Случайность или Судьба?

      Мадам Помфри никогда не задаёт вопросов. Эту фразу Драко повторял про себя как мантру, пока ковылял до больничного крыла.       Конечно, ночью бродить по Хогвартсу запрещено, но чем Забини его теперь напугает, ещё одной «отработкой»?       Прежде чем выйти в коридор, Драко долго умывался, пытаясь привести лицо в нормальный вид, но не очень в этом преуспел. Нос распухший, глаза красные. Кровь на простынях пришлось застирывать вручную. Хорошо он вспомнил, что делать это нужно холодной водой…       Каждый шаг пронзал тело болью. Болело снаружи, где Забини тискал его и мял, но главное, жуть как болело внутри… Там был как будто ожог, посыпанный кирпичной крошкой, и она тёрлась о порванную слизистую при каждом шаге.       Дорога казалась бесконечной. Драко сбился со счёта сколько раз он останавливался переждать и вытереть глаза и лицо. Платок уже промок насквозь. Если кто-нибудь увидит его таким… Но скоро и это перестало его волновать. Он думал только об одном — дойти.       Ещё одним плюсом мадам Помфри было то, что она откликалась в любое время дня и ночи, и каждый ученик мог быть уверен — то, что её уши услышат, её уста никогда не произнесут. Что её глаза увидят — никогда и нигде не будет обсуждаться. Она не побежит строчить доклад директору. Её задача — лечить, а не учить как поступать, если ученик не желает огласки произошедшего и вмешательства старших.       Выслушав и осмотрев Драко, мадам Помфри открыла один из своих бесчисленных шкафов, вынула красивый флакончик с голубоватой жидкостью.       — Заживляющее. Обезболивающее. Наносить два раза в день на поражённые участки.       Драко кивнул, сунул флакон в карман мантии и двинулся прочь. Можно было попробовать смазать себя здесь, хоть в туалете, но, видимо, от шока Малфой ещё плохо соображал. И плохо смотрел перед собой. Потому что в дверях он столкнулся с Поттером.       Гарри, лохматый больше чем обычно, и весь какой-то взъерошенный, посторонился, пропуская давнего врага. Когда за ним закрылась дверь медпункта, Драко сообразил, что Поттер мог услышать какую-то часть его откровений. И хотя он говорил больше полунамёками, но тут и Крэбб с Гойлом догадались бы о чём речь.       Малфой как наяву увидел: вот Избранный, чтоб его, победитель Волан-Де-Морта, возвращается обратно в спальню, и сходу вываливает своему Уизли в каком виде и где застукал Драко. И как тот дошёл до жизни такой. Как Уизли ржёт и распускает скабрезные шуточки. И кто заставит рыжего завтра держать язык за зубами?       Малфой остановился. Нужно дождаться пока Поттер пойдёт обратно. И что делать? Применить к нему Забвение? Любимое заклинание профессора Локонса?       Драко был не в том состоянии чтобы рассуждать здраво. Да чтобы вообще хоть как-то рассуждать. Поэтому он просто стоял на месте, а когда Гарри вышел из медпункта и поравнялся с ним, пошёл рядом. Малфой видел как в левом кармане его мантии что-то поблёскивает. Не иначе стеклянная крышечка флакона с зельем. Интересно, с каким? Неужели тоже Заживляющее? Неужели и Поттера сегодня отымели? Да нет, идёт он вполне бодро. И не возражает против его компании. И ничего не говорит.       Так они и шли, пока не добрались до развилки. Владения слизеринцев — налево, гриффиндорцев — направо.       Сам не зная зачем, Драко шагнул к Поттеру и выхватил из кармана его мантии пузырек. Точно такой же по форме, как и его собственный, но с ярко-алым содержимым.       Последние полгода старшекурсники изучали заклинания и зелья, касающиеся половой жизни. Преподаватели понимали, что лучше научить бурлящих гормонами подростков правилам безопасного секса, чем игнорировать факт его существования, а потом расхлёбывать последствия.       Это зелье ни с чем перепутать нельзя.       — Возбуждающее?! — пересохшими губами с трудом проговорил Драко, — Поттер… зачем тебе… Возбуждающее?! Неужели в твои годы… уже проблемы? — Тут Малфой попытался изобразить свою фирменную ухмылочку. — Неужели у Великого Героя не стоит?       Гарри шагнул вперёд и вырвал флакон из рук Драко. Слизеринец впервые увидел его глаза так близко. И подумал, что они похожи на свечки. Если бывают свечи с зелёным пламенем.       — Да, у меня не стоит, Малфой! Не забудь завтра сделать объявление об этом в большом зале! У меня не стоит на моего соулмейта — Рона Уизли, потому что он мой лучший, чтоб ей этой Шляпе, друг! Но только друг!       Гарри отшатнулся, тяжело дыша и практически… да, Малфой был готов поклясться, практически плача. Теперь он должен был развернуться и убежать… но почему-то продолжал стоять, глядя в глаза Драко.       — Я… я никому не скажу, Поттер. Если ты пообещаешь сохранить в секрете нашу сегодняшнюю встречу.       Глаза Поттера вспыхнули как две сверхновые. Он шагнул обратно к Драко и, видимо, еле сдержался, чтобы не сжать руками воротник его мантии.       — Ты это всерьёз сейчас, Малфой?! Ты всерьёз предположил, что я расскажу кому-то об этом, если ты не будешь меня шантажировать?       — Ах ну да… — слизеринец отступил, — я забыл. Ты же у нас «хороший». Ты и о врагах не сплетничаешь. Знаешь, как говорит мой отец: не бывает хороших людей. Все «хорошие» либо трусы, либо лицемеры. А дай им власть и безнаказанность, тут-то всё их нутро и раскроется.       Уж этого-то Гарри не должен стерпеть. Проявить то самое «нутро». Малфой поймал себя на мысли, что они впервые за все годы обучения говорят вот так, наедине. И совсем не это он хотел сказать… совсем не это.       Поттер продолжал прожигать его взглядом. А потом вдруг спросил:       — Ты, наверное, не хочешь возвращаться в спальню?       Малфой сглотнул. Он действительно не хотел. Простыня еще не высохла, да и вообще… Вдруг Забини решит ещё раз его навестить? Но даже если и нет… как там теперь спать после всего?       — Не хочу, — проговорил он тихо, — но что, у меня есть выбор?       Поттер ещё немного помолчал. А потом выдал:       — Можешь переночевать в нашей.       Малфой полуусмехнулся-полухмыкнул:        — Совсем спятил, Поттер?!       — Сегодня там никого нет. Были только мы с Роном… а когда у меня… не получилось, он… ушёл на ночёвку к близнецам.       — Ага. У тебя полный флакон Возбуждающего, а он — ушёл?       — Плохо слушал на уроке, Малфой? Это не мгновенного действия. Это нужно неделю пить. Для крепкой и продолжительной связи.       — Ну да, ну да…       Малфой ни на минуту не поверил в благие намерения Поттера. Нет. Наверняка тот задумал какую-нибудь пакость. Отомстить врагу за все многолетние унижения и обиды. В гриффиндорской спальне его вполне может ждать засада. Или даже сам Поттер…       Драко окинул взглядом его фигуру. Посмотрел так, как никогда раньше. Гарри явно покрепче его будет, а у Малфоя сейчас даже палочки нет: делай с ним что хочешь. Хотя… после Забини гриффиндорец вряд ли чем его напугает-удивит.       — Хорошо, Поттер, — улыбнулся Драко, — я принимаю твоё такое благородное предложение.       «Пусть… пусть он покажет своё истинное лицо. Этой ночью у него будет власть и безнаказанность, и вся его показушная «хорошесть» слетит. Избранный окажется такой же дрянью, как все остальные людишки. Полукровка-грязнокровка. Ждать от него сочувствия? Дружеского участия? После всего? Да кто в такое поверит????!»       — Только объясни, с чего вдруг? — тихо проговорил Драко.       — Надо же когда-то взрослеть.       Гарри протянул руку и осторожно потянул слизеринца за рукав.       И таким заботливым получился этот жест, таким тихим и добрым был его голос, что будь на месте Драко кто другой, он бы купился. Поверил в хороших людей.