Наши дни. Середина ноября, Сеул.
— Ну, пошли-и-и! Ну, чего ты ломаешься, словно омега в первый раз? Тебе же прекрасно известно, что на тебя все хорошенькие, словно мухи на мёд слетаются, а мне, извини, разрядка нужна! И ни с кем попало, а с весьма интересной личностью, — всё ныл Хосок, не переставая ни на минуту, тряся руку Чонгука, у которого на друга уже скоро аллергия появится. Нет, ну на какой хрен им тащиться чуть ли не на конец Сеула, чтобы просто тупо потусить, когда это можно сделать в любом нормальном баре, а не в той сомнительной компании. Здесь хотя бы выпивка хорошая будет, а не болотного цвета пойло, от которого ноги подкашиваются и грибочки перед глазами серенады петь начинают. — Спасибо за мух, дружище, но мой ответ остаётся прежним — нет! — холодно ответил Чонгук и с невозмутимым видом продолжил поедать своё кимчи, стараясь не смотреть на пыхтящего как чайник лучшего друга. Сидя сейчас в столовой за одним столиком, Хосок уговаривал своего друга, чтобы он вместе с ним поехал сегодня на вечеринку, где можно было расслабиться и отдохнуть от заканчивающейся школьной недели. У Хосока гон и ему просто не терпелось подмять под себя какую-нибудь миленькую омежку, и вечеринка была просто невероятно подходящим местом. Может быть, он бы и сам справился, но место незнакомое, а со страшненькими пересекаться не хочется. Но есть же альфа-самец Чонгук, на которого симпатяшки клюют сразу же. Однако Чонгук категорически заявил, что никуда не пойдет, ибо ему прошлого дебоша хватило, а ноги болят до сих пор от незапланированной пробежки от полицейских. Еще чуть-чуть и обезьянник встретил бы их с распростертыми объятиями. — Попроси Чимина с тобой пойти, — предложил Чонгук Хосоку, когда они направлялись в класс, где должен проходить английский. — Глядишь, так и сойдётесь. — Не смей трогать Чимина! — показал кулак ухмыляющемуся Чонгуку Хоби, недовольно фыркнув и став ещё мрачнее. — Тот мир, который я собираюсь посетить, слишком жестокий для такого милейшего существа, как он, — он разочарованно вздохнул. Чимин слишком святое сокровище для Хоби, а ещё заноза в груди вот уже как восемь лет. — Ну, вот он и будет лучом света в вашем царстве ослов, — хлопнул по плечу ободряюще Чонгук Хосока. — Не понимаю, почему ты не поговоришь с ним. Ты ведь, я уверен, ему тоже нравишься, иначе и быть не может. Может хватит уже бегать друг от друга и, наконец, провести свой гон и течку вместе? — Тебе легко говорить, у тебя выдержка вон какая железная. Все твои «хотения» на тренировки в спортзале уходят. Не понимаю я твоей природы: то ты можешь сутками в постели нежиться с омежкой, то ты шкеришься от них, как от прокажённых. Я же не прошу тебя о чём-то сверхъестественном, просто давай сходим, посидим, культурно выпьем, ну и так далее по сценарию. — В аду видел твой сценарий, — смерил взглядом Хосока Чонгук, — сказал не пойду, значит не пойду. — Да блять! — тихо взвыл Хосок, чтобы никто из учителей не услышал. — Клянусь, никогда тебе больше не помогу! Будешь теперь сам омегу себе искать, когда внезапно встанет от воспоминаний о Тэхёне. Понял?! Ой, — альфу передёрнуло, — прости… Ничего не ответив, а лишь горько усмехнувшись, Чонгук, сдерживая в себе внутреннего зверя, у которого мгновенно шерсть встала дыбом на загривке, обошёл Хосока и ускорил шаг. Не нужна ему сейчас ссора с другом, ему совершенно о другом надо думать. Однако убегать от правды, подтверждаемой каждым днём, тоже не нужно. Ким Чонгуку восемнадцать. Ещё несколько месяцев и девятнадцать. Он ученик старшей школы Суран и учится в выпускном двенадцатом классе. У него безупречное лицо