— Ты серьёзно? — мужчина, опешив и донельзя округлив глаза, опустил чашку с капучино на стол с такой силой, видимо, не рассчитав, что жидкость, опасно покачнувшись, выплеснулась на поверхность стола, сразу же образовав противную тёмно-коричневую лужицу. — Ты с ума сошёл! Зачем?
— Бэкхён… — тяжело вздохнув, начал было возмущенно его собеседник, как его перебили:
— Ты ведь не любишь его, тогда зачем согласился? А если он и правда влюблен в тебя и не шутил? Сам знаешь, сейчас подростки чересчур чувствительные пошли, чуть что — и сразу в петлю. Что тогда делать будешь? Себя по гроб жизни винить же станешь…
— Да не соглашался я! — выкрикнул омега, разозлившись и смерив разгоряченного друга уничтожающим взглядом. — И никогда не соглашусь. Я не испорчу его, не уничтожу его мечты. Если я ему ничего не ответил, это не значит, что при встрече с ним упаду в его объятия.
— Но ты… — сглотнув вязкую слюну, он опасливо продолжил, — хочешь?
— Нет, Бэкхён, нет. Я не могу. Я что, по-твоему, последняя сука, чтобы использовать чьи-то чувства ради того, чтобы заглушить собственную боль, при этом ещё и врать с три короба о взаимности?!
— Я не это имел в виду, — передёрнул плечами друг, говоря тихим успокаивающим голосом. — Я просто не понимаю этого альфу. Почему он такой упрямый.
— Он с детства был таким, — медленно выходя из гневного состояния, легко улыбнулся мужчина, вспоминая отрывки из прошлого. — Всегда своего добивался, отсюда и его непробиваемая самоуверенность… и упрямство.
— Скорее наглость, чем упрямство, — вытирая салфетками лужицу на столе, проворчал Бэкхён. — Ладно, хватит о грустном. Как твои дела вообще? Мы так долго не виделись, кажется, целую вечность. Почему ты так долго не отвечал, когда я тебе звонил?
Неторопливо вздохнув, как будто разговаривая с ребёнком, Тэхён на грани слышимости ответил, вновь вернувшись к своему тирамису.
— Прости. Сам знаешь, тогда не до общения было. Всё навалилось на меня тяжёлым комом, порой даже во времени не ориентировался. Одному с таким количеством проблем всегда трудно справиться, — он криво усмехнулся и посмотрел в окно.
Сидя сейчас в уютном кафе, Тэхён, вместе со своим другом Бён Бэкхёном, который тоже когда-то учился в Тэгу и сейчас работает логопедом в Сеуле, ворошил прошлое, вспоминая, как говорится, дни минувшие. Они всегда хорошо общались, и Тэхён мог спокойно доверять ему все свои секреты, выражать сомнения и переживания, прекрасно зная, что Бён поможет, поддержит и не пошлёт куда подальше. Хорошо иметь такого друга, который даже во время твоего длительного отсутствия помнит о тебе и беспокоится. Бэкхён тоже омега, а значит и понимать Тэхёна ему было легче. Вообще, они хотели встретиться ещё раньше, но всё пошло не так, как хотелось, ибо у Кима всплыл целый список важнейших дел, который необходимо было решить в кратчайшие сроки. И вот, наконец встретившись, они сидят в этом кафе и уже почти два часа болтают обо всём на свете, попутно любуясь, как Сеул мягко обволакивает сладкая, как патока, ночь.
— Мог мне позвонить и попросить о помощи. Я бы никогда не отказал.
— Я знаю, — наградил друга Тэхён кроткой благодарной улыбкой. — Спасибо, но не стоило. Я к себе тогда никого не подпускал, поэтому… Расскажи лучше о себе? Как твоя семья, муж?
— Всё просто прекрасно. В который раз убеждаюсь, что отхватил лакомый кусочек. Знаешь, мы тут подумываем на выходных на природу отправиться, может и ты с нами? Чунмён не будет против.
— Спасибо, но нет, я лучше дома посижу.
— Ты, что теперь, решил на себе крест поставить? Ты красивый омега, и твой возраст просто создан для отношений…
— Бэкхён, не надо, — оборвал его Тэхён, с невеселой улыбкой сразу поникнув и опустив голову вниз. — Я не смогу. И ты знаешь
почему.
— Тэхёни…
— Извини, но я пойду. Ещё тетради нужно проверить к завтрашнему дню. Рад был встретиться с тобой.
