Lana Del Rey — Diet Mountain Dew
Он ждёт Зейна сегодня. Дело в том, что когда Луи заканчивает свою картину, он не может понять, насколько по десятибалльной шкале она ему нравится. Чего-то явно не хватает, и Луи раздражает это. Он выкуривает две сигареты примерно за двадцать минут, и подумывает о той, что находится, по обычаю, за его ухом. Сегодня на ней ничего не написано, потому что Луи не знает, что чувствует. Он больше не может определить, чем будет наполнен его день, не может понять, чего ему ждать. Дни больше не похожи один на другой, и это немного пугает. Луи не знает, как жить с этой неопределённостью, но пока что она ему нравится. Найл сегодня работает, а Лиам вовсе не эксперт в искусстве, так что да, Луи просит Зейна приехать к нему. В конце концов, Луи садится в кресло и ждёт. Он думает о недавнем утре: Гарри разбудил его очень рано и отвёз домой, потому что ему нужно было приехать в свой офис чуть раньше обычного. Но Луи не был против. Вчера Гарри принимал сложного пациента, а сегодня уехал из города по делам. Луи не был расстроен или что-то такое, наоборот, это дало ему время на то, чтобы поразмышлять о своей жизни и закончить картину. Закончить картину в большей степени, конечно. Завтра он наконец встретится с Гарри, перед тем как тот отправится на долгожданный выходной, так что Луи в предвкушении. В дверь стучат.***
Зейн решает, что нужно добавить больше красок. Луи вообще не в восторге от этого решения, но, в конце концов, он доверяет ему несколько кистей и палитру. Усевшись рядом, Луи с замиранием сердца наблюдает за тем, как Зейн задумчиво смотрит на картину, застыв напротив с кистью в руке. В итоге он добавляет немного розового и фиолетового, и Луи абсолютно шокирован. Не в силах видеть этого, парень покидает комнату и принимается кругами ходить по кухне, не переставая думать о том, что ему нужна сигарета. Может, две сразу. Это кошмар. — Не хочешь взглянуть? — Зейн стоит в проходе, его руки слегка испачканы розовым, Луи в ужасе. — Это намного лучше, чем ты думаешь. Едва решившись, Луи всё же возвращается в комнату и опасливо подходит к картине. Он думает, тщательно разглядывая каждую деталь, прежде чем сощурить глаза и вздохнуть. — Ладно, — он кивает, скрестив руки на груди, и поворачивается к Зейну. — Мне нравится, — Луи смазанно улыбается, но ему на самом деле нравится. Это не похоже на его обычный мир, наоборот, это что-то яркое и прекрасное. Ему нравится. Они проводят оставшуюся часть времени на диване с парой банок пива, смотря игру по телевизору. Луи приходит к выводу, что вечер не так уж плох. Эмоции переполняют его, и он не перестаёт проверять свой телефон: он не выдержал и написал Гарри о том, что закончил картину для него, но ответа пока нет. Луи уверен, что мужчина просто занят. Зейн рассказывает много интересных вещей: о своей поездке в Перу, о том, как он фотографировал статую Иисуса и парочку бразильских женщин. Говорит о цветочной выставке и о Китайской стене. Делится своими планами и самыми большими мечтами, и Луи находит это прекрасным. Он узнаёт парня с совершенно новой стороны, он потрясён тем, что Зейн сделал и увидел так много за свою жизнь. Луи много думает об этом, а когда ложится спать, то оставляет сигарету нетронутой.***
Ruelle — Until We Go Down
Этим утром Луи придумывает новый план. Он решает не брать картину с собой, а вместо этого попросить Гарри поехать с ним после терапии. Это кажется идеальным решением, и он выходит из дома в четвёртом часу, полный энтузиазма. Луи забегает в магазинчик, чтобы повидать Лиама и приносит ему пару булочек с маком. Лиам выглядит удивлённым, но счастливым, и это заставляет Луи чувствовать душевное тепло. Он покупает также несколько круассанов и кофе для Гарри по дороге, и его сердце стучит так громко, что, кажется, даже заглушает уличный шум. Сегодня довольно холодно; и Луи, топая в своих белых кроссовках, скинни и джинсовке, накинутой поверх красной футболки, размышляет над тем, в каком костюме Гарри будет сегодня. — Привет! — Луи входит в кабинет без пяти четыре. Когда он закрывает за собой дверь, Гарри вздрагивает за столом. Луи вешает свою джинсовую куртку на вешалку. — Привет, — психотерапевт опускает взгляд обратно в документы на его столе, и Луи хмурится. Он ставит пакет из кондитерской на край стола, а кофе — прямо перед мужчиной. — Это тебе, — сообщает он и разворачивается, но прежде чем сесть, медлит пару секунд. Он окидывает взглядом кресло, которое стало таким привычным, и воспоминание дорисовывает в нём маленького Рики, который сидел тут всего несколько дней назад.— Никакой сигнал бедствия не может быть громче, чем крик одного человека.
