Сердцу не прикажешь

      «Я подружка бандита. Я не принцесса из заколдованного замка — я чертова киношная подружка бандита…»       Дженни гипнотизировала лежащее на прикроватной тумбе ожерелье уже наверное пару часов, тщетно пытаясь уложить новый факт в голове. Откуда Ворчун взял эту вещь? У девушки не хватило духа спросить прямо, а догадки лезли одна другой ужаснее. Снял с трупа? Достал из витрины разграбленного магазина? Или вынул из сокровищницы, предварительно убив ее стража? Забрал он ожерелье мимоходом, или лишил кого-то жизни, чтобы его забрать? В конце концов, хищнику раз плюнуть отнять чью-то жизнь…       Или может все было гораздо проще? Может быть он честно приобрел украшение, а кровью оно запачкалось… Да где угодно по дороге! Он ведь шел с промысла. Он сам постоянно возвращается, покрытый брызгами крови — красной, зеленой, голубоватой… И Джейн уже давно перестала задаваться вопросом, кому эта кровь принадлежит. Если бы задавалась каждый раз, ее давно бы уже хватил нервный срыв. Вместо этого она просто давала головорезу возможность отмыться, почистить доспехи и вновь превратиться из межпланетного потрошителя в милого увальня Ворчуна, ухаживающего с неловкостью диснеевского Чудовища, делающего дурацкие с точки зрения человека подарки (или преподносящего их по-дурацки — одно из двух) и с трогательным постоянством каждую ночь возвращающегося в постель к той, что полюбила его, несмотря на страшный облик и первобытный нрав. И все его кровавые дела оставались где-то там, за пределами корабля. И Джейн не думала о них до его следующей вылазки…       Отмыть и забыть. Оно же такое красивое… А обстоятельства, при которых был сделан подарок… Ну что возьмешь с охотника за головами? Ну взял немытыми руками, запачкал… В этом весь Ворчун.       Дженни привстала и потянулась к ожерелью, но на полпути ее рука вновь замерла. «Вся правда в том, что я не знаю, что было на самом деле. Я не знаю, что он делает, когда уходит. Я не знаю, кого он убивает и как. Не знаю, насколько они реально заслуживают такой участи».       Девушка снова плюхнулась на койку и обхватила руками голову. Посидела так еще несколько минут. А потом внезапно подскочила, кое-что вспомнив, и кинулась вытаскивать из-под койки ящик с добытым Памятью барахлом. На дне девушка отыскала шар предсказаний. Как следует встряхнув его, она приблизила помутневшее окошко к глазам и… наконец приняла решение.       Ладно. В конце концов, ведь как-то живут жены военных, палачей, забойщиков скота… В мире полно кровавых профессий. Киллер, наверное, не совсем профессия, но… Простила же она, в конце концов, ему то животное, мясо которого он так нелицеприятно поглощал под пиво. Значит и остальных могла простить. Тем более что среди них не было ни одного человека. Разумные инопланетяне, конечно, уже не животные, но они все равно не воспринимались настолько равными, чтобы применять к ним человеческие моральные принципы. До Ворчуна у Джейн вообще не было близко знакомых инопланетян. Она и подумать не могла, что когда-нибудь придется…       — Украшение? — Ворчун испытующе уставился на нее — в такие моменты Дженни все еще становилось не по себе от его желтых гляделок. — Почему не носишь? Больше не нравится?       — Да что ты! — поспешно отозвалась девушка, начиная на ходу придумывать отмазку — носить ожерелье она так и не осмелилась. И выбросить в утилизатор тоже. — Просто… Мне некуда его надеть!       — Надевается на шею, — тут же услужливо подсказал хищник.       — Нет, не в том смысле, — смутилась Джейн. — Нет повода надеть. Дома такие вещи обычно не носят, а ходить мы с тобой никуда не ходим…       — Небольшая, глупая самка, куда собралась ходить? — фыркнул яутжа, делая перед смотровым стеклом широкий жест рукой. Снаружи были видны только слабо мерцающие огоньки далеких звезд.       — Ну мы же куда-то прилетим, нет?       — Да. Через месяц. Буду сильно занят. Времени и места выгуливать не будет. Терпи, Тшей, — он помолчал, потом задумчиво добавил: — Самки ууман странные. Надевают украшения только по особым случаям? Всегда думал, что все самки украшают себя, чтобы нравиться себе.       — И это тоже, — попыталась объяснить Джейн, — но главным образом, чтобы нравиться своему самцу… Тьфу, мужчине!       — Самцу без разницы, что нацепила самка, — со своей обычной прямотой проговорил Ворчун. — Нравится тело, запах, спаривание. Небольшая — исключение, вне Сезона можно поговорить. На несложные темы. Но если хочешь, чтобы смотрел, не понял, зачем куда-то выходить? Самка здесь, самец здесь — наряжайся.       — Это сложно так сразу объяснить, — попыталась вновь вывернуться девушка — пока что бороться с непрошибаемой логикой клыкастого и впрямь было непросто. — Помнишь, мы говорили о ритуалах? У людей принято ходить куда-то парой. Дома да, мужчина часто предпочитает видеть женщину совсем без одежды, а в общественном месте ему хочется, чтобы она была самая красивая, чтобы все смотрели и завидовали, так как-то…       Яутжа внезапно тряхнул башкой и разразился долгим приступом стрекота.       — Только самцы ууман могут вести себя так глупо, — отсмеявшись, наконец, выдал он. — Хвастаться самкой перед посторонними — зачем так делать? Глупый поступок. Ни одна самка не стерпит. А драться за самок и так часто приходится.       — Вы деретесь за право быть с женщиной? Правда, что ли? — захлопала глазами Джейн.       — Раньше дрался, — поправил Ворчун. — Давно. Другие дерутся, да.       — И что, кто победил, с тем она и будет? А как же любовь, взаимные чувства?       — Если победитель самке не понравится, откажет. Проигравшему откажет, даже если нравится. Пусть победит, если хочет спариваться.       — Жестоко…       — Нормально. У каждого своя мера жестокости. Ууман мягкотелы. Во всех смыслах, — Память, не скрывая брезгливости, дернул одной максиллой.       — А… Ты бы стал драться за меня? — внезапно спросила Джейн — сама не поняла, почему захотелось…       — С ууман? — уточнил Ворчун и тут же пояснил: — Другой яутжа не бросит вызов ради самки ууман. А самца ууман, который посмотрит на Тшей, убью на месте.       — Буду знать, — растерянно произнесла девушка.       — Если бы другой яутжа захотел, убил бы тоже, — на всякий случай добавил Ворчун. — Но быть с самкой ууман большое исключение. Единственное.       — Знаешь, а я все равно рада, что мы с тобой — это самое исключение, — укладывая голову на грудь хищника, тихо сказала Джейн.       — Тоже рад, — мурлыкнул Ворчун, и слегка цапнул ее когтями через платье.       Окончание долгого перелета и очередную удачно завершенную миссию Одной Левой внезапно решил отметить. Нет, ну в самом деле… Иногда нужно было. Тем более, заказчик в этот раз не просто не поскупился, а еще и накинул сверх обещанного — за чисто выполненную работу. Вот все бы так! Кроме того он передал, что в течение пары недель обратится за помощью в устранении еще нескольких типов в том же квадрате космоса. Так что смысла улетать далеко все равно не было, а совсем рядом очень кстати имелась приятная планетка, идеальная для кратковременного отдыха вдали от посторонних глаз.       