Сердцу не прикажешь

Will you tell me — See you soon in a while When my eyes fade please give me your smile «Lord Of The Lost» — «See You Soon»

      — Ну ты дурень…       — Ой, хватит, Вагон, кончай… — Память поморщился и отвернулся.       Старый черно-белый самец презрительно фыркнул, но отставать не торопился.       — Вот ничего святого у тебя, никакой благодарности в тебе нет. А как она тебя за руку до толчка водила и в зенки твои бесстыжие капли капала — тоже забыл? Ночей не спала из-за тебя, идиота…       Одной Левой не выдержал и огрызнулся на собеседника, впрочем, Вагон, к гонору молодняка привычный, даже максиллами не повел, лишь посмотрел из-под густых колючих бровей с еще большей укоризной.       — Я одного не пойму, ты чего ко мне повадился? Ты ж помер!       — Ну-у-у… — неопределенно протянул наставник. — Смерть не повод забывать свои обязательства. Кто тебе еще мозги вправит, если не я?       — Ты даже тогда мне мозги не вправлял, когда я тебя… — тут Память осекся и напряженно уставился в пол.       — Это другое. За это себя не вини, малек… Ну и все, что происходит, — в итоге, к лучшему.       — Какой я тебе малек!       — Малек, — утвердительно пророкотал Вагон и скрипуче застрекотал от смеха. — Не в том ты вину чувствуешь, в чем бы надо.       — Ну давай, давай, поучи меня! Если что, я уже и так к ней лечу! И не надо каждую ночь меня контролировать…       — А как с тобой, если не контролировать? Умел бы ты слово свое держать — дело другое.       — Умею я, — не вполне уверенно буркнул Память.       — Да ну? — Вагон хитро прищурился. — А кто однажды пообещал себе на «Свалку» больше не возвращаться?       — Ну да…       — Вот поэтому, пока за самочку спокоен не буду — глаз с тебя, с шельмы, не спущу!       В ближайшие несколько дней «межвидовая семейка» стала главной достопримечательностью всего рынка. Иижааш быстро смекнули выгоду и начали брать с зевак деньги, но от этого число желающих поглядеть на такое чудо не только не уменьшилось, а даже как будто бы наоборот возросло.       Находиться на постоянном обозрении было тяжело. Сама-то Джейн уже почти свыклась с ролью выставочного образца, но ее беспокоило, что бесцеремонные посетители один другого на рожу страшнее нервируют детей. Дик из-за них часто плакал, а Боб с рычанием кидался на решетку, вызывая у зрителей уйму восторга. Надо сказать, культура посещения зверинцев тут была абсолютно никакая. Эти типы вели себя, будто первобытные, кривляясь (ну, или Дженни, имеющей довольно скудные познания о жестах и мимике большинства видов инопланетян, так казалось) и постоянно пытаясь бросить в клетку какой-нибудь мусор. А вроде бы цивилизованные существа… Технологиями пользовались, в космос вышли… Хотя о чем тут говорить, если у них и по сей день процветало рабство? С другой стороны, имелись в ситуации и плюсы. После того как землянка и ее приемыши завоевали такую бешеную популярность, условия содержания значительно улучшились. Пищу теперь приносили ежедневно (других пленников так не баловали), а еще дали матрас для спанья и тряпье на подгузники.       — Хозяева всем рассказывают, что ууман скрестили с яутжа, поэтому самка родила разных детей, — в один из вечеров со смехом поделился След. По своему обыкновению клыкастый задержался возле клетки землянки во время обхода. Похоже, девушка была тут единственной, кто с ним общался без страха и не в повелительном тоне, вот самца к ней и тянуло… Дженни, в свою очередь, привыкла к его визитам и даже ждала их. У Следа всегда можно было вызнать какую-нибудь полезную информацию, да и в целом разговоры хоть с кем-то помогали не растерять в этом чокнутом местечке собственный рассудок. Хотя иногда уж лучше б он молчал…       — Наши виды ведь не могут скрещиваться, — изумилась землянка, услышав подобный бред.       — Они даже спариваться не могут, ну так и что? — пожав плечами, ответил хищник. — Дураки всему верят.       От последних слов Дженни едва сдержала горькую усмешку. Бедный, наивный След…       Что ж, если взглянуть с положительной стороны, хорошо, что эти дураки находились. Пока они готовы были платить, чтобы поглазеть на «результат скрещивания», верблюдорожим не имело смысла продавать Бобби. А ведь именно этого Джейн в последнее время больше всего опасалась. Хотя яутжонок был младше человеческого ребенка, он вел себя в разы самостоятельнее, следовательно, мог быть реализован отдельно. Вообще, при виде настолько непохожих друг на друга малышей на ум невольно приходило сравнение с птенцами. Как-то раз в детстве Дженни довелось увидеть гнездо малиновки, в котором неуклюже копошились, разевая гигантские рты, слепые и голые недоптицы. А на соседнем прудике утка вывела утят, и пушистые детки с первого же дня своей жизни бодро семенили за родительницей, куда бы та ни пошла, а еще отважно устремлялись за ней в воду, стоило матери призывно покрякать. Так вот за Диком приходилось ухаживать, как за птенчиком в гнезде, а Боба — наоборот попробуй поймай, чтобы поухаживать (Дженни хорошо помнила, как тщетно пыталась изловить одного из тех утят). В отличие от постоянно висящего на няньке Ричарда, Роберт вообще всячески демонстрировал независимость и умение за себя постоять, за исключением, разве что, моментов кормежки. Накормить клыкастика до сих пор оставалось задачей не из легких. И Дженни, пользуясь этим, специально старалась подгадать так, чтобы свидетелями обеденной драмы становилось как можно больше надсмотрщиков и посетителей — пусть смотрят и осознают, что никому из присутствующих такого счастья даром не надо.       Сама же девушка с каждым днем все больше привязывалась к подопечным, несмотря на приносимые ими хлопоты. А когда Дик впервые назвал ее мамой… Реально слезы на глаза навернулись. Она не думала, что будет так… Да просто словами не передать! Сперва он сделал это как будто случайно, забывшись, но через день уже вполне уверенно повторил и с тех пор больше ни разу не называл Джейн по имени. Странно было, конечно, что мальчик так быстро забыл родную мать… Но кто знает, возможно, подобное замещение являлось и нормальным, раз мамы все равно не было рядом, но была та, что не хуже нее кормила, грела, утешала и защищала. И потом, неизвестно, насколько родная мамаша проявляла свою заботу. Как вот так Дика умудрились выкрасть у нее из-под носа инопланетяне? Впрочем, к родителям Боба в этом случае появлялось не меньше вопросов…       Кем землянку считал Бобби, было сложно сказать — ведь он по-прежнему не издавал никаких осмысленных звуков, лишь ворчал, чирикал или стрекотал. Хотя на голос явно реагировал и даже иногда понимал, что от него хотят. Тем не менее по поведению это был скорее звереныш, чем ребенок разумного существа. С другой стороны, если вспомнить о его возрасте — человеческие дети в несколько месяцев ведут себя ненамного разумнее. Просто они еще и беспомощны, а яутжи, очевидно, с самого рождения бегают и впиваются во все, что плохо лежит коготками и жвалами… Ну а габариты… Логично, что если взрослый хищник в полтора раза крупнее взрослого человека, так и детеныши у них больше человеческих. И тут, наверное, еще повезло, что Боб и Дик не оказались одногодками, потому как будь Роберт постарше, все обитатели клетки оказались бы в серьезной опасности, включая саму Джейн. А сейчас имелся пусть небольшой, но реальный шанс воспитать его менее диким, чем обычно растут эти существа. Правда Дженни не была уверена, что в ее ситуации вообще целесообразно строить планы на будущее…       За последние дни Память узнал о себе много нового. Но самым удивительным открытием стала собственная совесть, о существовании которой наемник никогда раньше не задумывался. Оказалось, что это очень настырная и неприятная штука. А еще — тормознутая. Ведь Одной Левой уже давно все решил, так какого черта она сейчас-то вылезла? Самец вторые сутки полным ходом гнал корабль на «Всячину» — ясен же пень, что не собирался передумывать! Тем не менее активизировавшаяся совесть самым подлым образом воплотилась в покойного старика Вагона и принялась являться во снах, чтобы стыдить и играть на нервах. Подобный отсроченный эффект Память мог объяснить лишь тем, что данное чувство слишком долго дремало, и потому теперь запаздывало, адаптируясь к новым условиям. Не исключено, что по истечении определенного времени оно бы начало работать быстрее. Впрочем… Наемник предпочел бы и дальше без него обходиться. Пусть бы совесть выполнила свою задачу и окочурилась, как летучка-однодневка, отложившая яйца и более в природе ненужная. Слишком уж много из-за нее приходилось испытывать волнений…       Хотя все могло быть и намного проще. Признавать не хотелось, но где-то глубоко внутри Одной Левой страшно боялся опоздать. То, в чем он еще недавно пытался найти успокоение, теперь обратилось в худший кошмар. Улетая, самец убеждал себя, что Мелочь не продержится на станции и пары суток, после чего информация о невыполненном заказе будет навеки похоронена вместе с уманкой. Теперь же Память был готов молиться всем богам и демонам, лишь бы только Тшей нашлась спустя многие дни живой и невредимой. И именно здесь, на стыке логики и необоснованной надежды, зарождалось это страшное чувство… Пожалуй, и не совесть даже… А вот когда уже произошло что-то, о чем жалеешь, и умом понимаешь, что не исправить и назад не вернуть, но упорно не желаешь это принимать. Одной Левой не знал, как это называется.       