Сердцу не прикажешь

      И все-таки, что ни говори, странной штукой был этот брачный сезон. В человеческом обществе полно необычных сексуальных традиций, но среди них при всем желании нельзя было найти даже примерного подобия того, чем затейница-природа снабдила яутжей. Разве что, среди животных… Если честно, глядя на поведение Памяти в гоне, Джейн представляла период размножения на планете хищников, как некое гротескное подобие лососевого нереста. Как-то раз, переключая каналы, она попала на фильм ВВС, где под вдумчивый голос диктора, повествующий о том, какие страсти творятся на мелководье, демонстрировали рыбью толкучку в мутной жиже. И эти безумные круглые глаза — крупным планом, прямо в камеру, наполненные не то одержимостью, не то обреченностью, — они почему-то так сильно врезались в память… Так вот взгляд перевозбужденного Ворчуна иногда приобретал точно такое же выражение, и от этого становилось не по себе. Хотя теперь землянка и знала, что это абсолютно нормально. Но только знать — одно, а принять и привыкнуть — совсем другое. А ведь когда-то Джейн считала, что продолжительная и безудержная страсть после долгих месяцев воздержания — это чертовски сексуально… Какой же она была наивной дурочкой.       …Лет, наверное, в шесть-семь Дженни пришла к нянюшке и спросила, что такое секс. Нянюшка, хоть и была женщина старых нравов, стоически это перенесла, ибо обладала педагогическим образованием и даже имела диплом каких-то курсов по детской психологии. Собственно, потому отец ее и нанял, в один из дней увидев, что Элисон оставила трехлетнюю дочь с какой-то из своих пустоголовых подружек, и ужаснувшись последствиями. К моменту его прихода (кстати, незапланированного) Джейн «накормила» диван детским пюре, добралась до хрусталя и чудом не порезалась, разбив набор винных бокалов, а также извела полтюбика губной помады на «украшение» дверцы холодильника. Вторую половину помады непоседа, по-видимому, съела.       Чистокровная британка Кэтрин Олди стала идеальным решением проблемы. Она быстро навела порядок и направила творческую энергию воспитанницы в нужное русло. Да и за ее мамочкой одним глазом приглядывала, что уж греха таить. Так вот, на вопрос о сексе няня ответила максимально обтекаемо и корректно, проиллюстрировав свой рассказ довольно познавательным, но притом весьма целомудренным мультфильмом с пчелками и птичками в роли живых примеров. После просмотра нянюшка еще раз акцентировала внимание на том, что «этим» занимаются только по любви и после свадьбы — даже пчелки и птички. И на тот момент вопрос оказался исчерпан.       В одиннадцать Дженни знала о сексе уже достаточно, чтобы согласиться заниматься им с кем-то вроде диснеевских Эрика, Адама или Фердинанда* после красивой свадьбы, но недостаточно, чтобы представить, что до свадьбы можно и не дотерпеть. В четырнадцать она уверенно полагала, что если кого-то полюбит, то до свадьбы-то они уж точно как-нибудь дотерпят, а вот после будут каждый день трахаться как кролики и ничто их не остановит. А дальше… Ну, как развивались ее нравственные принципы дальше — было не суть важно. Важно было другое: сейчас, через много лет, она нежданно-негаданно убедилась на собственном опыте, что схема с воздержанием и последующим уподоблением кроликам не работает от слова совсем. По крайней мере, с яутжа.       Да, она почти целый год ждала этого проклятого Сезона, точно метафорической свадьбы. И дождалась — даже больше: с выяснением отношений и с растрогавшим до слез подобием помолвки. И, справедливости ради, стоило сказать, что после этого они с Ворчуном и правда почти не вылезали из койки недели две, но затем… Запас прочности землянки иссяк.       