Отлично. Он сорвал такую важную сделку ради какого-то цирка.
Мужчина резко завернул на парковочное место и выжал ногой педаль тормоза и сцепления одновременно, из-за чего внедорожник подпрыгнул на передних колесах. Машина остановилась ровно в рамках расчерченной метки. Он, выдохнув, подхватил с соседнего сиденья телефон и грубо выдернул ключи. Открыв двери авто, Нацу оглянулся и захлопнул в порыве злости двери, включив сигнализацию. Он нервно шагал по первому этажу больницы в поисках души Фернандеса и угрюмо оглядывал медсестер. Ему категорически осточертела вся эта ситуация. Эти глупые сцены его супруги. Разве она не понимает, что есть куда важнее вещи, чем простые закатывания истерик? Или же она просто получает удовольствие от одного вида того, как Нацу бесится. Тихо, спокойно, в рамках приличия, но злость-то прет. Драгнил пнул кулаком дверь кабинета с аккуратной табличкой имени главврача. Пациентки и медсестры увлеченно перешептывались, скользя по нему взглядом, и нервно оглядывались, проходя мимо. Нацу проводил двух девушек взглядом, всё больше хмурясь от их кокетливого смешка. Жерар вышел из кабинета и поспешил вынуть ключи из кармашка, придерживая телефон плечом. Он что-то бубнел на своем медицинском языке, иногда упоминая о каких-то новых приборах, лекарствах и оборудовании в целом. Нацу недоуменно покосился, скрестив руки под грудью. Фернандес приветливо махнул ему ладонью, приподнял ручку двери и повернул ключ дважды. Драгнил удрученно ждал, пока он закончит разговор. Врач прошел вдоль коридора, так же приветственно махнув рукой регистратуре и проходящим мимо коллегам. Нацу покорно шел за ним, испепеляя взглядом надоевший белый халат и попутно фыркая. Фернандес резко остановился около кабины лифта, сбросил вызов и приветливо обернулся к Драгнилу. — Ты можешь оставить пальто в гардеробе. Нацу выгнул бровь в недоумении и цыкнул в легком раздражении, демонстрируя товарищу свой негативный настрой. Врач только странно покосился в его сторону, клацнув кнопку на стене. — Мне и так сойдет. Где она? Двери разъехались и мужчины слажено зашли в лифт под напряженную паузу. Жерар нажал на кнопку третьего этажа и смирительно дождался, пока кабина двинется с места. — Всё ещё нестабильна, но куда лучше, чем ночью. Её перевели в палату и обеспечили нужным оборудованием. Нацу сморщился и хмыкнул, стряхивая запястье с ролексом. Не то, чтобы он спешил, но хотелось быстрее убраться с этого места до обеда. Кабина дернулась и двери разъехались. Драгнил молча зашагал вдоль тусклых коридоров, наблюдая за каждой пролетающей дверью палаты взглядом. Судя по тому, что этот этаж пустует и не напичкан детьми, перебегающими работниками и галдящими посетителями — это либо территория для «особых» экземпляров, либо место, куда отправляют людей после реанимации на спокойное наблюдение. Больничка или частная клиника Фернандес доступна для всех, но в большинстве случаев рассчитана, как говорилось ранее, на «особые» экземпляры, которые и содержат клинику, обеспечивая средствами. Коридоры казались лабиринтами, а не отдернутые занавески сужали и омрачали стены. Нацу уже откашлялся по дороге, так как этот запах препаратов чешет нос и горло, но тут этот шлейф едва ощущался. Ну и атмосферка. Фернандес резко остановился около, наверное, единственной освещенной открытым окном двери и выхватил из карманчика под табличкой сбоку двери торчащие бумаги. Первое, что заприметил Нацу, что именно это было отличительной деталью этой особенной двери от остальных. Под аккомпанемент сосредоточенного взгляда и нагнетающей тишины, прерыванием шелестом бумажек, врач кивнул и отворил дверь с помощью своего бэйджа. Что-то тихонько пикнуло, и тонкая линия лампы над дверью сверкнула зеленым. Вот тебе и безопасность. Жерар спешно прошелся по палате и опустил-поднял маленькие кнопки-рычажки на стенке. Что-то странно загудело, Нацу недоуменно покосился на маленькую комнатушку, недоумевая, где Люси. Он всё ещё не хотел переступать порог, поэтому брезгливо оглядывал пространство, щурясь от дискомфорта. — Где? Драгнил с опаской зашел и захлопнул дверью за собой, всё ещё заглядываясь на все детали палаты. Дверь щелкнула, и мужчина с легким недоумением покосился на притемнённое пространство. Похоже, это было чем-то вроде прихожей: увесистый шкаф, двери ванной и туалета, полка для обуви, зеркало. Но всё равно как-то подозрительно пусто и тихо. — Повесь пальто и накинь это. Фернандес бросил