Сердцу не прикажешь

      О, сколько же раз так случалось в ее жизни… Только-только начинает казаться, что выстроила идеальные отношения, придя к абсолютному взаимопониманию с партнером, как вдруг что-то обязательно идет наперекосяк. Измены, предательства, желание нажиться… У каждого свое. Джейн Тернер не раз ловила себя на мысли, что среди причин, от которых рушились ее отношения, было практически все, что только возможно себе вообразить. Но оказалось, что не все. От того, что мужчина внезапно озверел, ее личная жизнь еще, кажется, ни разу не страдала. Однако Ворчун и тут умудрился обеспечить самые незабываемые впечатления.       Что и говорить, она слишком рано обрадовалась прогрессу в случившемся межвидовом романе. Прошло каких-то несколько дней, и первые успехи по сближению наоборот обернулись проблемами: устав от неловких попыток быть по-человечески нежным и попутно избавившись от последних сомнений, яутжа отпустил тормоза и начал вести себя, как неразумное животное, вызвав у землянки настоящий шок.       Начиналось-то все вполне безобидно. В течение нескольких дней Память действительно делал в постели почти все, что положено образцовому любовнику. Можно сказать, абсолютно соответствовал общепризнанному мужскому идеалу. Он был внимательным и заботливым, насколько это вообще возможно для его вида, вдобавок мастерски обходился с языком и эротично урчал в ухо, а самое главное, начал всерьез воспринимать Дженни как свою партнершу. Конечно, ожидать, что эти отношения окажутся длительными, не следовало, но теперь в них хотя бы появилась межличностная составляющая.       Хищник подкупал и еще кое-чем: он с поразительным умением балансировал на тонкой грани, что отделяла доминирование от послушания. Главенствовать, не подавляя, и уступать, не теряя характера, не мог ни один из бывших Дженни, а у Ворчуна это получалось без особого труда. В силу своих размеров, он легко исполнял ведущую роль, беспрепятственно манипулируя партнершей во время любовной игры, и в то же время чутко внимал тому настроению, что задавала сама девушка. Как будто Джейн одновременно являлась его вещью и полноправной хозяйкой положения. А еще… От яутжа непостижимо веяло опасностью и покровительством, как от добрых драконов из красивых древних легенд. Это ощущение просто не поддавалось описанию. Переусердствовав с объятиями, Память мог раздавить девушку насмерть, а забывшись при «поцелуе», рисковал прокусить ей голову, но тем не менее умудрялся демонстрировать свою силу, не причиняя вреда. А звуки, которые он издавал… В них было столько страсти, что ни одно пылкое признание в любви не смогло бы соперничать. Рокочущее выражение неутоленного инстинкта… Самое искреннее, концентрированное желание… Раньше Дженни ни за что бы не подумала, что от звериного рычания может так замирать сердце и томительно покалывать между ног. Сначала это немного смущало, но потом прошло… И даже специфический запах той жидкости, что партнер источал при возбуждении — вот уж, казалось бы, что должно было отталкивать! — со временем начал восприниматься довольно терпимо. Землянка вполне смирилась с тем, что в ближайшее время этой штукой будут пропитаны все покрывала, а также одежда и волосы.       Кстати о жидкостях… Вообще-то Джейн считала себя весьма брезгливой, но странное дело, к Ворчуну она не испытывала ничего подобного. Более того, со временем она обнаружила за собой необъяснимую тягу к его сперме. Как-то они испробовали суррогатное совокупление лицом к лицу, и яутжа излился на живот партнерши, а ей необъяснимо это понравилось. Вскоре данная практика стала для них постоянной. И особую пикантность процессу придавала появившаяся у Памяти привычка наклоняться к Джейн во время самого пика и пристально смотреть ей в глаза. В эти моменты девушка затихала, точно завороженная, с благоговением ощущая, как по коже медленно растекается мягкая горячая волна. Это было непередаваемо…       Одним словом, если бы все так и дальше продолжалось, счастью Дженни не было бы предела. Но Ворчун ожиданий не оправдал, начав подкидывать сюрпризы один другого хлеще.       