Нет, сам по себе Ворчун был умница и в постели он теперь заслуживал твердой пятерки, даже с плюсом — не чета той нелепой возне, с которой они начинали в том году. Буквально в пару заходов он вспомнил весь наработанный навык, и с ним стало настолько же комфортно, насколько в принципе может быть комфортно с очень крупным, но притом крайне деликатным земным партнером. Даже тактику полового акта, ранее весьма далекую от человеческой, он умудрился привести в соответствие с желаниями самки другого вида. Одним словом, пока гон не вступил в полную силу, у пары продолжался классический «медовый месяц». Они почти не расставались, лишь иногда Память выходил на станцию, чтобы напоследок провести кое-какие сделки и пополнить продуктовые запасы. Дженни несколько раз сопровождала его под скрытием, но затем стала дожидаться на корабле. Покинуть ее надолго хищник все равно уже не мог, а сама девушка неожиданно для себя открыла, что предпочитает немного соскучиться за время его отсутствия. Позже, когда «доходило до дела», это позволяло с новыми силами и новой страстью отдаться на волю чувств, погружаясь в пучину сексуальных экспериментов.       О, да, они экспериментировали — и еще как. Потому что несоответствия размеров вместо, казалось бы, явных ограничений, открывали потрясающий простор для опытов. Когда-то с прежними партнерами Джейн листала «Камасутру», тщетно пытаясь вникнуть в смысл некоторых трудновыполнимых поз. Часть из них даже удалось воплотить, но как в таких позах получать удовольствие, никто так и не понял. Зато с яутжа все буквально вставало на свои места. Заниматься с ним сексом в миссионерской позиции было как раз таки сложновато, а вот в разных вариантах стоя и сбоку, и даже на весу получалось довольно интересно. В отличие от земных мужчин, инопланетный партнер значительно проигрывал в скорости, зато его член отлично гнулся, не причиняя своему обладателю дискомфорта, а еще мог действовать вообще без помощи фрикций. Не сразу, но под определенным углом и после хорошей предварительной стимуляции землянка научилась ловить оргазм только за счет его давления и пульсации. Ну, а Ворчуну… Ворчуну, судя по всему, в любом положении и в любом темпе было одинаково хорошо. По крайней мере, с момента «помолвки» ни одной осечки у него больше не произошло.       И все бы было отлично, только возбуждение клыкастого с каждым днем все больше набирало обороты, а осмысленность уменьшалась пропорционально растущим потребностям. Вскоре наступил момент, когда паре вновь пришлось уйти в полное затворничество, так как Одной Левой уже не был способен вести какие-либо дела снаружи. Он думал только о спаривании, говорил только о спаривании (и это еще хорошо, если говорил словами, а не бездумно рычал) и занимался только спариванием. В результате у Джейн напрочь вылетели из графика «домашние дела», досуг, и полноценный сон. Любой перерыв на отдых, гигиену и даже еду мог в самое неподходящее время закончиться приставаниями Ворчуна. Сначала это нервировало, потом стало бесить, но поделать ничего было нельзя. В результате у землянки быстро наступило такое конкретное пресыщение, что тело потеряло чувствительность, а при мысли о сексе начиналась легкая тошнота. Но объяснять что-то хищнику на этой стадии уже не имело смысла. Он просто был не в состоянии понимать очевидные вещи. Единственное, что удалось предпринять — это вновь частично вернуться к «ручному труду». Однако и тут без проблем не обошлось. Негодяй начал всячески артачиться. Когда Дженни опережая его домогательства, принималась за суррогатную разрядку, он так недовольно фыркал, что у девушки невольно возникали опасения, а не двинется ли он в один прекрасный момент на почве своих неутоленных инстинктов и не попытается ли взять ее силой. К счастью, яутжа, хоть и тупил, но не настолько. Зато несносный свой характер демонстрировал во всей красе. «Все у нас не как у всех, — мрачно думала обессиленная землянка, в очередной раз буквально с боем отвоевывая для своей бедной щелки «выходной» и берясь за принудительный массаж едва не лопающегося от напряжения зеленого стебля. — Семейные кризисы? Да что бы вы знали о семейных кризисах!».       В таком диком темпе прошло недели три или около того. Джейн полностью выдохлась и уже не справлялась с нападками Ворчуна. Иногда все, что она могла сделать — это плюнуть на все, покорно лечь, раздвинуть ноги и попытаться расслабиться, выполняя универсальное руководство при общении с сексуальным маньяком. Впрочем, яутжа сейчас как раз таким маньяком и был. Неадекватным и неумолимым, внимающим только зову инстинкта и не обращающим никакого внимания на нужды ближних. Это выматывало — не то слово. Иногда девушке казалось, что даже испусти она под клыкастым дух — тот не сразу заметит. Впрочем, стоило отдать ему должное, даже находясь на грани