🥀🥀🥀
У Чонгука паника. Что вообще происходит вокруг? День сегодня — просто один полнейший ужас. С утра, значит, он навсегда лишился своей любимой футболки лишь потому, что пролил на неё кофе, благо остывший. Потом чуть не споткнулся и не упал в грязь возле дома. Получил неуд по анатомии и географии, потому что не подготовил реферат ни к тому уроку, ни к этому. Ладно география, а анатомия-то! Будущий врач, называется… Потом, значит, какая-то тварь, чтоб у неё руки отпали, проткнула ему шину, и Гуку пришлось прям посередь дороги менять колесо. Вишенкой же на этом тортике оказалось то, что Тэхён внезапно заболел, хотя вчера ещё был в хорошей форме, и не пришёл на работу. Прекрасно, что ещё сказать! Плюс ко всему этому — он чувствовал себя весь день словно на иголках, а на душе так тяжело было, создавалось даже ощущение, что Чонгук что-то пропустил, не доглядел и теперь сидит и тупо не понимает, в чём дело. По сути, оно так и было. Вокруг что-то происходит, и Гук явно не догоняет что, ибо голова сегодня тоже плохо варит. Но больше всего парня волновал вопрос: где Тэхён? Что с ним? Почему не отвечает на сообщения и звонки? За весь день он, наверное, раз двадцать точно ему набрал, и всё без толку. Это наводило тревоги ещё больше. Чонгук бы, может, и сходил к нему, проведал, да никак, потому как сидит и почти спит сейчас на кухне вместе с родителями и дальними родственниками, что неожиданно нагрянули в гости, будь они неладны. Уже засыпая от монотонной и нудной речи своего дядюшки, Чонгук резко подскакивает на месте, услышав, как наверху в его комнате громко затрезвонил телефон. Он лениво и медленно поднимается в свою комнату, потягиваясь и ворча, как старый дед, из-за того, что родственничков придется терпеть все выходные, что в планы альфы не входило никак. Он принимает звонок от неизвестного номера, перебрасывается какими-то шаблонными фразами с незнакомцем, откуда-то знающим его, и слышит то, что не хотел бы услышать никогда. «Тэхёну плохо. Ты нужен ему, как никто другой. Поезжай к нему и помоги, а на утро уже приеду я и отдам препараты. Поторопись, хорошо…» Далее всё происходит слишком быстро. Чонгук подрывается с места, надевает толстовку и несётся вниз, попутно хватая ключи от машины, что лежали на комоде. Надевает первые попавшиеся кроссовки и кожанку, громко кидая под возмущённый крик папы: «Я ушёл», и выбегает на улицу со скоростью света. Хорошо, что он ещё машину не загнал. Быстро вбив в навигатор адрес Тэхёна, Чонгук давит на газ и уже через пятнадцать минут стоит возле многоэтажки, в которой живет его омега. Парень уверен: он ещё никогда так быстро не бегал, взбираясь на девятый этаж, и если бы учитель физкультуры узнал об этом забеге, точно поставил бы «отлично». Оказавшись у нужной двери, Чонгук, переводя дыхание, стучит в неё и сразу жмёт на звонок, чтобы наверняка. «Не мог же он уснуть… » — мысленно ворчит Гук, стуча ещё раз, только громче. Каково же было его удивление, когда он, дернув за ручку, отворяет железную дверь, что оказалась незапертой. — Тэхён! — зовет учителя Чонгук, захлопывая за собой дверь и углубляясь внутрь квартиры. Как он и ожидал, его встречает уютная, тёплая, сделанная в пастельных тонах квартира, что подстать самому омеге. А сколько здесь, начиная от низких и до высоких, живых растений присутствовало, что квартиру можно было смело назвать ботаническим садом. Так красиво. И пахнет… пирожными. Слишком сильно пахнет. Пахнет так, что у Чонгука скоро голова кругом пойдёт от этого запаха, на который у него мгновенно всё тело напрягается. В самой квартире темно, и Тэхёна нигде не видно. Единственный свет — это