Я буду твоим, если ты будешь моим

Дома всё оказалось не так плохо, как ожидал Маэдрос. Тьелко по понятным причинам выглядел угрюмым, но это было куда лучше, чем все те альтернативы, которые нафантазировал себе Маэдрос по дороге из Тириона. Маглор внешне казался спокойным, но Маэдрос разглядел напряжение в глазах брата, да и губы того были плотно сжаты — младший брат изо всех сил сдерживался, чтобы не сорваться. Что ж, подумал Маэдрос, уж лучше Маглор, чем Тьелко. Он подавил вздох. Он знал, что дома его ждёт буря. Ночь обещала быть долгой… Маэдрос бросил взгляд на часы — уже и без того было поздно. Ну, неважно. Нужно решить проблему прямо сейчас, другого выхода нет. Он плюхнулся на диван между братьями, затылком откинувшись на его спинку, и повернул голову, чтобы встретиться глазами с Маглором. — Ты ведь случайно чай заварить не собирался, а? Маглор намёк понял. Но глаза его вспыхнули, что подсказало Маэдросу: сегодня ему предстоит разговор не с одним братом, а с двумя. Вот же чёрт! Стоило догадаться, как прореагирует Маглор! Он, конечно, догадывался, но раз в жизни-то можно ошибиться… Маглор встал и направился в кухню, но перед тем, как выйти, обернулся и одарил братьев хмурым взглядом. Маэдрос толкнул Тьелко плечом. — Привет. — Привет. — Не хочешь мне поведать, что сегодня стряслось? Тьелко потёр ладонями лицо и затем вцепился в свою и без того растрёпанную шевелюру. — Да чёрт меня побери, Маэ, если я понимаю!!! Маэдрос вновь подтолкнул его. Младший брат поморщился и мрачно посмотрел на него. — Да ты мне, Маэ, скажи! Ты с ней уехал! Не знаю, что говорить, что думать! Не знаю, что я сделал такого! Я думал… а, да какая разница, что я там думал! Как-то, сам даже не знаю как, я всё испортил. В который раз! — Да нет же, Тьелко! Ну-ка хватит уже себя винить! Вовсе не всегда в тебе дело, ты же давно должен был уже понять это. Не в тебе проблема! У людей — свои проблемы, которые вторгаются в их отношения, общение… — Точно! — фыркнул Тьелко. — Скажи мне, Маэ! Что я должен был подумать, когда вот он я — открываю своё сердце Аредель, а она выглядит так, будто случился самый страшный её кошмар, и потом убегает?! От меня убегает! И бросается в первую попавшуюся машину — слава богу, то твоя была — вместо того, чтобы со мной поговорить! — он уставился в пол, плечи его поникли. — Похоже, со мной это как-то всё-таки связано. И даже очень. Целиком и полностью, если быть точным. — Тьелко закрыл лицо ладонями. — Я думал… думал, что у нас всё хорошо, понимаешь? Мне казалось… что она понимает меня, что меня ей не слишком много, я её не достал… Что ей со мной нормально, больше ничего ей не надо… — Ей и не надо, Тьелко. — Нет! Я всё равно слишком шумный, слишком достаю, слишком лезу, слишком давлю! Не знаю, Маэ… Да почему я такой! Мне с ней было так хорошо… так правильно. Как будто мы подходили друг другу… понимаешь? Она такая… в ней столько жизни, она прямая, откровенная, уверенная в себе. Принимает себя такой, как есть, — слова сами срывались с языка Тьелко, лицо у него пылало. — Это меня и притягивало в ней. Я ощутил с ней такую связь… но может, я нафантазировал себе чего-то. Увидел то, чего нет… — он поднял голову и встретился глазами с Маэдросом, взгляд его был опустошённым, и в нём читалось поражение. — Может, я всё не так понял… решил, что у нас с ней куда большее, чем оно было на самом деле. Я не слишком-то хорошо разбираюсь в том, что у меня под носом, — он уронил голову на руки. Маэдрос положил ладонь ему на спину, осторожно и нежно. Ощутил, как напряглась спина брата, и как это напряжение бурлит в нём. И принялся легонько поглаживать его спину по кругу, сначала круги были маленькими, а затем всё