Жизнь на ней только-только покинула водоемы, так что в качестве охотничьих угодий это место не использовалось. Космические бродяги время от времени останавливались здесь для того, чтобы перевести дух, пополнить запасы воды и проветрить корабль, но постоянных колоний пока не сформировалось. Те же рауты и урм, расселяясь, предпочитали станции с развитой инфраструктурой, а здесь все пришлось бы делать заново — не дураки же они. В принципе, в сторону этой планеты давно поглядывали самки яутжа, но они пока тоже не настолько нуждались в ресурсах, чтобы всерьез планировать переселение. Пожалуй, сейчас из всех известных разумных видов лишь уманы еще бредили идеей колонизации планет, так как остальные эту идею либо уже реализовали, либо забили на нее в связи со слишком большой затратностью. Уманы же в настоящее время находились в том самом шатком положении, когда вливание в космическое сообщество вроде бы уже произошло, но толком ориентироваться в нем пока не получается. Торговля с раутами, дружба с Головастыми, претензии на захват планет — вот это вот все. Ничего, жизнь научит. Всех учила и этих научит.       С другой стороны, наблюдать за находящейся во власти этих наивных идей Мелочью было довольно забавно. Она в самом деле считала, что можно найти уединенное место, уголок, где никто не потревожит, и жить там, пользуясь природными благами. Ага. Стало быть, это предлагала та, кто не ест нормальное мясо и не может эффективно адаптироваться к новой растительной пище, моется только с применением специальных средств, требует комфорта во всех областях быта и собрала аптечку размером с три набора самопомощи охотника. Глупая самочка… Глупая, неприспособленная к выживанию самочка.       Впрочем, какой смысл ее в чем-то переубеждать? С ней проще было поступать, как с мальком, решая за себя и за нее. Вот замыслил Память небольшой отпуск — пусть радуется, пока есть такая возможность, несколько дней на ничейной дикой планете будут в ее распоряжении. Дальше у Одной Левой снова пойдут дела, и они улетят независимо от пожеланий Тшей. Хотя самец готов был биться об заклад, что она заноет раньше — что сыро, жарко и так далее. Но предстояло проверить.       Когда самец рассказал малявке о ближайших планах на отдых, та действительно восприняла новость с восторгом, но, как всегда, по-своему. Свято убежденная, что все, что делает партнер, совершается исключительно ради удовлетворения ее капризов, она радостно взвизгнула и кинулась обниматься, приговаривая: «Ты не забыл! Ты не забыл!». Памяти пришлось осторожно уточнить, о чем именно он не забыл, дабы потом не попасть в дурацкую ситуацию. Мелочь, ни капли не смущаясь этим вопросом, тут же объяснила:       — Годовщина нашей встречи! Я знала, что ты помнишь!       Все, что смог в тот момент произнести наемник, это какой-то неопределенный звук. Во-первых, с этой позиции он, конечно, предстоящее событие не рассматривал. Хотя бы потому, что предпочитал вообще не вспоминать тот день, когда намеревался прикончить единственную любовь своей жизни, и только случайность смогла этому воспрепятствовать. С другой стороны, сама-то Тшей о том не ведала. Она, к счастью, так и продолжала считать, что в ту ночь Одной Левой спас ее от коварного преступника Мглы.       И все-таки… Неужели прошел уже целый год?       — Я примерно посчитала, сколько времени прошло, — не дожидаясь дальнейшей реакции яутжа, пояснила уманка. — Скорее всего, неточно, но наша годовщина должна быть сейчас. Хотя у меня не было нормального календаря. А ты не запомнил точную дату?       «Конечно, как же, сразу же записал и повесил на видное место…»       — Мы ведем летосчисление не так, как уманы, — попытался аккуратно обойти щекотливую тему самец, но затем все-таки призадумался. В принципе, да, так оно и было. Если считать от Сезона, то как раз около трех месяцев с его окончания. Что ж, по всему действительно выходило, что Мелочь обитает на борту «Демона» ровно год. И это не то чтобы получался повод для праздника, но повод порадоваться, что все сложилось так, а не иначе — определенно.       — Да, Тшей, прошел год, — выдержав паузу, все-таки сказал самец и добродушно заурчал, не упуская возможности слегка боднуть лбом мягкое тельце самочки. — И мы отметим вдвоем, все как ты любишь.       В конце концов, может уманка и правда немного подтолкнула его к этому решению? Без нее Память, скорее всего, потратил бы образовавшийся перерыв на усовершенствование звездолета или пьянку.       Ворчун вышел из корабля первым, как делал всегда. Лишь разведав обстановку и убедившись в том, что никакой угрозы нет, он вернулся за спутницей, которая уже с нетерпением ожидала его в шлюзовой камере. Когда дозволение покинуть корабль было получено и Джейн впервые после долгого затворничества ступила на трап, от притока воздуха в первый момент просто перехватило дыхание. Воздух ворвался в отвыкшие дышать с полной силой легкие и потек по ним освежающей волной с терпким грибным ароматом. Землянка была вынуждена остановиться в проходе и опереться на край шлюза — пробрало настолько резко, что в глазах слегка помутилось, а по телу забегали мурашки.       Несколько минут понадобилось, чтобы привыкнуть. Затем Дженни огляделась. Вокруг расстилалась довольно странная местность. Сначала девушке показалось, что «Черт» находится на опушке леса, так как по соседству возвышалась буро-зеленая стена древоподобных растений, но при взгляде в противоположную сторону стало понятно, что открытое место, выбранное Ворчуном для стоянки, на самом деле обширная береговая зона. Ее омывало безмятежное, ровное как зеркало море, сероватая гладь которого уходила вдаль, насколько хватало глаза. Линии горизонта видно не было — ее скрывала туманная дымка, поднимающаяся от воды и превращающая ее и небо в единое зыбкое полотно.       Было тихо и пасмурно, пожалуй, слишком пасмурно для дневного времени. Больше походило на летнюю ночь или время перед рассветом. Прежде чем начать спуск по трапу, Джейн опустила взгляд. Пляж оказался тоже нетипичным — ни песка, ни гальки. Все побережье от кромки воды до самого леса густо поросло чем-то вроде мха, стелющегося по каменистым грядам. Кое-где он покрывал субстрат тонкой пленкой, а кое-где разрастался в пушистые подушки. По направлению к деревьям мох заметно густел и удлинялся. Кажется, он даже обволакивал основания древесных стволов. Девушка повернулась в сторону леса и начала его рассматривать. Деревья тут тоже выглядели очень непривычно: раскидистые и перистые, они в основном походили на гигантский укроп. Кое-где, выбиваясь из общей массы, ввысь уходили прямые и тонкие «свечи» увенчанные пучками листьев салатового оттенка. Лес был, так же как море, тих и неподвижен. Какой-то замерший мир.       Пока девушка глазела по сторонам, яутжа времени даром не терял. Он вернулся за шлюз и разделся до набедренной повязки, оставив при себе пару ножей и копье. Несмотря на хмурую погоду, снаружи корабля оказалось довольно жарко. Интересно, как начнет припекать, когда облака рассеются?       — Тут бывает солнце? — спросила Джейн.       — К-кр, — мотнул головой Память, то ли забывший взять переводное устройство, то ли намеренно его оставивший. То, что он сказал, обозначало «редко» или «нечасто»*.       — Тут… мило, — неуверенно проговорила девушка, понимая, что от волнения также не прихватила переводчик.       Хищник отозвался вопросительным стрекотанием. Таких категорий в его языке не было.       — Фщ у-у-а, — попыталась Дженни воспроизвести смысловую конструкцию «мне нравится».       — Тчефуо, уищ-ща, с-с-с-с… аш-шаур-р, — добросовестно перечислил достоинства «курорта» хищник.       «Тепло», «пища» и… Что третье?       — Спокойствие? — уточнила Дженни, припоминая уже когда-то слышанные звуки. Ворчун одобрительно зарокотал.       — Тш-ш, ес-стч? — разобрать попытки Ворчуна говорить по-английски было нелегко, но землянка со временем научилась узнавать человеческие слова.       — Ты хочешь здесь охотиться? — ну, а что он еще предлагал тут поесть?       — Хр цт-цт-цт куиа, — это уже по-яутжевски. Насколько Джейн могла понять, означало, что он будет ловить какую-то «куиа».       — Что это? «Куиа»?       Вместо ответа Память указал в сторону моря копьем и изобразил ладонью волнообразное передвижение.       — Рыба? — догадалась Дженни. — Ты собрался не на охоту, а на рыбалку?       Хищник рыкнул и бодро спустился по трапу. Оказавшись внизу, он обернулся и поманил землянку к себе.       — Пойдем, только я рыбачить не умею, — призналась Дженни, пока еще с опаской ступая на пружинящий моховой ковер и подходя к спутнику.       Память насмешливо застрекотал, приобнял девушку за плечо и уверенно повлек к морю. Вблизи оно оказалось прозрачным и очень мелким; пахло оно почему-то тиной, как заросший пруд, хотя дно было гладким, без явного налета водорослей.       — Муош-шно ф’ить, — заметил яутжа, наклоняясь к воде, зачерпывая пригоршню и выплескивая себе в пасть.       — Не соленая? — удивилась Дженни.       — Чис-стч’йа, — обнадежил Ворчун.       — Нет, я все-таки не буду пить сырую воду, наверное, — девушка помотала головой. — Но мы можем вскипятить.       Ворчун неопределенно уркнул, вроде как, сама решай, непринужденным движением скинул набедренную повязку, оставшись при ножах и копье, и зашлепал по мелководью. Дженни проводила задумчивым взглядом планомерно удаляющуюся полосатую задницу, соблазнительно сверкающую в обрамлении оружейных перевязей, вздохнула, разула одну ногу и тронула носком воду. Вода оказалась довольно приятной, теплой, не липкой, не маслянистой — не то что городской пруд, в котором Джейн, будучи девочкой, не раз мочила ноги в жару.       Оставив обувь на берегу и подвязав подол платья, девушка двинулась за спутником. Прежде чем глубина превысила пятнадцать сантиметров, пришлось сделать шагов тридцать. На дне, покрытом плотным илом, закопошились первые признаки жизни — нечто похожее одновременно на рыб и червей местами выглядывало из норок, тараща круглые безэмоциональные глазищи. Но Память интересовали явно не они, он целеустремленно шел дальше, и Джейн брела следом, аккуратно огибая не вызывающих доверия подводных жителей. Внезапно яутжа остановился и, повернувшись к землянке, прошипел:       — С-самха, тайш-ше нейьс-ся.       — Мне стоять здесь? — на всякий случай отступая на несколько шагов назад, спросила девушка.       — Сфш-шкхр, уеешь?       — Что умею? — не поняла Дженни.       Ворчун снова сделал знак рукой, как будто изображая нырок в глубину.       — Плавать? — догадалась землянка.       — Сфш-шкхр, — повторил хищник, после чего наклонился, подался вперед и мгновенно исчез, оставив после себя лишь легкую рябь на воде.       — Там так глубоко? — изумленно выдохнула Джейн и еще слегка попятившись, поднялась на цыпочки и вытянула шею, силясь разглядеть притаившийся впереди омут. Плавала она в сущности неплохо, но только в бассейне — там-то точно знаешь, где дно. А здесь, судя по тому, с какой легкостью скрылось под водной массивное тело яутжа, за мелководьем сразу следовала настоящая бездна.       Не всплывал Ворчун довольно долго, за него даже стало тревожно. Но вот поверхность вспучилась пузырями, и яутжа вынырнул в паре десятков метров от Джейн, резким движением головы отбросив назад мокрую гриву. Одновременно с головой показалось острие копья, на котором конвульсивно изгибались две пронзенные насквозь перламутровые рыбины. В несколько широких гребков хищник достиг прибрежной зоны, проворно выкарабкался и, довольно порыкивая, направился к взволнованной спутнице.       — Красивые… — осмотрев добычу, протянула Джейн. Рыбы напоминали больших карпов, но вместо привычной чешуи были покрыты жесткими по виду пластинами, напоминающими рыцарские доспехи. Кровь, сочащаяся из этих существ оказалась бесцветной.       — Хорош-ш, — согласился Память и облизнулся.       — Я смогу есть?       — Эйе хру-уфит, — яутжа дернул жвалами, намекая на вечные и бессмысленные с его точки зрения капризы землянки.       — Хочу, — подтвердила Джейн. — Но пока только попробовать.       Они вышли на сушу, и хищник, побродив туда-сюда, отыскал наиболее густой моховой ковер. Расположившись с комфортом, он пригласил девушку присоединяться.       — У нас пикник? — улыбнувшись, осведомилась Дженни.       Ворчун нахмурился, услышав еще одно незнакомое слово.       — Сейчас сделаем все как надо! — не тратя времени на объяснения, воскликнула внезапно развеселившаяся девушка и вприпрыжку побежала к кораблю, с непривычки спотыкаясь на мягких кочках. Забравшись в кладовку, она взяла большой кусок изоляции — вполне могло сойти за плед. Также Джейн прихватила горелку и металлическую миску, а еще соль и какое-то странное растительное масло из тех запасов, что Память периодически пополнял через раутов. Вернувшись, она знаками выдворила Память с насиженного места и тщательно расстелила ткань, давая понять, что сидеть нужно на ней. Хищник с недоумением в глазах проследил за действиями маленькой партнерши, но затем послушно опустился на «плед», возвращаясь к разделке добычи.       Используя нож и собственные когти, Ворчун выпотрошил одну из рыбех и вручил Дженни несколько ломтиков полупрозрачного мяса без единой косточки. Девушка разложила горелку и приступила к жарке рыбы. Через несколько минут мясо аппетитно зашкворчало в масле и стало быстро съеживаться. Джейн потушила пламя и, собравшись с духом, приступила к дегустации. Но на вкус оказалось так себе, но не совсем уж противно. Чуть резиново, как пережаренный кальмар.       Яутжа тем временем поглощал свою порцию в сыром виде. Забавно было следить, как он выковыривает мясо жвалами из рыбьего панциря. Ел он как всегда неаккуратно, чавкая и урча, но Дженни поймала себя на том, что ее уже ни капли не передергивает от этого зрелища.       Наевшись, они сходили ополоснуться. Остатки рыбы хищник выбросил прямо в воду. Потом они вернулись на свое ложе из мха и «брезента», чтобы отдохнуть. Хотя отдых получился весьма своеобразный. Насытившись и окончательно придя в отличное расположение духа, Память начал мурлыкать и шалить точно наглый кот. Стоило Дженни на миг потерять бдительность как он лез к ней под юбку, прихватывая жвалами за мягкие места. Джейн взвизгивала и подскакивала, с притворной скромностью натягивая подол на колени, затем отталкивала косматую башку и хохоча отодвигалась сама. Яутжа делал вид, что отстал и затихал, блаженно растягиваясь на спине или брюхе, но затем украдкой возобновлял свои коварные поползновения. В итоге пара начала в шутку бороться, хотя по факту яутжа просто увивался вокруг землянки, то нависая над ней живым мостом, то распластываясь ковриком и позволяя на себя взбираться.       Они настолько увлеклись этой полудетской-полузвериной возней, что пропустили начало прилива. Лишь заметив, что подстилка и платье промокли насквозь, Дженни настояла на прекращении игры и возвращении на корабль. Впрочем, прилив оказался невысоким. К вечеру море достигло леса, но учитывая плоскость местности, поднялось всего ничего — «Черту» едва замочило опоры. Ворчун уселся на трапе, свесив ноги в воду и периодически отгоняя какую-то любопытную мелкую живность, пытающуюся щипать за пятки, а Джейн устроилась на его коленях. Она откинулась назад, удобно расположившись в надежных объятиях хищника, и просто смотрела на безмятежное, плавно наступающее море. Так они просидели до темноты — делать что-то еще совершенно не хотелось.       