Сравнение — процесс количественного или качественного сопоставления разных свойств (сходств, отличий, преимуществ или недостатков) двух (и более) объектов. Выяснение, какой из двух (и более) объектов лучше в целом («интегральное сопоставление»), утверждение, что данные объекты равны или подобны, приравнивание, уподобление.
* * *
Рим, 2016
— Самый болезненный разрыв? В панорамные окна пробивалось ноябрьское солнце — слишком холодное, чтобы согреть и букашку, — а в гостиничном номере на полную работали кондиционеры — Марго умирала от жары и скуки. Сопротивлявшийся поначалу Джаред в конечном счете сдался, надев джинсы от любимого Gucci. — Серьёзно? Они около часа развлекались глупой игрой: один задаёт вопрос — другой отвечает, попутно рассказывая неловкие истории из жизни. Марго успела признаться, что ненавидит мыть посуду и ароматические добавки в чай; Джаред — что в юности успел перепробовать всевозможную психоделическую дрянь и это его первый косяк за последние пятнадцать лет. — Ага, — довольно протянула Робби, поправляя мужскую ярко-лиловую майку; широкие лямки то и дело слетали, обнажая грудь. — И не с лейблом и прочей чушью, а настоящий. С человеком. — Лейбл состоит из людей, — философски ответил Джаред, наблюдая за ней из-под полуопущенных век. Раскуренный косяк слабо дымился в его длинных пальцах. — Да ладно тебе, — капризно сказала Марго, ненавязчиво отбрасывая светлую прядь с лица. — Я хочу настоящую историю, с грязными подробностями и болезненными переживаниями. Ни за что не поверю, что у тебя такой нет. Она проникновенно заглянула ему в глаза. Робби всегда знала, как выглядеть невинно, и никогда не стеснялась этим пользоваться. Но то ли одежды на ней было слишком мало, то ли волосы должны быть всё же чистыми — её слова не произвели на него ни малейшего впечатления. Джаред молчал, буравя её темно-синими глазами, без слов толкая на ответное обещание. — Если расскажешь про свой, я расскажу про свой, — недовольно буркнула Марго. Отобрав у него косяк, она затянулась под насмешливым взглядом Джареда. Она ненавидела уступать, особенно ему, и напыщенный кретин прекрасно об этом знал, потому и настаивал — уступать он ненавидел ничуть не меньше неё. Если их отношения вид спорта — то только борьба без правил. Им бы даже не пришлось ничего подстраивать — весовая категория у них одинаковая. Марго хихикнула. — Лет пятнадцать назад я был помолвлен — ничего не вышло, — бесцветным голосом сообщил Джаред. Поймав недовольный взгляд, он пояснил: — С Кэмерон. Мы были вместе больше трёх лет, самые долгие мои отношения. — Почему не вышло? — Каждый был занят своей карьерой, — просто ответил Лето. Затянувшись, он как-то отрешённо добавил: — Она считала, что наши отношения тормозят их. В его голосе не было ни грусти, ни ностальгии — лишь безмятежное спокойствие океана. — А ты? — поняв, что продолжения не будет, нажала Робби. Падкая на эмоции, она любила истории, заставляющие сердце болезненно сжиматься, от которых во рту остаётся горький привкус, а горло сдавливает тугой обруч. Лето констатировал факты, не придавая им столь желанных цветов и запахов. — А я считал, что такая мелочь, как предполагаемые узы брака, не повод отказываться от удовольствия, — чуть резче ответил Джаред, впервые отведя глаза. Резко встав и дойдя до кофейного столика, он залпом осушил стакан с водой. Странно: курили они на равных, но Лето был куда собранней, с плавными и отточенными движениями — не чета Марго, едва не запутавшейся в собственных ногах. Что-то ей подсказывало, что из сегодняшних разговоров он запомнит куда больше неё. — Ты изменил ей, и она тебя бросила, — вынесла вердикт Робби. — Я изменил ей, потому что знал, что она меня бросит: решил ускорить