Что он станет делать, если не обнаружит самку на «Всячине»? Или обнаружит, но уже мертвой? В данный момент думать об этом просто не хотелось. Но тягостные мысли вылезали все равно, как бы Память их ни отгонял. Они бродили вокруг метущегося сознания, как хищные твари вокруг дерева, на которое загнали свою жертву. И сейчас эта жертва чувствовала, что последние силы, позволяющие держаться на тоненькой ветке, ее уже покидают…       Дженни несколько дней собиралась с духом, прежде чем заговорить об этом. Но тянуть дальше было нельзя. Прошло уже и так слишком много времени. По крайней мере, достаточно, чтобы примерно прикинуть, сколько пленники в среднем проводят на рынке, прежде чем погибнуть или обрести новых хозяев. Полученный срок мало радовал. За две недели сменились все обитатели соседних клеток, кое-где даже не по разу. «Старожилами» оставались лишь землянка с детьми и тварь с розовым бантом. Первых не покупали, вероятно, из-за высокой стоимости (Джейн как-то полюбопытствовала на сей счет у Следа, и тот сказал ей, что примерно столько же просят за подержанный суборбитальный челнок), второго просто никто бы не купил, находясь в здравом уме. Но иижааш вряд ли планировали держать «семейку» у себя до бесконечности. Интерес окружающих начинал понемногу утихать, и не приходилось сомневаться в том, что с его исчезновением верблюдолицые выставят Боба на продажу отдельно, а на людей объявят хорошую скидку. Значит пора было решаться.       Мысль о том, что порабощенный яутжа может стать ключом к спасению, посещала Дженни не раз, так что девушка не случайно была настолько с ним мила. След, конечно, в принципе был из тех персон, с которыми лучше дружить, но больше всего землянку прельщали даже не его осведомленность и возможное покровительство, а то, что сильный и устрашающий хищник подобно слабой «ууман» и еще более слабым детенышам — несвободен. И как знать, возможно вид запертых в клетку дружественных существ мог что-то затронуть в его очерствевшей душе? Тем более одно из этих существ являлось детенышем его вида.       Долгожданный удобный момент наступил именно благодаря Бобби. Как-то вечером уставший после выгрузки очередной партии пленников След присел возле клетки, сообщив Джейн, что она и детеныши «единственные, кто тут не орет и не мечется».       — Да, сегодня и впрямь было шумно, — не зная, как еще поддержать беседу, отозвалась девушка. Дика она уже уложила, а вот Боб спать отказывался наотрез: задорно чирикая, он бегал по клетке кругами, и Дженни никак не удавалось его поймать. Впрочем, с появлением Следа детеныш вдруг решил прекратить игру в догонялки и, заинтересованно пощелкивая, направился к старшему собрату.       — Возможно, ты напоминаешь ему отца? — предположила землянка, зачарованно наблюдая за контактом большого и маленького яутжей через решетку. След принял положение полулежа и, опираясь на локоть, приблизил лицо к любопытной мордочке хищонка, а тот, уцепившись за прутья, вытянул вперед жвалки и тоненько заскулил.       — Мать, — поправил самец, фыркая на Бобби и резко поднимаясь. — Видишь, он жрать у меня просит. Отцы мальками не интересуются.       — Надо же… — подходя к успокоившемуся клыкастику и поднимая его на руки, пробормотала Джейн. — А я никак не могу его толком накормить.       — К концентрату нужна привычка, — След небрежно дернул ротовыми придатками.       — Как ты думаешь, а меня он когда-нибудь начет воспринимать, как маму?       — Смысл рассуждать? Не привязывайся. Его все равно заберут, — с этими словами яутжа повернулся и приготовился уходить. И вот тогда Дженни наконец решилась.       — След! — окликнула она и специально перехватила елозящего Боба так, чтобы охраннику было как можно лучше его видно. Самец остановился и выжидающе уставился на землянку.       — Послушай… — тщательно подбирая слова, начала Джейн. — Ты ведь не хочешь маленькому той же судьбы, что у тебя. Я же вижу! Помоги нам… выбраться. Пожалуйста. И я обещаю, что верну его к сородичам. Он не будет рабом, он вырастет настоящим воином.       След замер с изумленным видом, затем нахмурился и глухо зарычал. Максимально придвинувшись к решетке, он в упор посмотрел на девушку, и та успела заметить, как в его округлившихся глазах промелькнул страх — всего лишь на секунду, а затем они сузились в две наполненные ненавистью узкие щелки.       — Глупая самка, — процедил самец. — Не смей больше говорить об этом. На этот раз я не скажу хозяевам. В следующий раз будут проблемы.       Сказав так, След развернулся так резко, что грива взлетела и хлестнула его по плечам, после чего быстро пошел прочь. А землянка застыла на месте, одновременно потрясенная тем, на что решилась, и оглушенная последовавшей за отчаянным поступком неудачей.       — …Мамочка?       Очнувшись и выровняв дыхание, Дженни опустила взгляд. Дик проснулся и теперь настойчиво дергал ее за подол. Девушка через силу улыбнулась и поставила Бобби рядом с «братиком», ласково подтолкнув обоих мальчишек к спальному месту. Потом обернулась, поглядела туда, где скрылся между рядами клеток трусливый охранник, и крепко стиснула зубы. Отсюда все равно нужно было спасаться. Как угодно.       Конечно, сейчас следовало смотреть правде в глаза: побег не являлся окончательным решением всех проблем. Ну убежишь ты, Джейн Тернер, проявишь чудеса хитрости и сообразительности, обманешь своих похитителей — а дальше что? Опыт пребывания на станции без сопровождения, без денег и без понимания, кто друг, кто враг, уже имелся, и назвать его положительным было сложно. Тут приходилось признать: почти все, что землянка знала о жизни в космическом сообществе, она знала от Памяти, у которого всю дорогу была своя правда — удобная только ему. Он не ставил себе задачи подготовить девушку к самостоятельности в новых для нее условиях, всего лишь дал базовые знания и самый начальный навык самообороны, для того чтобы могла продержаться несколько часов при его вынужденном отсутствии. А предоставлять самке свободу в его планы не входило.       С другой стороны, чем больше Дженни вспоминала и анализировала его поведение, тем больше находила свидетельств того, что действия яутжа были продиктованы далеко не только жаждой обладания земной женщиной как вещью. Да, о своих вещах заботятся, к своим вещам привязываются — потому вопросов относительно обеспечения пищей, одеждой и элементарным досугом не оставалось. И даже пристегивание себя наручниками к изголовью кровати более-менее встраивалось в данную схему. Хотя и с натягом. Но некоторые моменты уже не укладывались в рамки взаимоотношений «владелец-вещь». Взять, хотя бы, тот случай, когда Память заставил Джейн выучить процедуру с сигналом бедствия. Ведь он не мог не осознавать, насколько рискует, доверяя той, которую еще недавно удерживал взаперти, немного-немало, ключ к собственному уничтожению. А если бы девушка догадалась обо всем раньше и, к примеру, притворялась? И воспользовалась бы данной ей властью, чтобы освободиться? Или просто оказалась дура-дурой и набрала код забавы ради? Кто их знает, этих людей… Да и вообще допускать ее к бортовым системам корабля было довольно опрометчиво. Не мог же Ворчун предвидеть, что в один прекрасный день землянка благодаря этим знаниям поможет ему со взлетом, поиском медпомощи и стыковкой. Ожидать каких-либо неприятностей в этой ситуации было бы более логично. Но нет. Показал, научил, не выказывая при этом ни тени сомнения. Стало быть… Доверял? Или же опять все обстряпал так, чтобы наивная девушка подумала, что он ей доверяет. В конце концов, без его голосовых команд никуда они бы не взлетели. Да и пресловутый «экстренный код» — вот откуда Джейн было знать, что он собой представлял на самом деле? Возможно, это был какой-то позывной для других бандитов? Но как теперь выяснить…       Ну хорошо, допустим. А как тогда объяснить… Кресло? «Чтобы ты была около меня», — сказал яутжа. Может, конечно, Дженни снова принимала желаемое за действительное, но все же это очень мало походило на собачье «к