шире, когда понял, что Тьелко сидит спокойно. Долгие годы опыта общения с младшими братьями на взводе обеспечили его инструментами справляться с такими историями. Иногда лучше помолчать. Успокоить этого отдельно взятого брата было задачей нелёгкой, но слова для этого были не лучшим средством. И он продолжал поглаживать спину Тьелко по кругу, чувствуя, как из неё уходит напряжение, и вот наконец Тьелко обмяк, уронив голову Маэдросу на плечо. — Маэ, что я сделал не так?.. — прошептал он. Маэдрос потянул за светлую кудрявую прядь. — Всё ты сделал так, Тьелко. Поверь мне. Ты говорил от души, я уверен. И Аредель это знает. Но иногда… иногда то, что мы слышим в словах, основано на нашем личном опыте. И тогда сталкиваемся не с реальностью, а с тем, что у нас в голове, даже если оно не про эту ситуацию… несправедливо или просто не существует. Тьелко выпрямился и наградил его озадаченным взглядом. — Не понял. Ты про что это? Маэдрос вновь облокотился на диван и повернулся к младшему брату лицом. Слава богам, Маглор намёк понял хорошо и на время исчез. — Тьелко, да ты же сам мне говорил такое тысячу раз — обо мне самом. Как я сам себе не доверяю, какой у меня неправильный взгляд на самого себя, как я себя принижаю. Разве нет? Ты в такие моменты разве считаешь, что я прав? Что я всё интерпретирую реалистично? — Чёрт, Маэ, конечно же, нет! Сто раз тебе говорил. Ты порой сам себе злейший враг! — Вот именно. Иногда мы сами себе худшие враги. Я не собираюсь спорить с тобой по поводу того, каким я был, да и в чём-то ещё и остаюсь. Но ведь это не только обо мне. Куда легче видеть вещи через кривую призму собственного опыта, чем слушать то, что говорит нам голос разума. — О чём это ты? — Только о том, что тебе нужно дать Аредель шанс. Ты не знаешь, почему она так отреагировала. Не знаешь, через какую призму она увидела твоё поведение. Её реакция говорила о боли и шоке, с этим согласен. Но может, не ты тому причиной! — слова Маэдроса особенно-то не проливали свет на происходящее, но большего он сказать не мог. Это должна была сделать сама Аредель. Тьелко, казалось, был озадачен. — Я так пока и не понял, к чему ты клонишь. Маэдрос вздохнул. — Тьелко, всё, что я могу сказать, так это, что вам двоим надо поговорить. Поговорить серьёзно. Думаю, что всё хорошо у вас было лишь на первый взгляд. Уверен, у каждого из вас — свои скелеты в шкафу, и рано или поздно они бы всплыли. Если вы не проговорите это, то общение станет проблемой, — он пихнул ногой Тьелко, чтобы подкрепить важность своих слов. — Опять же, ты знаешь, как всё это было у меня. Ты сам сказал мне, что мне нужно всё рассказать Фингону, иначе всё покатится под откос. И, как бы мне ни было трудно, признать, что ты прав, на этот раз ты попал в точку. Мы бы не смогли сблизиться с Фингоном дальше, если бы я не рассказал честно о том, что со мной произошло, и как это продолжает на меня влиять. — Ты хочешь сказать, что-то типа этого случилось с Аредель? — Тьелко выпрямился, брови его сдвинулись к переносице. — С ней что-то случилось, Маэ?! Вот блин! Теперь придётся его как-то отвлечь. Маэдрос вовсе не хотел обсуждать это с Тьелко. И он положил Тьелко руку на плечо. — А с тобой что-то случилось, а, Тьелко? Что-то, что заставляет тебя сомневаться в себе, когда дело доходит до отношений? Есть что-то такое? Думаю, ответ ты знаешь. Приём удался. Тьелко обмяк на диване. — Но это совсем другое, Маэ! Ничего такого, как у тебя было! Просто всё было так глупо, я был дураком… наивным, глупым и слепым. — Может и так. Может, и были какие-то знаки, которые ты не мог разглядеть. Может, ты оказывался слишком уж доверчивым. А повлияло ли это на то, как ты стал себя