***
Должна ли она становиться королевой? Бронвин беспокойно ворочалась в кровати, преследуемая этой мыслью. Похоже, многие считали, что должна. Взгляд кузена Леонаса смущал её больше, чем его слова. Он и эрл Вульф говорили вполголоса, и всё время смотрели, смотрели, смотрели на неё, ожидая, что она поступит так, как, по их мнению, будет лучше. Они разумные, прагматичные люди, гордящиеся тем, что свободны от глупых предрассудков. Они ясно дали понять, что то, чего они хотят, будет для королевства лучше всего. И ещё они дали понять, о чем именно думают. Как и большинство солдат, они желали видеть королём Логэйна. Армия была большой и достаточно могущественной, чтобы навязать свою волю Ферелдену, но ценой этому будет создание прецедента, что армия посадила на трон сильнейшего. Кузен Леонас высказал свои мысли под видом урока истории, рассказав о королевском доме Антивы. "Однажды королевский род пресёкся... и золотая нить легитимности была нарушена... Началась битва всех против всех, где выживали самые приспособленные. И тогда армия поняла, что у неё есть сила создавать королей, и принялась делать это снова и снова, жадная до взяток, власти и женщин, что обещали им успешные генералы за поддержку. Даже те, кто сейчас сидят на троне Антивы, находятся в довольно шатком положении. Они обязаны своим правлением Воронам или верхушке армии, а иногда и тем, и другим одновременно, и всем это известно. Люди не будут поддерживать монархию, если за ней не стоит традиции. Традиция — это важно, её нельзя безрассудно отбрасывать". Она знала: Леонас прав, беспощадно, пронзительно прав. Безумие — спасать Ферелден от Мора только затем, чтобы ввергнуть его в смуту. Есть и другая опасность: если род Каленхада прервётся, враги тут же набросятся на них, почуяв запах раздора даже из самого Вал-Руайо. Отец хотел, чтобы она стала королевой. Правда, он хотел, чтобы она стала королевой Кайлана, но он бы первым изменил мнение и выбрал нужды времени. Матушка не хотела бы, чтобы Бронвин вышла замуж за Логэйна, но если бы ей пришлось выбирать между Логэйном, правящим единолично, или Логэйном, соправителем королевы Кусланд... Ну, Бронвин понимала, что на самом деле тут нет выбора. Матушка сказала бы, что это её долг, стать королевой по праву крови, которая связана древними обетами с Собранием земель и народом Ферелдена в час опасности. Но как же Фергюс? Она рассказала ему о сложившейся ситуации. Не сочтет ли он, что лучше править ему? Сложный вопрос. Если он этого захочет и сочтет своим долгом принять корону, тогда она должна приложить все усилия, чтобы помочь ему. Но станет ли он лучшим выбором для Ферелдена? Что, если нет? Не обернётся ли её лояльность просто эгоистичной жаждой власти могущественной благородной семьи? Она обременена обязанностями Стража-Командора, и этот долг она не может поручить кому-либо ещё. Стражи здесь, в Ферелдене, являются ключевыми — ну или по меньшей мере важными — фигурами в победе над Мором. Теперь их стало на одного больше. К удивлению Бронвин, Адайя пережила Посвящение. Тут было над чем подумать. Кайлан — крупный, мускулистый, прекрасно владеющий мечом король Ферелдена, не смог вынести ритуал, но это удалось хилой неграмотной эльфийке, почти девочке, едва начавшей тренироваться с оружием. Адайя отныне — Страж Адайя, в новой тунике Стражей и с пружинящей энергичной походкой. Неизвестно, что даёт устойчивость к скверне, но это совершенно точно не рост и не сила, не положение и получаемый при рождении титул, или что-то иное. Адайя никогда не сможет сражаться в строю, но, возможно, это и не потребуется. Помощники нужны Стражам не меньше солдат. Бомбы и яды Адайи давали им преимущество в бою, да и сама она не трусиха, хотя Бронвин предпочла бы, чтобы Адайя держалась за спинами воинов и по возможности занималась подранками. Девочка, конечно, радовалась возможности собирать добычу на своё усмотрение, раз скверна больше не угрожала ей. Если подвести итог, то Бронвин ощущала, что до тех пор, пока не будет покончено с Мором, она обязана оставаться Стражем-Командором, даже если она... — да, она должна заставить себя произнести (пусть и мысленно) эти слова — даже если она будет избрана королевой. Должна ли она стать королевой? По всему выходит, что да. Она должна выйти замуж за Логэйна и вместе с ним нести бремя правления. Королева-Страж? Возможно, именно такая королева нужна охваченной Мором земле...***
Надо ли ему становиться королём? Фергюс ещё раз зачерпнул ложкой рагу. Он по обычаю ел в своих покоях, и хотя тягостная тишина угнетала его, но ощущение присутствия родителей придавало ему сил. Письмо Бронвин лежало возле правой руки. Он хотел перечитать его после того, как поест. Оно давало много пищи для размышлений. Король мёртв. Бронвин писала вежливо, но всё равно было понятно, что она считала Кайлана глупцом, и что он подвёл страну. С этим не поспоришь. Возмутительный заговор с целью заключения союза с Орлеем — и браком с императрицей! — плохое отношение Кайлана к своей замечательной королеве... его почти нескрываемое презрение к общей стратегии Логэйна и безрассудное стремление подвергаться опасности... его пренебрежение к ферелденским традициям и его необдуманное завещание... Что ж, про Кайлана нельзя сказать, что он принёс добро своей семье и стране. Завещание было возмутительным, в нём даже не упоминался наследник. Всё плохо. Фергюс ещё не объявил во всеуслышание о смерти короля, потому что не решил, что ему с этим делать. Королева будет временной правительницей следующие три месяца, но Бронвин сообщила ему о здоровье королевы. Горничная Аноры, эта коварная маленькая дрянь, по указке Орлея опаивала королеву медленнодействующим ядом. До сих пор неизвестно, сумеет ли Анора когда-нибудь полностью восстановить своё здоровье. При мысли об этом Фергюс испытал дурноту и гнев. Эта отважная, прекрасная женщина... Фергюс ткнул ложкой в рагу, возмущаясь наглостью и коварством старых врагов. На Логэйна тоже покушались. Никто не был в безопасности, всюду орлесианцы или эти проклятые Вороны... «Дорогой брат, — писала Бронвин их шифром, — дело в том, что ты или я должны принять корону. Если ты чувствуешь, что править страной — это твой долг, я поддержу тебя всеми доступными способами. Однако рассмотрим альтернативу. Если я выйду замуж за Логэйна, и мы будем править вместе, то у него будут развязаны руки для борьбы с Мором. То, что я Страж, не столь важно. Вульф и Брайланд заверяют меня, что это не помешает мне взойти на престол. Мор должен быть побеждён, но я вижу, что остальная часть Тедаса не стремится нам