Кричаще-розовая пони яростно затрясла головой в знак несогласия. Её вьющаяся грива энергично болталась во все стороны.
— Нетики-приветики! Я ведь тебя даже не знаю! Как же я могла разрушить тебе жизнь? В смысле, если бы я встретила тебя раньше, то обязательно бы закатила вечеринку, но я не закатывала для тебя вечеринку, очевидно, что я тебя никогда не видела, так как же тогда я могла разрушить тебе жизнь? — лепетала она в непрерывном порыве звуков, на что Октавия и Винил лишь уставились, прижав от потрясения уши. — Хей, я ведь не встречала вас раньше, так как насчёт закатить вечеринку?
— О, ты встречала меня раньше, — тихо ответила Октавия, направляясь в сторону прилавка с явно выраженными намерениями и распаляющимся гневом во взгляде. — Во время Гранд Галопинг Гала, когда ты унизила меня на глазах буквально у всех важных пони Кантерлота.
Она продолжала идти вперёд.
— Когда ты уничтожила мою репутацию одной из ведущих музыканток, — по мере приближения её взгляд становился всё суровее. — Когда ты гарантировала, что я больше никогда в жизни не найду работу в Кантерлоте.
Она подошла к прилавку и перегнулась через него, сжигая гневным взглядом ошеломлённую пони, инстинктивно шагнувшую назад.
— Когда ты втоптала в грязь цель всей моей жизни и выкинула её на помойку! — прошипела виолончелистка, разгневано ударив по деревянной стойке.
— Н... но я... — кобылка в ужасе безрезультатно пыталась её перебить.
— Ты хоть представляешь, что со мной случилось после этого? — требовательно спросила Октавия, её глаз начинал подёргиваться. — Я месяцами не могла найти работу, потому что все винили меня за твою дурацкую «пони-польку». Я бы осталась без жилья, если бы Винил не оказалась достаточно щедрой, чтобы нанять меня в свой клуб безо всякой подходящей квалификации, а ведь она меня даже не знала! — продолжала упрекать она, начиная задыхаться.
— Я лишь пыталась развеселить всех и сделать счастливей, — вяло пыталась защищаться розовая пони, помахивая копытами в знак протеста. — Я не хотела никому навредить.
— Что ж, мне ты ещё как навредила. Надеюсь, твоё «веселье» того стоило, — выпалила Октавия и вдохнула побольше воздуха, готовясь выплеснуть очередную волну негодования.
— Та-а-ак, дорогуши, давайте не забывать про порядочность. Мы все здесь взрослые пони, разве не так? — с обезоруживающей улыбкой вмешалась Рэрити. — Пинки, дорогая, могу я с тобой поговорить? — спросила она трясущуюся розовую кобылку; та, очевидно, находилась на грани срыва.
Розовая пони нерешительно кивнула и получила в ответ утешительную улыбку.
— Октавия, не могли бы вы с Винил присесть за столик, пока я разговариваю со своей подругой?
Октавия ещё больше нахмурилась, упрямо склонив голову, и попыталась отмести любой компромисс, но нежное поглаживание по спине заставило её повернуть голову. Она встретилась взглядом с красными глазами Винил, уставившимися на неё с намёком на осуждение и явно выраженным беспокойством. Октавия упорно цеплялась за свой гнев, хоть он и начал испаряться при виде поддержки её любимой. В конечном счёте её раздражительность поугасла, и она покорно повесила голову.
Октавия и Винил расположились за одним из столиков, удобно усевшись на потертом деревянном сиденье. Никто не начинал разговор, пока Рэрити увела Пинки в уединённую кухню. Неловкое молчание продолжалось ещё какое-то время. Аппетитный домашний аромат пекарни не сочетался с поникшим настроением Октавии. Она с ненавистью уставилась на щербатый стол. Лицо виолончелистки, будто под маской, не выражало никаких эмоций, пока она решительно сверлила столешницу взглядом. Однако понемногу её напряжение начало отступать, и она слегка расслабилась. Винил воспользовалась этим, чтобы прервать молчание.
— Ты действительно считаешь, что стоило так на неё орать, Ключик? — спокойно спросила она.
— Наверное, нет, но я в любом случае намеревалась накричать на неё или даже ударить, — последовал мрачный ответ.
— Да брось, нельзя же держать в себе такую злобу, — продолжила диджей и, проявляя поддержку, положила копыто на копыто Октавии. — Если ты будешь винить её за то, чего она не хотела, то будешь не лучше кантерлотских снобов, отвернувшихся от тебя.