Опустив голову, Луи усаживается в кресло, вцепившись в подлокотники. Выдохнув, он смотрит на Гарри и стучит пальцами, пытаясь не нервничать. Он ещё не уверен, что скажет Гарри о картине. Когда мужчина наконец откладывает свои дела, он кажется скованным. Луи наклоняет голову набок, словно пытаясь найти что-то в глазах Гарри, но там ничего нет. Говорят, что глаза это зеркало души. Глаза Гарри — стена, которую Луи никогда не преодолеть. — Как настроение? — всё-таки спрашивает Стайлс, и Луи ёрзает на месте. — Вполне сносно, — парень кивает, — ты собираешься пить свой кофе? — Луи скептично оглядывает стаканчик на столе Гарри, и тот опускает взгляд. — Оу, кхм, — Гарри откашливается и вертит стаканчик в руке. — Спасибо. Снова повисает тишина, и это уже становится неловко. Что-то идёт не так, и Луи чувствует это. Он видит, что Гарри почти не смотрит на него, в нём больше нет той открытости, что пару дней назад. Луи чувствует, как непонимание и злость наступают ему на пятки. — Ты получил моё сообщение вчера? — Луи скрещивает руки на груди, сдвинув ноги, он чувствует себя некомфортно, и Гарри кивает. — Да, извини, совсем не было времени ответить, — Гарри вздыхает и снимает очки. Он потирает уставшие глаза и поднимает взгляд на парня. — Это очень хорошие новости. Когда я могу взглянуть на неё? Луи хитро улыбается, искорка азарта вспыхивает в его глазах. — Прямо сегодня, — он пожимает плечами и чуть съезжает в кресле, расслабляясь. — У тебя же нет больше пациентов после меня? Я буду рад угостить тебя чаем, — он ухмыляется, но эмоции на лице Гарри остаются неизменными. — Луи, я, — он делает паузу и медленно поднимается из-за стола, разминая затёкшие пальцы на руках. Он сжимает и разжимает кулаки, и Луи наклоняется вперёд, опираясь локтями на колени. — Я очень устал за эти дни, так что я хочу поехать домой, наверное, — в голосе Гарри нет привычной для него уверенности и властности, и Луи вовсе не хочется подчиняться. Всё веселье разом исчезает, и Луи встаёт с места. Гарри опирается на стол, становясь к Луи лицом, и прячет руки в карманах своих брюк. Сегодня они бежевые в сочетании с голубой рубашкой. Луи подходит ближе и становится прямо напротив, скрестив руки на груди. — В чём дело? — задаёт он вопрос, который мучает его, и Гарри снова смотрит в сторону. Луи чувствует, будто закипает изнутри, ему не нравится это чувство. Он изо всех сил подавляет его в себе, но Гарри, чёрт его подери, молчит. — Гарри? — Луи делает акцент на его имени, и мужчина вновь вздыхает, собираясь что-то ответить, но вместо этого только снова трёт глаза, закрывая лицо. — Я просто думаю, что мне нужен небольшой отпуск, — говорит он, наконец взглянув на Луи, и тот учащённо дышит, сжимая кулаки так, что ногти врезаются в кожу. — Наверное, я просто выдохся, — Гарри стоит прямо перед ним, и Луи видит, как он нагло врёт. Луи жмёт на тормоза своих эмоций, но, кажется, они не работают. — Пару дней назад ты сказал, что не собираешься бросать меня, а теперь хочешь взять отпуск от меня? — Луи возмущённо жестикулирует, но взгляд Гарри по-прежнему остаётся бесстрастным. Это сводит Луи с ума ещё больше. — Какого хрена? — Я не говорил, что хочу отдохнуть от тебя. Мне просто нужно взять перерыв, ясно? — Гарри повышает голос, и Луи чувствует, как раскалённые обломки его терпения и пепел его души поднимаются на поверхность, превращаясь в лаву, сжигающую всё на своём пути. — У меня есть всего две версии происходящего, знаешь. Либо ты просто трус и боишься признать, что я нравлюсь тебе. Либо ты лжец и врёшь мне всё это время, обещая, что вытащишь меня из дерьма, но сам берёшь и топишь меня в этом болоте, оставляя одного! — Луи выдыхает, надеясь, что Гарри ответит хоть что-то на его грубость, но получает лишь молчание. — Я знаю, кто ты, Гарри. Ты грёбаное землетрясение, которое появляется из ниоткуда, переворачивает чей-то мир с ног на голову, а затем исчезает, как будто его не было, оставляя людей разбираться с их проблемами в одиночестве! Луи делает шаг к Гарри, а затем рывком руки скидывает кофе со стола за спиной мужчины. Ни слова не говоря, Луи обходит его, хватает свою куртку и уходит. На этот раз он хлопает дверью так сильно, надеясь, что этот шум заглушит его ненависть.***