помешательства, яутжа старался соблюдать аккуратность при обращении с хрупкой партнершей. Но это, скорее всего, происходило лишь потому, что ей доставало благоразумия предоставлять ему интим по первому требованию. Дженни была почти уверена, что если бы она заупрямилась, исход мог последовать весьма печальный. Об этом неустанно напоминали уродливые шрамы от жвал, оставшиеся на шее и возле ключицы после первого и единственного отказа, который она себе позволила. Повторения как-то не хотелось…       Сезон продолжался, силы угасали, в каютах планомерно разрастался бардак. Мусор не успевал доносится до утилизатора и копился на полу, а также на всех поверхностях. Три механических уборщика из четырех имеющихся вышли из строя, а четвертый, по-видимому, заблудился где-то среди завалов. Елка едва не загнулась от сухости — Джейн опомнилась, лишь когда питомец повял и перестал издавать звуки. К счастью, мера реанимации в виде ананасового сока подействовала. В общем… Это было что-то невыносимое. Только хищник по-прежнему проявлял к происходящему полное равнодушие. Единственное, что его волновало — это как бы вовремя присунуть. Долбоящер озабоченный…       Неизвестно, на сколько бы Дженни вообще хватило. Да, она понимала, что Память не виноват в том, какова его природа. И до поры до времени девушка не уставала себе твердить: это пройдет, это просто надо перетерпеть, ведь это все тот же Ворчун, ее любимый Ворчун, который никогда не сделает ничего дурного, который любого порвет за свою драгоценную самку-сообщницу… Только с каждым днем убеждать себя становилось все сложнее. В какой-то момент Джейн ощутила себя кем-то вроде жены алкоголика, которая тщетно пытается доказать себе и окружающим, что ее супруг «не всегда скотина, а только когда напьется», а не пить он не может, потому что он «больной человек и нуждается в понимании». Для полноты картины не хватало еще надежды на то, что «когда-нибудь он справится, и все станет нормально». Ну да, как же… Алкоголики бывшими не бывают. А здоровому самцу-яутжа по природе своей суждено каждую весну сходить с ума.       Дженни терпела — терпела, сколько могла, но и ее терпению был предел. Только вот куда бы она делась с подводной лодки? Вернее, с космического корабля… Тем не менее она всерьез задумалась о том, что творящееся безобразие нужно прекращать. Правда, понятия не имела, каким образом. Откровенно говоря, она уже была готова втихомолку умыкнуть транквилизатор и вколоть его спящему хищнику, да разве ж разберешься в его медикаментах? Джейн только кровоостанавливающее да антисептик и знала. Ну и еще Радуги примочки, только среди них успокоительных, к сожалению, не было.       Или сбежать на денек к урм? Курильщик, вроде, парень неплохой, может, прикроет… Останавливало то, что гарантии временного убежища у землянки не было, кроме того, Ворчун мог отправиться на ее поиски и натворить глупостей. И потом, побег означал бы прекращение «регулярных процедур» — в каком состоянии девушка застала бы клыкастого по возвращении? Вот то-то и оно… Для их общего блага перерывов допускать не следовало.       Тем не менее землянка уже всю голову сломала, пытаясь придумать способ спастись от яутжевской любви и при этом не подвергнуть никого опасности. Но прежде, чем что-то толковое наконец придумалось, проблема вдруг сама себя исчерпала. С Ворчуном почему-то постоянно так случалось: вроде бы, доходишь до самой грани, но замираешь и балансируешь на ней, не переступая. Хищник как будто специально выяснял пределы прочности земной партнерши, а она всеми силами старалась их от него скрыть… Впрочем, конечно же, нет — так просто совпадало. Везло, что ли… В плане того, что грань никто из них так и не переступил. И в Сезон случилось то же самое: период активного гона закономерно подошел к концу, и возбудимость яутжа начала спадать. С трудом верилось, но он вновь начал постепенно обретать «человеческое лицо». Извиниться, конечно, не извинился, но сменил поведение с отвратительного на приемлемое. А еще некоторое время спустя — и вовсе на безупречное.       