больничный халат в руки моментально среагировавшего мужчины и завернул в сторону отдающегося светом прохода. Нацу пренебрежительно оглядел предложенную вещицу и, многострадально выдохнув, стянул пальто, накинув на плечи пропитанный запахом медикаментов халат. Неторопливо приблизившись проходу, он снова загляделся на стрелки наручных часов, засчитывая сорок минут пребывания здесь. Драгнил прошёлся вперёд и медленно окаменел, наблюдая за тикающими приборами, капельницами, датчиками и едва видным из-за бинтов и гематом лица девушки. Жерар что-то поправлял и копошился в многочисленных проводах, иногда останавливаясь, чтобы записать текущие результаты в прихваченную ранее стопку бумаг. Краем глаза он наблюдал за реакцией мужчины и тихо выдыхал. Дальше предстоит всё объяснить и открыть некоторые аспекты жизни жены, известные только маленькому кругу лиц. Нацу ошарашено округлил глаза и неверующе качал головой. Он находился в замешательстве и явно не ожидал увидеть такой исход. — Что это такое?! Он рявкнул настолько громко, что стены отбили звук эхом. Жерар замер и бросил в сторону друга виноватый взгляд. Нацу не унимался, хватая ртом воздух. — Вчера вечером произошел несчастный случай, я бы даже сказал нападение. Люси доставили в тяжелом состоянии, по дороге в реанимацию она перестала дышать, это лучшее, что мы могли сделать, Нацу. Он ответил максимально кратко и профессионально, чтобы не прогибаться под эмоции и сочувствие. Сейчас оно ни к чему. Нацу буравил взглядом девушку. Мигающие датчики, обвившие приборы провода, воткнутые в изгибы локтей иголки, прикрытые пластырями, просочившиеся кровью и чем-то зеленым бинты, увесистый гипс на правой руке. Многочисленные напухшие гематомы, кровоподтеки, шишки и синяки. На её теле было абсолютно всё, что только показывают в фильмах-ужасах для всеобщей драматичности. Но это не было фильмом. Это реальность. Суровая и жестокая, давшая жгучую пощечину Нацу Драгнилу. Сказать, что даже он дрогнул, замерев от всего того пронизывающего ужаса картины? Думаю, да. Её лица не было видно из-за мешка из бинтов, открывающего только прикрытые глаза, обрамленные синими ямочками и темными пятнами. Она дышала через трубку аппарата ИВЛ, и дергалась, когда происходил громкий воздушный хлопок с постепенным утиханием (видимо, именно такие хлопки были вдохом). Она всего за несколько дней исхудала и побледнела, теперь вряд ли скажешь, что ей еще нет тридцати. Нацу оскалился, скользя потупленным взглядом по её костлявых руках и сбитых до запекшейся крови ладошках. Жерар понимающе дотронулся к плечу мужчины, проговорив едва слышную фразу. Он надеялся, что Нацу воспримет это куда проще, но, похоже, и ему свойственно подвергаться подобному состоянию. — Я сделал всё что мог, Нацу, но ущерб слишком большой. — Жерар, — прошипел Драгнил, не отводя взгляда от её искалеченного царапинами и напухшей гематомой вдоль щеки лица. — Какого черта произошло?.. Фернандес притих, осознавая, что и для такого нужно время, чтобы принять и набраться терпения. — Гажил сейчас в моем кабинете, он расскажет о произошедшем, а я скажу про травмы и возможные последствия, — он затих, выжидая легкую паузу, готовясь к худшей из возможных реакций, — если Люси всё-таки очнется. Нацу цыкнул, хлопнув себя ладошкой по щеке и пытаясь сдержать давящий в груди комок. Виноват ли он в этом? Виноват ли в том, что он не узнает в этой женщине на постели собственную жену? Где та Хартфилия — возбуждающая и будоражащая каждую частику его тела? Где та девушка с широкой улыбкой алых губ и хищным взглядом охотницы? Что это за тощий мешок с костями без единого живого места? Без единого намека на что-то действительно характерное для Хартфилии. — Обеспечь её лучшим оборудованием и препаратами. Мне плевать как, но вытащи её из этой унылой коробки и переведи в палату, где не будешь чувствовать себя, как грязное животное в лечебнице, — Нацу ругался тихо, скрепя зубами и срывая голос на шипение. — Меня это всё напрягает. Он резко обернулся и зашагал в сторону двери. Нервно, достаточно быстро и с характерной тяжестью шагов. Фернандес остался стоять около пациентки, наблюдая за её спокойствием и расслабленным выражением лица. Он дернулся и прикрыл глаза от неожиданного резкого хлопка дверью и шороха упавшего на пол халата, надеясь, что Нацу полегчает и он спокойно примет всё остальное.Потому что это только начало всего того, что вывалится на него в течении последующих часов.
