God Must Hate Me

Пит не задернул занавески в своей комнате и теперь невыразимо страдал из-за этого. Шестичасовой утренний свет немилосердно заставил его проснуться, хотя в голове у него едва ли прояснилось с тех пор, как он лег спать. Пролежав несколько минут, в замешательстве таращась в потолок, Макврайс пришел к выводу, что у него чудовищное похмелье. Он даже ничего не пил. По мере того, как события прошлой ночи затопляли его мозг, он решил, что это своего рода… похмелье отверженности. То, что его отвергли на школьных танцах, сошло бы за уважительную причину для больничного? Пит застонал и кое-как вытащил себя из постели, сделал несколько шагов и рухнул на пол лицом в ковер. Теперь, когда его щека прижималась к темному полиэстеру ковра, полное осознание последствий того, что случилось прошлой ночью, наконец, снизошло на него. Вероятно, он станет посмешищем. У Паркера длинный язык, он наверняка расскажет кому-то вроде Керли и Гриббла, а затем это достигнет ушей девчонки Рея и даже гребаного Барковича. Макврайс состроил гримасу при мысли о последнем. Дверь в его комнату открылась с громким скрипом. Он уже собирался крикнуть тому, кого там принесла нелегкая, чтобы съебал нахуй, но затем узнал голос своей пятилетней сестры Катрины: − Пити? − Привет, Катрина, − безучастно откликнулся он. − Почему ты лежишь на полу? – она опустилась на колени перед ним и осторожно потыкала в него пальцем, словно боялась, что он помер. − Я устал, − отозвался Макврайс. Он не врал. − Ты должен позавтракать, Пити. Может, ты не будешь таким уставшим, если поешь? – Катрина лучезарно улыбнулась ему, и Макврайс ответил ей невыразительным взглядом. − Да, конечно, Катрина, – он ухватился за книжную полку для дополнительной опоры и заставил себя встать. Катрина вновь расплылась в широченной улыбке и убежала вниз, очевидно, очень воодушевленная предстоящим завтраком. Пит последовал за ней, полусонный и едва стоящий на ногах. Боже, судя по всему, выглядел он дерьмово. Макврайс нашарил коробку с сухим завтраком, и закончилось все тем, что он рассыпал кукурузные хлопья по всему столу, когда пытался наложить их в миску. Катрина захихикала. − Пити, ты в порядке? − его мать была высокой женщиной, редко демонстрировавшей привязанность к нему, но чрезмерно заботливой по отношению к Катрине – настолько заботливой, что Пит на самом деле сочувствовал бедному ребенку. − Да, я в норме, − пробормотал он, сгребая хлопья со стола в ладонь, чтобы выкинуть их. − Где ты был всю ночь? – Ее вопрос о ночных похождениях сына прозвучал удивительно обыденно. − Танцы в школе, − небрежно отозвался Пит. Катрина нахмурилась: − Ты танцевал с тем славным мальчиком, который звонил нам прошлым вечером? За этим последовало несколько минут тишины. − Чего? – наконец спросил Пит, изо всех сил стараясь не таращиться на свою младшую сестру. Катрина выглядела так, будто того и гляди разревется. − Нам позвонил милый мальчик, который спросил, дома ли ты и можно ли с тобой поговорить. Сказал, ему очень жаль, что он не захотел танцевать с тобой, и что хочет извиниться. Он сказал… он сказал, что считает тебя славным, и что танцевать с тобой было славно, и даже поцелуй был славным. Она растянула слово «извиниться», из-за чего оно прозвучало так, будто в нем таились некие скрытые подтексты, которых на самом деле не было. Пит опустил взгляд на хлопья. − Вот блядь. – Это было первым, что пришло ему в голову. − Питер! – Мать пристально посмотрела на него. – Следи за языком! – Затем, увидев, как вяло выглядит ее сын, она добавила: − Что случилось? − Ничего. − Мальчик, Пит? − Ничего не случилось. Слушай, я опоздаю в школу, если сейчас же не оденусь и не побреюсь, − он встал из-за стола, отодвинув стул с громким звуком и оставив после себя миску размокших недоеденных хлопьев. Заставив свои спутанные черные волосы выглядеть хоть