Сердцу не прикажешь

      Вот кто бы год назад сказал той, прежней, Дженни, что она доживет до момента «Жена, пива принеси!» — не просто бы не поверила, а еще бы оскорбилась. А теперь — нате пожалуйста. Не совсем, конечно, жена, ну так и Ворчун не так чтобы классический муж. Но прибухивает притом абсолютно реально.       Вообще, начиналось все не так. Никто ее за пивом, говоря по совести, не посылал — она пошла сама. Потому что кое-кто просто вынудил! Уже два дня как Память был абсолютно трезв, в результате чего его характер сделался совершенно невыносимым. Осознавая свою временную неполноценность, яутжа психовал, но не желал подавать вида. Получалось у него плохо: он то огрызался, то придирался без повода, то просто отмалчивался. В общем, форменная истеричка. А ведь клыкастому всего-то и требовалось употребить одну небольшую порцию пенного, чтобы подобреть, расслабиться и начать сыпать откровениями, признаниями в любви и неумелыми, но такими трогательными комплиментами. Каков соблазн, а?       Конечно, поддерживать мужские капризы и мужской алкоголизм не следовало, но девушка вскоре поняла, что ситуация того требует. Переупрямить Ворчуна было нереально, уйти и обидеться — некуда, неправильно и вдобавок страшно, а выдерживать такого противного яутжа дальше — выше всяких сил. Некоторое время помучавшись, землянка наконец преодолела внутри себя нешуточную дилемму и сделала вывод, что чуть пьяненький, но позитивный хищник — это сейчас во всех отношениях лучше, чем депрессивный энергетический вампир, от которого еще и из чувства ответственности не можешь отойти ни на шаг. А чтобы дальше себя не терзать, она решила воспринимать пиво как своеобразное успокоительное, необходимое яутжа на данном этапе лечения. Успокоительные ведь тоже не всегда безобидны. Но в некоторых случаях вред таких веществ для печени (или что там у хищей вместо печени?) успешно нивелируется их пользой для эмоционального состояния, причем как пациента, так и сиделки. Кроме того, к Ворчуну в последние дни стали возвращаться силы, и он, очевидно, в попытке доказать себе, что он еще о-го-го какой вояка, начал развивать всякого рода активность вплоть до тренировок. Улучшение его состояния, безусловно, радовало, но Джейн теперь постоянно опасалась, как бы лишенный зрения Память ее случайно не зашиб и сам не поранился в запале. Алкоголь же очень кстати успокаивал яутжа, делая его более ленивым и покладистым. Обычно пьяные считаются неуправляемыми, но договариваться с дошедшим до кондиции Ворчуном было, как ни странно, гораздо легче, чем с трезвым.       Однако несмотря на все доводы, специально за пивом Дженни все равно бы ни за что не пошла. Одной самостоятельной вылазки ей хватило за глаза — слишком уж жутким и неприятным местом был этот «Хвост». Испытанная в момент возвращения гордость за себя довольно быстро улеглась, и девушка осознала, что впадать от подобных походов в адреналиновую зависимость — это явно не про нее. Она добралась до рынка и пришла обратно невредимой, но это, скорее, следовало считать везением, которое могло не повториться. А проверять не очень хотелось.       Одним словом, без дополнительных обстоятельств она бы не решилась. Но обстоятельства — это такая штука… В общем, они не заставили себя ждать. Джейн вдруг обнаружила резкую потребность в средствах женской гигиены. Которые она, разумеется, в спешке и состоянии аффекта не подумала захватить с корабля. Ситуация расстроила и разозлила, тем более что подходящих подручных средств, которые могли бы решить деликатную проблему, в «медблоке» Радуги не нашлось, а Память еще добавил девушке раздражительности своим невыносимым брюзжанием. Через сутки подобной нервотрепки терпение землянки лопнуло. «В первый раз я это сделала, и снова сделаю!» — решила она и под предлогом похода в душ улизнула. Добром бы Ворчун ее точно не отпустил, а проблему с месячными предложил бы решить своим способом, даром что был «больной и беспомощный», принюхивался-то он к партнерше уже очень и очень заинтересованно.       Чтобы не вызывать лишних вопросов, Дженни специально встала пораньше, когда клыкастый еще дремал. Умыкнуть его «кредитку» сложности не составило — девушка теперь знала, как ее извлекать. Быстро снарядившись в дорогу, она уже с порога сообщила потягивающемуся на лежанке хищнику, куда на самом деле направляется, после чего шмыгнула за дверь, пока тот не успел сориентироваться. Вдогонку раздалась отменная яутжевская брань. Перевод некоторых слов девушка уже знала, об остальном догадалась по смыслу. Но верить в то, что клыкастый выполнит свои угрозы, у нее не было ни единого повода.       Тщательно закутавшись в маскировочную сеть и зажав в руке стилет, Джейн Тернер зашагала навстречу опасности, которая в данный момент не казалась такой уж большой ценой за гигиену и комфорт. Внутренне землянку, тем не менее, изрядно трясло, и ноги плохо чувствовали опору. Стоило же ей миновать ворота бывшего парка, как ее колотящееся сердечко до боли сжал цепкими пальцами настоящий панический приступ.       