помогать. Орлесианцы надеются на наше уничтожение, что касается остальных, то для них это не более чем захватывающее зрелище. Первый Страж не выказал намерения отправить нам помощь. Вместо этого он приказал мне покинуть Ферелден и перейти под командование орлесианского Стража-Командора в Монтсиммаре. Как ты понимаешь, я предпочла не выполнять этот приказ, потому что презираю подобную нечестивую глупость. Возможно, есть какая-то политическая договорённость между Стражами и Орлеем в том, что Ферелден должен пасть. Я против подобного. Этого не случится. Следующее является тайной Стражей, поэтому не делись этим ни с кем. Возможно, из-за того, что я стала Стражем, я лишилась возможности произвести на свет наследника. Очевидно, что пока бушует Мор, для меня было бы безумием пытаться завести ребенка. Если я займу трон, моим наследником будешь ты. Об этом будет сразу объявлено, и Логэйн должен будет принять это условие…» Фергюс вздохнул, признавая, что это предложение было бы для него предпочтительным. Пусть это причиняет ему боль, но он хотел бы находиться в Хайевере, среди своих людей. Он хотел бы вернуть свой дом. Он хотел бы отдать последние почести родителям. От перспективы бороться с Мором и общаться со всей вздорной знатью Ферелдена у Фергюса сводило живот. У него и на севере хватало вздорных баннов. Точно так же у него едва не случился разлив желчи от снисходительного послания преподобной матери Хайевера, полного наставлений о прощении и принятии воли Создателя. Ему надо искоренить разбойничающих наёмников и отстроить заново добрую половину Хайевера. Нужно присматривать за Амарантайном и охранять побережье — кто знает, что захочет предпринять соседняя держава, пока ферелденская армия сражается с порождениями тьмы? В общем, он не хочет уезжать. Если он взойдет на престол, что станет с Хайевером? Если Бронвин выйдет замуж за Логэйна, а Фергюс станет королем, Собрание земель вряд ли назначит Бронвин тэйрной Хайевера — ведь она уже будет тэйрной Гварена. Все начнут продвигать своих кандидатов в тэйрны Хайевера, и Хайевер будет потерян для Кусландов. Об этом невыносимо даже думать. Пусть Бронвин получит свой трон. И своего героя. Неисповедимы пути Судьбы. Мечты отца и заветные желания Бронвин могут исполниться благодаря величайшей угрозе Тедасу. Можно лишь надеяться, что из-за Архидемона Бронвин не разочаруется в сбывшихся мечтах. — Милорд тэйрн! Фергюс поднял голову и улыбнулся стоящему в дверях мужчине. — Входи, Хоук. Я размышлял над письмом сестры. Сегодня я объявлю о смерти короля. Пойдешь со мной в церковь? Я собираюсь сказать об этом преподобной матери, надеюсь, она перестанет разглагольствовать насчет «вопиющего нарушения права убежища». Хоук засмеялся. — Верно. Она будет слишком занята планированием заупокойной службы для короля Кайлана и перестанет вспоминать про каких-то мёртвых мерзавцев. Фергюс уже выходил из комнаты, жестом зовя Хоука с собой. Полезный тип, этот Хоук. И приятный собеседник. Понятно теперь, почему у Бронвин сложилось о нём хорошее мнение. Фергюс нуждался в верных людях, а у Хоука на севере нет родных. Его суждения не будут затуманены жаждой мести, и это сделает его отличным кандидатом для отправки в Амарантайн. Надо понаблюдать за ним следующие несколько дней и решить. А ведь было ещё и письмо от королевы. Бедная женщина. Следующие три месяца станут для неё нелегким испытанием. А потом ей придется возглавить Собрание земель и сложить с себя королевские обязанности. Ей нужно поберечь себя. Что сделает королева Анора, когда станет всего лишь вдовствующей королевой? Планирует ли Логэйн отдать ей Гварен? Наверное, это утешило бы её, хотя на дальнем юге, практически в изоляции, ей будет одиноко. Возмутительно, что король не позаботился о ней как следует, но Кайлан, в сущности, всегда так с ней обращался. Что можно сказать о мужчине, которому досталось такое сокровище — красивая, мудрая, добродетельная жена, — а он его не ценил?***
Могла ли она стать королевой? Идеи и планы кружились в её голове. Она хваталась в своём воображении за политические соломинки, и они выскальзывали из её пальцев. Анора считала себя находчивой женщиной, но теперь ей не удавалось придумать ни одного способа убедить Собрание земель передать ей верховную власть в стране. Она никогда ещё не чувствовала себя такой одинокой. Она обнаружила, что скучает по Йовану. Общество Винн было приятным и успокаивало её, но невысказанное восхищение и преданность Йована привносили в жизнь определённую радость. Конечно, Винн, как целитель, изумительна. Анора уже ощутила разницу. Она почувствовала усталость и тошноту только поздним днём, а ведь утром с трудом встала с постели. Винн не могла исцелить её, но могла придать Аноре сил править в эти утекающие сквозь пальцы дни. И что потом? Быть сосланной в Гварен, выслушивать споры углежогов? О, это так больно! Столько ещё не завершено! Как она может убедить Собрание передать корону ей? Более того, кто её соперники? Её отец, разумеется. Анора не осталась глуха к шепоткам во дворце и в столице. Ферелден в опасности, и многие с надеждой смотрят на Героя реки Дейн. В нём нет ни капли королевской крови, Мак-Тиры могли похвастаться лишь родственной связью с давно угасшим семейством, владевшим баннорном в Долгой Роще. Конечно, если преподнести это правильно... Каленхад Великий тоже не был королевских или благородных кровей, когда стал первым королём Ферелдена... Неужели отец планирует основать новую династию, рождённую ужасом перед ордами порождений тьмы? Анора стукнула ладонью по подлокотнику, когда все детали в её рассуждении сошлись. Конечно! Разумеется, именно это он и планирует! И он не собирается провернуть это в одиночку. Бронвин Кусланд вцепилась в отца и использовала, чтобы заполучить корону. С Кусландшей, как своей королевой, которая следующая в очереди на трон... Анора должна была это предвидеть. Отцу нужна родовитость Бронвин, а Бронвин нужен отец, чтобы сбежать от Серых Стражей. Анора призналась себе, что не сердится. Она не могла ненавидеть Бронвин, ведь на самом деле та ей очень нравилась. Бронвин была верна и любезна. Она стала почти подругой, а у Аноры в её жизни почти не имелось таких людей. Бронвин оставила с ней Йована, и Анора знала, что без него наверняка бы уже умерла. Бронвин относилась к ней с уважением. Аноре пришлось признать, что Бронвин поступает так не потому, что хочет досадить ей, а потому что искренне полагает, что Анора не намерена заявлять свои права на престол. А раз в Ферелдене вскоре не будет королевы, то почему Бронвин нельзя претендовать на этот