— Нет, она должна была понимать, что не стоить выкидывать подобных детских выходок на светских мероприятиях высшего общества. И я сполна расплатилась за её невежество.
— Уверена, всё будет в порядке, — утешала Винил с улыбкой на лице. — Сомневаюсь, что Рэрити привела нас сюда, чтобы начать кровную вражду с одной из её подруг. Она должна была понимать, что может произойти.
— Ты это о чём? — в замешательстве ответила Октавия.
— Ну смотри, Рэрити ведь наверняка сообразила, что ты описала её подругу, и намерено нас к ней привела. Сильно сомневаюсь, что она хотела столкнуть вас лбами, — уверенным голосом сказала единорожка.
— Полагаю, в этом есть смысл. Но тогда вопрос, что же у неё на уме.
«И устроит ли меня её затея».
— Пожалуй, я могу ответить на этот вопрос, дорогуша, — вмешалась Рэрити, появившаяся с колеблющейся Пинки позади.
Они сели за тот же столик, Октавия испепеляла взглядом свою заклятую противницу, всеми силами пытавшуюся не смотреть на неё в ответ. Рэрити тяжело вздохнула и обменялась страдающим взглядом с Винил.
— Октавия, знакомься, это моя хорошая подруга — Пинки Пай. Пинки, это — Октавия Филармоника и её кобылка, Винил Скрэтч. Возможно, ты помнишь Октавию по Гранд Галопинг Гала, — Пинки нерешительно кивнула, наконец посмотрев на неё, но тут же отвела взгляд. — Тебя она точно запомнила, дорогуша. Собственно говоря, полагаю, ей есть что тебе сказать.
Что Октавия, что Пинки продолжали молчать, неуверенно глядя на Рэрити. Но та легонько толкнула Пинки локтем, побуждая начать разговор.
— Что... что ты имела в виду, когда сказала, что я тебе навредила? — спросила та приглушённым голосом.
— Что ж, эм, — Октавия остановилась, пытаясь собраться с мыслями.
Вот же он — шанс вывалить всё разочарование, всю злость, беспокойства и унижения на виновницу всего этого кошмара. Возможность конфронтации с пони, разрушившей её жизнь своей детской выходкой. Великолепная возможность нанести ответный удар (в устной форме, конечно же) по безжалостной кобыле, способной, не задумываясь, ради мимолётного развлечения разворотить чужую жизнь.
— Видишь ли, — продолжила Октавия, пытаясь разжечь в своих словах гнев, но буря эмоций, переполнявших её предыдущую тираду, угасла окончательно. Она сдалась, осознав, что это всё исчезло от столкновения с реальностью: на самом деле жертвой была обычная пони, а не бездушный монстр без уважения к окружающим.
«Ну, назад пути нет, я уже начала разговор, да и правда не изменилась. Но всё же, полагаю, нет необходимости быть мелочной или озлобленной. Я выше этого».
— Твой запрос сыграть «пони-польку» разозлил многих гостей на Гала, — начала Октавия тихим, ровным голосом. — После катастрофического развития событий никто не мог разобраться, кто же всё это устроил. И каким-то образом крайними оказались мы. Конечно, они не могли навредить нам напрямую, но в скором времени мы все остались без работы. Богатые и влиятельные пони попросту перестали нас нанимать. Никто во всём Кантерлоте не предлагал нам работы. Мои товарищи по ансамблю со временем просто разъехались по другим городам. Но я была слишком упряма и не хотела уезжать, убеждала себя, что со временем всё устаканится и придёт в норму. Но этого не происходило. Несколько месяцев у меня не было никакого заработка. Дела становились всё хуже, денег не было даже на еду, и оставалась неделя до моего выселения, ведь денег на аренду тоже не было. Далеко не самый приятный опыт в моей жизни, скажу я вам. Я никак не могла понять, чем же заслужила столь ужасную участь... — она притихла, погрузившись в воспоминания.
Неудобное молчание продолжалось несколько ударов сердца, а Пинки на глазах падала духом. Пока Октавия её отчитывала, она сутулилась и поджимала уши, в её глазах стоял ужас. Наконец вмешалась Рэрити, очевидно намеренно кашлянув, перед тем как прервать меланхолию виолончелистки.
— Дорогуша, ты в самом деле… ну знаешь, оказалась на улице в результате всего этого? — осторожно спросила она, опасаясь возможного ответа, который ей все же нужно было знать.
