первое — доверяй ему в том, что он готов тебя выслушать и понять. Из того, что ты мне рассказал, я делаю вывод, что в этом сомнений нет, а? — Ты прав, — согласился Маэдрос. — Он реально отличный парень. — Отлично, с этим разобрались. Следующее — это делиться. Ты должен с ним поговорить о том, почему не можешь у него оставаться и чего ему стоит опасаться, когда ты всё-таки останешься. — Ну хорошо, а что насчёт честности? — Это не проблема! Расскажи ему о кошмарах. О своих реакциях. Чего конкретно стоит опасаться! И всё… пока, — предложил Азагхал. — А всё остальное ему расскажешь, когда тебе уже будет легче с этим. Не всё сразу! Ничего нечестного в этом нет! Маэдрос не отвечал, и Азагхал наклонился к нему. — Эй… я не хотел тебе нотаций читать… — Нет-нет, всё нормально, — медленно проговорил Маэдрос. — Всё разумно… — складка между бровей у него разгладилась, лицо вновь обрело цвет. — Ты правда думаешь, что просто рассказать ему о кошмарах — пока хватит? И всё остальное не рассказывать? — Ну, это куда честнее, чем-то, что ты сейчас вытворяешь. Так что хватит, — Азагхал взглянул на него. — Почему вообще так важна эта причина-то? На лице Маэдроса отобразилась горечь. — Потому что я изначально не должен был себе позволить в такое влипнуть, вот почему. Азагхал вытаращился на него. — Да не можешь ты за произошедшее отвечать! Сколько раз уже мы об этом говорили! Ты ничего не мог сделать, чтобы это предотвратить! Это не твоя вина! — Я мог к матери прислушаться. Мог быть осторожнее. — Руссандол, да перестань уже! Перестань на себя брать ответственность за то, за что отвечать ты не можешь! — зарычал Азагхал. — Не виноват ты! — Но я должен контролировать свои реакции, Азагхал! А я не могу! И никогда не мог! — Да послушай же! Сколько раз уже обсуждали! Поверить не могу, что ты до сих пор себя обвиняешь, — теперь уже Азахгал впал в отчаяние. — Не виноват ты! И контролировать ты это не можешь! И не мог никогда! И в том, что случилось, не виноват! Оно просто случилось! — он посмотрел на Маэдроса. — И никому в голову не придёт считать тебя ответственным, сколько бы ты сам так ни думал! Маэдрос сидел и просто глядел на дорогу перед собой. — Если ты думаешь, что Фингон станет о тебе думать хуже, узнав всю предысторию, — предпринял Азагхал ещё одну попытку, — то ты куда больший идиот, чем я предполагал! Маэдрос вцепился в руль крепче, но ничего не сказал. — Руссандол! — Что?! Какой ответ ты ждёшь?! — Любой лучше, чем никакой! — Отлично, значит, хочешь, чтоб я что-то сказал?! Так вот! Я ненавижу, когда меня жалеют! Я не хочу, чтобы он на меня с жалостью смотрел! Я просто этого не вынесу! Ни от кого, но от него — особенно! — Вот потому я тебе и говорю не рассказывать подробностей. Не нужно это тебе. Не сейчас, — Азагхалу трудно было подобрать верные слова. — Может, когда-нибудь, когда вы лучше друг друга узнаете, когда ты будешь ему доверять настолько, что поймёшь, что он не будет так делать. — Ты и правда думаешь, что можно просто рассказать ему о кошмарах? — очень тихо спросил Маэдрос. — Лучше хоть это, чем ничего, ты же сам понимаешь, — голос Азагхала стал мягче. — Думаешь, справишься? Маэдрос помолчал пару мгновений. — Думаю, справлюсь, — раздался тихий ответ. Опять воцарилась тишина, которую спустя пару миль езды нарушил Азагхал. — Вы когда теперь увидитесь? — Я его пригласил на следующие выходные в Форменос. — Ну и отлично. План у тебя есть, — примирительно сказал Азахгал. — Может, тогда перестанешь страдать и начнёшь уже веселиться? — Я не страдаю! — возразил Маэдрос, на что Азагхал хмыкнул. — Ладно! Я переживал немного, признаю. И я реально не услышал ничего из того, что ты мне до этого рассказывал, — тихо признался он. — Да знаю я! Руссандол, это было так очевидно! — Азагхал откинулся на спинку сиденья. — Так может хочешь всё же послушать, что сказал Румиль на последней летучке? *** После ужина с женихом, в баре отеля, именно Азагхал ожидаемо заказал первые две стопки, но второй раунд, совсем нехарактерно для себя, запустил Маэдрос. А потом и третий. Вот почему Маэдрос сейчас безвольно откинулся на плечо бывшего соседа по комнате, в то время как тот тащил его в номер. Маэдрос был намного выше Азагхала, но друг его был коренастым, плотным