***
— Нацу, попытайся реагировать на всё спокойно, договорились? Фернандес легонько отодвинул свое кресло и уселся за широкий дубовый стол, мысленно подбирая нужные слова для серьезного разговора. Хмурый Редфокс стоял подле, откинув свою папку с отчетом на кресло. Его тоже особо не радовала перспектива растанцевывать для Нацу частный спектакль. Драгнил же сидел и буравил взглядом ножки укромного кофейного столика, подпирающего стену. Он непрерывно настукивал по подлокотнику ритмичный звук перебегающими пальцами. — Посмотрел бы я на тебя после подобного. Съязвил Нацу, теряя какой-либо энтузиазм к разговору. Жерар устало помассировал виски, ощущая накипевшее раздражение, но тут же понял, что здесь нет его вины. Так сложились обстоятельства и главное сейчас правильно всё объяснить для дальнейших действий. — Я прохожу через это каждый день, Нацу. Таких как Люси, я видел десятки больных и потерпевших, — выдохнул Фернандес, ощущая легкую дрожь в кончиках пальцев. Он вдохнул воздух, незаметно сощурившись от резко стрельнувшей головной боли. — Поверь, к этому быстро привыкаешь. Нацу медленно посмотрел в его строну, скрипнув зубами. Он злился, буравил друзей налитым кровью взглядом и медленно сжимал-разжимал пальцы. Возможно, повторял упражнения антистресса и таким образом подавлял лишние эмоции. Врач кивнул Редфоксу и тот, закатив узкие глаза, расслабился. Мужчина потянулся к своей таинственной черной папочке и неторопливо пролистал содержимое, останавливаясь на первых записях расследования. — Итак, вчера вечером, приблизительно в 23:48 в полицейский участок поступил вызов от некой, — он сощурился и попытался прочесть имя про себя, а после махнул головой и продолжил, — Мэри Стюарт. Девушка вкратце описала ситуацию и представилась, как работница клуба «Оазис» на окраине города. Нацу пробежался пальцами по подбородку и устало подпер щеку ладонью. Мужчина привлек внимание офицера шумным встряхиванием часов. Гажил недоуменно качнул головой, приопустив руки с отчетом. Редфокс иногда терпеть не мог его за самовлюбленные выпады, а сейчас мужчина ведет себя, словно жюри конкурса талантов. Удивительно, но в столь серьезной ситуации Драгнилу наскучило и он пропустил половину прочитанного мимо ушей. Гажил нахмурился и стиснул зубы, пытаясь потушить появившееся самовозгорание его нервов. Нацу причмокнул, недоуменно уставившись на мужчину, но ответил довольно спокойным и уверенным голосом. — «Оазис» затхлое местечко, а эта женщина работает барменшей. Я не часто там ошиваюсь, так как коктейли там ядреные, да публика очень борзая, но вот дури там купить не проблема, при чем выбор роскошнее, чем в магазинах обуви: на вкус, цвет и настроение. Прикрыл бы ты этот свинарник. Драгнил скептически выгнул бровь, обрывая краткое вступление о своём впечатлении. Гажил застыл на несколько секунд, а потом резко задумался: стоит ли принимать это как анонимную жалобу заведению, а потом всё-таки обыскать помещение и выкрыть этот притон. Редфокс ухмыльнулся и что-то черканул вверху листа, а потом обвел в кружочек с более довольной миной. Он благодарно кивнул, мимоходом задумываясь о повышении. Офицер перевернул листок и прошел пальцем вдоль поверхности, пытаясь отыскать нужные предложения. — На место было направлено две служебные машины, включая команду судмедэкспертов и следователя Гажила Редфокса, — Гажил запнулся, придирчиво пробегаясь взглядом по отчету, а после снова продолжил, но с уже более раздраженной интонацией. — Прибыв на место происшествия, эксперты зафиксировали место, следы преступления и положение жертвы, также провели осмотр на предмет улик и орудия нападения. Офицеры полиции составили список свидетелей. Бригада скорой помощи оказала первую помощь пострадавшей и опознанной, как Люси Хартфилия-Драгнил, а после пострадавшая была доправлена в отделение реанимации и интенсивной терапии городской больницы №7. Гажил резко захлопнул папку, откидывая её на кресло и устало выдохнул, задерживаясь взглядом на Драгниле. Нацу надменно перекинул ногу на ногу и сверлил друга глазами в ответ. Он протяжно молчал, накаляя обстановку в кабинете. Редфокс нахмурился, недоумевая, в чём причина такого наплевательского отношения, если ещё секунду назад