Безмолвие созвездий

      Следующие два месяца были утомительными. Чонгук и вправду устроился на подработку, как и хотел, официантом в ресторане. Юнги же уволился, и теперь был напарником младшего, так как Мину всё равно уже нужен был вечерний график работы, ведь теперь он студент, а это значило, что первую половину дня он точно будет проводить в университете, а существовать на какие-то средства нужно было. Чонгук был несказанно рад тому, что с Юнги он больше практически не расставался. Они стали настоящей командой, обслуживали быстро и качественно, получая достаточно приличные чаевые. В первое время было трудно говорить с клиентами, с полуслова понимать, что тем нужно предложить из меню. Чонгук сильно смущался, Юнги же был немного грубым, когда посетители попусту тратили его драгоценное время с часовым выбором блюда, но со временем они оба привыкли. И уже через два месяца накопили достаточно денег для поездки на море, и не на один день, как умолял Чонгук, а на целую неделю, даже номер в недорогом отеле сняли. Одним словом, обеспечили себя отдыхом в комфортных условиях.       Чонгук был счастлив, когда впервые увидел море. Юнги в тот момент показалось, что в глазах Чона сокрыта вся радость мира в своём материальном обличии. Мину же было как-то всё равно, он не любил особо воду, никогда не хотел увидеть море, но он любил Чонгука, поэтому тоже был счастлив.       Чон каждый день ни свет ни заря будил Юнги, чтобы пойти по холодку к морю, чтобы искупаться и заодно пробудиться ото сна. И Мин каждый раз изрядно матерился, но всё-таки вставал, потому что Чонгуку отказать совсем не мог. Да и тем более, лучше уж потерпеть эту неделю раннего подъёма, но видеть, как младший радостно улыбается, получая в ответ на своё предложение согласие.       У Чонгука за первые два дня собирается куча ракушек. И Юнги даже иногда кажется, что их номер полностью заполнен ими, и скоро горничные доложат об этом управляющему и их выселят нахер, потому что эти ракушки везде. Под кроватью — пакет, в шкафу — пакет, даже в тумбочке, где лежит смазка, — пакет. Чонгук пихал всюду и вся эти чёртовы ракушки. Спасибо, что хотя бы в трусы не кладёт, но Юнги кажется, что и до этого дойдёт. И вообще, когда они с Чонгуком уедут, то пляж порядком разорится на ракушки. Самое главное Мин совершенно не знает, как он вместе с Чоном будет везти эти пакеты обратно.       — Давай выкинем, — произносит Юнги, когда находит очередной пакет уже в своей спальной тумбочке.       Чонгук же только лишь обидчиво надувает губы и отвечает:       — Как так выкинуть. Там пакет для мамы лежит, — Чонгук показывает рукой на шкаф. — Вот Хосоку, — Чон кивает в сторону пакета в тумбочке Юнги. — Дальше лежат пакеты Тэхёну, Чимину, Джину, даже для Намджуна есть.       — Да нахер они нужны им? — выпаливает Мин, разводя руками. Он полностью уверен в том, что эти пакеты потом выкинут нахрен, потому что ну столько много ракушек никому не нужно. Максимум отберут самые красивые.       — Ну, они же тоже не были на море, пусть порадуются, потрогают, — говорит Чонгук, взяв одну ракушку из пакета. — Смотри какая гладкая и блестящая.       Юнги в ответ лишь закатывает глаза, складывает руки на груди. Чонгук неумолим. Видимо им всё-таки как-то придётся везти обратно эти грёбаные пакеты с ракушками.       — Ладно, если ты против… то я отберу самые красивые и большие, — предлагает Чонгук.       — Я не против, но представляешь, как мы будем выглядеть. У нас одна сумка с вещами, но зато будет пять сумок с ракушками, да и поломаются они во время перевозки, — говорит Юнги и видит, как у Чонгука улыбка с лица спадает. — Так… мы возьмём пакеты с самыми крепкими ракушками, только не плачь.       — Ты самый лучший хён, — произносит Чонгук, обнимая Мина. И Юнги слышит треск. Чонгук слишком сильно сжал свою ладонь, сломав ракушку.       — Вот поэтому отбери самые крепкие, которые ты в кулаке сломать не сможешь, — говорит Юнги, кладя руки на талию младшего.       — Хорошо.