вести в отношениях? Вот скажи мне, когда в последний раз после Лютиэн ты был, серьёзно настроен на отношения? Сколько времени потребовалось после неё, чтобы ты вообще с кем-то стал встречаться? — Маэ, заткнись, а? Это вообще другое! — Эта история продолжает влиять на то, как ты всё воспринимаешь, Тьелко. И никто из тех, с кем ты с тех пор встречался, не виноват. Всё дело в том, как ты сам смотришь на них и на ваши отношения, — он притянул Тьелко к себе ближе и брат после минутного сопротивления опустился рядом, вновь уронив голову ему на плечо. Сколько раз они вот так сидели за все эти годы?.. Маэдрос покачал головой. «Соберись, не отвлекайся от Тьелко», — сказал он себе. — Тьелко, впервые после того разрыва я вижу, что ты открылся и осмелился с кем-то сблизиться. И так здорово было наблюдать за тобой! Мне так жаль, что, когда ты решил открыть своё сердце, чтобы отношения перешли на новый уровень, всё пошло наперекосяк. Но ты не виноват. Всё было правильно. Разум и сердце сказали тебе что пришло время. Но пойми ты, в том, что тебя не так поняли, может вовсе и не быть твоей вины! — Я и Лютиэн открыл душу, Маэ. И тогда тоже казалось, что самое время. И, если ты помнишь, именно тогда она со мной и порвала. Тогда и сказала, что всё это время встречалась с Береном. А со мной только притворялась. Что наоборот, их разрыв был только для виду, а я был только прикрытием для её родителей. Что её отец ненавидит всю нашу семью и меня, и поэтому теперь Берен выглядит в его глазах отличным парнем. Как я мог так ошибаться… — Тьелко вцепился пальцами в волосы. — Сейчас же всё так похоже… Эта вражда между папой и Финголфином… и Аредель так сбежала… что я вообще должен был думать? Маэдрос стиснул его плечо. Тьелко пришлось нелегко тогда. Сам же Маэдрос только-только вышел из больницы и был поглощён собственными несчастьями. Маэдрос, конечно, пытался поговорить с Тьелко и поддержать его. Ему была привычна роль утешителя одного из братьев. Она даже дарила ему какое-то слабое ощущение нормальности на фоне того, что абсолютно всё остальное вышло из-под контроля. Но он был тогда, очевидно, не в лучшей форме, и разговоры с Тьелко, скорее, отвлекали его от сомнений в себе и самобичеваний, чем всерьёз помогали брату. И этих до жути похожих деталей он уже и не помнил. Ну что же… что произошло, то произошло. И всё ещё отдаётся у Тьелко в душе. Как и у него самого, Маэдроса. И у Маглора так же. — Тьелко… я знаю, тебе было трудно. Но не думаю, что сейчас то же самое. Аредель — не Лютиэн. Ее отец вовсе не так плох. И она не встречается с другим парнем. Может, у неё свои проблемы, о которых ты просто пока не знаешь. Как и она о твоих. — Он взъерошил и без того уже всклоченные волосы Тьелко. — Не спеши с выводами. Вам двоим и правда пора поговорить друг с другом. Друг о друге, о том, что было раньше, и чего вы хотите в будущем. — Да я даже не знаю, хочет ли она со мной говорить. Маэдрос… видел бы ты её лицо! Никак не могу забыть его. Не могу выбросить его из головы… она так выглядела, будто… будто я её напугал. Глаза распахнуты, в них ужас… и я никак не могу перестать думать о том, как она смотрела на меня, и чувствовать… — глаза Тьелко были закрыты, лицо страдальчески сморщилось. — Не знаю, что и думать, — опять прошептал он. — Она хочет с тобой поговорить, уверяю тебя. — Что она тебе сказала?! Она что-нибудь об этом всём говорила? Маэ, ты должен мне рассказать, если так! Я с ума схожу при мысли об этом! — Тьелко вновь сел, вцепившись Маэдросу в рукав. «Спокойнее, спокойнее», — сказал себе Маэдрос. Это же просто минное поле эмоциональное! В машине он размышлял, как бы так обнадёжить Тьелко и хоть как-то утешить, но при