Это может быть интересно

Жизнь всегда дает шансы. И только от тебя зависит, воспользуешься ты ими или пустишь все на самотек. Жизнь дает Дереку шанс подзаработать, и Дерек хватается за этот шанс. Жизнь дает ему шанс перевести Кору в лучшую школу, и он, опять же, хватается, потому что Кора достойна лучшего, нежели забитая школа на самой окраине. Плевать, что иногда приходится вкалывать в ночную смену в овощном, разгружая ящики. Плевать, что приходится брать дополнительные часы в кафе, которое он всей душой ненавидит. Его начальник — настоящий гондон, любящий самоутверждаться за счет сотрудников. У него нет жены, детей, только толстый мопс и блестящая в свете ламп лысина, которую он прячет под тремя редкими волосками, и от геля лысина блестит еще сильнее. Жизнь дает Дереку шанс дать нормальную жизнь сестре, когда вмешивается этот уебок. Уебок, у которого, походу, защемил лицевой нерв, потому что он постоянно ухмыляется в угол рта, смотрит с прищуром — нахально, открыто, оценивающе. После его взглядов у Дерека чешется вся кожа. Дерек хочет переломать уебку руки и ноги и двинуть по самоуверенной роже, чтобы оставил его в покое, но знает, что это не поможет. Ненормальным наподобие уебка помогает только шоковая терапия. Дерек слишком гуманен для такой херни. Но еще один взгляд, еще одна сальная улыбочка — и он подумает над этим, видит бог, подумает. Дерек жует сэндвич, практически не чувствуя вкуса. Язык он прикусил в драке с парнями Дэллера, и теперь вся еда словно вата, напитавшаяся водой. Дерек жует сэндвич, старательно игнорируя воспоминания о вмешавшемся в драку уебке, когда взгляд сам, словно намагниченная стрелка компаса, натыкается на предмет мыслей. Уебок сидит в окружении своих друзей. Сидит расслабленно, забросив руки за голову и откинувшись всем телом на стул. Он одет в чертовски дорогие и модные шмотки, идеально сидящие на жилистом теле, безупречно наглаженные, чистые, будто бы вопящие о том, что за них отвалили хренову тучу бабла. На его блядской роже играет такая же блядская улыбочка, когда он осматривает окружающих, будто одолжение им делает. Дерек скрипит челюстями, размышляя, как Земля еще не отрыгивает такими уебками куда-то на Марс, чтобы подальше от нормальных, здравомыслящих людей. Уебок смотрит с привычным прищуром, уголки губ заклинило в дурацкой лыбе. Почему он постоянно лыбится? Он хоть иногда бывает серьезным? Ебаный клоун. Он даже вчера, когда драться полез, тоже не прекращал давиться своими усмешками. Нормальные люди не дерутся с усмешкой. Нормальные люди понимают, что значит «отвали», «не лезь», «ты мне, черт подери, не нравишься». Сэндвич становится поперек горла, потому что уебок вдруг перехватывает взгляд и теперь таращится в ответ. Кровь приливает к лицу обжигающим гейзером. Отвернись, твою мать. Блять. Лицо уебка озаряет сверкающая усмешка. Брови приподнимаются, тонкой гармошкой складывая гладкую кожу на лбу. Попался, — вот что значит это выражение. Попался на том, что пялился. Вот же блять. И Дереку бы отвернуться. Но наглая насмешка подстегивает, заставляет удерживать взгляд на месте. Как два встретившихся в бою клинка. Хрена с два Дерек сдастся. Уебок принимает вызов. Хмыкает, садится ровно, складывает пальцы в замок и наваливается локтями на стол, не прекращая таращить карие блюдца. Дерек тяжело сглатывает дурацкий сэндвич и раздраженно хмурится. Это тупо, — говорит он себе. — И ты ведешь себя тупо. Черт тебя подери, не опускайся до уровня уебка. Не играйся с ним в его сучьи игры. Уебок зеркально хмурится, поджав губы. Веселится, сука. Да чтоб ты провалился. Дерек складывает руки на груди. Уебок тоже. И это действительно тупо. И тебе же не пять, Дерек. Проклятье. Белая футболка на плечах уебка натягивается, напрягаются предплечья. Дерек думал, что он куда более тощий. Ему даже жалко было бить хиляка, потому и не трогал. Хотя после вчерашнего он понял, что уебок не такой и хиляк. А еще, что он гораздо ненормальней, чем кажется на первый взгляд. Дерек показывает фак, потому что поиграли и хватит, он не нанимался быть развлекательным центром одного зазвездившегося мажорчика. Уебок опять вздергивает брови и возвращает на лицо осточертевшую ухмылку. Мол, ты проиграл, приятель. Ну и хуй с тобой, — мысленно отвечает Дерек, передергивая плечами. Отворачивается и смотрит в другую сторону. Опять откусывает сэндвич и жует, жует, совершенно не разбирая гребаного вкуса. Челюсти работают на автомате, словно он ест резиновую покрышку. Точно. Ему же еще нужно сменить шину на заднем колесе Камаро. Совсем поистрепалась. И Дерек, наконец, переключается. Уебок скользит по нему долгим, тяжелым взглядом, а потом перестает глазеть. Облегченный выдох вырывается так же на автомате.