события, — сказал Джаред, беря пульт и поднимая температуру на кондиционере. — Или ты просто типичный бабник, неспособный держать штаны застёгнутыми, — фыркнула Марго, растягиваясь на пушистом ковре. В комнате стало заметно теплее, и почему-то запахло жареными мандаринами. — Разве не поэтому ты пришла ко мне? — Забрав у неё самокрутку, Джаред укоризненно посмотрел на грязный след на белоснежном ковре. Марго широко улыбнулась. — Поэтому, — мечтательно протянула Марго в очередной раз в перекосившейся майке. В её голове царила какофония звуков, рождающая странные мелодии, прочесть которые она не могла — но которым могла бездумно подчиняться. Потянув Джареда на себя, она уложила его на спину, многозначно прошептав: — И ничуть не ошиблась. Марго чувствовала его ухмылку. — Значит ли, что ты наконец сделаешь то, что обещала? — Мужские руки проворно забрались под яркую майку, пока голос с каждым словом становился всё ниже. — Я хочу свой рассказ. — Больше, чем меня? — Рук, беззастенчиво блуждающих по его жилистому телу, было достаточно, чтобы отвлечь от глупых историй. Марго казалось, что шум, витавший в их головах, закручивался в причудливые дуги, даря им одну мелодию на двоих. Может, Лето объяснит ей незнакомые ноты, а лучше — сыграет их на ней. — Я хочу… — Умелые губы прошлись по краю яркой майки, зубы ощутимо прикусили нежную кожу на шеи. Резко перекатив её на спину и прижав к полу, Джаред утратил былую любвеобильность. — …свою историю. В его ясных — слишком ясных — глазах не было ни тени тех звуков, что слышались Марго. Напротив — в нём звучали совсем другие ноты, которыми он без труда повелевал, подобно Крысолову из старой сказки. Марго обиженно надулась, чувствуя себя одураченным грызуном. Всегда спокойный Лето усмехался, нависая над ней с видом победителя. — В Австралии я встречалась с одним парнем, Джоном, — недовольно пробурчала Марго, заставляя расслабленный мозг вспоминать давно забытые факты. — Мы встречались, не знаю… год? Он даже думал, что мы поженимся — знаешь, домик, детишки и прочее. — Она неловко передёрнула плечами. — А ты? — не сводя с неё цепкого взгляда, спросил Джаред. Робби чувствовала ровный стук его сердца под своими ладонями, спокойное дыхание, остужающее её разгорячённые щёки. Между отросших бровей пролегла складка, грозясь выдать его истинный возраст. — А я улетела в Лондон, — тяжело вздохнула Марго. Выдержав трагическую паузу и вдоволь насладившись его непониманием, она прыснула хриплым смехом. — Сдался он мне. — В её глазах блестели слезы, а с губ срывались неконтролируемые смешки. — Я хотела карьеру. — Я думал, смысл историй в том, чтобы они были болезненными, — ещё больше нахмурился Джаред. — Ага, — ласково разглаживая морщинку между его бровей, легко согласилась Марго, — но я не говорила, что они должны быть болезненными для тебя. После секундного колебания Джаред рассмеялся. Робби сотни раз видела вежливую улыбку, которой он приветствовал журналистов, или ласковый смешок, подаренный надоедливым детям, — ей доставалась насмешливая или покровительственная ухмылка. Она никогда не слышала его смеха — искреннего, заливистого и удивительно чистого. Отсмеявшись, он скатился на спину, складывая руки на животе и переплетая длинные пальцы. Слабые смешки по-прежнему срывались его губ. Марго нравился его смех.* * *
Лос-Анджелес, август 2017
