Сердцу не прикажешь

      На третий день Память все-таки заподозрил в Мелочи симулянтку. Только он в упор не понимал, по какой причине она это делает… В своей жизни наемнику не раз доводилось притворяться, да что там, он частенько самым наглым образом обманывал. Как-то раз даже попытался Вожака вокруг когтя обвести, когда в клане еще состоял. Правда, вышло боком. Да какая уже разница… Смысл был в ином: обман в понимании самца всегда служил получению какой-либо выгоды, а в чем, спрашивается, была выгода для уманки, старательно изображающей хромоту? Если бы это не звучало так абсурдно, то Одной Левой мог предположить, будто она сознательно добивается того, чтобы он таскал ее на руках, только зачем нормальной здоровой особи впадать от кого-то в столь унизительную зависимость?       Неспособность самостоятельно передвигаться — это, пожалуй, самое ужасное, что вообще может приключиться с живой, мыслящей тварью! Память всегда удивлялся слабости некоторых народов, в социуме которых находилось место безнадежным калекам и лежачим. Цепляться за жизнь столь убогую и неполноценную — что это, как не проявление слабости? Хуже только постыдный страх отпустить ослабевшего члена группы. Дать изувеченному собрату возможность достойно окончить свою никчемную жизнь или даже помочь ему это сделать, если он не в состоянии сам — вот это было по-яутжевски. Помнится, самки в отцовском гареме без всяких колебаний сворачивали шеи тем детенышам, что не вставали на ножки спустя неделю после выклева из яйца. Никому и в голову не приходило таскать их на руках и подкармливать… Так что да, если бы Мелочь получила какие-то серьезные травмы, Память по аналогии добил бы ее, не задумываясь. Но она всего-то навсего ногу растянула, а трагедия при этом была просто мирового масштаба! Нет, она точно делала это специально!       И, с другой стороны, что-то как будто бы заставляло самца выполнять странные прихоти уманки. Она просила перенести ее куда-то, и он покорно брал ее и нес; просилась посидеть с ним в рубке, и он располагал ее у себя на коленях, точно диковинного ручного зверька… Вообще, управлять кораблем с егозящей на руках малявкой было не очень удобно, но от идеи обустроить ей какое-то свое место Память отказался — по технике безопасности в командном отсеке не должно было присутствовать незакрепленных элементов. Даже брошенная в угол шкура могла при какой-нибудь аварии загореться или в неподходящий момент шлепнуться на приборную панель. Собственно, и уманку-то тут держать не следовало… Но с ней как-то стабильнее, что ли, было… Самочка вечно болтала какую-то ерунду, создавая неожиданно благотворно влияющий на нервы бессмысленный шумовой фон. Одной Левой и сам не понял, в какой именно момент чириканье Мелочи перестало его раздражать и начало успокаивать… Но факт оставался фактом. Хотя, возможно, объяснение лежало на самой поверхности: источником умиротворения являлся не сам умановский голосок (в целом, он был достаточно противный, слишком высокий для чуткого яутжевского слуха), а порождаемое им ощущение, что уманка находится под присмотром и точно ничего не натворит. Пожалуй, даже более надежный способ, чем запирать ее.       Но если мотивы самого Памяти были предельно ясны, то стремление самочки постоянно находиться подле него удивляло все больше. В принципе, после всего случившегося, да после талантливого вранья Одной Левой, она могла просто чувствовать себя рядом с ним в безопасности, вот и липла, точно летний гнус. Но это не объясняло, почему она отказывалась ходить своими ногами!       В какой-то момент самцу даже начало казаться, что мягкотелая борзота таким образом пытается сделать из него свое ездовое животное, но тогда бы она, наверное, лезла на шею?.. Хотя, к шее Мелочь реально то и дело подбиралась, зачем-то обхватывая ее своими тоненькими ручками. На попытку задушить это вроде не походило… А спросить было как-то неловко. Подумает еще, что он и впрямь испугался чего-то… Так что Память просто игнорировал. И все ждал, когда же подопечная начнет передвигаться самостоятельно. Ну или резко почувствует себя хуже, чтобы можно было ее с чистой совестью тюкнуть.       — А куда мы сейчас летим? — самочка опять завертелась на его коленях, вытягивая шею, чтобы поглядеть на мониторы. В данный момент Память как раз прикидывал, где стоит посадить корабль. Через несколько часов «Демон» должен был причалить к одному из заповедников — небольшой планетке за номером двести шестьдесят один. Сейчас кланы ходили в патрулях между Охотами, а значит, нарваться на вояк в угодьях было крайне маловероятно. Хотя одновременно повышалась вероятность повстречать не всегда дружелюбных «коллег» — именно в такие периоды, пользуясь отсутствием конкуренции, активизировалась Дурная Кровь. Но изгои — не яутжи, что ли? Им вообще-то тоже хочется поразмяться на вольных землях, набить дичи, морозильник нормальным мясом заполнить…       — На одну планету, — нехотя ответил самец, хватая егозу за шкварник и безуспешно пытаясь ее утихомирить.       — И что мы на ней будем делать? — наивно захлопала глазами Мелочь.       — Ты — ничего делать не будешь, — решил четко обозначить границы Память. — А мне нужно заняться кораблем. Там относительно спокойно сейчас, ремонту помешать не должны.       — То есть, ты заставишь меня сидеть в каюте и не высовываться?       — А ты догадливая.       Мелочь открыла было свой круглый ротик, очевидно, собираясь что-то возразить, но затем раздумала. Поерзав еще немного на месте, она потупила взгляд, нарочито громко вздохнула и принялась колупать пальчиком подлокотник кресла. Нет, определенно ее пора было выселять обратно к дверям.       — А какая она, эта планета? — наконец спросила уманка, заставляя Память, только-только сосредоточившегося на приборах, вновь отвлечься.       — Обычная, — бросил он.       — Необитаемая? — зачем-то уточнила Мелочь.       — Пригодная для жизни, — поправил Одной Левой.       — Знаешь, а я всегда хотела побывать на другой планете, — все еще не поднимая взгляда, протянула самочка.       — Не знаю, — непреклонно утыкаясь в приборную панель, отмахнулся самец. На подлете предстояло запустить отслеживание сигналов. Банды, конечно, шифровались, но кое-что всегда удавалось засечь, и Память собирался по возможности вычислить самые крупные стоянки, чтобы приземлиться где-нибудь подальше от них. Сейчас он не был настроен вступать ни в деловые, ни в конфликтные отношения, а равнодушное соседство у Дурной Крови не было принято — приблизился к границам чужой территории, так будь готов подраться с целой бандой либо вступить в нее…       Нет, заводить какие-то новые дела Память в ближайшее время уж точно не собирался. Ему всего лишь нужно было тихое место и двое-трое суток в распоряжении. «Демона» неплохо подлатали на «Всячине» — заделали вмятины, заменили некоторые каркасные элементы и обновили обшивку. Не успели мастера лишь восстановить систему камуфляжа и некоторые другие компоненты защиты — вещи на летных качествах никак не отражающиеся, но в деле наемника жизненно необходимые. Будь у Одной Левой какой-то выбор, он конечно же предоставил бы и этот ремонт профессионалам, но в сложившейся ситуации предстояло надеяться лишь на себя. Ну и на самый крайний случай — договариваться с местными. Механики среди изгоев точно должны были отыскаться, опасность состояла в том, что они могли захотеть за работу не только денег, но и весь корабль. Такой это народ: палец дай, всю руку оттяпают. Уж это Память знал наверняка — сам такой был.       — А, может, ты мне все-таки покажешь эти места? — с надеждой в голосе снова обратилась к самцу Мелочь. — Когда с делами разберешься?       — Когда я с делами разберусь, мы снова будем рвать когти, — пришлось немедленно обломать уманкину мечту. Подумав, Одной Левой еще и добавил для значимости: — Если задержимся, за тобой придут, поняла? Не думай, что со смертью того киллера охота на тебя прекратится.       — Вот я одного не понимаю, Ворчун… — задумчиво проговорила уманка и вдруг резко вздернула головенку, уставившись на Память в упор: — У тебя же из-за меня тоже проблемы теперь, а ты все равно со мной нянчишься… Почему, а? Только не говори, пожалуйста, опять, что я глупая и не пойму.       — А ты давай-ка не указывай мне, что говорить, а что нет, — фыркнул самец, беря ее за мордочку и без лишних слов отворачивая от себя. — Будешь приставать — запру в кладовке.       Сначала Джейн подумала, что видит Землю — даже сердце екнуло в груди, когда в поле зрения появился зелено-голубой шарик. Весь усеянный легкими завитками молочно-белых облаков, он нежился в лучах золотого светила и так мучительно походил на далекий дом, в который девушке, возможно, уже никогда не суждено было вернуться, что чуть слезы не навернулись. Тем не менее незнакомые очертания материков и две луны вместо одной подсказывали, что перед глазами землянки совершенно иная планета.       По мере того, как звездолет, сбавляя скорость, приближался к пункту назначения, шарик начал стремительно увеличиваться, позволяя детально разглядеть себя. Вскоре Дженни уже могла видеть моря и горы, темно-зеленые заплатки лесов и желтые пески. Сначала планета казалась как будто бы игрушечной — как потрясающе детальный макет в музее — с водоемами из множества слоев крашеного стекла, миниатюрными деревьями и тщательно проработанными элементами рельефа, обсыпанными настоящим песком и заботливо тонированные чуткой рукой мастера. Но стоило кораблю достигнуть орбиты, как неверное и навязчивое ощущение бутафории исчезло без следа, и совершенно иной вид предстал изумленному взору Джейн, заставив моментально отбросить тоску по земле. За стеклом величественно раскинулась гигантская полусфера, покрытая мерцающей воздушной толщей с клубящимися и отбрасывающими причудливые тени плотными туманными сгустками внутри. Солнце, прежде выглядевшее как ярко-желтый огненный шар, висящий в некотором отдалении от планеты, незаметно ушло за необъятный дугообразный горизонт, и теперь его приглушенный свет мягко разливался над зыбкой поверхностью, пряча за своим отражением и слепящими бликами все детали и контуры. Словно восход начинался над чистым, спокойным морем…       — Как же это красиво, Ворчун! — не сдержав восторга, воскликнула девушка и, забыв о своей травме, попыталась соскочить с коленей пилота, чтобы подбежать к стеклу.       — Небольшая выздоровела? — насмешливо хрюкнул яутжа из-под маски, но тем не менее удержал подопечную за талию, неожиданно приобняв Дженни лапищей и подтянув ближе к себе. — Не ходить во время посадки!       Девушка послушно притихла, отметив при этом, что отпускать ее хищник почему-то не спешит. «Не доверяет», — решила она и вновь обратилась к завораживающему зрелищу, уже не обращая внимания на опасно возлежащие поперек ее живота когти инопланетного убийцы.       А корабль уже летел над облаками, буквально задевая их брюхом и продолжая постепенное снижение. Наконец, белесая завеса окончательно сомкнулась над ним, и вокруг сразу начало темнеть. Еще некоторое время звездолет шел через сплошное посеревшее марево, а затем резко провалился в ночь.       Дальше они летели уже в полной темноте и тишине, пока не оказались над самыми верхушками деревьев. То тут, то там над качающейся под ветром чащей высились горные хребты, поросшие чем-то вроде кустарника или мха.       Наконец впереди показалось обширное плато — ровное, как будто кто-то срезал верхушку ножом. Именно его Ворчун и выбрал для посадки. Четко повинуясь командам хозяина, умудряющегося сейчас выполнять все манипуляции с приборной панелью одной рукой, космическое судно плавно сбавило скорость и, достигнув поверхности, твердо встало на упоры, о чем сообщил ощутимый толчок.       — Теперь слезай, — скомандовал яутжа, отпустив подопечную, и бесцеремонно подпихнул ее в спину. Продолжать изображать из себя инвалида было бессмысленно. Девушка покорно сползла с колен хищника, и, прихрамывая, направилась к стеклу, чтобы взглянуть на незнакомую местность повнимательнее.       Вообще-то она уже вчера могла опираться на поврежденную ногу, но, стыдно признаться, так хотелось, чтобы ее подольше поносили на руках… Нет, а что такого? Этого любая женщина хочет! Конечно, не от косматого вонючки с чешуей, колючками по всему телу и рожей, как из фильма ужасов, но… Если в целом абстрагироваться…       Это было достаточно сложно объяснить. Дело в том, что в ручищах Памяти крылась просто обалденная силища, которую неудержимо хотелось ощущать снова и снова. Когда кривые когтистые лапы легко, точно перышко, отрывали Джейн от земли и быстро поднимали вверх, у девушки на миг захватывало дух, но затем ее накрывала волна непередаваемого спокойствия. Дженни как будто чувствовала, что, пока этот великан держит ее на руках, ничто в мире не может ей угрожать. Не очень логично выходило, учитывая, сколько раз Ворчун прежде ее хватал, душил, таскал за волосы… Но она, как ни странно, давно уже не имела к клыкастому претензий. В конце концов, у всех случаются недопонимания, а уж если имеешь дело с представителями внеземных цивилизаций, то и вовсе придираться не стоит. Одним словом, никакой опасности от своего нового товарища девушка более не ощущала — наоборот, чувствовала, что находится под его надежной защитой. А что, как не чувство защищенности, требуется молодой особе, волею судеб занесенной в неведомые дали, да еще и вынужденной скрываться от инопланетных маньяков?       Одним словом, Джейн неожиданно открыла для себя, что ей очень даже нравится, когда ее таскает на руках такое опасное и могучее существо, как яутжа. Его сила, терпение и готовность идти на уступки подкупали, заставляя отбросить все, даже самые разумные сомнения, ну, а с его запахом и жвалами девушка почти смирилась…       — Раз выздоровела, пойдешь сейчас в свою каюту, — приказным тоном прорычал хищник и добавил утвердительно: — Дорогу помнишь.       — Но… — попыталась возразить девушка, поворачиваясь к нему. Она совсем не успела ничего разглядеть, а ее уже гнали, будто провинившегося подростка, «в свою комнату».       — Что не понятно? — Ворчун немедленно привстал из кресла и угрожающе подался вперед, вытягивая морду. Дженни уже знала это движение. Когда яутжа был в маске, оно, кстати, выглядело почти забавно, будто он высокомерно «задирал нос» — маска вообще очень дезориентировала в вопросах понимания намерений хищника. Тем не менее, вот такое вскидывание головы означало, что инопланетянин демонстрирует оскаленные жвала, и шутить с ним шутки в данный момент не стоит.       — Ладно, ладно, успокойся, — в умиротворяющем жесте выставляя вперед руку, пробормотала девушка, — как скажешь ведь…       Опять эти сдвиги во времени суток! Это уже начинало утомлять… По корабельному времени еще только начинался день, а на планете царила глубокая ночь, поэтому на вопрос: «Что мне сейчас делать у себя в каюте?» Ворчун лаконично ответил: «Спать». Конечно, как же… Джейн, даже если бы и хотела спать, точно не заснула бы сейчас на почве волнения. Но яутжа явно было без разницы. Он выдал «ЦУ» и с чистой совестью отправился на разведку, не дожидаясь утра. Когда он что-то решал, разговор был всегда очень короткий.       Отсутствовал клыкастый достаточно долго — Дженни за это время, пожалуй, реально выспаться бы успела. Но она, разумеется, не сомкнула глаз ни на минуту — все переживала… Да, переживала, а что такого? Как минимум, она сейчас всецело зависела от своего покровителя, и если б тот вдруг где-то сгинул, Джейн тоже оказалась бы обречена. Ну и… В общем, просто не хотелось, чтобы с Ворчуном что-то плохое случилось…       — Безопасно, — он ввалился в каюту приблизительно часа через четыре, заставив Джейн издать вздох облегчения. — Остаемся.       — То есть, можно выходить? — обрадовалась девушка, подскакивая с койки. Перспектива хоть ненадолго покинуть душное нутро звездолета мгновенно завладела ее мыслями, вытеснив из головы все прежние опасения. Все-таки находиться в замкнутом пространстве такое длительное время было крайне выматывающе. И это притом, что раньше Дженни всегда считалась изрядной домоседкой.       — Самке без надобности выходить, — тут же не замедлил остудить ее пыл хищник. — Пробудем двое суток — для ремонта. Потом улетаем.       — А если самка хочет выйти? — возмущенно всплеснула руками девушка, одновременно плюхаясь обратно на кровать.       — Самка много что хочет, — мотнул головой Ворчун, и его когти предупреждающе дернулись. — Желания не играют роли.       — Ну жалко тебе, что ли? — невзирая на угрожающие жесты инопланетянина, вдруг заканючила Дженни. — Мне так хочется на свежий воздух! Я уже тут задыхаюсь… Обещаю, я не буду отходить от корабля! И мешаться тоже не буду! Просто рядом посижу. К тому же, мне спокойнее, когда я тебя вижу постоянно… — тут она уже осеклась. Странно… Последнее как-то само вырвалось. Вообще-то, она не имела в виду…       Яутжа замер, молча таращась на землянку сквозь линзы — судя по всему, тоже удивился… Но в итоге все-таки решил не подавать вида.       — Нет, — после продолжительной паузы непреклонно ответил он и отвернул морду.       — Но почему? –решила до последнего не сдаваться Джейн.       — Так удобно.       — Тебе? — уточнила девушка, специально делая очень пристальный взгляд. — А я как же?       — Для удобства ууман все сделано, — официально заявил яутжа и в доказательство принялся перечислять, разве что, только когти не загибая: — Пища — есть, вода — есть, от врагов защищена — остальное прихоти.       — А что такого, что я немного погуляю-то, пока ты корабль чинишь? — в недоумении вопросила Дженни.       — Будет, как сказал, — уперся Ворчун и угрюмо опустил башку, отчего грива неряшливо соскользнула вперед.       — Хочешь, я не просто буду гулять, а помогать тебе стану? Ну, там, принеси-подай… Помнишь, как я тебе помогала доспехи чистить?       — Нет, Небольшая! — теряя терпение, рявкнул хищник. Джейн вздрогнула и втянула голову в плечи, но все же осмелилась прибегнуть к последнему доводу, тихо проговорив:       — Я могла бы смотреть по сторонам. Ты же будешь ремонтом занят, а на затылке у тебя глаз нет. Вдруг опять кто-то из засады вылезет? А я бдительная, честное слово!       — Безопасно! — повторил Ворчун чуть спокойнее и явно с намеком на человеческую тупость. Хотя, кажется, в его рычании наконец-то проскользнула нотка сомнения.       — Это сейчас, а что потом? — почуяв, что лед тронулся, вкрадчиво проговорила девушка. — Сам же говоришь, что… — тут она резко прикусила язык. Да, он как раз и говорил, что за ней еще охотятся. За ней, а не за ним. Стало быть, оставаться в корабле было все-таки более разумно… Но ведь совершенно невыносимо!..       — Убедила, — внезапно изрек яутжа, задумчиво поскрежетав жвалами под респиратором. Правда, при этом создалось впечатление, что ему просто наскучило спорить.       «Если что, он все равно меня защитит», — думала Дженни, с трудом поспевая за Ворчуном. На руках он ее больше не носил, какая жалость… Сначала он направился в хорошо знакомую девушке кладовку. Пока он там копался, Джейн стояла в коридоре и заглядывала через дверь — заходить не тянуло. В глаза сразу бросился заляпанный пол, на котором так и остались следы крови хищника и землянки. У стены, где прежде располагалась самодельная кровать Дженни, теперь валялась перевернутая тележка из супермаркета. Все-таки кое-кто был ужасный барахольщик…       Наконец яутжа возник на пороге с каким-то странного вида громоздким ящиком. Не иначе внутри размещался ремонтный набор.       — Идем, — буркнул хищник и потопал по направлению к выходу. Только у самого шлюза он остановился и, обернувшись к спутнице, предупредил: — Выхожу первым.       Джейн послушно отступила назад и принялась ждать, пока Ворчун разблокирует сложную систему замков и автоматические ворота разомкнутся. Загудел, выдвигаясь, трап, а через секунду из открывшегося темного проема пахнуло упоительно прохладным, чистым воздухом — даже на миг голову закружило с непривычки. Яутжа пригнулся, повертел башкой и начал спускаться, покуда его силуэт не исчез в сизой мари, обступившей корабль. Джейн невольно напряглась. Было одновременно жутко и любопытно.       — Небольшая может выходить, — спустя минуту раздалось из тумана знакомое рыканье в сопровождении лаконичного перевода с металлическим акцентом. В последнее время эти два звука начали сливаться для Дженни воедино, образуя уникальный, ни с чем несравнимый голос хищника. Если раньше у девушки еще были проблемы с распознаванием этой странной речи, то теперь она научилась одновременно воспринимать слова перевода и интонацию рычания. Общаться через ретранслятор было, конечно, необычно, но даже в каком-то смысле забавно.       Робко озираясь, Джейн сделала пару шагов вперед и вниз и тут же утонула в плотном тумане — протяни руку, и даже пальцев не увидишь! Шлюз плавно закрылся за ее спиной.       — Ворчун, ты где? — позвала она.       — Справа, — отозвался яутжа. Девушка повернулась и пошла на ощупь, вскоре буквально наткнувшись на тушу злорадно стрекочущего инопланетянина. Он стоял, сложив ручищи на груди, и всем своим видом демонстрировал, что уже заждался ее, копушу.       — Как ты собираешься работать в условиях такой видимости? — изумилась Дженни, задирая голову и пытаясь разглядеть контуры корабля, теряющиеся в густой, точно сметана, дымке. Было видно только кусок фюзеляжа, тяжелую обшивку которого сплошь усеивали щербинки и неровности, делающие ее похожей на, простите, старую чугунную крышку уличного коллектора.       — Глупая самка, — фыркнул хищник, очевидно, подразумевая недогадливость спутницы относительно его «особенного» зрения. Присев на корточки, он раскрыл ящик и углубился в изучение содержимого. Заглянув Ворчуну через плечо, Джейн увидела сваленные в кучу инструменты и приборы, часть которых немного напоминала земные аналоги: имелось нечто похожее на дрель и какая-то машинка, судя по всему, ставящая заклепки; почти классический ломик и, по-видимому, устройство для шлифовки… Ну и еще масса незнакомых приспособлений.       Понаблюдав немного за действиями компаньона, вдумчиво раскладывающего оснащение, девушка вернулась к обозреванию (насколько это можно было так назвать) местности. Увы, все, что землянка смогла различить — это жесткий растительный ковер, состоящий из некоего подобия хвощей, да крайне приблизительные очертания стоящего звездолета. Впрочем, было уже не так темно, как в момент приземления, и, кажется, постепенно становилось еще светлее. Или это глаза привыкали?       — Сейчас утро? — полюбопытствовала Джейн.       — Рассвет через полчаса, — не отрываясь от своего занятия, ответил Ворчун. Сейчас он как раз вытаскивал из нижнего отделения ящика какие-то овальные штуковины.       Молча покивав в знак понимания (хищник все равно сейчас не следил за ее действиями), девушка вернулась к трапу и осторожно присела на него. Вокруг было очень тихо, слышалось только сосредоточенное пыхтение клыкастого и позвякивание разбираемого оборудования, да еще какое-то животное периодически тонким голоском тявкало вдалеке. В воздухе витали слабые запахи, напоминающие то ли водоросли, то ли прелую траву.       Через некоторое время стало зябко, и Джейн вернулась на корабль, чтобы обмотать изоляцией ноги и взять накидку. Ворчуна, очевидно, спасала его греющая сетка.       Когда Дженни снова вышла из корабля, то обнаружила, что туман начал рассеиваться, и небо просветлело. Яутжа уже вовсю ковырял обшивку звездолета, пытаясь приладить как раз те самые странные штуковины в одному ему известном порядке.       — А что ты чинишь? — устав молчать, потормошила его подопечная.       — Камуфляж, — бросил тот.       — Корабль тоже может становиться невидимым? — уточнила Джейн, еще раз осматривая начинающую выступать из тумана громадину. С тех пор, как Ворчун выкрал человеческую особь с родной планеты, девушка покидала звездолет только один раз, причем в виде кулька, который не мог полноценно обозревать то, что творилось вокруг. Обратно хищник притащил ее в таком же положении, да еще и спешил очень, короче говоря, случай посмотреть на корабль снаружи представился лишь теперь, вот Дженни и глазела от души.       — Сейчас нет, — тем временем опять констатировал очевидное яутжа.       — А вообще?       — Должен.       — Знаешь, а он… Даже красивый, — Дженни, осмелев, прошла под брюхом звездолета. Его вытянутый нос сейчас опускался к самой земле, а корма поднималась на двух мощных опорах — то ли это были двигатели, то ли какие-то стабилизаторы — в подобном девушка совершенно не разбиралась, только по телеку и видела… Вблизи, конечно, впечатление складывалось грандиозное. Было заметно, что корабль сильно потрепанный, но это его не портило. Наоборот, странно бы выглядело, если б такая грубая, тяжеловесная машина блестела, точно новенький цент. Так что внешне корабль абсолютно соответствовал своему хозяину: один на фоне другого смотрелся потрясающе гармонично. Прямо как самосвал на помойке…       — Судно должно быть крепкое, быстрое и надежное, — возразил яутжа. — Внешний вид неважен.       — Ну я же девочка, для меня важен, — засмеялась землянка.       — Заметил, — фыркнул Ворчун и, прицепив к поясу связку запчастей, начал карабкаться куда-то в область корабельного хвоста.       — Вы как-то называете свои корабли? — задала Джейн следующий вопрос.       — «Черт», — послышалось уже сверху.       — Ты зачем ругаешься?       — Называется так: «Черт», — возмущенный тем, что подопечная вновь тупит, проскрежетал хищник. Какое, однако же, странное было название… Хотя, возможно, опять переводчик напортачил. Может быть, по-яутжевски это как-то более внушительно звучало, «Демон», к примеру…       Первые лучи ослепительно-оранжевого солнца засияли на горизонте, и вместе с ним на сизые земли снизошло удивительное волшебство. Стоило свету упасть на плоскогорье и окружающие его леса, как местность вспыхнула такими чудесными красками, что у Дженни от восторга захватило дух. Туман рассеялся без следа за считанные минуты, и девушка увидела вокруг сочную зелень, перемежающуюся с яркими всплесками желтого, алого и фиолетового. «Хвощи» под ногами оказались вовсе не серого, а насыщенного изумрудного оттенка; между ними проглядывали нежные цветы, напоминающие земные незабудки. Верхушки деревьев, находящиеся почти что вровень с плато, теперь отливали червонным золотом. Некоторые кроны были усыпаны цветными брызгами то ли плодов, то ли соцветий… Словами не передать, какая же вокруг оказалась красота! Честное слово, как зачарованный лес из старых диснеевских мультиков!       — Ворчун! — не помня себя от восхищения, взахлеб закричала Дженни и, соскочив с трапа, побежала к хвосту корабля. — Ворчун, ты видел, как тут красиво?! Погляди, солнце встает!       Хищник, как оказалось, уже ползал на самом верху корабельного корпуса. Девушка даже не сразу смогла отыскать его глазами, лишь когда она позвала в четвертый раз, маска Ворчуна выглянула из-за какого-то выступа.       — Небольшая, не вопи, — шикнул яутжа и тут же вернулся к расковыриванию обшивки.       — Ну ты погляди только! Ну пять минут! Всего на пять минуточек отвлекись! — продолжила упорствовать Дженни.       — Что поглядеть? — он выглянул снова. — Был тут много раз. Ничего необычного. Солнце встает каждый день. Самка что обещала делать?       — Смотреть вокруг… — потупилась Джейн.       — Так смотри.       — Но тут же никого нет!       — Договаривались четко: самка сидит тихо, не мешает, смотрит, — недовольно рыкнул хищник. — Что непонятно сказал?       — Ну ладно, не заводись… — вздохнула девушка и побрела обратно к трапу.       — Пять шагов от корабля! — требовательно послышалось ей вдогонку. — Отойдешь дальше — будут неприятности! Лично обеспечу!       Одной Левой не то что бы так уж беспокоился за уманку — тут ведь и впрямь никаких особых опасностей не было: ближайшая стоянка Дурной Крови располагалась в нескольких сотнях километров, а хищное зверье сейчас пряталось глубоко в лесах. Но Мелочь запросто могла потеряться, а у Памяти не было ни времени, ни желания ее искать. Да, избавиться от нее следовало, но явно не таким легкомысленным образом. А вот каким — об этом Одной Левой подумает позже, когда приведет в порядок корабль и будет уверен в том, что Арбитры и прочие недоброжелатели не застанут врасплох. А пока… Пусть самочка трется поблизости, думая, что исполняет ответственное поручение. Она же не знает, что Память сам держит ситуацию под контролем. Да вот еще теперь и за той дурочкой краем глаза вынужден присматривать. Не стоило, наверное, поддаваться на ее нытье. Запер бы — и никаких проблем! Если честно, он и сам не понимал, почему разрешил ей выйти…       Самец раздраженно стрекотнул себе под жвала и возобновил работы. В самой процедуре установки передатчиков не было ничего сложного, но, учитывая их количество, необходимое на единицу площади для обеспечения эффективной маскировки, дело предстояло долгое и муторное. Память уже присоединил больше десятка, а впереди оставалось еще шесть раз по столько же.       Беспечная Мелочь уже через полчаса забыла, что на нее наорали, и теперь снова прыгала вокруг корабля, точно разыгравшийся щенок, окончательно забыв про боль в ноге. Она только и делала, что восторгалась местными красотами и болтала прочую чушь, не затыкаясь ни на мгновение. При этом она под разными предлогами все время пыталась отвлечь самца от его занятия, словно бы не понимая, насколько важно закончить с ремонтом. Через несколько часов она так достала Память своими бьющими через край эмоциями, что тот начал подумывать все-таки загнать ее обратно на борт и закрыть в каюте. Однако воплотить задуманное он не успел, потому что самочка наконец-то выдохлась.       — Не хочешь сделать перерыв? — полюбопытствовала она, в очередной раз докричавшись до Одной Левой.       — Нет, — он отрицательно мотнул головой.       — Жарко очень стало… — обмахивая себя передними лапками, пожаловалась Мелочь. Зачем она это, интересно, делала? Ее миниатюрные ладошки вряд ли могли создать хоть сколько-нибудь ощутимый поток воздуха. Что касается температуры, то тут она была права: солнце близилось к зениту и все больше раскаляло плато. Впрочем, Память чувствовал себя вполне комфортно. Он наконец-то смог отключить обогревающие элементы и теперь наслаждался льющимся с неба теплом.       — Я пить хочу, — не дождавшись ответа, пожаловалась уманка.       — Так иди попей, кто тебе мешает? — хмыкнул самец.       — А ты справишься один? — тут Память насилу сдержал смех. Самое ржачное тут было то, что самка произнесла эти слова с совершенно серьезной миной. Конечно, а то ведь она так помогала, так помогала…       — Иди уже, Мелочь, — разрешил он, и самочка радостная унеслась. Спустя пару секунд раздались звонкий топот ее конечностей по трапу и звук открывающегося шлюза. А еще через некоторое время шлюз загудел вновь. Уманка обежала корабль кругом и окликнула самца, старательно протягивая ему что-то.       — Вот, похоже, последняя была, — торжествующе выпалила она. — В глубине стеллажа стояла!       Одной Левой в недоумении поглядел на Мелочь, после чего перевел взгляд на принесенный ею предмет. Это оказалось не что иное, как непочатая бутылка темного пойла. А похоже, кое-какая польза от уманки все же имелась…