Счастливчик Марти

Натаниэлю хватило и мокрого полотенца, чтобы привести себя в порядок, а вот ради Мартиана он довольно шустро натаскал и нагрел воду, затем усадил его в огромную бадью, заменявшую ванну, чтобы тщательно искупать хозяина. Он сначала сопротивлялся немного, но, смирившись со своей судьбой, перестал, доверился сильным и в то же время осторожным рукам фавна и ласковым прикосновениям мыльной воды. Разнежившись и расслабившись, юноша даже глаза прикрыл, почти задремав. — Очки!!! — встрепенулся Марти, подскочив на месте, вспомнив, что где-то успел их потерять… а ведь с собой в Орен он вез целых пять пар! Правда, по дороге уцелела лишь одна, и то неведомым чудом, и теперь валяется неизвестно где. — Успокойся, они лежат на комоде. — Нат подхватил запаниковавшего мокрого юнца, пытавшегося через бортик выбраться на пол, и усадил обратно в пушистую пену без особых усилий. — Ты уверен? Точно уверен? — Ну, я же знаю, для тебя они важны. К тому же единственные во всем доме. И как ты их до сих пор не ухерачил? — Сам удивляюсь. — Мартиан грустно улыбнулся и тотчас заморщился, когда его окатили чуть теплой водой из ковша. — Мне нельзя без них… Я же работать не смогу. — Работать? Ты и «работать»? — Натаниэль усмехнулся. — Разве ты не живешь на состояние папочки, как и положено богатым деткам? — Между прочим, я работал раньше! И меня даже хвалили!!! — Под крылом у папочки? — так же ехидно подметил фавн, намыливая волосы сконфуженного хозяина. — Глазки закрой, Дурашка, а то щипаться будет. — Ну, да, я трудился в конторе своего отца… Аааааай-ааааааа! — паренек зажмурился и принялся усиленно тереть веки. — Дурашка, ты и есть Дурашка, — Нат покачал головой. — Ладно, у себя в королевстве даже таких, как ты, могли пристроить в теплое место. А здесь-то ты где собрался «трудиться»? Мне прям интересно стало. — У лучшего друга моего отца, — буркнул Мартиан в ответ. — А, ну, все в порядке, опять блат под заботливым крылышком, а то я уже испугался за тебя. — Знаешь, Натаниэль, иногда ты говоришь очень… — Глазки закрой, — приказал исполин, прежде чем стал поливать намыленные взъерошенные волосы водой. На этот раз Марти вовремя зажмурился, продолжая дуться на обидные и до дрожи правдивые слова своего раба. Фавн со знанием дела и довольно быстро омывал юношу, не отвлекаясь на его худую влажную спину, которую так и тянуло покрыть поцелуями. А потом, спустя еще пару ковшиков почти остывшей воды, он аккуратно достал хозяина из бадьи, словно ребенка, и вытер огромным пушистым полотенцем, не оставив на коже ни единой капельки. — Ручки подними, я твою девчачью ночнушку одевать буду, — невозмутимо скомандовал Натаниэль, на что Мартиан втянул как можно больше воздуха, дабы высказать все, наболевшее по этому поводу, но приказ выполнил. — Она не девчачья! На моей родине принято носить такие ночные рубашки и они считаются мужскими!!! Легкая воздушная ткань ласково обняла паренька. На его худом теле рубашка, в изобилии украшенная кружевами, и впрямь смотрелась, будто летнее платье, на которое Нат несколько секунд любовался, застегивая пуговки. — Если она не девчачья, то почему ты похож на маленькую принцессу? — поинтересовался Нат, повернув юношу лицом к огромному полноростовому зеркалу, стоявшему у стены. — Натаниэль, я тебя стукну, — мрачно пригрозил Мартиан серьезным тоном. — Ахахаха, лучше не надо, а то кулачок ушибешь, — верзила шустро подхватил молодого господина на руки, чему тот даже удивиться не успел, и так же шустро зашагал к своей спальне, цокая копытами по доскам. Мартиан обиженно вздохнул, но вырываться или возражать не стал, ведь какими бы ни были горькими высказывания раба, его мощные руки и широкая грудь пробуждали глубоко внутри сладкий трепет, разливающийся приятными волнами мурашек. Таким легким и таким счастливым, как сейчас, юноша себя еще не ощущал раньше… Неизвестно когда, но Нат успел заранее перестелить постель, поэтому свою «принцессу» он бережно уложил на совершенно чистую простыню на взбитых матрасах, а затем и сам плюхнулся рядом, подгребая паренька к себе под теплый бок. Мартиан покорно прильнул к огромному телу и блаженно закрыл глаза, едва его обняли, точнее, спрятали от остального мира: — Я знаю, что я все испортил сегодня, однако в следующий раз я постараюсь… — Ты опять? Не можешь ты ничего испортить, — отозвался Нат сонно, — ну, просто потому, что ты — мой хозяин. — Какой из меня хозяин? Таких хозяев, как я, можно лишь обнять и плакать. Ты сам говорил… — Я говорил: «Таких верхних обнять и плакать», потому что ты пугливый и неопытный мальчишка, которому нужна практика и терпеливый учитель. Все это у тебя будет… — Фавн откопал пригревшегося Мартиана и поцеловал его губы, почти их не касаясь и обжигая горячим дыханием. — Я долго ждал именно своего хозяина. И дождался. Сегодня я понял, что принадлежу тебе с потрохами. — Нат, я… я сделаю тебя самым счастливым фавном в мире! Я всему научусь, я, правда… — затараторил Марти, едва получил столь откровенные признания, и тут же был прерван огромной ладонью, накрывшей его ротик. — Это завтра, а сегодня все Дурашки-девственники должны спать, ведь поздно уже, — Натаниэль медленно убрал руку, освобождая насупившегося паренька. — Я правильно понимаю, что ты собрался командовать в наших отношениях, даже несмотря на то, что сам же и назвал меня хозяином недавно? — настороженно поинтересовался Мартиан. — Естественно. Ты же наивный Дурашка, тебя ж каждая вошь обманет! Вон, вместо нормального раба с милой попкой тебе продали облезлого рабочего трехметрового увальня. Ты ж наивнее вылупившегося цыплёнка! О тебе заботиться надо, как о настоящей принцессе, — невозмутимо ответил исполин, с любовью поправляя одеяло и прижимая юношу к своему боку. — А теперь закрывай глазки, и спать, иначе зацелую! — Какая страшная угроза… — молодой господин обреченно вздохнул, прежде чем прикрыть веки, и медленно погрузился в сон. — А за принцессу я точно тебя поколочу! — он легонько стукнул кулачком в рельефный живот под ехидные усмешки верзилы.

