Тулузский метеорит

      Они познакомились случайно. Это был один из пятничных вечеров, отведенных Данабом под занятия танцами. Ему было совершенно необходимо выплескивать куда-нибудь бьющую через край энергию, потому что иначе начинали страдать окружающие. Видите ли, Данаб «утомлял» — и плевать абсолютно, что просто некоторые превратились в скучных старых кляч слишком рано.       Студия находилась близ парка на Монпарнасе, в месте вовсе не примечательном и оттого приятном сердцу омеги. Вместе с ним занимались несколько мадам в возрасте, постоянно хихикающие старшеклассницы, и старающиеся держать себя в форме папочки разных возрастов. Данабу очень нравились эти занятия, наполненные громкой музыкой, смехом и забавными танцами, после которых его душа пела.       И вот, в ту самую пятницу Данаб, приятно утомленный и размявшийся, собирался уже поехать домой на своем симпатичном Фиате, мечтая лишь о контрастном душе с самым сильным напором, который он только может себе позволить, и миске с клубникой, которую он съест прямо в постели.       На выезде из подземной парковки Данаб автоматически приложил оплаченный талон к валидатору, готовый вот-вот тронуться, но, вопреки ожиданиям, шлагбаум даже не думал открыть ему путь.       — Что за хрень? — выругался Данаб, вновь прикладывая карточку.       Никакой реакции.       Данаб вышел из машины, разозлившись и громко хлопнув дверью, и попытался снова, однако проклятая штуковина упрямо стояла на своем, не выпуская омегу из паркинга. Вдобавок ко всему, позади его малыша пристроился просто гигантских размеров Хаммер, нетерпеливо подмигивающий фарами, мол, давай шустрее.       — Тоже мне, умник, — пробормотал Данаб, превозмогая желание не по-омежьи отпинать издевающееся над ним устройство. Больше всего на свете он ненавидел казаться тупым перед «альфьей» техникой. А в машине, как назло, точно сидел не омега. Кому вообще нужен в Париже, с его узкими улочками, бульварами и тротуарами, внедорожник?       Данаб, устав стоять, как идиот, демонстративно приложил талон к экрану и, дождавшись момента, когда шлагбаум должен подняться, повернулся к водителю и беспомощно развел руками, прося о помощи.       Двигатель Хаммера остановился. Как Данаб и думал, из машины вышел хмурый и громадный, под стать своей машине, альфа. Его сложно было назвать Аполлоном: темные, густые волосы в небрежной стрижке, небритое скуластое лицо, соболиные брови вразлет и резкий росчерк рта. Он не обладал классической красотой, воспеваемой во всех пьесах и сонетах, но было, точно было в нем что-то цепляющее.       Мужчина обладал внешностью дикаря.       — Что не так, омега? — грубо бросил он, явно чем-то рассерженный.       Данаб надул губы, недовольный тоном незнакомца.       — Какой вы грубый, мсье. Кто так разговаривает с омегами? — кокетливо спросил он, поправляя волосы.       — Я разговариваю, — альфа резко отбрил Данаба, разглядывая тусклый экран валидатора, совершенно равнодушный к ужимкам омеги.       Данаб раздраженно вздернул бровь, уже внимательнее разглядывая мужчину, которого мысленно успел ласково окрестить «неандертальцем». Больше, чем казаться тупым, омега ненавидел оставлять безнаказанными грубиянов.       — Видимо, по той же причине, по которой вы ездите на своей машине, мсье, — промурлыкал он, разглядывая аккуратный бесцветный лак на ногтях.       — Не понял?       Данаб ему любезно пояснил:       — Видите ли, мсье, не сочтите за дерзость, но известный в узких кругах ученый, Брюс Джонсон из Стэнфордского университета, выявил необычную закономерность — альфы с маленьким, если не сказать крохотным, достоинством, всегда пытаются компенсировать свою ущербность большими автомобилями. Представляете, такими большими, прямо как ваш.       Вопреки ожиданиям Данаба о новом потоке грубости — на которую он, конечно, уже припас в голове несколько вариантов ответа, — с каждым следующим его словом лицо альфы все больше расплывалось в улыбке, преображающей его угрюмое лицо.       — Если ты хотел залезть ко мне в штаны, омега, тебе просто стоило попросить, а не извращаться тут в изысканных оскорблениях. И да, — альфа вытащил из рук онемевшего от такого хамства Данаба карту, — надо быть внимательнее, — сообщил он с наглой улыбкой, вставляя талон в специальный разъем. Аппарат, пару раз мигнув, засосал карточку и беззвучно поднял шлагбаум.       Еще никогда всякие проходимцы не обращались с Данабом столь бесцеремонно.