Несколько минут спустя Тэхён уже шагает по немноголюдной к этому часу улице, беспорядочно усеянной жёлтыми огоньками, слушая свист колёс автомобилей по ночной скоростной трассе. Спать хочется ужасно. А ведь ещё работы невпроворот.
Эта встреча с Бэкхёном на многое открыла глаза омеге. Всё то время, когда он усердно прятался ото всех, закрывался и сторонился, жизнь не стояла на месте. У его друга уже семья, дети, а он…
Остановившись возле подъездной лавочки, Тэхён, безвольной биомассой упав на неё, откинулся на спинку, вытянул ноги и устремил свой взгляд к звёздам. Они красивые, сияющие, но такие же холодные и недосягаемые, как и нормальная жизнь для Кима. Нет, нормальным ему уже точно не стать. Да и вообще — считается ли он по своей природе нормальным? У нормальных нет истерик, у нормальных нет удушающего и нагло улыбающегося одиночества. У нормальных есть семья, друзья, любовь…
Бракованный. Как ещё его назвать?!
«И чего ты только во мне нашёл? Зачем я вообще тебе нужен? От меня же никакого толку не будет, ты только себе больнее сделаешь, если со мной свяжешься. Глупый мальчишка…» — думает Тэхён, продолжая смотреть на бархатное небо, вспоминая Ким Чонгука и отмечая, что его глаза точно такого же цвета, что сейчас небо. И блестят они тоже подобно этим маленьким звёздочкам. Хотя нет, глаза у альфы бесконечно глубокие, как омут, с искорками, как бенгальские огни, затягивающие…
— Боже! — потер ладонями лицо омега и тряхнул головой, дабы отогнать от себя подобные мысли.
Хорошо! Да! Да, Чонгук необыкновенный альфа, это видно даже невооруженным глазом, но такие люди рождены для лучшей жизни, для лучшей судьбы, для встречи с лучшими людьми. Но никак не с Тэхёном.
Глупый, глупый мальчишка!..
«Тебе лучше оставить меня, пока не поздно. Пожалуйста, остановись… Потом я не смогу тебе помочь» …
🥀🥀🥀
— Да он издевается надо мной! — беззвучно сквозь зубы цедит Чонгук, сотрясаясь от ярости, чувствуя, что ещё немного, и он порвёт бедный учебник по истории на мелкие кусочки. Второму простому карандашу уже не повезло, а день ведь только начался.
Неделя. Неделя, блять, прошла, а Тэхён в его жизни будто и не появлялся. Они даже не сдвинулись и на миллиметр с той мёртвой точки, на которой стояли. Нет, конечно, Чонгук прекрасно понимал, что так просто дальше не пойдёт, и Тэхён не станет «его» в одно мгновение, но он и подумать не мог, что Тэхён даже подпускать к себе не будет, почётно сторонясь его. Причем везде!
Зачем тогда он сам обнял его в тот день? Почему сразу не послал? Ладно, сразу да и прямым текстом Ким послать не смог бы никогда, но, чёрт, почему он тогда повёл себя так, словно дал возможность действовать? Если это была шутка, то она отнюдь не смешная.
Создавалось даже ощущение, что Тэхён его просто яро игнорирует, всем своим видом показывая, чтобы Чонгук сидел на пятой точке ровно и даже не пытался дышать в его сторону. Однако похоже он забывал, что Чонгук уже не маленький мальчик и сдаваться быстро не собирается. Да это ещё и невозможно. Не существует просто противоядия от тэхёнозависимости для Гука.
И вот, сидя сейчас на уроке истории, перед которой был корейский, Чонгук, пыхтя, как паровоз, пытался отчаянно думать, дабы ответить правильно на вопросы, что даны в проверочном тесте. Весь предыдущий урок учитель Ким даже не смотрел в его сторону, разговаривал со всеми, спрашивал почти всех, даже улыбался, и то почти всем, но только не Чонгуку, которому вопить во весь голос хотелось, надеясь, что хотя бы может так его, наконец, заметят и не будут считать пустым местом рядом с Чимином. Как он вообще это делал? Одновременно со всеми, но только не с ним.
