Мальчик с хвостиками

— Давно не виделись, — Алиса с грациозностью бегемота уселась на представленный стул, поднадоевший затылок всё также сиял лысиной, — Даже не знаю, как к тебе обращаться. Мистер спина? — Для начала можно только «Мистер», — в этот раз собеседник был настроен больше враждебно, что совершенно разнилось с их прошлыми встречами. — Твоё поведение слишком легкомысленное. Хотя бы для приличия приняла бы случившуюся ситуацию более серьезно. — О чём вы? Мужчина осуждающе покачал головой. Он был крайне недоволен. В последнее время эта девчонка становится совсем неуправляемой и настоящей проблемой. В общем-то, на что он мог рассчитывать, связываясь с отпрыском такой женщины? — За всё время, что ты прожила в апартаментах, тебе ещё ни разу не приходилось иметь дело с культом, ты лишь разгребала последствия их деятельности. — Алиса рвано выдохнула. Долгие вступления ничего хорошего не предвещают. — Но вечно избегать их у тебя бы не получилось. Надеюсь, ты это понимала, когда решила уехать из Нокффела, если нет, то у меня для тебя плохие новости. Девушка вспыхнула, нахмуриваясь. Появления этой личности ничего хорошего ей никогда не приносило, почему же она надеялась, что именно сейчас он появился просто чтобы поздороваться? Всё это совсем не вовремя, и так проблем набралось за несколько часов выше крыши, а разбираться с тем, о чём только слышала и не особо верила уж точно не хотелось. Вдруг возникнул вопрос, который вовремя всплыл в сознании: — Не хотите ли вы сказать, что мою подругу и правда сбили эти упыри? — Понимаю, для тебя всё это пока что только кажется сказкой, но поверь, — мистер сделал паузу, томительную и раздражающую, — эта сказка станет для тебя кошмаром на яву. Если, конечно, тебя не убьют раньше. — Послушайте, я мало что понимаю, — Родж встала, в три шага преодолевая то расстояние, которое было от неё до мягкого кресла с незнакомцем и теплого камина, — но совсем недавно вы желали моей смерти… — Не забывай, в конечном итоге именно я сохранил твою жизнь. — мужчина даже не обернулся, хотя собеседница дышала ему прямо в макушку. Как же раздражает его хладнокровие и бесчувственность к чужим страданиям — словно говорит не о человеческой жизни, а о пустом, ненужном материале, который можно запросто выбросить. — Вы и правда считаете, что я вам стану после этого доверять? Нет, вы это серьезно? Вы меня принимаете за идиотку? — Я никогда не говорил прислушиваться к моим словам. Этот выбор ты сделала самостоятельно. — А чем же этот раз отличается от прошлых? — Ничем, — мистер всё также непоколебимо смотрел на огонь, не обращая внимания на довольно горячее дыхание над своей головой, и как бы девушка не старалась заглянуть в лицо своего постоянного видения, что-либо разглядеть ей не удалось из-за маленького роста. А возможно, само сознание отказывается предоставляться такую информацию своей молодой хозяйке. — Как и тогда, только ты решаешь, принимать мои слова за чистую правду или же игнорировать. Одна лишь разница: сейчас тебе нужна моя помощь, чтобы остаться в живых. Алиса потеряла какую-либо веру, что сможет разглядеть лицо незнакомца и снова села на стул, облокотившись на его мягкую спинку: — Остаться в живых? Меня снова похитит маньяк и снова придётся спасаться бегством? — вспоминать такое было крайне тяжело, а смерть Дэнни только омрачало воспоминания, становясь тяжёлым грузом на сердце. Но Алиса считала, что только хромое чувство юмора сейчас сохраняет её пошатанный рассудок от полного взрыва. Она уже понимала, что начала походить больше на сломанную куклу, которая мало что понимала, но принимала все удары на себя. Судьба буквально глумилась над ней, не давая ей даже передышки между переходом из одной дерьмовой ситуации в другую. Она просто смертельно устала. Больше нет сил терпеть всё это. — Ты знаешь, когда это всё кончится? Человек ответил молчанием. Конечно, откуда