Первое, что насторожило землянку — это его попытки метить территорию. Сначала они были редкими и неявными. Девушка даже не сразу разобралась, в чем дело, когда впервые увидела. Выглядело это следующим образом: как-то раз Ворчун вполне себе целеустремленно шел по коридору, направляясь к кладовой, но внезапно резко затормозил на полпути и принялся тереться о стену, словно у него вдруг зачесалась шея, а руки оказались заняты. Только проблема в том и заключалась, что руки у него были абсолютно свободны. Дженни решила не акцентировать на подобной странности внимание, но вскоре заметила, что на стенах и дверях стали появляться грязные лоснящиеся пятна, а едкий запах хищника начал ощущаться уже повсюду, независимо от того, как давно проходил Память. Дальше пятна сменились подтеками, а объятия со стенами приобрели ужасающе регулярный характер. И только тогда землянка наконец-то отважилась задать насчет этого безобразия прямой вопрос. А хищник столь же прямо ответил, что метить территорию в период гона — совершенно нормальное явление для взрослого самца, и контролировать это желание подчас просто невозможно. Тогда Джейн осведомилась, не будет ли он против, если она периодически станет протирать стены, на что яутжа пожал плечами и пробурчал что-то недоступное для раутского переводчика. Так у Дженни появилось еще одно «увлекательное» ежедневное занятие. Хотя девушка довольно быстро убедилась, что борьба с пахучими метками в период половой активности Ворчуна — натуральный мартышкин труд.       Следующим номером эксклюзивной программы стал отказ Памяти… нормально питаться! Если раньше Джен встречалась с ним в кладовой минимум раз в два дня, а то и каждый день, то теперь он, кажется, совсем перестал туда наведываться. Кладовая вообще оказалась единственным местом, не пропахшим Ворчуном насквозь. Сначала Дженни не волновалась, но когда уже невооруженным глазом стало видно, как быстро хищник теряет в весе, ей стало не по себе. Пришлось в срочном порядке вводить еще один «ритуал ууман», согласно которому любая нормальная пара должна вместе ужинать. Ворчун воспринял без энтузиазма, но быстро просек, что человеческая самка, вознамерившаяся о ком-то позаботиться, представляет собой силу страшную и неконтролируемую, и сдался.       — Посижу рядом, пока Небольшая кормится, — сопроводив партнершу на пищеблок, заявил яутжа.       — Ну съешь хоть кусочек, — принялась уговаривать Джейн, раскладывая свои «деликатесы». — Ну вот хочешь ветчины? Или рыбки?       В ответ клыкастый недовольно заскрежетал, но все-таки пояснил, что голодовка во время гона для взрослого самца — это норма.       — Какая ж это норма? — не сдалась землянка. — Ты тратишь уйму энергии, как тебе не есть? Ну-ка давай, открывай ротик…       Увернувшись от мелкой борзоты, порывающейся закинуть кусок ветчины ему в пасть, хищник обиженно зафыркал и вытащил со стеллажа упаковку «кошачьей еды» — только бы отвязаться. Далее последовало настолько душераздирающее зрелище, что у землянки за компанию тоже пропал аппетит: Ворчун уселся на лавку и начал по крошкам отщипывать белковый концентрат с видом не выспавшегося школьника, уныло ковыряющего овсянку…       Дженни еще некоторое время поломала голову, как же накормить упрямца, но потом решение пришло само собой. Только радоваться тут было совершенно нечему: начались очередные месячные, и от этого «блюда» клыкастый уже не смог добровольно отказаться…       Проснувшись от знакомого неприятного ощущения, Джейн попыталась незаметно для яутжа встать и потихоньку сбежать в отсек гигиены, только кого она хотела обмануть? Едва почувствовав под своей лапой шевеление, хищник накрепко сомкнул объятия и, не открывая глаз, подозрительно задергал носовой складкой. Язык выставился из пасти и, начертив в воздухе какую-то сложную фигуру, втянулся обратно, после чего веки клыкастого резко распахнулись.       — Тш-ш-ш? — Память повернул голову и вопросительно уставился на маленькую партнершу.       — Ворчун, нет… — прошептала Джейн, пробуя выкрутиться из прочных тисков его ручищ, но не приходя к успеху. — Нет… Нет. НЕТ, я сказала!       Осознавая перспективы, она громко завопила, но клыкастый не отреагировал, начиная неумолимо разворачиваться к ней всем корпусом. Его руки пришли в движение и стали требовательно перемещаться по телу девушки. Миг — и одна из них подхватила Дженни под ягодицы и притянула ближе, а вторая неуклюже попыталась снять с землянки уже дважды зашитое платье. Ткань с треском расползлась на части.       — Давай хотя бы не здесь! Пойдем в душ! — все-таки смиряясь с неизбежным взмолилась Джейн — яутжа, игнорируя протесты, уже начал деловито подминать ее под себя.       — Пр-р-р-ч, кхаф ш-ш-шу-у-ум фр-фр, — возразил Память, переходя к планомерному уничтожению никак не желающего сниматься нижнего белья. Насколько девушка смогла разобрать, конструкция обозначала некую взаимосвязь воды и пищи. Вероятно, это было нечто тошнотворное, вроде: «Все самое вкусное смоется!»       Джейн попыталась отбиться, но это вышло настолько нелепо, что стало ясно: проще сразу уступить. В иных обстоятельствах Память хоть и напирал, но все-таки сдерживался, ожидая включения партнерши в любовную игру, и только запах крови делал из него настоящего маньяка, противостоять домогательствам которого было бессмысленно.       Придя в окончательное возбуждение, яутжа приподнялся, раскатисто зарычал и, бесцеремонно схватив землянку, поставил ее перед собой на четвереньки. Затем положил ей на спину свою тяжелую лапищу, зафиксировав в положении кверху задом, и склонился к выставленному на обозрение соблазнительному бутону. Рычание сразу же стихло, сменившись глухим мурлыканьем. В следующий момент чувствительной области коснулось горячее, прерывистое дыхание, и гибкий язык аккуратно собрал выступившую кровь.       Вылизав киску Джейн дочиста, Память выпрямился и начал недвусмысленно пристраиваться к землянке, второпях царапая ягодицы чешуей. «Ничего, без моей руки у тебя фиг что выйдет!» — успела подумать девушка, но злорадство тут же сменилось паникой, когда в гудящую от болезненного желания промежность уткнулось нечто твердое. Хищник тем временем сжал в когтях бока своей человеческой любовницы и нетерпеливо двинул бедрами. На миг Дженни почувствовала усиливающееся давление, после чего пенис, расправляясь, резко проскользнул под ее лобком.       — Ты ж дрянная ящерица! — в сердцах вскрикнула землянка, но тут же вынуждена была замолчать и изо всех сил упереться руками в лежанку. Момент, когда Память еще можно было остановить, оказался безнадежно упущен…       К завершению акта живот и бедра девушки оказались густо перемазаны в крови — даже смотреть было противно. Но воплотить свое естественное желание немедленно сорваться в душ Джейн, разумеется, не смогла, потому что Ворчун наотрез отказался ее выпускать. Ловко перевернув партнершу, он прижал ее, чтобы не дергалась, и воркуя, принялся с упоением поглощать грязное лакомство. При этом клыкастого даже не смутило присутствие на теле девушки его собственной спермы — он без тени брезгливости слизал все!       — Все, прекрати это, хватит! — запротестовала землянка, но хищник пропустил ее возражения мимо ушей, всецело поглощенный стремлением удовлетворить свои низменные инстинкты. И пока Дженни безуспешно пыталась воззвать к совести яутжа, между ее ног вновь начал упрямо проталкиваться скользкий зеленый стебель.       Разумеется, ни о каком удовольствии уже не могло быть и речи. Кое-как вытерпев еще два подобных захода, Джейн окончательно разозлилась и от души врезала по наглой морде, отказывающейся понимать слова — в этот момент девушка даже не подумала о том, насколько может быть опасно лупить космического головореза по жвалам. Впрочем, Памяти ее удар, наверняка показался не более чем легким касанием. Тем не менее сам факт привел Ворчуна в замешательство, что позволило Дженни улучить момент и все-таки вырваться. Однако спустя насколько минут он наивно притопал в моечный отсек, абсолютно уверенный в том, что там его ждет продолжение сексуального досуга. Понадобилась еще куча усилий, чтобы втолковать клыкастому, что продолжения не будет ни при каких обстоятельствах. Наконец, врубившись, хищник разочарованно забубнил и отстал.       Джейн слишком поздно поняла, какую совершила ошибку. Говорят, отказать мужчине в сексе — самый худший способ продемонстрировать обиду. И если применительно к человеческим мужчинам с этим утверждением еще можно было поспорить, то в отношении самца яутжа оно оказалось стопроцентно верным. Пожалуй, там еще и следовало конкретизировать: «…самый худший и опасный для здоровья способ».       Наорав на Ворчуна, Дженни благополучно отпугнула его почти на двое суток. И даже выражение побитого пса, с которым он покидал душевую, не заставило сердце девушки смягчиться. Потому что всему должен иметься предел! Конечно, Дженни втайне надеялась, что уже к вечеру клыкастый придет мириться, но этого не произошло. Так же, как и наутро. В результате у Джейн внезапно случился «выходной», который она благополучно потратила на сон, уборку и починку изорванной одежды.       