ноге». И эти его рассуждения о «сообщниках»… Нелепая, но такая трогательная попытка объяснить, что такое семья, предпринятая существом, которое никогда не ведало настоящей семьи…       Тут Джейн с явным усилием сглотнула. Впервые за много дней она вдруг почувствовала, что на глаза начинают наворачиваться слезы. Вот уж что сейчас было совершенно некстати. Сейчас имелись проблемы поважнее разбитого сердца. Особенно учитывая, что девушка до сих пор не решила, были ее чувства реальны, или же все-таки сработал печально известный стокгольмский синдром. Ведь и знаки внимания яутжа совершенно не обязательно являлись свидетельством чего-то большого и светлого. Просто принцип мог работать в обе стороны. Если жертва может привязаться к маньяку, чтобы защитить свою психику, то почему маньяк не может привязаться в ответ? Возможно, Память даже сам не до конца все это осознавал. Возможно, был в их жизни период, когда обманывалась не одна только Джейн…       Так, опять. Прочь! Прочь из головы! Какое отношение все эти сопливые рассуждения имели к текущей ситуации? Сейчас имелся рабский рынок и имелась землянка, которая угодила в клетку из-за того, что ни черта не знала о местных порядках, но была уверена, что знала — спасибо, конечно, тебе, Ворчун. И теперь она собиралась сбежать. Да не одна, а с двумя детьми на руках. Хорошо, допустим. Даже если пренебречь самой операцией побега — Дженни ее пока толком не продумывала, — что она будет делать, когда окажется на свободе? Где найдет пищу и убежище для себя и малышей? Нужно было также учитывать, что дети сильно замедлят и без того небыстрое передвижение, а еще скорее всего не будут сидеть тихо, когда потребуется. Одним словом, чем больше девушка обдумывала детали, тем более непосильной казалась задача. Но сдаться и, сложив лапки, покорно ждать своей участи, да еще наблюдать при этом, что будет с малышами, которых успела так сильно полюбить… Нет, Джейн слишком хорошо помнила трагический пример урм, которая оказалась не способна бороться даже за собственных детей. Сложно, конечно, сказать, был ли у нее хоть малейший шанс спасти их и спастись самой… Просто она ведь даже не попыталась — вот что самое страшное!       Впрочем, Дженни тоже сейчас только и делала, что размышляла, ничего не предпринимая. А само собой разве что-то сделается? С другой стороны, необдуманные действия могли привести к еще более плачевным последствиям, чем отсутствие каких-либо действий. Например от идеи найти какой-либо орган местного самоуправления землянка полностью отказалась — если на станции в открытую торговали рабами, и никто ничего с этим до сих пор не делал, значит руководство либо отсутствовало как таковое, либо считало это нормальным. Вернуться к Ошибке и Ерунде — тоже был вариант так себе. Джейн не могла спрогнозировать поведение этих чудиков, особенно после того как без разрешения покинула наблюдательный пост. Однако клыкастые торчки упоминали, что на «Барахолке» иногда появляются охотники и законники. По срокам брачный период яутжей уже подходил к завершению, так что вскоре сюда могли нагрянуть некриминальные хищи. Те самые, которые по слухам не трогают женщин и детей и даже имеют в своей идеологии кое-какие зачатки благородства. Если бы землянке повезло продержаться в лабиринтах станции до их прибытия, можно было попытаться вернуть Боба сородичам и тем самым заручиться их поддержкой. Главное — успеть объяснить, что она не сама детеныша украла… Ну, и еще не перепутать законопослушный контингент с «плохой кровью».       Что касается способов выбраться, то здесь все было еще более грустно. Вариант подговорить Следа, на который девушка так надеялась, провалился. И это еще, можно сказать, обошлось — мог бы и верблюдорожим настучать. К счастью, клыкастый, видимо, не воспринял намерение пленницы сбежать всерьез, а то бы начал, чего доброго, тщательнее за ней приглядывать… Хотя, как знать, может, он и рад бы был помочь, но слишком боялся пойти наперекор хозяевам… И все-таки в голове не укладывалось, как им удалось сломить этого здоровяка? Но наверное, если с детства дрессировать… Когда-то ведь и тигры послушно прыгали через огонь на арене цирка.       Из прочих вариантов первое, что приходило на ум — это, конечно, добыть ключ от электронного замка, на который запиралась клетка. Но чипы были встроены в браслеты надсмотрщиков, так что умыкнуть один из них не представлялось возможным. Значит оставалось воспользоваться моментом, когда клетка будет открыта. Но кто бы оставил клетку с ценными экземплярами распахнутой да без присмотра? Стало быть, предстояло проскользнуть мимо надсмотрщика в момент открывания двери. И тут виделся лишь один рискованный — да что там, совершенно безумный! — способ: застать врасплох, напасть и обезвредить. Совершить то, чего никак не будут ожидать от покладистой самочки.       …Дженни Тернер, и это твои мысли?..       Да, а что такого.       Проблема, однако, состояла в том, как заполучить оружие или что-то, что могло за него сойти. А потом еще умудриться его как-то спрятать. Можно было попробовать незаметно затащить в клетку какой-либо тяжелый предмет, только вот в пределах досягаемости не было ничего подходящего. Не ждать же, когда оно вдруг появится — так и до бесконечности прождешь. А если использовать собственные оковы? Они хоть и были выполнены из достаточно легкого материала, зато имели потрясающую твердость. Это означало, что удар при помощи них тоже может получиться достаточно ощутимым. Главное, приложить хорошую силу… А ведь Память когда-то пытался научить землянку одному необычному приему, позволяющему сконцентрировать всю мощь, на которую способно тело, в одном движении. У Дженни получалось не очень: рукам было больно, но хищник говорил, что она все делает правильно, только ее «шкуре и костям не хватает жесткости». Браслеты охватывали запястья достаточно свободно, чтобы удалось немного сместить их к основаниям ладоней, и Джейн даже украдкой потренировалась в этом. В принципе, для удара сверху вниз должно было хватить — нужно лишь, чтобы иижааш наклонился… Память довольно подробно рассказывал об уязвимых местах разных видов инопланетян, и землянка отлично помнила, что у этих бледных дылд таковым является голова, а точнее самый центр лба между надбровными дугами. Вот туда-то и следовало метить. И надеяться, что все получится…       Оставалось решиться. Решиться и сделать. Без всяких «А если у меня сил не хватит?». И без всяких «А вдруг я что-то сделаю не так?». Потому что проколоться сейчас можно было на любом этапе. И правильный удар мог стать началом, но никак не гарантией.       Уже на подлете стало ясно, что главным докам «Всячины» светит длительная консервация: от них практически ничего не осталось. Похоже, разгерметизация чудом не достигла внутренних секторов станции. Тем не менее для ее обитателей это не стало достаточным поводом покинуть насиженные места. Они залепили дыры и жили дальше, как жили, используя резервные доки.       Что ж, хорошо, станция функционировала — это радовало… Главное только, чтобы Мелочи не было в доках на момент взрыва. Впрочем, помня ее стремление убежать как можно дальше от корабля и его владельца, Память смел надеяться на лучшее. Да и Гриз, скорее всего, предостерегла уманку от возвращения. Наверное, старухе стоило сказать за это спасибо.       Пробиться в запасные доки оказалось непросто. Перед ними выстроилась настоящая очередь из маломерных и средних космических судов. Как только какой-нибудь корабль покидал выходной шлюз, первый в очереди звездолет устремлялся во входной. Двигалась очередь издевательски медленно. Провисев в ней полчаса, Одной Левой психанул. Три раутских суденышка, два корыта феххов и одна объединенная баржа, что отделяли его от доков, за это время никуда не сдвинулись. И хрен знает, сколько еще предстояло ждать… Это совершенно не укладывалось в намеченные планы. Чертовы твари не просто задерживали стыковку — они препятствовали спасению единственного на свете дорогого Памяти существа, и Память не намерен был это терпеть, так что недолго думая отправил «Демона» на таран. В другой ситуации самец, вероятно, поберег бы новую броню, но сейчас было кое-что важнее. Несопоставимо важнее.       Под напором более тяжелого судна кораблики раутов разлетелись в стороны легко, точно космический мусор. Фехховские и интернациональную посудины крейсер Память сдвинул с гораздо большим усилием — об этом свидетельствовала серьезная тряска. Осознавая, какую нагрузку сейчас выдерживает корпус любимого корабля, Одной Левой тихо взвыл за штурвалом, но при этом лишь прибавил тяги. Ничего. Нескольких новых вмятин были слишком маленькой ценой за жизнь Тшей.       