титул? Справедливость должна быть справедливой. Есть ли способ противостоять отцу и Бронвин? Другим претендентом на трон был брат Бронвин. Тэйрн Фергюс, конечно... Фергюс... Её взгляд задержался на очаровательной музыкальной шкатулочке, что он подарил ей. Он такой замечательный человек... и такой внимательный. На севере он вершит чудеса, почти не имея ресурсов. Фергюс Кусланд мог бы стать выдающимся королём. Конечно же, после трагической потери жены и сына ему будет нужна королева. Тэйрн Фергюс Кусланд и королева Анора Мак-Тир могли бы посоперничать даже с Героем реки Дейн и Девчонкой-Стражем. Даже если Фергюс не станет королём, он нуждается в жене... в тэйрне, в ком-то, кто будет поддерживать его и помогать ему. Фергюс Кусланд — единственный мужчина в Ферелдене, за которого она могла бы выйти замуж без большого урона для своего положения. Он не только знатнейший мужчина Ферелдена, но и привлекательный, смелый и разумный. Он внимательно относится к чувствам других. Он настолько отличается от Кайлана, насколько это вообще возможно. Она бы с радостью пошла за него замуж. Винн может остаться с ней рядом и поддерживать её здоровье. Отец не будет жить вечно... Жизнь Бронвин тоже в постоянной опасности. Не то, чтобы она желала вреда любому из них, но... Анора подошла к туалетному столику и внимательно изучила своё отражение в зеркале. По-прежнему ли она настолько хороша, чтобы заполучить его? Она взяла лист пергамента и погрузилась в сочинение письма в Хайевер.***
Хранительница Ланайя прибыла вместе с охотниками своего клана. Встретили их с должным почтением. Когда Логэйн увидел эту изысканную белокурую эльфийку, то слегка порадовался, что Кайлана больше нет. Если уж тот глупел в присутствии Хранительницы Мерриль, то на Ланайе возжелал бы жениться. Долийцы из Остагара с большой радостью встретили новоприбывших и выслушали от них поразительную историю о том, как Страж-Командор Бронвин спасла клан от смертельного проклятья. Долийцы всегда с уважением относились к этой шемленке, и это стало ещё одним доказательством её доброго отношения. В долийском лагере устроили большой праздник. К большому кругу добавились новые сухопутные корабли, и в их кольце развели высокий костёр, у которого предводители долийцев устроили совет. — Логэйн и его женщина, Бронвин, не такие, как другие шемлены, — сказал Тановир. — Я знаю Логэйна со времен нашей молодости. Он уважает эльфов, хоть и не заявляет об этом во всеуслышание. Бронвин тоже показала себя хорошим другом. Ходят слухи, что они вскоре могут стать правителями Ферелдена. Если это так, возможно, мы увидим, как для долийцев наступят лучшие времена. Мерриль решительно его поддержала: — Бронвин честна. Она приглядит за тем, чтобы слова молодого короля не забылись. Король Кайлан, — пояснила Мерриль Ланайе и хагрену Сарелу, — милый молодой человек, который погиб из-за порождений тьмы. Он обещал долийцам землю. Это записано в его завещании и засвидетельствовано его людьми. Земли к юго-западу от Остагара будут предоставлены долийцам «бессрочно». Это означает — навсегда. Это объявление одни встретили с удивлением и волнением, другие с сомнением. — Андрасте, — заметил Сарел, — была доброй женщиной и достойной подругой тана Шартана. Однако те, кто пришли после неё, не были для эльфов друзьями. Мейнриэль сложил пальцы домиком и задумчиво сказал: — Многое из того, что привело к потери Долов, началось со споров, связанных с Мором, возникшем в те дни. Шемлены чувствовали, что эльфы покинули их. Это, как мы знали, не было всей правдой, но это всё же было правдой, и шемлены знали это. Сейчас мы, однако, здесь: бок о бок с нашими союзниками шемленами и дургенленами. Некоторые из шемленов оплакивают смерть своего короля, некоторые винят нас в том, что мы не сумели защитить его, но поскольку Логэйн отмёл эти сплетни, я не боюсь их. Если мы будем верны и останемся рядом с остальными вольными народами Ферелдена, я предрекаю этому союзу хорошее будущее. — А другие шемленские народы? — спросила Ланайя. — Они не придут на помощь? Тановир цинично улыбнулся. — Не придут. Пока они смотрят и ждут, наверное, надеются получить выгоду от разорения соседей. Я хорошо помню войну против орлейских шемленов. Во время оккупации они крайне жестоко обращались с эльфами. Уверяю тебя, ты не захочешь, чтобы здесь, в Остагаре, появились орлейские шевалье. Логэйн сказал мне, что их императрица запретила Серым Стражам из её страны присоединиться к нам, пока её армия, в том числе и шевалье, не пересечет границу. Логэйн полагает, что это просто уловка, чтобы взять под контроль то, что они считают бывшей провинцией. Скорее всего, он прав. — Это не значит, что все эти шемлены наши друзья, — произнесла другая молодая эльфийка-чародейка. — Один из знатных шемленов продал людей в рабство. Конечно, брат Бронвин победил его, и тот мужчина мёртв, но эльфы не вернулись, их увезли в Тевинтер. Из-за этого был большой переполох. Новоприбывших эти откровения потрясли, и они принялись перешептываться между собой. Мерриль это задело, и она сказала необычно резким для неё тоном: — Из-за этого действительно был большой переполох, потому что шемлены пришли в ужас и устыдились того, что один из них совершил такой омерзительный поступок. Возможно, именно для того, чтобы смыть это пятно позора, молодой король решил предоставить эльфам собственную землю. Сарел обдумал это. — Это было бы прекрасно, если бы у элвен снова появился дом, — даже маленький, или хотя бы место для сбора и церемоний. — Кое-кто из Стражей предположил, — сказала Мерриль, — что бедные городские эльфы могут построить там деревню. Они привыкли жить в одном месте, и им лучше будет жить под своим управлением, чем в шемленских городах. — Этот Страж — Данит? — спросила Ланайя. — Я знаю Данит. Она замечательная эльфийка. Или Тара? Она могущественная чародейка. — Данит очень замечательная эльфийка, — подтвердила Мерриль, — к тому же она великолепная лучница и Страж, но это не она. И не Тара, которая тоже моя подруга. Это сказала Страж Адайя, новенькая среди Стражей. Она из городских эльфов Денерима, но она жаждет узнать Vir Tanadahl. Я рада, что среди Стражей так много эльфов. Бронвин назначила Тару старшей над Стражами-магами, над шемленами, так что я считаю это еще одним доказательством её уважения к нам. Я думаю, что кому-то из нас следует поговорить с Бронвин и разузнать насчет обещанных нам земель. Нетерпение молодежи позабавило Мейнриэля. Покачав головой, он сказал: — Пока идёт война, никто ничего делать не будет. Мы не знаем, какие земли осквернят порождения тьмы. Мы также не можем сейчас звать плоскоухих бедняг присоединяться к нам на юге, пока здесь так опасно. Сейчас не время основывать город! Тишина наступила после его слов, но вызванная не гневом или отрицанием, а удивлением, когда эта идея начала проникать в умы остальных. — Город эльфов, — выдохнула Ланайя. — Еще один наш собственный город. Даже если он будет как беднейшая деревушка, это будет такое счастье. — На этот раз мы всё сделаем правильно, — заявила Мерриль. — Мы скроем его от шемленов при помощи магии. Мы будем хранить его в тайне и безопасности. Там мы будем изучать наши пути. Там мы восстановим утраченную мудрость. Помолчав, она добавила: — Но я всё равно хочу поговорить с Бронвин об этом. Просто чтобы напомнить ей.***