ему знать. Да и навряд ли его интересовало, что станет с девочкой. — Тебе нужно лишь дожить хотя бы до следующего месяца, — его голос звучал глухо, словно он сомневался в этом, — Теперь на тебя открыта настоящая охота, культ хочет заполучить тебя, в качестве подопытной крысы. Алиса с чувством выругалась. Боже, за что ей подобное? — Почему я? — мир начал понемногу таять прямо на ее глазах, становилась размытой картинкой, мужчина так вообще исчез, как будто его и не было пару секунд назад в этом кресле. «Как только Миллер сделает своё дело, ты будешь свободна». *** Подскочив на кровати, девушка схватилась за голову. Новое наваждение болью отзывалось в черепной коробке. Возможно, просиживания на одном месте без дела уже пару дней вышло боком для ещё молодой и некрепкой психики. Тряхнув головой, Алиса сбросила своё старое, но такое родное зелёное одеяло в синий цветочек. Помутневшими глазами она оглядела свою белую комнатушку, словно видела эту картину в первые. После пробуждения, с неполным пониманием происходящего, довольно тяжело осознать, что она и правда в своей собственной комнате, на своей собственной кровати, на которой спала без малого лет двенадцать, после того, как её старая кровать стала ей маленькой. Можно подумать, что никто никуда не уезжал и всё осталось так, как и было. Но от подобной мысли было холодно и неприятно. Привычные вещи уже чувствовались более чужими, не её. Будто все её старые вещи отдали другой девочке и полного права на них девушка уже не имеет. Хотя было приятно провести ладонью по пыльным полкам и немного потускневшим шкафам. Они, как старые друзья, отзывались очень тепло в девичьем сердце. Как и раньше, в широкой глупой пижаме с бабочками, хозяйка медленно приподнялась, прошлась по тёплому ковру, зарываясь пальцем в мягкие шерстинки, и с любовью прикоснулась к своему любимому креслу у окна. Оно особенно сохранилось в её памяти. Такое неказистое, с мишкой на спинке, очень выделялось в почти белоснежной комнате с светло-коричневой мебелью таким ярким салатовым пятном, что буквально рябило в глазах, но от того оно было чем-то неземным, её кусочком в этом сером мире. Затем она с тоской посмотрела на огромные полки, где стояли лишь семейные фотографии. А ведь их можно было заполнить чем-то другим, более интересным, но, по иронии судьбы, у неё не было особых увлечений, хобби, единственное чем она могла заниматься, так это играть в компьютерные игры и проводить время с отцом. В этом плане она безумно завидовала своей подруге. Та со всей душой относилась к тому, чем занималась. Она была готова не спать и не есть ради своих очерков и романов. Сначала было больше забавно наблюдать за её безуспешными попытками связать два слова в нормальное предложение, но увидев один раз её за работой, с таким огнем в глазах, как она была прекрасна с лохматой прической и в большом халате, чувствовалось то тепло, что от неё исходило в тот момент. Алисе и правда стало обидно, что ничего её так сильно не увлекало и не затягивало. Именно в этом ярком, потёртом кресле она читала работы Мари с кружкой зеленного душистого чая, хотя, признаться честно, читать она терпеть не могла, но видя в каждом отрывке частичку автора, девушка не могла оторваться и клялась себе, что когда-нибудь обретёт себя в этом мире, как и её подруга. Но, как видно, всё это так и осталось лишь её мечтами и домыслами. Как же это давно было. Вечность прошла, не меньше. Вспоминая подобное, девушке оставалось лишь вздыхать. Как же жестока иногда бывает жизнь. Ведь теперь, после всего пережитого, она уже не хочет, нет, скорее, не может вернуться к тому, что у неё было. Это уже не её место. Эта комната, эти вещи, воспоминания лишь тянут её назад. Алиса отпрянула от сидушки кресла и обернулась в сторону окно. Ох уж этот переходный возраст. Столько ненужных вопросов, размышлений, что мозг пухнет. — Аля, я