Такси тормозит у супермаркета 7/11, перед тем как отвезти его домой. Луи разбавляет диетический «Mountain Dew» водкой. Он смотрит дрянное шоу про Нью-Йорк, обещая себе скоро заснуть. Ещё одна затяжка превращает его в пепел, он готов к очередной лжи. Ему нужны дурь и бриллианты, которые он обменяет на новый разум. Разум, в котором не будет столько мусора и проблем. Разум, в котором не будет воспоминаний о глупом прошлом и глупых людях, которые окутывали его чёрно-белой любовью. Луи хочет стать особенным, хочет чувствовать это по-настоящему. Почему проблемы просто не могут исчезнуть? Почему его вулкан не может заснуть? Он смотрит на картину в углу его комнаты. Схватив со столика пустой стеклянный стакан Луи швыряет его изо всех сил и разочарованно вздыхает, промахиваясь. Он яростно трясёт пустую бутылку из-под газировки, но, обнаружив, что там больше нет ни капли, наливает себе чистой водки. Луи проводит субботу в компании травки и алкоголя.***
Lana Del Rey feat. Stevie Nicks — Beautiful People, Beautiful Problems
В воскресенье Луи кое-как приходит в себя. Его будит звонок от Фелисите ранним утром: она напоминает ему о том, что сегодня состоится традиционный ужин с родителями. Луи хочется признаться ей, что не собирается ехать, но она говорит, что у неё есть отличный план, так что он засовывает язык в задницу и соглашается. Он спит ещё немного, после того как сбрасывает вызов, и едва разлепляет глаза к обеду. Он проводит в душе так много времени, как может, стоя под струями воды и думая о том, что ему стоит подарить картину Зейну. Он сможет повесить её в своём кабинете в студии, а может, даже продать. Это хороший вариант. Луи совсем не думает о Гарри. По крайней мере, старается не думать. Его вчерашний срыв кажется ему ужасной ошибкой, потому что он чувствует себя так дерьмово сегодня. Но Луи даже немного гордится собой, потому что смог удержать себя в своей квартире, вместо того чтобы снова уничтожать себя где-нибудь в клубе. Он даже пишет Найлу и спрашивает, как его дела, а также благодарит Лиама за то, что тот дал ему выходной в прошлую пятницу. Хотя теперь Луи думает, что лучше бы он провёл время в магазинчике, чем отправился на встречу к Гарри. Он связывается с Фелисите примерно через час. Они договариваются встретиться в центре, чтобы купить кое-что. Луи добирается на автобусе, понимая, что теперь у него не так много денег, которые он мог бы потратить на такси. Он надеется, что Лиам сможет выплатить ему зарплату раньше срока. Его немного раздражает то, что Фелисите забирает его на своей классной тачке, подаренной отцом. Забравшись в салон, он обнимает её, и она выглядит счастливой. Луи вспоминает о своей машине, которая пылится в гараже в их родительском доме, и о той аварии, произошедшей пару лет назад, после которой у него отобрали права. Он знает, что их вернули его отцу, но тот запретил Луи садиться за руль снова. Тогда разразился огромный скандал, в котором парень, разумеется, проиграл. Весь план Фелисите заключается в том, что она хочет купить огромный букет цветов для мамы и бутылку любимого коньяка их отца. Луи не особо в восторге от последнего, но соглашается. Они выбирают самые лучшие цветы, прежде чем отправиться за город. Луи закидывает ноги на приборную панель и сонно глядит на дорогу. Он ужасно хочет спать, и его сестра замечает это, но, конечно, не даёт ему расслабиться. Фелисите включает одну из своих любимых песен, и Луи по-доброму закатывает глаза. Он мягко