По возвращению в Остагар Йован получил горячие приветствия от своих друзей... и кивки от тех, кто его не одобрял. Он привёз пухлое послание от королевы Логэйну, записку с выражением учтивой благодарности Бронвин, длинное письмо для Тары и Адайи, а также всякие разные посылки и сообщения. Разумеется, первым делом следовало найти тэйрна Логэйна, но ему сообщили, что тэйрн, Драконоубийца Бронвин и часть других Стражей патрулируют окрестности, и до следующего утра их возвращения не ждут. Йован отправился в покои Стражей и принялся распаковывать сумки. Многое произошло в его отсутствие. Все, казалось, умирали от желания поделиться с ним сплетнями. И он не мог не заметить, что у Тары изменился её спальный уголок. — Но он добр к тебе, Тара? — спрашивал он подругу, с тревогой поглядывая на Зеврана, который ухмылялся ему через всю комнату и деловито точил кинжал. Йован вспомнил Лили, и его на миг пронзила острая боль. Он любил эту девушку — или думал, что любит, — но это было ужасной, почти смертельной ошибкой. — Он не маг. Он не понимает нас. Тара обняла его. — Он понимает, что значит быть узником. Он понимает, что значить не иметь выбора. Он мне подходит. Он не пытается навязывать мне свое мнение. Он невероятно красив. И к тому же эльф. Я как бы заново открываю свою эльфийскость. — Удачи тебе с этим, — с сомнением сказал Йован. Он посмотрел на письмо от старосты эльфинажа в руках подруги. По мнению Йована, быть в Тедасе эльфом, мягко говоря, непросто и невесело. Он не видел никаких преимуществ для Тары в отождествлении себя с эльфами и их страданиями. Таре и ему лучше со Стражами. Маги и эльфы держатся наравне с остальными Стражами — по крайней мере пока их возглавляют люди, похожие на Бронвин. У них есть приличные покои в Остагаре и более чем роскошные в Денериме. У них есть цель и возможность использовать свой дар. Их уважают. Йован наклонился и прошептал Таре на ухо: — Если он тебя подведёт, я насквозь проморожу ему яйца! — Тогда ты будешь вторым в очереди после меня! — рассмеялась она. Адайя неотступно теребила Тару, чтобы та прочла ей письмо Валендриана. Йован покинул их, чтобы отдать Карверу сообщения от его семьи. — Ты задержался, чтобы повидаться с ними в Лотеринге? — удивился юноша. — Это очень любезно с твоей стороны. — У тебя чудесная семья, — искренно сказал Йован. Его восхитила нежная, но такая одарённая Бетани. Он считал, что ей тоже следовало присоединиться к Стражам. — Я виделся с Адамом перед его отъездом на север, и он был в полном порядке. Он шлёт тебе наилучшие пожелания. Думаю, королева его очень щедро наградила, потому что он купил подарки для ваших родных в Лотеринге, и я завёз их по пути сюда. Это записки от твоей матери и сестры. А это, — сказал он, вытаскивая посылку из своего разворошённого багажа, — какие-то гостинцы от твоей кузины. Она не спала всю ночь и пекла их, чтобы я смог привезти их тебе. Карвер понюхал сверток. — Фруктовый пирог! Он торопливо развернул посылку, переложил пропитанное ликёром лакомство на большую тарелку и отрезал кинжалом большой ароматный ломоть. — Если кто-нибудь хочет угоститься фруктовым пирогом, то пусть поторопится, пока я всё не съел! От окна послышался всхлипы и встревоженный шёпот. Карвер взглянул туда и понял, что письмо из эльфинажа не сообщило Адайе ничего хорошего. Он понизил голос. — Эй... Ребят... Тут пирог... Он решил выйти и прочитать своё письмо снаружи. Алистер и Каллен, болтая, вошли в комнату и увидели эльфов, обступивших плачущую Адайю. Не было ни малейшего шанса притвориться, что они это не заметили. Они подошли к эльфам, и Алистер сказал: — Плохие новости, да? Сочувствую. Адайя вытерла нос тыльной стороной ладони. — Думаю, могло быть и хуже, — сказала она более глухим, чем обычно, голосом. — Мы потеряли более половины эльфинажа. Хагрен говорит — больше двух третей. А те, кого сумел спасти тэйрн Фергюс — это старики, которые не нужны работорговцам, или больные, а ещё малыш Майи и Кирри. Хагрен сказал, что тэйрн Фергюс отправил их домой в повозке и дал им козу — сразу, без промедления дал козу! — Гаммер Деранни, чтобы у деток было молоко. Во всём этом только одна светлая сторона, — сказала она горько, — теперь в эльфинаже много пустого жилья и домовладельцы вынуждены будут понизить ренту!***
Йован доложился начальству следующим утром, как только патруль вернулся в лагерь. Все были грязные и усталые, но, похоже, патрулирование прошло удачно. Бронвин заметила ждущего у башни Ишала Йована и показала на него Логэйну. Скаут узнал бывшего спутника и поприветствовал его, энергично помотав обрубком хвоста. — Смотрите! — воскликнула Бронвин. — Йован вернулся! Доброго дня тебе, Йован! Отлично выглядишь. — Командор... Тэйрн Логэйн... — пробормотал Йован, предпочитая смотреть на своего дружелюбного и симпатичного командира, а не на грозного генерала. — Я привёз новое оружие от мастера Вэйда и письма из Денерима. Тэйрн подозрительно взглянул на него, но решительно взял протянутое письмо. — Идём в мои покои, Страж, — приказал он. — Я хочу услышать твои впечатления о королеве и Денериме. Оружие мы сможем посмотреть позже. Это должно было заставить Йована понервничать, но Бронвин ему подмигнула, и он слабо улыбнулся в ответ. В конце концов, чего ему бояться? Королева довольна им, и он делал для неё всё, что было в его силах. Должно быть, она так и написала в письме, потому что Логэйн, прочитав его, задумался на мгновение и сказал: — Благодарю тебя за хорошую службу моей дочери, Страж. — Это было честью для меня, милорд. Я горжусь тем, что смог послужить королеве. Это вызвало большее одобрение у Бронвин. Она быстро взглянула на Логэйна и затем коротко кивнула Йовану. — Она впечатлена способностями старшей чародейки Винн, — продолжал Логэйн, — но я полагаю, что исцеление вряд ли возможно. Ты, должно быть, советовался с этой женщиной. Каково