Драгнил метал молнии. Офицеру показалось, что он действительно раздражен, в связи с трагедией, но Нацу быстро поменял свое отношение ко всему. Можно ли сказать, что он действительно настолько моральный урод, чтобы сидеть, бросать в лицо друзьям свои надменные замашки и не думать, кому придется надирать зад и выворачивать пальцы? Насколько же ему все равно? — Преступник найден? Нацу засеменил взглядом по кабинету, рассматривая все аккуратно уложенные в рамочки дипломы и фотографии. Складывалось впечатление, что это простая беседа ни о чём и Драгнил ожидает своей чашки кофе. — Нет. Редфокс рычал. Его раздражало такое поведение. Каждая нервная клеточка, закаленная службой и двумя детьми, медленно одна за одной искрилась и взрывалась по щелчку таймера бомбы. Да у него в голове целый фейерверк со взлетающими нервами. Стоило Гажилу припомнить, как Яджи бросался в него кашей из тупых брокколи и истошно орал про конфеты, как нервы кивали и уходили. Если тогда он, скрепя зубами, терпел выходки сына, и думал лишь о банке пива в холодильнике, то тут ему одного проезда локомотивом по мозгам хватит, чтобы врезать. Церемонится никто не будет, это же не любимый сынуля. Но Нацу заметно напрягся и оскалился. Впервые в жизни у офицера по рукам прошлась волна дрожи от увиденного. Драгнил известен в широких кругах тем, что умеет угрожать и запугивать, как никак — не одно покушение пережил, не один раз при смерти валялся. Больше всего он прославился благодаря слухам о чрезмерной жесткости к тем, кто переходит ему дорогу, даже случайно. На счету не одна жестокая пытка и далеко не один десяток перебитых людей. Офицер не одобряет такое поведение, но, в основном, это те перцы, которые занимались отнюдь не бесплатной раздачей мороженного в детском парке. Это опасные люди, способные подорвать жилые районы, стоит щёлкнуть пальцем. Гажил ощущал искрящийся накаленный воздух. Да, перед глазами разлетался пепел, а в голове что-то угрожающее шипело. Нацу всё это время пытался держать в себе озверевшего добермана, если, конечно, это только начальная стадия его злости. Редфокс сглотнул, но не опускался до уровня девочки-школьницы. Определенно, Драгнил злился. Да что там. Тут сразу нужно просить Фернандеса баночку валерьянки. — Гажил, ты, что сейчас прикалываешься? — спокойно, равномерно. Он умело держал себя в руках и не поддавался собственным эмоциям. И даже дыхание нисколько не сбилось — отличная выдержка, что тут сказать. Редфокс виновато скосил взгляд, испепеляя черную папку взглядом. Как бы он не просматривал фотографии места, не вчитывался в строки отчетов и не пытался рассмотреть проблему под другим углом, но следов этого подонка не было. Он растворился и даже пылинки не оставил. — Зачитал всё это лишь бы зачитать? Нацу выпрямился и сузил глаза, громко выдохнув. Он слегка нагнулся, вглядываясь Редфоксу в лицо, переплетая собственные пальцы. Хоть это и выглядело, как обыденная поза сурового начальника, но это было лишь способом самоусмирения. — Если так хочется почитать, бери детские книжки и читай, сколько влезет, — прошипел Драгнил, растянувшись в немой паузе. На его лицо падали тени гнева и Гажил действительно почувствовал собственное напряжение. Он понимал, что это, в какой-то мере, оскорбление личного характера, но и самому было омерзительно осознавать, что нету совершенно ничего, чтобы могло дать пользу в поисках особо опасного преступника кроме сраных отчетов «абы так, для галочки». — Мне нужна эта тварь прямо сейчас, Гажил. А если ты не в состоянии его найти, поверь, мне не составить труда воспользоваться своим положением и отрыть его своими способами. Офицер поник, склонив голову, словно нашкодивший ребенок. Нацу умел «мотивировать» работать, так что стоило ему заняться писательством на досуге (каким разнообразием хлещет его фантазия, когда дело доходит до предельной жестокости). — Ты получишь его по частям, с вырванными пальцами, а рядом будет лежать специальный пакетик для тебя с кровяным месивом из выдернутых зубов и глаз. Я дам тебе наводку на укромную ямку, где-то в чаще леса и не стоит даже представлять, как он там оказался и через что прошел. И, безусловно, это дерьмо будешь разгребать ты, так что не вынуждай меня