●●●

Утро началось с самого банального завтрака из прожаренной яичницы с помидорами и свежих булочек, которые фавн успел купить еще на рассвете. Дальше были вполне обыденные сборы и получасовой поиск очков, ставший для Мартиана неизменной традицией. — Нет, нет, нет, провожать не надо, — в сотый раз повторил хозяин, застегивая свой темно-синий сюртук на железные пуговички, — контора господина Уорена в десяти шагах от нашего дома! — Стесняешься старого облезлого раба, который по статусу приличному человеку не подходит? — усмехнулся Нат, протягивая пареньку его кожаную сумку. — Можешь не отвечать. — Он развернулся и зашагал вглубь дома, цокая копытами. — Натаниэль, я… это же мой первый день… я… мне… тяжело. И страшно. Вдруг меня вообще не возьмут? А если я приду с тобой, то единственное, о чем смогу думать, так это о тебе, понимаешь? — Ну да, ну да, — кинул фавн через плечо, сосредоточенно разбирая кучу стройматериалов, купленных для предстоящего ремонта, — топай давай… Дурашка, а то еще опоздаешь! Марти хотел что-то возразить, но лишь вздохнул, поправил очки и направился к двери. Правда, последняя колкость его повеселила, только он не подал вида: — Смотри, чтобы тебя снова не наебали! И под окнами не ходи — герань упадет. Ничего не трогай — сломаешь, и ничего не ешь — помрешь. С твоим-то «везением» по улицам ходить вообще опасно! И романы там в своей конторе не крути — заболеешь! — донеслось из комнаты.