свет от светильника, идущий полосой в коридор из комнаты, в которую дверь была чуть приоткрыта. — Тэхён? — спрашивает тишину Чонгук, направляясь в сторону этой комнаты. С каждым шагом запах омеги становится всё насыщеннее и насыщеннее, заставляя мысли путаться, а сердце биться как сумасшедшее. Что такого могло случиться, что Тэхён не смог не то, чтобы не встретить его, а даже услышать? Он останавливается возле приоткрытой двери, минуту решаясь входить или нет, ощущая, как запах омеги заполняет лёгкие и въедается глубоко в кожу. Все мысли улетучиваются в одно крохотное мгновение, когда до него доносится тихий стон, и Чонгук, как загипнотизированный, широко отворяет дверь и идёт на запах. Идёт медленно, словно хищник, приближающийся к своей добыче. Чонгук останавливается у самого подножия кровати и смотрит на Тэхёна, что лежит на ней, скрючившись, что-то шепча себе под нос. Он выглядит так, как будто принимал ванну прям в одежде, что говорит о том, что Тэхёну действительно очень плохо, и Чонгук вдруг теряется, не зная, что делать. Звонить в скорую или… — Чонгук?.. — встречается с ним взглядом Тэхён, когда вскидывает голову, резко подскакивая на кровати, отчего сразу получает острый укол в живот. Значит, ему не померещилось? В комнате пахло йогуртом, и источником этого запаха был на самом деле альфа, что стоял поодаль него, а не сплошные мокрые фантазии, что так мастерски вырисовывали картины перед глазами Тэхёна. — Тише, — подрывается с места Чонгук, придерживая Кима за плечи, чтобы тот бревном снова не рухнул обратно на кровать. — Это я, не бойся, — успокаивает его парень, гладя по голове, обеспокоенно бегая глазами по его телу, не понимая, почему голос внезапно сел, а дышать стало трудно. В голове туман кружил, а желание обнять омегу становилось невыносимым. И не только обнять… — Как ты здесь оказался? Я же запер дверь, — мямлит еле различимо Тэхён, пытаясь сохранять правильные мысли в голове и не дать возможности случиться непоправимому. Но как же это трудно! Ведь Чонгук перед ним сейчас такой красивый, такой родной… что хотелось наброситься на него, как голодный зверь на свою пойманную добычу. Природный аромат альфы ласкает тело течного омеги, приятно окутывая его и не давая боли больше трогать его. Ужасно хочется разрядки… как же ужасно хочется почувствовать Чонгука в себе… это, наверное, просто потрясающе!.. Тэхён, уже ничего не понимая и прощаясь с рассудком, льнёт ближе к руке Чонгука, когда та ложится на его щёку, и он чуть ли не мурлычет от поглаживаний. — У тебя течка, — сглатывает Чонгук, не сводя пристального взгляда с Тэхёна. — Почему ты не сказал мне об этом? Ведь тебе же больно… — Прости, — встречается с ним потемневшими от страсти глазами Ким, и от этого взгляда у Чонгука ток по позвоночнику проходит. — Я думал, ты разозлишься… — Маленький мой, как я могу разозлиться на тебя? — переходит уже на шепот альфа, сокращая между ними ничтожное расстояние и, взяв Тэхёна за подбородок, поднимает его голову вверх, заставляет смотреть на себя. — Я же люблю тебя. Твоя боль — моя боль. Неужели ты не подумал о том, что мне тоже может стать плохо? — Прости… — вновь извиняется Тэхён, облизывая губы и тем самым совершая самую большую ошибку. Обжигающий взгляд альфы следит за розовым язычком, что непристойно скользит по губам омеги, действуя на парня, как красная тряпка на быка. — Не смей так больше поступать со мной, — хриплым голосом приказывает Чонгук, наклоняясь и невесомо целуя Тэхёна в лоб, потом в переносицу, в милую родинку на носике, в щёку и в губы, сразу же отстраняясь, заглядывая глубоко в глаза Тэхёна. Ответ он получает сразу. Тэхён