и намного более мускулистым, так что, несмотря на высокий рост Маэдроса, у Азагхала особых проблем с ним не возникло. — Руссандол, ты как? — спросил Азагхал, пока Маэдрос неуклюже пытался открыть дверь номера. — …норм, — пробормотал тот, прислонившись к стене, зажмуривая один глаз, в попытках устоять на ногах. Наконец он успешно запихнул карту-ключ в щель считывателя… но не заметил, что карта была вверх ногами. Азагхал забрал у него карту, открыл дверь и пропихнул Маэдроса в номер. Тот немедленно рухнул на кровать, сбрасывая обувь. Азагхал достал из мини-бара стакан и налил туда воды из-под крана, затем поставив на тумбочку у кровати. — На, выпей. — Думаю… мне уже хват’т пить… — прошелестел Маэдрос, закрывая глаза. — Если выпьешь, утром тебе будет лучше, — Азагхал направился к двери в свою комнату. — Аз… т’ куда? — Маэдрос чуть приподнял голову. — Принесу тебе аспирина. Маэдрос опрокинулся обратно и застонал: перед глазами всё шло кругом. Тогда он опять закрыл глаза — но это не помогло. Вот, вот почему он обычно алкоголь не пьёт, напомнил он себе. Слишком поздно… — Маэдрос, — какой же у Азагхала громкий голос! Маэдрос приоткрыл один глаз и увидел Азагхала у кровати. — Ну-ка сядь и выпей это. А затем спать. — Азагхал вытряхнул из бутылочки три капсулы и протянул Маэдросу, а тот неуверенно привёл себя в сидячее положение. Затем проглотил лекарство. — Запей водой, — приказал Азагхал. — Чего ты т’к давишь… — Вот и я тебе это говорил обычно, — парировал Азагхал. — Пот’му что ты всегда переб’рал… — А тебя всё так же быстро вырубает. Кто вообще тебя заставлял сегодня столько пить? На тебя непохоже! — Не знаю… каз’лсь хор’шей идеей… — Маэдрос опять рухнул на кровать и неопределённо махнул рукой. — Пом’ги мне уснуть… — Я оставлю дверь со своей стороны открытой, а твою прикрою, но если что-то будет нужно — буди меня, хорошо? — …хор’шо… Маэдрос услышал, как дверь закрылась. Он остался лежать, иногда приоткрывая глаза и убеждаясь, что мир всё ещё вращается… но вот наконец, он понял, что не только напился, но ему ещё и в туалет надо. Кое-как он добрёл до ванной и справился с задачей, для чего пришлось держаться за стену. Затем умылся и потащился обратно к кровати. Похлопав по карманам брюк в поисках телефона, он тут же запаниковал: телефона там не было. — Чёрт… — он моргнул и медленно оглянулся вокруг, не осмеливаясь резко поворачивать голову. Где же куртка? Наконец, он её заметил — на полу у кровати. Маэдрос сел на кровать и осторожно потянулся за курткой. Нашёл! Он вытащил телефон из кармана и ткнул в экран… чёрт… два смс от Фингона пропустил! «Сдал проект!» «Надеюсь, у тебя суперские выходные! Спокойной ночи.» Маэдрос нажал, чтобы ответить, но случайно ткнул пальцем дважды и вместо отправки смс набрал номер. Сначала он хотел сбросить звонок, но к моменту, когда ему удалось сосредоточиться достаточно, чтобы нажать кнопку сброса, в трубке уже раздался голос Фингона. — Фингон, привет… — произнёс Маэдрос, поняв, что это автоответчик голосовой почты… Ему нужно что-то сказать, не может же он просто так трубку повесить… он прижал трубку к уху и упал спиной на кровать. — Привет… ток’ что п’лучил твои смс… так здор’во слышать твой голос… даже авт’тветч’к… у т’бя такой к’рсивый голос… мне так нрав’тся… так скучаю по тв’му голосу, Финьо… мм-м-м…по т’бе скучаю… — Маэдрос замялся. — По всему в т’бе соскуч’лся… жаль, что т’бя с’бой не позвал… жаль, ты с’час не тут… мне н’кто кроме тебя не нуж’н… — Он нахмурился. — Но тебе н’льзя со мной в одну комн’ту!.. думаешь, я странный… я не странный… а может, странный… не хочу тебе больно сд’л’ть, Финьо… ты мне слишком нрав’шься… нет, не слишком! к т’бе нич’го не слишком! — Он открыл глаза, и снова закрыл: комната не прекратила вращения. — Ник’гда ни к’му такого не чувств’в’л… я же ничего не исп’рт’л? Скажи, что не испорт’л! Я так не хочу всё испорт’ть! — Маэдрос вздохнул. — Хочу быть с т’бой… хочу тебя… х’чу быть с т’бой… вых’дные так нескоро… х’чу чтоб в вых’дные всё пр’шло хор’шо! Не х’чу всё испортить! Не дай мне всё исп’ртить, ладно?.. мне надо пог’в’рить с тобой… сказать кое-что… чт’б ты понял… я был такой идиот!.. больше не буду… Аз г’в’рит, я долж’н исправить… Финьо, я всё сделаю… В голове у