***

Солнце брызгает на облака последними лучами, напоминающими пролитый на молочную скатерть клюквенный сок. Дерек вытирает пот со лба. Прямо так: задрав майку и грубо мазнув тканью по лицу. В ногах валяется баскетбольный мяч. Через сорок минут у него смена в кафе, Дерек решил поразмяться и, как всегда, потерял счет времени. Когда дело касалось баскетбола, Дерек всегда забывался и, что еще более странно, расслаблялся, стоило мышцам загудеть и воспалиться от напряженного жара. Он проклинает себя за рассеянность, потому что мистер-гондон-Майклз шкуру с него спустит, если Дерек снова опоздает. Ладно, не шкуру, он просто лишит премии, но Дереку и эти гроши не помешают, так что ему нужно поскорее запрыгивать в отполированную накануне Камаро и мчаться, что есть сил. Кора собиралась ночевать у подружки, и Дерек сможет захватить себе еще парочку лишних часов в кафе. В воздухе пахнет недавно скошенной травой и нагретым палящим солнцем песком. Вот бы сейчас вытянуться на прохладной зелени, закрыть глаза и ни о чем не думать. Хоть на одну минуту забыть обо всем, что трахает мозг. Мысли царапают, словно когти, и в черепной коробке все вспухает и воспаляется. У Дерека ощущение, что его мозги напоминают свеже-взбитый фарш. На поле тихо, ветер легко ластится в воздухе, соскальзывая по влажному позвоночнику и затылку. Дереку так спокойно, как не было уже давно. Он позволяет себе слабость и прикрывает глаза. Ветер, амбре из запахов бросаются в лицо, ласкают кожу, и будь Дерек хоть немного сентиментальным, то протяжно бы вздохнул. Но он привычно хмурится, поджидая подставы, потому что именно так все и происходит: только даешь себе секунду расслабиться и вдохнуть полной грудью, как происходит какая-то херня. — Вечерняя тренировка? Дерек вздрагивает и распахивает глаза. Резко разворачивается, едва удерживая равновесие. Все тело напрягается и каменеет, мышцы будто напичкали бетоном. Уебок в светлой футболке и шортах выше колена. Все выглядит просто донельзя, ничего вычурного, но, опять же, лейбы кричат об истинной стоимости. В руках у него баскетбольный мяч. Уебок криво усмехается. Дерек впервые замечает, что, оказывается, эта оскомина, которую он называет обворожительной улыбкой, не трогает глаза. Они смотрят заинтересованно, выискивающе, оценивающе. Он как долбаный ювелир или коллекционер. Вечно что-то высматривает. Вечно словно пытается заглянуть поглубже, чем позволяют нормы приличия, пытается пробраться под пласты из кожи и костей, куда его никто, собственно, и не приглашал. Дерек уж точно. — Не твое дело, — рявкает он. Злость появляется будто из ниоткуда. Дерек сам не понимает своей реакции. Уебок только фыркает. Качает головой. Ныряет рукой в волосы, зачесывает назад. Девчонки, наверное, кипятком писают от такого его жеста. От выпирающих костяшек и косточек на запястьях. От длинных, тонких пальцев и проступающих на предплечьях вен. Дерек же думает — уебок. И замашки, и жесты, и движения его уебанские. — Сыграть не хочешь? — спрашивает, как ни в чем не бывало. — Нет. Дерек двигает челюстями, подхватывает свой мяч и отряхивает от песка. — Боишься, что выиграю? — У меня нет на это времени. Кафе, мистер-гондон-Майклз, а еще ты уебок. Так что нет, у него определенно нет времени. — А в качестве "спасибо" за то, что спас твою задницу? Вот. Наконец. Дерек только и ждал, когда уебок бросит ему этой предъявой в лицо, мол, я спас тебя, ты мне должен, и все равно, что ты об этом не просил. Дерек открывает рот, чтобы огрызнуться, чтобы послать, а, может, еще и подсказать, куда ему съебаться со своим «спасибо», но инстинктивно ловит брошенный мяч. Уебок победно скалится. Мяч Дерека катится к зеленой лужайке. Мяч в руках Дерека кожаный, настоящий, качественный. А еще теплый после чужих рук. Дерек морщится и выбрасывает