Сердцу не прикажешь

      Джейн захотелось протереть глаза, когда Ворчун появился на пороге ее отсека с магазинной тележкой в руках. Странно, что он не катил ее, а нес… Хотя нет. В первую очередь странным был сам вид закованного в доспехи яутжа с этим типичным аксессуаром из супермаркета, внутри которого проглядывали коробки с мюслями, лапшой и хлебцами, консервные банки с ветчиной и персиками, а так же… Несколько упаковок женских прокладок! Не требовалось обладать какой-то особой логикой, чтобы догадаться о том, что все это богатство предназначалось персонально Дженни и было приобретено в обычном человеческом супермаркете. А вот до конца поверить в увиденное уже оказалось проблематично, ибо оно беспощадно ломало все известные девушке стереотипы, касающиеся зубастых охотников за головами. Хищник сходил в магазин… Умереть не встать! Пришел весь такой внушительный и грозный в броне, маске и с копьем, взял тележку и невозмутимо отправился с ней путешествовать вдоль торговых рядов наравне с обычными покупателями. И еще, чего доброго, по пути расспрашивал продавцов, о том, какие мюсли вкуснее и какие прокладки лучше. Нет, кроме шуток, разве он мог самостоятельно отыскать среди обилия незнакомых товаров предметы, о которых до вчерашнего дня даже слыхом не слыхивал?..       А самое удивительное во всей сложившейся ситуации заключалось в том, что Джейн вообще его ни за какими покупками не посылала. Да ей бы просто такое в голову не пришло! Пленница всего-навсего спросила, не будет ли в ближайшее время возможности раздобыть для нее какой-нибудь человеческой еды и ткани чуть помягче, чем «брезент», неограниченные запасы которого имелись на борту. Ну и еще чуток пожаловалась для пущего обоснования, что от яутжевских консервов у нее крутит живот, выполненный из жесткого материала топ уже до крови натер подмышками, а свернутые из той же деревянной ткани «гигиенические средства» не выполняют своей функции. Решиться на подобные откровения было нелегко, но неожиданная благосклонность похитителя прибавила Дженни уверенности. И, как выяснилось, не зря. Хотя, начиналось-то все как будто бы хуже некуда…       Когда запертую в кладовке девушку вдобавок ко всем прочим бедам еще и настигли «женские дела», она пришла в полнейшее отчаяние. «Эти дни» и дома-то всякий раз становились для нее серьезным испытанием. Джейн без сомнения относилась к той категории людей, для которых самым жизненно важным ощущением являлось чувство чистоты — своего дома, своей одежды, а главное, своего тела. Так что принимать душ по пять раз на дню, каждый раз меняя белье на свежее, было для нее при подобных обстоятельствах так же свойственно, как почистить зубы утром и лечь спать при выключенном свете. Однако теперь, в условиях заточения, даже пресловутая чистка зубов стала непозволительной роскошью — не то что полноценное мытье, да еще такое частое… К слову, противный тусклый свет в кладовке тоже никогда не гас… В общем, подобный «сервис» Дженни прежде не мог привидеться и в самом жутком кошмаре. Но, увы, с некоторых пор это происходило с ней на самом деле.       С очередным же приходом яутжа девушка поняла, что отсутствие удобств и сменной одежды может стать для нее далеко не единственной проблемой. Вместо приветствия клыкастый без тени смущения начал принюхиваться и пару раз как-то нехорошо дернул горлом, похоже, сглатывая слюну. «А если он вконец озвереет от запаха крови? Вдруг, он как акула какая-нибудь?» — со страхом подумала Джейн и сжалась в комочек, мысленно приказывая себе пахнуть как можно меньше. Не зря же этих тварей прозвали хищниками… Вдруг он захотел бы вновь броситься на беззащитную жертву?       