всё прекрасно понимаю, но твоя лень просто выше всяких похвал, — Джонсон, без всякого смущения взирал на лохматую девицу, которая от страха подскочила на месте, — Ты уже третий день ни рыба ни мясо, надоела, сил нет. — Лар… — Иди есть. А то на тебя страшно смотреть. Девушки кивнула. И правда, нахождение в состоянии амёбы столько времени никого не сделает красивее. — Ждём тебя на кухне. Алиса со вздохом сняла удобную одежду и напялила огромную кофту и черные джинсы. Пока ещё она у себя дома и может выглядеть так, как хочет. Пусть у неё и гости. На кухне и правда уже во всю уплетали оладьи с мёдом. И вот спрашивается, откуда они берутся? Сама хозяюшка даже и думать не хочет становиться за плиту, так кто же из её спутников вот уже какой день кормит их довольно сносной едой? Спрашивать было по какой-то причине не удобно, потому она без лишних слов села во главе стола, где уже ждала её порция. — Сегодня снова сидим дома? — недовольно прочавкал Ларри, запивая всё крепким кофе, — Если ты не собираешься ходить к той дуре, мы можем взять и уехать обратно, что толку тут торчать? — Ларри, им нужно время. Не приставай к ней. Алиса в этот момент противно подавилась пищей, прикусив неприятно кончик языка. С последней встречи с подругой прошел день, два? Похоже, она потеряла счёт времени. Пусть Родж и правда была уверена, что на следующий день всё придет в норму, но в действительности девушка не смогла заставить себя зайти даже во внутрь здания, ни то что зайти в палату. Мягко говоря, боясь встретиться с кем-либо из знакомых, и не дай бог с Ником, Алиса эти дни просидела в квартире, даже нос свой не высунула. Оправдывала она себя тем, что больной нужно время, а гулять им незачем. Хотя, друзья понимали, что время нужно именно ей. По крайней мере, Салли знал, а Лар… — Да я задолбался здесь сидеть! — стукнул он кулаком по столу, обращая на себя внимания. — Сидим здесь, как в окопе, зачем вообще приезжали? — Прояви немного терпения, — зыркнул на него Фишер, но друг был непоколебим. — Да какое, нахер, терпение? — заупрямился Джонсон, — Кромсали, а тебе не надоело? — Лар… По спине девушки пробежались мурашки. Этот разговор был ей очень неприятен и уже хотелось напомнить о своём присутствии, но чужой голос тут же убил в ней это желание: — Алиса… Взглянув в право, откуда был звук, Родж снова подавилась. Из стены, прямо на неё, смотрел мужчина. И уже неживой. — Не смей кричать, — Он цыкнул на неё, видя нарастающий ужас на её лице, — без паники, держи себя в руках… Но собеседница распахнула рот, последние кусочки пищи посыпались обратно на тарелку. — Аля? Но она молчала. Не представляя, что ей делать с собственной галлюцинацией, так ещё и говорящей, кроме как добровольно сдаться к психиатру, медленно вернула взгляд на остатки своего завтрака и меланхолично начала поглощать сладкие куски. Ребята удивлённо наблюдали, как их подруга пережевывает еду, как будто совсем не чувствовала вкус. — Хоть скажи им что-нибудь! — взвыл дядя, проходя сквозь предметы и оказываясь около стола. — Не забывай глотать. Девушка чувствовала нарастающий панику, но старается вести себя более чем естественно, не обращая внимания на нежданного гостя внимания. Он ведь должен когда-нибудь исчезнуть, правда? — Мне нужно поговорить с Мари, поэтому о никаком уезде не может быть и речи. — Именно! — в самое ухо крикнул гость, от чего Алиса подпрыгнула на стуле, больно ударившись коленкой. — Да что с тобой сегодня? — озадачился Фишер, уже желая подойти к подруге, но та остановила его взмахом руки. — Это всё нервы. До свадьбы заживёт. — Твой друг места себе не находит! — верещал божий посланец, — Девочке хуже стало, кажись, вот-вот и богу душу отдаст. Хозяйка квартиры резко обернулась на чудо-юдо и снова вернулась к поеданию пищи. Если этот мужчина - игра её воспаленного мозга, то это может быть неким толчок к действиям. Уже её