сам тянется к нему, и Чонгук, посылая все мысли и весь мир к черту, валит мужчину на кровать, нависая над ним и целуя. Поцелуй выходит слишком развратным, мокрым, пошлым. Переплетая языки, они тонут в ощущениях, которых так долго ждали. Это именно то, что им сейчас просто необходимо. Тэхён зарывается пальцами в волосы Чонгука и полностью, без остатка, отдаёт себя во власть альфы, чувствуя, как радостное волнение наполнило его кровь. Этого он и хотел. Чонгук рядом. Он с ним, и боль, что разрывала его на части, ушла, сменяясь легким покалыванием по всему телу. Сев на кровать, Чонгук нехотя разрывает поцелуй, дрожащими руками стягивает футболку с Тэхёна, а с себя толстовку и отправляет ненужные сейчас вещи в тёмный угол комнаты. Он решает пока остаться в футболке, но, видимо, в планы Тэхёна это не входит, и он яростно избавляет Гука от неё. Его взору открывается мощная грудь альфы с явно выделяющимся прессом. Он некоторое время любуется Чонгуком, засматривается, как на какую-то ценную реликвию, а после осторожно касается разгорячённой кожи парня, почувствовав, как он весь замер от этого прикосновения, и как гулко застучало сердце под его ладонью. — Ты такой красивый, — выдыхает Тэхён и мягко ведёт пальчиками вниз, к кромке джинсов. Но его руку тут же перехватывают и валят обратно на лопатки на кровать, вновь целуя. — А ты — нетерпеливый, — одаривает его довольной улыбкой Чонгук, садясь на омегу верхом. — Но теперь моя очередь. — Гукки… — не успевает договорить Тэхён, как из его горла вырывается глухой стон. Кончик языка альфы скользит вокруг его сосков, пробуждая в нем что-то глубоко внутри, ранее спрятанное и забытое. Язык Чона долго дразнил его, чередуя то ласковые и нежные прикосновения, то жестокие и властные, пока Тэхён не сдался и не застонал от наслаждения. Чуть приподнявшись, Чонгук, проделав дорожку из поцелуев на шее омеги, впился в неё, оставляя после себя красное пятнышко. Потом ниже, ниже, на ключице и ещё ниже, оставляя после себя вереницу засосов и останавливаясь в районе ноющего паха омеги. Мокрое пятнышко, что так бросалось в глаза Чонгука, всё увеличивалась и увеличивалось, давая понять, что Тэхён близок к разрядке. А он ведь ещё ничего не сделал! Облизнувшись, как кот, Чонгук снимает с Тэхёна последние предметы одежды и застывает, испуская вздох восхищения. Спору нет, Ким Тэхён — одно сплошное произведение искусства: ни один знаменитый художник, ни один талантливый скульптор не сможет передать всю ту красоту, что сейчас перед глазами Чонгука. Эта крышесносная худоба, эта кожа цвета молока с мёдом — такая сладкая и желанная, эти так вызывающе выпирающие косточки… Боже! Дайте силы Чонгуку не сорваться прямо сейчас! В горле всё пересохло как в пустыне, а в штанах стало так неудобно, что хотелось избавиться от них, и поскорее. От мыслей, что к этому телу уже никто давно не прикасался, Чонгуку ликовать хотелось, потому что теперь Тэхён принадлежит ему. Ему и больше никому! Он смотрит на возбуждённого Тэхёна, склоняется, целует пупок, потом чуть ниже, и, обхватив рукой половой орган мужчины, подул на него, отчего сразу получил приятные для слуха стоны и имитированный толчок в его руку. Тэхён хочет его. Хочет так же сильно, как и Чонгук его. Но спешить не надо. Они ещё всё успеют, а пока… Чонгук обхватывает губами уретру, раз за разом проходя языком по ней, а после берёт ствол в рот до основания и начинает свою пытку. Тэхён, задрожав, вцепился руками в плечи альфы, прогнувшись в спине и заметавшись головой на подушке. На него обрушилась новая волна эмоций, таких, каких ему ещё никогда не приходилось испытывать. Он совсем