Сперва Ворчун и впрямь повел себя довольно нервно. Он заклекотал в респиратор и стал медленно приближаться, угрожающе наклонив голову и шумно дыша. На миг Дженни даже показалось, что он утратил разум, превратившись в непредсказуемое и опасное животное… Но стоило ей приготовится к худшему, как яутжа развеял опасения, заговорив. Оказалось, что он подумал, будто пленница поранилась. Затем приятной неожиданностью стала его попытка предложить помощь. Правда большого труда стоило объяснить хищнику, в чем именно заключается проблема — в процессе Джейн опять пришлось немало поволноваться, невольно представив, как этот монстр пытается из самых лучших побуждений залить в ее «рану» некий, по его словам, «эффективный кровоостанавливающий состав». К счастью, девушке все-таки удалось донести до косматой башки основной смысл, и Ворчун удалился, очевидно, с целью осмыслить новую информацию. Несколько часов он благополучно протупил, но потом, к его чести, вернулся и попытался сделать все, чтобы облегчить состояние своей «домашней зверюшки».       Вот уж чего Дженни никак не ожидала! Клыкастый вдруг проявил о ней истинную заботу. Грубовато — как уж умел, но, похоже, реально от чистого сердца. Он буквально по первому требованию обеспечил ее водой и этими жуткими тряпками — в сущности, всем, что у него на тот момент было под рукой. А потом расщедрился настолько, что выделил пленнице целые апартаменты! Конечно, еще несколько недель назад Дженни бы эту… Хм… Площадь… Так не назвала. Но теперь, по сравнению с вонючей кладовкой, данное пространство и правда показалось ей чуть ли не королевскими покоями! Ведь там присутствовали настоящие кровать, душ и туалет! И уже совершенно не смущало, что первая была жесткой, как кирпич, второй хлестал с силой пожарного брандспойта, а третий представлял собой дыру в полу. А еще на новом месте легче дышалось, правда, жара никуда не делась.       Джейн даже почти не обиделась, когда Ворчун сперва перетащил ее на новое местожительство, точно какой-то мешок, а затем «провел экскурсию», держа за волосы. Конечно, здоровяк за минувшее время уже оставил на ней прилично синяков и царапин, но, похоже, он все это делал отнюдь не со зла, а по причине банальной неуклюжести. Как крупная собака, слишком сильно кусанувшая хозяина во время игры. Возможно яутжа наоборот относился к пленнице со всей возможной деликатностью, просто наличие когтей и непомерной силищи сводила все его старания на нет. Ну, а то, что он периодически грозился ее прибить… Так это явно были пустые слова. Кэтти — любимая нянюшка, воспитывавшая Джейн с младенчества, часто, например, кричала в сердцах: «Поймаю — прибью!» — не означало же это, что она и впрямь собиралась убить набедокурившую воспитанницу. Кстати, добрейшей души была женщина… Так, может, и Ворчун только внешне страшным казался?..       А вот теперь он еще и в магазин сходил. С ума сойти…       — Тут пища, — грохнув тележку на пол, пояснил яутжа. — И приспособления для впитывания крови. Ууман сказал, что специальные — самке подойдут. Одеяние тоже подойдет, сказал.       — Одеяние? — переспросила Джейн, и несмотря на испытываемую благодарность, все же с некоторой опаской подходя к тележке.       — Самка хотела ткань лучше, чем эта, — давая понять, о чем именно он говорит, Ворчун без всякого стеснения ткнул когтем прямо в левую грудь девушки и продолжил: — Непонятно, чем должна быть лучше. Времени выбирать не было. Взял готовое — отдельно надевать, отдельно впитывать.       Дженни понимающе приоткрыла рот и медленно вынула из кучи коробок и банок сверток чего-то фиолетово-зеленого. Но расправив и встряхнув одежду, она с трудом удержалась от хохота. Это оказался огромный сарафанище, в который можно было обернуться как минимум дважды, да еще и дичайшей ядовитой расцветки. Хотя ткань была легкая и приятная.       — Самке подходит? — осведомился яутжа.       — Э… Красивый цвет, — неуверенно проговорила Дженни. Она, конечно, считала иначе, но вдруг бы ее честность оскорбила вкусы хозяина корабля?       — Серый — обычный, — почему-то возразил Ворчун.       — Все просто замечательно! Спасибо! — решив не спорить, поблагодарила девушка.       — Теперь сама себя обслуживай, — внезапно вновь выказывая некое подобие раздражения, велел хищник. — Все есть для этого. Больше не кормлю, не пою, не убираю. Вопросы?       — Нет вопросов… — от волнения хрипло, выдохнула Джейн.       — Тогда ухожу. Делай свои дела. Но без глупостей! — сказав так, яутжа вышел в коридор.       — Погоди! — опомнившись, окликнула его Джейн. — А ты тележку не собираешься возвращать?       — Входила в комплект, — рыкнул Ворчун.       Ее новое жилье представляло собой участок коридора, надежно перекрытый с двух сторон подобием шлюзовых ворот, очевидно, являющихся элементом системы борьбы с разгерметизацией. В коридор выходило четыре ромбовидные двери. Одна из них вела в жилой отсек, вторая в санузел, а еще две были заперты, и что за ними располагалось, Джейн не знала.       Каюта, где Ворчун позволил разместиться девушке, имела весьма скромные размеры — примерно пять шагов на четыре, и странно было видеть на яутжевском судне такие маленькие отсеки. Даже Дженни невольно ощущала в этом помещении тесноту, а уж сам Ворчун так вообще еле разворачивался. Однако гигантская лежанка, явно рассчитанная на тушу хищника, развеивала любые сомнения. Для человека она, конечно, была слишком велика: чуть-чуть подогни ноги и спи на здоровье хоть поперек… Но, как говорится, от добра добра не ищут. С виду этот расположенный вдоль стены предмет мебели напоминал типичную койку, только очень высокую, с толстенными ножками и жестким металлическим каркасом. Поверх лежало нечто вроде монолитного матраса, изготовленного из материала, по структуре и плотности напоминающего панель ПВХ. Из этого же вещества состоял негнущийся подголовник. Чтобы придать постели хоть какой-то мягкости, пришлось накрыть ее в несколько слоев «брезентом», хотя удобства это не сильно прибавило. Кроме койки в отсеке находилось что-то вроде тяжеловесной прикроватной тумбочки, напоминающей древнюю чугунную печку. В одной из стен имелось несколько глубоких ниш, вероятно, служащих полками.       Напротив каюты располагался санузел — Джейн сперва подумала, ее личный, но оказалось, что ошиблась. Видимо, он вообще был единственным на всем корабле, так как Ворчун по мере необходимости тоже его посещал. Так буквально на следующее после переселения утро (Джейн как раз потихоньку начала приспосабливаться к корабельному времени, сообразив, когда лучше ложиться, а когда вставать) яутжа, невзирая на просьбу девушки не заходить, беспардонно ввалился в моечное отделение. Дженни поспешно прикрылась своим необъятным сарафаном и подумала, что Ворчун сейчас извинится и выйдет, но негодяй принялся невозмутимо раздеваться, и сбежать пришлось наоборот ей. После этого случая девушка была вынуждена сделать из ткани «шторку», отгородив в душевой один угол, благо там как раз проходила какая-то опорная балка. То же самое Джейн проделала и с туалетом: нечто вроде кабинок в гигиеническом отсеке, конечно, присутствовало, но без дверей. Теперь, когда Ворчуну случалось наткнуться на свою соседку в местах общего пользования, та просто недолго думая пряталась за занавеской и смиренно ждала его ухода. Если же клыкастый первым воцарялся в санузле, то она просто сидела у себя и терпела.       В принципе, эта нелепая конкуренция за душевую и туалет теперь составляла единственное серьезное неудобство. В остальном Дженни была почти довольна, если не принимать во внимание, что яутжа все еще удерживал ее у себя силой. Пищи появилось просто навалом, и порядком схуднувшая за последние недели пленница вдоволь отъедалась. Одеться тоже было во что: сарафан, что так заботливо приобрел для нее похититель, Джейн укоротила, подвязала на нем лямки и сделала из полосы «брезента» пояс. Вышло мешковато, но достаточно удобно, а на счет эстетики… Кого ей больно тут было очаровывать? Что до отсутствия обуви, то к данному обстоятельству Дженни уже начала привыкать и даже находила нечто приятное в хождении босиком по прохладному полу. Ворчун, кстати, тоже часто босиком ходил. Все-таки, смешные у него были