Возможно, высказать накопившиеся претензии все-таки стоило, но… Когда Память стал демонстрировать такие положительные черты, как сознательность, выдержка и забота, Джейн поняла, что момент бесповоротно упущен. Ну вот как его было теперь ругать такого ласкового, мурлычущего от обожания и преданно заглядывающего в глаза? Одним словом, отношения в который раз начали выравниваться после, казалось бы, полного краха. Не прошло и трех суток долгожданной «нормальности» яутжа, а землянке уже захотелось прежней близости. Ворчун, разумеется, этой минуты с нетерпением поджидал, так что обеспечил близость в кратчайшие сроки. И, к величайшей радости Дженни, на этот раз вместо спаривания они наконец-то занимались любовью.       «Медовый месяц» невероятным образом возобновился, хотя и несколько выцвел под налетом обоюдной усталости. Но это его совершенно не портило. Оба — и Память, и Джейн — стали намного спокойнее, но одновременно и внимательнее друг к другу. Они снова начали подолгу разговаривать и разбавлять интимную жизнь нехитрыми радостями вроде простеньких игр, рассказывания историй, совместного купания и наведения уюта. Кроме того, Одной Левой приступил к тренировкам. Они помогали ему не только вернуться в хорошую физическую форму, но и позволяли тратить излишки энергии, пока партнерша отдыхает. Понемногу он начал браться и за починку оборудования. А спустя еще полторы недели рискнул выйти наружу, чтобы проверить состояние звездолета после техобслуживания. Примерно в это же время Дженни осознала, что Сезон близится к завершению и внезапно поймала себя на том, что испытывает от этого чувство сожаления.       — О, боже, это опять чья-то голова… — войдя в подсобку, Дженни вздрогнула от неожиданности. Еще одна вещь, к которой никак нельзя было привыкнуть…       Память непринужденно рыкнул и оторвался от работы, повернувшись к землянке.       — Ну и что такого? — смеха ради он решил продемонстрировать партнерше будущий «трофей», намеренно подняв его повыше.       Вообще-то эта башка принадлежала тинку-землевладельцу, которого заказали жадные до его угодий родственники. Но кто мешал выдать его череп за череп тинка-воина? Тем более что экземпляр попался не из хилых — одна только его зверская морда чего стоила!       — Откуда это? Ты ж буквально на полчаса выходил… — прикрывая глаза рукой, поморщилась девушка.       — Не, я за другим ходил. Перетереть надо было кое-что. А это из морозилки. Еще с того года валялась, — объяснил Одной Левой. — Прошла информация, что на «Всячину» один коллекционер со дня на день прибывает, за черепа платит хорошо. Имел с ним раньше дело.       — Ладно, пойду я пока, — поспешно направляясь к двери, смирилась Джейн. — Ты только в следующий раз предупреждай меня, что собираешься… Вот этим самым заниматься, как оно называется… Чтобы я не заходила и не видела.       — Ой, смотрите, какая нежная самочка! — наемник зашелся в стрекоте и, запустив когти в черепную коробку тинка, надел его голову себе на руку, а большим пальцем начал подталкивать нижнюю челюсть, заставляя зубы мертвеца звонко клацать.       — Ворчун, фу-у-у! — взвизгнула Дженни и с омерзением выбежала из подсобки.       — Да не боись ты, она давно дохлая, не кусается! — еще громче расхохотался самец и, вскочив на ноги, ринулся за уманкой по коридору, держа голову тинка на вытянутой руке будто жуткую рукавичную куклу и непрестанно щелкая ее челюстями.       Закончилась погоня тем, что землянка забилась в каюту, с головой накрылась покрывалом и пригрозила из недр своего убежища, что сегодня не будет ни секса, ни игр, ни сказок на ночь, потому что кое-кто дурак, а она с дураками не водится. Память притворно ужаснулся такой страшной перспективе и, продолжая посмеиваться, вернулся в подсобку. До завтра нужно было выделать еще три черепа.       А Джейн еще долго переваривала тот факт, что произошедшее вместо того чтобы напугать ее до полуобморока, не вызвало ничего, кроме раздражения — как глупая и отвратительная шутка. Ну да, ее клыкастый «супруг» вот так шутил. И она тоже по большей части в шутку угрожала ему «наказанием», которое не собиралась исполнять. Пожалуй, в контексте какой-нибудь черной комедии это было бы даже мило. Но для реальности был, наверное, перебор…       Инцидент с головой тинка уже через несколько дней забылся — его попросту вытеснили более приятные события. Межвидовая пара наслаждалась последними мгновениями Сезона, и мелочам было не под силу омрачить это волшебное время. Ворчун окончательно вернулся к разумному поведению и умерил свой сексуальный пыл, приблизившись по темпераменту к среднестатистическому человеческому мужчине, поэтому взаимодействовать с ним опять было одно удовольствие. Даже романтика какая-то получалась… Своеобразная, но зато самая искренняя.       