Сегодня была последняя капля. Более терпеть к себе такого отношения Чонгук не собирается, в конце концов у него тоже гордость есть. После уроков, ну или на большой перемене, он просто зажмёт омегу в каком-нибудь углу, не оставляя шанса для сопротивления с его стороны, выяснит всё и добьётся ответов на свои вопросы. А сейчас спокойно. Дышим ровно и плавно. Думаем о трёклятой истории, чтоб она провалилась со своими тестами по эпохе Корё…
----
— Хорошая погода, не правда ли? — спросил неожиданно кто-то, заставив Тэхёна раскрыть глаза, неохотно отпрянуть от поручней, что препятствовали несчастному падению с крыши второго корпуса, и обернуться.
— Учитель Пак? — улыбнулся своей квадратной улыбкой учителю по химии в старших классах, Богому, Тэхён, посмотрев на него сверху вниз.
Стоя сейчас на крыше второго корпуса школы, Тэхён даже и не заметил, как к нему присоединился ещё один любитель полюбоваться природой в этот тёплый, по-настоящему ласковый, греющий людей осенний денёк. Солнышко изрядно припекало, а прохладный ветерок разгонял духоту. На девственно-голубом небе не было ни облачка. Слышались жужжание насекомых, шелест деревьев, с пушистыми, еще пока в эту пору, верхушками которых игрался ветерок. А запах… боже! Благодаря небольшому школьному саду, что находился на территории школы, где росли вишни, яблони, груши и прочие пахучие деревья, создавали неповторимый шлейф ароматов, разносящихся по всей территории школы.
— Значит я не один люблю отдыхать здесь, любуясь, как осень захватывает наш мир, — сказал Богом, подходя ближе к Тэхёну и сцепляя руки за спиной. Остановившись, он, бросив мимолетный взгляд на Тэхёна, покачиваясь с пятки на носочек, продолжил:
— Красиво. Только прохладно. Вы не замёрзли в одной рубашке?
— Нет, спасибо, всё нормально, — не сразу среагировав на ответ, протараторил Ким, тут же переведя взгляд на свою белую рубашку. Он, наоборот, рукава закатал, потому что жарко стало. Какой «холодно»?
— Смотрите, не заболейте.
— Спасибо.
Далее последовала длительная и напряженная пауза. Казалось, даже воздух наэлектризовался. Богом продолжал стоять на месте в одной и той же позе, чему-то широко и загадочно улыбаясь, а Тэхён, весь погруженный в свои мысли, стараясь не обращать на насыщенный запах хвои, идущий от альфы, внимания, продолжал любоваться этой безмятежной картиной. Жалко, камеры с собой нет, Тэхён бы с удовольствием запечатлел этот момент. Раньше он обожал заниматься этим делом и даже приобрёл специальную камеру, что таскал с собой почти везде. Ведь мир такой разный и красочный, и пройти мимо, не заметив это, по мнению Тэхёна, просто невозможно. Жалко, что сейчас он забросил это дело. Не до радостей жизни как-то было, да и фотографировать не хотелось, ибо просто
завидно.
— Учитель Ким, а у вас есть вторая половинка, что идеально дополняет вас?
— Что? — выйдя словно из транса, непонимающе взглянул на него Тэхён, не особо понимая, о чём ему говорят. Точнее, зачем ему это говорят?
— Ну, я имею в виду пара. У вас есть любимый человек? — без обиняков повторил вопрос Богом, повернувшись лицом к вздрогнувшему омеге, встречаясь с ним глазами.
Открыв рот, но так и не придумав, что можно ответить, Тэхён закрыл его и содрогнулся внутренне. Любимый… человек?..
— Я… подождите, но зачем вам это надо… — растерянно залепетал Тэхён, бегая глазами по телу альфы, как его внезапно перебил чей-то оглушительный крик, заставивший чуть ли не подпрыгнуть на месте.
Что за?..
Стоило только Тэхёну повернуть голову и устремить свой взгляд вперёд, на здание первого корпуса, как острые иглы ужаса парализовали его тело, заставив пристыть к полу и оцепенеть. Крик застыл где-то в пересохшей глотке, а в голове зазвенело.
Дым. Мерзкий, серый, жуткий и быстрый дым валил из окна на втором этаже первого корпуса, где, если память Тэхёну не изменяет, проходят уроки химии и анатомии. Он стремительно распространялся по этажу, съедая всё на своем пути.
— Пожар, — одними губами прошептал Тэхён, пытаясь бороться с подступающей паникой. — Господи, пожар! Дети!