делать то, о чем потом пожалеешь. Драгнил резко оборвал свой монолог, ощущая резко улучшившийся настрой от представленных картинок. Он громко выдохнул и уперся пальцами в подбородок, подозрительно помалкивая. Он нервно покачивал пяткой, рассекая воздух небольшим каблуком туфель. Гажил судорожно выдохнул, но не потерял свою хладнокровность. Он решительно взглянул на мужчину, сжав кулаки. — Не найдено ни одной улики, ни одного биологического материала. Абсолютно ничего, Драгнил. Я тебе не Ванга и не Ностардамус, чтобы угадать, кто он и где его искать. Редфокс вошел в предложенную ему роль плохого полицейского и решил крыть Нацу конкретикой. Но тот даже не дернулся, только едва слышно хмыкнул. Офицер напрягся, чувствуя, что услышит ещё не одну серьезную угрозу его карьере. А он только-только собирался укатить в отпуск и отсидеться дома с Леви и детьми. — Свидетели? — Допросили, но поверхностно, ближе к вечеру, если что-то узнаю, сообщу, — Гажил вобрал оставшийся профессиональный энтузиазм и нахмурился, предвкушая родную скалку в руках жены. Главный наверняка хихикает, отбрасывая заявление об отпуске куда-то подальше. — Драгнил, ты вообще мне спасибо должен сказать, я отбил дело у Чени, между прочим, — офицер припомнил, как отчитал несчастного коллегу за то, что разбрасывается особо важными делами, вешая их на недопрофессионалов. Хоть Роуг и был довольно способным следователем и даже заслужил уважение Редфокса, Гажилу пришлось плюнуть ему в лицо, отпихиваясь локтями и заговаривая пару словечек про перевод материалов на его имя. — Я, блять, отказался от отпуска и получил нагоняй от Леви. Хоть немного и приукрашено, но угроза «Дома поговорим» была воспринята ровно в том смысле, в котором она будет исполнена: то есть один огромный скандал с поочередным скидыванием вещей в чемодан — это только начало. Гажил уже слышит раздраженный визг супруги «Я еду к маме, а ты делай, что хочешь!». — Леви поможет? Нацу притворился, что не заметил того нервного дергания. МакГарден, хоть и бывшая, остается МакГарден — всё также пытается держать Гажила в ежовых рукавицах и просит покинуть пост в участке. Одна из причин того, почему Нацу недолюбливал брак — так это то, что постоянно возникают претензии. Хотя с Люси такого не было. Было, но не критично и не с криками «Ты свою подпись поставил? Мы теперь семья? Так теперь, дорогой мой, отдувайся и живи по правилам семьи». Драгнил болезненно сощурился, пытаясь отогнать противные воспоминании о Люси. Воспоминания, связанные с той Люси, которую сложно назвать Люси. — Со своей стороны, надеюсь, что да, — он дернулся, неуверенно скосив взгляд в сторону. Было видно, что Гажил с трудом произносит окончание фразы. Но мужчина моментально вернул свой профессионализм и серьезно подошел к вещам. Только в кругу друзей он может отвлечься на будничные семейные драмы, но обычно всё заканчивается разговором о работе. — К слову, дай мне номер своего поисковика. Нацу кивнул, позволяя себе немного расслабится. — Не вопрос. Жерар, — Драгнил махнул ладонью Фернандесу и с предвкушенной ухмылкой приготовился слушать. Нацу не сомневался, что врач начнет впаривать ещё более непонятную речь, чем Гажил до этого. Можно ли сказать о том, что пламя подутихло, а бурлящая лава медленно застыла на месте, покрываясь остывшей коркой? Нет, определённо. Но Нацу может утверждать о том, что ему удалось контролировать гнев и найти способ расслабиться. Конечно же, в голове до сих пор сцены насилия, кадры из действительно стоящих хорроров, но энтузиазм кромсать всё именно сейчас действительно пропал. Фернандес многообещающе вдохнул, раскрывая ещё одну папочку, на этот раз медицинскую. Нацу хохотнул про себя, отмечая долю иронии. Гажил устало закатил глаза, прекрасно понимая, что в медицине он ровно такой же «вольный слушатель», как и среднестатистический мужчина во время разговора с девушкой о её подругах. — Итак, Люси поступила к нам с многочисленными гематомами, ушибами и повреждениями, включая закрытую черепно-мозговую травму, перелом двух ребер и лучевой кости правой руки, — Жерар действительно мог заинтересовать публику, благодаря умению подбирать правильную интонацию и даже Гажилу показалось, что он понял абсолютно