— Нет, до этого не дошло, — слегка покачав головой, ответила Октавия, вернувшаяся из путешествия по глубинам своей памяти. — Но, как я упомянула раньше, это лишь благодаря Винил, проявившей щедрость и предложившей мне работу в своём клубе. Это была единственная работа, которую мне удалось найти во всём городе, так что я согласилась. Это было далеко вне зоны моего комфорта, и поначалу я сильно нервничала. Я была уверена, что ужасно напортачу. И, если уж говорить начистоту, первое время я считала это слишком нецивилизованным для столь представительной музыкантки, как я. Эта работа казалось мне унизительной.
— Типичная кантерлотская снобка, — невозмутимо прокомментировала Винил, фыркнув и закатив глаза.
— Нет, Винил, ты же знаешь, я давно так не считаю. Даже наоборот, мне начало нравиться работать с тобой, — поспешила оправдаться Октавия, неожиданно испугавшись, что оскорбила свою любимую.
— Да знаю, Тави. Шучу я, шучу, — заулыбалась та в ответ.
— Рада слышать, что вам не пришлось испытать позора, оказавшись на улице, но если позволите перебить, — Рэрити плавно вступила в беседу, — почему вы двое ищете жильё в Понивилле, если у вас бизнес в Кантерлоте? Что-то пошло не так?
— Ха, — фыркнула Винил, усмехнувшись. — Всё было очень даже неплохо, пока не сгорело дотла. У меня нет денег, чтобы начинать всё сначала, а Октавию всё ещё ненавидит практически вся знать. Она не могла получить никакой связанной с музыкой работы, а я вообще не гожусь ни для какой долбаной работы, кроме диджея. А во всех клубах уже есть свои талантливые музыканты. Так что и мне местечко не светило. На самом деле, мы оказались у того же разбитого корыта, неспособные оплачивать аренду и еду, что и Октавия до того, как я её наняла.
Неожиданный протяжный вздох приковал всё внимание кобылок к Пинки Пай, лицо которой показывало восторженное озарение и практически закипало от восторга.
— Стоп, стоп, стоп! Винил, ты и Окти хотите переехать в Понивилль? И ты ищешь работу диджея? — восторженно выплеснула она.
— Э… да? — подтвердила Винил.
— Окти? — размышляла виолончелистка вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. — И почему все называют меня педантичными кличками?
— Это супер-пупер-дупер-удивительно восхитительно! А знаете почему? Раньше я размышляла про себя: «Пинки, ты закатываешь кучу вечеринок, и там всегда есть музыка и всё такое, это очень сложно, организовывать музыку плюс всё остальное, и как круто было бы иметь реального диджея, который взял бы это на себя». А теперь здесь ты, и ты настоящая диджей, и я могу тебя нанять, и ты можешь работать на меня, и это будет так круто, и это…
— Пинки, дорогуша, полагаю, все уже поняли твою мысль, — сказала Рэрити с натянутой улыбкой, зажимая белым копытом розовый рот, чтобы сдержать поток слов. — Ты уверена, что не должна сначала обсудить это с Кейками, прежде чем предлагать кого-то нанять?
— Нетики-етики! — энергично прочирикала Пинки. — Они хотели нанять диджея уже аж полторы вечности, но их услуги слишком дорогие, ведь они приезжают из других городов. Винил же прям здесь, в Понивилле, так что это ведь не будет проблемой?
— Я… мои расценки более чем в пределах разумного, — неуверенно ответила Винил, ещё не пришедшая в себя от предложения.
«Лягайте меня семеро, да я, пожалуй, сейчас хоть за еду работать буду».
Она посмотрела на не менее озадаченную Октавию, пожимающую плечами.
— Это лучшее предложение, полученное нами, — согласилась она. — Но Пинки Пай, почему ты это делаешь? Сомневаюсь, что хочу принимать подачки лишь потому, что кому-то нас жаль.
«А подачки именно от тебя — особенно».
— Не слушайте её, мы согласны на любые условия! — возразила диджей.
— Винил, имей хоть каплю достоинства! — упрекнула её Октавия.
— Конечно, я очень, очень, очень сожалею о том, что с вами случилось, но это не просто жалость к кому-либо. Это особая жалость из-за того, что в этом есть моя вина, и я должна попытаться загладить вину и вновь принести в жизнь счастье, ведь этим я и занимаюсь, так как я — элемент смеха, и…
«Так она и правда сожалеет о том, что натворила, и хочет загладить вину? Полагаю, это благородное желание. Селестия знает, я уже наделала и наговорила достаточно глупостей в последнее время».