потерял голову от желания. Закрыв глаза, омега попытался восстановить дыхание, но это оказалось невыполнимой задачей, поскольку палец Чонгука скользнул внутрь, а уже через минуту к нему присоединился ещё один, растягивая на манер ножниц Тэхёна и поглаживая гладкие стеночки. Его крик эхом разнесся по комнате. — Тэхён, — простонал Чонгук, отстраняясь и облизывая губы, наслаждаясь вкусом омеги, ещё глубже проникая в него. Стоило только Киму потянуться к своей пульсирующей плоти, как его рука тут же была ловко перехвачена и отведена назад. — Не смей прикасаться к себе! Чонгук легонько укусил его в шею, как бы наказывая за непослушание, заставляя Тэхёна издать блаженный стон и обвить руками его шею. Он выдохнул его имя и откинул голову назад. Ему было невероятно хорошо, хотелось продлить эти сладкие мгновения навечно. Выгнув спину, чтобы быть к Чонгуку ближе, он уже сам насаживался на пальцы альфы, хныкая от удовольствия. Он стал извиваться в руках Чонгука, отчаянно прося большего. — Гукки, пожалуйста… — тягуче произнес Тэхён, окинув умоляющим взглядом альфу. Сдвинувшись вниз, Чонгук, кое-как справившись с джинсами и приспустив их, высвободил возбужденный, требующий к себе внимания член, издав тихий стон облегчения. Вот оно! То, что он хотел сделать уже очень давно. Пододвинувшись к Тэхёну ближе, Чонгук соединил два члена, из которых уже давно сочилась смазка, обхватив их одной рукой. Когда Чонгук начинает двигать рукой, Тэхёна дугой прогибает, и он, сжимая простыни, закатывает глаза от удовольствия. Темп становился всё быстрее, резче, и Тэхён чувствует, как его накрывает волна ни с чем не сравнимого удовольствия. В ушах шумело, а дыхание превратилось в короткие прерывистые всхлипывания. Содрогаясь всем телом, альфа изливается в свою руку, а уже через секунду и Тэхёна, и Чонгука кроет. Кроет от близости с этим прекрасной омегой, и он валится на него, сжимая в своих объятиях, блаженно улыбаясь, ощущая на своей спине теплые руки Тэхёна, что прижимают его к себе. Несколько минут проходят в полнейшем молчании, и они оба восстанавливают дыхание. В воздухе пахнет йогуртовыми пирожными, что так искусно перемешались во время их близости, что делает счастливым Гука ещё больше. Он лежит совершенно без движения, позволяя Тэхёну перебирать его пряди волос и слушать, как его сердечко медленно успокаивается. Мечты сбываются, и он тому свидетель. Тэхён теперь принадлежит ему. Пусть пока неофициально, без метки, но всё впереди. Чонгук уверен — теперь всё пойдет хорошо. После, пусть и не совсем соития, Тэхёни точно от него не сбежит. Никуда не денется. Альфа перекатывается на противоположный край кровати и трёт лицо ладонями, пряча тем самым радостную улыбку. Как же хорошо!.. Он поворачивает голову в сторону омеги и сразу встречается со взглядом Тэхёна, в котором всё ещё горел неизвестный никому огонёк. — Ты как? — спрашивает первым Чонгук, нарушая напряжённую тишину. — Прекрасно, мне настолько хорошо, что я… — Тэхён не договаривает, как внезапно, чем пугает Гука, подрывается с места и, пододвинувшись ближе, крепко обнимает Чонгука, утыкаясь носом в шею альфы. Так мило! Чонгук обнимает в ответ и целует в макушку, прикрывая глаза. Вечно бы лежать так. И ничего больше не надо. — Спасибо, что пришёл. Я думал, что никогда уже не увижу тебя. Я так соскучился, — жалуется недовольно Тэхён, чмокая альфу в основание подбородка. — Ну, почему же не увидел бы? — ликует вместе с бабочками в животе Чонгук, улыбаясь, как чеширский кот. — В школе бы точно встретились на твоём уроке. Минуту ничего не происходит, и Чонгуку кажется, что он сказал самую глупую и постыдную вещь