В первый раз было совсем иначе. Было страшно, но что-то как будто гнало вперед, не давало остановиться. Теперь же навалилось такая тяжесть, такое бессилие, что задуманное стало казаться равносильным самоубийству, причем самым изощренным и мучительным способом. Возможно, причина крылась в том, с каким настроем девушка покидала убежище тогда и сейчас. В первый раз она злилась, и это придавало решительности, а сейчас она скорее чувствовала себе виноватой в том, что обманула Ворчуна и вышла наружу без жизненно-важной необходимости, ко всему прочему еще и прекрасно представляя, какие проблемы ее могут поджидать.       Ладно… Все равно уже ничего не изменишь. Нет, конечно, вернуться было еще не поздно, но надо же было иметь, в конце концов, какую-то гордость! Дженни никогда не видела ничего плохого в том, чтобы зависеть от мужчины, и в последнее время добровольно, если не сказать с радостью, зависела от своего инопланетного партнера, но только не теперь, когда он находился в столь плачевном состоянии. Теперь самой пора было брать на себя ответственность — за них обоих. И что поделать, если в этом мире ответственность равнялась опасности. Плохо только, что этот риск распространялся и на того, кто рискует, и на того, кто ждет дома… Раньше Джейн боялась, что если с Ворчуном случится беда, она останется одна-одинешенька и совсем пропадет, теперь же получалось, что они практически поменялись местами. Хотя… Пожалуй, это она слишком замахнулась. Ворчун-то точно один справится, даже если она куда-то денется. Он ведь яутжа — здоровенный, сильный, кровожадный. Бывавший в десятках передряг и всегда выкручивавшийся из них без посторонней помощи. До сих пор. А теперь… Теперь он, наверное, все так же разберется без участия Джейн. Разве что, расстроится, что лишился ее… Может быть, даже будет винить себя. Может… Вернуться все-таки?       Она замедлила шаг и оглянулась, к своему огромному удивлению осознав, что за этими бестолковыми рассуждениями ушла от убежища уже довольно далеко. Что ж, раз так… Значит, только вперед.       Потратив еще несколько секунд, чтобы собраться с духом, девушка стиснула зубы и продолжила свой путь, максимально прибавив скорости. Правда в какой-то момент она спохватилась, а в верную ли сторону вообще движется, но, вроде бы, ориентиры советовали. А вот атмосфера необъяснимо поменялась — это, видимо, и смутило. В предыдущие две вылазки переходы на этом ярусе станции были пустынны, но сегодня неведомо откуда появился народ всех видовых принадлежностей и мастей, причем в огромном количестве. Как будто на «Хвосте» случился выходной или некий всеобщий праздник. Рауты перемещались целыми группами, осмеливаясь разговаривать в полный голос и даже, насколько Джейн смогла распознать, смеяться. Шешеки и чша часто встречались в смешанных компаниях — видимо, их цивилизации связывали какие-то деловые отношения. Иижааш попадались в основном поодиночке. Вырядившиеся в парадные одеяния, напоминающие длиннополые кафтаны (на самом деле под ними пафосные гуманоиды прятали свои смехотворно короткие ножки), они степенно прогуливались в своей лебединой манере. Выглядели они сейчас, кстати, абсолютно не угрожающе, тем не менее Джейн, памятуя о прежнем неприятном опыте общения, когда такой тип ее у Ворчуна украл, осторожно пропускала их мимо, всякий раз затаиваясь при виде очередной вытянутой фигуры, издали до смешного походящей на шахматного ферзя.       Самое интересное, что это необыкновенное умиротворение обнаружилось и возле баррикад. Никто не бегал мимо них, дрожа и пригнувшись, что касается самой территории бандитов, то на ней по-прежнему не было видно ни души — непонятно, как местные определили, что именно сегодня здесь можно ходить во весь рост. Но на то они и местные, чтобы им верить…       Миновав баррикады, Дженни стала размышлять, а не дойти ли ей до самых доков, раз все так удачно складывается. Как ни крути, понадобившиеся ей вещи проще было забрать с корабля, чем пускаться в долгие и неудобные объяснения перед раутом. Однако завидев издали мрачно темнеющие контуры свалки, девушка передумала, заключив, что пересекать это полное неизвестности пространство в одиночку пока не готова. Как знать, может быть, все отбросы общества переместились именно туда. На то ж они и отбросы… А у раутов, как показывала практика, могло найтись что угодно. И все равно ж за пивом надо было…       Оказавшись в знакомой лавке, Джейн отключила маскировку и тихонько приблизилась к витрине, возле которой уже толклись два шешека. Их маленькие, подслеповато щурящиеся глазки, тут же с искренним изумлением воззрились на невиданное чудище — человека. Торговец повел себя более приятным образом. Зацокав от возбуждения, он бурно приветствовал землянку, которую явно записал в постоянные клиентки. Наверняка он решил, что если покупатель вернулся, то это уже успех, и надо приложить все силы, чтобы это было не в последний раз. Выдав шешекам несколько коробок с непонятным сыпучим содержимым, — настолько быстро, чтобы скорее приступить к обслуживанию землянки, но не настолько быстро, чтобы они подумали, что он хочет от них отвязаться (ведь нужно было, чтобы они тоже вернулись!), — владелец магазинчика эмоционально с ними распрощался и, повернувшись к Дженни, завертел ручку переводного устройства.       — Прекрасная самка хомо все еще здесь гостит! Какая удача, какой хороший случай! — ликующе взвизгнул он, наконец настроив ретранслятор. — Что будет угодно? Пища, сувениры, другие нужные вещи?       — Здравствуйте, мне бы что-то впитывающее, — деликатно попросила девушка, одновременно чувствуя, что приспособленная как временное решение тряпица уже полностью пропиталась, и по ногам вот-вот потечет.       — Для хозяйственных нужд или для медицинских? — уточнил раут, начиная деловито рыться под прилавком.       — Для… вторых, — решила Джейн.       — Раны, продукты выделения, родовые кровотечения, — немедленно предложил лавочник, с готовностью вытащив рулон материала, похожего на тонкую серую губку. — Хороший! Чисто и дезинфицирует.       — Подойдет, — кивнула Дженни.       — Остаток — прекрасная самка, бери целиком, сделаю скидку!       — Давайте, — улыбнулась девушка.       Кроме загадочного материала она попросила еще немного хлебцев, сухофруктов и прочей «долгоиграющей» еды. Пиво она хотела назвать в последнюю очередь, чтобы не провоцировать ненужных разговоров, но сделать этого не успела, так как раут внезапно вспомнил про пиво сам.       — Подарок для супруга, славного охотника! — торжественно водружая на прилавок две упаковки земного напитка, сообщил он и осклабился так чарующе, что Дженни передернуло.       — А… За что? — осторожно уточнила она. Хозяин лавки в искреннем изумлении выпучил глаза и всплеснул тощими руками. Так, как будто для землянки, по его мнению, было совершенно нормально принимать подобные взятки.       — Так плохую кровь извел! Самка сказала, муж — охотник на яутжей. Э-э, самка схитрила! — тут раут заговорщически понизил голос, склонившись над прилавком и приблизив к девушке усатую морду: — Охотиться на яутжей может только яутжа. Не хомо. Так ведь? Самка под покровительством судьи? Не бойся, не надо отвечать! Вкусы великого не касаются скромного торговца, великий может пить что хочет и покрывать ту самку, какая ему нравится. Выражаю только большую нашу благодарность! Дурные совсем житья не давали! Даже детишек ели — самки рожать не успевали, ужас-ужас! Судья помог, теперь спокойно. Придут другие, но нескоро. Наши рады и счастливы! Надеемся, не в последний раз к нам!       Дженни открыла рот… И снова закрыла. Потому что, по счастью, поняла, о чем именно лопочет раут, прежде чем задать роковой вопрос. Так вот почему на станции все так расслабились! Сюда прибыл некий «судья» — видимо, кто-то вроде представителя закона, — и перебил или арестовал всю бандитскую шайку. А торговец перепутал, решив, что это и был Ворчун…       Возможно, по отношению к лавочнику было бы честно объяснить, как дела обстоят на самом деле, но с точки зрения безопасности это являлось ужасной идеей. Одной Левой был мало того, что никакой не служитель правопорядка, так еще и наоборот — сам в некотором роде криминальная личность. Благородная, но криминальная. И поди докажи потом усатому, что раутских детей Ворчун никогда и пальцем не трогал.       — Д-да… Он у меня… Такой… — только и смогла пробормотать девушка. После чего натянуто улыбнулась, поскорее собрала покупки и ретировалась, пока раут не начал задавать вопросы о здоровье и делах «уважаемого судьи».       Шагая обратно, она вдруг поймала себя на мысли, что впервые в жизни радуется тому, что что-то перепало бесплатно. Это оказалось весьма необычным чувством. Джейн выросла в достатке и вообще не привыкла считать деньги, хотя няня постоянно читала ей на этот счет нотации. «Родители не будут обеспечивать тебя вечно, и когда-нибудь придет время распоряжаться наследством, а оно у тебя немаленькое, — любила говаривать пожилая англичанка. — Будешь и дальше такой легкомысленной — промотаешь все в первый же год!» Дженни обычно просто над ее словами смеялась. «Terner Inc», конечно, когда-нибудь могла перейти к ней, но во-первых, не к ней единолично, а пополам с сестрой, и, во-вторых, управлял бы компанией при этом кто-то из доверенных лиц отца. Так что ничего бы они с Беатрис не промотали. Компания продолжала бы приносить доход, и им бы не пришлось ничего делать, ни о чем заботиться. По крайней мере, Джейн так считала, когда ей было пятнадцать. А потом няня уехала, и Дженни больше вообще об этом не задумывалась. До недавнего времени.       