собственное сознание устало бездействовать. Она сама уже устала накручивать себя. — Аля, ты сегодня совсем с катушек слетела, — серьезно говорит Джонсон, и на этот раз голубоволосый друг даже не пытается влезть, — Ты точно сейчас с нами? — Мы идём в больницу. Сейчас. Тон подруги не дал возможности хотя бы спросить о таком резком решении. Все бросили свои завтраки на столе, от чего Сал грустно вздохнул: он голодным ходил с восьми утра, ожидая пробуждение друзей, и вот как ему отплатили. Группа отправилась на улицу, и бесснежный город встретил их холодным ветром. Алиса терпеть не могла холодную погоду вообще, и теплая квартира была ей намного приятнее, чем обморожение палец ног и рук. Но сейчас придётся потерпеть. Пусть она не готова, пусть она совершенно не знает, что будет говорить, но к себе она всегда прислушивалась. И если мозг делает такой жирный намёк, то она не может просто пропустить это. Тем более, наваждение ушло также, как и появилось, как только она засобиралась выходить из дома. Значит, он всё делает правильно. В конце концов, это её самая лучшая, добрая, и единственная подруга на свете. Их крепкие узы не могут оборваться так глупо и беспричинно. Спустившись в ближайшее метро, они сели на поезд. Лар впервые был в метро, но, наученный из многих фильмов, вёл себя в полное адекватно. А вот Сал привлёк всё внимание немногочисленных пассажиров. Даже его маска-протез не так сильно интересовало любопытных людей, а его естественный голубой цвет волос. Мало кто мог себе позволить покраску волос, а здесь такой яркий экземпляр. — Не обращай на них внимание, — девушка взяла его ладонь и с улыбкой произнесла, — Говорят так не укачивает. У Салли замерло дыхание, и, Родж уверена, расплылся в довольной улыбке. — Нам долго ехать, Сусанин? — новый способ передвижения немного пугал Джонсона, ведь кто мог дать ему гарантию, что каменные потолки не упадут на маленький состав прямо сейчас? Но свою обеспокоенность старался не показывать. — Обычно около десяти минут. Но сейчас будет наплыв народа, поэтому можем немного задержаться, — увидя недовольную гримасу друга, я добавила, — Если хочешь, выходи на первой же платформе и иди пешком. Наверное, там намного теплее, чем здесь. Ларри взвесил все за и против, и решил, что лучше посидеть здесь, чем замёрзнуть на улицах незнакомого города. — Мисс, вы не против, если я присяду здесь? — произнёс кто-кто. — Конечно… Повернув голову в право, она взглядами встретилась с мужчиной в чёрной шляпе и черном костюме. Довольно странный вид для двадцатого века. А ещё более удивительное — этот человек был прозрачным, совсем как та галлюцинация в это утро. — Ты кому? — обратился Фишер, не отпуская женской ладошки. — Конечно, Мари сейчас очень тяжело… — словно продолжила мысль Алиса, — Как она это переживёт? — Если перестанет ерундой страдать, то переживёт, — как-будто выплюнул эти слова Лар, и получил неодобрительный взгляд подруги. — Всё хорошо будет, — подбадривал Салли. — Да-да, нет такого препятствия, которое человек не сможет преодолеть, — закивал мужчина в котелке, — Бог даёт нам невзгоды, чтобы мы становились сильнее. Девушка горько усмехнулась. Любит же её бог, раз кидает ей столько дерьма. После нескольких станций, ребята вышли, Алиса даже кивнула славному господину, тот с уважением поклонился, сняв шляпу.