в мире. Воздух вдруг становится наэлектризованным, а напряжение, смешанное с волнением, вселяется в его тело. — Ты ведь не учишься в школе. Ты давно закончил её, — говорит стальным голосом Тэхён. — Как бы я мог встретиться с тобой, дурашка? — Чего?! — ошеломляюще выкрикивает Чонгук, не веря своим ушам, подскакивая на кровати и тупо уставившись на Кима. Что он несёт? В смысле «давно закончил»? О чём речь вообще? Как это «не встретились»? От подобного ответа Чонгуку становится не по себе. — Ах, не кричи. Я не люблю, когда ты злишься, — сквашивает мордашку, дуя щёки и делая губы уточкой, пыхтит, как маленький, Тэхён, смотря на Чонгука с обожанием, с такой любовью и преданностью, с которой не смотрел на него никогда прежде. А Чонгук не понимает. Он безнадёжно пытается сканировать и хоть как-то обдумать данную ему информацию, но выходит ровным счётом ничего, и он остаётся куковать на дне ямы, в которую его поместил Ким. Махнув головой, парень, отогнав от себя поток мыслей, решил, что ему стоит попить водички, прежде чем начать выяснять, о чём вообще речь идёт. Он поднимается на ноги, но не успевает сделать и шага, как Тэхён шмыгает следом, чуть ли не валясь с кровати на пол, хватает его за правую руку и обнимает её так неистово, будто она его последняя надежда на спасение. — Тэхён, — пытается вырвать свою руку, что так крепко сжали, Чонгук, отчего-то пугаясь такого поведения омеги. — Что ты делаешь? — Не уходи! — просит Тэхён, с нескрываемой мольбой в голосе, всхлипывая. — Не оставляй меня, прошу! Можешь сделать со мной всё что хочешь, но не отпускай. Мне плохо без тебя… Юнги… пожалуйста, Юнги, не оставляй меня одного… — Ю…нги?.. — спрашивает скорей себя, чем Тэхёна, Чонгук, столбенея. Он слышит, как сердце болезненно начинает биться о грудную клетку, как воздух в лёгких заканчивается, как кровь бешено проносится по жилам и как ярость своим чёрно-красным полотном накрывает его, заставляя зарычать от злости и, метнув на омегу разъярённый взгляд, вырвать свою руку из его железной хватки и пошатнуться. Мысли, что обрушиваются на него, медленно строятся в ряд, и их смысл наконец доходит до мутного сознания альфы. Он испускает болезненный вздох, безмолвно падая на колени. Юнги. Значит, всё то время, в постели, перед глазами Тэхёна был Юнги. Юнги, а не Ким Чонгук. Кто угодно, но только не он. И только поэтому он позволил к себе прикоснуться. Простая математика. Простая и ядовитая своей истиной. И вовсе не счастливая. Счастье и Гук — вообще понятия несовместимые. Тэхён не принадлежит ему: он принадлежит Юнги, который наконец вернулся к нему. А Чонгук опять остался ни с чем. Как и всегда… «Сонсэнним, ты хоть понимаешь, как это больно? Понимаешь, что мне теперь жить не хочется от осознания того, что чтобы тебе было не противно, ты вместо меня представляешь его? Зачем ты это делаешь? Зачем, блять, сочиняешь эту ложь для меня?»Милая ложь
10 ноября 2018 г. в 20:08
— Как нет?! — ужаснулся омега ещё больше, побледнев и став похожим на мел, осознавая, если не здесь, то теперь уже нигде не получится купить. Он просто не сможет добраться самостоятельно до ещё одной, даже ближайшей, аптеки. Запах и так уже слишком сильный, чтобы передвигаться по городу одному, особенно в этот час, когда на улице постепенно сгущались сумерки, и подозрительных типов на вид становилось всё больше.
— Простите, но они закончились. Приходите в понедельник, тогда они точно будут, — с невозмутимым видом, пожимая плечами, бесцветным голосом выдает, как запрограммированный робот, бета, даже не обращая внимания на своего покупателя, который скоро выть от боли начнёт прям в помещении.