Так что же ее изменило? Сама по себе «семейная» жизнь повлияла или дотошность Ворчуна в финансовых вопросах оказалась настолько заразительной? Или испытанные за последний год лишения и тяготы? Хотя последнее вряд ли. Все неудобства кочевой жизни с наемником исходили не из недостатка средств, а из отсутствия атрибутов человеческой культуры в дальнем секторе космоса. В любом случае, факт оставался фактом: пожив с Памятью подольше, Дженни начала ощущать потребность считать деньги. Так как своих у нее теперь не было, она начала считать деньги обеспечивающего ее партнера. Инцидент с Радугой был лишним тому подтверждением. Девушка реально испугалась, что спутник лишится всех сбережений и потом еще долго не сможет зарабатывать по состоянию здоровья. И про новые доспехи Джейн не просто сгоряча тогда упомянула — ее и правда вдруг стало волновать, на какие шиши хищник будет менять поврежденную экипировку. Дженни знала, сколько стоит хорошее оружие на Земле, и могла только догадываться, во сколько обходятся технологии инопланетян…       А ведь, похоже, это и было еще одно из тех жизненных испытаний, о которых предупреждала няня — «семейный бюджет»! И опять ведь все по классике жанра… Муж зарабатывает, жена — распределяет. Видимо таки сработал этот стереотип. Хотя няня больше говорила о том, как опасно нарваться на альфонса. Про брачный договор все толковала. Ох, знала бы она, как у ее воспитанницы все обернется… Чисто ради интереса, как бы она отреагировала? Хлопнулась бы в обморок, не иначе. Зато Ворчун уж точно не пытался жениться на деньгах. Он вообще — даже приблизительно — не знал, каким состоянием на самом деле располагает, вернее, располагала раньше его… самка. Блин… Похоже, настало время признать, что для этих отношений и правда лучше всего подходили эпитеты «самец» и «самка». Прямо документалка с «Дискавери» какая-то… Про птичек. Потому что Джейн сейчас живет в этом сумасшедшем космическом сообществе на птичьих правах, и даже поход до магазина для нее превращается в опасное для жизни приключение. Кто угодно может схватить и утащить в рабство или вообще сожрать, как выяснилось. И никто ее не защитит, кроме Ворчуна… А о Ворчуне никто не позаботится, кроме нее… Вот уж действительно — судьба.       «Эх. А Трикси ни за что бы не попала в такую ситуацию», — внезапно подумалось Дженни, и мысли вновь возвратились к сестре. Как-то она там? Хотелось верить, что она в безопасности. И Память правильно поступил, когда запретил попытки с ней связаться. Мгла сосредоточил свое внимание на старшей сестре, и лишние телодвижения могли перевести киллера на младшую. Этого нельзя было допустить.       Вообще, Беатрис всегда вела себя гораздо осторожнее, чем Джейн, поэтому ничего удивительного в том, кто из них двоих влип в историю, не было. Трикси не доверялась никому постороннему и общалась только с кругом сорок раз проверенных лиц — никаких тебе художников-недоучек, мечтающих о своей галерее… Не то что Дженни… Тут и художники были, и стартаперы, и даже один актер. И кто угодно из них мог навести убийцу. Вот только для чего это потребовалось делать, если можно было просто продолжать играть вдохновленного любовника, выкачивать денежки и горя не знать… Но как же хорошо, что все случилось иначе!       Дурная самка! Память опять находился в шоке от ее вывертов. И вот что ему было делать? За ней идти? Ага, на ощупь. Прекрасная идея…       Возможно он и зря волновался — все-таки, основным приемам выживания он ее обучил и не сказать что плохо. К тому же, один раз она уже успешно сходила за припасами. Только ведь раз на раз не приходится… И куда вот ее понесло? Никакой насущной необходимости не было, на ближайшие недели полторы у них имелось все необходимое для безбедного существования. Так нет, надо было…       О чем она вообще думала, когда сбегала? Точно не о собственной безопасности и точно не о спокойствии своего самца. Похоже, ее маленькая головенка просто отключилась — не исключено, кстати, что из-за гормональных перестроек. Память отчетливо чувствовал запах крови, который снова стал от нее исходить. Он еще не очень хорошо изучил, в какой зависимости поведение уманки находится от хода ее биологических часов, но успел заметить, что перед кровотечением и в его период характер Тшей может становиться невыносимым. Просто обычно Одной Левой не придавал этому особого значения, в текущей же ситуации эмоциональные всплески мягкотелой дурочки грозили проблемами. Правда гон и так всегда грозит проблемами… И если подумать, это было большим благом, что их циклы размножения не совпадали. Двое безмозглых на одном корабле — уже слишком.       Память задумчиво ощупал повязку и моргнул под ней закрытыми глазами. Вот уже пару дней как унялись зуд и жжение, по всем признакам процесс заживления близился к концу. Кажется, оставалось еще дня четыре так ходить… Самец точно не помнил, дни считала Тшей. В любом случае, он уже чувствовал себя лучше и наверное уже был в состоянии кинуться своей партнерше на выручку, если бы та натворила глупостей. Ну, а какой оставался выбор?       «Все, если через полчаса она не вернется, снимаю бинты к черту и иду искать», — решил наемник. Позволять Мелочи и дальше подвергать себя риску он не собирался. Мелочь у него была одна — уникальная и неповторимая, такую еще попробуй найди… Хотя и странно было так считать.       