её честное мнение? Йован ненавидел сообщать людям плохие новости, но выхода не было. — Увы, милорд. Я очень сожалею, но полное исцеление невозможно. Здоровье королевы серьёзно пострадало. Такой сильный целитель, как Винн может ослабить симптомы и придать королеве сил, но она не может исправить нанесённый ущерб. При постоянной заботе королева может вести вполне нормальную жизнь... — Но не очень долгую, — сказал Логэйн, и слова горчили на его языке. — Теперь там Винн, и королева может прожить куда дольше, чем могла бы с моей помощью... — признался Йован. Он ненавидел правду, которую должен был сообщить. Королева заслуживает гораздо большего... — Но вряд ли королева доживёт до старости. Логэйн встал, подошёл к окну и уставился на южные холмы. — А без магического исцеления? Йован заколебался и взглядом поискал поддержки у Бронвин. — Проживёт не дольше месяца или двух, — сказал он тихо. — Но у неё теперь есть Винн, — заметила Бронвин. — Мы позаботимся о том, чтобы королева по-прежнему получала лучшую помощь, которую может себе позволить Ферелден. — Ты хорошо потрудился, Страж. Я благодарен тебе и рассчитываю на твое дальнейшее благоразумие. — Да, милорд. — Найди Главонака, Йован, — сказала ему Бронвин. — Подготовьте оружие к демонстрации к полудню. После того, как Йован вышел, Логэйн повернулся к Бронвин. — Этот парень представляет собой больше, чем мне показалось сначала. — Он спохватился, вспомнив, что Бронвин не знает о том, что Логэйн не впервые имеет с Йованом дело, как не знает о тайном отравлении Эамона Геррина. Логэйн на миг ощутил укол суеверного страха, спросив себя, не является ли судьба Аноры каким-то божественным отмщением? Он отложил эту мысль в сторону, взглянул на Бронвин и понял, что можно не беспокоиться: Бронвин решила, что он имеет в виду первые полные неуверенности дни пребывания Йована в Стражах. — Он стал лучше благодаря своим обязанностям. Призыв пошёл ему на пользу. — Анора не сможет быть королевой после Собрания земель, — объявил Логэйн резким голосом. — Я бы поддержал её, но её здоровье делает это бессмысленным. Есть только один вариант, и ты знаешь, что мы обязаны воспользоваться им. Бронвин молчала, её глаза изучали его лицо. В утреннем свете оно выглядело измождённым и заострившимся; Логэйн так сильно отличался от веселого и юного короля, правящего Ферелденом несколько дней назад. А она? Стервятница, рвущая корону из рук женщины, которую жестоко и вероломно использовали. Если это победа, то у неё вкус пепла. — Я должна узнать мнение Фергюса, — сказала она. — Я не могу пойти против него. И мне нужно сделать ещё кое-что, прежде чем я смогу с честью взойти на престол. Вкратце она сообщила ему, куда и зачем отправится. Пепел Андрасте был единственной надеждой Аноры на жизнь и единственным шансом для Бронвин успокоить свою совесть.***
Бронвин пришла в восторг от новых драконьих копий. Чтобы показать некоторые из их новых особенностей, пришлось убить ими быка, однако демонстрация получилась эффектной. На острые, как бритва, наконечники из закаленного сильверита были наложены руны пробивания. Древки не смогли повредить никакие придуманные Вэйдом испытания. При этом копья оставались достаточно лёгкими для метания. Был еще один образец, с пружиной. Когда наконечник с силой ударял по мишени, пружина распрямлялась, и наконечник с раскладывающимся древком выстреливал вперёд с огромной силой. В бычью тушу наконечник вонзился на два фута, практически пробив её насквозь. — Я видел это в действии, — сказал Йован наблюдающим. — Впечатляющее зрелище. Можно наполнить наконечники ядом или взрывчаткой. Также я много прочёл об охоте на драконов. Думаю, неварранцы хотели сохранить свои секреты в тайне, но некоторые всё-таки стали известны. Они действовали большими отрядами и изредка использовали ловушки... — Какие именно? — мгновенно спросил Логэйн, жадно разглядывая новое оружие. — Туннельные ловушки, в основном, — сказал Йован. — В достаточно узкой ловушке дракон не мог расправить крылья и улететь. Ловушки могли усилить кольями, а для некрупных экземпляров использовать сети из паучьего шёлка. Для тех, кто покрупнее, думаю, использовали приманку. Драконы любят кровь, и некоторые виды крови любят больше чем другие... — И что? — подбодрила его Бронвин, видя, что мужчина краснеет. — Их приводит в волнение... — Йован поморщился, — э-э-э, менструальная кровь. Наверное, если есть возможность принести в жертву кровь девственницы... Я думаю, подойдет эльфийская или человеческая девушка... Они чуют кровь и атакуют. — Йован... — Бронвин старалась не рассмеяться. — Ты имеешь в виду, что на вероятность Архидемона атаковать меня будет влиять мой лунный цикл? Логэйн уставился на него убийственным взглядом. — Э-э-э... да... может быть, — слабо пробормотал Йован. — Не уверен насчет Архидемона. Другой дракон... возможно. Неварранцы всегда приводили на свои охоты девушек, и в песнях много отсылок к луне... — Они же не скармливали этих девушек драконам? — спросила Бронвин, распахнув глаза. — Нет... не преднамеренно... Но иногда что-то шло не так... У Йована скопилось много информации, которой он мог поделиться, и пока он рассказывал, понемногу смелел. Йован всегда был хорошим исследователем и в библиотеках Денерима отыскал много секретов. Логэйн кивал, впитывая информацию, но его внимание по-прежнему было поглощено оружием. — Надо найти тушу огра, — пробормотал он. — И ты со своими Стражами сможешь опробовать это пружинное копье. — Возможно, придётся оставить это на тебя, — тихо сказала Бронвин. — Не забудь, что я собираюсь завтра уехать. Логэйн раздраженно хмыкнул, раздосадованный её напоминанием.***