Минувшая ночь выдалась особенно горячей и необузданной. Они очень удачно совпали — у Дженни наступило то время женского цикла, когда желание стало ощущаться особенно остро, а у Памяти случился очередной гормональный выброс. К концу брачного периода его половая активность приобрела нерегулярный характер. За пиком следовал спад, иногда более двух-трех суток, затем яутжа на несколько часов вновь превращался в неутомимого мачо. Примерно так же было и в прошлом году, поэтому Джейн смогла примерно прикинуть, на сколько еще хватит мужских сил партнера. Получалось около четырех недель постепенно по убывающей. Так что сейчас следовало пользоваться моментом.       И Дженни пользовалась, неустанно провоцируя клыкастого на новые постельные подвиги. Со стороны это могло показаться попыткой отомстить за недавние домогательства, но у девушки и в мыслях ничего такого не было. Если бы Ворчун сказал «не хочу», она бы тотчас же отступилась, но пока что он ни разу не был против, если инициатива исходила от нее. И, кстати, жертвовал своими личными делами гораздо охотнее, чем землянка в период его приставаний. Например, накануне яутжа занялся чисткой какой-то базы данных. Он с утра засел за мониторы и сосредоточенно просматривал некие файлы, видимо, пытаясь их систематизировать. Возможно, это было важно, так как Память не отрывался от данного монотонного занятия много часов, но Джейн все-таки позволила себе нагло вклиниться в процесс и соблазнить хищника на кардинальную смену деятельности. Он поддался легко. Стоило появиться на пороге командного отсека обнаженной и недвусмысленно повилять задней частью, как скучающий взгляд самца тотчас же превратился в голодный, а чешуйчатое тело рывком покинуло кресло, совершая подобие охотничьего броска, после чего довольная «жертва» была незамедлительно схвачена и унесена в каюту.       Наутро землянка проснулась первой. Пресытившийся за ночь хищник дрых беспробудно. Джейн бы тоже еще подремала, но необходимость посетить отсек гигиены заставила выбраться из-под его лапищи. Пройдясь и освежившись, девушка поняла, что спать ей уже расхотелось. Так что, пока Ворчун досматривал десятый сон, Дженни решила немного побыть наедине с собой: сварить кофе, слегка прибраться, может быть, сделать небольшую зарядку. Впрочем, нет, это в другой раз — поясница после того, что было ночью, что-то побаливала. А вот одеться бы не помешало. Жаль, у яутжа не существовало такого предмета гардероба, как рубашка, иначе Джейн непременно накинула бы ее с утра. Девушка невольно улыбнулась, живо представив эту картину. А что? Ворчуну бы вообще пошел строгий костюм. Возможно, даже с галстуком. Колючки бы только, наверное, на плечах торчали.       Платье Дженни вчера оставила в рубке. Она скинула его, как только вошла, и оно наверняка валялось там на полу. Надо было забрать, пока хищник не запнул куда-нибудь ненароком, приняв за тряпку. Ну, а потом — наконец-то кофе и несколько минут тишины…       Задерживаться в командном отсеке девушка не собиралась. Она пришла, сразу же отыскала глазами скомканное платье, оделась и собралась было идти обратно, как вдруг ее внимание привлек мигающий на одном из экранов список файлов. Память просматривал его вчера, да так и не закрыл, увлекшись любовной игрой. Наверное, нужно его хотя бы свернуть, подумалось землянке, а то мало ли, там что-то нужное — возьмет и удалится. Ну и энергию же жрет… Почему-то бортовой компьютер «Черта» не имел такой функции как «спящий режим». Либо Ворчун его почему-то отключил…       Будучи в некотором роде ответственной за состояние бортовых систем, Джейн немного разбиралась в интерфейсе. По крайней мере, уж как свернуть список и погасить экраны она знала. Открывать файлы владелец корабля ее тоже когда-то учил, вроде бы, ничего сложного…       Интересно, а что это он так пристально там вчера изучал? Девушка уже стояла возле приборной панели и даже протянула руку, чтобы закрыть диалоговое окно, как вдруг в ней проснулось любопытство. Нет, конечно, она не собиралась рыться и тем более что-то искать… Просто жутко интересно стало, что клыкастый вообще хранит у себя в компьютере. Вряд ли там мог обнаружиться инопланетный тетрис (ну, а вдруг?), но могли быть звездные карты или информация о дальних планетах, где Дженни еще не доводилось бывать. И потом, Память ведь недавно открытым текстом сказал, что у него больше нет никаких тайн. Значит, все в порядке. Они практически женаты, значит и комп у них должен быть общий!       