всё из этого непонятного набора слов. Нацу же всё с каждым произнесенным словом чернел в лице, теряя былое спокойствие. Он откинул идеи о том, что он всегда успеет вырвать этому подонку печень, но сейчас спусковым крючком служил отпечатавшейся в голове образ истерзанной Люси. Мужчина прекрасно понимал, что зачитывает Жерар и мысленно скользил взглядом по телу девушки, согласовывая диагностику с реальностью. Но эта осторожная пауза между обычной зачиткой и действительно чем-то ужасным наталкивала на мысль, что все ранее прочитанное было лишь коротким вступлением. Фернандес моментально изменился в лице, поглядывая то на оставшиеся слова на клочке бумаги, то на Драгнила, — разрыв влагалища и промежности и вероятный выкидыш. Врач замер, ощущая волну недоумения с обеих сторон. Гажил ошарашенно открыл рот, щурясь от настигшего незнания. Нацу сидел и чувствовал, как всё рухнуло и упало вниз. Редфокс переглядывался то с Жераром, то с Драгнилом. Если Фернандес виновато скосил взгляд и напрягся, то на Нацу лица не было. От природы у мужчины смуглый цвет кожи, сравним только с легким загаром, но сейчас он резко побелел. Гажил прекрасно помнил о всех разговорах за бутылкой рома, когда Нацу делился мечтой завести сына и действительно прочувствовать тяжесть родительского долга. Ему это не было свойственным, но если учитывать долгую дружбу на протяжении пятнадцати лет, Гажил только подшучивал, что единственным «толковым» уроком жизни от Нацу в качестве отца будет исключительное умение готовить сырые яйца в микроволновке. Если бы Люси сказала о том, что ждёт ребенка, она бы удивилась рвению Драгнила попасть в эти безбашенные ряды. А Гажил всё шутил, что он пока не знает, на что подписывается.Было ли это иронией для человека, у которого есть абсолютно всё?
Люди, подобные Нацу лишь бы фыркали и брезгливо отводили носы в сторону. Драгнил действительно не хотел заводить полноценную семью, так как постоянно жаловался на скверный характер женщин, но ребенок это же совсем другое. Это Антарктида, по сравнению с Арктикой: глубже, больше, полезнее и находящееся на совершенно противоположном полюсе. Нацу охнул, медленно сползая с кресла на пол. Он бухнулся на пол и протяжно застонал, зарываясь пальцами в волосы. Драгнил ошарашенно вглядывался в несуществующую точку под дубовым столом и качался из стороны в сторону: туда-сюда. Он сжимал пальцами волосы и оттягивал их, действительно нагоняя страху на друзей. Гажил сочувственно опустил взгляд, а Жерар тихонько выдохнул, ощущая на плечах куда больший груз ответственности за свои слова. — Выкидыш… — прошептал Нацу про себя, видимо на грани истерики. Если секунду назад он был подобно ревущему вулкану, то сейчас этот вулкан с лёгкостью затушили, прищипнув фитиль пальцами, словно свечку. — Да. Она была беременна, срок подходил к одиннадцатой неделе, — Драгнил с трудом вернул самообладание, поднявшись и снова бухнувшись обратно на кресло. Вряд ли он слышал хоть что-то из нервной речи врача, потому что слишком зациклился на яркой картинке из детства, когда отец учил его шахматам и иногда давал подзатыльники, заливаясь басистым хохотом. Жерар протянул скрепленную стопку бумаг, что выглядела слишком тонкой. Нацу с недоумением взглянул на темную фотографию прикрепленную поверх титулки. — Это фото с УЗИ. Рано говорить о поле, но, предположительно, это был мальчик. Довольно крупный для своего срока. Нацу нехотя потянулся к фотографии, разглаживая углы подушечками пальцев. Минутная слабость ушла, когда в голову пришло осознание, что этой крохи больше нет. Можно ли винить Люси в случившемся, ведь она ничего не сказала, поперлась непонятно куда. Мужчина закусил губы, чувствуя на кончике языка привкус крови. — Почему ты мне об этом не сказал?.. Искаженным голосом протянул Нацу, не отрывая глаз от фотографии. Люси не имела права скрывать что-то подобное от него. Просто не имела никакого права и оснований! Если бы он только знал, то не случилось бы всего этого. Да, посидела бы взаперти пару дней, да, была бы на постоянном контроле, но зато цела и с ребенком. Почему нельзя было просто ответить на сотый звонок?! Почему нужно было кому-то что-то доказывать?!Есть ли хоть какой-то предел женской глупости?