этом не разболтать то, что рассказали ему Аредель и Фингон. — Тьелко, Аредель хочет с тобой поговорить. Точно тебе говорю, она не меньше тебя расстроена тем, как прошёл у вас вечер. Правда! Но поговорить не сегодня. Не думаю, что вы оба способны сегодня обсуждать всё это, понимаешь? Она тебе позвонит или напишет, когда будет готова. Завтра, скорее всего, судя по её словам. Тьелко, всё будет хорошо. Это просто препятствие на пути, а не конец, ясно тебе? Серебряные глаза встретились серыми, цвета грозовых туч. — Ты так думаешь, Маэ?.. Думаешь, она позвонит?.. — Я точно это знаю. Просто постарайся сегодня отдохнуть. Не думать обо всём этом. Понимаю, прошу невозможного, но в самом деле! Отдохни! Завтра утром всё станет ясным. Вы всё обсудите, — Маэдрос опять пихнул брата в колено. — Тебе и правда надо поспать. Выглядишь отвратительно. — Я и чувствую себя так же. Не думаю, что смогу уснуть. Я на взводе. — Ну тогда пора чай попить, — раздался голос Маглора, который как раз вошёл в комнату. — Ромашковый чай — всем нам, но в первую очередь для тебя, Тьелко. — Маглор передал братьям дымящиеся кружки и тут же вновь ретировался для кухню — лишь для того чтобы вернуться со своей собственной кружкой. — Да ты прямо как мама, — простонал Тьелко. — Это она всегда нас ромашковым чаем успокаивала. — Ну и у неё получалось, разве нет? — Маглор уселся в кресло рядом с ними. Маэдрос сделал глоток, смакуя тепло и сладость мёда, который Маглор подмешал в чай. Знакомый вкус… Ромашковый чай… мамино любимое решение для множества детских проблем. И не только детских. Именно так она их успокаивала, заставляя сидеть спокойно, ожидая, пока остынет чай — а сама в это время осторожно выясняла, что же каждого из них беспокоит, давая им время поговорить, пока они все вместе потягивали сладкий чай. Тьелко вздохнул, но кружку обхватил и вдохнул поднимающийся от неё пар, размеренно вдыхая и выдыхая, как когда-то учила мать. Пару минут они молчали, погружённые каждый в свои мысли. — Спасибо, Маглор, — нарушил тишину Тьелко. — За чай и за то, что до чая было. — Всегда пожалуйста, — склонил голову Маглор. — Сам знаешь. Тьелко повернул голову к Маэдросу. — И тебе, Маэ. Я с ума сходил, ломая голову, что же сделал не так, даже когда Мэгз твердил мне, чтобы я успокоился. — Тьелко, допивай чай и ложись спать. День был нелёгким. — Да уж блин. Телефон Тьелко тренькнул, нарушив уютную тишину. Тот чуть не опрокинул свою кружку, пытаясь выудить телефон из кармана. Вытащил и молча уставился на него. — Тьелко, всё нормально? — спросил Маглор. — Это Аредель… — Тьелко посмотрел на Маэдроса. — Написала: «Прости меня». — Ну и отлично, — подбодрил его Маэдрос. Он и не ожидал, после их с Аредель обеда, что уже сегодня вечером она напишет Тьелко, но не удивился. Она была такой же импульсивной, как его брат. Воистину, они созданы друг для друга. — Говорит, что завтра утром хочет встретиться, в кафе у её дома. Поговорить, — Лоб Тьелко перерезала складка, на лице было очевидное беспокойство. — Маэ… но что мне ответить ей? Маэдрос потянулся к нему и сжал его плечо. — Ну конечно, «да»! Встреться с ней завтра, Тьелко! И просто послушай. И скажи ей, что у тебя на душе. Это лучшее, что ты можешь сделать. — Она хочет поговорить… — Я ж тебе говорил, она тебе позвонит или напишет! — Она хочет поговорить! Маэдрос фыркнул. — Мы уже поняли, Тьелко. Она хочет поговорить. Это хорошо. А теперь перестань это повторять, допивай свой чай и тащи свою задницу в кровать. Завтра утром тебе надо встретиться со своей девушкой, а ты выглядишь просто ужасно. Перестань уже загоняться, отдохни, а завтра всё уладится. Чтобы успокоиться и подняться наверх, Тьелко понадобилось