Оставив безуспешно пытающихся выровняться конкурентов кувыркаться и сталкиваться позади себя, Память прорвался к шлюзу и совершил по нему слабый предупредительный выстрел. Операторы доков быстро поняли намек, и пропустили «Демона» внутрь, не дожидаясь, пока освободиться место. Что до Памяти, то ему наличие площадки сейчас было совершенно не принципиально. Посадив корабль прямо посреди пусковой шахты, он поспешил оправиться на поиски своей самки, ничуть не заботясь о том, будет его звездолет кому-то мешать или нет.       Дженни размышляла довольно долго, и в итоге пришла к выводу, что заставить иижааш открыть клетку и наклониться можно единственным способом: изобразив плохое самочувствие. До сих пор решетчатая дверь открывалась лишь тогда, когда верблюдорожие притаскивали нового пленника или забирали кого-то из имеющихся. Последнее происходило в двух случаях: в связи с продажей или необходимостью оказать врачебную помощь. Следовательно, вариантов оставалось немного.       Хотя, если говорить о медпомощи, то тут, видимо, тоже подходили избирательно. Например, «проклятие вселенной» с розовым бантом день ото дня выглядело все хуже, а его никто лечить не рвался. Взгляд девушки периодически задерживался на несчастном животном, которое в последнее время даже прекратило попытки встать, только вяло пошевеливало выставляющимся из клетки обрубком хвоста и периодически переваливалось с боку на бок, издавая странный скрип — непонятно, скрипели это друг о друга пластины экзоскелета или тварь так стонала. Печальное было зрелище… Каким бы опасным ни являлось животное, нельзя же его так мучить!       Впрочем, на счет себя землянка имела хорошее предчувствие. Случись что, и ей, скорее всего, поспешили бы оказать помощь, учитывая «ценность» человеческой жизни. Тьфу… Знакомые с детства истины здесь приобретали совсем другой смысл. Тем не менее, меркантильность иижааш сейчас была на руку. Оставалось только выбрать подходящий момент.       Дожидаться пришлось довольно долго — надсмотрщики постоянно ходили по двое или трое, тогда как план землянки был рассчитан на обезвреживание только одного противника. И желательно, не Главнюка, а кого-то поменьше и поглупее. И вот, наконец, в один из вечеров девушке улыбнулась удача. Покупатели разошлись, и След отправился к дальнему концу торговых рядов — Дженни уже успела изучить его манеру и знала, что именно оттуда он всегда начинает обход. Значит в запасе оставалось примерно четверть часа — это, конечно, очень сильно навскидку. Иижааш в большинстве своем удалились, лишь один из младших надсмотрщиков все еще по неизвестной причине терся возле вольеров. И это было как раз то, что нужно.       Когда ни о чем не подозревающая жертва направилась к выходу и поравнялась с клеткой межвидового семейства, Дженни, до этого делавшая вид, что укладывает детей спать, опрокинулась на спину, схватилась за горло и захрипела как можно громче, чтобы уж наверняка привлечь к себе внимание. Уловка сработала. Верблюжья рожа остановился и встревоженно уставился на пленницу. Девушка тем временем прикинулась, что теряет сознание. Малыши испуганно засуетились вокруг, не понимая, что происходит с дорогой «мамочкой». Их было ужасно жаль, но сейчас требовалось добиться максимальной правдоподобности, и ревущие от страха дети стали весьма удачным штрихом в общей картине. Поверив, что драгоценная самка человека чем-то подавилась и вот-вот отдаст богу душу, иижааш поспешно открыл клетку и кинулся спасать землянку.       В ее распоряжении имелось не больше пары секунд. «Сейчас!» — мысленно скомандовала себе Джейн, когда надсмотрщик склонился и нерешительно протянулся к ней. Сгруппировавшись, как учил Ворчун, девушка вскинула руки, быстро сложив их в замок, и изо всех сил ударила. Результат последовал немедленно и превзошел все ожидания. То ли иижааш был такой слабенький, то ли сама девушка оказалась сильнее чем сама о себе думала, то ли приемы Памяти обладали настолько потрясающей эффективностью, но надсмотрщик не успел даже удивиться. И вскрикнуть тоже не успел — просто рухнул на месте точно подкошенный.       Теперь медлить было нельзя. Вскочив на ноги, Дженни с размаху пнула продолговатую лысую башку — для надежности. Та оказалась на удивление мягкой. Даже появилось мерзкое ощущение, что еще чуть-чуть, и нога уйдет внутрь, как в гнилую тыкву. Девушку невольно передернуло, но она тут же взяла себя в руки.       — Дик, Бобби, скорее! — присев на корточки и раскрыв объятия, чтобы показать, что ее не нужно бояться, громким шепотом позвала Джейн. Детки, в момент падения иижааш отбежавшие к противоположной решетке, в замешательстве захлопали глазами. Пришлось, не дожидаясь, когда они осмелеют, подхватить их на руки и быстро бежать на выход, благо обескураженные малыши не додумались сопротивляться. Уже не думая об их удобстве, девушка зажала приемышей под мышками, перескочила распростертое на дне клетки тело и кинулась наутек.       Остальные пленники, ставшие свидетелями произошедшего, в возбуждении повыскакивали со своих мест, приникли к прутьям и принялись орать — кто-то радостно, а кто-то с явной завистью. Вот же твари проклятые… Понимая, что ее побег уже ни при каких обстоятельствах не останется незамеченным, девушка прибавила скорости. На беду одновременно с этим в ее хватке опомнился Боб и принялся завывать и царапаться. Дик тотчас же подхватил плохой пример и начал в тон ему вопить. Дженни попыталась на бегу их успокоить, но у нее ничего не получилось, ко всему прочему она умудрилась споткнуться и потерять сандалию — впервые за все время беготни по «Барахолке». Чертыхнувшись, землянка на бегу сбросила вторую, чтобы не терять скорости. В пятку тут же вонзился какой-то мусор…       Две долговязые фигуры перед Джейн как будто выросли из-под земли. Девушка взвизгнула от неожиданности и проворно свернула в боковой ряд. Однако в конце уже поджидал Главнюк собственной персоной. Дженни круто провернулась и, не сбавляя скорости, проскочила в узкое пространство между клетками. Но путь вновь преградил верблюдолицый. Землянка бросилась в другую сторону, начиная петлять между вольерами и уворачиваясь от вылезающих тут и там бледных гадов. Вскоре она осознала, что иижааш двигаются довольно медленно — очевидно, из-за своих коротеньких ножек и длинных одеяний. Но их было много, и они планомерно зажимали жертву в кольцо, нелепо приседая и расставляя тощие руки подобно земным вратарям. Метнувшись туда-сюда, Джейн наконец увидела нечто похожее на выход — между рядами клеток, за оградой, виднелась перегородка сектора с шлюзовыми воротами. Собрав все силы и плотнее прижав к себе детей, девушка побежала туда так быстро, как могла. Но когда свобода была уже совсем близко, позади послышалось громовое рычание.       Заходящееся сердце Дженни как будто бы оцепенело, и через тело прошла ледяная волна. Ноги внезапно ослабли и отказались повиноваться, а дети в руках как будто прибавили в весе. Бежать дальше не было никакой возможности…       Что за черт? Нельзя сдаваться! Только не сейчас! Нужно совершить этот последний рывок. Давай, ты сможешь, Джейн Тернер! Ты убежала от разъяренного Памяти — профессионального убийцы, а сейчас позади всего лишь обычный охранник, к тому же толстый…       Она собрала все силы и вновь ринулась вперед, но было уже поздно. След вырос за ее плечами грозной тенью и как будто бы даже без лишней спешки протянул к землянке когтистую лапу…       …А она уже и забыла, как это больно, когда тебя хватают за волосы…       На «Всячину» Арбитра Мглу привело, разумеется, дело — без дела он бы ни за что сюда не полез. Мелкая дичь вроде торчков и жуликов, встречающихся здесь в изобилии, его не особенно интересовала, а крупняк еще не начал возвращаться после Сезона, так что в целом ловить тут было нечего. Строго говоря, самому-то Мгле тоже сейчас полагалось находится при своих женах, но гон настолько его вымотал — не физически даже, морально, — что он сбежал от благоверных при первой же удобной возможности. Но изначально сын Утеса направлялся вовсе не сюда, а в Совет, однако его внезапно перехватил коллега по имени Очеп, позвав на весьма странное задание. В чем оно состояло, Мгла так толком и не понял — Очеп настолько путано объяснял, что закралась догадка о его возможной невменяемости. И если старина реально двинулся, его, согласно печальной, но неуклонно соблюдающейся Арбитрами традиции, следовало уже самого ликвидировать от греха подальше. Неприятно, конечно, когда с таких вещей год начинается, но что поделать…       Впрочем, прибыв на место и разыскав этого чудака, Мгла убедился в том, что тревожился понапрасну. Выяснилось, что у Очепа наступил основательный звездец с семейной жизнью, и он банально на нервной почве забухал. Тоже, конечно, не очень достойное Арбитра поведение, но за это хотя бы убивать не полагалось. Пришлось, конечно, взять на себя его отправку в Центральный Комплекс с целью реабилитации. Сначала Мгла собирался лично сопроводить товарища, но передумал, когда приволок его в доки и буквально споткнулся о небрежно брошенный посреди шахты корабль самого Одной Левой. Уж эту-то посудину сын Утеса хорошо знал — наемник души в своем звездолете не чаял и безудержно апгрейдил его, за годы доведя облик весьма посредственной машины до зловеще-курьезного, а ее функции — до потрясающих воображение. Но что могло заставить леворукого засранца оставить звездолет где попало, да еще без маскировки?       