— Ещё раз, дорогуша, мы поняли, о чём ты, — вновь прервала Рэрити розовую крикунью, ткнув копытом с филигранной точностью. — Я считаю, сделать такое предложение в попытке загладить ошибки прошлого очень щедро с твоей стороны.
Она окинула Октавию и Винил ожидающим взглядом.
— Ну что, а вы что скажете? Если Пинки получит формальное подтверждение от Кейков и вы решите его принять, я с радостью помогу вам найти уютное местечко в Понивилле.
«Селестия свидетельница, у нас нет варианта лучше. Это может быть именно то, что мы ищем, если только я смогу проглотить свою гордость и двигаться дальше».
Винил и Октавия быстро переглянулись, прежде чем в унисон ответить понивилльским кобылам:
— Почему бы и нет?
* * *
Наконец прохладные объятия зимы спустились с гор Кантерлота и накрыли низины Эквестрии, включая Понивилль. Стылый холодный воздух предвещал в ближайшем будущем снега.
Однако никакой мороз не мог пробиться сквозь счастье и оптимизм, окружавшие белую единорожку с поразительно синей гривой и серую земную пони со смоляно-чёрной гривой. Они стояли посреди дома. Их дома. Они любовались плодами проделанной тяжёлой работы. Мебель была расставлена по местам, а пожитки и удручающе большая куча вещей аккуратно разложены. Личные безделушки и всякая всячина украшали полки и столы, а интерьеру хоть и не доставало индивидуального стиля или оформления, но всё было по-домашнему уютно.
— Не знаю, как ты, Винил, а я рада, что мы уложились в одну поездку. Даже за один раз мы заплатили более чем достаточно.
— И не говори, — согласилась кобылка. — Понятия не имела, что у нас столько хлама.
— Винил, большая часть этого «хлама» твоя — ответила Октавия, указывая на целую кучу коробок с записями и рассортированным музыкальным оборудованием, до сих пор лежащих в углу.
— Ну да, но твои вещи занимают куда больше места, — с лукавой улыбкой ответила диджей. — Взять хоть виолончель. По частям её перевозить было бы куда проще.
— Как и тебя, — парировала Октавия.
— Только убедись, что лучшая моя часть останется в целости и сохранности, — продолжила Винил с похотливой ухмылкой.
— Да? И какая же это часть? — с притворной невинностью ответила кобылка.
— Хочешь, чтобы я напомнила? — намекнула единорожка, подкрадываясь всё ближе.
— Может, позже, Скрэтчи. Нам ещё на вечеринку Пинки идти, не забыла? — легонько оттолкнув её в сторону и направившись к двери, ответила Октавия.
— Ох ты ж, и правда из головы выскочило, — сказала Винил, поспешно последовав следом.
— Скрэтчи? — спросила единорожка, идя бок о бок с Октавией по грязной замёрзшей дороге.
— Знаешь ли, не только ты способна придумывать клички, — последовал надменный ответ.
— Я знаю, Окти.
Октавия со вздохом повесила голову, признавая своё поражение под тихие смешки Винил. Ночь уже опускалась, принося с собой морозец. Обе кобылы уже начинали жалеть, что пренебрегли одеждой, выходя на улицу, но вскоре они достигли оазиса света, звука и движения, озарявших лик «Сахарного уголка», как маяк. Винил уверенно подошла и распахнула дверь, упиваясь нахлынувшим порывом разговоров, тепла и веселья. Обнаружив столик с узнаваемыми бутылками и этикетками, глаза диджея загорелись под стёклами очков, и, не медля ни секунды, она зашла внутрь.
— Ну же, Окти! Тут есть выпивка!
— Во имя Селестии, — простонала Октавия. Винил растворилась белым пятном, смешавшись с остальными пони. Она двигалась через толпу, словно рыба в воде, раздавая брохуфы и обмениваясь короткими приветствиями и любезностями. Кто-то предлагал ей выпивку, от которой она никогда не отказывалась. Диджей оказалась втянута в оживлённую беседу с бурым пегасом, и, судя по её бойкой жестикуляции, они обсуждали что-то связанное с её музыкой. Ничто так не приводило единорожку в восторг, как её творчество.
Неожиданно пронзительный голос ударил по ушам Октавии, заставив её подпрыгнуть и напрячься в попытке угадать значение стремительного потока звуков.