некоторое время. Но вот Маэдрос устроился, свернувшись калачиком, на краю дивана и выжидательно вз посмотрел на Маглора: — Что? — Что произошло на самом деле, Маэдрос? Что за херня произошла?! Ты думаешь, что он ужасно выглядит — да видел бы ты его тогда, когда я домой пришёл!!! — разгневанный Маглор наклонился вперёд. — Маэдрос, он был просто раздавлен! Я думал, что самое плохое, что с ним может произойти, — это Лютиэн. Тогда он с ума сходил, был угрюм, бесился. Но это… он вообще был на себя не похож. Он был просто… тихим. Молчал. Казалось, он сокрушён. Он мне рассказал, что ей говорил. Что это, мать твою, за реакция на слова о любви?! — Маглор, послушай, она не хотела его обидеть, правда, не хотела. — О, Маэдрос, ну конечно! Я уже это слушал. «Не хочу тебя обидеть» — это не совсем те слова, которые надо говорить, когда ты уже кого-то ударил! — Маглор скрестил на груди руки и вперил в Маэдроса свой взгляд. — Ну послушай же! Я знаю, как это со стороны выглядит, но, поверь мне, всё не так просто. Я не вправе говорить об этом, это не моя тайна, и всех подробностей я не знаю, но… — начал было Маэдрос, но Маглор вновь его перебил. — Целая вечность ему потребовалась, чтобы опять начать доверять другим. Так много времени — чтобы позволить себе к кому-то отнестись серьёзно, снова попытаться… И что же он получил за это?! Он сказал, что любит её, а она удрала?! Да мне пофиг, что она сестра Фингона, Маэдрос! Она вела себя как полное дерьмо! Какие тут вообще могут быть вопросы! Маэдрос проглотил ответные колкости, родившиеся на языке. С Маглором что-то происходило, это было не только сочувствие к Тьелко… он принял это к сведению. Маглора произошедшее тоже по-своему задело. Очевидно, что ему было сложно отделить свои чувства от чувства Тьелко. — Маглор… ты же знаешь, как легко бывает обмануться и увидеть в происходящем что-то, куда хуже, чем на самом деле есть. Ты же видел, как это делал я — миллионы раз! Ты сам мне нотации читал, чтоб я так не делал. Так я и не единственный, кто так ошибается, — Маэдрос подался вперёд, упершись ладонями в колени, и вперил взгляд в брата. — Мы не знаем, что на душе у других… что у них в голове, чем именно окрашен их опыт. Я не могу судить, не зная всего. Всё это настолько не похоже на то, как обычно ведёт себя Аредель… очевидно же, что дело не в том, что она собиралась его оттолкнуть. Да я и точно тебе говорю: не отталкивает она его! Думаю, она перепугалась, отреагировала импульсивно — и не могу её винить, пока не знаю всего. И ты не можешь. Пусть всё будет как будет. Тьелко завтра с ней поговорит. — Ты говоришь не всё, что знаешь! — Может, да, а может и нет. Какая разница! Важно, как они общаются с Тьелко! Вот что важно! Разве не это ты твердил мне по поводу Фингона? Продолжать общаться? Открыться ему? Не позволять себе следовать привычным реакциям? Потому что эти реакции не несут мне ничего хорошего! Ну же, Маглор! Теперь ты предубеждён из-за своего опыта! — И с чего это ты так решил, Маэдрос?! А сам-то ты не смотришь через свои кривые очки? Ты сочувствуешь Аредель, которая послала твоего брата, потому что её реакция напомнила тебе тебя самого? Да это чушь собачья! Да ты бы сам себе сделал больно тысячу раз, лишь бы тем, кто тебе дорог, не было больно! — Маглор сверкнул глазами, стиснул зубы и тоже подался вперёд. — Маглор, со мной было похожее. Я отпихивал людей от себя, потому что меня призывал к тому голос разума. Потому что я думал, что так их защищаю. Я и Фингона отталкивал, чтобы защитить его. И знаю, что это ему делало больно. На свой прошлый опыт все реагируют по-разному. Кто-то отталкивает других, а кто-то убегает сам, когда стресс слишком сильный, всё