Поднявшись на лестнице, они тут же увидели белое здание больницы. Перейдя дорогу, они будут прямо перед её дверями. Вот сейчас брюнетке стало совсем не по себе, Сал не отпустил её ладонь, подруге стало немного легче от его тепла. Перейдя, она со вздохом вошла в павильон. На удивление, здесь Ника не было. Может, он в палате? — Эш, какая встреча! — воскликнул Ларри, быстрым шагом подойдя к симпатичной девушке с каштановыми волосами и сиреневой блузке, затем за другом последовал Фишер, расцепив с Родж руку. Алиса удивлённо взглянула на ту самую Эш — первую любовь Салли и перевела взгляд на свою руку. Чувство брошенности было не очень знакомо такой юной леди, как Алисе Родж, но на мгновение в сердце появилась капля обиды, но она быстро выветрилась, когда все троя обернулись к ней, словно приглашая. — Так это ты подруга Ника, — заулыбались Эшли, — Признаю, представляла тебя я немного не так. — Я тоже, — и у брюнетки как камень с плеч. Она хотя бы не вредная злыдня с пышными формами (хотя ничего против пышек она никогда не имела), — Думала, ты старше. — Вот и я думала, что ты старше будешь, — хихикнула новая знакомая, — Будем знакомы? — и протянула свою ладонь. Алиса с лёгкостью сжала её тоненькую ладонь, где ещё виднелись капли краски. — Ты всё ещё рисуешь? — спросил Сал, хотя и так знал ответ, — Как ты поживаешь? Эш немного раскраснелась. Ей всё ещё было совестно, что она вот так оставила друзей и переехала, и такая доброта со стороны человека, который когда-то любил её, вызывала ещё больший стыд. — Уже ко всему привыкла, не путаю улицы… А вы как? Что нового? — Вот «это», — Джонсон кивнул на вторую подругу, — Столько нового внесла в нашу жизнь, даже всего рассказать не получится. — Ты меня выставил эпицентром всех проблем сейчас? — А ты не знала? Как же Алиса ненавидит свой низкий рост, если бы не он, можно было бы хоть подзатыльник дать, чтоб не умничал. — Сал, а ты вырос, — заметила девушка, вставая со стула, и оказалось, что она такая же громадина, как и Буратино, может, немного пониже, — Почти с меня ростом! И даже хвостики теперь не носишь. Прямо преобразился. — Время никого не щадит, — рассмеялся Сал, что он делал крайне редко, — Ты тоже вон какая красавица, прямо загляденье. — Да ну тебя, кромсали! — Мило щебечите, — ехидно заметил Джонсон, — Прямо… То самое прям. Удивительно, на тему любви Лар говорил крайне редко. То ли его собственные убеждения не верили в любовь, то ли отец стал причиной такого отношения. — Заткнись, чел, — но Сал не злился. Совсем. Ему было… Приятно слышать это? — Извини, но где же Ник? — перебила Алиса всеобщее веселье, от которого у неё заскрежетали зубы, вспоминая, зачем они вообще сюда пришли. Тут Эш перестала улыбаться и снова села на мягкий стул. — Ник не спал почти за эти дни, вот я его и отправила домой, а сама осталась, чтобы присматривать за Мари, только вот вышла подышать свежим воздухом, только вот ветер… — А что с Мари? — Ты только не волнуйся, — такие слова всегда говорят тем, у его всё очень плохо, — появились некоторые трудности с восстановлением… Её ноги, знаешь… Всё остальное было лишним. Родж быстрым рывком метнулась к лестнице, даже чуть не оступилась на первых ступенях. Затем, с большей прытью она забежала на второй этаж и наклейка с белым котиком указала нужную дверь. Перед ней она перевела дыхание. Не ураганом же врываться в палату к больной. Тихий стук и разрешение войти. С обсадной пустой головой, но с огромным страхом Алиса вошла уже знакомую палату. Цветы подвяли, а подарочных пакетов со сладостями только стало больше. — Снова ты, — Мари выглядела очень уставшей, её бледность, как и в прошлый раз, пугала, — Зачем пришла? — Что с тобой? Что сказали врачи? — не хотелось сейчас отвечать грубостью на грубость, — У тебя проблемы? — Меня сбила машина на моих собственных каникулах, и теперь я лежу здесь и из-за всех сил стараюсь не потерять свои ноги, и как ты думаешь, у меня есть проблемы?! — из её опухших красных глаз полились слёзы. За эти пару дней она пережила две операции. Врачи пугают инвалидностью, что ноги больше никогда не смогут вернуться в тонус и она может всю жизнь кататься на коляске. — Ты мне только глаза мозолишь! — Я хочу помочь. — Чем?! — крикнула та, — Ты бросила меня, Ника, наш город и пытаешься извиниться?! Да у тебя совсем совести нет! — Тебе нужна поддержка… — Алиса выдыхала клубки горячего воздуха, сдерживая наступавшие слёзы, — Я же твоя