лапы…       Шли шестые сутки перелета. Проснувшись рано утром, самец поерзал в кресле, потянулся и окинул рубку взглядом. Потом мельком посмотрел на показания приборов, нехотя встал, зевая во всю пасть, снял с панели управления маску и зашагал в отсек гигиены. Пользование душевой они с уманкой с некоторых пор негласно разделили. Память обычно наведывался в одно и то же время, и самочка старалась не высовываться, пока он моется. Какие-то у нее странные были предрассудки на предмет чужой и собственной наготы. Самому-то самцу вообще было без разницы. Яутжи могли стыдится своего тела лишь в одном случае: если оно было слишком хилым. К Одной Левой это уж точно не относилось. А до завихов умановской самки ему дела не было, как и до ее тушки. Все равно, пока мелкая оставалась живой, пользы из этой тушки было не извлечь…       Пока оставалась живой… Живой… Да, этот вопрос так и продолжал «висеть». До «Всячины» уже было рукой подать, а Память так и не придумал, куда девать пленницу. Убийство как вариант он уже фактически не рассматривал, а закрыть уманку в корабле на время ремонта позволить себе не мог, равно как и взять с собой в берлогу. Разве что… Была на нижнем ярусе одна притравочная — там на любую дичь гончих натаскивали. Ну и можно было «зарезервировать» для себя что-нибудь эдакое, либо даже самому привезти. Так вот эта мелочь вполне бы за «тренировочную дичь» могла сойти. Уход там, вроде бы, осуществлялся неплохой, на чужое зверье никто особо не зарился… А что? Вполне нормальный получался выход из положения. Память отнес бы уманку туда, оплатил две недели содержания, а потом забрал бы, сославшись на то, что решил притравку сам провести. Ну и отвез бы подальше, в какую-нибудь богами забытую умановскую колонию, припугнул бы как следует, чтобы домой не пыталась вернуться, да и оставил… Глядишь, все бы и обошлось… Хотя, конечно, вольер этой капризуле вряд ли понравится после личного-то отсека…       Думая так, Одной Левой достиг изолированного блока и зашел в него, решив первым делом потолковать с самкой. Он, конечно, мог передать ее на передержку, ничего не объясняя, но хотелось, чтобы все-таки прошло без истерик и привлечения лишнего внимания. Заглянув в каюту, Память обнаружил, что уманка еще крепко спит. Он немного постоял в дверях и уже было приготовился уйти в душ, чтобы вернуться позже, как она заворочалась и приоткрыла глазищи.       — Эй, Мелочь! — окликнул самец, убеждаясь, что пленница проснулась. Память, честно говоря, даже не понял, когда начал использовать это прозвище. Оно просто как-то само незаметно к уманке прилипло…       — Привет, Ворчун, — оскалилась та, приподнимаясь на локте. Вроде как, что-то вроде радости изобразила…       — Надо поговорить, — он подошел и присел перед лежанкой на корточки.       — О чем? — наивно пискнула самочка.       — Скоро мы прилетим в опасное место. Я заверну и понесу тебя через него. В безопасное. Не пытайся бежать, ясно? Лучше вообще не шевелись. И молчи. Иначе тебе же будет хуже.       — Ты опять мне угрожаешь? — попыталась захныкать уманка, но Память жестко одернул ее:       — Я предупреждаю. И предупреждаю всего один раз.       — Хорошо, а что будет потом? Куда ты собираешься меня нести?       — Вот потом и узнаешь. Главное, не бойся.       Свободный док долго искать не пришлось. Заранее Одной Левой договариваться по понятным причинам не стал, но ему определено повезло, так как наиболее проверенная бригада мастеровых как раз освободилась и поджидала очередного клиента. Громила свое слово сдержал — весть о гибели Памяти в бойцовых подвалах уже оказалась у всех на слуху, и ремонтники немало изумились, когда узрели наемника во плоти. Но на «Всячине» не было принято задавать вопросы. Жив и жив — кому какое дело?       Согласовав перечень работ и внеся задаток, самец вернулся на корабль за уманкой. Не сказать, чтобы пленница была в восторге, но все-таки доверилась и позволила замотать себя в маскировочную сеть. Наконец, как следует упаковав живой груз, Одной Левой взвалил его на плечо и, активировав скрытие, направился к притравочной, планируя позже вернуться за вещами.       