слишком напоминает о прошлом, и всё становится непереносимым, — в своих рассуждениях Маэдрос, несомненно, видел рациональное зерно… но не мог и отрицать того, что и правда сочувствует Аредель. Ну, с этим можно разобраться потом. Маглор — проблема более насущная. — Маэдрос, он ей верил! Верил! — о, вот оно — причина ярости Маглора… — Маглор… — Что «Маглор»? Он доверял ей! А она всё доверие спустила в унитаз! И он теперь думает что сделал что-то не так! И чувствует себя ужасно по поводу того, что вообще-то было моментом истины!!! Он наконец набрался храбрости попытаться вновь признаться кому-то в любви… он годами к этому был не готов… и что же в ответ?! Я, Маэ, оправдать её не могу! Просто никак!!! — Я этого и не прошу. И не говорю, что всё отлично. Всё и правда вышло дерьмово, абсолютно согласен. Но, уверяю тебя, что она это не намеренно и не от жестокости. Ну поверь же! Она чувствует себя не лучше, чем он! — Вот и славненько! Маэдрос закатил глаза и запрокинул голову на спинку дивана. — Маглор… я понимаю, ты расстроен. Мне жаль, что я бросил тебя на эту амбразуру с Тьелко, но у меня просто не было выбора! Я понимаю, как тебе тяжело было видеть его таким и услышать от него обо всём… — Маэдрос закусил губу, размышляя, но всё же решил продолжить. — Я понимаю… всё это напоминает тебе о Регнис… Глаза Маглора засверкали ещё яростнее. — С чего это ты взял? — ледяным тоном отбрил он. Он совершенно закрылся, это было очевидно. Но Маэдрос всё равно чувствовал его ярость, которую тот сдерживал с большим трудом. — Просто знаю. Знаю, потому что раньше так уже было, Маглор! Вижу, когда ты о ней думаешь. Узнаю это выражение лица… то, как ты зубы стискиваешь. Этот взгляд… Знаю, я тебе тогда не сильно помог и мне ужасно жаль. Ты всегда был со мной рядом, а я не был рядом с тобой так, как ты нуждался во мне. Гнев в глазах Маглора моментально погас, и он откинулся в кресле, улегшись затылком на его спинку, и принялся тереть виски. — Маэдрос, перестань. Не говори так. Ты всегда рядом. — Маглор закрыл глаза, вздохнул и обмяк всем телом на подушках. — Прости… я вёл себя, как последний козёл. — Он повернул голову, открыл глаза и посмотрел на брата, пока ещё хмурясь. — Не злюсь я на тебя, правда… я просто переживаю за Тьелко. — Да понимаю я, что ты не на меня злишься, идиот! Но просто я не думаю, что весь этот гнев относится к истории с Тьелко. Маглор отвёл глаза и сощурился. — Не понимаю, с чего ты это взял, говорю же. Всё давно прошло. Что было, то было. Я продолжаю жить дальше. — Вообще-то нет. Ну-ка скажи мне, с кем ты после Регнис вообще встречался. — Это вообще тут ни причём, и ты сам это знаешь. Я что тебе, что Тьелко, мог бы тот же самый вопрос задать! — Мог бы. И такой же ответ получил бы и от себя. Ни с кем! По крайней мере, чтобы серьёзно. И у нас с Тьелко до недавних пор было так же. И почему бы это, а? — Маэдрос положил локти на колени и обхватил себя за плечи. — Потому что так трудно снова начать доверять… открываться. И слишком легко вновь встретить боль. Брат так и не повернулся к нему. — Маглор. Обещаю тебе, что Аредель поступила так не нарочно. Совсем не нарочно! И ей сейчас очень плохо. Я прямо-таки держал её, чтобы она не рванула опять сюда извиняться. Маглор, продолжая щуриться, взглянул на него. — И чего это ты не дал ей вернуться? Ей не мешало бы извиниться перед Тьелко. Может, он хоть не стал бы обвинять себя, мучиться вопросами, ругать себя всю ночь кряду!!! — Да потому что они не в том состоянии, чтобы вести серьёзные разговоры, это же дураку ясно! А им нужен разговор именно такой. Просто не сейчас, когда оба они просто как выжатые лимоны. Маэдрос и сам был как выжатый лимон. Было