Ночь они проспали как убитые, а утром опять пошли к морю. Память хотел захватить переводчики, но Дженни его остановила:       — Зачем? Утопим еще, — резонно заметила она. — Горелка до сих пор сохнет. Она вообще заработает теперь?       Яутжа фыркнул и, забрав у девушки прибор, одним движением привел его в действие. Язычок пламени несколько раз робко моргнул, а затем вспыхнул с прежней яркостью.       — Натеш-шн ус-с-стр-роис-с-стф-фо, — сообщил Ворчун с оттенком превосходства.       — Да-да-да, и как всегда добавь свое коронное «не то что техника глупых ууман», — подколола Джейн.       — Эйяу, — хищник удовлетворенно тряхнул головой: «Истинная правда!».       — Мы опять будем есть этих… куиа? — резво сбегая по трапу, Дженни обернулась.       — Хочш-шь? — лукаво сощурился Память.       — Не знаю… Я, наверное, не распробовала.       Хищник вопросительно застрекотал. Дженни пожала плечами и развела руками.       — Ну… Хочу еще раз ш-шах.       — Яр-р йрк? — кажется, он спрашивал про голод.       — Еще какая голодная, — призналась землянка, посчитав, что поняла правильно. — Мы же вчера забыли поужинать, а тут воздух свежий.       Они дошли до кромки воды. Дженни поднялась на носки и потянулась, прикрывая голову руками. Сегодня выглянуло солнце, и несмотря на ранний час, уже серьезно припекало. Туман над морем почти рассеялся, но горизонт все еще выглядел слегка размытым.       — А возьмешь меня сначала искупаться? — вдруг спорила Джейн.       — Куи хруфф? — осведомился хищник.       — Искупаться, — она изобразила плавание руками. — Я без тебя боюсь, но с тобой мне не страшно. А потом ты пойдешь рыбачить, а я буду тебя ждать. Потому что после еды купаться вредно.       Яутжа сморщился и потряс головой, давая понять, что без переводчика следует изъясняться проще, но после махнул рукой, дескать, ладно, не повторяй, примерно ясно.       — Только ты не отпускай, ладно? — предостерегла девушка.       — Мш-ш-ш, — пообещал хищник, втыкая копье в берег и подхватывая землянку.       — Меня же тут никто не увидит? — сбрасывая с высоты обувь и начиная стаскивать платье, уточила Дженни.       — Увиш-шу, — подтвердил яутжа.       — Кроме тебя, — конкретизировала она, на миг замирая.       — Ашх афи, — Ворчун показал один коготь.       — Точно-точно одни?       — Точшн, — уверенно цыкнул клыкастый. Держа девушку на одной руке, другой он помог ей избавиться от одежды, которую тут же скомкал и отбросил в сторону. Затем хищник наклонился к Джейн, и его длинный змеиный язык дерзко прошелся снизу вверх по животу, обогнув обнажившиеся холмики грудей, между которыми рассыпалось снопом солнечных искр подаренное Памятью ожерелье. Дженни все-таки надела его — чтобы порадовать любимого. Хотя непонятно, придал ли яутжа этому значение. Если и придал, то вида не подал.       Шершавая ладонь скользнула в обратном направлении. Коготь зацепил резинку трусиков и потянул, оставляя землянку полностью обнаженной. Затем Память расстегнул на себе пояс, небрежно переступив через упавшую на землю ткань, и вошел в воду.       Вопреки всем опасениям, купаться с Ворчуном оказалось одно удовольствие. Прекрасно осознавая, что партнерша испытывает страх, он опустился в омут плавно и осторожно, бережно держа Дженни на руках. Обхватив шею спутника, девушка перегнулась через свою руку и всмотрелась в глубину. Темнеющая бездна смутно шевелилась не то какой-то подводной растительностью, не то щупальцами неведомых тварей.       — Сафхч? — «Опасно?».       Землянка отвела от бездны взгляд и с легкой тревогой поглядела на яутжа.       — Р-рм, оаф иутч фр-р-р яр-р-р, — «Нет, пока я с тобой».       Он подтолкнул ее рукой, побуждая перебраться к нему на спину и поплыл вперед в вальяжной крокодильей манере. Некоторое время они двигались вместе, затем, немного привыкнув, Джейн решилась отцепиться. Она поплыла рядом, но быстро отстала, несмотря на неспешность Ворчуна. Заметив это, он остановился и с умиротворенным рокотом перевернулся на спину, выставив на солнце мокрое брюхо. Подождав пока Дженни приблизится, яутжа похлопал ладонью по животу, приглашая забираться. Девушка подплыла вплотную, и сильная лапища тотчас же подхватила ее снизу, чтобы подсадить. От неожиданности Джейн пошатнулась, но сориентировалась и неловко переползла с руки партнера на его грудь, после чего уверенно потянулась за поцелуем, практически утонув лицом в раскрывшейся с готовностью пасти хищника. Память замурчал громче и прижал землянку к себе.       Потом они долго лежали, расслабленно качаясь на волнах. Дженни в полудреме прислушивалась к размеренному дыханию Ворчуна, созерцая из-под полуприкрытых век мягко колышущиеся в воде отростки его гривы. Ворчун закрыл глаза и расслабил жвала, позволяя слабому ветерку касаться внутренней части ротовых перепонок.       Из совместной сладкой неги пару вывело причудливое существо, напоминающее помесь бегемота и лягушки. Оно внезапно появилось неподалеку, то ли всплыв из омута, то ли незаметно соскользнув с берега, и теперь с любопытством наблюдало за чужаками на своей территории, высунув из воды плоский нос и подслеповато моргая маленькими розовыми глазками. Вид у него был не слишком дружелюбный, так что Ворчун поскорее доставил Дженни на сушу и взялся за копье. Дальше последовала короткая неразбериха, сопровождающаяся большим количеством брызг. За ходом схватки землянка попросту не успела проследить. Когда Джейн опомнилась, Память уже вытаскивал из моря неподвижную тушу, вблизи оказавшуюся гораздо крупнее, чем виделось сперва. Результатом этой незапланированной охоты стал экзотический поздний завтрак в ходе которого Джейн неожиданно для себя отметила, что мясо странной твари на вкус очень даже ничего.       Второй день «отпуска» прошел так же незаметно, как первый. Он утек под сень молчаливого леса вместе с волной прилива и вместе с алым солнцем скрылся в море, оставив после себя теплые летние воспоминания и чувство приятной усталости. Ночной сон после него пришел очень быстро — крепкий и безмятежный, как сама тихая ночь, ласково накрывшая побережье.       Третий день снова выдался пасмурным, и пара провела его, гуляя по безмолвному лесу, в котором еще не поселились птицы и звери. Память объяснил, что планета находится на самой заре своего развития, и сухопутных животных на ней практически нет. Объяснял он долго, прибегая к жестам, когда не хватало слов, но Дженни в конце концов все поняла. На этот раз они оставили переводные устройства на корабле не из боязни их потерять или испортить, а вполне осознанно. Это стало их обоюдным решением. Общаться без переводчика было все еще довольно непривычно, но так потрясающе, что мелкие неудобства меркли на фоне удовольствия от живого разговора, не зависящего от металлической коробочки с примитивной программой распознавания речи. В таком общении присутствовало гораздо больше свободы и чувства. Это было… Как когда-то сказал Ворчун, близко. Близко как никогда.       Лес оказался очень необычный и при этом знакомый до трепета в груди. Очень похожий был изображен в детской книжке о динозаврах и других доисторических животных, которая когда-то стояла у десятилетней Джейн на полке между томиком со сказками Андерсона и альбомом героев Диснея. Дженни никогда не читала ту книгу внимательно, но любила рассматривать картинки, и чаще всего ее взгляд задерживался именно на развороте с тем самым темным, непонятным лесом. Он одновременно пугал и притягивал, воплощая в себе непостижимую для маленькой девочки тайну времени и манящую чуждость реальному миру. Возможно поэтому Джейн запомнила даже подпись, гласящую, что в древнем лесу царила тишина, потому что еще некому было издавать звуки, и не росли съедобные плоды, потому что некому было их есть.       «Укропный» лес тоже встретил безмолвием. Оно лишь изредка нарушалось поскрипыванием древесных стволов и чуть слышными щелчками опадающей листвы. Здесь не было москитов или их подобия, не было цепляющихся зарослей, не было цветов и настоящей травы. Только вездесущий мох, во влажной глубине которого время от времени пробегали существа, напоминающие мокриц. Пахло здесь почти так же, как на побережье — грибами и сыростью. Большинство деревьев вместо коры покрывали рыхлая чешуя, либо волокна как у пальмы.       Пищу на этот раз пришлось нести с собой — Память предупредил заранее, что есть в лесу будет нечего. Джейн собрала кое-что из имеющихся запасов и прихватила бутылку питьевой воды, а также взяла «плед для пикника». В середине дня девушка попросила устроить привал, заприметив между деревьями хорошенькую полянку. Ворчун согласился, и вскоре они уже расположились со всем возможным удобством. Обедать яутжа не стал — он был сыт со вчерашнего дня, так как мяса в добытом лягушкобегемоте оказалось довольно много, и хищник не смог отказать себе в удовольствии объесться до шарообразного состояния. А вот Дженни на свежем воздухе быстро проголодалась, и потому накинулась на консервы и галеты с большим аппетитом. Пока она ела, Память полулежал рядом с ней и, составляя компанию, пил жидкость, которую выжимал из мха прямо себе в пасть. Видимо, большая часть «коктейля» состояла из воды, но к ней примешивался сок растений. Букашек, которых смывало со стеблей, яутжа, судя по всему, тоже проглатывал.       После трапезы потянуло в сон, и Джейн задремала, прикорнув под горячим боком Ворчуна. Сам клыкастый некоторое время бодрствовал, но затем сморило и его, так что прилив вновь застал их врасплох, превратив лес в подобие мангровых зарослей. Существа, ползавшие по земле, теперь бодро плавали, изгибая сегментированные тельца.       Чтобы не брести обратно по колено в воде, было решено обосноваться на ночь среди древесных крон. Память поднял Дженни и усадил ее в развилку, после чего выбрал искривленное дерево и притянул к его стволу ближайшие ветви, связав их гибкой лозой. Получилась зеленая колыбель, укрывшая двоих до утра. Выспавшись за день, они еще долго не сомкнули глаз. Чтобы скоротать время, они придумали новую игру в слова — по очереди указывали на все, что располагалось вокруг, и называли — каждый на своем языке. Однако однообразная обстановка леса быстро внесла свои коррективы, и пара перешла на изучение названий частей тела. Со всеми вытекающими.       Пробуждение в лесу было, может быть не самым комфортным, но точно незабываемым. Джейн по утру обнаружила, что в волосы попала смола, а Ворчун отлежал правую руку настолько, что она потеряла чувствительность. Дженни попыталась помочь ему, сделав массаж, и вскоре рука начала немного двигаться. Тогда они вдвоем смогли спуститься и направились к кораблю.       Небо продолжало хмуриться, и с ветвей периодически капало. Ливень хлынул внезапно и сразу же стеной, мгновенно превратив «укропные» деревья в слипшиеся поникшие метелки. Потоки воды, обрушившиеся на головы землянки и яутжа, были теплыми, но настолько плотными, что мешали дышать; вода заливала нос, рот и глаза, неприятно хлестала по лицу. Видимость составляла не более полутора метров. Джейн быстро выбилась из сил, поскальзываясь на мокром мхе, и остаток пути Память нес ее на руках, укрывая своей гривой.       Дождь прекратился, стоило им добраться до корабля. Но настроения на прогулки уже не было, Дженни хотелось как следует просушиться и переодеться в чистую одежду. Пока она приводила себя в порядок, Ворчун сходил и наловил еще «куиа» — только эти рыбины были уже другие, плоские и гладкие, нежно-фиолетового цвета. Их мясо чуть горчило, но с консервированными ананасами неожиданно зашло.       После еды Джейн, сама себе не веря, предложила «отдохнуть от отдыха», и Ворчун охотно это предложение поддержал, отправившись на тренировку. Дженни, в свою очередь, прошлась по звездолету с легкой уборкой и постирала все вещи, которые нашла, включая набедренную повязку яутжа, что он сбросил по возвращении и мокрой запнул в угол. После этого девушка раз и навсегда решила, что чистить свою одежду клыкастый будет сам. Дело в том, что в процессе стирки выяснился изначальный цвет данного предмета гардероба — голубовато-серый. А ведь Джейн искренне полагала, что ткань имела коричневый оттенок…       Увидев мигающую лампочку коммуникатора, Память прервал отжимания. Сообщение могло быть от заказчика. Хотя и рановато…       — Что случилось? — уманка, во время процесса нахально возлежавшая на спине Одной Левой, свесилась с его плеча, тоже заглядывая во встроенное в наруч табло, будто могла там что-то разобрать.       Не то чтобы Тшей хорошо играла роль утяжелителя — в ней было слишком мало веса — скорее это являлось для нее еще одним средством быть поближе к партнеру. С тех пор, как закончился брачный сезон яутжа, Мелочь постоянно искала телесного взаимодействия, которое могло бы заменить ей спаривание. Понимая ее потребности, самец по возможности старался их удовлетворять. В конце концов, он сам принял правила игры. И не только принял, но и полюбил.       В данный момент уманка, тихонько мурлыча, потиралась о спину самца своими выкармливающими придатками и лобком. Под предлогом жары она разделась догола, но это, конечно, был всего лишь предлог. Тшей явно намекала на то, что тренировка ее не на шутку распалила, и после того как самец закончит упражняться, с него причитается хорошая порция откровенных ласк. Память ничего против не имел. Эта возня вызывала нечто сродни ностальгии по далекой юности, когда подростки, чувствуя влияние своих первых Сезонов, не знают, что делать с новыми ощущениями и бестолково наскакивают друг на друга. Хотя сейчас-то самец прекрасно осознавал, что он делает и почему. Только вот в этот раз пришлось самочку огорчить…       Осторожно стряхнув уманку со спины, он встал и углубился в изучение сообщения. Нетерпеливый заказчик и впрямь решил устранить неугодных ему личностей как можно скорее, поэтому предлагал обсудить детали уже чуть ли не сегодня. Откровенно говоря, обсуждать сегодня ничего не хотелось. Хотелось зарыться между самочьих ножек и слушать стоны маленькой развратницы, однако терять такого щедрого клиента было не выгодно. Тем более, хороший клиент — зверь редкий и капризный.       Весть о скором отлете весьма огорчила Тшей, но капризничать слишком явно малявка не стала. Она вообще в последнее время была молодец. Не сглазить бы…       Спешно проверив все системы корабля, Одной Левой начал готовиться к старту. Мелочь, по своему обыкновению, устроилась у него на коленях. Она знала, что в такой ответственный момент следует сидеть тихо и не мешать, так что Память был насчет нее спокоен. Тем не менее на этот раз она повела себя странно. Она принялась что-то стрекотать на своем языке, но у Памяти не было времени разбирать, так что он несколько раз сердито на нее цыкнул. Лишь когда самка соскочила на пол и ринулась к приборной панели, до него дошло. Память поспешно включил переводчик.       — Вот это, говорю, должно так мигать? — указывая на индикатор, требовательно пискнула Мелочь.       — Не должно, — злой сам на себя, буркнул самец и принялся останавливать уже запущенные двигатели.       