улыбается, когда она поёт так громко, что, вероятно, её слышат в самом Лондоне. Она улыбается и покачивает головой в такт, и Луи закрывает глаза, думая, что вполне может немного расслабиться и забыть о своих проблемах. Когда Луи вручает маме букет, она буквально начинает светиться от счастья. Он видит искреннее удивление на её лице, и слышит смех Физзи, когда та вручает отцу коньяк. Марк с улыбкой качает головой, и сердце Луи сжимается где-то глубоко в груди. Он хочет навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. Навсегда. После ужина Луи сидит в саду, разглядывая небо. Он сжимает телефон в руках, сам не зная, почему не может выпустить его из рук. Возможно, если покопаться в голове, он ждёт чего-то. Но Луи знает, что не получит сообщения, которого ждёт. — Привет, — Фелисите садится рядом с ним, кутаясь в большой кашемировый шарф их мамы. Луи улыбается краем губ. — Привет, как дела? — Супер, так давно не видела тебя, — она шутливо качает головой, и Луи смеётся, не сдержавшись. — Мы виделись десять минут назад за столом, — он толкает её плечом, и она смеётся тоже. — Точно, ты стал таким большим, — сквозь смех говорит она, а Луи фыркает. Девушка вздыхает, и они молчат, разглядывая звёзды. — Вообще-то, я на самом деле имею это в виду, — чуть тише говорит она, и Луи поворачивается. — Я думаю, ты правда вырос за эти пару недель. Ты ведёшь себя так, словно знаешь, чего хочешь. Но сегодня твои глаза грустные. Что-то случилось? Луи медлит с ответом, отвернувшись и опустив голову. — Не знаю, может, — он вздыхает снова, не зная, как правильно подобрать слова. Он хочет быть искренним, насколько это возможно. — Я правда пытаюсь бороться за свою душу, если хочешь знать. И наши сеансы с Гарри помогают мне чувствовать, словно я делаю это не один. Мне казалось, что я правда смогу сделать это с ним. — Что-то пошло не так? — Фелисите хмурится, и Луи откидывает голову, снова разглядывая небо. — Ага, — отвечает он тихо, пожав плечами. — Наверное, я понял, что не смогу без него. Он знает, что это звучит довольно неоднозначно, но надеется, что вложил достаточно смысла в свои слова. Фелисите собирается ответить, когда Джей вдруг появляется из-за их спин. — Сегодня холодно, — она протягивает им большой плед, и Луи пододвигается, чтобы она могла сесть между ними. Они растягивают плед, и Фелисите прижимается к маме, чтобы согреться. Луи же никак не может расслабиться. — Холодно, но красиво, — говорит сестра, и Луи не может не согласиться. Он видит Сириус высоко в небе. — Я помню такую же ночь, когда ты пела нам в саду, — девушка улыбается, и Джоанна кивает. Луи натягивает плед чуть повыше. — Да, это была песня о большой мечте, — вспоминает женщина. Луи тоже помнит тот день. — О желаниях, которые мы должны исполнять. У вас всё ещё есть мечты? — она по очереди смотрит на своих детей, и Луи отводит взгляд. Фелисите отвечает первой: — Я мечтаю о том, чтобы быть... — она делает паузу, разглядывая звёзды. — Даже не знаю, мотивационным оратором, может? — она качает головой, ветер играет с её волосами. — Или, может, писать бестселлеры, или быть журналистом, — она вздыхает, видя широкую улыбку Джей. — Я знаю, звучит очень глупо, но я бы хотела что-то похожее. Хотела бы иметь возможность помогать другим. Когда Луи поворачивается, он видит, что она смотрит на него. Есть что-то в её взгляде, что заставляет его верить в лучшее. — Что насчёт твоей мечты? — Джоанна смотрит на парня, и Луи ёжится, качая головой. — Хочу снова водить машину и ещё, может, сделать отличную выставку для Зейна, — он говорит первое, что приходит ему в голову, но Джей хмурится. — Я говорю о большой мечте, дорогой. О самой большой. Луи молчит. На самом деле, он знает о своей большой мечте. Знает о ней давно. — У меня нет большой мечты, — он пожимает плечами и вымученно улыбается. — Я просто живу, иногда чувствуя