и накачанное тело, словно у айдолов, которых показывают по телевизору. Шелковистые чёрные волосы, томный проницательный взгляд и обезоруживающая, немного детская улыбка. Омегам нравится. Вот только не тем, кому надо. Чонгуку восемнадцать, но у него до сих пор нет омеги, постоянной омеги. И если честно, ему глубоко наплевать на своих воздыхателей, ибо они существуют лишь для того, чтобы заглушать рвущиеся наружу эмоции. С тех пор, как Ким Тэхён уволился из школы, много произошло изменений с Чонгуком. Сначала была депрессия и жёсткая апатия ко всему, что движется и пахнет сладким. Потом, после качественного леща от родителей, проснулась голова и сказала Чонгуку: «Учись, чтобы стать достойным для него, не жалея, что вообще признался ему. Сделай из себя идеального альфу, дабы убедить себя, что Тэхён многое потерял, не приняв тебя». Эгоистично, не правда ли? Но помогает. И Чонгук сделал и стал тем альфой, которого, по крайней мере, ему так казалось, хотели бы видеть рядом с собой омеги. От сонсэннима не было же слышно никаких вестей. Все пути, которые вели к нему, были умело отсечены. Создавалось даже впечатление, что такого человека как Ким Тэхён вообще не существовало на этой планете. Пришлось оставить попытки поисков и переключить своё внимание на других омег, ибо такое состояние альфы, как гон, требовало от Гука соответствующих действий. Было просто до жути отвратительно слушать эти уродливые стоны под собой и терпеть прикосновения, обжигающие кожу, но плевать; главное — разрядка была получена, а значит крышу сносить больше не будет. Не так, конечно, он представлял свой первый раз, но что прикажете делать, если твой истинный сквозь землю провалился?! Дрочить на старые детские фотки, где он с классом? Образ Тэхёна не покидал Чонгука никогда. Он был в голове каждый день, не переставая напоминать о себе. Порой это ужасно бесило Чонгука, поскольку если бы не он, возможно бы Гук вёл вполне себе нормальную жизнь: не сидел бы сутками над уроками и не записывался на дополнительные кружки, не вёлся бы со шлюшками, а нашёл бы себе постоянную омегу. Однако «неправильный» перфекционист, отвечающий за всё это, гаденько посмеивался, показывая Гуку средний палец. Ничего. Он привык. Сделал из себя машину для восхищения — вот и радуйся, пожалуйста. Раздражало ещё то, что, прекрасно зная, что больше с учителем Кимом ему не встретиться, он продолжал хранить в себе надежды на то, что когда-нибудь это всё-таки произойдет. Но в реальном мире сложно жить мечтами. Простите, почти невозможно. Хорошо, что есть лучший друг Хосок, который точно не предаст и развеселит, если что. А также Чимин, который поддержит и утешит, прям как второй папа. — Ну, так это… мы идём или как? — спросил в последний раз Хоби Чонгука, когда они уже после уроков шли к автобусной остановке. — Ладно, идём. Но, чур, без сюрпризов. У меня сердечко ещё от прошлого раза не отошло, — сдался, наконец, Чонгук, получив в ответ радостное «Йуху!» на весь перекресток и довольную моську Хоби.🥀🥀🥀
Напомните, пожалуйста, Чонгуку, зачем он пришел сюда?! Ах, да — Чон Хосок…которому очень хочется съездить по наглой рыжей морде стулом! Все худшие опасения насчёт местечка подтвердились. Стоит тебе только войти внутрь здания, как в нос сразу ударяет тошнотворный запах канавы, а выпивку и выпивкой не назовешь. Народу, правда, было много, чего искренне не понимал Чонгук. С виду нормальные, даже солидные люди, и в таком месте. Хосок же поступил по-умному и, быстро слившись с местностью и заведя себе в считанные секунды знакомых, потерялся в толпе, оставив Чонгука куковать возле барной стойки