уже поздно, он так устал, а настойчивость Маглора в этом споре изматывала ещё больше. Если бы только тот мог признаться себе, что в его гневе есть нечто большее, чем просто сочувствие к брату! И это нечто будет его мучить, если он не выпустит его из себя. Обида на Аредель останется, пусть даже они с Тьелко помирятся. Маэдрос Маглора знал… знал, как сложно того довести, и как тот неумолим, если уж это всё-таки произошло. И как долго он держит зло. Случалось это не часто, слава богу. Маглор конечно злился на Аредель, очевидно — это было понятно с учётом того, что ему было известно. Может, он изменит своё мнение о ней, когда узнает её историю. Но это только «может». И не дело Маэдроса всё ему рассказывать. И даже не дело Тьелко, когда тот всё узнает. Маглору нужно понять, как его собственное прошлое затеняет его жизнь и очерняет картинку в его глазах. И вот они молча сидели и смотрели на огонь в камине, и мысли Маэдроса сами собой перетекли на тот День благодарения, который они праздновали пару лет назад… *** — Маглор, так ты уже получил ответ из Академии? — донёсся до Маэдроса голос матери, пока он пытался сосредоточиться на страницах книги перед собой. И он тут отвлёкся на слова, долетавшие из кухни. — Ещё нет, мам… — в голосе Маглора звучала какая-то странная неуверенность — и Маэдрос этот тон знал. Мама, похоже, тоже. — Маглор. Если уже получил, и новости нехорошие, просто скажи. Я так горжусь тем, что ты уже достиг! Стипендия в Королевской академии, конечно, большая честь и очень престижно, но претендентов так много. Теперь Маэдрос был весь внимание. — Да нет… дело не в этом. Меня приняли и тут, в Куивиэнен. И в Беркли. — Тогда в чём же дело? — Не уверен, что хочу уезжать в Лондон. Я думал… думал о том, чтобы забрать своё заявление. Маэдрос окаменел. Маглор твердил о Королевской академии много лет. Именно туда он всегда мечтал попасть — он всегда хотел продолжить музыкальную карьеру за океаном. И эта стипендия была очень престижна и назначалась по особому приглашению. О чём он вообще думает?! И опять ему показалось, что мать того же мнения, что и он. — Забрать?! Маглор, я просто не понимаю! Почему бы не дождаться, примут тебя или нет? А потом уже решать, что тебе больше подходит. — Мам, мне это уже не подходит. — Откуда ты знаешь! — Это минимум на два года. Там ужасная нагрузка, кучу исследований надо делать да ещё и преподавать. Я не смогу приезжать домой. Вообще не смогу! Там весь год работа. — Да мы знаем! Понимаю, ты будешь скучать по дому, по братьям, по семье. Но поверь, мы с папой говорили об этом, и мы сами приедем к тебе. Мы точно сможем приезжать на какие-то твои выступления, по крайней мере, по одному. Не отговаривай себя от того, о чём так долго мечтал, из-за нас. Мы разберёмся. Маэдрос подался вперёд, пытаясь уловить каждое слово. — Спасибо, мам. Ты не представляешь, что это значит для меня. Я подумаю. Но хочу, чтобы ты знала, я на самом деле не уверен, что для меня теперь это правильный выбор. А дальше их слова разобрать Маэдросу уже не удалось, похоже, Маглора стиснули в материнских объятиях и шептали ему слова поддержки. Ну и Маэдрос не мог не прижать Маглора к стенке тем же вечером, когда они, спасаясь от домашнего хаоса, скрылись в свою комнату. — Ты уже получил ответ из Королевской академии? — спросил Маэдрос как ни в чём ни бывало. Брат плюхнулся на кровать и вздохнул. — Оу. Маглор, мне так жаль, я же знаю, как сильно ты туда хотел. Маглор повернулся и посмотрел на него. — Да нет, дело не в этом. Я ещё ничего не получал. Они же сказали, не раньше середины декабря. — Он опять вздохнул. — Я просто думаю, что мне академия не подходит. Маэдрос нахмурился. Опять