Сорвавшись с места, он, позабыв о коллеге, помчался вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и, только оказавшись на улице, что есть духу помчался к зданию, возле которого уже началось столпотворение. Пожарные сирены визжали, а клубящийся дым, вальяжно переплывающий в другие классы, на мгновение затуманил взгляд омеги. Учителя отчаянно пытались сохранять спокойствие и, отводя детей на расстояние, повторяли, как мантру, им: «Всё будет хорошо».
— Отчего загорелось-то? — спрашивал кто-то, перекрикивая обеспокоенные голоса учащихся.
— Проводка вроде загорелась в классе астрономии, а там и пошло дальше. Просто щёлк и всё. Хорошо, что ещё вовремя запах горелый заметили и стали из классов выходить. Урок же шёл.
— Слава богу! Всех вывели? А третий этаж? Они вышли?
— Они вышли самыми первыми, сейчас первый остался только.
— Кто-нибудь уже вызвал пожарных?!
«Первый этаж… Это же начальные классы!» — ударило в голову Тэхёна, и он, прорываясь ко входу через разволновавшуюся толпу в корпус, ничего не соображая, ворвался внутрь здания, примечая, что пока дымом на первом этаже почти не пахло. Но это явно ненадолго.
Пройдясь и заглянув по классам, Тэхён, прекрасно зная, что дети в подобных ситуациях начинают сильно паниковать, бояться и прятаться во всевозможные укромные места, тщательно осмотрел каждый уголочек.
— Здесь никого! — крикнул кто-то из учителей, что тоже присутствовали на этаже. — Выходим отсюда.
«Выходим?»
Но почему Киму так безнадежно кажется, что кто-то здесь да остался? Почему сердце так бешено бьётся, что является верным признаком того, что всё-таки здесь кто-то есть и нуждается в помощи. Голова отказывалась нормально функционировать, ибо просто невероятно страшно от осознания того, что огонь может безжалостно сожрать невинную детскую душу. Приходилось всё чаще и чаще давать себе мысленные оплеухи, дабы слепо и безоглядно не запаниковать ещё больше.
Не прошло и минутки, как до ушей Тэхёна донесся чей-то протяжный плач, на втором этаже, в самом первом кабинете. Ким был уверен, что плач шёл именно оттуда. Шестое чувство просто подсказывало. Не раздумывая, омега отправился туда, молясь, чтобы огонь не добрался до них раньше, чем они выберутся из этого ада.
Распахнув дверь, отчего та громко хлопнулась об стену и заскрипела, Тэхён, быстро пробегая взглядом по кабинету, наконец находит чёрненький комочек, что притаился за шкафом и рыдал так, что хрупкие плечики содрогались при вдохе и выдохе.
— Всё хорошо, маленькая, иди скорей сюда, — обратился к комочку Тэхён, приветливо улыбаясь и протягивая к нему свои руки.
Девочка. Маленькая, тоненькая, растрёпанная и заплаканная, с раскрасневшимися щеками. Икая уже от постоянных рыданий, она, как только увидела человека, немедля выбирается из своего укрытия и бросается в объятия Кима, крепко обхватывая своими хрупкими ручонками его за шею, ища в них защиты и простого человеческого тепла.
— Не плачь, всё хорошо будет. Как тебя зовут? — спрашивает Тэхён, поднимая девочку на руки и подходя к учительскому столу, где стояла ваза с цветами. Вышвырнув оттуда цветы, Тэхён, достав из кармана носовой платок, окунул его в воду.
— До Юта, — сквозь всхлипы пищит девочка. Первый класс, не иначе.
— Юта, значит. А меня Тэхён зовут. Рад знакомству, — попытался разрядить обстановку мужчина, выжимая платок и подавая его ребенку. — Держи, приложи к носику и не убирай до той поры, пока мы не выйдем на улицу. Ни за что не убирай, хорошо?
— Угу, — икнула девочка, делая так, как ей сказали. — Я к маме хочу-у. Отнесите меня к н-не-е-й!
— Отнесу, обещаю, — целуя в макушку, клянется преподаватель, поглаживая первоклашку по спине.
Выскочив из класса, Тэхён, прокашлявшись, ибо дым уже медленно шествовал по коридору, поспешил спуститься на первый этаж. Главное, чтобы пламя не добралось до проводки на верхнем этаже и до коридорчика, где находился гардероб с одеждой, кашпо с цветами и маленькими деревцами, и самое страшное — пластмассовые стульчики, двери и окна.