Марго ненавидела отдыхать — но любила подолгу поспать. Как для других показателем статуса служил последний айфон или дорогая тачка, так для неё это была возможность выспаться. Со времён школы и колледжа, когда ей с трудом удавалось урвать по три-четыре часа сна, это стало лучшим показателем успеха и стабильности. Если она спит — значит, может себе это позволить. За любимую привычку Робби была готова сражаться, как и за всё в своей жизни, — отчаянно и не разбираясь в методах. Даже если бой приходилось вести на чужой территории. — Хватит уже, — высунув растрёпанную голову из-под одеяла, раздражённо сказала Марго. Как и последние двадцать минут, Джаред не обратил на неё ни малейшего внимания. Напротив — придвинул стеклянный столик к широкой кровати и, едва прекращал бренчать на гитаре, хватался за карандаш. — Джаред! Отпраздновав день рождения неугомонной Кары, обессиленная и подвыпившая Марго приехала к нему, надеясь урвать долю отдыха перед началом съёмок у Тарантино. Но спустя пару часов сна на Лето накатило то ли вдохновение, то ли желание поиздеваться. — Проваливай. — Она толкнула его босой ступнёй в спину, стремясь прогнать с кровати. — Марго, — недовольно произнёс Джаред, смотря на испорченный лист бумаги, — я занят. — Мне плевать. Катись отсюда вместе со своей гитарой. — Это моя комната. — Обернувшись, он нахмурил ухоженные брови. Марго по опыту знала: сейчас его мало волновала окружающая действительность. В его заросшей голове крутились мелодии, за которые он хватался, укладывая их в стройные ноты. Она была лишь ненужным эхом плохо настроенной гитары. — Как и весь дом, — отчеканила Марго, подталкивая его к краю постели. — Иди куда хочешь. Когда за Джаредом захлопнулась дверь, Марго облегчённо вздохнула. Не прошло и минуты, как с первого этажа донеслись звуки гитары. Либо он специально играл громче, чтобы испортить ей сон, либо здесь играл тише, чем хотел. Марго раздражённо запустила его подушку в дверь. Вновь забравшись под одеяло, она проклинала Лето — за неуместные вспышки вдохновения — и себя за то, что, зная о них, продолжала возвращаться. Она сбилась со счёта, сколько раз Джаред будил её среди ночи своим бренчанием. Пожалуй, столько же, сколько она выгоняла его из собственной спальни. Мысли о том, чтобы уничтожить очередные наработки Лето, погрузили Марго в желанный сон. Несмотря на ночную стычку, следующие несколько дней прошли удивительно мирно. Джаред с головой ушёл в захватившую его мелодию, закрывшись в домашней студии, и если б Робби не подкладывала ему миски с хлопьями, давно бы упал в голодный обморок. Марго поставила очередную керамическую миску в переполненную раковину. Черт знает почему у этого любителя техники в доме не было банальной посудомойки. Или кофе. Заваривая себе чашку крепкого чая и прикурив третью за разговор сигарету, Марго вполуха слушала старшего брата. — Мама спрашивала, когда у вас свадьба, — в очередной раз напомнил Локи. Его низкий, глубокий голос всегда вселял в Робби чувство спокойствия с привкусом горечи, даря ощущения дома. Дома, в котором в неё никогда не верили, но требовали слишком многого. Поставив чашку с триадой на стол, Марго не глядя стряхнула пепел, устраиваясь на мягком диване. Массивный, приземистый Локи с вечно обветренным лицом не производил впечатления тактичного человека, скорее смахивая на бандита или уголовника. И тем не менее из всех в семье именно он умел подбирать нужные слова, снова и снова примиряя не ладящих между собой родственников. Или как минимум напоминая им о существовании друг друга. Марго хотела бы забыть. — Когда-нибудь. — Старая зажигалка — коала с отколотым зубом — тускло блестела под слоем пепла, словно укоряя нерадивую хозяйку. Забросив её за диванные подушки, Марго открыла недочитанный сценарий. — Марго, — тяжёлый вздох Локи заставил её вновь почувствовать себя шестилетним ребёнком, требующим вернуть папу. — Ты не можешь вечно скрывать, что рассталась с Томом, — рано или поздно она узнает. — Я выбираю поздно. Очередной вздох. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мышь. Локи давно перестал с ней спорить, на собственной шкуре ощутив колючки младшей сестрёнки. Как мужчины-феминисты считали, что вправе бить женщин, так и Марго никогда не делала поблажек. Даже ради любимого брата. Очередной окурок обосновался в импровизированной пепельнице. Отбросив телефон, Робби начала бездумно перечитывать сценарий, рассеянно крутя в руке карандаш. Раздражение смешивалось с кислым привкусом вины, заставляя её чувствовать себя не то жертвой, не то предательницей. Весь мир, начиная братом и заканчивая чёртовой зажигалкой, ополчился против неё, упорно делая вид, что в этом лишь её вина. Услышав звук открывающейся двери, Марго едва не сломала бесполезную деревяшку. — Значит, это ты лишила меня общества любимого брата! — жизнерадостно воскликнул Шеннон, ничуть не удивлённый её присутствием. Проигнорировав переполненную миску с окурками и разбросанный по столу пепел, он водрузил подставку с бумажными стаканчиками, по-хозяйски заняв диван напротив. Из стаканчиков доносился манящий запах кофе. Не считая памятного знакомства в полотенце, это был их первый разговор. Марго не знала, что Джаред сказал брату об их отношениях — и сказал ли вообще? — и, откровенно говоря, ей было плевать. Единственное, что она знала наверняка, — то, что не горит желанием общаться с Лето-старшим. — Ты путаешь меня с гитарой, — сухо ответила Марго, перелистывая страницу сценария «Однажды в Голливуде»¹. Идея убить кого-нибудь казалась как никогда заманчивой. — Не-е — та захомутала его ещё до твоего рождения похлеще законной жены. Я смирился, — картинно приложив руку к сердцу, заверил Шеннон. — А вот ради любовницы меня динамят нечасто. — Он многозначительно поиграл бровями. Намёки и недосказанность в его сиплом голосе вызывали у Марго приступ мигрени. — Или ты перестал быть столь важным, как раньше. — Ауч, у кого-то паршивое настроение: ПМС или бессонница? — заинтересованно спросил Шеннон, подаваясь вперёд. — Старшие братья с их ненужным участием, — огрызнулась Марго. Несчастный карандаш жалобно хрустнул под её пальцами. Лето-старший только хмыкнул, оставляя очередной колкий ответ невысказанным. Поставив перед ней один из четырёх стаканчиков, Шеннон заговорщически подмигнул. — Взамен пива. Да и от нервов помогает. — И, прежде чем Марго смогла ответить, скрылся в глубине дома. Вместо того чтобы бросить стаканчик ему вслед, она пригубила обжигающий напиток. Горьковатый привкус кофе немного прояснил голову. Возможно, братья Лето были не столь безнадёжны, как она думала. По крайней мере, напитки они выбирать умели. Выловленная зажигалка подожгла четвёртую сигарету за последние двадцать минут, окончательно успокоив Марго.* * *
Робби знала, что неправильно сравнивать бывшего и нынешнего — нечестно, некрасиво, неэтично… Ещё она знала, что любимые сигареты однажды прикончат её лёгкие, а бургер и банка пива будут стоить ей часов тренировок в спортзале. Знание редко удерживало от привычных вещей. И потому она сравнивала — придирчиво и методично, взвешивая плюсы и минусы, отделяя зёрна от плевела. И плевать, что назвать Лето «парнем» у неё язык не поворачивался. Марго с детства стремилась подчинять всплески эмоций доводам рассудка — и парней, и друзей Марго выбирала в первую очередь головой и до недавнего времени ни разу не ошиблась. Прийти к Джареду было логично; сбежать с ним в Рим — забавно; остановка у него каждый раз, когда она оказывалась в городе, быстро стала привычкой. Рассматривать спящего Джареда было чем-то новым. В царящей полутьме Марго различала лишь очертания женственного носа и плотно сжатых губ — но это не мешало полёту мысли. Джаред не был похож на Тома — и это было его главным достоинством, ради которого Марго мирилась с его ночными приступами