себя, как птица из твоей истории. — Что за птица? — Фелисите поднимает голову, чтобы заглянуть маме в лицо, и та печально улыбается. — Эта история о горлице, которая видела мир в двух цветах. В голубом, когда поднималась в небо, учась летать. И в зелёном, когда падала вниз, умирая. — Это грустная история, — Фелисите хмурится, плотнее кутаясь в плед. Джей успокаивающе приобнимает её. — Мир не состоит из двух цветов. Но если бы это было так, то голубой был бы цветом моего настроения, когда я радуюсь, а зелёный... — она задумчиво хмурит брови, прежде чем ответить. — Зелёный — это папа, когда он злится, — она хохочет, и Джоанна смеётся вместе с ней. Всё внутри Луи сжимается и леденеет, когда он понимает, что его сердце, кажется, вовсе не бьётся. Грустные мысли заполняют его голову, и он тихо говорит: — Голубой — цвет рубашки мужчины, которого я люблю, — женские голоса тут же стихают, и Луи не видит, но знает, что его родные смотрят на него. Они молчат, а он грустно разглядывает свои ногти, образ Гарри с их последней встречи не выходит из его головы. Он помнит его уставшие глаза и пустой взгляд. Луи продолжает шептать так тихо, что его слышит только сама ночь: — На работе он суров и неприступен, иногда это раздражает, — он улыбается собственным воспоминаниям. — Порой мне кажется, что моё сердце слишком мягкое, моё прошлое слишком бурное, и я готов разрушить мир, но моя привязанность к нему побеждает чувство, близкое к лихорадке, — он почти не дышит, ощущая взгляд матери на себе. — Я борюсь с силами природы, но иногда мне кажется, что это напрасно. Это чувство, оно проходит сквозь меня, но неужели это впустую? Никто не отвечает ему, когда он замолкает. Он думает, что никогда ещё не был настолько откровенным с кем-то. Его сердце наполнено болью, и он чувствует себя горлицей, истекающей кровью. Он слушает тишину ночи, до тех пор пока руки матери не ложатся на его плечи. — Мы устаём и жалуемся на то, как сложно жить. На то, какие проблемы живут внутри нас, на то, как тяжело нам просыпаться каждое утро. Но мы просто красивые люди с красивыми проблемами, — Джоанна вздыхает и обнимает Луи крепче, пока он не сдаётся и не поворачивается, чтобы обнять её в ответ. — Видит Бог, они у нас есть. Но ты не один и никогда не будешь. Луи открывает глаза, видя Фелисите будто сквозь пелену. Она протягивает ладонь и берёт его за руку. Как обещание, что он будет в порядке. Всегда. Его самая большая мечта — чтобы кто-то смог полюбить его.***
Imagine Dragons — Whatever It Takes
Сделав очередную затяжку, Луи выбрасывает окурок в урну. Он стоит перед входом в здание, в растерянности перекатываясь с пятки на носок и не зная, что ему делать. Весь вчерашний день он провёл дома, попросив у Лиама ещё один выходной. Вероятно, он не получит свои деньги раньше времени, но это уже не важно. Отца не было дома, потому что тот не мог оставить рабочие дела, но мама и сестра окружали его заботой целые сутки, так что Луи правда чувствует себя лучше. Он обсуждал с Фелисите то, что чувствует. Они говорили очень долго, прежде чем прийти к какому-то решению. Она убедила Луи в том, что он поступил неправильно. Луи не возражал — он и сам знал, что снова дал слабину, позволив эмоциям взять верх над разумом. И пусть он не до конца владеет собой, но собирается взять свои детские выходки под контроль. И вот он стоит здесь, в соответствии с новым планом его сестры, собираясь совершить одну из самых глупых вещей. В его руках упакованная картина, и он стоит перед офисом Гарри, не готовый войти внутрь. Сейчас без двадцати четыре, он знает, что Гарри его не ждёт. Но он здесь. В конце концов, Луи берёт себя в руки и шагает по лестнице в сторону кабинета. Ему становится чуть легче, когда он видит свет из-под двери, что говорит о том, что Гарри ещё здесь. Прислушавшись, Луи убеждается в том, что внутри нет пациентов, но