Отыскав транспорт Очепа и наскоро засунув незадачливого коллегу в камеру гибернации, Мгла запрограммировал автопилот и с благословением богов отправил корабль куда следует, а сам вернулся проверять подозрительный борт. Но особого успеха не добился, так как звездолет оказался наглухо запечатан и, по свидетельствам местных механиков, пуст. В принципе, можно было устроить на бандита засаду, но сражаться в резервных доках показалось не лучшей идеей — кто-то и так уже разворотил основные. Ну, или они сами отвалились… Это «Всячина» — тут что угодно бывает.       Поразмыслив, Арбитр достал следящее устройство и, осмотрев корабль, ляпнул его на корпус в самом незаметном месте, после чего проверил сигнал, удовлетворенно рыкнул и отправился на поиски гуляющей по станции сволочи.       В бойцовых подвалах Тшей не было. К счастью, никто ее тут даже не видел. Впрочем, не удивительно. Как Памяти услужливо объяснили местные, травля в последнее время вообще перестала пользоваться популярностью, так как большую часть зрителей составляли те же малые народности, что прежде являлись основными объектами для этой самой травли. И почему-то рауты не особенно любили смотреть, как гончие разрывают на арене раутов, а урм отказывались болеть за яутжей, штабелями укладывающих урм. Гораздо больший спрос сейчас был на поединки Дурной Крови и схватки яутжей с феххами, тяжелыми боевыми роботами и искушенными в единоборствах самцами чша. Пока Память разведывал обстановку, ему поступило аж четыре предложения продемонстрировать свое мастерство с разными соперниками. На одно он даже чуть не согласился — больно уж барыш был заманчивый. Но сейчас нельзя было отвлекаться.       Что ж, раз в подвалы Тшей не попадала, следующим местом, где она с большой долей вероятности могла сейчас находиться, был невольничий рынок. А если бы ее не нашлось и там, следовало опросить иижааш — была ли вообще, если была, то кому продали и куда он отправился. Признаться, от перспективы гоняться за ни о чем не подозревающим новым обладателем уманки по всему космосу, становилось как-то не по себе, но внутренне Память был готов и к подобному повороту.       Однако уже в соседнем от рынка секторе погасшая подсветка напомнила о том, что торговля рабами идет не круглосуточно. Но самец решил не ждать утра. Тшей или следы ее пребывания можно было обнаружить и по запаху. Ну а на следующий день уладить формальности. Выкупить, выменять или забрать силой — в зависимости от обстоятельств.       Размышляя так, Одной Левой миновал шлюз и пересек периметр рынка, огороженный весьма условно — изгородь под током он попросту смял, почти не ощутив при этом дискомфорта. Твари в ближайших вольерах заинтересованно повыставляли морды. Самец огляделся, решая, откуда начать осмотр территории, и вдруг до его слуха долетели сердитые крики иижааш. По-видимому, их рабочий день еще не закончился. Может быть, разгружали товар…       Сориентировавшись, Память поспешил на звук. К его источнику он вышел довольно быстро. И тут же забыл, что изначально собирался довольно мирно потолковать с хозяевами. Потому что увидел то, от чего мгновенно пришел в ярость.       Чтобы сдать наемника, рабочим в доках даже не понадобились дополнительные аргументы — настолько блокировавший движение гад вывел их из себя. Ремонтники уверенно указали Арбитру на бойцовые подвалы и сердечно пожелали хорошей Охоты. Всегда бы вот так осведомители отвечали хором, да слаженно!       Впрочем, про подвалы сын Утеса и сам бы мог догадаться — это было единственное, что могло тут привлечь бывалого головореза. Вероятно он весь Сезон прятался в своем старом убежище, а теперь вылез и решил поразмяться. Однако же набрался наглости. Мгла ни за что бы не подумал, что после того, как его берлогу рассекретили, наемник сюда вернется. Хотя он мог обустроить и новую — на «Всячине» еще оставалось много укромных уголков, в которые приличные яутжа соваться брезговали.       Бойцовые подвалы Арбитр, правда, отыскал не с первого раза — они, как всегда, переехали. Когда же самец пробрался внутрь, его постигло глубокое разочарование: Одной Левой тут не наблюдалось, равно как и других сородичей. Хотя остаточный запах взрослого самца присутствовал. Значит кто-то из яутжей тут все же недавно побывал.       Жирный фехх, оказавшийся очередным владельцем заведения (предыдущего, которого Мгла помнил, он, вероятно, сожрал), по незнанию сразу же приволок свое брюхо с «деловым» предложением на шесть боев. Сын Утеса решил не пороть горячку и терпеливо объяснил, что бои его не интересуют, а интересует конкретно один наемник. Тогда злополучный Фехх, не моргнув глазом, предложил ему информацию о разыскиваемой личности… да, именно — в качестве оплаты за бои! И уже не за шесть, а за десять.       — Стало быть, ты знаешь, где Одной Левой? — прежде чем принять решение, уточнил Мгла.       — Знаю, — с оттенком превосходств прошепелявил фехх. — Знаю, куда пошел, знаю, когда пошел и знаю, зачем.       — А он — знает? — яутжа мотнул головой в сторону телохранителя, что застыл подле хозяина с сосредоточенной харей и оружием наперевес.       — Он — нет, — многозначительно ухмыльнулся жирдяй.       — Прекрасно.       Движение Арбитра оказалось столь молниеносным, что никто из присутствующих не понял, как и при помощи чего он нанес удар. Охранник удивленно булькнул, выронил излучатель и грудой колышущегося мяса рухнул на пол. Хозяин подвалов задумчиво опустил взгляд на тело, а затем, преисполнившись понимания ситуации, поднял его на яутжа.       — Не было смысла убивать его медленно, — невозмутимо пояснил Мгла. — Но с тобой все будет иначе.       — Условия поменялись, — парировал фехх. — Один бой вместо десяти. И ты его только что блестяще выиграл. Оплата согласно договору! А я уж слово свое держу.       Через несколько минут Мгла вышел из подвалов и направился к месту торговли живым товаром. Жизнь фехху он так и быть сохранил — сообразительные осведомители нужны всегда. Хотя рассказать жирдяй смог немного. Только то, что наемник действительно приходил некоторое время назад и искал… самку умана. А когда узнал, что уманов тут отродясь не травили, направился в сторону базарных площадей. Стало быть, на невольничий рынок — куда еще-то. Никаких пояснений Одной Левой своим действиям, разумеется, не дал.       Вообще-то сын Утеса не привык разбираться в мотивах уголовников, но тут уже и ему стало любопытно, что за необходимость этому уроду была в уманках. Да еще такая острая, что бандит даже отказался махаться за деньги — предлагали-то хорошую сумму. Искал ли он себе еще одну самку? Или подбирал замену прежней? И что он вообще с ними делал? Нет, использовать в тот раз уманку в качестве живого щита было хитро, но он ведь не таскал ее с собой постоянно. Или таскал?       Мгла на секунду остановился и напряг память… А ведь похоже на то. Все последние разы, когда он пересекался с Одной Левой, рядом была эта самочка, точно ручная зверюшка… Очень странно. Пожалуй, зря он в тот раз этого проныру Радугу как следует не допросил. Тот определенно что-то знал. Наврал ведь еще, паразит, что бандит помер. Стало быть, лечил его и сдавать не стал. А раз лечил, то и питомицу должен был видеть. И наверняка выпытал, на кой она Одной Левой сдалась.       Ладно. Не лететь же, право, было на «Азимут». Во-первых, не поймут, с какой стати Арбитр явился за научником, во-вторых, сын Тайфуна был хоть и бесчестный тип, но все-таки по большей части полезный. Пару раз он буквально вытаскивал Мглу с того света, тогда как другие отказывались являться на помощь. Однако в следующий раз его, пожалуй, следовало отловить в «неформальной обстановке» и хорошенько прижать. Если обстоятельства раньше не выяснятся сами собой.       — След, пожалуйста, не надо! Отпусти! — Заливаясь бессильными слезами, Джейн хваталась за жестокую руку, пытаясь разжать сомкнувшиеся как зубцы капкана когти. Но яутжа был непреклонен. Самец решительно волок ее обратно в вольер, держа за волосы и ошейник, и девушка едва успевала перебирать ногами, чтобы он не потащил ее по полу.       — Молчать, ууман! — грубо рявкнуло у нее над головой, а затем тело землянки на миг все-таки оказалось в воздухе и, совершив короткий полет, прокатилось через всю клетку, чтобы больно встретиться с прутьями на другом конце. Из шока, наступившего от ощущения, как будто с нее снимают скальп, и последующего удара, Дженни вывели два брошенных вслед за ней пронзительно верещащих комка. Оказавшись в лапах хищника, девушка выронила детей и тут же потеряла их из вида, но малышей, очевидно, сразу же схватили бывшие начеку иижааш. Судя по воплям одного из надсмотрщиков, Боб, прежде чем вновь оказаться за решеткой, исхитрился укусить обидчика. Но в целом миссия была провалена…       Уже не обращая внимания на боль и все, что творится вокруг, Джейн подползла к ревущим детям и сгребла их в охапку, судорожно всхлипывая, бормоча что-то невнятно-успокаивающее и наугад целуя мокрые щечки, ороговевший лобик, взлохмаченную макушку и ротовые перепонки между растерянно щелкающими жвалками.       — Все, все, успокойтесь, не плачьте, маленькие… Мы попытались… Вы целы? — между вздохами приговаривала девушка и ощупывала малышей, пытаясь понять, сильно ли они ушиблись. Внезапно Бобби издал серию испуганных щелчков и дернулся, едва не вырвавшись из удерживающих его любящих рук. А вслед за тем сквозь окружающую Дженни вязкую пелену полузабытья прорвалось гневное яутжевское рычание. В первый момент девушка еще не поняла, что происходит, ведь След рычал на протяжении всей погони, так почему именно сейчас от этих звуков так встряхнуло, и сердце так неистово забилось? Но подняв взгляд, Джейн буквально оцепенела не в силах поверить в происходящее. Рычал уже не один хищник, а двое. Они стояли друг напротив друга, пригнувшись, тяжело раздувая бока, и захлебывались от переполняющей их взаимной ненависти, а их напряженные спины и расставленные лапищи с навострившимся когтями свидетельствовали о готовности к кровавому поединку.        «А ты бы стал драться за меня?» — собственный нелепый вопрос, заданный Ворчуну когда-то давным-давно, внезапно прозвучал в голове так четко, как будто кто-то произнес его над самым ухом Дженни. Девушка медленно выпустила детей и подползла к решетке, со смесью благоговения и страха повисая на прутьях и во все глаза глядя на разворачивающееся перед клеткой действо. Малыши, канюча, вцепились в платье приемной матери и укрылись от жуткого зрелища за ее спиной.        «Если бы другой яутжа посягнул, убил бы».       Это был он. И тогда он действительно сказал правду…       …Из левого наруча Памяти выскочили лезвия; в лапище Следа появился кривой клинок. Два гиганта переступили на месте, оценивая друг друга, а затем одновременно рванули вперед и столкнулись, неистово напирая на скрестившееся с чудовищным скрежетом железо. Крючья жвал охранника раскрылись перед бесстрастной маской наемника, и противники на миг замерли. Чтобы яростно друг друга оттолкнуть и вновь ожесточенно сойтись. Так повторилось несколько раз, пока обманное движение Памяти на нарушило четко выстроившуюся последовательность. Следующий удар выбил оружие из руки Следа. Затем — молниеносный взмах — и запястные лезвия наискось вошли под его нагрудник. Дженни тихо вскрикнула и зажала рот рукой. Проигравший, но еще не успевший это осознать самец напряженно вытянулся, затем медленно опустил голову и удивленно поглядел на заполняющуюся кипучей зеленью рану; вздрогнул, глухо кашлянул, выплюнув поднявшуюся горлом кровь и грузно пал наземь, отброшенный беспощадной рукой победителя.       В кино такой момент в силу своей эпичности обычно бывает лишь раз за сюжет, но в их сюжете все повторилось. Память вырвал дверь клетки вместе с замком и, наклонившись, молча протянул девушке руку, от чего Дженни пришла в еще большее смятение и вместо того, чтобы не раздумывая кинуться в объятия своего спасителя, только крепче вцепилась в решетку.       — Тшей, какого черта! — теряя терпение, рыкнул самец. — Давай скорее!       — А как я могу тебе верить? — боже, это сейчас говорила она? Или кто-то сказал за нее???       Землянка беспомощно уставилась на ничего не выражающую маску яутжа. Возможно, ей было бы легче решиться, если бы она видела глаза, но Ворчун остался верен себе, спрятав во время вылазки лицо. Хотя ради вылазки за любимой женщиной мог бы сделать исключение…       Но любимой женщиной ли?..       — Давай мы это потом обсудим, не здесь! — Одной Левой с трудом втиснулся в клетку по плечи и попытался ухватить Джейн, но та увернулась и кинулась к малышам, которые от испуга забились в угол.       — Без детей — не пойду! — добравшись до них и прижав к себе, заявила девушка.       — Какие на хер дети?! — рык хищника снова стал угрожающим, но землянка, внезапно потеряв последний страх, рявкнула совершенно ему в тон:       — Да твою ж, Ворчун, мать! НАШИ! Наши дети! Давай это потом обсудим, не здесь?       В маске перестало рычать, потрясенно хрюкнуло и затихло. Дальше все происходило в полном молчании, но очень быстро. Вновь схватив в каждую руку по ребенку, Дженни позволила Памяти взять себя поперек тела и вытащить наружу. Получилось очень вовремя, потому что позади клыкастого уже собирались штатные охранные роботы станции, за которыми вторым фронтом маячили встревоженные иижааш.       Роботы не были запрограммированы охранять имущество торговцев — в их обязанности входило поддержание минимального порядка на общественных пространствах. И в данный момент они как раз пытались определить, нарушает Одной Левой порядок или нет. Собственно, как раз поэтому система безопасности здесь работала так неэффективно. Рискнувших высунуться роботов Дурная Кровь ликвидировала гораздо раньше, чем те начинали действовать по нужному протоколу. Опередил их и Память, выпустив по замешкавшимся мишеням череду малых зарядов. Успел пристрелить и пару иижааш — остальные не стали дожидаться, когда очередь дойдет до них, и кинулись врассыпную. Путь был свободен, и Память вознамерился как можно скорее покинуть рынок — пока подкрепление не прибыло. Сам-то он не боялся, однако самка на руках теперь была серьезной помехой для сражения. Еще и с двумя мальками… Как только угораздило…       Но стоило Одной Левой направится к выходу, как требовательный голосок вновь заставил его остановиться.       — Кого забрать? — самец уставился на уманку в надежде, что не расслышал. Но оказалось, что расслышал и совершенно правильно.       — Но мы должны его забрать! Он тут из-за тебя оказался! — уперлась Дженни, уже не стесняясь выставлять свои условия по максимуму.       — Жесткача??? — обалдел Память.       — Ну ты же понял — то животное.       — Да ты с ума сошла…       — Ворчун!       — Да он же дохлый!       — Нет, он шевелится!       — Значит щас сдохнет!       — Нет, Ворчун! Мы его заберем, выходим, уберем этот дурацкий бант и выпустим в природу! — Она сделала многозначительную паузу (что было довольно нелегко осуществить, когда болтаешься в качестве поклажи) и все-таки добавила: — А не то мы с тобой никуда не идем!       Отпасть мандибулам Памяти еще ниже помешал лишь респиратор. Переведя взгляд на ультимативно рассуждающую Мелочь и внимательно вглядевшись в капризное личико, самец с ужасом убедился, что она и не думает шутить. Не зная, как реагировать, он благоразумно решил просто не тратить время и решительно направился к клетке Жесткача. В конце концов эта зверюга, судя по всему, и правда находилась на последнем издыхании, так что вряд ли могла хоть как-то сопротивляться. Проще было ее забрать и потом потихоньку пустить на поддельные трофеи, чем сейчас с ополоумевшей на почве стресса самкой препираться…       Недолго думая, Одной Левой снес одну из стенок вольера выстрелом, на что тварь даже не отреагировала, вытащил безвольно повисшего Жесткача за хвост и, закинув на плечо, собрался было отсюда убираться, но уманка и тут не успокоилась.       — А остальные?!       Словно бы в подтверждение со всех сторон на яутжа устремились преисполненные надежды взгляды пленников.       — На остальных у меня рук не хватит! — огрызнулся Память.       — Но их нельзя оставлять!       — Да что ж ты такое творишь…       Тем не менее, решив и тут не спорить, самец быстро огляделся, приметил застреленного иижааш и направился к нему. Прежде чем землянка успела что-то еще сказать, он скинул подающую вялые признаки жизни тварь с плеча, зажал остальную живую ношу под мышкой, затем нагнулся, ухватил мертвеца за руку, на которой виднелся браслет с электронным ключом, наступил на труп и как следует дернул. Плоть с мерзким хрустом лопнула в плечевом суставе, и костлявая конечность выскочила из широкого рукава.       