— Потому что Люси попросила умолчать об этом. Я собирался тебе рассказать только в том случае, если она решится делать аборт. Такие вещи обсуждаются в кругу семьи и никак не касаются меня, Нацу. Жерар прав. Абсолютно. Но всё равно Драгнил готов вступить в конфликт, пускай и давая себе отчет, что это бесполезно. Люси, если подумать, могла умолчать, сделать аборт и спокойно жить дальше. Но она оставила ребенка. Неужто хотела использовать в качестве манипуляции? На что она надеялась, когда продолжала игнорировать попытки Драгнила наладить контакт?! Неужели она действительно думала, что он явится на пороге с большущим заявлением? Голова раскалывалась на две части: предположений о том, почему Люси так поступила и часть, где собралась одна большая куча вопросов, что так и крутится по кругу на автоматическом воспроизведении. Метаться из крайности в крайность было бы глупейшим решением, характерным для маразматика. — Она хотела этого ребенка, Нацу. И хотела, чтобы ты узнал об этом по возвращению. Жерар не был обладателем миелафона и исключительной способностью читать мысли. Но он был награждён талантом чувствовать проблемы людей, даже если они засели глубоко в голове. Нацу хмыкнул, отложив фотографию на стол. На его лице читалась усталость и небольшая доля уныния. Нельзя сказать, что мужчине было всё равно: сначала едва контролируемая злость после увиденного в палате, а потом резкое опустошение после новости о ребенке. Ему было далеко не всё равно, пускай он рьяно и пытался скрыть тот факт, что Люси для него давно не чужой человекОн бы попросту не сорвался со своей работы, чтобы приехать по первому звонку.
— Но его больше нет, Жерар. Люси в коме, насколько долго? Очевидный вопрос, поставленный прямым углом. Нацу вернул себе настроение: хоррор при исполнении, желая этому ублюдку всего самого наилучшего перед тем, как собственноручно начнет выворачивать палец за пальцем. — Это не от меня зависящие вопросы, — врач протяжно выдохнул, скрестив ладони замком. Ему определенно стало лучше, после того, как муляющая в груди правда вскрылась. — Основные отделы мозга не задеты. Обычно реабилитация после таких трагедий занимает от трех месяцев до полугода, но опять-таки, в зависимости от длительности комы. Всё зависит от Люси, но даже если она и проснется, если она и забеременеет в течении двух лет, это будет чудо, Нацу. Драгнил замер, чувствуя, как дыхание сперло. Определенно слишком много информации вывалилось холодной водой на голову. Он всё еще метался в собственных мыслях, раздумывая о Люси и о ребенке. Его ребенке. — Что сейчас делать? Жерар хмыкнул, дернув плечами. Нацу бросил в его сторону недоуменный взгляд и переглянулся с напрягшимся Редфоксом. — Гажил начнет расследование, а я закреплю Люси под своим попечением и попробую перевести её на четвертый этаж, как только её состояние полностью стабилизируется. От тебя же требуется проводить с ней время. — В палате сидеть? — Сидеть в палате и разговаривать. Как можно больше. Она всё слышит и понимает, так что не о чём беспокоиться. Для Фернандеса это звучало в порядке вещей, но в голове Драгнила складывались картинки, которые только и связаны с чем-то похожим на сюжет «Записки сумасшедшего». Сидеть в палате и заниматься чем-то в тишине — одно дело, но говорить о чем-то, что больше смахивает на один большой монолог — было высшей степенью идиотизма. Но Нацу предпочел проконсультироваться с интернетом, поэтому вынуждено кивнул и мысленно закатил глаза. — Если она не проснется? Довольно логический вопрос, возникший в голове только сейчас. Жерар замешкался, но продолжал выполнять работу не как лучшего друга, а как главного врача этой клиники. — Она может жить на поддержке, не вопрос, но удерживать её дольше положенного тоже пытка. Обычно врачи заключают с родственниками договор, что если по истечению отведенного времени, пациент не проснется, отключить систему. Всё звучало слишком осмысленно и вполне реально. И это напрягало. Судя по описанным травмам, да ещё и шоку, у Люси немного шансов прийти в себя вменяемой. Но даже если рассуждать вслух и серьезно, после случившегося, кто адекватный и уверенный в себе, захочет вернуться куда-то, где куда не плюнь — дыра? Нацу задумался и действительно начал что-то загадывать наперед. Столько разных вариаций развития событий, которые могут закончиться и для самого Драгнила довольно неприятно. Придется посидеть дома и хорошенько всё взвесить, выработать четкий план действий на случай пробуждения и на случай отключения системы. — Хорошо, держите меня в курсе. Нацу поспешил подняться и прихлопнуть Гажила по плечу. Редфокс хмыкнул и приговорил слова поддержки и готовность всегда завалится к Драгнилу домой, чтобы выпить. Мужчина устало ухмыльнулся, ощущая резкие вспышки головной боли, но мысли выпивке были как раз к делу. Он кивнул Фернандесу и дружески пожал руку, задерживаясь взглядом на раскрытых бумагах с неразборчивым почерком, вклеенными результатами и синими печатками. Жерар поднялся и поправил воротник рубашки, не забыв приободрить друга словами. Но потом резко осекся и с виноватой улыбкой протянул ему ту самую стопку бумаг, проговорившись, что теперь этому тут делать нечего. И с тоской и толикой собственной вины наблюдал за мужчиной. Нацу кивнул и скрипнул зубами, спешно прощаясь с друзьями.***
Вдох, выдох, выпад и четкий удар.