●●●

Удивительно, но по дороге Мартиану даже женщина с пустым ведром не попалась, не говоря о черных кошках. И ограбить его не пытались, и очки наземь не упали… конечно же, парня это немного озадачило, ведь неприятности и неловкости давно стали частью его маленькой жизни. И, если в значимый день ничего не происходит, то однозначно, судьба готовила по-настоящему феерическое невезение, как было уже не раз. Контора господина Уорена снаружи ничем не выделялась на улице среди десятка иных невысоких зданий из серого кирпича. Ну разве что булочная по соседству выглядела все же повеселее за счет ярких вывесок с крендельками и ватрушками. Мартиан с минуту мялся на пороге, рядом с завядшими клумбами, и робко проскользнул в здание, собираясь с духом. Сердце бешено колотилось и готово было вырваться из груди, или от волнения взорваться, но он попытался взять себя в руки и продолжить путь. Контора внутри оказалась небольшим бюрократическим адом, где между обветшалыми тяжелыми дверями кабинетов сновали взъерошенные работники, тащившие кипы пока совершенно непонятных бумаг. Паренек пробирался по широкому коридору, стараясь никому не попасться под ноги и никого не задеть, ибо даже крошечная неловкость может закончиться для него фатальным невезением вроде перелома, или чем похуже, например, разбитыми очками. Юноша пока мало представлял род деятельности будущего, как он надеялся, места работы. Знал только, что господин Уорен — старинный друг отца, и что он переехал в Орен лет двадцать назад, а еще как-то связан с торговлей и бухгалтерией. Пусть этот человек так ни разу с тех пор не навестил свою Родину, но тем не менее вел оживленную переписку со всеми друзьями и родственниками, с отцом Мартиана в том числе. Где именно находится кабинет господина Уорена, пока было непонятно, поэтому Мартиан решил любезно спросить одного из встречных работников о месте обитания начальства, и ему сразу же указали в сторону слегка обшарпанной вишневой двери, выделявшейся на фоне остальных довольно невзрачных. Юноша робко постучал и, услышав приглушенное разрешение войти, мышкой юркнул внутрь. На самом деле ничего удивительного или впечатляющего за дверью не оказалось, если не считать огромной любви его хозяина к белому цвету. Белые стены, снежные пейзажи в позолоченных рамах, гобелен с белыми розами на стене. Да и сам владелец конторы, оказавшийся мужчиной средних лет, тоже был в белоснежном одеянии. Один Мартиан торчал посреди зимнего благолепия, как темно-синяя кочка, отчего ему стало вдвойне неловко. Мужчина оторвался от заполнения документа, отложил перо и поднял строгие ледяные глаза. Он оказался суровым, властным и самовлюблённым богачом, коих в Орене не счесть, но именно он чем-то неосязаемым пробирал до самого нутра, пусть и не мог похвастаться идеальной внешностью. Скорее — середнячок, просто одет с иголочки и зациклен на гардеробе. — Добрый день, господин Уорен, я Мартиан-Грегори… вам про меня должны были написать… — выпалил паренек, невольно рассматривая виртуозную жемчужную отделку воротника у хозяина. — Я не Джеймис Уорен. Он продал мне свою контору ровно неделю назад, а название я решил не менять, ведь многие клиенты к нему привыкли, — сухо начал собеседник, а в конце фразы едва заметно улыбнулся, внимательно обегая взглядом гостя с ног до головы. — Мое имя Эрдиан Домрек. И, если вы любите драгоценности, то оно вам знакомо. Юноша чуть очки не уронил вместе с сумкой, услышав имя своего будущего начальника. В глубине его души еще мерцал крохотный огонек надежды, что это какой-нибудь другой Эрдиан, а не тот, жестокий владелец ювелирных лавок, который мучил его любимого, а потом сломал и выкинул, как надоевшую игрушку. В мыслях первый хозяин Натаниэля всегда представал сгорбленным уродцем, и уж никак не ухоженным и степенным господином в белом сюртуке с жемчужной отделкой, сшитым на заказ. — Неловко вышло, извините, — пролепетал Мартиан, изобразив приветливую глупую улыбку. — Понимаете, господин Уорен должен был рассмотреть мою кандидатуру на… а, собственно, неважно уже. — Вы Мартиан-Грегори Тревеани, я полагаю, — Эрдиан встал из-за стола, не спеша подошел к собеседнику и протянул руку, — мне про вас рассказывали. Паренек стушевался на пару секунд, а потом протянул ладошку в ответ, и мужчина не торопился с ней расставаться, изучая, словно диковинку. В итоге кабинет накрыла неловкая пауза. — У вас прекрасные руки творческого человека, Мартиан-Грегори, — констатировал владелец конторы и лишь после этого разжал пальцы. — Господин Эрдиан Домрек, кажется, вам обо мне рассказали что-то не то… — тихо произнес ошалевший юноша, быстро спрятав кисть и не прекращая буравить собеседника огромными от удивления лазурными глазами. — Вы шестой ребенок в небогатой семье, который сорвался и улетел из родного гнезда в самое порочное королевство мира. А еще вас направили по рекомендации на новое место работы, но, к сожалению, господину Уорену срочно понадобились деньги и он продал дело всей жизни, не успев устроить вас на должность. Скажите, Мартиан, вам всегда не везет столь нелепым образом? — тонкие губы слегка искривились в едкой усмешке. С каким бы удовольствием Мартиан стер бы это мерзкое выражение лица своей кожаной сумкой, картиной с заснеженным садом, да хоть чернильницей, стоявшей на столе, и плевать, что посадят. Только вместо яростного нападения юноша робко улыбался, будто он сама невинность: — Мне с самого детства не везет, господин Эрдиан. У меня даже прозвище в школе было «Счастливчик Марти», потому что абсолютно все у меня шло наперекосяк… — Пора разорвать этот порочный круг, молодой человек! Я беру вас на работу с сегодняшнего дня. — Паренек сглотнул, не поверив своим ушам и, поправив очки, собрался возразить, но так и замер с приоткрытым ртом, когда мужчина закончил фразу: — Надеюсь, место личного секретаря вас устроит? — Я рассчитывал на что-то… менее важное. Младший писарь, посыльный… а не секретарь. Боюсь, подобную должность должен занимать работник с соответствующей квалификацией, а вы даже не спросили про мои документы, диплом…