лучшая подруга, я не могу оставить тебя. Пойми… Ты очень важна… — Алиса, я очень устала… — Мари была в отчаянии, уже смерть выглядела не такой плохой идеей. — Я люблю тебя, честно… Но из-за тебя я только больше страдаю, а любой стресс для меня сейчас равен инвалидному креслу. Пожалуйста, не губи меня своими извинениями. Ни к чему мне это, — Мари отвернулась к стенке, — Оставь меня. Иначе позову врачей. — Не брошу я тебя, слышишь? — девушка хотела дотронуться до руки подруги, но та резко отдернула её. — Прошу тебя, уходи, — она снова разревелась, — Уходи! Родж встала, отвернулась от койки, со словами: — Я не отступлюсь. Я поставлю тебя на ноги. Хоть в лепешку разобьюсь. И вышла, оставив Мари в непонятных чувствах. На лице появилась лёгкая улыбка, а по щекам текли слёзы. — Какая же я дура… Алиса прикрыла за собой дверь, опускаясь на пол. Тихие, горькие слёзы капали на кафельный пол. Врачиха, проходившая мимо, на минутку остановилась возле неё, но, поняв, чья эта палата, сочувствующе покачала головой и прошла мимо. И каждый, кто был в коридоре, лишь качал головой. Девочке передается пережить это самой. Лишь через пятнадцать минут её нашли Сал и Ларри с Эшли. — Боже, дорогая… — Эшли заботливо подняла несчастную, та, хоть неуверенно, но стояла на ногах, — Поезжайте домой. Ей отдых нужен. — Время одиннадцать, а ты уже в ничто, — прошипел Джонсон, подхватывая маленькое тело, — Снова будем сидеть весь день дома? — Ей плохо, не видишь? — рычит Фишер, забирая девушку у друга и прижимая её к себе, — Не веди себя, как урод. — Ты просто влюбленный дурак, — но без намека на оскорбление. — Ребята, я хочу есть, — улыбнулась Алиса, прерывая очередную перепалку, — Эш, если что, ждём в гости. Она нехотя отстранилась от Салли и медленно начала спускаться по лестнице. — Мари скажи, что от своих слов я не отказываюсь. *** Девушка со вздохом села на свой мягкий белый ковёр. Часы показывали на пять вечера, и она не помнит абсолютно ничего после того, как они с горем пополам на метро доехали домой. Возможно, они снова смотрели фильмы по телевизору, а может, маялись ерундой на кухне. Но факт остаётся фактом, она пропустила всё это на эмоциональном уровне и пришла в себя, только когда очутилась в собственной комнате. Те противоречия, которые поедали ее после второй встречи с подругой, уже не так сильно кусали и можно было на минутку избавиться от всех нынешних проблем. Без особой трудности найдя довольно тяжёлый синий альбом фотографий, она с упоением вписалась в старые, где-то даже чёрно-белые фото. Алиса давно уже хотела освежить воспоминания, но руки никак не доходили. А ведь только здесь она могла увидеть лицо своей мамы, ведь саму её живую она едва помнит. — Вот это хорошая, — произнёс человек за спиной, — Моя любимая, — похоже, некто говорил о фотографии матери в одежде простого рабочего, на заводе. Вся грязная и перепачканная, но такая светлая улыбка. — Вы лишь моя галлюцинация, — даже с какой-то иронией сказала Родж, — Вам должно нравится то, что нравится мне. — Если бы я был твоей фантазией, то поверь, я бы выглядел намного симпатичнее.  — Тогда, кто же вы? — шепнула она, её утренняя галлюцинация буквально покраснела от зла. — Дядю Саймона не узнаешь?! Совсем с ума сошла! — изумился призрачный человек, пройдя девушку на сквозь и становясь прямо перед ней, смотря сверху вниз, — как меня не узнать?! — Саймон?! — она с сомнением вгляделась в острые черты мужчины и правда нашла некое сходство, — Быть не может, чтобы моя голова представила вас вот так… — Как «так»? Пусть я уже мертв, но внешность-то у меня такая же! — обиделся… Призрак?! — Дядя Саймон… Вы… — Да, деточка. Мертвый я уже, — улыбнулся мужчина, и ведь правда, с его постоянной улыбкой он больше походил на того, кого девочка помнила, — Да пора мне было уже умереть. Шесть десятков прожил… — Дядя… — Алиса закрыла рот рукой. Не нужно, чтобы