Моногамный брак не являлся характерным для его народа. В силу каких-либо обстоятельств самец яутжа мог некоторое время довольствоваться одной самкой, но это не означало, что он готов всю жизнь хранить одной самке верность. А Память в том-то и дело, что чувствовал: он готов именно к этому. И данное чувство не подавалось ни объяснению, ни анализу. Просто он знал: никого и никогда ему уже не будет нужно, кроме малышки Тшей. В Сезон и вне Сезона. Каждый день…       …Внезапно злость вспыхнула с новой силой, заставляя самца сжать кулаки. Распустил нюни, дожили! Да куда ж ты запропастилась, проклятая уманка? Сколько можно заставлять за себя переживать?!       Обострившийся за период вынужденной слепоты слух сразу же уловил шорох открывающейся двери. Следом до носовых камер самца долетел знакомый запах. Мелочь… От сердца сразу отлегло. Вернулась… Вот теперь можно было дать волю своему негодованию!       — Видят боги, я тебе все-таки наподдам! — пригрозил Память, делая несколько решительных шагов к выходу и пытаясь схватить уманку.       — Попробуй! — с веселым вызовом крикнула Дженни и, проворно увернувшись, поднырнула под его руку. Оказавшись за спиной хищника, девушка сама азартно шлепнула его по заднице, впрочем, едва не отбив при этом руку.       Яутжа возмущенно рыкнул, мгновенно развернулся и сграбастал землянку, подхватив под живот и рывком подняв на уровень своих жвал. Уткнувшись ими в спину хулиганки, Память повозил мордой вдоль ее хребта и, определив основание шеи, хорошенько прикусил — не до крови, но все равно больно.       — Ай! — Джейн задрыгала ногами. — Не дерись, я тебе пива принесла.       — Слишком непослушная стала, — недовольно проворчал Память, разжимая челюсти и медленно опуская девушку на пол. — Имей в виду, в следующий раз так легко не отделаешься. Платежный чип верни.       — Ой, да пожалуйста! Я почти не потратила ничего, не волнуйся, — она достала из кармана пластинку и обиженно впечатала ее в подставленную ладонь клыкастого.       — Я не об этом волнуюсь. Ты зачем туда поперлась?       — Ну надо было… Женские вещи купить, — покопавшись в мешке с предметами, взятыми с корабля, она вытащила чистый халат и нательное белье.       — Могла обойтись, — возразил клыкастый и, вставив чип в наруч, вернулся на лежанку, с треском плюхнувшись на уже весьма расшатавшуюся под его весом конструкцию.       — Тебе легко говорить, — парировала Дженни. Взяв одежду в охапку, она направилась к брошенным у двери покупкам, на ходу потирая шею. — Больно-то как… Вот синяки же останутся.       — В следующий раз вообще церемониться не стану, — фыркнул яутжа.       — Я что-то не понимаю: ты же сам хотел, чтобы я была немного самостоятельнее? Зачем учил, показывал все? — в недоумении землянка остановилась.       — Это было на экстренный случай. Рисковать из-за пустяков я тебя не учил, — с досадой бросил Память.       — Это не пустяки, — не сдалась землянка.       — Ты куда опять собираешься? — вместо того, чтобы продолжать спор, внезапно насторожился Одной Левой.       — Да успокойся, недалеко, всего лишь в душ, — примирительно отозвалась Джейн. — Ну пойдем, если хочешь, со мной.       — Хочу, — снова вставая, буркнул самец.       Возможность помыться, чистая одежда и умиротворенный космический варвар рядом — что еще нужно для счастья? Дженни уютно запахнулась в халат и прильнула к боку Ворчуна. Яутжа, почувствовав это, дополнительно прижал ее лапищей. Во второй руке он держал ополовиненную банку пива. Время от времени он запрокидывал голову и заливал напиток себе в пасть, частично выплескивая его на шею и грудь. В бутылках на «Хвост» почему-то не завозили.       Джейн никогда не была в восторге от пива, особенно теплого, но сегодня решила выпить за компанию с клыкастым, хотя и явно от него отставала. Вообще, если бы такая возможность имелась, она бы предпочла сейчас глинтвейн, но теперь это казалось уже чем-то совершенно из области фантастики.       — Знаешь, так забавно вышло… — Они долгое время молчали, и землянка все прикидывала в уме, стоит ли рассказывать спутнику подробности сегодняшнего «подвига». Что-то во всей этой ситуации смущало, только девушка никак не могла понять, что именно. Но затем она все-таки решила, что Ворчун должен знать, какая она молодец. Поди, меньше станет выделываться.       — Говори, Мелочь, — уже вполне добродушно рыкнул самец. Не сердиться же на нее бесконечно.       — Радуга показал мне лавку проверенного раута, — с энтузиазмом начала девушка. — Он оказался вполне милым, как я поняла, довольно пожилым торговцем. Когда я была у него в первый раз, он удивился, почему я одна. Чтобы не вызывать подозрений, я сказала, что путешествую с мужем — ничего ведь, что я так сказала?       Самец насмешливо фыркнул, но промолчал.       — …И что он просто зашел в другую лавку. Но раут удивился, почему у меня маскировка яутжей. А я возьми да ляпни, что муж у меня — охотник на яутжей…       Тут Память уже заметно напрягся, однако перебивать опять не стал.       — А сегодня я шла и заметила, что на станции стало очень людно. В смысле, много разного народа, — продолжила Джейн. — И все ходят такие веселые, будто праздник какой-то. Я еще подумала: что это они бандитов, которые за баррикадами живут, не боятся совсем? А когда в лавку пришла, раут мне и говорит: «Спасибо вашему супругу, что от плохих парней избавил». И пиво дает бесплатно. Как бы подарок. Я сперва совсем растерялась, о чем он, а он — мне: «Так судья ведь ваш муж-то? Кто еще на яутжей может охотиться? Он всех перебил, теперь долго будет спокойно».       — Арбитр? — Одной Левой почувствовал, как корни гривы неприятно приподнимаются. — Ты сказала, Арбитр?       — Да, возможно… Я же раутский не знаю, переводчик распознал как «судья», — пока еще не чувствуя подвоха, беспечно ответила девушка. — Но я так поняла, что это кто-то вроде полицейского.       Дженни хотела что-то еще сказать, но хищник внезапно громогласно зарычал и вскочил с места.       — И ты до сих пор молчала? — он в гневе отшвырнул банку с остатками пива. Та смялась об пол, выплюнув струю пены, как маленький огнетушитель.       — Да что ты всполошился-то? — от неожиданности землянка отпрянула и едва не свалилась с лежанки. — Ну перепутали тебя… Ну я ж не сказала, кто ты на самом деле! Я наоборот подумала, хорошо, что тут хоть кто-то за порядком следит…       А в следующий миг она наконец поняла, что же конкретно ее во всей этой ситуации смущало. Еще недавно Дженни казалось, что она уже свыклась со стезей партнера и готова разделить ее с ним. Но правда заключалась в том, что внутренне Джейн осталась все той же добропорядочной гражданкой, верящей в закон. И если у Ворчуна избегание полиции или тому подобных структур, скорее всего, давно перешло в разряд инстинктов, то разум его земной пары просто не смог сопоставить старые убеждения с новыми условиями… Да, она приняла сущность Памяти, но не дотянула до реального восприятия. Слишком тяжело было осознавать, что ее милое Чудовище, которое девушка теперь ни за что на свете не променяла бы ни на какого принца — всего лишь банальный уголовник. И даже близко не сказочный Робин Гуд…       — За порядком?! — отчаянно взвыл самец. — Ты издеваешься, Мелочь?! Или совсем умом поехала???       — У меня, конечно, была мысль, не заинтересуется ли он тобой, но мы же тихо сидим, ничего не нарушаем, чего нам бояться? Он же даже про тебя не знает, — беспомощно залепетала Дженни. — И потом, полиция ведь и так везде есть, но, вроде бы, никогда не доставляла тебе проблем, так что… Память, ты что делаешь?! — увидев, что яутжа хватается за перебинтованную морду, девушка вскрикнула и бросилась к нему, чтобы остановить, но тут же замерла, осознавая, что приближаться сейчас может быть небезопасно. Тем временем когти Ворчуна впились в перевязочный материал и начали его с остервенением сдирать. — Рано же еще…       — Главное, чтобы поздно не было, глупая самка! — пыхтя от возбуждения и сосредоточенности, проклокотал Одной Левой.       — Ты же ослепнуть можешь!       — Ничего…       Сорвав последний слой синтетического полимера, заменяющего бинты, он раздраженно бросил липкие ошметки себе под ноги. Взору потрясенной землянки открылось инопланетное лицо, теперь весьма напоминающее облупившуюся молодую картофелину с четырьмя торчащими жвалами. Кожа вокруг глаз, прежде имевшая темный оттенок, зарубцевалась и стала светло-серой, между колючками бровей торчали кусочки оторвавшейся коросты. Скалясь, не то от боли, не то от злости, яутжа застыл на месте и встряхнул головой. А затем его веки задергались, силясь открыться.       — Тшей, воду! — потребовал самец.       Взволнованная девушка тут же бросилась в угол, где размещалась большая емкость для питья. Взяв стоящую рядом банку и наполнив ее до краев, Джейн молча подала сосуд клыкастому, и тот без колебаний выплеснул воду себе на физиономию. После этого он резким движением вернул банку Джейн и начал яростно тереть глаза тыльными сторонами ладоней.       — Ворчун, ну что ты делаешь… — кривясь от страха, смешанного с отвращением, простонала девушка. На миг она отвернулась, не в силах смотреть на этот ужас, но все-таки пересилила себя и с опаской подняла взгляд на яутжа. А тот, скорчив неподдающееся описанию выражение, уже пытался удержать глаза хотя бы слегка приоткрытыми. После двух недель полной темноты тусклый свет в отсеке, вероятно, казался бедняге в миллион раз ярче прямых солнечных лучей.       Дженни прижала руки к груди и затаила дыхание…       Прошло несколько мучительно долгих минут, но вот наконец из-под припухших век на девушку устремился мутный и рассеянный, но такой долгожданный взгляд желтых глаз. Зрачки, похожие на две крошечные точки, плавно расширились. Если не считать зеленого кровоподтека, контрастно очерчивающего светлую радужку, выглядело все практически нормально.       — Ну? Как? — шепотом проговорила девушка, с тревогой ожидая следующих слов хищника.       — Нечетко, — помолчав немного, самец дернул жвалами. — Но достаточно.       