По дороге в башню Ишала её остановила Мерриль, желавшая поговорить об обещанных долийских землях. Бронвин сказала ей, что завтра отправляется в длительный патруль, однако она понимала, что не может просто отмахнуться от Хранительницы. Кайлан поклялся ей честью короны, и если всё пойдет как они с Логэйном задумали, им придётся так или иначе выполнять все его обещания. — Я знаю, что король обещал землю на западе, но мы не знаем, в каком она сейчас состоянии. — Бронвин ненадолго задумалась. — Наш патруль отправится завтра в западном направлении, и может быть после разведки мы узнаем больше. Лично я задавалась вопросом, может, лучше будет передать вам Бресилианский лес, расположенный вокруг того удивительного эльфийского храма. Возможно, вам с Данит стоит поговорить об этом строении и его значении для эльфов. Обещаю поразмыслить над этим вопросом, но прямо сейчас я должна поговорить с моими Стражами... Стражи обрадовались её планам не больше Логэйна. Почти все они находились в покоях, убирались и готовились к ужину. Когда Бронвин объявила о задуманном, у Алистера отвисла челюсть. — Ты хочешь пойти... куда? — Это не займёт много времени, — нетерпеливо сказала Бронвин. Она с глубоким вздохом посмотрела на лица своих спутников, на которых читались сомнение, беспокойство, любопытство, предвкушение или откровенное неодобрение. Стэн принадлежал к числу последних. — Я не понимаю, — пробурчал он, — как поиск древнего храма может быть связан с твоим походом против Мора. Бронвин была к этому готова. — Мы не сможем достичь своей цели, если страна развалится. Королева обязана править до созыва Собрания Земель. Если её здоровье пошатнётся, то знать скинет её с трона и возьмёт временное правление в свои руки, потому что это даст им преимущество в притязаниях на трон. — Она увидела, что смогла убедить Стэна и добавила: — К тому же это дело моей собственной чести. Я не могу бездействовать и позволить ей умереть, когда у меня есть сведения о возможном лекарстве. Пока она королева Ферелдена, мой долг — служить ей. Лелиана встала рядом с Бронвин, её голубые глаза светились от предвкушения славы. — Чтобы отыскать место упокоения Пророчицы, я пойду с тобой куда угодно! Сколько радости принесёт это открытие всему миру! — Верно, — сказал Каллен мягким голосом. — Я пойду с тобой, Бронвин. Мы должны спасти королеву. И верующие смогут отправиться в паломничество к храму Андрасте. Морриган переглянулась с Андерсом и сказала раздражённым тоном: — Никогда не слышала большего бреда! Ты желаешь пойти через снега и морозы по следу этого легковерного мечтателя Дженитиви, который уже наверняка превратился в кучку гниющих костей! Всё, что у него было, это карта... — ...весьма сомнительного происхождения, — добавил Андерс. — Кроме того, на карте была только деревня, в которой могли знать про храм. Это даже не карта самого храма! — Если это ложный след, я немедленно вернусь, — признала правоту их доводов Бронвин и твердо заявила: — Я уеду всего на несколько недель. Мы можем сказать, что ходят слухи о порождениях тьмы в Морозных горах, и я отправилась их проверить. — Нет! — воспротивилась Лелиана. — Никто не должен знать, куда действительно мы направляемся. Давайте сообщим, что мы едем просто на запад. Гномы обсудили между собой предстоящее весьма непростое приключение. Броска, с довольным видом расправляясь с целиком зажаренным кроликом, прожевала кусок и сказала: — Босс, я с тобой, что бы ты ни решила. Ты это знаешь. Просто... Ты уверена в том, что хочешь именно в это время бродить по горам? — А ведь вы и в самом деле можете встретить там порождений тьмы, — поддержала Броску Астрид. — Что ты тогда будешь делать с малым отрядом? А еще я подумала, что раз дело с преемственностью в Ферелдене не решено, то тебе нельзя далеко уходить... Огрен оторвал взгляд от кружки и спросил, прищурившись: — Логэйн об этом знает? Что он говорит? Рассказать им о планирующемся браке? Сказать, что она собирается стать королевой? Бронвин замолкла, её сердце замерло... и она уклончиво сказала: — Разумеется, тэйрн Логэйн беспокоится о дочери. Что касается правопреемственности, я уже сообщила знати мои взгляды. Несколько недель ничего не изменят. Однако если я собираюсь пойти, то должна отправляться без промедления, чтобы вернуться до Собрания земель. Йован почти вызвался добровольцем, но слова застыли на его губах, когда он встретился глазами с Калленом. Бывший храмовник сердито полоснул его взглядом, и Йован представил себе, как во время долгого похода он каждый вечер будет ощущать на себе такие взгляды... Да и Тара уже вышла вперёд. — Я пойду. Тебе нужен маг, а мы хорошо сработались. — Если одна из дам, которой я служу, пожелает насладиться каникулами среди гор, — ухмыльнулся Зевран, — тогда я тоже должен пойти, чтобы уберечь их от бед. Лелиана, Каллен, Тара, Зевран. Со Скаутом этого вполне достаточно. Бронвин воспряла духом от их поддержки. — Спасибо вам. Вы четверо отправляетесь со мной. Алистер, пока меня нет, ты за главного. Андерс, ты пока будешь старшим магом. — Наконец-то моя мечта сбылась, — саркастично усмехнулся Андерс и тут же получил от Тары подзатыльник. — Ой! Бронвин смахнула крошки со стола и вытащила карту. Развернув её, она показала им предполагаемый маршрут. Все столпились рядом, толкаясь, чтобы посмотреть на карту. — Отправимся, как рассветёт. Сейчас мы здесь, в Остагаре, — сказала Бронвин, ткнув пальцем на нарисованный крошечный замок. — Я планирую дойти до Редклиффа по охотничьим тропам... вот так. — Это тот самый путь, которым король шёл освобождать Редклифф, — кивнул Алистер. — Логэйн мне показывал. Пока всё довольно понятно. — В Редклиффе, — сказала Бронвин, проводя пальцем через нарисованное озеро, — я надеюсь найти лодку, которая перевезёт наш отряд к устью Сулкеровой реки. Это недалеко от тайного перевала, ведущего к отмеченной Дженетиви деревне. — Её ноготь постучал по нацарапанную крестику. — Убежище. Вот наша цель. — Убежище, — прошептала Лелиана. — Какое красивое название. Раздался громкий хриплый голос Адайи — большего контраста с голосом Лелианы было сложно придумать. — Если вы уходите, то может послушаем историю сегодня? Иначе придётся ждать несколько недель! Бронвин стало приятно от слов эльфийки. Отличная идея — отвлечь соратников от недовольства её планами. — Да, давайте все наполним чаши и послушаем историю. Йован, твой черед. — Мой черед? — выдохнул маг. — Но... Данит покачала головой, усмехаясь. — Я рассказывала свою историю перед самим королём, пока ты нежился и бездельничал в Денериме! Йован провёл рукой по своей чёрной шевелюре, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. Единственное, что приходило на ум, — ужасающие рассказы об охоте на драконов; а ещё история, связанная с маленькой безделушкой королевы Аноры, которую он видел каждый день во дворце... — Хорошо, — сказал он, вспоминая версию, что ему нравилась больше всего. — Я расскажу вам историю. У королевы Аноры есть маленькая музыкальная шкатулка, которая играет старую мелодию. Я не смогу её спеть даже для спасения собственной жизни, но могу рассказать эту историю словами. Рассказ Йована о Принцессе со Стеклянного холма. Давным-давно, в далекой-предалекой стране был большой холм из сверкающего стекла. На вершине холма стоял замок из чистого золота, а перед замком росло зачарованное дерево с золотыми яблоками. Любой, кто срывал яблоко, мог пройти в золотой замок, а там, в серебряной комнате сидела принцесса поразительной красоты и чистоты. Запертая в замке, она