***

      — Смотри, хён, как я могу, — произносит Чонгук, ныряя под воду. Проходит секунд десять и Мин уже начинает переживать за младшего, но тот наконец выныривает. — Мне легко надолго задерживать дыхание, это ещё не мой предел.       — Давай лучше без этого, — обеспокоенно говорит Юнги. Мало ли с Чонгуком под водой что-то случится: ногу сведёт или ещё что похлеще?       — Если ты будешь плавать со мной, то я закончу с этими рекордами, — Чонгук самодовольно улыбается, наверняка понимая, что после такого ультиматума Юнги отказать ему не сможет.       Юнги никогда не любил воду, и Чонгук это знает, но всё равно заставляет купаться.       Мин снимает одежду, складывает её на шезлонг, оставаясь в одних плавках, и заходит в воду.       — Ну что, доволен?       — Угу, — улыбается Чонгук. И через мгновение Мин чувствует, как его тянут на себя и опускают под воду. Гребаный Чонгук и Юнги решил втянуть в свои рекорды, хорошо, что старший успел задержать дыхание в последние момент.       Под водой Юнги чувствует, объятия чужих рук, а затем Чонгук поддаётся вперёд, быстро, практически невесомо касается его губ своими. Мгновение и Чон отстраняется, отталкивается ногами и выныривает вместе с Юнги.       — Ты совсем сдурел?! — недовольно кричит Мин. У него в нос вода попала, щиплет. Юнги совсем не был готов к таким фокусам со стороны младшего.       — Нет, — Чонгук тихо смеётся. — Ты же не любишь показывать свои чувства на людях, а мне захотелось тебя поцеловать.       — Ты мог дотерпеть до того момента, пока мы вернёмся в отель.       — Не мог, — Чонгук тепло улыбается, и Юнги понимает, что на младшего злиться совершенно не может. — Я же люблю тебя, хён.       Юнги на это только лишь протяжно вздыхает, разворачивается и идёт в направлении к берегу.       — Ты что, обиделся, хён? — кричит ему вслед Чонгук.       — Я не люблю воду, но тебя люблю, — Мин произносит эти слова довольно тихо, но Чон их слышит, поэтому улыбается самой счастливой улыбкой.

***

      — Хён, мне до сих пор не верится, что мы наконец-то на море, — произносит Чонгук, когда он вместе с Юнги идёт по ночному пляжу. Младшему захотелось полюбоваться на звёзды, а Мин был совсем не против. Тем более страсть к небесным светилам у них была общая на двоих.       Сейчас на улице было по-настоящему волшебно. Звёзды на небе отражались в спокойной глади моря, и создавалось впечатление, что небо бесконечное.       — Хочу искупаться, — внезапно произносит Чонгук.       — Вода холодная, заболеешь.       — Ну, хён…       — Подожди до утра, и мы искупаемся, — Чонгук после этих слов смотрит на Юнги непонимающим взглядом, и Мин добавляет: — Да, даже я.       После этих слов Чонгук согласно кивает, берёт Юнги за руку переплетая пальцы и произнося:       — Всё равно здесь никого нет и никто не увидит. Только ты и я.       Юнги и не хотел никак возражать, но у Чонгука уже вошло в привычку объяснять свои действия, касающиеся старшего, которые он делал в общественных местах.       И Юнги кажется, что Чонгук на фоне ночного моря слишком красивый, и даже всё равно остаётся ярким (быть может из-за жёлтой ветровки).       — Я не хочу уезжать отсюда, здесь очень красиво. Настолько красиво, что даже желания рисовать нет, хочется всё разглядеть именно своими глазами, запечатлеть надолго в памяти. Наверное, когда мы приедем домой, то я буду непрерывно рисовать долгое время, — говорит Чонгук, уже представляя, как разрисует десятки альбомов морскими пейзажами.       — Я обещаю, что на следующий год мы снова поедем на море. Будем это делать каждый год.       — Получается у нас будет общая традиция?       — Угу.       Чонгук нравится перспектива общих традиций с Юнги. Это их первая, а значит, возможно, будут и последующие. И Чонгук, возможно, слишком уж романтик по своей натуре, но он надеется, что за всю жизнь у него с Юнги накопятся тысячи прекрасных традиций.       — Давай присядем, — предлагает Чонгук, и Юнги кивает, достаёт из рюкзака покрывало и стелет на песок.       Когда Юнги садится, выпрямляя ноги, Чонгук ложится, пристраивает свою голову на коленях старшего.       — Тебе не холодно? — обеспокоенно спрашивает Мин.       — Нет, всё в порядке, хён.       Юнги запускает ладонь в волосы Чонгука, начинает медленно гладить, а Чон блаженно расправляет плечи, удобно ложась.       — Помнишь я сказал, что ты — безмолвие созвездий? — внезапно спрашивает Чонгук.       — Помню, — отвечает Мин. И как он мог забыть эту странную фразу, сказанную младшим в день, который изменил между ними отношения.       — Я ошибся. Теперь ты рядом и говоришь со мной постоянно, — выдыхает Чонгук. И Юнги хочется засмеяться, сказать: «Я думал ты что-то скажешь ещё более романтичное и странное», но Чон добавляет: — Но ты просто Юнги-хён. Мой любимый Юнги-хён, который всегда рядом.       И Мина почему-то устраивает быть просто любимым Юнги-хёном для Чонгука.