Господи, помоги!..
----
— Сонсэнним! — кричал во весь голос Чонгук, лавируя между толпившимися учениками, что даже вдохнуть нормально не давали. — Учитель Ким!
Но учитель не отзывался, не проявлялся где-то в толпе — его не было нигде. Это напрягало и заставляло сердце сжиматься от страха, от мысли, что с ним могло что-то случиться. Если уже не случилось.
Чёрт подери?!
— Хосок, я нигде не могу его найти, — выдохнул запыхавшийся Чонгук другу, наконец просочившись через толпу и подбежав к нему. — Ты видел сонсэннима? Мне что-то фигово от того, что я найти его не могу. Я везде смотрел уже, у всех спрашивал.
— Он с несколькими учителями в здание заходил. Правда те уже давно вроде вышли, по крайней мере учителя Бо я видел буквально минуты две назад, — проговорил Хосок, напрягаясь. — Может он внутри остался.
— Чего-чего?! — обомлел Чонгук, подавившись воздухом и подорвавшись с места, при этом чуть кого-то не сбив с ног, полетел к входным дверям корпуса. Если Тэхён всё ещё там, то ему нужно срочно выбираться оттуда. Ведь огонь, мощный и яркий, уже сиял в гардеробной на первом этаже.
— Стой! — схватил за локоть своего друга Хосок, догнав его наконец. — Туда нельзя, там уже вовсю пожар разыгрался. Пошли к чёрному ходу, уверен, учитель Ким направился именно туда.
С третьей попытки, отворив дверь чёрного хода, Чонгук, отпихнув друга, чуть не споткнувшись и не встретившись носом с грязным полом, понёсся вниз по ступенькам. Следовало пройти небольшой тёмный и пахнущий сыростью коридор, с мерзкими букашками, чтобы выйти к запасному выходу, что находился на первом этаже.
«Всё, что угодно заберите у меня, только не его. Только не его!» — умолял мысленно неизвестные силы Чонгук, судорожно глотая воздух ртом. Выбравшись наконец в пока ещё светлый коридор, Чонгук, переведя дух, прокричал:
— Тэхён!
— Чонгук! — послышался почти сразу неподалеку ответ.
Мысленно пребывая на седьмом небе и облегченно улыбаясь, альфа, не дожидаясь друга, направился навстречу своему сокровищу. Каково же было его удивление, когда он встретил Тэхёна не одного, а с какой-то девочкой на руках, которая прижимала носовой платочек к носу, а другой рукой обнимала крепко Кима.
Не успев и рта раскрыть, как Тэхён быстро, заставив жестом замолчать, приказал:
— Чонгукки, немедленно бери девочку на руки, и уходите отсюда. Здесь становится просто невозможно дышать. Ты быстрее меня будешь, так что бегом на выход! Живо!
— Постой, а как же ты? — принимая сжавшуюся первоклашку на руки, обеспокоенно вонзился взглядом Гук в мужчину. Его абсолютно не устраивал тот факт, что Тэхён останется где-то позади него. А если с ним ещё что-нибудь случится? Уж лучше пусть с ним всё страшное произойдёт, но только не с его Тэхёном. Ему не должно быть больно. Никогда.
— А я за вами пойду, обещаю не отставать, — видя замешательство в глазах альфы, добавил Тэхён, вымученно улыбнувшись уголками губ, протирая глаза, поскольку те начинали уже слезиться от едкого дыма.
Кивнув, Чонгук, доверившись, поспешил на выход. Оказавшись на улице, он, девочка и Хосок сразу же побежали к остальным, ибо там прибыла уже пожарная машина и скорая, которая, похоже, просто необходима девочке. Отдав медикам свою ношу, Чонгук хотел было уже ломануться обратно, за Тэхёном, как Хосок опять его остановил:
— Куда?
— За Тэхёном, отпусти, — раздраженно бросил Чонгук, сверкая глазами, и хотел было уже сделать шаг вперёд, но не смог…
В следующее мгновение, неподвижный воздух всколыхнулся от мощного взрыва, отчего чёрные клубы дыма повалили вверх, очерняя тем самым голубое небо и заслоняя солнце. Тысячи громоподобных криков раздались со всех сторон, оглушая, но Чонгук, кажется, их не слышал. Уставившись стеклянными от ужаса глазами в одну точку, он, даже не замечая, что был толкнут кем-то, онемел, забыв, как дышать. Он готов был поклясться, что в этот момент его сердце остановилось, а какие-либо звуки перестали для него существовать. Весь мир застыл, утопив Гука в своей мёртвой тишине.