На ликвидацию неполадок пришлось потратить несколько часов. К счастью, поломка оказалась не такой серьезной, возможно и на полет бы не повлияло, но… Наблюдательности Тшей в который раз следовало отдать должное. А кое-кого наоборот следовало бы выпороть за несобранность. Больше такого не должно было повториться. Да только как сосредоточиться, если у тебя самка на корабле? Невозможно это. Даже если ты не в гоне — все равно невозможно. Потому что самка в постоянном гоне. Что вот тут поделать? Разве что…       А ведь и правда, почему нет? Две пары глаз лучше, чем одна. И две пары рук. И две головы. Пожалуй, наступало время признать, что Тшей годится на что-то посерьезнее, чем отслеживание посторонних объектов на радаре. Конечно, Одной Левой был не готов посадить ее за штурвал — не из-за недоверия, а просто слишком сложно это было для умановских мозгов. Однако научить спутницу еще нескольким простым, но нужным вещам не помешало бы. Не вечно же ей тут на правах домашнего животного… Может быть, придет день, когда ей придется самой запускать стыковку или заправляться? Да и если на то пошло, пора уже было обучить ее основным правилам поведения снаружи. Ведь мало ли что.       Джейн смотрелась в зеркало уже почти полчаса. Смотрелась и думала… Сегодня она внезапно задалась очень странным вопросом, который люди задают себе только в самых сложных ситуациях. Впрочем, ситуацию Джейн простой уж точно было не назвать. А потому вопрос «кто я есть?» наверное был все-таки уместен.       Итак, в какой же момент она перестала узнавать себя? И кем она сейчас стала? Ответа пока не предвиделось.       Руки потянулись к волосам и подобрали их наверх. Девушка повернулась, попытавшись рассмотреть себя сбоку. Она обесцвечивалась со старших классов, а потому уже почти не помнила настоящий цвет своих волос. Однако за год они отросли так сильно, что «корни» превратились в подобие неудачного мелирования. Сначала это бесило, потом Дженни привыкла. Недавно она попыталась сама себя подстричь — с переменным успехом, но хотя бы лишнюю длину убрала. Она решила, что и дальше будет отстригать помаленьку, чтобы в конце концов вернуться в разряд брюнеток. Все равно найти качественную краску в ближайшее время не представлялось возможным. К тому же Память однажды признался, что ему темный «мех» — он так и называл «головной мех», вот ведь юморист — нравится больше. А Дженни-то всегда думала, что быть блондинкой ей идет…       Она отняла руки от головы, и волосы снова рассыпались по плечам. Девушка опустила взгляд и притронулась к ожерелью. Оно было великолепно… Как будто сделано специально для нее. Только вот тот вечер, когда Джейн смывала с него кровь, нет-нет да и всплывал в памяти. Но теперь все реже.       Землянка снова посмотрела в зеркало, попытавшись поймать в отражении собственный взгляд. Джейн Тернер, кем же ты все-таки стала теперь? Не внешне — внутри. Живешь на корабле межпланетного уголовника, миришься с тем, что он тебя обеспечивает, принимаешь его подарки, делишь с ним постель, что еще полгода назад казалось в принципе невозможным… Любишь его. Любишь этого нелюдя так, как не любила до этого ни одного человека. Все ему прощаешь, пытаешься найти оправдание всему, что он делает, а зачастую просто не хочешь знать о нем правды. Как такое получилось… И есть ли смысл об этом сейчас думать?       Если честно, Дженни уже давно не пыталась взглянуть на свою ситуацию со стороны — слишком дико это было и страшно. А смысла в том и правда особого не виделось. Сначала не было выбора, а потом… Джейн не смогла отследить, на каком именно этапе это произошло, но подобная безальтернативность вдруг начала ее устраивать. Потому что не приходилось выбирать между «как хочется» и «как правильно». А хотелось сейчас одного — быть с Ворчуном. Невзирая на все разумные доводы, невзирая на опасности, просто быть с ним. Кем угодно. Принцессой так принцессой, подружкой бандита так подружкой бандита.       Ворчуна не было уже трое суток. До момента предполагаемого возвращения оставалось еще… Дженни поглядела на стенную панель, где отображались время и атмосферные параметры. Такие висели в каютах и в рубке — на самом деле удобная вещь, если знать, что обозначают все эти красные закорючки, которые яутжа использовали вместо букв. Алфавит Джейн, конечно, не осилила — куда там, но цифры выучила и отчасти могла ориентироваться. Что ж, до возвращения Одной Левой оставалось еще десять с половиной больших промежутков. Если перевести в более привычную систему, то около шестнадцати часов. Долго… Девушка вздохнула и отошла к койке. Она уже успела соскучиться. Без Ворчуна на корабле было пусто и одиноко.       Чтобы как-то отвлечься, Дженни взялась за книгу, но чтение не пошло. Возможно потому что все рассказы уже были перечитаны минимум раз по пять. Тогда девушка достала блокнот и немного почиркала в нем, попытавшись по памяти набросать лесной пейзаж. Вышло так себе — по крайней мере, гораздо хуже, чем у прошлого владельца блокнота. В итоге Джен решила не мучить ни себя, ни блокнот, а просто лечь пораньше, чтобы проснуться в аккурат к приходу Ворчуна. Раньше бывали моменты, когда в одиночестве на нее нападала бессонница, но с некоторых пор она уже оставалась на хозяйстве спокойно. Появилась какая-то уверенность, что ли… Дженни не то чтобы совсем не тревожилась за хищника, просто осознавала, что он в состоянии за себя постоять и соблюдает осторожность, насколько это вообще может соотноситься с его родом деятельности.       К тому же Память в этот раз клятвенно заверил, что управится быстро — она и оглянуться не успеет. А после того как он выполнит свой заказ, они полетят на одну большую станцию для дозаправки, и там Дженни ожидает кое-что интересное. Сюрпризы Ворчуна обычно были довольно корявыми, но Джейн их все равно обожала, а потому находилась в предвкушении.       Уснула девушка с приятными мыслями и спала так крепко, что умудрилась пропустить возвращение Одной Левой. Ее разбудило знакомое мурчание. Яутжа присел рядом с койкой и ласково боднул землянку в бок.       — Доброе утро, — зевая и потягиваясь, промурлыкала в ответ Дженни, а затем села, чтобы обнять Ворчуна. От него пахло чем-то странным, но девушка давно не обращала на такие мелочи внимания — наемник приносил новые запахи практически с каждой своей охоты.       — Ты быстро вернулся, — сонно проговорила землянка, поглядывая на хронометр. — Все в порядке?       — Ур-р, — подтвердил Память, вставая и направляясь к выходу. Сейчас, как обычно, нужно было дать ему немного времени, чтобы настроить курс корабля, смыть с себя все, чем вымазался на промысле, разобраться с добычей и снова смыть с себя все странное, пахучее и липкое. А уж потом Ворчун был в полном распоряжении Джейн.       На этот раз он позвал ее не развлекаться. Предварительно серьезно все обдумав, Память решил, что начинать адаптировать Мелочь к новой жизни следует вот уже прямо сейчас. Тянуть было бессмысленно и опасно. Она не могла вернуться в свой мир — по целому ряду причин. В частности, потому что Одной Левой теперь уже не расстался бы с ней ни за какие деньги. И вообще ни за что на свете. Ну и сама Тшей дала понять, что хочет оставаться только с ним. Тем более у них даже в Сезон все почти как надо получалось… И деятельность его партнерша уже без капризов воспринимала… Короче говоря, доводов в пользу расставания самец не видел ни одного.       