это странное нежелание. Маглор ведь был так рад, что ему предложили подать заявление туда, куда он мечтал много лет. — Но почему? — Думаю, мне лучше остаться тут, в Куивиэнен. — Тут?! Ты что, шутишь? Ты же всегда говорил, что хочешь уехать — в Нью-Йорк, Лондон, Лос-Анджелес! Почему же передумал? Лицо Маглора просветлело. — Дело в Регнис! — А что такое с Регнис? — Она собирается остаться в Куивиэнен. — Рад за нее, но какое это имеет отношение к Королевской академии? — Маэдросу совсем не нравилось направление, куда сворачивал их разговор. Девушка Маглора за последние три года стала неотъемлемой частью его жизни. Она была милой и такой же зацикленной на музыке, как и сам Маглор. И непоколебимой в своей целеустремленности стать профессиональным музыкантом. Она была решительной и настойчивой. — Расстояние не так уж и непреодолимо, всё зависит от тебя. Ну и никогда не знаешь, что будет дальше. Два года — долгий срок. — Вот именно, — Маглор сел. — Это долгий срок. Слишком долгий, если уж на то пошло. Я не хочу разлучаться с ней так надолго, Маэдрос! — он наклонился вперёд, на лице его расцвела застенчивая улыбка. — Я подумываю сделать ей предложение. Маэдрос безмолвно моргнул. — Что? — в конце концов удалось выдавить ему. — Ты что, серьёзно? — А почему бы и нет! Мы вместе три года, и это поворотный момент. Если я уеду в Лондон, передо мной откроются иные перспективы. Если Регнис останется тут, она, скорее всего, тут что-то себе найдёт: будет преподавать или где-то выступать. И мы разойдёмся… а я этого не хочу. И она не хочет. Она так волнуется, что моя стажировка нас разлучит. Будет куда проще, если я останусь. Знаю, она хочет, чтобы я делал то, что хочу сам, и поддержит любое моё решение. Но я-то хочу быть с ней! Я нашёл человека, с которым хочу провести всю свою жизнь — и не готов это терять. Академия того не стоит. — Ты серьёзно?.. Маглор кивнул. — Я купил кольцо, — он нервно сглотнул и поднял на старшего брата глаза. — Я планирую сделать ей предложение на Рождество. Если она скажет «да», то я поблагодарю академию и откажусь. И останусь тут, в Куивиэнен. С ней. И мы начнём совместную жизнь! — Улыбка озаряла его лицо, а глаза сияли предвкушением. — Ну конечно же, она скажет «да», идиот! Она будет дурой, если не согласится! — Маэдрос сгрёб Маглора в медвежье объятие и рассмеялся — впервые за много недель. …выяснилось, что Регнис не была дурой. Она была коварной манипуляторшей. Она приняла предложение Маглора. И он в тот же день написал в академию, что отказывается от предложения. Не имея ни малейшего представления о том, что Регнис подавала заявление на ту же самую стипендию. И когда он отозвал своё заявление, академия пригласила вместо него Регнис. Она была второй их претенденткой. И отказываться от предложения она не стала. Приняв приглашение академии, она вернула Маглору кольцо. — Маглор, мы будем так далеко друг от друга, что ничего не получится. Я это уже говорила — когда ты подавал заявление. — Но ты не говорила, что тоже подала заявление! Ты ведь могла бы рассказать мне, что претендуешь на ту же стипендию… я бы отказался ради тебя. Ведь я выбираю тебя! — Знаю. Прости. Но я не могу упустить такой шанс, Маглор. Я получила его лишь потому, что отказался ты. И больше мне такого не светит. Прости, желаю тебе самого наилучшего. Но это моя судьба. Я не могу остаться с тобой и похоронить свои мечты. Извини. Я не хотела причинить тебе боль. *** Предательство, замалчивание и такое откровенное отвержение мучило Маглора многие месяцы. «Годы», — если уж быть с собой честным, подумал Маэдрос. Брат пока так и не оправился. И в том же свете увидел реакцию Аредель на Тьелко. Да, ночка будет долгой.