Тэхён он… он умер? Этот взрыв, он… убил его? Забрал? Забрал у Чонгука?
— Тэхён! — бросился в пламя Чонгук с затуманенным взглядом, пропуская больной удар в сердце, но сильные руки схватили его, не желая отпускать. — Нет, нет, нет! Тэхён, нет! Пустите меня! Пустите меня к нему!
— Тихо, успокойся, — пытался докричаться до вырывающегося из хватки, с ума сошедшего друга, Хосок. — Успокойся, чёрт тебя подери!
Успокоиться? Успокоиться?! Как? Зачем? Для чего?
Его больше нет, нет его солнышка, а значит и нет Чонгука. Внутри всё как будто разрывало, умирало, чернело, забирая всё хорошее и светлое. Зачем ему это всё, если он будет знать, что человек, в которого он влюблён всю жизнь, его покинул? Нет! Не нужно всё, нет! Гуку нужно к Тэхёну.
Вот, что ему нужно. С ним, только с ним. Без него нет жизни. Без ничего нет, кроме кромешного и пугающего, ничто.
«Сонсэнним, неужели это всё? Неужели всё?..»
🥀🥀🥀
Несколько часов спустя суматоха заканчивается. Пожарные машины ещё работают, борясь с огнем, чтобы тот ненароком не перекинулся на деревья, а дальше и на второй корпус. Дым медленно рассеивался, уходя уже в вечернее тёмно-алое небо, тая там. Пахло гарью. Всё вокруг казалось таким пустынным и безжизненным.
Большинство учеников уже разъезжались по домам: кого забирали, попутно высказывая учительскому составу благодарственные слова и скорбь, ведь ремонту тут теперь будь здоров, кто-то оставался и помогал тем, чем мог. СМИ уже вовсю работали, строча материал для завтрашних новостей, всё-таки известная школа. Уже и полиция присоединилась. Медики, стоявшие около скорой, оказывали помощь пострадавшим.
Сидя на бордюре возле одной машины из скорой, Хосок, смотря на асфальт, благодарил всех богов, что его родители сейчас в отъезде и не видят всего этого ужаса. Конечно, уже скоро до них дойдёт эта новость, и телефон альфы будет разрываться от звонков.
Ещё никогда такого масштабного пожара не было за все его годы учёбы в этой школе. Да их вообще, по сути, никогда не было, но этот мог превзойти все шестнадцать маленьких пожаров. Голова гудела, хотя таблетку он уже выпил. Да уж, врагу бы не пожелал такое наблюдать и уж тем более пережить. Ещё этот Чонгук…
Кстати, где он? Сказал, пойдёт проветриться в школьный сад, так как это самое уединённое место, что ему было как раз и нужно. Он не плакал, просто сидел некоторое время рядом с Хосоком и Чимином, покачиваясь из стороны в сторону, уставившись в одну точку и борясь с ознобом. Его трясло, наверняка давление было повышенное, но он наотрез отказался идти к скорой. Посидев так ещё немного, он молча поднялся, засунул руки в карманы пиджака, зашагал вперёд и не сразу ответил на вопрос Хоби: «Куда ты?», а когда ответил, то в его голосе было столько боли и отчаяния, что Чону стало его еще больше жаль.
Хосок с Чимином пытались выяснить, не появлялся ли где учитель Ким, но все лишь пожимали плечами. Но и пожарные пока тела не находили.
«И слава богу», — думал Хосок, кутаясь в пиджак от внезапного пронизывающего порыва ветра. Задумавшись, он не сразу отреагировал на своё имя, которое так активно кто-то выкрикивал. Когда уже перед ним появилась какая-то тень, он поднял голову и встретился с квадратной улыбкой сонсэннима.
— Учитель Ким! — не веря своим глазам, прохрипел Хосок, облегченно улыбаясь. — С вами всё хорошо. Вы в порядке?
— Всё нормально, — успокаивающе кладя ему руку на плечо, сказал Тэхён. — Правда дымом весь пропах, а так…
— Но… мы видели взрыв и думали, что…
— Я может и старше вас, но ещё не такая улитка, — приглаживая растрёпанные волосы и отряхивая одежду, усмехнулся Ким. Белой рубашке пришёл конец, её уже точно не спасти. — Всё нормально, вы как? — оттирая щеку, спросил Тэхён.