Пробираться сквозь знакомые недра на сей раз следовало предельно осторожно. Следов Арбитра не наблюдалось, но это еще был не повод терять бдительность. Идти Память решил окольными путями, так что дорога заняла не менее получаса. За это время уманке, по-видимому, надоело висеть вниз головой и она начала тихо ныть, извиваясь в сетке. Пришлось даже несколько раз слегка хлопнуть ее ладонью, чтобы угомонилась, но возня все равно не прекратилась.       Тем не менее, добрались они без особых приключений. Появившийся еще на подступах к заведению густой звериный дух красноречиво свидетельствовал о том, что притравочная здравствует и процветает. Внешне фасад не изменился с тех пор, как Одной Левой бывал тут с Клинком и братанами: все та же решетка и малозаметная черная калитка неприветливо встретили самца среди трущоб. У крыльца валялся раут — то ли пьяный, то ли дохлый… Память перешагнул через усатого и вошел в здание, шикнув через плечо на Мелочь. Внутри он почти что сразу же наткнулся на Бледного.       Бледный был из народа иижааш. Высокие длиннорукие создания всегда напоминали Памяти Головастых, и самец подозревал, что они, возможно, даже какая-то дальняя родня. Или, как минимум, первые являются продуктом генной инженерии вторых… Во-первых, иижааш обладали субтильным телосложением и просто гигантскими головами, а во-вторых, так же, как и зловредные карлики, были гермафродитами. Лица иижааш выглядели странновато: вытянутые, с большими надбровными дугами, чуткими, подвижными носами и небольшими ртами, они напоминали морды каких-то копытных тварей. Длинные, заостренные уши задорно торчали, точно антенны, а мутные, широко расставленные глаза смотрели как будто бы каждый в свою сторону.       Иижааш сами по себе были народом неагрессивным. При этом предприимчивым и изобретательным. Напрягали лишь их невнятная в силу половой специфики социальная структура и, пожалуй, слишком сложные имена - например, как на самом деле звали того же Бледного, Памяти было ни за что не выговорить. Мораль у этих товарищей также присутствовала весьма занятная. Например, работорговля до сих пор являлась чуть ли не главным аспектом их экономики. Хотя, кто такой был Одной Левой, чтобы судить о морали…       — Это что у тебя такое? — живо заинтересовался Бледный, без разрешения проскользнув яутжа за спину и проворно заглянув в сверток. — Хомо? *       — Не на продажу! — предвидя следующий вопрос, отрезал Память.       — Жаль, жаль… У меня как раз есть заказ на самочку… — задергал носом долговязый. — А, может, договоримся? К чему тебе ее на притравку-то пускать? Так, глядишь, поживет еще, там хозяин заботливый, у него хомо долго держатся… Я бы хорошие деньги предложил! Или, может, согласишься на самца сменять? Как раз есть пара экземпляров на выбор. Гончих же на самца лучше натаскивать, неужели не в курсе?       — На передержку! — прерывая этот бесконечный словесный понос, Одной Левой стукнул кулаком по стойке регистрации.       — Ну, как скажешь… — подпрыгнув от неожиданности, тут же сбавил обороты Бледный. — Я ж ничего… Я ж просто предложил…       — Две недели. Отдельный вольер, — Память требовательно ткнул когтем в виртуальный бланк заказа.       — Принято! — прикладывая тощие пальцы к тому же бланку, подтвердил Бледный.       — Оплата?       — Оплата по итогам, — иижааш скорчил гримасу, которая считалась у данных тварей за улыбку, и указал на ближайшую дверь, ведущую к вольерам.       Вскоре Одной Левой уже с чувством огромного облегчения возвращался на корабль. Уманку он, не разворачивая, с рук на руки передал рабочим по уходу и, как ее размещали, уже не видел. Впрочем, Бледному невыгодно было плохо содержать своих разношерстных «постояльцев», так что вольер, скорее всего, удовлетворял всем стандартным требованиям.       