и уныло смотреть на коричневую жидкость в своем стакане. Вокруг ютились какие-то омеги и альфы, образуя тем самым целую палитру ароматов от цветочных и до восточных. От некоторых же несло больше, что, скорее всего, подтверждало их течку, на что живот Чонгука очень недобро реагировал. Вот к нему уже подходит какой-то парень, от которого разит алкоголем вперемешку с мандаринами. Вот он уже распускает свои руки. Вот он уже лезет целоваться… — Айщ-щ! — отпихивает от себя ничего не понимающую, хлопающую глазками омегу Чонгук и, чеканя шаг, идёт к выходу. Если он ещё хотя бы пять минут здесь пробудет, то… — Чонгук?.. «Твою мать!» Круто развернувшись и встретившись лицом с одноклассником Минсоком, Чонгук недовольно хмурится и морщит лоб. Вот только его для завершения картины не хватало. Надо отметить, что, вообще, Чонгук общительный парень и со всеми своими одноклассниками дружит очень хорошо, если не считать Минсока, у которого, похоже, на Чонгука аллергия. Это взаимно, кстати, ибо доносчиков никто, даже Гук со своей прославленной выдержкой, не любит. А ещё, просто к великому злу Чонгука, Минсок с чего-то взял, что Лиён, девушка-омега и по совместительству сейчас староста класса, неровно дышит к Чонгуку, из-за чего и отвергает чувства Минсока. Лиён вообще была отличным поводом, чтобы наподдавать Чонгуку для Минсока. — Какие люди! Минсок, — выдавил из себя улыбку Чонгук, когда тот подошёл к нему. По одному только истошному запаху можно было определить, что его одноклассник пьян. — Не думал тебя здесь встретить. — Это скорее я не думал, что встречу тебя здесь, — фокусируя взгляд на Чонгуке, заплетающимся языком сказал Минсок, переступая с ноги на ногу. — Ты ведь у нас — золотой мальчик школы. Самый умный, самый милый, — начал перечислять Минсок, загибая на руке пальцы, — самый накаченный… чего там ещё… — он сделал вид, что задумался. — Короче, приятного тебе времяпровождения, а мне разрешите откланяться, — не дожидаясь продолжения, бросил небрежно Чонгук. Если он пробудет здесь ещё хотя бы минуту, то его точно вырвет. Почему здесь так воняет, будто уже кто-то на полу оставил своё содержимое желудка? — Сбегаешь? — хмыкнул альфа. — Что, не получилось закадрить никакую омегу, и теперь бежишь в туалет на свидание к руке? С годами у Чонгука выработалась изумительная способность выходить из себя за считанные минуты. Никто не смеет лезть в его личную жизнь и обсуждать его действия, ибо это не их дело. И язвить тоже не надо. — А ты там, смотрю, уже был. Ну, что же, я не удивлен, ведь Лиён на подобных мудаков не клюёт, верно? — гнусавя, подтрунивал Чонгук над Минсоком, наблюдая за тем, как его лицо становится красным, венки на лбу вздуваются, а из ушей пар валить начинает. — Ха! И это мне говорит тот, кто позорно дрочит на старые детские фотки с учителем Кимом? Очень интересно, и какой он там у тебя, в твоих эротических фантазиях, — гаденько смеясь, продолжал свою ядовитую речь Минсок. — Сверху или снизу? Возле стены или же на кровати? Ух, Чонгукки, да ты у нас маньяк озабоченный. Я так понимаю, по стареньким ты больше слюней пускаешь, чем на молоденьких, да? На этом моменте Чонгук взорвался, подобно мине, в которую врезался корабль. Краска залила его лицо, а глаза опасно заблестели. На мгновение он застыл, потеряв дар речи, не веря своим ушам. Его словно молнией ударили, а ноги подкосились. Как?.. Откуда?.. — Сука! — процедил сквозь зубы Чонгук и, застав Минсока врасплох, с размаху, со всей силы ударил по лицу. Того сразу же откинуло в сторону, и, запутавшись в собственных ногах, он болезненно приземлился на пол, скрючившись и застонав от боли. Испуганные крики заполонили здание, а Чонгуку мало. Затуманенный яростью, не теряя зря времени, он подходит к Минсоку, переворачивает на спину, усаживается на него и продолжает наносить удары. А обидчику хоть бы что, он продолжает нахально скалиться, всем своим видом показывая, что оказался прав, а Чонгуку правда глаза колет. Это доводит просто до белого каления! — Если сейчас же что-нибудь не предпримем, он точно убьет его!.. -----