— Пойдёт, живы и ладно, а ещё… Чонгук! — спохватился Хосок. — Сонсэнним, Чонгук, он… в саду, он…
— Я понял, — быстро кивнул омега, перебивая, круто поворачиваясь и отправляясь на поиски альфы.
-----
— Так холодно, — прошептал Чонгук, обнимая себя и ещё тесней прижимаясь спиной к стене здания второго корпуса песочного цвета. Единственное место, куда его донесли ноги. Потом они просто отказали, заставив своего хозяина тяжело опуститься на зелёный газон, подползти к стенке и, сев, откинуться спиной на холодную поверхность, отдав себя на растерзание мыслям.
Может, ему показалось? Может, это всё чья-то злая шутка? Может, Тэхён не умер и сидит сейчас где-нибудь и общается со своими коллегами? Тэхён…
При мысли о нём в душе цветы раньше расцветали, а сейчас же они, завянув, просто молили о помощи. Но что мог сделать Чонгук? Тэхёна нет, а значит и его нет тоже. Вот такая вот гадкая система.
Интересно, а сможет ли Чонгук прожить дальше без него? Ведь теперь-то уж им точно никогда не встретиться, если только в другой жизни или вселенной. Попробовать ещё раз стать счастливым без него? А это как? Как без Тэхёна?
— Айщ-щ! — выругался Гук, маниакально ухмыляясь, зарываясь руками в волосы, борясь с желанием не вырвать их. Так хотелось кого-нибудь убить. Только чтобы тот, кому был дорог этот человек, почувствовал всё то, что чувствует сейчас Ким Чонгук, задыхаясь от ноющей боли в груди. Хотелось плакать, хотелось кричать, рвать и метать, хотелось
к нему.
Опустив голову, Чонгук замолчал. И его мысли тоже. На землю упала капля, вторая, третья. Возможно, хотелось бы, чтобы это был дождь. Но это были самые настоящие слёзы.
Маньяк. Больной человек. Ведь не зря же его так называли. Всё вполне обоснованно. Чонгук и не обижался никогда, потому, как и впрямь им является, ибо просто нельзя так любить. Безрассудно, точно в омут с головой, так навсегда.
Обнять хочется.
Его хочется.
Его…
— Чонгукки, — доносится до его мутного сознания, и Чонгук, болезненно простонав, неосознанно тянется к этому голосу, улавливая в нем родные бархатные нотки. — Чонгукки!
Подскочив, словно его ледяной водой окатили, и убрав последние слезы с лица, альфа вертит головой в разные стороны, пытаясь найти обладателя этого голоса. Сердце начинает стучать так быстро, что вот-вот выскочит из груди, когда он, испуская вздох, наконец, находит того, кто его звал. Кровь лавой по венам движется, а руки уже сами, на автомате, тянутся, словно ростки к солнцу, мечтая вновь ощутить это медовое тепло и вдохнуть запах пирожных, а не этот надоевший ему запах вишни и груш.
— Гукки, — бежит к нему навстречу омега, и Гуку кажется, что ему это снится. Ему это точно не мерещится? И если сейчас он прикоснётся к нему, то он не испарится и не исчезнет, как какое-то прекрасное ведение?
Тэхён не успевает ещё вплотную подойти к Чонгуку, как тот молниеносно срывается с места, грубо хватает его за руки и со всей силы тянет на себя, а уже через миг, намертво прижимает к своей груди, утыкаясь кончиком носа в шею Кима.
Обвивая руками мощную шею альфы, Тэхён, зарываясь пальцами в немного жесткие волосы парня, позволяет себе закрыть глаза, прижаться ближе и вдохнуть йогуртовый аромат в себя, а после вызывающе припечатать к стене, всё ещё находясь в крепких объятиях Чонгука.
Тепло. Трепетно. Нежно…
— Гукки, — зовет Тэхён, но ответ не слышит. — Всё, всё обошлось, успокойся. Я здесь и исчезать никуда не собираюсь. Посмотри на меня.
— Не хочу! — капризно заявляет, как ребёнок, Чонгук.
— Ну, что ты, как маленький, посмотри, пожалуйста.
Нехотя отрываясь, но не выпуская из своих рук, Чонгук смотрит на своё сокровище и выдавливает из себя улыбку, коснувшись с Тэхёном лбами.