Следующим утром девушка опять настроилась простить своего непутевого сожителя, но… Ворчун опять не пришел. И это было уже очень странно, учитывая его состояние. Или он просто так успешно притворялся, что и пяти часов без секса не может продержаться? Тогда выходило слишком уж правдоподобно. Впрочем, клыкастый снова мог прибегнуть к помощи успокоительных. Это как раз объясняло, почему он за весь день ни разу не встретился Джейн ни в душевой, ни в кладовке. Если так, то даже было к лучшему. Пусть поспит до окончания «женских дней», раз при виде крови не в силах себя в руках держать. А потом можно будет помириться.       Сделав такое заключение, Дженни решила остаться в «своей» части корабля и Ворчуна пока не трогать. Сидеть в одиночестве она, конечно, отвыкла, как и спать без колючей-вонючей озабоченной подушки, но потерпеть надо было совсем немного. Чтобы как-то отвлечься, девушка занялась всеми теми делами, на которые в последнее время совершено не хватало времени. Сначала она привела себя в порядок, как следует причесавшись и надев лучшее платье с яркими раутскими узорами, немного напоминающими африканские геометрией и сочетанием цветов. Потом не торопясь позавтракала, отмыла несколько квадратных метров стен, разобрала давно запланированный угол в дальней кладовке и составила список покупок на будущее. В этот раз Джейн, кроме обычного набора, не постеснялась включить в него «средства связи со внешним миром» — проще говоря, любую прессу в любом виде. Если Память отказывался рассказывать ей о причинах, по которым она должна была находиться на его судне, то продолжать ограждать от окружающей действительности не имел никакого права. И вообще… Раз уж пошла такая пьянка, надо было серьезно поговорить с ним о правах. Но потом. Когда мозги на место встанут…       …Вечер пришел незаметно. Ворчун так и не появился, и Джейн стала готовиться ко сну. Но стоило ей застелить кровать и уютно устроиться, как зашуршала дверь каюты. В следующий момент на пороге возник Память, и сложно было сказать, что именно первым делом приковало внимание девушки: сам факт появления яутжа, угрожающее рычание или умопомрачительный запах. В руке хищник сжимал ополовиненную бутылку шампанского — очевидно, он и впрямь прибегал к успокоительным, но совершенно не к тем, о которых подумала Дженни. Вид у клыкастого был недоброжелательный.       — Ты что? — от неожиданности вскакивая с кровати, взвизгнула девушка, однако вместо нормального ответа со стороны Ворчуна послышался возбужденный клекот. Когти разжались, бутылка стукнулась об пол и покатилась, расплескивая содержимое. Клекот повторился, став громче и обогатившись резкими дребезжащими нотами. На памяти Джейн хищник еще никогда не издавал подобных звуков.       — Ворчун, что с тобой такое? — начиная медленное отступление, срывающимся от волнения голосом пролепетала землянка. И вновь ответом послужила столь пронзительная трель, что даже пол под ногами отозвался вибрацией. Яутжа наклонил башку, встряхнул космами и широко раззявил челюсти, сделавшись похожим на сердитый зонтик с четырьмя кривыми спицами. Девушка сделала еще несколько шагов назад и уперлась в стену, беспомощно попытавшись в нее вжаться. Хищник дернул головой, издав серию частых рыкающих звуков, а потом повторил дребезжание и направился к трясущейся от страха жертве.       …Снова жертве?..       — Прекрати! — в отчаянии закричала Джейн и резко метнулась в сторону. Память, разразившись тирадой щелчков, тут же пошел наперехват. Тогда девушка кинулась в противоположном направлении, но коварный инопланетянин с невиданным проворством пересек каюту и снова оказался у землянки на пути. Третий рывок стал последним. Дженни сделала решающее усилие и попыталась проскочить мимо, одновременно подумав, что с корабля ей все равно никуда не убежать. Миг — и она забилась в сильных лапищах, а зловещая пасть разверзлась над головой девушки.       — Это что, шутки такие? — пытаясь лягнуть хищника и одновременно двинуть ему локтем, прохрипела землянка.       — Тш-ш-ше-е-е-е-у-у-у! — отчаянно вклинился в безумную какофонию, продолжающую вырываться из горла яутжа, знакомый позывной. — Хош-ш-шу, с-с-самха!       Джейн вздрогнула и замерла, не веря собственным ушам. Заговоривший на практически безупречном (для такой пасти) английском хищ — право слово, здесь было отчего выпасть в осадок. Ворчун немедленно воспользовался ее замешательством. Убедившись, что вожделенная самка сдалась, он взвыл торжествующе и страстно, после чего без предупреждения рухнул вместе с ней вниз, обхватив всеми конечностями. И тут все наконец-то стало ясно, как день: Память попросту сорвало на почве недотраха. Серьезного двухдневного недотраха…       Первоначальный ужас сразу же покинул землянку, и появилась мысль попытаться успокоить здоровяка, а уж потом аккуратно удовлетворить его потребности. Главное, чтобы он сохранил сейчас хотя бы крупицу разума.       — Ворчун! — с трудом выравнивая голос, принялась умолять девушка. — Ну хорош! Мне дышать трудно, отпусти! Я никуда не денусь, я и так уже твоя!       — Муоа-а-а мр-р-р, — наоборот сжимая партнершу еще сильнее, согласился хищник. — Тш-ш-ше, хош-шу. Хош-шу счас-с-с.       В подтверждение этих слов когтистые руки начали немедленно стягивать с Дженни одежду, а из мощной, тяжело раздувающейся груди полились трели одна другой причудливей. Не переставая тискать беззащитное тельце землянки и тереться о него ротовыми перепонками, Память то отрывисто взрыкивал, то постанывал, то вновь переходил на противное дребезжание. И вскоре, к величайшему изумлению девушки, в последовательности издаваемых им звуков даже начал угадываться какой-то смутный ритм, словно пение неизвестной птицы, перемешанное с техногенными шумами…       Проворно раздев партнершу, Ворчун развернул ее к себе спиной. При этом он ни на минуту не прекращал «петь» и тыкался в Джейн мордой с исступлением налакавшегося валерьянки кота. Жвала перебирали по коже, иногда довольно ощутимо ее прихватывая, а лапищи бесцеремонно мяли груди, живот и бедра покорно затихшей девушки. Наконец яутжа «дошел до кондиции» и приступил к следующему этапу ухаживаний, обхватив землянку покрепче и притянув ее зад к своему паху. Головка пениса стала торопливо и беспорядочно толкаться в поясницу и ягодицы Джейн, нащупывая подходящее пространство, а характер звуков снова изменился, начав напоминать поскуливание.       — Да не суетись ты… Го-оре ты мое… — устало простонала девушка, пытаясь просунуть руку между собой и взмокшей тушей клыкастого, чтобы направить орган куда следует. Память недовольно рявкнул и, вместо того, чтобы принять помощь, принялся пихаться с удвоенной энергией. А то, что произошло дальше, оказалось столь внезапным, что Джейн опять вскрикнула. Пенис неудачно соскользнул и вместо того, чтобы разместиться между ногами землянки, уткнулся прямо в центр ее ложбинки. Почувствовав сопротивление, Память сразу же усилил напор и внезапно начал входить!       Невозможно передать, что ощутила девушка в ту самую секунду. Это было сравнимо лишь с моментом потери девственности — тело дрожит от смеси страха и желания, а в голове мечется единственная мысль: как было, уже не вернешь. Только сейчас это чувство оказалось намного острее. Оно буквально пронзило, пробило навылет, убило на миг…       …Как было, уже не вернешь…       И воскресило. Но уже не той, что была.       Дженни судорожно схватила воздух и с еще большим трудом выдохнула, а потом быстро вильнула бедрами и все-таки ухитрившись схватить член, направила его по верному курсу. Слишком рискованно было оставить все, как есть.       Ворчун «подмены», похоже, даже не заметил, продолжив акт, как ни в чем не бывало. Возможно, он просто не успел ничего понять — настолько быстро, предотвратив непоправимое, отреагировала партнерша. Только вот в сознании Джейн этот опасный эпизод все еще длился, и если честно, совсем не хотелось его отпускать…       «Никогда не дразните озабоченного яутжа» — такой слоган, пожалуй, отныне следовало повесить на самом видном месте… Вот прямо тут, над кроватью.       Несмотря на то, что человеческая самка дала ему желаемое, Память по-прежнему сжимал ее, точно ненормальный, так что Дженни уже мысленно считала будущие синяки, однако этого оказалось мало… Непонятно, что послужило причиной: то ли хищник слишком увлекся и забылся, то ли просто не рассчитал силы своих челюстей, но в очередной раз кусая партнершу за плечо, он так крепко сомкнул жвала, что тонкая кожа землянки лопнула, как шкурка помидора под лезвием ножа. В первую секунду Джейн ощутила только противный хруст — даже без боли, но затем область укуса словно бы охватило пламя.       — Ты что делаешь, псих?! — сквозь стремительно подступающие к горлу слезы выкрикнула девушка, вырываясь из цепких объятий. Обескураженный Память и сам ослабил хватку, позволяя землянке вскочить на ноги. Зажимая рану, Дженни отшатнулась от негодяя и, с ужасом опустив голову, уставилась на ярко-алые кровавые ручейки, сбегающие из-под трясущейся ладони на грудь. Сердце неистово колотилось, дыхания не хватало.       