🥀🥀🥀
— Либо я сошел с ума, либо… либо я сошел с ума! — рассудил Чонгук, уставившись на входную дверь, ведущую в школу Суран, застыв на месте с горячим кофе в руках. Ученики, обходя Чонгука, непонимающе смотрели на него и, прикрывая ладошкой рот, смеялись, ибо парень, стоящий столбом, с открытым ртом выглядел уж очень непутёво. Все выходные Чонгук провёл дома в гордом одиночестве, так как родителей вызвали в командировку. Он даже на улицу не выходил, ну, если не считать одного раза, когда он вновь вернулся на тот перекрёсток и простоял там четыре часа, надеясь, что Тэхён появится из-за угла и они вновь встретятся. Но Тэхён не появился, что конечно повлекло за собой серое настроение. Почётно игнорируя звонки Хосока, Чонгук решил наказать его таким образом. Всё равно, когда встретятся, от обиды не останется и следа. Зная, что Тэхён где-то рядом, Чонгук был готов простить всё и всем. Оставалось только узнать адрес его дома и дело в шляпе. А с адресом ему сможет помочь Хосок. Правда, с утра почему-то ничего не заладилось у Чонгука. Горячую воду отключили, завтрак подгорел, чай чуть было не побывал на штанах, ещё и телефон куда-то запропастился. «Ладно, — решил для себя Чонгук, сидя в автобусе в наушниках, что вёз в школу, — сейчас куплю в киоске кофе, и всё придет в норму». Правда, кофе в горло не полез, стоило Гуку только подняться по гранитной лестнице, и не успев даже протянуть руку, чтобы открыть входную дверь, как Чонгук резко остановился, застыв в движении. Пирожные. Почему здесь так невероятно пахнет пирожными? К ним в школу что, пекарня переехала? — Чонгук! — выводит из транса Гука крик Хосока, появившийся из неоткуда. — Хоби? — всё ещё пребывая в своём мире, пытается переключить внимание на друга Чонгук. — Ты чего завис на полпути? Пошли скорей внутрь, урок скоро начнётся. — Ага, — отправляет свой не тронутый кофе в урну Чонгук и, выпрямившись, открывает дверь. — Слушай, — начинает Хосок разговор первым, когда они идут по коридору, виновато опустив голову, — ты прости меня за Минсока. Я, правда, не знаю, как это вышло. Мне жаль, что я опростофилился, тем самым предав нашу дружбу. Я пойму, если ты не захочешь больше общаться… — Хосок, хватит, — перебивает его Чонгук, кладя успокаивающе руку ему на плечо и улыбаясь. — Забыли. Что было, то было. Я не злюсь, правда. — Серьёзно? — повеселел Чон. — Да. И пошли скорей на урок. Кстати, ты ничего не чувствуешь? — Что именно? — Пирожные. Тебе не кажется, что у нас в школе пекарня завелась, а? Не успев и рта раскрыть, как Хосока перебивает учитель Юн, буквально с порога накинувшись на ребят: — Ну, где вы пропадаете? Живо в класс! Как по всяким пустякам, вы собираетесь все за считанные секунды, а как на важные, не дождёшься их. — Что случилось? — шепчет Чонгук Чимину, когда подходит к своему месту и достаёт из рюкзака необходимые принадлежности. Он спешно осматривает весь класс и замечает, что Минсока на своём месте нет. Раны зализывает, наверное, до сих пор. Но извиняться за свой поступок Чонгук не собирается. Меньше языком своим гнилым чесать надо. — Не знаю, — также шепотом отвечает Чимин, помахав рукой Хосоку в знак приветствия. — Он