сколько-нибудь прилично и хорошенько умывшись, Пит задумался над тем, чтобы вернуться в свою комнату и больше никогда ее не покидать. Он мог бы просто лежать в кровати до конца дней своих. Он натянул футболку и схватил сумку, висевшую на двери в его комнату. Когда Макврайс прошагал через кухню, отец попытался было поздороваться с ним, но ответом ему послужил хлопок входной двери. Пит подумал, не пойти ли ему в школу пешком, потом решил: «Нахер», − и проскользнул в свою машину. Он оплатил половину ее стоимости из своих карманных денег, так что время от времени стоило ею пользоваться. Поездка в школу прошла без приключений – на дороге он был один, а окрестные дома выглядели такими же тускло-коричневыми и безликими как всегда. Пит смотрел вперед, на дорогу, игнорируя здания и редких людей по обе ее стороны. Черт, было лишь около семи пятнадцати утра. Оставался целый час до того времени, когда ему нужно быть в школе. Он остановил машину и просто просидел в ней с минуту, пристально изучая проезжую часть перед собой. Пригородный район Мэна был почти безлюден, и Пит почувствовал себя пригвожденным к месту полнейшим запустением. Из транса его вывел стук в окно автомобиля. Повернув голову, Макврайс увидел Гэри Барковича. С его плеч свисал рюкзак, а его маленькое напряженное лицо скривилось в отвращении. − Какого черта тебе надо, убийца? Баркович был самым настоящим плохим парнем. Он убил кого-то в драке, что казалось удивительным при его хлипком телосложении, и, в сущности, был полнейшим мудаком. − Привет. Я видел, как ты развозишь по округе гребаного Блонди и его шайку. Может, и меня подбросишь, Лицо-со-шрамом? У него была привычка придумывать людям прозвища, которые он считал оскорбительными, хотя «Блонди» было далеко не самым обидным, что Пит от него слышал. − Скройся, − сказал он раздраженно. – Я не в настроении для твоего дерьма, убийца. − Ну, если не хочешь меня подвести, то хоть огоньком подсоби? Я бы прямо сейчас сигаретку скурил, − заявил Баркович глубокомысленно. Макврайсу не хотелось спрашивать, чем Баркович занимается, бесцельно бродя по окрестностям в семь утра. Лучше было не спрашивать, на самом деле. − Конечно, трави свои легкие, сколько хочешь, − пробормотал Пит, выловив из бардачка не начатую пачку сигарет. – Вот. Все твои. − Спасибо, Лицо-со-шрамом. Что случилось с тем тупорылым свиданием, которое у тебя было прошлой ночью? Со стремной мелкой задницей, которая встречается с той блондинистой девицей? − Заткнись, убийца. Он вдавил педаль газа, оставив Барковича удрученно стоять у дороги. У Макврайса сейчас действительно не было настроения общаться с Гэри Барковичем. Пит вновь остановил машину, чтобы влезть в бардачок и вытащить свое расписание. Дерьмо. После школы у него была тренировка по бегу. Тренировка, на которую Рей тоже должен был прийти. Пит вытащил телефон из рюкзака и внимательно изучил список контактов. Хэнк Олсон, Абрахам и Пирсон – вот те, кто был хоть как-то связан с командой по бегу. Потратив несколько минут на размышления, Пит выбрал Олсона. Он набрал номер и подождал несколько секунд, после чего решил оставить сообщение. «Здорово, Хэнк, старина». Он знал, что это заденет Олсона. Этот ублюдок вроде как его ненавидел. «У меня тут крохотулечная просьбочка к тебе. Если я сегодня не приду на бег, просто скажи им, что я заболел, ладно? Сделаешь это для меня?» − под конец фразы он позволил своему голосу перейти на легкий фальцет – просто чтобы еще сильнее позлить Олсона. Отключившись, он откинулся на спинку сиденья и глубоко вдохнул. Вдох и выдох. Именно так ведь обычно и советуют дышать. Он знал, что люди делают с парнями вроде него – с парнями, которые отважились нарушить сексуальную «норму» жизни. Учеба обернется адом. Пит вновь выдохнул, положил руки на руль и поехал в направлении школы. Все будет в абсолютном, полнейшем порядке.