дожидалась возлюбленного долгое, долгое, долгое время. Она была не только красивой, но и богатой: в подвалах замка лежали груды драгоценных камней, а огромные сундуки из чистого золота стояли вдоль стен каждой комнаты. Тот, кто смог бы подняться на стеклянный холм, получил бы руку и сердце принцессы и полцарства в придачу. Многие рыцари шли издалека, чтобы попытать удачи, но не преуспели. Несмотря на то, что копыта их коней были подкованы острыми гвоздями, ни один не смог подняться выше половины холма — все падали к подножию крутого и скользкого склона. Многие покалечились, многие разбились насмерть. Мёртвые тела всадников и коней лежали вокруг холма, и омерзительные вороны клевали их кости. Прекрасная принцесса сидела у окна и наблюдала, как смелые рыцари пытаются добраться до неё на своих великолепных конях. Её вид всегда придавал людям храбрость, и они стекались со всех концов Тедаса, чтобы спасти её. Но все они терпели неудачу, и семь лет принцесса сидела и ждала, пока кто-нибудь не преодолеет Стеклянный холм. Один рыцарь, посмышлёнее остальных, тоже решил принять вызов судьбы. Он узнал про прекрасную принцессу, что сидит в золотом замке на вершине стеклянной горы, выслушал всё, что про неё рассказывали, и решил тоже испытать свою удачу. Он пришел и увидел множество погибших людей — их кости стучали о ржавеющие доспехи, как сухие горошины в стручке. Он не направил свою лошадь вверх на холм, вместо этого обошел вокруг, осматриваясь и размышляя. Он ступил на склон холма, но его стопы не нашли надежного уступа на скользкой поверхности. Принцесса увидела его далеко внизу, но оказалась разочарована тем, что он развернулся и уехал прочь. — Он не выглядел трусом, — вздохнула она. Однако, рыцарь вовсе не отказался от задуманного. Он доехал до ближайшей деревни и поговорил с кузнецом. Рыцарь был беден, и все, что у него было, это его лошадь, доспехи и меч. Он любил свою лошадь, а меч был нужен на случай нападения врагов, так что он обменял рыцарский доспех на стальные когти, которые крепились на руки и ноги, а потом вернулся в свой лагерь. Следующим утром, привязав лошадь у подножья, он смело начал взбираться на Стеклянный холм. Это оказалось куда сложнее, чем он ожидал. Когти неплохо справлялись с задачей, но только если прикладывать большие усилия. Осколки стекла отламывались каждый раз, как он вонзал в холм когти. Некоторые обломки отлетали назад и резали его лицо, другие застревали в когтях, вонзаясь в пальцы и попадая в обувь. Весь день он взбирался, рука за рукой, нога за ногой. Он был так измотан, что с трудом дышал, мучимый жаждой. Солнце ярко светило, от его лучей, отражающихся в стекле, болели глаза. Рыцарь не смел протянуть руку к фляжке с водой, опасаясь упасть и разбиться насмерть. Он не видел золотого замка над головой и не замечал пропасти под ногами. Всё, что имело для него значение сейчас — это Стеклянный холм. Наступил вечер, а он добрался только до половины холма. Измученный, он повис на креплениях когтей, но когти, застрявшие глубоко в стекле, выдержали его вес. Показались звезды и отразились в стекле как крошечные самоцветы. Рыцарь, хладнокровно ожидая смерти, погрузился в сон. Так он проспал всю ночь напролет, зависнув между жизнью и смертью. Перед самым рассветом огромная черная туча нависла над холмом. Прогремел гром, и молния расколола небо. Дождь лился стеной, и рыцарь проснулся, с благодарностью глотая благословенную влагу. Буря отступила, и рыцарь, набравшись мужества и сил, продолжил подъём. Было ничуть не легче, чем накануне. Скоро раны на его лице, руках и ногах опять открылись и начали кровоточить; орошаемое кровью стекло походило на рубин. Рыцарь поднимался все медленнее и медленнее, задыхаясь от усталости и боли. Принцесса проснулась и выглянула из башни. К своему изумлению, она увидела рыцаря, карабкающегося по Стеклянному холму на совсем небольшом расстоянии от вершины! С ужасом она заметила кровь, бегущую из его ран, и испугалась, что он погибнет прежде, чем достигнет цели. — Сэр рыцарь! — крикнула она ему. — Сэр рыцарь! Ты почти достиг волшебного дерева! Я не могу спуститься к тебе, но если ты откусишь от одного из золотых яблок, то исцелишься и сможешь войти в замок! Полумёртвый от усталости и потери крови, рыцарь слышал её как сквозь толщу воды. Он изо всех сил поднял руку, затем ногу; двигаясь с болезненной медлительностью, он преодолевал дюйм за дюймом. И вот он взобрался на вершину, цепляясь когтями за поверхность, потому что даже здесь она была скользкой. Он добрался до ствола дерева и замер, слишком ослабевший, чтобы подняться. Испугавшись, что её спаситель прямо там и умрёт, принцесса со всей силы швырнула свою серебряную чашу в яблоню. Яблоко сорвалось с ветки и покатилось к рыцарю. Рыцарь поднял взгляд и увидел дворец, сверкающий в утреннем свете. Он увидел принцессу в окне, надежду и страх на её прекрасном лице. Он увидел яблоко, лежавшее на расстоянии вытянутой руки. С огромным усилием он дотянулся когтями правой руки до яблока и насадил его на острия. Не было плода слаще и сочнее, никогда ещё пища не была столь желанна ему. Рыцарь съел яблоко и исцелился. Он осторожно поднялся на ноги и снял свои железные когти один за другим. Затем он сорвал два яблока и, держа их в обеих руках, подошёл к воротам замка. Когда он вышел на дорогу, ведущую к замку, великий дракон с ревом полетел вниз, но рыцарь знал, что должен сделать. Он бросил яблоко в дракона, и чудовище исчезло. Ворота мгновенно распахнулись перед ним, и рыцарь увидел внутренний двор, полный цветов и красивых деревьев, и стоящую с открытыми объятиями прекрасную принцессу. — Наконец-то ты пришёл, мой спаситель! Всё что у меня есть — твоё! Рыцарь достал кинжал и разделил золотое яблоко пополам. Когда принцесса и рыцарь съели яблоко, их сердца наполнились любовью друг к другу. — Оставим это место, — воскликнула принцесса. — Я хочу отправиться с тобой в мир и разделить твою судьбу. Теперь, когда ворота были открыты, ничто не мешало ей уйти. Вместе рыцарь и принцесса свили длинную верёвку. Они собрали сокровища замка и спустили их вниз, к подножию Стеклянного холма. Затем спустились сами и обрадовались, вновь почувствовав под ногами добрую землю и траву. Они сели на лошадь и приехали во дворец короля, чтобы рыцарь получил награду: руку принцессы и половину королевства. Они правили вместе, мудро и справедливо, и жили долго и счастливо до конца своих дней. — Хорошо, что принцесса помогла ему, — сказала Адайя. — Эта часть истории понравилась мне больше всего. Не люблю истории, где принцесса только сидит и