Маэдроса запульсировала боль, и он потёр ладонью лоб. — Я п’йду… наверно ты п’дум’шь, я идиот… надрался… пр’сти… так соскуч’лся… скучаю! Финьо, доброй ночи… — Маэдрос ткнул в экран, завершая звонок, вновь открыл глаза и сел, убирая телефон на тумбочку. Он провёл рукой по волосам, подумал, что, наверно, стоит раздеться, но потом решил, что у него нет сил. И залез под одеяло, выключая свет. Через пару минут он уже спал. *** Было так здорово повидать Беора и всех однокурсников, съехавшихся на свадьбу, и Маэдрос наконец сумел расслабиться. И вот он уже вновь был в своём номере и готовился лечь спать. Сегодня он не пил вообще, памятуя урок прошлой ночи: голова болела полдня. Когда он чистил зубы, телефон тренькнул. После, усевшись на кровать, он проверил смс. Писал Фингон: «Надеюсь, тебе там весело. Хорошего вечера… я тоже соскучился…» Маэдрос улыбнулся. Он не помнил, что писал Фингону, что соскучился по нему… хотя он конечно соскучился. Было так приятно узнать, что и Фингон чувствует то же. Фингон так и писал ему каждый вечер перед сном, и Маэдрос каждый раз предвкушал эту коротенькую минутку близости, даже если это и была всего пара слов да пожелание спокойной ночи. Он улыбнулся, глядя в телефон, и набрал ответ. «И я соскучился. Доброй ночи.» Он поставил телефон на зарядку на тумбочке, выключил свет и лёг спать. …и проснулся, задыхаясь, сердце колотилось как сумасшедшее, в руках запуталась смятая простынка. Он сел на краю кровати, включил ночник и согнулся, засунув голову между колен, в попытках подавить тошноту и успокоить тяжёлое рваное дыхание. Темнота. Схватившие его со спины крепкие руки. Вспышка боли в правом плече. Он не закрывал глаза, чтобы видеть свет, и сосредоточился на вдохах и выдохах. Просто сон. Тот же сон. Тошнота стала отпускать, и он смог сесть ровно. Прошло столько времени… неужели он никогда от них не освободится?.. Он пошёл в ванную и умылся холодной водой. Зеркало отразило бледное лицо с синяками под глазами. Он стрельнул взглядом в сторону двери у гардероба. В соседней комнате Азагхал; он оставил свою дверь открытой и опять сегодня это повторил Маэдросу, прежде чем они распрощались в коридоре. Маэдрос тогда кивнул, будто отбрасывая ненужную информацию. Но она и было ненужной. Он уже в порядке. Маэдрос взглянул на часы у кровати: 4:12 утра. Он перестелил постель и сел на кровать, прислонившись к изголовью. Всё хорошо. Он справился. Уже давно вроде не было кошмаров, и он даже немного надеялся, что они больше не повторятся… что всё наконец окончательно и так милосердно ушло… но не ушло, так ведь? И может, и никогда не уйдёт. Его пробил озноб, и он укутался в одеяла, пялясь в потолок гостиничного номера. Он договорился сам с собой, что всё это — часть его самого. Или думал, что договорился… если и было то, что он желал в себе изменить, так именно это. Это так не давало их отношениям с Фингоном развиваться… сама мысль об этом была ненавистна! Он хотел, чтобы они двигались дальше! Но это значило интимную близость… а она означала риск. Он закрыл глаза и попытался представить себе, как это было бы, если бы Фингон сейчас лежал рядом с ним. Если бы последним, что он видел перед тем как уснуть, были бы синие глаза Фингона… если бы руки Фингона его обнимали, если бы его макушка утыкалась Маэдросу под подбородок. Он хотел этого, так хотел! Близость, уют, партнёрство! Он прямо всё будто ощущал… мог позволить этому произойти! Но вот образ перед глазами резко поменялся: теперь это был Тьелко, зажимающий рукой лицо, из носа его хлещет на белые простыни кровь. И вот лицо Тьелко превратилось в лицо Фингона… Маэдрос распахнул глаза и сел, сердце его колотилось. Шанс, что произойдёт такое, сдерживал его. Фингон поймёт, Фингон такой добрый. Но как долго продлится его доброта? Любой, кто делит постель с Маэдросом достаточно долго, рискует! Каждую ночь. А как Фингон объяснит такие синяки Аредель? А Тургону — сломанный нос? А своей матери? Поверят ли они Фингону? Или будут смотреть на Маэдроса с подозрением, беспокоясь, что происходит что-то, куда более зловещее?.. Он больше не в состоянии был думать об этом и сердито утёр слёзы, уже появившиеся в уголках глаз. С его стороны слишком эгоистично хотеть всего этого с Фингоном.