Ворчун умолк, прекратив «петь», приподнялся на локте и замер словно бы потрясенный тем, что сам только что натворил. Вдруг по его телу прошла короткая судорога, и заключительная порция спермы выплеснулась наружу. Лишь после этого взгляд клыкастого окончательно приобрел осмысленность. Из окровавленной пасти послышалось виноватое гудение. Яуджа медленно встал, на ходу втягивая обмякший орган в половую складку, и сделал шаг по направлению к девушке.       — Не подходи! — взвизгнула Джейн, отскакивая подальше.       — Слуш-ш-шайн, — вжимая голову в плечи, прошипел Память, вновь делая попытку приблизиться и привлечь партнершу к себе.       — Знаю я такие случайности! — с трудом увернувшись от его лап, еще громче крикнула Дженни.       — Оуха… Тш-ш-ше… Хрир-рм фрц мш-ш-ш-ш, — исчерпав познания чужого языка, хищник вновь перешел на собственный, курлыча что-то про «очень нужно» и «больше никогда».       — Не прикасайся, говорю!       — С-с-схфеа… Помщ-щ-щь? — теперь он остался на месте и медленно протянул к девушке руки.       — Хватит с меня помощи!       — Тш-ш-ш…       Они замерли друг напротив друга. Два взгляда встретились и тоже остановились. Дикий, испуганный, непонимающий с одной стороны и потрясенный, растерянный — с другой. Это длилось целую вечность. Потом Память, не отводя глаз, сделал один осторожный шаг вперед. Джейн дернулась, но осталась на месте. Яутжа помедлил, наблюдая за реакцией, и шагнул еще. А в следующий момент рванулся к девушке с быстротой охотящегося зверя и подхватил ее на руки, прижав к себе.       — Дурак… — утыкаясь лбом в подрагивающую шею хищника и облепляя мокрую от испарины шкуру растрепавшимися волосами, пробормотала Дженни, уже ничего не видя от застилающих глаза слез. Сверху как подтверждение, что угроза миновала, донеслось знакомое успокаивающее урчание.       Джейн тяжело вздохнула. Все…       Все кончилось. Какой смысл сердиться? Ворчун с самого начала не скрывал, что может быть опасен. Она сама виновата… И еще повезло, что клыкастый смог вовремя обуздать свои инстинкты. Прояви он чуть больше энтузиазма, и Дженни, возможно, уже валялась бы тут со сломанным хребтом или перегрызенным горлом… От этой мысли в голову сразу же полезли неприятные ассоциации с нашумевшими историями, в которых ручной тигр или медведь «заигрался» с хозяином настолько, что того не смогли спасти. Что и говорить… Добрые и разумные звери бывают только в сказках. Как и нежные, романтичные чудовища. И отважиться на близкие отношения с огромным и агрессивным по самой своей природе инопланетянином — все равно, что завести тигра вместо кошки. Это нужно понимать с самого начала. Понимать и осознавать риск.       Джейн всхлипнула и с опаской отняла руку от плеча. Под ключицей зиял жуткий на вид прокол заполненный густой, похожей на вишневый мусс, субстанцией, и два таких же, судя по ощущениям, имелись сзади — у основания шеи и в районе лопатки. Кожа вокруг ранок вздулось, ее сильно саднило, тем не менее кровь уже почти останавливалась.       — У тебя есть чем обработать? — тихо спросила землянка.       Ворчун вместо ответа ласково потерся о ее макушку ротовыми перепонками и аккуратно опустив девушку на койку, как был нагишом, вышел из каюты. Спустя несколько минут он вернулся с бутылочкой уже знакомого Джейн антисептика и переводным устройством.       — Небольшая, правда не хотел, — опускаясь перед землянкой на корточки и выдавливая гель на пальцы, расстроенно проговорил яутжа.       — Я поняла, — включив свой ретранслятор, ответила Дженни.       — Нельзя делать большие перерывы. Мозг отказывает, — продолжил объяснять Память, убирая ее ладонь и нанося прохладное средство на повреждения.       — М-м-м… — девушка зажмурилась и стиснула зубы. — Щиплет…       — Тшей, раны несерьезные. Царапины. Можешь терпеть.       — Это для твоей шкуры такие раны пустяк, а мне больно, — посмотрев на его руку, проговорила Джейн.       — Больше не сделаю так. Введу успокоительное. Глупое решение было. Самка долго не выдержит, — обреченно отозвался хищник и слегка развернул девушку, чтобы достать до ее спины.       Джейн медленно перевела взгляд на его лицо.       — Не хочу больше вредить, — видя в ее глазах недоумение, пояснил Ворчун. — А Тшей не хочет больше спариваться.       — С чего ты взял?       — Ошибся? — яутжа удивленно застыл.       — Ошибся.       — Скажи, что за странные звуки ты сегодня издавал?       Дженни сидела у Памяти на коленях, привалившись боком к его горячему, расслабленному торсу, и удерживала компресс с антисептиком. Рука яутжа неторопливо поглаживала бедро девушки.       — Элемент ухаживания. Инстинкт, — немного подумав, обозначил хищник.       — Погоди… То есть… Ты пытался ухаживать за мной, как за самкой своего вида? — она выпрямилась и с удивлением уставилась на него, отыскивая в выражении странного лица следы насмешки. Но непохоже, что клыкастый сейчас шутил.       — Да. Не специально… Это само, — когтями свободной руки он задумчиво поскреб загривок.       — А как же эта твоя «биологическая несовместимость»? Или… — тут взгляд девушки сделался подозрительным. — Или ты все-таки последовал моему совету и представляешь на моем месте привлекательную развратницу яутжа? Ну-ка признавайся.       — Нет, Тшей, не представляю, — внезапно без колебаний ответил Память. — Не требуется ничего представлять. Не хочу видеть других. Хочу одну.       — Ты пытаешься сказать, что я вызываю у тебя настоящее влечение? — Дженни округлила глаза.       — Не пытаюсь. Говорю.       — Ничего себе… А я-то думала, это только у меня такая проблема…       — Где проблема?       — Где? — тут она смутилась, понимая вдруг, в чем именно сейчас призналась. — Да как тебе сказать… Вот как ты думаешь, мы с тобой вообще нормальные после всего этого?       — Вполне, — с неожиданным спокойствием отозвался Ворчун. — Спать будешь?       Уснула Дженни быстро, но проспала недолго. Лишь только на корабле наступило условное утро, ее разбудила чудовищная боль, при каждом движении разливающаяся на грудь и левую руку. С трудом выбравшись из объятий безмятежно дрыхнущего Ворчуна, землянка села и сняла повязку, чтобы осмотреть место укуса. Выглядело оно, увы, скверно. Ранки воспалились, вокруг них все вздулось и горело.       Со стоном поднявшись с кровати, землянка добрела до стеллажа, достала свою коробочку с немногочисленными лекарствами, которые Памяти удалось достать за это время, и проглотила таблетку обезболивающего. Проснувшийся вслед за девушкой яутжа встревоженно проследил ее действия и тихо зарокотал, в нерешительности дергая жвалами.       Как следует запив средство водой и остатками освежив лицо, Джейн вернулась на лежанку, по пути включив ретрансляторы.       — Ворчун, а у тебя точно слюни не ядовитые? — осторожно укладываясь, с сомнением проговорила она.       — Точно, — отодвигая в сторону волосы землянки и тревожно рассматривая дело своих клыков, ответил тот. — Есть подтверждение: самка уже столько сожрала слюны, что вообще беспокоиться не должна.       — Значит это оттого, что ты не чистишь зубы! — хныкала Джейн, отталкивая от себя физиономию хищника.       — Вполне чистые, — возразил Память, словно бы в доказательство активно пошевелив жвалами. — Просто ууман очень изнежены.       Днем стало еще хуже. Боль не унималась, а Джейн стало бросать то в жар, то в холод. Ворчун всеми силами старался делать вид, что ничего страшного не происходит, и у него все под контролем, но по дерганным движениям было заметно, что он буквально не находит себе места от волнения. Только чем он мог помочь? На себе-то он залечивал куда более жуткие раны, но медикаментов, которые подошли бы человеку, в его аптечке не было. Скорее всего, так же, как человеческих врачей в округе. Дженни понятия не имела, в каком секторе космоса они сейчас находятся, только знала со слов спутника, что где-то очень-очень далеко от Земли и людской цивилизации.       Чтобы хоть как-то облегчить состояние девушки, Ворчун то и дело обтирал ее прохладной водой, менял компресс и таскал из кладовки лакомства, с каждым часом приобретая все более виноватый вид. На интим он даже не намекал, стойко продержавшись до самого вечера. Когда температура все-таки спала, и отек с плеча землянки начал постепенно уходить, яутжа снова лег возле Джейн, позволив ей с максимальным комфортом устроится в своих объятиях. Так они и заснули.       