его прямо в уебка. Сильно, использовав все внутренние запасы, и если бы они были бы в фильме «Шаолинский футбол», то уебка отбросило бы метров на пять. Но он перехватывает мяч легко, беззаботно. Несколько раз отстукивает им от земли и опять бросает Дереку. — Я сказал — нет, — почти рычит Дерек, но все равно ловит мяч. И это — блядь. Уебок оказывается возле него в мгновение ока. Дерек и моргнуть не успевает, а мяч уже выскальзывает у него из рук, а плечо уебка врезается в его плечо, отодвигая. Через несколько секунд он слышит звук удара мяча о кольцо. Судя по тому, как уебок самодовольно ухмыляется — попал, скотина. — Три-ноль, приятель. Они встречаются взглядами. Дерека будто фигарит молниями между позвонков. Он говорит себе: нет, нет, не вздумай. Песок искрами выскакивает из-под подошв кроссовок, когда Дерек рвет вперед.

***

Майка просочилась потом на груди и спине. Пот течет по вискам и впитывается в волосы, Дерек то и дело заводит их назад. Дыхалке пиздец. Он еле передвигает ногами, но азарт и желание надрать задницу уебку сильнее усталости. Уебок тоже уставший, но не прекращает стебать, кривиться в ухмылке и занимать собой почти всю площадку. Его щеки полыхают, а в глазах пляшут черти, такие же ебнутые, как и он сам. Дерек проигрывает всего несколько очков. Если поднапрячься, если нечаянно толкнуть уебка, чтобы он свалился в скошенную траву, а самому забрать мяч и закинуть в кольцо, пока он не успеет оклематься… — Просто признай, что не ты бог этой площадки, Хейл, и разойдемся мирно. Уебок подмигивает и ударяет-ударяет-ударяет мячом по земле. Они стоят друг напротив друга. Дерек напряжен каждой клеточкой тела. Уебок впервые не усмехается, облизывает раскрасневшиеся влажные губы. Его лоб блестит от пота. Дерек, как загипнотизированный следит за мячом в ловких руках. Черт, он даже и не подозревал, что уебок так умеет. В смысле, он все время отсиживался на скамейке запасных, Дерек ни разу не видел, как он играет. Да, пацаны из класса звали его погонять мяч, причем очень настырно, но Хейл думал, что они в очередной раз лижут ему жопу. У него ведь отец какая-то шишка, денег куры не клюют и самые красивые девчонки школы на подхвате. В общем, Дерек в легком шоке. Неприятном гребаном шоке. И Дерек решает провернуть маневр. Бросается вперед, наваливается плечом, пальцами впиваясь в кожу мяча. Но что-то идет не так. Кардинально и бесповоротно. У Дерека сбивает дыхание, когда он спиной заваливается на траву. Она холодная и влажная от росы. Сверху на него давит тяжесть чужого тела. Дерек проглатывает трехэтажные маты, когда насмешливая рожа нависает прямо над ним. — Слезь с меня! — рявкает Дерек. Он почти скулит, потому что правую ногу сводит судорогой. Самой натуральной, ебаной судорогой. Его руки зажаты между его животом и животом уебка. Уебок упирается ладонями у него над головой. Дерек до такой степени хочет ударить, как, наверное, еще никогда не хотел. — Не могу. Ногу свело, — доверительно сообщает уебок, щурясь. Уголки рта, понятное дело, подрагивают. Дерек рычит от бессилия и злости. Он дергается и ногу простреливает болью, отдаваясь во всю правую часть тела. — Блять, — шипит Дерек, морщась и зажмуриваясь. Он пробует пошевелить руками, зажатыми между телами. Нихуя. Ему душно, тяжело, потому что уебок горячий, как гребаный котел и тяжелый, как десять мешков с цементом. Уебок выбрал правильное время. Когда он уставший, измотанный, даже сопротивляться не может. Но когда Дерек открывает глаза, то натыкается на обеспокоенный взгляд. Уебок хмурится и рассматривает его лицо. — Что стряслось? — спрашивает он. Серьезно, что ли? — Ты, придурок! Слезь с меня. Я, блять, правую ногу не чувствую. Уебок снова обеспокоенно мажет взглядом по его лицу и, о, чудо, сползает. Садится, сгорбившись и свесив