Мальчик с хвостиками

Время было довольно поздним. Вечная суета в коридорах больницы утихла, и Мари было сейчас довольно скучно и одиноко. Даже маленькие прелести, вроде телевизора и её записных книжек уже не так радовали. Ник так старается приободрить её, приносит столько всего… Он впервые оставил подругу одна на целую ночь, но оно и понятно — столько переживаний, толком даже не спал. Совсем измучился парень за эту неделю. Бедняга… «А я ему что? Лапшу на уши?» — зажмурилась девушка и хотела встать с кровати, да вот только ног не почувствовала и тут же вспомнила о такой «маленькой» проблеме. — Сложно привыкнуть, что ты без ног, — это она уже произнесла вслух своему отражению в зеркале. Да, от её заводного характера и ручного лица остались лишь пухленькие красные губы — они никогда не бледнели и всегда имели ярко-алый цвет. Её личная гордость, как и длинные волосы, только вот стоило бы их помыть хорошенько. Вдруг послышался скрип открывающейся двери. Все обходы уже закончились, кто мог к ней сейчас заявится, кроме…  — Алиса, я же просила…  — Алиса временно недоступна, — незнакомый, немного хриплый голос ответил ей, и тогда Марии стало на самом деле дурно.  — Вы кто?! — вскрикнула она, — Клянусь, я буду кричать! А я очень кромкой кричу, по музыке «5»!  — Ага, раскричалась тут, больная наша, — высокий парень с длинными темными волосами, хотя, кто его знает, в палате был выключен свет, зашел в комнатушку и нагло посмотрел своими опухшими, возможно от бессонных ночей, глазами на девушку. — Я свой, так что бить не буду.  — Чей это «свой»?  — «Свой», значит Алиски, — он медленно расстегнул куртку и небрежно бросил ее на ноги пациентки, — Я друг её.  — Друг, значит? — Мари двумя пальцами взяла невзрачную куртку и недовольно нахмурились, — Хоть на стул бы повесил, друг без имени.  — Ты всё равно ничего не чувствуешь, — ему было до фонаря, что подобное могло обидеть ранимую девушку, — Я к тебе с серьезным разговором.  — С чем ты пришёл? — удивилась блондинка.  — Ты тупая, или тебе машина мозги отбила? — вздохнул неизвестный и сел на стул, — Разговор есть. По поводу Алисы.  — Если Алиса снова хочет прийти, то скажи…  — Ну точно, тупая, — Рапунцель в мужской версии с отчаянием выдохнул. Бл*ть, он даже не придумал, что ей сказать, — Я не телефон, а переговорщик. Понимаешь разницу? Мари неуверенно кивнула. Какой же странный тип.  — Хотелось сказать красиво, со смыслом, — Лар был буквально выжит из-за всех этих стрессов и мыслительной нагрузки, — но давай на чистоту: ты дрянь, которая портит жизнь важному для меня человеку, и я бы с удовольствием высыпал бы тебе, да только лежачих не бью, — гость взглянул на тёмное небо за окном, — Перестань изводить её. Она пережила слишком много, чтобы с ней вот так обращались.  — Я лежу здесь фактически без ног, что может быть хуже? — девушку очень задевало мнение этого чужака, что Алисе сейчас намного хуже чем ей, но не Алиса лежит в палате, борясь за своё здоровое будущее, а сама Мари, — Разумеется, я никому бы не пожелала такого, но ей не понять меня. Ларри резко встал, сжал руки в кулаки. Эта девчонка бесит его всё больше.  — Скажи мне, — приходилось говорить буквально сквозь зубы, — Скажи, за что ты так со своей лучшей подругой? Я понимаю, что Алиса зря солгала тебе. Но разве такая мелочь, как расстояние, может вызвать такую ненависть? — Джонсон наклонился к лежачей, заглядывая ей в округленные глаза, — Я, конечно, не психолог, но считаю, что именно подругу ты винишь в том, что произошло, да? — девичьи глаза на секунду стали ещё больше, тем самым подтверждая догадки, — Значит, именно Алиса надоумила тебя шляться ночью где не попадя?.. — ответа не последовало, Мари отвернулась от пронзительного взгляда, чувствуя закипающую внутри злобу.  — Не смей вешать на меня все грехи, — только воспитание воздержало пациентку от плевка прямо в морду этому чудиле, — Ты ничего обо мне не знаешь.  — Тогда расскажи мне, — зыркнул на неё Ларри, — Расскажи, чтобы я понимал почему моя любимая девочка сейчас так страдает. Что молчишь? У меня времени просто… — он не любил материться при девушках, но эту даже за человека считать тяжело, — или я оторву тебе ноги прямо здесь. Поверь, мне совсем не сложно. Мари ужаснулась последней реплики и с дрожью в руках немного приподнялась, хотя это было довольно затруднительно. Конечно, говорить что-либо этому психу она не обязана, но, возможно, горе-подруга поймёт её… «Да кого ты обманываешь». Девушка съежилась под карими глазами и отвернулась. Какой же он жуткий. Прямо мороз по коже.  — Я… — голос предательски дрогнул. Слова парня имели смысл. Но, боже, как же задевали её. — Я не хочу её видеть, потому что… — она снова замолчала, стараясь описать то, что творилось у неё в голове и душе. — Она так уехала… Внезапно, а мы никогда не расставались, понимаешь? И я ждала её…  — Повзрослей уже, дура, — Джонсон сел обратно, прикрыв глаза. Его уже начинает бесить этот детский сад, — Это её выбор где жить. Решила остаться, и слава богу. Разве ты не должна была за неё порадоваться?  — Должна… — Мари сжала белую простыню, проклиная себя, что вообще послушала незнакомца. — Но я не могу. Я схожу с ума только от одной мысли, что её не будет со мной рядом… Я люблю её, слышишь? Люблю!  — Я тоже, — хохотнул Ларри, — Но, к сожалению, она не моя. И не твоя. Смирись. Девушка распахнула глаза в удивлении. Так он любит Алису?..  — Но ты ведь мог…  — Не мог, — Джонсон до смерти захотел курить, как это бывает у него только об одной мысли, что было бы… — Одному человеку она нужнее. И любит он её больше, чем мы с тобой вместе взятые. Мне было нечего ловить.  — И ты отпустил?  — Конечно, — Лар всё сильнее сжимал пачку сигарет в своём кармане, — Она будет счастлива с ним. Её счастье — моё счастье. Мари была уверена, что собеседник даже и не думал лгать. Он был честен с ней, не боялся говорить о самом сокровенном, это не могло не поражать.  — Ты странный.  — А ты дура, — Лар выдохнул. Он точно выкурит всю пачку, как только покончит с этим дурацким разговором. — С этим закончили. Делай выводы. А про твою хворь… — он теперь с сочувствием приподнял одеяло и взглянул на ноги девушки, — Алиса не должна была лгать тебе. Я согласен. Но и ты должна была подумать головой. Кому ты сделала плохо? Да только себе. Твоя подруга не должна мучиться от твоей собственной глупости. И я ещё опускаются тот факт, что она приехала в этот город только ради того, чтобы ты снова начала ходить. А ты сама же всё и портишь.  — Не могу я не винить её! — прикрикнула Мария, внутри всё похолодело. Намного легче винить другого, чем себя, и она это понимала. Но именно принять свою ошибку, свой собственный промах, за который может поплатиться нормальной жизнью, было очень страшно, — Мне стыдно смотреть ей в глаза. Но всё равно… Она не должна была…  — Думай как хочешь, — Ларри встал и направился к выходу, если он сейчас не покурить, то лопнет прямо здесь, — Дай ей хотя бы шанс.  — Ты куда? — невольно вырвалось с уст больной абсурдный вопрос, что самой стало неловко.  — Домой. Поздно уже.  — Подожди, — раскраснелась девчушка, — Сейчас уже нет транспорта, чтобы ты доехал до дома. Кроме такси, но оно дорогое, поэтому, может…  — Уговорила, — махнул головой Джонсон, — Сейчас я приду. Пить чего-нибудь хочешь? ***  — Вот дал бог дочь, — то ли злился, то ли потешался отец вот уже десять минут, — Хоть совесть у тебя есть? Или там всё совсем пусто?  — Разрядился телефон, вот и вся беда, — её глаза были опухшими, а рассудок и правда отсутствовал. Когда она, наконец, выспится? — Ты всё равно панику не подымал, чего тогда возмущаешься?  — Что там с нашей куколкой? — внезапно поменял тон и тему Родж старший, немного сбивая дочь вопросом.  — У Мари всё… — Алиса ощутила неприятный привкус на языке, словно заглотила горстку горьких таблеток, —…неоднозначно всё.  — Она звонила мне, — любящему отцу было очень неприятно поднимать прямо сейчас эту тему, — слёзно умоляла пустить её обратно. Я ей, конечно, сказал, что это плохая идея, ведь снова нужен был бы переезд.  — Я знаю о чём вы говорили, — девушка протёрла сонные глаза, стараясь выжать из себя достойную мысль, — Ты ни в чём не виноват. Это лишь трагическая, неприятная случайность.  — Доча, у меня кошки скребутся уже какой день, — пропыхтел Макс, — Страшно даже предположить, что сподвигнуло её убежать в такую даль.  — Занимайся своими делами, — Алиса прикрыла глаза, улыбаясь, — Ты столько лет ждал, не стоит терять такой шанс.  — Говоришь, как мама, — как же отец жалел, что его любимая Алекс не дожила до этого момента, она бы была счастлива, — Пожалуйста, береги себя. Со всей этой нервотрепкой можно и с ума сойти. И на улице почаще бывай!  — Конечно, пап. Я не подведу, — Родж всё ещё переживал из-за недавних событий, так ещё Дэнни хоронить будут со дня на день. Наверно, он уже в раю.  — Алиска, только не плачь, — шепнул Саймон, образовавшись из ниоткуда прямо перед носом подопечной, — И так взглянуть на тебя страшно.  — Почему вы до сих пор являетесь мне? — несчастная рухнула на кровать, всё это начинает ей капать на нервы, нервный срыв был уже за дверью, и она это знала, — Почему я вижу вас? Разве это нормально?  — Согласен, для тебя слишком много информации, — призрак искренне сочувствовал этому ребёнку, — Когда успокоишься и сможешь здраво мыслить, позвони по этому номеру, — Саймон вложил, в холодную ладонь клочок бумаги и медленно растворился в воздухе.  — Даже не объяснишь мне? — спохватилась Родж, но он уже исчез. Алиса уже перестала удивляться чему-либо, хотя от подобного появлялись признаки мигрени. Мятый лист благополучно был тут же забыт в карманах джинс, звонить кому-то желания не было. Да и женское чутье подсказывает, что звонить вообще не следует — от Саймона, да и от призраков в целом можно ожидать всего. Единственное, что сейчас беспокоило девушку, так это её больная голова, которая решила расколоться, как грецкий орех, на множество частей из-за всего этого безумия. От пола потянуло холодом, хотя Алиса точно помнила, что окно никто не открывал. Сквозняка не должно было быть. «Не должно быть… Не должно быть… Не должно…» — внезапно тысячи и тысячи голосов прозвучали прямо в черепной коробке, от чего Алиса зажмурилась и вскочила на ноги, о чём тут же пожалела — нижние конечности стали подкашиваться. Резко распахнув глаза, перед ней, за ней, а вскоре и всю комнату наполнилась темными фигурами, как ожившие тени, безликие очертания людей. Вскоре, за