Джейн уселась в свое личное кресло — Память установил его не так давно и был этим поступком бесконечно горд. Повозившись с непривычными рычагами, землянка пододвинулась к мониторам поближе и наугад выбрала один из верхних файлов. К ее удивлению, на экране появилось несколько фотографий толстого, лоснящегося от жира фехха. При ближайшем рассмотрении фото оказались довольно странными. Создавалось впечатление, что их снимали исподтишка, стараясь, чтобы изображенный на них субъект вошел в полный рост, причем, как в анфас, так и в профиль. На некоторых фотографиях фехх был запечатлен перед зданием, похожим на храм или музей. Кроме того, отдельно были сфотографированы такие внезапные детали, как россыпь противного вида пятнен на лысой макушке, что-то вроде пирсинга на непонятной части тела и загадочная табличка с символами. Снимки сопровождались большим объемом текста на яутжевском, но о чем в этом тексте говорилось, землянка не могла понять даже приблизительно — читать ее Ворчун не учил, показывал лишь некоторые важные символы и комбинации.       Дженни несколько минут в недоумении смотрела на странную подборку, затем закрыла ее и открыла соседний файл в надежде, что он что-нибудь прояснит. Однако внутри оказалось точно такое же досье, с той лишь разницей, что посвящалось оно трем особям иижааш. Присутствовали как групповые фото, так и каждый из троицы, тщательно отснятой по отдельности. А еще какие-то монументальные строения, что-то вроде плана местности и… Опять отличительные особенности всех участников фотосессии.       И вдруг… Неприятная догадка заставила Джейн поморщиться. Неужели это были…       Запрещая себе продолжать мысль, девушка поспешно закрыла файл, прокрутила перечень вниз и выбрала другой. С яркой, определенно постановочной фотографии на землянку уставились огромные как два озера, немного грустные и очень умные глаза женщины чша. У нее была аристократическая внешность, которую ни капли не портило отсутствие волос и выраженного носа, гладкая голубовато-серая кожа, изысканное одеяние и… Тут взгляд девушки спустился ниже, и от увиденного резко перехватило дыхание. На шее незнакомки блестело ожерелье… То самое — из золотых цветов и розовых камней. То самое, с которого Джейн, собравшись с духом, все-таки смыла кровь. А ведь она где-то слышала, что у чша кровь красная, как и у людей…       Сердце забилось так часто и гулко, что все тело землянки начало мелко вздрагивать от этих ударов. Но Дженни заставила себя открыть еще один файл, мысленно упрашивая все высшие силы, чтобы внутри оказалось что-то другое. Но нет. Содержимое было таким же. Даже хуже. Досье касалось тинка, чью голову Ворчун несколько дней назад так цинично использовал для импровизированного «кукольного театра». Джейн вряд ли отличила бы его от других тинков, но на беду она успела заметить, что у его правого уха не хватает кончика… На фото обрубленное ухо было показано крупным планом вместе с прочими характерными чертами особи, так что сомнений не оставалось: это он и был.       Получается… Нет, это было понятно, что Память убивает разных существ, но… Джейн никак не ожидала своими глазами увидеть ориентировки. На душе внезапно стало мерзко. Это был не страх — ведь по сути ничего нового о своем партнере девушка не узнала. Нет, это было чувство вины. За то, что связалась с убийцей, жила с убийцей, спала с убийцей… Любила убийцу.       