Джейн и Дик в один голос вскрикнули, Бобби восторженно застрекотал и потянулся к отделенной части тела коготками, Память же строго рыкнул на всех своих подопечных, после чего проследовал к вольеру, где томились рауты.       — Хвостатый, понимаешь, что я говорю? — осведомился яутжа у ближайшего пленника.       — Я понимай, большой воин! — с готовностью выскочил вперед его сосед.       — Тогда держи, — самец шаркнул браслетом, плотно охватывающим мертвое запястье, по замку и сдвинул ногой решетку, продемонстрировав таким образом, что ключ работает, а затем вручил оторванную руку рауту. — Откроешь все клетки. Понял?       — Понял, большой воин, — пролепетал раут и со страху чуть не выронил вверенное ему средство освобождения.       — Смотри! Вернусь — проверю! — припугнул Одной Левой, после чего вернулся, подобрал Жесткача и с чувством выполненного долга продолжил путь к докам.       Но все не могло складываться настолько удачно. Уже на самом выходе дорогу перегородил знакомый долговязый силуэт.       — Да бл**ский… — только и смог вымолвить Память.       Если бы маска не мешала, Мгла протер бы глаза. Да, направление оказалось верным — это Арбитр понял по звукам, доносившимся с базара, еще когда только зашел в сектор. Здесь явно творился какой-то кавардак, были слышны крики, выстрелы и рычание; к месту действия активно сползалась механическая служба безопасности «Всячины». Но чего сын Утеса уж точно никак не мог ожидать, так это что Одной Левой сам выскочит на него, держа под мышкой уманку, у которой в руках будут уманенок и малек яутжа, а на плече — живого Жесткача с розовым бантом на шее!       От неожиданности Арбитр попятился и опустил оружие. Это что вообще такое было?.. Нет, умом самец понимал, что бандит только что разорил и грабанул рынок живого товара, другое дело — ЗАЧЕМ ОНИ ЕМУ ВСЕ БЫЛИ НУЖНЫ???       — Да ты, засранец, издеваешься! — приходя в себя, крикнул Мгла и прицелился.        «Что бы ты знал об издевательствах», — обреченно подумал Память, прикидывая, как теперь отстреливаться, когда заняты все руки. Все-таки надо потом к приводу плазмомета еще лазер подцепить… Хотя комбинированные виды вооружения самец не жаловал — чем проще система, тем стабильнее она работает.       Больше соперники не успели ничего ни сказать, ни подумать, ни сделать, потому что один из уцелевших роботов внезапно определился с протоколом и выкатился между ними, взяв на мушку обоих, дабы воспрепятствовать «нарушению порядка».       — Серьезно? — не сдержался Арбитр и, не моргнув глазом, разнес попутавшую берега железяку.        «Фортануло», — мысленно отметил Память, успевая за этот краткий миг перехватить хвост Жесткача в левую руку, а правой вытащить пушку.       Убегая, наемник палил назад, не глядя, так что вновь остался в неведении на счет того, удалось пристрелить проклятую ищейку, или она смылась. Тем не менее, остановившись в доках и отдышавшись, самец убедился, что враг его не преследует. Возможно, его прихлопнуло очень кстати рухнувшей рекламной конструкцией, стоявшей у входа на рынок. Впрочем, выяснять было неподходящее время.       Получив от «Демона» отчет по безопасности, Память обошел корабль кругом, пошарил в одном из пазов и выкинул следящее устройство, после чего взошел по трапу вместе с притихшей охапкой головной боли и поскорее стартовал.       — Не знала, что ты еще и взломщик…       — А ты бы предпочла, чтобы я их распилил или расплавил? — фыркнул яутжа, бросая раскрытые оковы сверху на кучу грязного тряпья, когда-то бывшего платьем и накидкой Мелочи.       — Спасибо, что вернулся за нами. — Джейн решила не продолжать тему. А поблагодарить как раз стоило — независимо от того, что хищник собирался предпринять дальше.       Память позволил себе снисходительно улыбнуться и потрепать самку по голове. Но движение вышло неловким.       — Что с мальками делать станешь? — указав жвалами на изучающих новую обстановку детенышей, осведомился он.       — Ну… — с подозрением наблюдая спокойствие партнера и прикидывая, что можно ожидать дальше, нерешительно проговорила Джейн. — Я, конечно, там, на эмоциях, крикнула, что они наши, но ты же понимаешь, что я имела в виду… Конечно, Дик — человеческий, как ты выразился, малек — он уже меня мамой считает… Но я думаю, правильнее будет найти его настоящих родных. А Бобби…       — Ты дала яутжа умановское имя? — изумленно прервал Одной Левой.       — Мне же надо было как-то его звать, — пожала плечами девушка и, подойдя к хищонку, подняла его за подмышки. — Посмотри на него, ему же подходит, разве нет? Но это сокращенное. Полное — Роберт.       — Он даже не сможет это произнести, — заметил Память.       — Правда? Я как-то не подумала…       — У-уоф, — попытался повторить самец. — Если по-нашему, то почти созвучно с «потоп».       — Так тоже подходит… — вздохнула землянка, глядя на шаловливую струйку, стекающую от детеныша вниз. — Ворчун, я их сейчас искупаю, помоюсь сама, потом накормлю и попытаюсь их уложить. А потом мы решим, что делать дальше.       — Я пока скорректирую курс, — согласно рыкнул самец. Потом немного помолчал и добавил: — Если хочешь, я разрешаю тебе их оставить. Только следи, чтобы не пакостили.       Через полтора часа землянка с опаской заглянула в командный отсек. Яутжа восседал за панелью управления; судя по показаниям приборов, корабль шел на средней скорости, значит, они не убегали. В глаза сразу бросилось, что человеческое кресло все еще находится на прежнем месте. Память не стал его убирать, значит…       — Дорогой, я уложила детей, — стараясь вести себя, как ни в чем не бывало, сообщила девушка и подошла к инопланетному «супругу». Что же — снова все как раньше? Или… Все-таки не как раньше?       — Рад, что ты цела и вернулась, — также пытаясь выглядеть непринужденно, Одной Левой повернулся к самке и протянул руку, чтобы приобнять ее. Та позволила. Он подтянул уманку к себе и слегка захватил жвалами ее шею и волосы. — От тебя снова приятно пахнет.       — Я не нашла ни одного своего геля для душа, — Дженни подозрительно прищурилась.       — В моечном отсеке произошла небольшая… авария. Пришлось все выбросить. Потом я принесу тебе новые.       — Хорошо. Мы не договорили о детях.       — Так ты не хочешь их оставлять?       Девушка открыла было рот, но снова закрыла и непонимающе уставилась на клыкастого. Он сейчас как будто о вещах говорил. Он вообще осознавал, что за смысл заключается во фразе «оставить ребенка»? Хотя откуда… След сказал, что самцы яутжа не участвуют в воспитании потомства, а Ворчун тем более не представлял, что такое дети. Возможно, потому и оставался таким спокойным.       — Так в чем дело?       И правда — в чем?       — Ворчун, понимаешь, я бы очень хотела их оставить, но будет ли им с нами хорошо? Мне кажется, корабль наемного убийцы — не лучшее место для воспитания малышей, — попыталась объяснить Джейн.       — Смотри сама. Но кому ты собираешься их возвращать? Твои сородичи редко бывают в этом секторе, возвращаясь на «Всячину», я видел разбитый корабль уманов, малек, вероятно, оттуда.       — Ничего себе…       — Лететь в сектор, где встречаются уманы, в ближайшее время я не планирую — ради малька точно не полечу, можешь не спорить. Искать самку яутжа, которая примет второго детеныша тоже в мои планы не входит. Это надо лететь на планеты самок или к орбитальным комплексам. Там небезопасно. Я могу просто не выбраться оттуда живым. Не будет меня — обречена ты, это мы, надеюсь, уже поняли. Единственное, что мы можем сделать — это просто оставить их на одной из пересадочных станций.       — А где гарантия, что их опять не попытаются продать? — ахнула землянка.       — Нет такой гарантии. Скорее наоборот, — честно ответил яутжа.       — Тогда они остаются, — решила Дженни.       — Пусть остаются, — согласился Память. — Но следить за ними — твоя обязанность.       — Разумеется, даже не сомневайся, — поспешно заверила девушка, и тут ж вспомнила кое-что еще: — А ты нашел безопасное место для Спайка?       — Кого? — не понял самец.       — Я так назвала животное, — пояснила Джейн. — У нас так часто зовут домашних питомцев.       — А. Угу, в кладовке. Думаю, он в ближайшие дни помрет.       — Хотя бы спокойно, не в клетке на глазах у толпы зевак… Спасибо. Я могу сесть? — Дженни взглядом указала на второе кресло.       — Конечно. Но, может быть, хочешь… — Память слегка подтолкнул ее под спину и вдруг смущенно умолк.       — К тебе? — смущение стало уже общим.       — Если хочешь.       Еще точно не зная, чего на самом деле хочет, девушка склонила в знак согласия голову и позволила яутжа забрать себя на колени. Даже не верилось, что это происходит снова… Память же всеми силами демонстрировал невозмутимость, хотя в его руке, оказавшейся на талии партнерши, как будто бы сейчас ощущалась дрожь. Впрочем то была правая рука — с ней иногда случались проблемы.       — Ты не видела, что стало с Мглой? — как бы между прочим полюбопытствовал самец.       — На него рухнул щит с какими-то надписями — ты попал в опору, — Джейн украдкой взглянула на хищника. Тот внимательно смотрел на дисплей — не на нее. Тогда девушка тоже стала смотреть на приборы.       — Так и думал, — не поворачиваясь к собеседнице, сказал наемник.       — Это его убило?       — Вряд ли. Но задержало уж точно.       — Память…       Отреагировав на наступившую паузу, самец был вынужден перевести взгляд на уманку.       — Раз я вернулась, я… — девушка сделала вдох, в последний раз мысленно взвесила все «за» и «против», и все-таки продолжила: — Я теперь хочу обсудить убийства.       — Все? — мандибулы Памяти в очередной раз съехали вниз.       — Нет. Два. Мне не забыть, как ты задушил ту добрую женщину.       — Ты про Гриз, что ли?       — Ты был с ней знаком?       — Давно. Мелочь, а ты откуда знаешь? — колючие брови сдвинулись и желтые глаза пристально уставились на Джейн.       — Я была там в тот момент… — вынужденно призналась девушка.       — Вот же черт…       — Пряталась под прилавком. Она сказала, что мне нужно от тебя прятаться и бежать.       — А мне она велела не искать тебя. Что тут скажешь… Старуха выжила из ума. Тшей?.. — выражение вдруг Памяти сделалось озабоченным. — Я могу тебе поклясться? Ты поверишь мне тогда? Я клянусь, что не собирался ее убивать. Это был несчастный случай. Она не хотела говорить. Я просто встряхнул ее слегка… Я очень хотел тебя найти. Я уже так делал и даже не я один, и всегда было ничего. А тут она взяла и померла. У нее было старое сердце да и вообще все органы старые. Может быть она бы и так через день-два откинулась?       — То есть ты искренне полагаешь, что довести до инфаркта — это не считается?       — Но ведь не умышленно.       — Тут ты прав… Ну а След? Ты пронзил его насквозь… — не сдалась землянка.       — Это еще кто?       — Охранник. Раб иижааш.       — Ну здравствуйте. Тшей, он схватил тебя!       — Он был вынужден, наверное, — с сомнением проговорила Джейн. — Не подумай, что я его защищаю, просто у него судьба была очень несчастливая. Ты мог его не убивать, а просто прогнать. Возможно, без хозяев у него был бы второй шанс.       — Не устаю поражаться, какая ты жалостливая. А вроде самка наемника, — вдруг усмехнулся Память, но его маленькая собеседница осталась серьезной.       — Это не значит, что я должна быть жестокой, — окончательно осмелев, ответила Дженни. — И я, между прочим, еще не решила, хочу ли я оставаться самкой наемника.       Рискованно, но оказалось, что девушка попала в точку. Хищник сперва озадаченно защелкал, а затем… вдруг умиротворяюще заурчал.       — Да конечно хочешь, — уверенно заявил он. — Ты притащила на мой корабль мальков и сидишь у меня на коленях — какие еще нужны доказательства?       После этих слов Джейн только и оставалось, что хлопнуть себя рукой по лбу и прикрыть глаза. Вот ведь наглец… И самое главное, что он, похоже, был абсолютно прав.       — Вот и не бери в голову. Если с Гриз еще, согласен, погано получилось, то яутжи часто дерутся насмерть — прими это уже. И вообще можешь считать это актом милосердия. Никакого второго шанса у этого… — тут Память употребил какое-то незнакомое землянке слово, причем произнес его с максимальным презрением, — не было.       — Ты имел в виду, что он был раб? — снова нахмурилась Дженни.       — Я имел в виду, что этот самец был еще в юности лишен мужских органов. Его прооперировали, чтобы лучше подчинялся хозяевам. Ты разве не заметила, как он странно выглядит и странно себя ведет?       — Я даже не знаю, что на это сказать… — потрясенно призналась девушка.       — Был у меня когда-то давно один старый друг… — внезапно поделился Память. — Он в таких случаях говорил, что все, что происходит — в итоге, будет к лучшему. Уверяю тебя — для него это была лучшая судьба.       — Гриз, просто преклоняюсь! Вот это многоходовочка, — крупный черно-белый яутжа дружески встряхнул хрупкую спутницу, ростом едва достигающую его паховой брони, за плечо.       — Ты же знаешь: я никогда ничего не делаю зря, — тактично ответила арраихт, позволив себе легкую улыбку.       — Признаться, сначала я не верил, что такое возможно. Это же извращение! Но чем больше смотрю на этих двоих…       — Мой друг, не пойми превратно, но у вашего народа излишне… консервативные взгляды. Нельзя сводить все к единению тел. Если есть единение разумов и душ, какая разница, как выглядит тело?       — Пока живешь в срединном мире, это сложно понять, — задумчиво проговорил Вагон. — Одно скажу наверняка: теперь я вижу, что больше могу не приглядывать за малым. Эта самка справится лучше меня. Ну а ты? Почему ты решила им помочь?       — Потому же, почему помогала всем, кто ко мне приходил, — Гриз пожала плечами. — У всех есть шанс, но далеко не все знают, как им воспользоваться. Эта самка была шансом этого самца. Этот самец был шансом этой самки. И оба они — были единственным шансом для двух сирот. Четыре искалеченные судьбы и четыре глупо оборвавшихся жизни стали бы ценой ошибки. Как я могла спокойно на это смотреть?       — Понятно. Но куда ты направишься теперь?       — Ты тут дольше, Великий, я рассчитывала на небольшую экскурсию.       — Великий… — Вагон усмехнулся. — Меня еще никто и никогда так не называл.       — Но у вас же так принято, разве нет?       — Да… Почему бы и нет.       — Можно я с тобой сегодня посплю?       Память с благодарностью поднял взгляд на появившуюся в дверном проеме Тшей и счастливо заурчал. Сама… Пришла все-таки сама. Это был хороший знак. Самец не ответил, просто издал призывную трель и протянул к самке руку. Жаль, что Сезон уже миновал… Перемирие хорошо закрепляется спариванием, хотя с уманкой всегда возможны варианты.       — Дети там спят без задних ног… — забираясь к клыкастому на койку, сообщила Джейн.       — Какие мальки? — удивился Память, но тут же вспомнил: — А, мальки… Да, конечно.       — Они так устали, что не проснулись, даже когда я их переложила. Намучались, бедняжки… Дику, кстати, очень понравился игрушечный мишка, которого ты мне дарил — не расстается с ним.       — Ты так о них заботишься, — подвигаясь и обнимая партнершу, заметил самец.       — Ты же не ревнуешь?       — Что за глупости. Они ведь тебе нравятся?       — Но спать я все-таки предпочту с тобой.       — Почему?       — Ты не писаешь мне под бок.       — Дело только в этом? — Память все-таки позволил себе подхватить партнершу и переместить к себе на брюхо. Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза.       — Нет, не только в этом, — наконец проговорила Джейн и, чуть слышно выдохнув, положила голову на колючую чешуйчатую грудь. Когтистая лапа опустилась ей на голову и осторожно погладила по волосам.       Потом они молчали. Очень долго молчали.       Вскоре в каюте погас свет. Только сон не шел. Наверное, кое-что все-таки осталось недосказанным…       — Скажи честно, почему ты за мной вернулся? — Дженни произнесла эти слова шепотом, хотя была уверена, что Память тоже не спит.       — Я понял, что не могу без тебя, — так же тихо ответил самец.       — Но ты ведь и так когда-нибудь без меня останешься. Помнишь: я же умру через лет восемьдесят в лучшем случае…       Девушка вдруг осеклась. И какого она, спрашивается, это сейчас сказала? Ну не дура ли?.. Ведь все что угодно могла сейчас сказать, а ляпнула вот это… Неловко пытаясь свести все в шутку, она поспешно добавила: — Но ты ведь будешь скучать?       Боже… Кажется, только хуже сделала. И кто за язык тянул… Джейн крепко зажмурилась, ожидая ответа. И последовавший ответ с одной стороны был заслуженным, с другой — да, Ворчун, чтоб тебя… Ну тоже ведь дурак — друг друга стоят. Мог бы сделать скидку на стресс и усталость человеческой особи, мог бы сказать что-то вроде: «Глупая самка, охота тебе в такой хороший день рассуждать о смерти»? Или хотя бы: «Конечно буду, глупая ууман, но давай не будем сейчас о грустном». Но он ответил просто-непросто:       — Нет.       Вот так: спокойно и твердо, не размышляя ни секунды… И как ей было себя вести в этой неудобной ситуации, которую сама же только что и создала? Лихорадочно соображая, что делать теперь, Дженни закусила губу. Подняться и поглядеть Ворчуну в глаза? Или остаться молча лежать и смотреть в стену, пока он сам не объяснит свою позицию? Или…       Принять решения она не успела. Вновь раздавшийся в тишине голос яутжа столь же невозмутимо внес в ситуацию ясность:       — Я просто отправлюсь за тобой.