Драгнил продолжал упорно отбивать удары по груше, с каждым разом морщась от нагнетающих мыслей. Раз за разом он прилагал больше усилий, вкладывая в удары прущую изнутри злость. Он определенно не хотел спать, да и вопли соседей, когда он включил на полную плейлист, ни о чём ему не говорили. Мало ли от чего они орут всю ночь напролет? Сначала в голове пульсировала идея получить разрядку в ближайшем клубе, но мысля тут же отпала, отдавшись болезненным эхом. Пропить вечер тоже не вариант, так как алкоголь только на время заглушил бы чувство неуюта. Проснулся бы он с теми же проблемами, но ко всему прочему добавился бы противный горький привкус во рту и ощущение продолжительно избиения, отдающиеся ломкой во всём теле. Тогда простейшим способом отвлечься стала пылившаяся в квартире боксерская груша. Пот скатывался щекочущими мышцы линиями. Резкий вдох-выдох сбивал повиснувшие и дразнящие капли с носа и губ. Нацу попробовал отдышаться, но только сильнее задумался о том, какая же вокруг него затянулась задница. Он прошелся к угловому столу, заводя перевязанными ладонями раздражающие передние пряди челки назад и удрученно выдохнул, откидывая голову на плечи.От того, что он побесится тут, ничего не изменится.
Драгнил резко обернулся и влупил несколько последовательных ударов, наслаждаясь глухими отголосками. Раз за разом, упиваясь ненасытным чувством неудовлетворения. Груша дергалась и подскакивала, раздражая легким цокотом шумной цепи. Мужчина резко вдохнул воздух, ощущая жгучее чувство собственной никчемности. Он встряхнул кисти и выполнил серию боксерских приемов: удар передней рукой, перерастающий в правый апперкот, бьющий снизу, без замаха втащил левый хук и закончил комбинацию дразнящим ударом справа. Драгнил устало попятился назад и снова резко выдохнул на грани протяжного стона, терзая собственную и без этого болевшую голову глупыми раздумьями. По сути, сейчас внутри плескалось чувство полного одиночества. Перед глазами двоилась проблема, а решение ускользало, просачиваясь сквозь пальцы. Вопрос поставлен ребром. Нацу утомленно бухнулся на пол и откупорил бутылку с водой, чувствуя легкую крепатуру в теле. Сделав пару жадных глотков, в голове резко опустело, снесло резким порывом ветра. Смело все мысли подчистую.Подчистую.
Нацу застыл, глотая воздух ртом. Спасительный «дзы-ы-ынь!» и резко накрывший мысленный процесс закрутился в голове с бешенной скоростью. Никаких следов, всё проделано с придирчивой детализацией до пара из ушей. Заказ? Вполне возможно, судя по тому, насколько чистоплотным оказался исполнитель. На такое способны только наемники, значит можно смело делать вывод, что всё было задумано изначально. Это одна большая игра в «кошки-мышки», где мышка попалась на валяющийся кусочек сыра. И Гажил, как бы не рвал свой зад, ничего не найдет, даже если сильно захочет. Нацу приободренно хмыкнул, продолжая в голове складывать домино: одно к другому, формируя целый лабиринт. Если Люси изначально была целью, и это был очевидный заказ, значит вышестоящий человечек не из простого сословия, а при достаточном количестве средств. Однако, это намного сужает круг, ограничившийся десятками конкурентов Драгнила и Хартфилии, но и людьми, имеющими не только какие-то виды, но и личный интерес. Нацу снова глотнул воды, ощущая в горле райское блаженство вместо першния в горле. Он уловил невидимую нить и получил подсказку в этой странной игре. Стоит ли навестить старого приятеля? Драгнил знакомо ухмыльнулся, ощущая будоражащий интерес во всём этом.Удивительно, но в голове как раз вырисовывалась картинка с двумя укромными ямками глубоко в лесу, где только и торчат чьи-то оттяпанные головушки.