ними нельзя было увидеть даже намек на комнату — все было черным. Они, как деревья в темном лесу, а голоса всё кричали, они становились всё громче, Алиса уже не слышала даже себя и свой короткий крик, вдавливая ладони в виски. Но боль не приводила в чувство, голоса, такие высокие, фальшивые, нечеловеческие, рылись в её мыслях, отдаваясь оглушающим эхом. Их тёмные, крючковатые лапы потянулись к белому, больному лицу девушки. Алису схватила лихорадка, руки стали безумно тяжёлыми, в отличие от карих глаз, которые не сумели уйти от страшного зрелища, наблюдая, как нечто тянется к шее. В голове всё также гудели, словно посмеиваясь над безвольным ребёнком: «Стоит… Стоит же!.. Не шелохнется…». Даже сам внутренний голос затих, и на эти мгновения Родж забыла звучание собственного голоса. Даже слов слов не вспомнить. Где-то очень-очень далеко что-то хлопнуло, и в голове появилась внезапная приятная тишина. Рука, почти достигнув своей цели, исчезла, как и множество зрителей из комнаты. Прошла минута, вторая, и Алиса уже находилась в собственной комнате. Совсем одна. На собственной кровати. «Кошмары… Только кошмары…» — убеждала себя Алиса, тяжело дыша, хватая воздух ртом. Руки всё ещё тряслись, а в висках пульсировала боль — даже чувствовалось, как капелька крови упала на одеяло. Мельком взглянув на ногти, пришлось признать, что их давно стоило бы подстричь. Подобная бытовая мысль даже рассмешило девушку. Она повернула голову в сторону своего зеркала, и отражение только подтвердили догадки — она раскорябала кожу в порыве… Взглянув в собственные глаза, Родж стало безумно жаль саму себя. Эти красные глаза, желтоватый цвет лица, даже губы растягивались болезненно и странно. Хотелось всё забыть и уехать домой. Чтобы она не знала о смерти Саймона, чтобы не знать о подруге вообще. Начать сначала, забыть всё это. А ведь раньше, после компьютерной зависимости, ей хотелось ценить каждый день. Наслаждаться этой жизнью как все, жить как все. И ведь жила. Жила! От подобной мысли в уголках глаз появилась слеза. Давно уже надоело плакать, но так было больно, страшно, что иначе нельзя. В это время петли двери заскрипели. Синеволосый медленно вошёл в комнату, взглядом нашел подругу и громко, в испуге, охнул. Алиса лишь виновато прикрыла кровавые царапины, смахнув соленые капли с левой щеки. Салли, выругавшись, вышел. В других комнатах послышался грохот, снова ругань и через минуту парень вернулся белой коробкой.  — Алиса, как же тебя угораздило… — наконец выдал Салли, усаживаясь на кровати около девушки, немного смутившись — этой ночью они спали на этой кровати, совсем одни.  — Я же только в магазин уходил, а ты уже… Родж приняла сидячие положение, но мрачные мысли одолевали её, и Салли чувствовал это.  — Что произошло? Но Алиса отрицательно махнула головой. Вспоминать об этом не хотелось.  — Поцарапалась…  — Я не слепой, — Фишер мокрым платком лёгкими, волнующими движениями протёр рану с правой стороны, — Как ты себя так?  — Сал, разве я плохой человек? — шепнула собеседница, наклонившись вперёд, из-за чего темные локоны закрыли её лицо, — Почему именно со мной? Я проклята? Салли аккуратно убрал непослушные волосы, наслаждаясь каждым прикосновением.  — Проклят тот, кто доставляет тебе все эти беды, — парень говорил искренне, почти не дыша, — Ты великолепный человек, честно. К сожалению, именно на плечи хороших людей ложится вся пакость. С этим ничего не сделаешь.  — Почему так?  — Да кто знает, — беспечно произнёс Фишер, доставая какие-то бутылочки из коробки, — Но ты совсем справишься.  — Думаешь?  — Я знаю, — Сал капнул что-то на кусочек ватки и приложил к царапинам, — Давай лучше вылечим это безобразие. *** Ник в который раз щупал свой красный нос, и в который раз убеждался, что он всё ещё болит. Вот угораздило же встретить такого типа…  — У него рука тяжёлая, — вздохнула Эшли, протягивая парню компресс, который выпросила у медсестры. — Ты зачем на него с кулаками полетел? Ник пробурчал благодарность и приложил холодный мешочек на больное место.  — Неадекватный он, — заулыбался рядом стоящий Джонсон, освещая и так светлый коридор своим фонарём под глазом, — Если я спал в палате твоей дорогой подруги, это не значит, что я маньяк какой-нибудь. Запомни это, пригодится.  — Пошёл нах, — рыкнул парень, немного гнусавя, — Что я должен был подумать, увидев тебя в койке рядом с Марией?  — Но ты же его видел, — мягко осведомилась Эшли, — Он приехал вместе с Алисой.  — Да за шевелюрой его морды не видно было. И вообще, статус «друг Алисы» не вселяет в меня доверие. Ларри лишь развел руки в стороны. Ему было до лампочки мнение этого придурка. Пусть и очень близкого человека подруги.  — Извини, что не прошел по знаку качества, — Лар издевался над Ником, насколько ему позволяла совесть, — Хотя, ты тоже какой-то бракованный, — и повертел указательным пальцем у виска.  — Ларри, это уже лишнее, — сказала девушка и с виноватым видом повернулась к своему парню, — Извини его, он иногда слишком… Думаю, понимаешь меня, — Эшли улыбнулась краем губ, — Но он и мой друг, поэтому потерпи его. Пожалуйста. Ник немного расслабился, но ненависть к этому сукину сыну никуда не делась. Для завершения результата, девушка чмокнула его в щеку и зашла в палату к перепуганной утренней потасовкой больной.  — Не смей приближаться к Мари, — зло произнёс Ник, как только они остались одни, хотя по коридору туда-сюда ходили люди в халатах и пару больных в белых ночнушках, — или зарою в ближайшем горшке. Джонсон даже не взглянул на него. Будто слушаешь беспокойного одинокого отца. А ведь эта идиотка сама предложила остаться.  — Кто-то же должен был вставить этой сумасшедшей мозги.  — Значит, во всём виновата Мария? — хмыкнул Ник, отложив компресс на стул, — Да Алиса послала её на три весёлых буквы. Лар нахмурился. вытащил руки из карманов джинс и подошёл ближе, заинтересовавшись.  — Так она тебе не говорила? — на лице парня не было даже доли удивления, — Хотя, возможно, ей очень стыдно, потому и молчит. Это очень на неё похоже, — он немного сгорбился, — Конечно, она была немного не в себе, но мне всё равно тяжело поверить, что наша Алиса могла такое сказать. До сих пор в голове не укладывается. А ведь когда она приехала, я думал, что она одумалась. Обрадовался, идиот…  — Я сейчас сам пошлю тебя в лес по орехи, да по грибы, — Лар прервал душещипательную тираду, — Свои обижульки засунь себе в зад, мне это совершенно не интересно. Ты по делу мне скажи, что произошло? Ника передёрнуло от такого хамства, взмахнув рукой, он целился в подбородок, но его жест заметила проходящая мимо врач, и руку пришлось тут же вернуть обратно. Свидетели ему не нужны, ещё в больницу перестанут пускать.  — У неё спроси.  — А она, вроде, и не в курсе. Ник успел только рот открыть, как в коридоре появились перепуганные знакомые лица. Не оборачиваясь на выкрики злых медсестёр, они с удивительной скоростью преодолели весь коридор и оказались около разукрашенных парней.  — Ты! — крикнула Родж, тыкая пальцем в Ларри, — Совсем полоумный?! Ты зачем сюда среди ночи явился?! Жить перехотелось?! Салли посмотрел на яркий фингал под глазом друга, взглянул на краснющий нос Ника, и с хохотом заключил:  — Он уже получил своё, хотя не только он. Девушка с отчаянием посмотрела на обоих и с трепетом обратилась уже к старому другу:  — Извини его, он иногда бывает уж очень грубым, мне искренне жаль. Но парень без слов встал, бросил взгляд посторонних и также безмолвно зашагал к лестнице, прихватив с собой руку подруги. Она лишь успела обернуться с немым вопросом, но друзья ответили таким же непонимающим взглядом. Пройдя лестницу, холл и, наконец, оказавшись за дверями здания, Ник направился налево. Улицы, как и все эти дни, были довольно серыми и слякотными — снега почти не было, только какие-то жалкие остатки и грязные комочки. Родж мало обращала внимание на такие нелицеприятные моменты, когда ходишь по подобным улицам изо дня в день, на это не хочется обращать внимание. В Нокффеле хоть намного холоднее, но и снега больше, от того чувствуешь, что попадаешь в белую сказку. А здесь лишь…  — Не молчи, — выдавил Ник, делая новый резкий поворот на аллею, довольно унылую и одинокую, — Сейчас здесь довольно мало прохожих. Когда ты молчишь, мне становится страшно.  — А что мне говорить?  — Серьёзно?  — Эм, погода?  — Да ты издеваешься.  — Что ты от меня хочешь? — обиделась девушка, пытаясь вырвать запястье, — Я ничего не понимаю. Что я снова натворила? Объясни мне, пожалуйста. Ник обернулся к Родж, посмотрел ей в глаза, но, не увидев того, чего он ожидал, отвёл грустный взгляд и снова направился по каменной дорожке.  — Ты ничего не хочешь мне сказать?  — Можешь быть более конкретным? — Алиса нахмурилась, поведение друга более чем странное. — Я не умею читать мысли. Ты это помнишь?  — О чём вы в последний раз говорили с Мари?  — Ты ведь и сам знаешь, — Ник вздрогнул, словно услышал худшее, — Хотя, тебя тогда не было в больнице, но разве Эш не должна была тебе рассказать?  — А, это… — собеседник выдохнул, — Нет, когда Мари ещё не попала в такую… Кхм, сложную ситуацию. Вы же с ней говорили?  — В последний наш разговор, я ей сказала, что не вернусь, — было не по себе вспоминать подобное, — я не думала, что её это так шокирует, мне очень стыдно, но я сама так решила.  — Нет, подожди, — парень зажмурился, — не так. Ты ей звонила после этого.  — С чего ты взял? Это был наш последний разговор. — удивилась девушка.  — Как же это… — искренне возмутился Ник, даже наклонившись к низкорослику, чтобы выявить обман, — Ты же лжешь? Да?  — Ты с ума сошел?! Что с тобой? К чему это всё? Но Ник замолчал в нерешительности, шевеля губами, подбирая слова. Не выждав ответа, Алиса обеспокоенно положила руку на его плечо:  — Ты себя плохо чувствуешь? Ты только скажи, я всё пойму.  — Иди уже обратно, — нехотя, буквально сквозь зубы прошипел Ник, — Тебя же ждут. Мне стоит прогуляться и освежить голову. Родж впервые поняла тонкий намёк и, кивнув, направилась к выходу. Другу следовало побыть одному. Сейчас от неё мало будет толку. Хотя, если подумать, она никогда не разбиралась в психологии человека, и искусство поддержки давалось ей с большим трудом. «Бесполезна…» — произнёс тонкий противный голос и Алиса обернулась назад, но застала только уходящую спину парня. «Бесполезна же…» — уже другой, более грубый, но такой же противный голос. В этот раз Родж посчитала это разыгравшейся фантазией и увеличила