друзья услышали. — Как… Как же так? — Не плачь по мне, Алиска, — неловко замаячил вокруг призрак, — Ничего уже ты не сделаешь. Да и всё, что я хотел, мне удалось сделать. — Но почему отец ничего мне не рассказал? — Саймон был другом семьи, Родж знала его с малых лет, и вот теперь… — Он и сам не знает. Никто не знает, — вздохнул дух, — Но искать меня уже бессмысленно. — Как же вы… — Умер? Упал. В реку, — нехотя ответил Саймон, — Это всё пустяк. Мне и так хорошо. Только вот… — он внимательно посмотрел в глаза собеседнице, — Взяли у меня кое-что. Книгу большую. Она принадлежала твоей маме, и я хотел передать её тебе, но не успел… — Мама не любила книги… — Не реви! Мне помощь нужна, а ты ревешь! — Какая ещё помощь?! Вы мертвы, понимаете? У меня больше нет дяди… Саймон, чёртов картежник, почему ты такой дурак?! — Алиса разревелась, кинув альбом в сторону и обхватила свои колени, — У меня и так мало родных, близких, а теперь и вас… Да как ты посмел! — Такова судьба. Не суди строго, — призрак спустился на колени и попытался приобнять, но только прошёл сквозь. — Я же сейчас с тобой. Ты меня видишь и слышишь. — Но вы же… Ты же… — вмиг стало одиноко. Сначала мама, потом Дэнни, а теперь и дядя! Почему у неё забирают всё? Всё самое дорогое и ценное, что у неё вообще есть? — Тише, дорогая, тише… — мужчине было стыдно видеть слёзы этой девушки. Он знал, что зря нарисовался так внезапно, но дело и правда требовало срочности. — Алис, послушай, злые дяди забрали эту книгу, понимаешь? Тебе нужно найти эту книгу, пока не стало поздно. Слышишь меня? Но всё было бесполезно. Она ничего не слышала и не видела, словно заперлась в себе, изливая всю боль слезами. Такой и застали её друзья. — Сал, ты как хочешь, а я хочу размазать эту мразь по стенке, — Ларри нахмурился, он пылал гневом, — Она уже столько наплакалась с этой дурой и разве ей этого мало?! — Не закипай, — шикнула Фишер, хотя у самого душа скрипела от жалости, — Это не наше дело. — Наше, не наше, какая разница?! — Джонсон вышел к двери, засобиравшись уходить, — Она ответит за каждую слезинку моей сестры, и пусть я снова отсижу срок, из меня и так толку никакого не было. — Не смей! Она же сейчас… — Не здорова? Ну и что? К ней подруга приехала, а она ведёт себя с ней, как с куклой. Это бесчеловечно! — Тогда я с тобой! — И ты оставишь её одну в таком состоянии? — фыркнул друг, накидывая куртку, — Меня одного хватит. Завтра приведи её, будет слушать извинения от этой шлюхи. И он вышел. Салли так и стоял перед дверью, не зная как лучше поступить, но мозги здесь заработали, и он решил остаться здесь. Сейчас поддержка важнее. Он сначала постучался в дверь комнаты подруги, но ему никто не ответил, лишь всхлипы были слышны с той стороны. — Алиса, что такое? — он подсел к ней, взял её за плечо и наклонил к себе, чтобы она облокотившись на его плечо. От такого жеста Родж вздрогнула, но не отстранилась, наоборот, кинулась в теплые объятия, зарываясь носом в тонкую шею Салли. Тот не знал, то ли ему вопить от радости, то ли расстраиваться, что она это сделала в порыве чувств. Девушка плакала и плакала, а он, как заботливый папочка, гладил её по голове и немного покачивал. Внезапно, когда глаза уже пересохли, она подняла свои карие глаза на него и почти как котёнок потерлась об его холодную твердую щёку. — Я устала плакать… Фишер непонимающе наблюдал за ней, не понимая к чему эта фраза. - … Пусть я и перестала плакать, но не отпускай меня, ладно? Мне сейчас так одиноко… — она снова залилась слезами, но это были точно последние, и затем Ал только шмыгала носом и жмурила глаза, будто вспоминала что-то плохое. А Сал и правда её не отпускал, пока она, совсем беззащитная не уснула на нём. Как же она устала за этот день? — Сал… — внезапно подала голос девушка сквозь сон. — Что такое, Алиса? — тихо спросил Фишер, укладывая её в кровать. — Не отпускай меня.