ждёт, пока её спасут. В настоящей жизни никто и никогда не приходит, чтобы спасти тебя. Кроме тэйрна Фергюса, — добавила она, вспомнив ту ночь. — Он спас многих. — А меня спасла Бронвин! — заявила Тара. — Она и Андерса спасла. — И меня спасла! — заявила Броска, махнув в сторону Бронвин. — Но я соглашусь насчёт принцесс. Они должны что-то делать, чтобы спасти себя. — Конечно, должны, — согласилась Астрид. — Сбила яблоко с дерева своей чашей! — засмеялась Броска. — Эй, Огрен! Я вызываю тебя! Спорим, что я собью больше яблок, чем ты! Рыжий гном хохотнул, потрогав свой топор. — Я выиграю, Милашка! Я срублю целиком твое хреново дерево! — Хотелось бы, чтобы мы могли убивать драконов, кидаясь в них яблоками, — сказал Карвер, хмыкнув. — Мы можем кидать бомбы, — расхрабрившись, ответила ему Адайя. — Они похожи на яблоки... — Это очаровательная история, Йован, — промурлыкала Лелиана. — Говоришь, она есть в виде песни? — Ты не захочешь, чтобы Йован пел, — поспешно сказала Тара. — Правда-правда. Или я. То есть я могу её тебе спеть, но как-нибудь наедине. Или когда мы будем в горах, и нас никто не услышит. — Я буду настаивать, чтобы ты это сделала, — засмеялась Лелиана. — Занятный способ выбирать правителя, — размышлял вслух Стэн, — но, полагаю, что находчивость и настойчивость небесполезны. И способность переносить боль. — А я просто рад, что они не забыли взять с собой сокровища, — сказал Карвер. Адайя в ответ на его слова кивнула с очень серьёзным видом. Совет перешел в разговоры и выпивку. Броска села у камина, бросая голодные взгляды на рассеянного Каллена. Астрид что-то шепнула ей, затем хлопнула по плечу. Броска кивнула и поплелась к бывшему храмовнику. — Каллен... — Она прочистила горло. — Мне надо поговорить с тобой! — Она посмотрела на слабые улыбки на лицах большинства их соратников и добавила: — Наедине. — Хорошо, — ответил заинтригованный Каллен и последовал за ней к двери. Алистер засмеялся, затем повернулся к Бронвин, и улыбка исчезла с его лица. — Мне тоже нужно с тобой поговорить. И тоже наедине. — Отлично, — согласилась Бронвин. — И я смогу рассказать побольше об экспериментах мастера Вэйда. У нас есть только образцы оружия, но если мы его одобрим, он сделает нам ещё. — Давай выйдем. Они спустились по лестнице, пересекли Большой зал, где шумные слуги накрывали на стол. Бронвин рассказывала о пружинных копьях, а Алистер покорно кивал. Как только они вышли на улицу, он отвёл её к низкой стене. — Ты едешь в Рэдклифф. — Да, мы едем в Рэдклифф. Ты хочешь, чтобы мы передали письмо эрлу Тегану? Я знаю, что ты к нему хорошо относишься. Алистер мгновение смотрел на неё, затем нахмурился. — Письмо? Погоди. Ну да. Полагаю, мне следует написать ему письмо. Ему, наверное, сейчас тяжело... Конечно, я напишу ему письмо. И полагаю, я должен написать кое-что о себе. Бронвин едва удержалась от улыбки. — Это сделает письмо только лучше. Алистер усмехнулся. — У меня просто не было поводов писать письма. Не было никого... ну, на самом деле это не то, о чём я хотел поговорить с тобой. Дело в преемственности... Бронвин удивленно посмотрела на него. Он действительно собирается сказать то, о чём она сейчас подумала? — Я имею в виду, что я сын Мэрика и всё такое, но никто не собирается делать меня королем, так ведь? — Он взглянул на лицо Бронвин и не на шутку встревожился. — Или нет? — Ты хочешь быть королём? — спросила она. — Создатель, нет! — почти вскрикнул он, но заметив, как солдаты на них оглянулись, понизил голос. — Конечно, не хочу! Надеюсь, Логэйн не собирается отправить меня на Собрание земель? — У Логэйна, — осторожно ответила Бронвин, — сложилось впечатление, что ты не хочешь быть королём. Поэтому он не настаивал на этом. Он думает, что ты великолепно справляешься с работой Стража. И, похоже, тебе это нравится. Если ты не хочешь быть королём, никто не будет заставлять тебя. Алистер с облегчением оперся на грубую каменную стену. — Слава Создателю! Когда ты увидишь Тегана, не дай ему убедить себя в том, что меня надо сделать королём! Конечно, Бронвин обсуждала Алистера с Логэйном. Логэйну юноша нравился, и он считал, что из Алистера получится выдающийся Страж-Командор. Это почетное занятие, достойное сына Мэрика. Оно даст юноше известность и уважение, которое он заслуживает. Ещё Логэйн высказал завуалированную идею передать Алистеру тэйрнир Гварен, если что-то слишком ужасное, чтобы говорить об этом, случится с Анорой. Бронвин решила не упоминать об этом. Она предпочла бы, чтобы Анора выжила, и её собственная совесть осталась чиста. Алистер перешёл к следующей мысли. — Так кого же Логэйн собирается предложить в качестве короля? Фергюса? — Я жду, что ответит на это Фергюс, — честно сказала Бронвин. — Я даже не знаю, хочет ли он быть королём. Так много всего нужно сделать в Хайевере, а он любит этот тэйрнир. Фергюс, разумеется, никогда не думал, что может стать королём. — Тогда кто? — продолжал добиваться ответа Алистер. — Ты же не думаешь... Анора? Но она же недостаточно хорошо себя... Или ты именно поэтому собираешься отыскать для неё Прах? — Нет, Логэйн не думает предлагать Анору, он просто хочет, чтобы она была жива. Послушай, Алистер, может быть, всё скоро выяснится, и я хочу, чтобы ты поразмыслил об этом. Не обсуждай это ни с кем, хорошо? Алистер изменился в лице — он пришёл к следующему возможному выводу. — Логэйн? Он намерен взять корону? Ого... То есть... действительно? Но он не потомок Каленхада, ты же знаешь. Народу это не понравится. — Нет, он не потомок Каленхада, — согласилась Бронвин. — Зато я — потомок.***
Примечания автора: Думаю, коза будет в эльфинаже большим сокровищем, если эльфы сумеют спрятать её от людей эрла Уриэна. Полагаю, что эльфы могут держать в загонах какое-то количество коз и кур. В каноне показан небольшой скрытый дворик позади жилого дома, который, по моему мнению, эльфы могли оставить под огород. Так что они вполне в состоянии прокормить там козу. Учитывая резкое сокращение населения эльфинажа и скандальные намеки на причастность к этому Вогана, Уриен скорее всего на какое-то время не будет давить на эльфов, хотя бы потому что на настоящий момент у них нет денег. Я знаю, что разработчики не могли создать всё, что хотели, но отсутствие в игре овец, коз, лошадей, свиней и ряда других животных, диких и домашних, вызывает раздражение. Никто не знает, то ли они не смогли их добавить, то ли в Тедасе их не существует. Я делаю допущение, что все они существуют. Мы нигде не видим кролика, но мы знаем, что они в Ферелдене есть, потому что пёс прячет тушку одного из них в сумку Морриган.