стоит у двери ещё несколько минут, собираясь духом. План Фелисите заключается в том, что Луи должен извиниться. Если быть честным, Луи понимает, что был груб и несправедлив. Он даже не дал Гарри по-человечески объясниться, но ложь в глазах того заставили его вулкан вспыхнуть. Сейчас он здесь и собирается дать второй шанс самому себе. Он не станет ждать от Гарри чего-либо, он просто попытается всё исправить. Потому что Гарри нужен ему. В любом смысле. Он стучит дважды, прежде чем осторожно приоткрыть дверь. Когда он входит, Гарри выглядит измождённым и ошеломлённым одновременно. Он сидит, застыв в своём кресле. Наверное, он даже не дышит. Луи пытается слабо улыбнуться. — Привет, — тихо здоровается парень, всё ещё стоя на пороге. — Я могу войти? — вероятно, это выглядит сумасшествием для Гарри, потому что это совсем не похоже на то, как Луи обычно входит в его кабинет, но мужчина кивает. — Да, конечно, — тихо говорит он, вставая из-за стола и теребя свои пальцы. Луи немного удивлён, потому что на Гарри простые чёрные джинсы и ужасно мятая серая рубашка. Его волосы выглядят так, словно он не расчёсывал их уже недели две, а под глазами залегли синяки. Луи чувствует себя паршиво, видя это. Он всё-таки входит и тихо закрывает за собой дверь. Они стоят друг напротив друга, выглядя абсолютно бестолковыми. Луи начинает говорить первым. — Я принёс картину для тебя. Подумал, может, ты захочешь взглянуть, — он понимает, что бормочет полнейший бред, и какую-то долю секунды Гарри просто стоит, глупо моргая, пока наконец не кивает. — Оу, правда? Да, я, кхм... Я бы хотел, — он откашливается в кулак, пытаясь отвести взгляд, и Луи странно видеть Гарри таким неуверенным. Ему не нравится это. Совсем. Луи обходит его, чтобы распаковать картину и осторожно поместить её на столе. Гарри стоит рядом, всё ещё не зная, куда деть свои руки, когда Луи поворачивается, представляя ему свою работу. Он говорит, прежде чем Гарри скажет что-либо: — Я знаю, это, возможно, не то, что ты надеялся увидеть, но это вроде как передаёт моё состояние, после того как я познакомился с тобой. Сердце Луи бешено колотится в его груди, пока Гарри молча разглядывает его творение. — Это морские дьяволы, — наконец произносит Гарри, и Луи неуверенно кивает. — Я люблю морских дьяволов.* Он действительно нарисовал их. Он не может толком объяснить, что изображено на картине, но это на самом деле то, что он чувствует, он не лжёт. Это выглядит как синие завитки не то воды, не то неба. И три морских дьявола, которые один за другим поднимаются вверх, навстречу белым лучам света. Это смесь синего и голубого пространства, белой пены и угольно-чёрных созданий. Но Зейн добавил розовый. Он будто придал красок тому месту, из которого пытаются выбраться дьяволы. Словно бы мир, в котором они жили, не совсем плох. В нём есть немного чудесного. — Это прекрасно, — Гарри говорит очень тихо, почти шепчет, и Луи замечает, что его руки наконец расслабляются. — Правда, Луи, это так глубоко, — он впервые поднимает глаза и смотрит на него долго-долго. — Мне жаль, что я накричал на тебя. Я не хотел. Гарри не отвечает, он просто становится рядом с ним, опираясь на стол в привычной манере. Он разглядывает свои туфли несколько минут. Пауза грозит затянуться, когда Гарри вдруг говорит: — Я рад, что ты пришёл, — он поднимает голову и смотрит на Луи, словно снимая замок со своих эмоций. Луи видит это. Он видит, что Гарри говорит правду. — Я думаю, что я тоже немного виноват. Я просто не знал, как объяснить тебе и, в первую очередь, самому себе то, что я чувствую, — он снова отводит глаза и больше не поднимает их, до тех пор пока не заканчивает говорить. — У меня внутри словно наступило какое-то истощение, знаешь? Все эти люди, которым я пытаюсь помочь... Я отдаю им все свои силы, забывая о том, что они нужны и мне самому. В этом мире