Ничего не ответив, Тэхён, сжимая покрепче челюсть, дабы не позволить грубым словам сорваться с языка, выбегает из аптеки, молясь мысленно, чтобы такси получилось выловить с первого раза. Прохожие, что окружают его, сразу переключают всё своё внимание на течного омегу, отчего Тэхён непроизвольно сжимается, содрогаясь внутренне, и дышит часто-часто. В голове туман, заполонивший все праведные мысли, а по телу раз за разом мурашки размером с кулак пробегали, заставляя Тэхёна, кусая нижнюю губу до крови, зажмуриваться и, переступая с ноги на ногу, переводить дыхание.
«Как же больно!»
С самого раннего утра, когда на небе ещё только забрызгал рассвет, Тэхён внезапно проснулся, резко подскочив с кровати от того, что ему показалось, что простынь под ним стала мокрой. Откинув одеяло в сторону, Тэхён, судорожно сглотнув, пугаясь самого себя, ибо такого ещё с ним никогда не происходило, медленно сдвинулся вверх, на мягкие подушки. Постель действительно оказалась мокрой, а вместе с ней и нижнее бельё. Боль, слишком жгучая и почти невыносимая, вновь накрыла его, заставив болезненно вскрикнуть, откинуться на подушки и сжать белые простыни.
Кое-как встав и добравшись до аптечки, что лежала на кухне, Ким, в надежде найти там хоть какой-то блокатор, перерыл все таблетки и бутылочки, которые были в ней. Но так и не найдя ничего нужного, Тэхён, не придумав ничего больше, как просто съесть анальгетик, поплёлся убирать свою постель. Он рассчитывал, что ему хотя бы немного душ поможет, однако вода, холодная изначально, казалась настоящим лавовым потоком, помогая только больше обострять чувства и неправильные фантазии.
Такого ещё с ним не было. Никогда ещё не было так больно, что аж в глазах мутнело и голова кружилась, а ноги так и норовили подкоситься. Зуд там становился невыносимым, отчаянно требуя хоть какого-нибудь альфу.
Ближе к десяти утра, Тэхён, весь потный от напавшей на него жары, с мокрой чёлкой, что липла ко лбу и лезла в глаза, позвонил директору школы Суран и, как можно более естественным голосом, попросил дать ему выходной, поскольку сегодня он себя неважно чувствует. Это ещё мягко сказано. Директор же не стал выяснять причину недуга и благополучно отпустил на сегодня Кима. Всё равно пятница.
Далее Тэхён метался по всей квартире, всячески пытаясь сторониться своих демонов, что караулили его на каждом шагу и, пошло ухмыляясь, заманивали к себе в пропасть. Они всё время заставляли Тэхёна невольно кидать взгляды на телефон, лежавший на тумбочке в прихожей, на ушко непристойно шепча: «Позвони ему». Позвонить?.. Позвонить… он ведь тогда поможет, да? И все страдания сразу исчезнут?
Ни за что! Нельзя! Как бы сильно плохо не было и как бы сие предложение не искушало — нельзя!
Оставшуюся половину дня, до шести вечера, Тэхён, катаясь по кровати и сжимая в своих объятиях подушку, всячески принуждал себя не думать о нём. Не думать о Чонгуке вообще! Омега прекрасно знал, что если позволить Чонгуку ступить на порог, он себе этого потом никогда не простит. Это слишком жестоко! Альфа поможет, не сделает больно и насильно не возьмёт. Успокоит, обнимет, приласкает… но поможет. Но подобная помощь Тэхёну не нужна. И Чонгуку он такой не нужен.
Наевшись обезболивающих, омега решил попытать счастье и дойти самостоятельно до аптеки. От посторонних взглядов, обращённых на него, где бы он не проходил, Тэхёну хотелось куда-нибудь спрятаться. Слишком много альф окружало его! И все они, как один, поворачивали свои головы, когда он проскальзывал мимо. Ну почему? Зачем они это делают? Он и так оделся как можно неприметнее — во всё чёрное — но они всё равно продолжали кидать свои голодные взгляды, заставляя сердечко Тэхёна сжиматься от страха всякий раз, когда это происходило.
Поход в аптеку ничего не дал. Блокаторы закончились, а следующий завоз препаратов будет только в понедельник. Во второй аптеке, где он с горем пополам отстоял свою очередь, ему сказали то же самое. Идти куда-то ещё смысла не было. Проще просто пойти и утопиться, чем терпеть на себе ещё тысячу взглядов.