Значит теперь предстояло плавно погрузить самочку в суть дела… Речи о том, чтобы брать ее на промысел, конечно, не шло — упасите боги! Но ведь и правда не вечно же ей было сидеть в корабле. А если бы, к примеру, повторилась ситуация с проникновением Мглы или другого Арбитра на борт или в убежище? Ведь в прошлый раз обошлось лишь чудом — спасли врожденные реакции Тшей. Кстати, они у нее довольно неплохие были. Для умана, конечно. И грех было их не использовать. Конечно, имейся такая возможность, Память всегда бы оставался рядом и оберегал свою Мелочь, но следовало смотреть на вещи реально.       В то утро Одной Левой долго рылся в запасах трофейного оружия, пока наконец не отыскал нечто подходящее. Он даже не помнил, откуда у него взялась эта штука, возможно, где-то когда-то захватил по ошибке — какая разница? Главное, что Память не имел привычки выбрасывать вещи, коли они попадали к нему на корабль, и всякий раз убеждался в правильности этой привычки — никогда не знаешь, где что пригодится.       Самец повертел предмет в руках, разобрал, проверил механизм и, удостоверившись, что это именно то, что нужно, пошел звать Тшей в зал. Говорить вновь пришлось через ретранслятор. В быту они все чаще отказывались от его использования, но это был не тот случай. Тем более что глупая самочка никак не хотела воспринимать все серьезно, уверенная, что все происходящее — очередная игра. Пожалуй, Память и впрямь слишком много ей в последнее время подыгрывал…       — Объясни мне толком, что ты хочешь? — смеясь, Тшей принялась крутить оружие в лапках. Пришлось слегка на нее рыкнуть, чтобы не баловалась.       — Мелочь, это не безделушка, это оружие. Тебе придется научиться защищать себя, — объяснил Одной Левой.       — Зачем? Ведь ты сам меня защищаешь, — она сделала попытку вернуть самцу непонятную железку. Пришлось рыкнуть еще раз.       — Всякое может произойти.       — Ладно, — все еще хихикая, Мелочь пожала плечиками. — Ну так и что это?       Вообще-то настоящего названия данной штуковины Память не знал. У яутжей не имелось аналогов, да и у других народностей тоже. Хотя механизм был достаточно простой — даже рауты бы разобрались.       — Это оружие иижааш, — объяснил Одной Левой. — Действует по принципу жала. Внутри защитного кожуха спрятана игла, к которой подведен резервуар с ядом. Срок годности у этого яда очень большой, так что подзарядка потребуется лет через пять — не раньше. Для большинства живых существ он не смертелен, но дает очень сильный болевой эффект. Так что смотри в себя не ткни. Раута или урм обездвижит на несколько часов, слабого может убить, но редко. Яутжа временно выведет из строя. Как минимум отвлечет. На Жесткачах вряд ли испытывался, но тебе с ними дело иметь и не придется. Смотри как пользоваться.       С этими словами Память наклонился и, взяв руки уманки в свои, начал аккуратно переставлять маленькие пальчики на нужные позиции, показывая, как активировать устройство.       — Держишь в таком положении и наносишь удар, — в заключение сказал самец. — Игла выскакивает по инерции. Сейчас потренируйся вон на том мешке, — и он указал на привязанный к колонне куль с песком, на котором иногда отрабатывал удары.       Мелочь, давно переставшая смеяться, теперь находилась в легком замешательстве. Видимо еще не до конца осознавала происходящее. Хотя Память, вроде, все доходчиво объяснил…       Дальше надо было видеть, как она пыталась заколоть мешок. Словно он был живым существом, и она боялась сделать ему больно. Раза с пятидесятого у самочки получилось ударить так, чтобы игла наконец сработала. Раза с сотого — так, чтобы игла вошла на нужную глубину.       Убедившись, что первый урок относительно усвоен, Одной Левой остановил ученицу.       — Завтра ты все повторишь, — решил он. — Теперь посмотрим, как ты сможешь защитится. Возьми что-то похожее по размеру. Ну вон хоть колбу из-под регенератора. Там в нише аптечка. И иди сюда.       Тшей выполнила указания, почему-то снова захихикав. Видать вспомнила, что вытворяла с точно такой же колбой сравнительно недавно… Или решала напомнить партнеру. Опять эти ее провокации… Но сейчас было неподходящее время, поэтому Память сделал вид, что не обратил на двусмысленное поведение самочки внимания.       Когда Мелочь «вооружилась», он зашел к ней за спину и, положив руки на узкие плечи, обрисовал первую опасную ситуацию:       — Враг хватает тебя сзади. Что ты сделаешь?       — Заору, — не раздумывая, ответила уманка.       Память тяжело вздохнул.       — Будь серьезнее.       — Ворчун, я правда не знаю, что делать, если меня схватит кто-то вроде тебя.       — Так, значит запоминай… Головой запоминай. И телом тоже.       Он взял ее руки и принялся руководить.       Откровенно говоря, Дженни была не в восторге от этих спонтанных уроков. Но Ворчун сказал, что это необходимо, и пришлось слушаться. Теперь он занимался с ней каждый день после того как поупражняется сам. По сути он учил ее простейшим приемам — некоторые Джейн даже узнавала. Когда-то в школе она некоторое время посещала курсы самообороны, но учитель ей не нравился, да и сама дисциплина не увлекала, и она перестала ходить. Память как учитель тоже оказался не очень, но тут уж приходилось терпеть. В первые же дни он оставил на теле Дженни в три раза больше синяков и царапин, чем за вместе взятые брачный сезон и период недопонимания, с которого началось их знакомство. При этом он игнорировал любые протесты, повторяя одно и тоже: «Тш-ш-ш, нуш-ш-шно!». Интересно, а как бы он ее заставил, если бы она отказалась? Только Джейн почему-то его слушалась — сама не понимала, почему.       Кроме отработки освобождения от разного вида захватов, Ворчун заставил девушку вызубрить болевые точки двух десятков разных существ, так как на иные виды атаки землянка оказалась попросту неспособна. Основная трудность заключалась в том, что половины из этих существ Дженни ни разу в глаза не видела, а если и видела, то мельком. Проще всего, конечно, было с яутжами — у тех кроме шеи и гривы вообще уязвимых мест на теле не оказалось.       В целом успехи у Джейн были весьма посредственные, тем не менее к исходу третьей недели она все же кое-чему научилась. В конце концов Ворчун заявил, что если Дженни встретится наемник Мгла, то он-то, конечно, от нее мокрого места не оставит, однако от дряхлого раута она уже вполне своими силами отобьется.       Время первой похвалы от тренера совпало со временем прибытия к обещанной «станции с сюрпризом». Правда, клыкастый насчет сюрприза уже проговорился, и оказалось, что это будет… Та-да-ам! Еще одна часть обучения.       — Самка ведь хочет выходить с корабля чаще? — проникновенно отозвался на возражения девушки хищник. — Будем выходить чаще. Но придется запомнить правила.       Станция называлась «Союз», хотя союз кого с кем, Ворчун сказать затруднялся. Этот космический ковчег напоминал гигантскую вращающуюся автопокрышку, внутренняя поверхность которой представляла собой замкнувшийся в кольцо гигантский «город» под прозрачным колпаком, сплошь усеянным огоньками. Ось, на которую станция была «нанизана», в обе стороны щетинилась лесом антенн разнообразной длины и конфигурации. Доки располагались с внешней стороны.       Раньше бы Дженни даже внимания не обратила, где там антенны, а где там доки — просто глазела бы и все — как она уже успела убедиться, станции инопланетян были одна другой причудливей. Но в этот раз Память буквально ткнул ее во все эти тонкости носом. Подведя корабль к стыковочным площадкам, он продолжил экскурс:       — Тшей вряд ли когда-либо придется проводить стыковку, но на всякий случай запоминай. Это несложно, автопилот может сделать все сам.       