Уманке он объяснять ничего не стал. Во-первых, пока даже не знал, как это сделать, чтобы опять не завраться до крайности, во-вторых, времени на разговоры действительно не было. Глупая самочка даже не сопоставила, что он киллер, а «судья» — потенциальный законник… Боги, иногда ее недогадливость просто поражала! Естественно, она сделала это не специально… Но башкой-то думать кто будет?       Проморгавшись и несколько раз промыв глаза водой, Одной Левой добился более-менее четкой картинки. Контуры предметов еще слегка расплывались, но цвета и тепловые потоки идентифицировались уже довольно хорошо. С таким зрением можно было сражаться. Сложно, но можно. Не ждать же, когда Мгла выследит их первым… Конечно, это мог быть и вообще не Мгла, а другой какой-нибудь Арбитр, но что-то подсказывало, что именно он, старый черт, тут поработал. У гада на Одной Левой прямо чутье какое-то имелось. Ну ничего. Память его мерзкий дух тоже за версту чуял.       Впрочем, хорошим знаком являлось то, что от корабля до сих пор не поступало никаких тревожных сигналов. Хотя, Мгла не такой идиот, чтобы ломиться на заведомо пустое судно. А вот устроить возле него засаду он мог. Но не проверишь — не узнаешь.       Велев Мелочи сидеть до его прихода тихо, Одной Левой отправился на разведку, мысленно на чем свет стоит ругая неудобство маскировочного полотна, в которое пришлось завернуться за неимением маски. Не в его правилах было показывать лицо — все эти понты он давно оставил клановым охотникам, у которых считалось делом чести перед поединком показать сопернику свою рожу. Вот уж бред.       До логова Дурной Крови самец добрался быстро. На «Хвосте» он бывал не раз и хорошо знал эти места. Верховодила здесь банда Сиплого и Молота, если, конечно, в последние годы не случилось передела власти. Не слишком приятные ребята, хотя, с тех пор как пал старик Вагон, Память в принципе ни к кому не испытывал дружеских чувств.       Оказалось, что раут Мелочи и впрямь не солгал. Миновав баррикады, Одной Левой застал на той стороне полный разгром и запустение. Первым свидетельством произошедшей расправы стал концентрированный запах тления. Неудивительно — утилизировать тела здесь было некому. Мертвецов Память увидел уже в ближайшем проулке. То был совсем молодняк. Наемник подошел ближе и пригляделся к телам. Размозженные головы, разорванные животы и грудные клетки с торчащим оскалом изломанных ребер… Арбитр даже не стал заморачиваться Охотой — расстрелял юнцов без предупреждения зарядами помощнее и оставил валяться. Он не считал их за достойные трофеи.       А ведь их явно было больше числом. Тем не менее законник один перебил всех. Или он был не один? Память еще раз внимательно осмотрелся. Нет, по всему было похоже, что дурней взяли внезапностью, так что действовал Арбитр, похоже, без группы сопровождения. Скорее всего, парни сами слишком расслабились. Или перепились. Точно — вон, бутыль к стене откатилась… А вот еще одна валяется. Самец напряг зрение и тут же зажмурился — резь вернулась. Ничего. Он несколько раз моргнул и, сплюнув на пальцы, протер глаза. Затем потряс головой. Стало чуть легче. Живем дальше.       Любоваться дальше на явное подтверждение того, что аккуратнее нужно пить, настроения не было. Тем более что Память сейчас и самого слегка вело после легкомысленно вылаканной умановской браги. Но он хотя бы осознавал свое состояние и старался быть максимально собранным. А эти раздолбаи, судя по всему, считали себя настолько крутыми, что абстрагировались от возможной опасности и бухали в свое удовольствие. Ну нет, мальки, круто — это когда бухаешь, но при этом остаешься настороже и не теряешь координации. И такому не сразу учатся.       Наемник презрительно фыркнул и покинул проулок. Стараясь ступать бесшумно, он двинулся вдоль квартала, по очереди заглядывая в помещения. Многие пустовали или были намертво заварены снаружи; в нескольких на полу валялись убитые — так же быстро и беспощадно, как тот молодняк, только уже по большей части взрослые самцы. Хотя ни Молота, ни Сиплого Одной Левой среди них не признал. Но мало ли, куда те могли деться. Может быть, их головы законники раньше забрали… Здесь же безголовых тел не попадалось. Арбитр явно шел не за этими неудачниками — они просто подвернулись под руку. Вопрос, за кем он тогда шел? Ответ, наверное, был очевиден… А вот на вопрос, куда Мгла делся теперь, ответа не было.       Вообще, это на него не походило. Мгла бы так просто не отступился. Да и выследить раненого наемника и неосторожную уманку не составляло труда. Значит, кто-то другой… Либо проклятую ищейку увело какое-то неотложное дело. Либо все-таки успели подстрелить. Либо… он просто терпеливо ждал возле корабля. Что ж, последнюю версию предстояло проверить. Но сначала…       Внимательно обследовав владения Дурной Крови, Память так и не обнаружил никого живого. Это радовало, потому что чем больше мертвых, тем больше выбор халявных доспехов и халявного оружия. Конечно, многое оказалось повреждено, но кое-что выбрать все равно было можно, особенно за неимением лучшего. Сначала Одной Левой не терял надежды отыскать чей-нибудь арсенал, но тайники были хорошо спрятаны или же слишком надежно заперты — без специального оборудования и запаса времени не вскроешь. Поэтому Память довольствовался тем, что снял с трупов.       