— Я думал, что потерял тебя, — у омеги от такого заявления отчего-то сердце сжимается, и он вязко сглатывает. — Не смей так больше делать, никогда! Не смей оставлять меня!
— Прости, что заставил волноваться, — прошептал отчего-то Тэхён, потеряв способность говорить и здраво мыслить. Глаза Гука светятся от счастья, топя Кима в своих чёрных водах, а от самого парня такое магическое тепло исходит, что тебе хочется ещё только ближе прижаться.
«Что это?» — не понимает сам себя Тэхён, противореча всем своим законам и устоям. Он не должен так думать, он вообще не должен о ком-то так думать. Он обещал себе совершенно другое и…
Рука Чонгука медленно поднимается вверх и гладит по омежьей щеке.
У Тэхёна мгновенно учащается дыхание, а пальцы немеют. Похоже, у него резко поднялась температура, ведь не просто так ему сейчас кажется, что мир вокруг них кружится, как карусель, что в парке развлечений. Он велит себе отстраниться и вообще — уйти отсюда, но тело отказывается слушаться, не понимая своего хозяина. Кончик большого пальца поглаживает его подбородок, разжигая где-то глубоко в Тэхёне настоящий пожар, смешанный с ощутимым, непонятным желанием. Глаза альфы стали тёмными и опаляющими, голос зазвучал как-то неестественно:
— Позволь мне… — это вопрос или распоряжение?
Тэхён застыл на месте, затаив дыхание, уставившись на Чонгука. Он не мог и пошевелиться, а тем временем тёплые ладони Чонгука нежно обхватили его щёки. Он опустил голову и прильнул к его рту.
Когда их губы слились, Тэхён испытал невероятное ощущение. Начиная от негодования и заканчивая тёплым, маленьким, опустившимся к нему прямо в руки, счастьем. Он закрыл глаза и уступил напору альфы, и его язык тут же проскользнул внутрь и нежно коснулся нёба.
Космос. Именно его видел сейчас Тэхён, ибо Гук целовал, как никто другой.
Чонгук не мог оторваться от Тэхёна. Омега отвечал на его поцелуй, и этого ответа было достаточно, чтобы в нём проснулось жгучее желание. Его внутренний дикий альфа хотел больше, чем мог дать этот один поцелуй.
У Тэхёна же кружилась голова. Поцелуй становился всё крепче, стихийнее. С тихим стоном он прильнул к альфе, прижавшись грудью к его груди, забывая обо всём на свете. Эти чувства, которые он сейчас испытывал — такие новые, яркие и такие приятные. Это не сравнится ни с чем. Это что-то запредельное, межгалактическое, и оно так нравилось Тэхёну.
Продолжая нежно посасывать его губу, Чонгук, сделав шаг вперёд, вновь прижал Тэхёна к стене. Поцелуй становился уже не таким, каким он был в начале; слишком яркий, слишком возбуждающий и требовательный, слишком животный. Альфа отрывается от желанных губ, поцелуями-бабочками ведёт по основанию подбородка, спускается к манящей и давно уже привлекающей его шее омеги, сначала невесомо целуя, а после слегка прикусив, оставляет яркий засос, и плевать, что завтра им обоим в школу. Тэхён закусывает губу, дабы не позволить стону вновь сорваться с губ, позволяя Чонгуку метить себя, но когда тот целует выше, за ушком, «приказ» летит в пропасть, и Тэхён, млея в руках парня, стонет, впиваясь пальцами в широкие плечи альфы. Он уверен, если бы не Чонгук, крепко прижимающий его сейчас к стене, то точно бы рухнул на землю, а Чонгук же, дьявольски улыбаясь, снова припадает к мягким, чуть опухшим, губам, завлекая в новый водоворот чувств. Кажется, он нашёл эрогенную зону своего омежки.
И это лучшее, что могло произойти с Чонгуком. Это не тот мини-поцелуй в двенадцать лет, это неподдельная, взаимная страсть. И самое главное — Тэхён отвечал, он отвечал ему.
С трудом оторвавшись от учителя, Чонгук, тяжело дыша от нехватки кислорода, прикоснулся лбом к стене, чувствуя, как голова омеги ложится на его плечо.
Что это? Что сейчас такое было? Нет, боже, нет! Нельзя. Нельзя! Что же они наделали? Что же ты — Тэхён, наделал…