Вслед за этими словами Ворчун терпеливо продемонстрировал, как работает «автопарковщик» звездолета. К этому моменту Дженни просто решила расслабиться и получать удовольствие. Уж если взбрела клыкастому блажь в башку, возражать ему было бессмысленно. Поэтому девушка прикинулась, что процесс стыковки ей до ужаса интересен, а от алгоритма запроса на заправку она и вовсе в полном восторге. А что еще оставалось делать? При этом Джейн ни капли не сомневалась, что Ворчун и дальше всегда все будет делать сам. Может быть он просто цену себе набивал? Иногда парни так делают: начинают якобы учить девушку чисто мужским вещам, чтобы лишний раз акцентировать внимание на том, как много крутых и сложных штук они умеют.       Когда «вводный инструктаж» закончился, и звездолет прочно занял свое место в доке, хищник вооружился и надел маску, а Дженни выдал маскировочное полотно, объяснив, что на «Союзе» лучше не особо отсвечивать, так как станция одноярусная, и потому на ней все как на ладони.       Покинув корабль под скрытием, они миновали систему шлюзов и прошли в основное пространство. В отличие от многоуровневых станций, где жилые, торговые и технические отделения были разнесены по разным ярусам, «Союз» оказался разделен на продольные сектора, в которых все это чередовалось. Память повел Джейн поперек этих секторов, кратко рассказывая о каждом и мимоходом на полном серьезе делясь опытом по запутыванию следов.       — Если окажешься в таком месте одна, избегай пустынных участков, — принялся дотошно поучать хищник, выбрав самый мертвый из имеющихся тупиков. — Вот таких как этот. Видишь того типа? Не туда смотришь. Увидела? Не просто так здесь рыщет. Голоден. Ууман пойдет на закуску. Идем дальше.       Дальше они пошли на какую-то окраину. Там, напротив, была тьма народу. Встречались и яутжи — на вид еще более неряшливые, чем Память.       — Видишь знак? — Одной Левой указал на неприметный иероглиф, украшающий стену одного из строений, возле которого минуту назад как раз толклись несколько клыкастых, а потом вдруг куда-то исчезли. — Запомни. Бойцовые подвалы. Тоже нужно обходить. Еще обходи иижааш. Здесь нет рынка рабов, но есть на других станциях. Запомни раз и навсегда: видишь иижааш больше троих, уходи из этого места. Не вступай в разговоры.       — Это все, конечно, отлично, — не выдержала, в итоге Дженни, — но когда мы пойдем в нормальные места? В приличные?       Ворчун внезапно откинулся назад и от души расстрекотался.       — Приличные? — переспросил он, хрюкая в респиратор. — Тшей, о приличных местах давно пора забыть. Думал, уже поняла.       И тут Дженни реально поняла…       Очередная миссия Памяти нехорошо затягивалась. В этот раз он обговорил с Дженни два срока — тот, к которому должен вернуться, но может не вернуться, и тот, после которого ей уже стопроцентно придется посылать сигнал бедствия и спасаться всеми доступными способами.       Сначала Джейн, как всегда, не придала этому большого значения. Она была уверена: Память справится и вернется вовремя, он ведь и не такие дела проворачивал. Наверное… Но когда первый рубеж миновал, а яутжа так и не появился, девушка впервые за долгое время по-настоящему встревожилась. Это могло значить, что что-то пошло не так. А могло не значить ничего. В любом случае, у Одной Левой еще имелся некоторый запас времени, на него и была вся надежда. Оставшиеся часы Дженни не спускала с систем слежения глаз. Резервное время неумолимо близилось к концу.       «Черт» стоял на дне какого-то пыльного карьера. Планета была по всему видно неблагополучная. Условно обитаемая. Полтора жителя, и тех заказать умудрились… Память в подробности не вдавался, лишь строго-настрого запретил Джейн выходить наружу, хотя ей бы и так вряд ли захотелось.       Из раздумий землянку вывел писк хронометра, встроенного в приборную панель. Время ожидания закончилось. И Ворчун… Ворчун впервые не пришел.       Сердце екнуло и забилось взахлеб. Во рту резко пересохло, а в руках появилась невероятная слабость. Дженни на миг показалось, что вокруг нее закончился воздух. В глазах потемнело, и девушка обессиленно осела в кресло — такое большое и пустое…       Он велел ей не ждать. Он сказал, что в его деле не может быть опозданий — только смерть. Но ведь он не мог погибнуть! Потому что… Просто не мог! Все эти «если меня не станет», «если ты останешься одна» — воспринимались как детские страшилки, которые никогда не станут правдой. Но теперь…       Прошла минута, другая, третья. Джейн сидела в оцепенении, чувствуя лишь, как ее слегка потрясывает. Она не могла заставить себя двинуться, ведь то, что предстояло сделать, перечеркивало их с Ворчуном «долго и счастливо» жуткой жирной чертой. Навсегда.       Он просто не рассчитал. Он не уследил за временем. Девушка попыталась успокоиться, но паника стремительно охватывала ее разум, мешая соображать. Изнутри начало давить, в глазах защипало. А если…       А если он жив, но в западне? Или ранен и не может встать? Истекает кровью, и никто не может ему помочь…       Дженни внезапно вскочила с места и заметалась по отсеку, заламывая руки, хватаясь за голову… Хотелось бежать — вслед за ним, наугад. Только не сидеть и не ждать. И не посылать этот проклятый сигнал!       И все же он хотел, чтобы она так сделала. Он приказывал так сделать…       Джейн рухнула на приборную панель и разрыдалась. Неизвестно, сколько она проплакала, прежде чем смогла взять себя в руки и набрать код. Получилось не с первого раза — пальцы тряслись, перед глазами все расплывалось. Наконец осталось лишь подтвердить отправку и… Дженни опять не смогла. И опять сидела и плакала, пока легкие не начало рвать от недостатка дыхания.       Рука девушки тянулась к панели и безвольно падала. Ворчун, наверное, отругал бы ее за такую нерешительность…       ...Корабль ожил внезапно, заставив девушку замереть от неожиданности. Кто-то дистанционно запустил двигатели. И сердце вновь едва не выпрыгнуло из груди. Ни минуты не сомневаясь, даже не допуская мысли, что это может быть кто-то кроме Ворчуна, Дженни подскочила и на подгибающихся ногах выбежала из рубки. На бегу утирая слезы, она устремилась к шлюзу, чтобы скорее убедиться, что все в порядке, что тревога ложная, а Память просто задержался…       Но все оказалось не в порядке. Яутжа, шатаясь точно пьяный, ввалился в шлюзовую камеру и теперь стоял, из последних сил опираясь на стену и на копье, как на костыль. Его бока тяжело ходили, и из-под маски вырывался отрывистый хрип. Кровь стекала со лба и плеч, заливала грудь, бежала на пол не каплями — густыми струйками. От Памяти исходил запах опаленной плоти и раскаленного металла, доспехи и маска были оплавлены.       — Ворчун! — Дженни моментально забыла о слезах и бросилась к слабеющему с каждой секундой воину.       — Почему не послушалась, глупая самка? — с жуткими помехами выплюнул переводчик.       — Неважно! — всхлипывая, пробормотала Джейн. — Главное, ты успел. Скажи, что я могу…       — Небольшая, хватит разговоров! — он резко прервал ее причитания и рванулся внутрь корабля. — Надо уходить! Сейчас!       А в следующий миг споткнулся о порог и проехался окровавленным плечом по краю шлюзовых ворот, оставив за собой широкую зеленую полосу.       — Что с тобой? — прошептала девушка, тут же бледнея от страшной догадки.       — Глаза… Самка, не вижу. Почти ничего не вижу… — чуть слышно донеслось в ответ.

__________________________________

*Пополняемый словарик вот тут: https://ficbook.net/readfic/7016243/24745065#part_content