руки с коленей. Поворачивает к нему лицо и молча наблюдает за тем, как Дерек тоже садится, растирает вытянутую ногу и шипит сквозь зубы проклятия, когда нога начинает терпнуть, наливаться холодом и будто протыкаться миллионами иголок. — Лучше? — уебок кивает на его ногу. Дерек удерживает за стиснутыми зубами: а твое какое дело, потому что их разговоры ничем хорошим не заканчиваются. — Сам виноват, — добавляет, разминая плечи. — Это ты упал на меня! — То есть, я должен был позволить тебе завалить меня? — Я не хотел тебя…завалить. Господи. Иди на хуй. Уебок дергает бровями. — Прости, слишком двусмысленно звучит, да? Дерек поднимается на ноги, прихрамывая, потому что сыт по горло. И подколами, и фразочками этими дурацкими, и взглядами, и настырными попытками подружиться. Уебок продолжает сидеть, а вот ухмыляться перестает. Смотрит снизу-вверх, а ощущение, что ставит себя все равно выше. Ох уж эти мажорские заебы. — Оставь меня в покое. Не надоело еще? Дерек не хочет, но получается устало. Ему должно быть, как бы, похуй, но день сегодня реально тяжелый, и на работу он опоздал, и начальник сейчас за это выебет его в мозг. И, да, Дерек устал. — Нет, не надоело. Раскрасневшееся после игры лицо уебка серьезное. Он жмет губы и сводит брови на переносице. — Нравишься ты мне, — повторяет он произнесенную уже однажды фразу. Теперь он не насмехается, а Дерек все еще хочет дать ему по ебалу, но сил никаких нет. Да и знает, что без толку. — Ты думаешь, это нормально — разбрасываться такими вот фразочками? Дерек трет лоб пальцами, жестко надавливает на кожу. У него раскалывается башка. — Я начинаю думать, что ты не просто ненормальный. Ты совсем шибанутый, тебя ни один психиатр не спасет. — Хочешь сказать, всем людям, которым нравятся другие люди, нужны психиатры? Или они нужны парням, которым нравятся другие парни? Я думал, общество у нас не такое морально и социально закостенелое, как в Средневековье. Где твоя толерантность, Дерек? Тебе не тесна твоя консервная банка, а? И вот теперь уебок стебется, но стебется зло, даже губы кривятся иначе. — Только не надо мне задвигать про консерватизм и толерантность, — раздраженно обрывает Дерек. — Мне плевать, кто кого ебет, ясно? Просто я не пидор. Это ты можешь уяснить? — Кто сказал, что я пидор? Хождение по кругу, Дерек. Это может продолжаться бесконечно. Уноси ноги поскорее, пока есть возможность. — Я просто Стайлз. И это все, что имеет для меня значение. Уебок смотрит на него несколько секунд, а потом хмыкает и как-то разочарованно качает головой. Поднимается, отряхивает шорты. Дерек по непонятной причине продолжает стоять. Он злится, сжимает кулаки, но стоит. — Люди совсем разучились говорить о том, что они чувствуют. Вот чума нашего века. Люди, которые позволяют, чтобы эмоции жрали их изнутри вместо того, чтобы говорить, что они чувствуют на самом деле. Вот откуда столько упущенных возможностей и впустую потраченных шансов. Не люди руководят собственными жизнями, ими руководит страх. Я свой давно послал на хуй. Прекрасно живу. И тебе советую. Когда решишься вылезти из консервной банки — дай знать. Я многое могу тебе показать. И, кажется, в этот раз в его словах нет никакой двусмысленности. — Отличная была игра, Дерек. Просто-Стайлз подбирает свой мяч под абсолютное молчание Дерека. Подбирает и спокойно уходит, насвистывая какую-то мелодию под нос. Если Дерек не ошибается, это что-то из Led Zeppelin. Жизнь всегда дает шансы. И только от тебя зависит, воспользуешься ли ты ими, или пустишь все на самотек. Дерек не понимает: или это жизнь дает ему шанс увидеть что-то дальше жестяной банки, или Вселенная просто выебывается и не смешно шутит. Но когда он смотрит в удаляющуюся спину, Дерек думает, что да, он все-таки уебок, но теперь у уебка появляется имя. Стайлз.