Он говорил: «Они заслужили». Возможно. Возможно, заслужил жирный фехх. И тинк тоже мог оказаться сволочью. Ну а та женщина? Дженни просто не могла поверить в то, что очаровательное создание на фото могло кому-то причинить столь значимый вред, что заслужило смерть… Вдобавок убийца не побрезговал снять с мертвого тела украшение и подарить своей самке… Которая ничего не знала… Которая наивно верила в его благородство… И как теперь…       Девушка мучительно сжала руками виски. Вот и паника... Хотя нет, не паника… Что-то еще хуже…       А люди? Люди — они тоже были в этом списке? На миг ей показалось, что она просто не может дышать. Ей понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами. Смотреть дальше не хотелось. Хотелось все закрыть и больше никогда к этому не возвращаться… Но Джейн понимала, что это невозможно. И понимала, что теперь должна узнать, кого Одной Левой убил из людей.       Покрутив список и убедившись, что он почти бесконечный, она вышла в корневой каталог, однако не обнаружила никакого подобия классификации. Файлы были свалены в общую кучу, Память их никак не сортировал. Тогда Дженни вновь вернулась к перечню и стала открывать все подряд, с нарастающим ужасом вглядываясь в новые и новые лица мертвецов. Чша, чша, иижааш, снова чша… Феххи, феххи, много феххов… Непонятные существа с клювами — судя по фото, яутжа ликвидировал целую семью. Несколько урм — их было меньше других, опять чша, опять иижааш… Но пока ни одного человека.       «Все, хватит, остановись, успокойся, нет здесь людей, он их не убивал», — попыталась уговорить себя девушка, но безуспешно. Ведь для чего-то Память летал на Землю… И вряд ли только затем, чтобы подгадить Мгле. Память охотился там за чьей-то головой. А ее, Джейн, голову — спас случайно.       …В следующем досье все-таки оказался человек. Дженни видела его впервые, но это послужило слабым утешением. Палец землянки нажал «вернуться» и замер над значком следующего файла.       Нет, а чего она, собственно, ожидала? Она прекрасно осознавала, кто он. И мирилась с этим. Искала параллели. Это почти как быть замужем за военным или полицейским, думала она. Ну кто-то же выходит за них замуж, осознавая, что да, любимый человек иногда по долгу службы стреляет в других людей и даже убивает их, если придется. Но все же… Одно дело знать, что он где-то там убивает каких-то людей. Другое дело — увидеть лица тех, кого он убил. А Джейн видела гораздо больше. Видела кровь, видела черепа и кожу. Видела, но до конца не понимала, что все это было не только живым, а еще и разумным. Как люди. В той или иной степени, но в целом — как люди…       «Остановись!»       Поздно.       Палец дрогнул и решительно опустился на поверхность экрана. Значок моргнул и раскрылся очередным досье. Нет, не досье, а настоящей галереей из десятков снимков от вида которых из горла девушки едва не вырвался крик. С абсолютно всех фотографий улыбалась она сама — Дженни Тернер. Счастливая и жизнерадостная, в любимом розовом коктейльном платье, с бокалом мартини в руке… Все эти снимки лежали и в ее домашнем альбоме. Они были сделаны на вечеринке в честь юбилея корпорации.       Девушка отрешенно листала фотографии, так до конца и не веря в реальность происходящего. Вот фото ее дома, вот план поселка… И даже схема охранной системы… Все, что нужно, чтобы найти и устранить богатую наследницу Terner Inc.       «Ты меня убьешь?» — вспомнилось внезапно. И глухой ответ из-под устрашающей маски: «Да». Боже, как давно это было… Так давно, что уже перестало казаться правдой. Джейн привыкла считать произошедшее нелепой ошибкой, сбоем переводного устройства, недоразумением… Да всем, чем угодно, но только не тем, что было на самом деле. А на самом деле…       — Небольшая, ты куда убежала? — звук отъезжающей двери и раздавшееся вслед за ним сонное мурлыканье хищника безжалостно вытряхнуло из ступора. Дженни услышала, как Память сделал несколько шагов по направлению к ней. Потом в отсеке повисла мертвая тишина. Лишь тяжелое дыхание и ровное гудение приборов…       Землянка, точно в полусне, медленно обернулась. Одной Левой смотрел мимо нее. Застывший взгляд самца был прикован к монитору, мандибулы постепенно опускались вниз.       — Что это? — она решилась первой. Ей теперь было нечего терять.       — Ты поняла неправильно, — только и смог выдавить он. Конечно. Давай, отпирайся, как это делают все мужики. Только знай, что отговорки еще могут подействовать, когда дело касается измен и траты чужих денег, но не когда речь заходит об убийстве…       — Ты. Это ты взял на меня заказ. Не Мгла. — Получилось неожиданно спокойно, даже холодно.       — Тшей…       — Просто скажи.       — Небольшая…       — Просто скажи. Да или нет?! — последние слова девушка уже выкрикнула, вскакивая на ноги и сжимая кулаки.       — Тогда все было по-другому. Тогда я тебя не знал… И я тогда был другой… — В стрекотании яутжа послышалась беспомощность. Он сделал попытку приблизиться, но Дженни отпрянула, не позволив к себе прикоснуться.       — Ты лжешь. И все это время лгал.       — Я пытался сказать…       Возникла странная пауза. Они стояли друг напротив друга, не зная, что предпринять, что сказать, как исправить… И одновременно понимая, что любые слова будут бессмысленными, любые действия бесполезными, а исправить уже ничего нельзя.       — Память… Почему? За что? — наконец, дрожащим от смятенья чувств голосом, прошептала Джейн.       — Это был просто заказ. Я не знал. Я не мог подумать… — Не находя более подходящей реплики, самец развел руками.       — Но ты его взял — это главное, — оборвала землянка.       — Нет, не это! — внезапно вспылил яутжа.       — Да что ты говоришь? Посмотри на меня? Что я такого сделала? Кому я навредила? За что меня было убивать? И ты был готов это сделать? После всего, что было? — Мысли начали отчаянно путаться.       — Тшей, все что было — было потом, — тщетно попытался поправить ее самец. — Тогда ты — для меня еще не была ты. Я не мог сказать, когда ты уже стала…       — А кто я была? Кто я такая была, что меня можно было вот так просто прикончить и содрать шкуру? — Дженни внезапно овладело настоящее бешенство. Все, что их связывало, мгновенно перестало иметь для нее какое-либо значение. Как и то, что хищник мог отнять ее жизнь прямо сейчас, на месте, одним легким движением когтистой лапы…       — Ууман. Просто ууман.       — И? Что дальше? Чем «ууман» заслужила смерти? Почему ты вообще решил, что меня можно убивать?       — Да потому что ууман всегда были для яутжа дичью! — очевидно, чувствуя себя загнанным в угол, рявкнул хищник. — Потому что вы глупее, агрессивнее и ниже в развитии! Мягкое Мясо — так вас называют благородные охотники. До сих пор, несмотря на видимость дипломатии.       — Благородные охотники не убивают самок, — Джейн понизила голос. Ее глаза с ненавистью сверлили того, на кого еще полчаса назад смотрели с обожанием.       — А знаешь, почему? — зловеще прорычал яутжа, наклоняя косматую голову и прищуривая желтые глаза. — Чтобы дичь не переводилась.       — Замолчи!       — Да что ты уперлась в заказ этот? Ты другое пойми! Не это главное! Главное, что я увидел в тебе нечто гораздо большее, чем самка дичи!       — Да. Самку дичи, которую можно трахнуть.       — Небольшая, ты неправа…       — Прекрати! Прекрати называть меня так!       — Почему? Тебе всегда нравилось…       — Потому что права не имеешь! Потому что все ложь!       — Так… ложь? Все — ложь? — хищник внезапно оскалился и угрожающе зарокотал. — Значит, хочешь правду?       — Давай, рискни, — бросила девушка, складывая руки на груди. На самом деле они сейчас сильно тряслись — от страха, слабости и возмущения.       — Я сжалился. Я не смог тебя добить — такая ты была маленькая, испуганная…       — Но ты меня не отпустил.       — За тебя хорошо заплатили, — сознался Память.       — И тогда ты решил оставить меня у себя, как зверюшку на потеху, — закончила за него землянка. Похоже, это стало последней каплей.       — А чего ты ожидала?! — рявкнул самец, гневно распяливая жвала. — На что надеялась самка дичи? С ходу очаровать и подчинить? Для этого ты должна быть яутжа. А ты не яутжа. Ты слабее. Ты никогда не сможешь дать мне потомков. Ты умрешь от старости и болезней раньше, чем я достигну средних лет! Так скажи, на что? На что ты надеялась? — тут он потрясенно умолк, чувствуя, что потерял контроль. Но сказано уже было достаточно.       — Прощай, — это было все, что смогла вымолвить Джейн в ответ. После этого она стремительно рванулась прочь из отсека. Она не знала, погонится ли хищник за ней и попытается ли теперь, когда она все узнала, убить, но это было и не важно. Все отныне было не важно…

____________________________________

*Имена принцев из мультиков «Русалочка», «Красавица и Чудовище» и «Белоснежка и семь гномов».