Проявив немного упорства и смекалки, самец примерно за полчаса собрал довольно сносные доспехи и вооружился всем, чем смог, закинув на плечи сразу три пушки и пристегнув к поясу восемь разных клинков. Труднее всего оказалось найти неповрежденную и удобную маску. Перебрав несколько вариантов, Память остановился на самом простом и надежном. Такие маски составляли часть базового обмундирования незнатного охотника клана, их преимущество состояло в том, что они могли функционировать практически с любой энергосистемой.       Предварительно проверив, не водилось ли у прежнего владельца челюстной гнили (когда-то эта болячка являлась настоящим бичом космических кочевников, что и породило негласный запрет надевать чужой респиратор), наемник зафиксировал маску на лице и подключил ее к блоку питания. Еще четверть часа ушло на интеграцию всех устройств. Наконец доспехи-конструктор через пень-колоду заработали как единое целое. Одной Левой подтянул фиксаторы, проверил работу основных систем и, оставшись доволен результатом, отправился к докам.       Искать «Демона» пришлось довольно долго. Память не решился отправлять сигнал, так как это было бы то же самое, что идти без маскировки и орать во всю глотку: «Мгла, ты где? Я здесь!». В итоге корабль обнаружился в одном из самых дальних ангаров. Вряд ли, конечно, Тшей специально выбрала это место — скорее всего, сработала нейросеть автопилота, запомнившая, что парковаться следует в самом глухом и тихом углу. Как бы то ни было, звездолет находился в полной целости и сохранности. И, что самое странное, без намека на засаду. Память даже почти расстроился, что так долго и со всеми предосторожностями подбирался к кораблю, который, как оказалось, нафиг никому не сдался. Но, возможно, Мгла хотя бы расставил жучки?       Не желая отказываться от своих подозрений, наемник взошел на борт и запустил полное сканирование, которое, к безграничному изумлению самца никаких следящих устройств не выявило. Да и вообще ничего не выявило! Нет, ну как так-то? Перенастроив параметры диагностики, Память провел ее повторно, но результат оказался тот же. Визуальный осмотр обшивки, опор и двигателей тоже ничего не дал. То есть… Получается, хоть сейчас садись и лети? И никто не помешает, никто даже не попытается напакостить? Потрясающе… Особенно на контрасте с перебитой бандой.       Продолжая недоумевать, Одной Левой немного прибрался в отсеке управления, где до сих пор валялись остатки медикаментов и фрагменты не подлежащей восстановлению брони, подготовил «Демона» к взлету, а затем тщательно задраил шлюзы и поспешил за Мелочью. По дороге он думал, что все не может быть так хорошо, и на пороге убежища его уж точно поджидает Мгла, но… все продолжало быть хорошо. Арбитр как в воду канул, а уманка на протяжение всего времени отсутствия Памяти вела себя примерно и даже ничего не натворила.       — Ты объяснишь, что происходит? И где ты раздобыл новые доспехи? — Дженни захлопала глазами, не зная, радоваться ей, напрягаться или сердиться.       — Мы улетаем, — коротко сообщил Память. — Вещи собирай.       — Мы убегаем от полиции? — тут же мобилизуясь и начиная судорожно сгребать свои немногочисленные пожитки и припасы в мешок, взволнованно отозвалась землянка.       — Это неправильный перевод, Тшей, — нехотя буркнул Одной Левой, разворачивая перед ней маскировочное полотно с тем намеком, что самочке вновь придется путешествовать в качестве поклажи — так было гораздо быстрее. — Нет у яутжей такого. Арбитр — это не тот, кто следит за порядком. Это погоняло таких, как Мгла.       — Погоди, ты же сказал, что Мгла и ты — наемники? — удивилась Дженни, подтаскивая тюк с барахлом и покорно заворачиваясь в потрескивающую от слабых разрядов сеть.       — Ну… да, — неожиданно смутился Память.       — То есть, ты, получается, тоже из «судей»?       — Вроде того… — боги, иногда с этой уманкой лучше было просто молчать. Ей вот даже не хочешь, а наврешь…       — Ух ты… Выходит, я того раута почти не обманула?       — Выходит, — рыкнул Память, подхватывая самочку и взваливая ее на плечо. В свободную руку он взял ее вещи.       — Не забудь выключить свет и как следует запереть дверь, — напутственно донеслось из живого свертка. — Радуга был очень любезен, предоставив нам это жилье, нужно оставить все в полном порядке. Я немного прибралась, пока тебя не было…       — Кончай думать о ерунде. На нее нет времени, — огрызнулся самец.       — Мгла? — донеслось из недр маскировочного полотна скорее недовольно, чем испуганно.       — Мгла, — подтвердил Память, выходя из помещения и набирая код блокировки двери.       Из свертка послышался тяжкий вздох.       — Почему ты просто его не убьешь?       — Убью. Когда буду в лучшей форме, — отчаянно не понимая, почему вдруг начал оправдываться, ответил Одной Левой.