Домой Тэхён ворвался как ошпаренный и, как ему показалось, молнией закрыл дверь на замок. Ещё бы немного, и его точно разложили бы прям на лестничной площадке. Чёртов сосед!..
— Бэкхён… — тянет Тэхён в телефон, с прилагаемым усилием, стягивая с себя одежду. — Что мне делать? Я не могу больше терпеть. Блокаторов у меня нет и в аптеке их тоже нет. Я умираю… почему мне кажется, что я умираю?.. — задал скорей себе вопрос омега, чем другу, вытирая пот со лба и облизывая пересохшие губы.
— Не преувеличивай! Всё скоро будет хорошо, — подбадривает его как может Бэкхён. Он знает, что его другу плохо и необходима помощь, но помочь не может, ибо на работе завал, а начальник, даже если он у него умолять будет, не отпустит его.
— Всё будет хорошо, когда мне уже кто-нибудь вставит, — язвит Тэхён, истерично посмеиваясь. — У тебя ведь есть блокаторы. Пожалуйста, привези мне их, иначе точно похороны будешь мне организовывать.
— Меня начальник с работы не отпустит, а Чунмён в командировке, и он не сможет передать. Прости… Я не понимаю твой организм. Ведь все предыдущие течки проходили нормально. Может быть, это из-за того, что у тебя давно альфы не было?
— Не знаю, — залпом осушая уже второй бокал воды, говорит Тэхён, опираясь об тумбу, чтобы не рухнуть прям на кухне. — Такая гадость у меня впервые. Уф! — ловит ещё один порыв боли Тэхён, резко садясь на корточки. Перед глазами звёздочки летают, а в голове словно кто-то молоточком постукивал. Низ живота тянуло так сильно, что Тэхён уже невольно задумывался избавиться от нижней части своего тела. — Бэкхён, если ты не приедешь, то я умру. Клянусь, моя смерть будет на твоей совести.
— Тебе не я нужен, а альфа, — утверждает друг, чем внезапно злит Кима. — И ты знаешь…
— Пошел к чёрту со своими альфами! — кричит в трубку омега. — Ненавижу их! Они все уроды! И если ты посмеешь позвонить Чонгуку и сказать ему обо мне, я не то, что пожалею, что вообще дал тебе его номер телефона на «всякий случай», но побью тебя при встрече, понял?!
— Тэхён, прекрати истерить. Теперь я сомневаюсь даже в том, что тебе помогут таблетки, потому как гормоны у тебя слишком завышены. Нельзя сидеть столько лет на одних таблетках. Это вредно потом сказывается на организме, ты же знаешь, — как можно спокойнее, ровнее объясняет Бэкхён, в корень уже забеспокоившись за друга. Признаки агрессии у Тэхёна никогда не наблюдались. Ведь он — самое безмятежное существо на свете.
— Позвони Чонгуку, он поможет тебе.
— Ты сейчас так говоришь о нём, будто он персональная проститутка для меня, что по первому зову бежит и удовлетворяет своего хозяина, — шипит подобно змее Тэхён, впервые в жизни мечтая кого-нибудь ударить. — Забудь о нём. Я не сделаю этого. Всё! Удачной работы, друг.
Швырнув телефон куда-то в угол, Тэхён, сглотнув, поднимается на ноги и плетётся в свою комнату на кровать. Как же душно! Он заполз на кровать, и, развалившись на ней звёздочкой, устремил свой взгляд в потолок. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоить участившийся пульс. Зачем он нагрубил Бэкхёну? Он ведь ничего плохого не сделал. И сказал он тоже чистую правду.
Омеге нужен альфа. Альфе нужна омега. Такова природа, и против неё не пойдёшь. Как бы внешний омега Тэхёна не сторонился чужих альф, внутренний же всегда захочет к ним. К нему…
— Не сделаю, — шепчет Тэхён, мотая головой в разные стороны, закрывая глаза и проваливаясь куда-то в пространство, — не сделаю…