скорость. «Не убежишь». Последняя фраза звучала крайне зловеще, от чего по спине побежали мурашки. Выйдя из пустой аллеи, девушка перешла дорогу и уже почти была возле стеклянных дверей. Прямо навстречу лёгкой походкой вечного пьянчуги, шёл мужчина неприятной бандитской внешности:  — Вы куда-то спешите? Алиса промолчала на вопрос незнакомого придурка в костюме мотоциклиста с лысой головой и проколотым носом, из-за чего походил на быка. Или козла. Но такой холодный ответ его не устроил, и схватил девицу за тоненькую ручку, потянув на себя.  — А ты интересная.  — Я кричать буду, — сразу заверила пленница, — В хоре я была первым голосом — закричу так, что окна повылетают!  — Смерть мне уже не грозит, — самонадеянно произнёс отпетый рокер, — Живых от покойника отличить не можешь? Алиса глупо захлопала глазами, сдерживая свой порыв покрутить пальцем у виска.  — Отпустите меня немедленно! Спасите! Кто-нибудь, здесь насильник и педофил!  — Дура, тебя сейчас саму в психушку упекут, — захохотал мужик, кивая на прохожего на той стороне дороги, который с осуждением разглядывал орущую девку. — Нет меня уже, а ты пока есть. Воспользовавшись моментом, Алиса ловко вынырнула из его хватки и бросилась со всех ног вперёд по улице — кто знает, что может сделать призрак в больнице, где полным полно больных людей, возможно, некоторые сейчас на грани смерти — вести его туда было очень рискованно. Лишь то, что он может её хватать, когда же живая и тёплая рука проходила сквозь — пугало и вызывало панику. В конечном итоге, с каких пор по молодую, неокрепшую душу стала приходить всякая нечисть? А ведь остальные духи были более дружелюбными! Эта дорога тянулась до самого конца города, где уже начинались старые, дряхлые дома того десятилетия, если столетия, но добежать до них сил бы не хватило. Да и как можно сбежать от призрака? У него вроде и усталости не бывает, умалчивая уж о том, что они летают и могут проходить сквозь стены. «Не убежишь». Забегая в первые попавшиеся повороты, Алиса в конечном итоге оказалась с другой стороны здания больницы, фактически, сделав круг. Сил уже не было, желания, на удивление, тоже. Этот чудик лишь неупокоенная душа, несуществующие существо.  — Попалась! — хмыкнул преследователь, оказавшись прямо за спиной, уже схватив девочку за волосы.  — Отпустите меня! Мне больно!  — А где «пожалуйста»?  — Да что вам от меня нужно?! — зарычала Алиса от безвыходности. — Вам же уже ничего не нужно!  — Даже нам, мертвым, всегда чего-то надо, — насмешливо поправил садист, — В моём случае, твоя душа.  — В вашем случае? Зачем вам моя душа?!  — Редко можно встретить людей, которые могут нас видеть, хоть и не всех разом, на той и этой стороне. Ты — диковинная зверушка. И редкое блюдо.  — Блюдо?! — от формулировки внутренности стали выворачиваться, — Съесть меня решили?! А ну отпустите!  — И не подумаю, — резким движением негодяй развернул добычу и вцепился в её голову своей свободной лапой, принося невыносимый холод и тошноту.  — Не надо, — промычала девушка в отчаянии, но она уже ощущала, что её тепло потихоньку уходит, как и её жизнь. — Будешь гореть в аду.  — Непременно. Но вдруг холод пропал, а сама Алиса упала на мокрую землю сильным толчком в живот. Постаравшись тут же дать деру, она поняла, что у неё нет сил даже встать.  — Проклятая девка! — только и успел крикнуть дух, в одно мгновение превратившись с черный пепел. Прошла лишь одна доля секунды, и уже перед ногами Алисы был рассыпан черный прах.