На другой день самочувствие землянки немного улучшилось, но двигать плечом по-прежнему не было никакой возможности. Ворчун же начал вести себя крайне беспокойно. И причина была уже явно не в переживаниях за подругу. Он нервничал, периодически на ровном месте врзыкивая, как от внезапной боли, а иногда принимался пощелкивать, как будто порываясь снова завести свою любовную «песню». Переводчик смысла этих звуков категорически не улавливал, что еще более настораживало. По шее, груди и бедрам Памяти непрестанно сочилась липкая влага, которую яутжа то и дело ходил смывать, но без особого успеха. И брюхо у него снова увеличилось — аж набедренная повязка вниз сползла. Тем не менее, открыто клыкастый все равно не приставал, так что инициативу пришлось взять самой Дженни, у которой к ночи появилось нехорошее предчувствие относительно нового возможного срыва.       — Все, окончательно припекло? — уныло осведомилась она, наблюдая за тем, как Ворчун уже в который раз срывается с места, чтобы покинуть отсек. Последние несколько часов он тщетно пытался себя отвлечь, то отправляясь принимать водные процедуры, то устраивая короткую тренировку, а то просто шатаясь по коридорам, но неизменно возвращался, чтобы проверить подопечную, разрываясь между желанием оставаться рядом и необходимостью быть подальше в целях безопасности.       — Давит, — нехотя признался хищник.       — В животе?       — И в мыслях.       Землянка вздохнула.       — Ладно, — в итоге решилась она. — Идем в душ. Я все равно устала валяться, а на тебя уже смотреть невозможно. И нюхать, кстати, тоже…       Открыто радоваться Память не стал, но и отговаривать тоже. Просто взял Джейн на руки и унес в отсек гигиены, где послушно разлегся перед девушкой и получил от нее помощь по старой схеме. Затем они вернулись в каюту, легли, обнялись и провалились в сон.       Следующие несколько дней, пока длилось выздоровление партнерши, Ворчуну поневоле пришлось ограничиваться сеансами терапевтически-эротического массажа. Лишь затем пара начала постепенно возвращаться на отвоеванные прежде позиции. И вот тут Дженни неожиданно поняла, что готова «воевать» дальше…       Вообще-то в прошлом у Джейн было несколько крупных партнеров…       Уже в который раз лаская рукой подрагивающий зеленый ствол, девушка сделалась особенно задумчивой. Исподволь тщательно изучая изгибы волнистой упругой поверхности, она слегка сжала пальцы, немедленно вызвав своим действием изнемогающее рычание. Рука скользнула вверх и плотно обхватила головку члена, оценивая размер. В принципе, по габаритам последняя треть оставалась вполне «человеческой». Даже в момент наивысшего возбуждения, когда пенис начинал напоминать уже не стебель, а гигантский созревший бобовый стручок, его конечная часть не особо расширялась…       Ох уж эти растительные ассоциации! Кто бы мог вообще подумать, что у кровожадных охотников, наводящих ужас на всю галактику, под набедренной повязкой все так забавно… Впрочем, это, как ни странно, совершенно не портило впечатления.       С того момента, как все чуть было не произошло, минуло около двух недель. Тем не менее, инцидент не только не забылся, а наоборот вспоминался все чаще. Всякий раз, когда Ворчун примеривался войти между бедрами партнерши, та с замиранием сердца ждала, что он опять промахнется, а когда акт заканчивался, мучительно размышляла, что было бы, повторись это случайное проникновение. Струсила бы она вновь или позволила продолжать? И как бы отреагировал сам Ворчун?       С одной стороны Джейн прекрасно осознавала безумство своего опасного желания, но с другой… Тот эпизод так и не шел из головы. Отчасти, потому что все происходящее в последнее время слишком сильно напоминало затянувшуюся прелюдию. Настолько затянувшуюся, что хотелось пойти на все, только бы получить закономерное продолжение.       — Ворчун?..       — Тш-ш-ш?       — Я тут подумала… — рука совершила еще одно движение, игриво пробежав сверху донизу.       — У-у-ур-р-р… — хищник изогнулся в подступающем экстазе и с трудом открыл глаза, обратив на землянку томный, замутненный взгляд.       — Может это, конечно, уже слишком… — голос девушки стал нерешительным. Рука на миг замерла, потом медленно пошла вверх.       — Ар-р-рх… — когда пальцы Дженни вернулись к основанию члена и сжали его, когти яутжа непроизвольно проделали еще несколько дырок в матрасе.       — То, что мы делаем — суррогаты, — она поколебалась, однако решилась продолжить: — Но это все равно был важный шаг.       Следующее движение вызвало громкий стон. Пенис напрягся еще сильнее.       — И я подумала… Раз мы и так уже перешагнули грань дозволенного… Почему бы нам не попробовать нормальный секс?       После этих слов враз произошло несколько событий: Память зарычал и вскинулся, опираясь на локти, но тут же закашлялся, поперхнувшись собственной слюной и обильно кончил.