с утра сегодня лютует, понятия не имею, почему. Хотя, Бону сказал, что его понизили. — В смысле? — не понимает Чонгук, садясь на стул и наблюдая одним глазом за учителем Юном, который что-то ворчал себе под нос и одновременно собирал какие-то книжечки со стола. — Помнишь, на прошлой неделе директор как-то заикался, что учителей не хватает, а вести сразу столько предметов одному учителю трудно. Ещё и консультации проводить надо. Учитель Юн же, походу, так не считает и с удовольствием пользуется своими часами. Думаю, к нам новеньких прислали, и один из них точно заберёт у Юна урок. — И ты думаешь, что этот зелёненький сможет нормально преподавать корейский? — вмешивается в разговор сидящий позади Чимина Джину. — Не уверен, что его направят к нам, если это так. Мы ведь сдавать его как-никак будем, новенькому с нами точно не справиться. — Имбирный пряник вместо кнута учителя Юна, хм, неплохо, — улыбается Киёми, которая сидит вместе с Джину. — Мечтайте дальше, — поворачивается всей своей тушкой к ним Чжухён, жуя жвачку. — Сейчас пришлют, если ещё вообще пришлют, какого-нибудь старого заносчивого пердуна, и начнётся у нас жизнь прекрасная и весёленькая. — Не каркай! — смеётся Чонгук, пихнув его в плечо. Движение и перешептывания в классе мгновенно заканчиваются, когда к ним в класс заходит директор, сияя от чего-то, как новогодняя лампочка. Он становится у доски, сцепляет руки в замок, смотрит сначала на уже собравшего все свои вещи учителя Юна, а после на ребят. Склонив немного голову вправо, директор, щурясь от солнца, начинает: — Класс, мне не хочется ходить вокруг да около и мучить вас ожиданием, поэтому скажу прямо: у нас новый учитель корейского. А у вас новый классный руководитель… — Зашибись! — выдает безрадостно Джину, опустив голову на парту. — А вот это что-то новенькое, — усмехается Хосок, переглядываясь со своим соседом по парте. — Если честно, я даже и не думал, что он снова будет работать у нас, но, судьба, видимо, распорядилась иначе, и вот… — директор, замолкает, шумно вдыхает и выдает, показывая рукой на дверь. — Класс, поприветствуйте — это ваш новый учитель корейского, а по совместительству и классный руководитель — Ким Тэхён… — Чего?! — проносится ошеломляюще по классу эхом. Чонгук столбенеет, вскидывает голову, впивается взглядом, теряется во времени, выпадает в осадок, забывает о реальности, помещается в непонятный вакуум и совершенно не понимает, почему сердце щемит так же сильно, как одиннадцать лет назад, когда он в свой самый первый день в школе встретился с этим ослепительно красивым существом. Он заходит, прикрывает за собой дверь, кланяется директору в знак приветствия, а после переводит взгляд на тупо уставившихся на него учеников, улыбается квадратной улыбкой и произносит: — Доброе утро, дети. У Чонгука же в это время хаос в голове, руки трясутся, а воздуха катастрофически мало. Ким Тэхён… вновь будет учителем?.. Ким Тэхён… снова будет его сонсэннимом?.. На этом моменте Чонгук окончательно и бесповоротно понимает, что учёбе и бренной жизни приходит конец. Оно вроде как и «Ура!», но… Почему жизнь так несправедлива? Почему человек, в которого он влюблён всю свою жизнь, вновь становится их классным? Зачем?! Почему бы Киму не остаться просто обычным человеком, на которого у Гука больше шансов, чем на учителя?! Хотя, о чём это он?.. Никогда, слышите?! Ни за что! Он никогда не откажется от омеги!.. «Сонсэнним, ты снова будешь рядом? Снова будешь улыбаться мне? Ты снова будешь «учить» меня правилам? Сонсэнним, знаешь, ты не человек. Ты — колючая роза, которая… постойте… куда ты смотришь?!»