вдохновения и неиссякаемыми потоками нравоучений. Оставаясь без присмотра фотокамер, Лето сбрасывал мишуру из кривляний, оставляя лишь спокойствие океана. Но даже в его тихом, плавном, словно прибой, голосе бурлила энергия, не идущая ни в какое сравнение с покладистым англичанином. С Томом они часами могли обсуждать совместное будущее или предстоящую работу, нежась на мягком диване. Он покорно сопровождал её на хоккейные матчи, которые ненавидел, — а она старательно изображала из себя некурящую, не желая рушить собственный светлый образ в его голове. Порой ей казалось, что она скорее выпрыгнет из кожи, чем добровольно лишится его тепла и участия. Том покорно принимал её версию правды, давая ей возможность прятать грязные секреты и сомнительные поступки. Джаред — словно ищейка почуявшая неладное, — безжалостно докапывался до истины, вытаскивая её на свет. Порой казалось, что он поставил перед собой цель запасть если не в душу, то в память, навечно оставив неизгладимый след. Там, где Том уступал, Джаред давил — и Марго отчаянно пыталась понять, почему на деле бушующий шторм оказался ей ближе, чем желанный штиль. Большая часть общения с Джаредом состояла из споров и взаимных колкостей, бессмысленных и беспочвенных попыток исправить друг друга. Он выкидывал её сигареты — она несколько раз разрывала в клочья свежеисписанные листы с нотами. Джаред делал глубокий вдох каждый раз, когда она привносила беспорядок в его идеально отлаженный мир. Ни один из них не стремился положить конец выматывающим недоотношениям. Они были сущим клише: старлетка, приехавшая покорять Голливуд, и рок-музыкант, годящийся ей в отцы. Сценарий был сыгран сотни раз, роли — закреплены, а финал — предрешён. Яркий, но скоротечный роман с громкими признаниями в любви должен закончиться не менее громким расставанием. Пьяная свадьба в Вегасе или пиршество похлеще королевской свадьбы должны обернуться скандальным разводом. Побольше грязных подробностей о взаимных изменах, скандалах и драках — и первые полосы жёлтой прессы им обеспечены. Или они могут и дальше прятаться в дорогих гостиницах и частных домах, игнорируя весь остальной мир и навязанные им штампы. У Марго ушло много времени, чтобы понять (и ещё больше — чтобы принять): они изумительно сочетались. И дело вовсе не в схожем прошлом или общей философии, а в чём-то более глубинном, потайном. Чём-то, что не позволяло навесить на себя ярлык на потеху публике, оставаясь безмолвным эхом между ними. Им было хорошо вместе. Свободно, словно от покорения строптивой волны — чувство эйфории смешивается с пьянящим вкусом победы, убеждая, что ты способен на всё. Марго слишком хорошо знала, насколько обманчив бурлящий в ней коктейль, но знание редко её останавливало. Марго резко щёлкнула его по курносому носу. — Ты просто не можешь дать мне выспаться, — недовольно сморщился Джаред. В его голосе не слышалось даже отголоска сна, словно на протяжении её внутреннего монолога он незримо наблюдал за ней каким-нибудь третим глазом. С него станется. Длинные пальцы начали выводить неспешные круги на её пояснице. — Ты не спишь, — фыркнула Робби, упираясь подбородком ему в грудь. — Ты знал, что у тебя нос, как у девчонки? — А у тебя нет талии, — легко парировал Лето, проводя руками по её телу, практически лишённому складочек, провалов и округлостей. Не открывая глаз, он рассеянно чмокнул её в грязные волосы. — Теперь, когда мы всё выяснили, — давай спать. Лёгкое опьянение, вызванное коктейлем из их отношений, не мешало ей трезво мыслить — Марго была в этом уверена. Она не идеализировала, а значит — не зависела от него. Её голова по-прежнему оставалась холодной, даже если под щекой чувствовалось устойчивое сердцебиение.