нет кого-то, с кем я мог бы быть близок, за исключением парочки друзей, у которых есть и свои семьи. Все эти терапии, они словно... Словно они для меня, — он поднимает голову, смотря куда-то в потолок, и Луи вдруг понимает, что не дышал всё это время. — У меня нет семьи, Луи, никого из тех, кто мог бы принять меня тёмной ночью и сказать, что всё будет в порядке. Я вырос в приюте, где вокруг были дети, состоящие из проблем. Я дал им клички, каждому из них, — он замолкает и наконец смотрит на Луи. Тот не двигается, не дышит и не думает ни о чём, кроме того, что Гарри только что сказал. — Я звал их Буря, Ураган, Метель, Пожар и много как ещё. Их было так много, и я рос среди них, не зная, как бы они назвали меня. Я дал себе обещание, что стану самой сильной версией себя, чтобы сделать людей вокруг лучше. Чтобы стать для них маяком, на свет которого они будут плыть. Я хотел быть маяком для каждого из них, но сейчас мне кажется, что мой свет потух. Гарри отворачивается, закрывая глаза, и Луи неистово желает прикоснуться к нему, но он не может пошевелиться. Не может сделать ничего, чтобы Гарри стало лучше. — Я не знаю, почему это случилось сейчас, но, — он вздыхает и разминает шею, вероятно, пытаясь отвлечься от своих грустных мыслей, — я думаю, что это из-за тебя. Я привязался к тебе слишком сильно, я проникся твоей историей и хотел сделать твою жизнь лучше, но ты вдруг взял и поцеловал меня. Сердце Луи останавливается в этот момент. Он думает, что сожалеет обо всех вещах в своей жизни и собирается возненавидеть себя, когда Гарри вдруг добавляет: — И я хотел сделать то же самое. На мгновение мир прекращается вращаться, и Луи замирает, нахмурив брови. Он ослышался? — Ты, наверное, не веришь мне, — Гарри усмехается, качая головой. — Но это настолько выбило меня из колеи, что я не знал, что делать. Я подумал, что это всё глупо и неправильно, что так не должно быть, и я не имею никакого права быть рядом с тобой. В конце концов, это вообще не профессионально. Я хотел оттолкнуть тебя, но не мог тебя бросить, потому что хотел помочь. И этого всего стало так много, что я просто заблудился, — он смотрит Луи прямо в глаза. — Наверное, я просто не знаю, каково это, когда рядом кто-то есть? Луи делает пару шагов, приближаясь к Гарри. Он перекрывает собой свет, льющийся из окна, бросая тень на лицо мужчины, и говорит так уверенно, как может: — Благодаря тебе я работаю над тем, чем я смогу гордиться. Выхожу за собственные рамки, чтобы собрать мой разрушенный когда-то мир в единое целое и вернуть тот образ мышления, что я утратил, — он сдвигает брови, пытаясь быть серьёзным, но дрожь в его голосе выдаёт его страх. — Моё имя — всего лишь символ, напоминающий, что здесь ещё есть на что посмотреть. Я слишком быстро падаю, не успевая к этому подготовиться. Я люблю ощущать адреналин в своих венах, но теперь он не из-за алкоголя. И я делаю всё возможное, чтобы ты мог гордиться мной и собой, ведь мне нравится то, что я ощущаю, когда ломаю свои оковы. Меня бы не было здесь без тебя. Гарри смотрит ему в глаза ещё несколько секунд, и Луи думает, что он готов сделать всё, чтобы вернуть Гарри уверенность в себе. Чтобы вернуть того властного Гарри, знающего, как поставить Луи на место. И он хочет добавить ещё кое-что, но не успевает сделать это. Оттолкнувшись от стола, Гарри наклоняется к нему и, осторожно обхватив лицо Луи ладонями, целует его. Парень буквально растворяется в этом ощущении, понимая, что это первый раз, когда Гарри целует его первым. Этот поцелуй отчаянный и нуждающийся, и Луи прижимает Гарри к себе так крепко, не желая отпускать. Когда он выдыхает, прислонившись к Гарри своим лбом, тот стоит, закрыв глаза. Луи тихо шепчет сквозь улыбку: — Эй, Гарри? — и, дождавшись, когда мужчина чуть повернёт голову, продолжает: — Нахуй профессиональность. Гарри улыбается ему в шею.