Однако почти добравшись до самых доков, самец вдруг вспомнил, что так и не забрал копию квитанции. А Бледный не напомнил… Он мог, конечно, на что-то отвлечься, но… Все равно настораживало. Остановившись и немного поразмыслив, Память решил вернуться. Вполне могло получиться так, что, явившись за Мелочью через две недели, он уже не нашел бы ее в притравочной, а долговязый только руками бы развел, дескать, путаешь, наверное, не у нас оставлял. В принципе, тогда бы он и денег за передержку не потребовал… Да и проблема с уманкой сама собой бы разрешилась — как говорится, с глаз долой из сердца вон, тем не менее… Кто мог гарантировать, что она потом не объявится, где не следует? Так что все нужно было проконтролировать самостоятельно.       Как выяснилось, опасения посетили самца не зря. Подходя к притравочной, он узрел, что Бледный с несколькими подручными уже грузит клетку с вопящей уманкой на передвижную платформу и намеревается отбывать в неизвестном направлении.       — Это не то, что ты подумал! — в последний момент различив несущуюся на него полупрозрачную фигуру, взвизгнул иижааш. — Просто везем на ветеринарный контроль!       — Я тебе сейчас такой ветеринарный контроль устрою! — заскакивая на уже уплывающую вверх платформу, и хватая Бледного за грудки, проревел Память.       Джейн всегда мечтала, чтобы ее носили на руках. И вот ее несли. Правда, как неодушевленную поклажу… С головой замотав в какую-то вонючую тряпку и опять запретив кричать, шевелиться или иным образом сигнализировать о своем присутствии. Но сейчас девушка готова была терпеть и покорно слушаться Ворчуна во всем. После случившегося… Нет, после случившегося она до сих пор не могла прийти в себя. Дженни бесконтрольно трясло, и из глаз двумя неиссякаемыми ручьями лились слезы… И хорошо, что яутжа ее нес, потому что идти бы самостоятельно она точно сейчас не смогла — ноги бы подогнулись. Ох и страху же она натерпелась!       Сегодня днем они куда-то причалили — куда именно хищник открыть не согласился. Но он пообещал, что перенесет Дженни в безопасное место, и ей ничего иного не оставалось, кроме как поверить. Наверное, в противном случае он все равно бы унес ее силой, так что альтернативы, похоже, не имелось. О побеге девушка, признаться, подумывала, но внутренне понимала, что предпринять его, скорее всего, не осмелится.       Ворчун спеленал ее, как младенца, и понес, перекинув через плечо. Лежать было неудобно, и Джейн попыталась устроиться получше, но, увы, в виде кулька это оказалось слишком сложно. Еще и по заднице схлопотала тяжелой лапищей… Яутжа тащил ее довольно долго. Потом, остановился и с кем-то разговаривал. Девушка, разумеется, не поняла ни слова, так как разговор велся на неизвестном ей языке. Но, похоже, происходил он на повышенных тонах… Затем в «кокон» к Дженни заглянула какая-то мерзкая сопливая морда, напоминающая верблюжью, заставив невольно вскрикнуть. Дальше снова послышались рычание хищника и визгливый голос его собеседника, а потом… Потом Джейн стащили с плеча Ворчуна, и куда-то поволокли. Она вырывалась, но ее держали крепко, судя по всему, несколько пар рук. Пыхтение чьих-то носов и топот чьих-то ног раздавались словно бы со всех сторон. Чьи-то тонкие, но очень твердые пальцы впивались в лодыжки и запястья девушки, причиняя боль даже сквозь многослойную ткань. Наконец, ее куда-то запихнули, вытряхнув из «кулька», и Дженни к своему ужасу обнаружила себя в тесной клетке. Вокруг метались в полумраке какие-то чудища — одни были большеголовыми и высокими, с такими же верблюжьими мордами, какая недавно заглядывала к девушке, другие напоминали огромных прямоходящих крыс и даже хвосты имели столь же отвратительные, третьи походили на ожившие сосновые шишки… Первых и третьих Джейн довелось повстречать впервые, в «крысах» же она не сразу, но узнала торговцев-раутов, которых тоже прежде не видела так близко.       — Помогите! — заорала пленница и вцепилась руками в грязные, липкие прутья, покрытые чем-то вроде засохшей мочи и сала. Но никто не внял ее крику. В отчаянии девушка принялась искать глазами Ворчуна, но среди окружающих ее тварей вообще не было ни одного яутжа. Зато обнаружились еще десятки клеток, в которых метались зверюги одна другой страшнее…       «Меня украли! — в ужасе пронеслось в мыслях. — Меня опять украли!»       Больше Дженни ни о чем не успела подумать, так как клетку подняли двое шишкообразных и куда-то снова потащили. Миновав узкий черный коридор, они выбежали наружу из здания через ржавые ворота, и девушка увидела, что ее выносят во двор какой-то серой и мрачной промзоны. Проворно погрузив клетку в кузов какого-то транспортного средства, инопланетные рабочие принялись затягивать крепежные ремни.       — Кто вы такие? Зачем я вам? Куда вы меня везете? — плача, вопрошала попавшая из огня да в полымя девушка, но очередные похитители игнорировали ее причитания. Коротко переговариваясь между собой, они готовили груз к отправке.       Вот платформа задрожала и поднялась, готовясь к отбытию, как вдруг откуда-то со стороны раздался знакомый гневный клекот. Жертва мигом встрепенулась и заозиралась, пытаясь понять, не показалось ли ей. Все последующие события произошли стремительно. Некое большое размытое пятно, рыча и фыркая, возникло прямо перед клеткой, и шишкообразные кубарем полетели в разные стороны, как будто им дали хорошего пинка. Вслед за этим кузов резко содрогнулся и сильно накренился под тяжестью запрыгнувшей в него полупрозрачной туши, так что клетка со скрипом поехала по полу. Расплывчатая лапища, сверкнув сетью голубоватых микромолний тут же врезалась в решетку и остановила движение конструкции. Затем фигура сделала через кузов два широких шага и рывком выдернула из-за пульта управления то самое существо с верблюжьей физиономией. Существо заблеяло и задергалось, пытаясь оттолкнуть по виду бестелесное, но по ощущениям более чем материальное нечто тонкими руками. Раскатистый рык прогрохотал и умолк, а голова долговязого как-то неестественно откинулась вбок и страшно повисла, покачиваясь на тощей шее. Вслед за тем безвольное тело скатилось с платформы.       — С самкой сплошные проблемы, — выплюнул из пустоты переводчик.       Не снимая скрытия, Ворчун, вернулся к клетке, одним движением лапы вырвал дверцу и, ухватив Джейн за плечо, подтянул ее к себе. Сопротивляться она не стала. Откровенно говоря, она вообще едва удержалась оттого, чтобы не кинуться яутжа на шею (главным образом, потому что сложно было разобрать, где у него находится шея). Конечно, он являлся точно таким же бандитом и похитителем, но похитителем уже знакомым, можно сказать, родным. А эти… Эти твари были намного непонятнее и пакостней его!       — Сейчас пойдем, не сопротивляйся, — велел хищник и, подобрав с платформы скомканный тент, накинул его на девушку.       Он вновь положил Дженни на свое жесткое бронированное плечо и понес ее, крепко удерживая за ноги. Судя по немилосердной тряске, начавшейся по дороге, и сосредоточенному пыхтению яутжа, он очень торопился — практически бежал. Но Джейн терпела, глотая слезы, и лишь старалась как можно меньше клацать зубами при каждом прыжке.       Неизвестно сколько это продолжалось, но вот наконец Ворчун остановился, и послышался металлический скрежет, как будто бы медленно поехали по рельсам плохо смазанные тяжелые ворота. Хищник сделал еще несколько шагов и снял девушку с плеча, обхватив за талию, после чего поставил ее на ноги и сдернул с головы тент. Перед глазами Дженни с узнаваемым тяжелым лязгом задвинулась обшарпанная дверь.       — Где мы? — Джейн пошатнулась, но устояла и осторожно огляделась, невольно признав, что кладовка, в которой яутжа держал ее прежде, теперь бы показалась образцом порядка и чистоты по сравнению с этой… дырой. Как-то по-другому язык не поворачивался назвать. Это было достаточно большое помещение со сводчатым потолком; по стенам змеились какие-то замысловатые коммуникации, с которых периодически капала загадочная жидкость. У Дженни, являвшейся заядлой любительницей старых мультиков, мгновенно возникла ассоциация с подземным убежищем черепашек-ниндзя. Только в мультике было нарисовано так, как будто там чисто (ага, в канализации-то), здесь же… Ну, стоит начать с того, что пол сперва показался девушке земляным. Только потом, присмотревшись, Джейн увидела кое-где проглядывающий сквозь наслоения пыли металл. Стоять без обуви на этом полу было не очень приятно, к тому же ощутимо прохладнее, чем на корабле Ворчуна. В одном углу комнаты виднелось нагромождение каких-то ящиков, в другом — мятая лежанка габаритов хищника. Еще имелись стеллажи, точно так же забитые хламом, как было на звездолете; посреди помещения располагался загадочным образом погнутый металлический стол, а возле него стояло нечто похожее на табурет. Огромное разваленное кресло с драной обивкой дополняло эту постмодернистскую картину.       — Убежище, — пояснил хищник, отходя от двери. — Будем тут двенадцать суток. Может больше. Может меньше. Здесь безопасно. За пределами опасно. Не пытайся бежать, не пытайся звать, сиди тихо. Поняла, Небольшая?       Небольшая — такое странное прозвище он ей вдруг дал пару дней назад. Дженни не сразу поняла, подумав сперва, что это просто один из пренебрежительных эпитетов. И только когда данное слово начало повторяться с изрядной частотой, все стало ясно. Кошечка получила кличку… Видимо, в более корректном переводе это означало что-то вроде… Малышки? Вот уж неожиданно… Хотя, по сравнению с такой громадиной, Джейн и впрямь была просто козявкой.       — Куда уж понятнее… — вздохнула девушка. — Меня до сих пор трясет от страха, как вспомню… Ворчун, кто это вообще были? И что они хотели со мной сделать?       — Грузили шешек. Увезти хотел иижааш, — Ворчун проследовал мимо Дженни к центру комнаты и по-хозяйски оглядел помещение, зачем-то передвинув пару предметов. — Хотел забрать ууман и продать. Иижааш имеют рабов. Маленьких и слабых берут для спаривания, а больших и сильных для охраны. Самка догадалась, к каким относится?       — Ты имеешь в виду, что я чуть не угодила в сексуальное рабство? — ужаснулась Джейн, невольно запахнувшись в тенет, как в покрывало.       — Да. Небольшая понравилась иижааш. Но иижааш не должен получить. И никто не должен. Поэтому будешь здесь. Тихо сидеть. Слушаться. Да? — яутжа вопросительно наклонил голову.       — Хорошо… — все еще сама не своя от страха, прошептала — нет, похоже, больше не пленница, а… Подопечная? — Но, Ворчун…       — Что? — как ни странно, хищник тоже покорно отзывался на данную ему шуточную кличку.       — Ну объясни все-таки тогда, зачем ты-то меня забрал? А то я все больше и больше запутываюсь. То, что не в рабство — это я давно поняла. Но зачем тогда? — Дженни уже сбилась со счета, сколько раз она безуспешно задавала ему этот вопрос. Но почему-то показалось, что именно сейчас наступил подходящий для ответа момент. Похоже, девушка и впрямь не ошиблась.       — Самка так хочет знать… — пробурчал яутжа недовольно, но без явной агрессии. — Пусть. Считай, что спас.       — От кого? — не поняла Джейн, вглядываясь в безэмоционально таращащуюся на нее маску.       — Не могу сказать.       — А почему не отпустил потом?       — Небольшая… — он замолчал, и во всей его внушительной фигуре на миг почудилась какая-то неуловимая неловкость. Однако после некоторой паузы яутжа как будто бы решился: — Хотел отпустить. Но нельзя. Самке опасно возвращаться. Поэтому пока будет здесь.       — Почему опасно? — еще больше изумилась Джейн.       — Не могу сказать.       — А как ты вообще понял, что меня надо спасать, если никогда прежде меня не видел? — тут она позволила себе нахмуриться.       — И этого не могу сказать тоже. ________________________________________________ * Я не знаю, с какого перепугу иижааш оперируют нашей латынью, но где-то, видимо, услышали…