— Хей! Тебе весело? Это ведь вечеринка, а вечеринки должны быть весёлыми, и если тебе не весело, значит, это плохая вечеринка, а я не люблю, когда пони не нравятся мои вечеринки, так что, пожалуйста, скажи, что тебе весело!
— Да, мне очень весело, и это очень классная вечеринка, — заверила она розовую пони, появившуюся рядом с ней. — Мы с Винил очень благодарны, Пинки. За всё.
«Даже не думала, что когда-нибудь буду за что-то благодарить эту кобылу, но я рада, что преодолела свою злость к ней. Она этого вовсе не заслуживает, и очевидно, что она — хорошая пони, пытающаяся загладить вину».
— Я так рада это слышать, Окти! Я чувствовала себя просто ужасно из-за всего, что с тобой произошло по вине типичной глупышки Пинки Пай, и я просто должна была найти способ извиниться, и я знала, что вечеринка будет идеальным вариантом, серьёзно, что нельзя исправить вечеринкой? — пролепетала одержимая вечеринками пони. — И я так счастлива, что смогла найти Винил новую работу, которую она любит, и мы с Рэрити усердно ищем и для тебя тоже, ведь это в первую очередь моя вина, что ты свою потеряла.
— Стоп, Пинки, что… — Октавия попыталась задать вопрос, но была прервана, когда Пинки со скоростью ракеты улетела на перехват очередного нового гостя.
* * *
— О Луна всемогущая, чем я нажралась прошлой ночью? — простонала Винил, держась за раскалывающуюся голову копытами, которые по ощущениям весили не меньше тонны каждое. Её вялая поза на диване была почти неподвижна: каждое движение приносило слишком большой дискомфорт.
— Ты пила всё, что видела, милая ты балбеска, — тихо ответила Октавия, идя с кухни с двумя кружками горячего кофе, ненадёжно балансирующими на подносе в её зубах. — Держи, это должно хотя бы немного помочь, — заверила она, проворно протягивая одну из кружок и терпеливо дожидаясь, пока Винил сядет и сообразит, как взять напиток копытами. Магия сейчас, безусловно, была за пределами её возможностей.
— Пожалуй, это объясняет противное похмелье, — застенчиво ответила единорожка. — Но почему ты не в таком же убитом состоянии? Я знаю, ты тоже много выпила.
— Полагаю, я просто лучше умею пить.
— Конские яблоки. Не родилась ещё та пони, которая перепьёт Винил Скрэтч.
— Хорошо, если ты так хочешь знать, я всю ночь пила абсолютно то же самое, но не так много. Ты же, напротив, кидалась на каждую бутылку алкоголя, будто это были твои заклятые враги. Теперь тебе легче?
— Это точно помогло моей гордости, — серьёзно ответила Винил.
— Чем бы дитя ни тешилось. Сменим тему: разве тебе не нужно сегодня в город, забрать что-то там из ремонта?
— Бр-р, даже не напоминай. Мне нужно отнести электромотор вертушки, который я использовала в проигрывателе, тому жеребцу, с которым мы познакомились на вечеринке. Он сказал, что, возможно, сможет его починить, а мне он нужен, чтобы диджеить на вечеринке, запланированной Пинки через несколько дней.
— Как скажешь, дорогая. Ты больше меня понимаешь в своём оборудовании.
— Что я точно понимаю, так это что была бы не против позволить себе установку покруче, чем нынешняя. Я поднастроила кое-что, чтобы работать с имеющимся хламом, но это далеко не идеал, — проворчала Винил.
Октавия снова исчезла на кухне, не говоря ни слова и оставляя диджея допивать свой кофе и обдумывать трудную затею — перемещение своего измученного тела через город. Это была устрашающая перспектива. Однако одно спасение всё же было.
— Эй, Тави! Ты, случаем, не готовишь завтрак?
* * *
Спустя несколько чашек кофе и внушительное количество блинчиков Винил была готова для похода по улицам Понивилля, оживлённым даже для относительно раннего утреннего часа. По пути она не могла не наслаждаться прохладным воздухом, в котором разносился слабый запах пекарни и едва заметная примесь хвои. Он пах… свежестью. Пони кивали и улыбались ей, когда она проходила мимо, и Винил с удовольствием отвечала взаимностью. Атмосфера домашнего уюта сопровождала её на всём пути, поднимая дух.
«Да, тут не Кантерлот, конечно, но на удивление всё оказалось куда приятнее, чем я думала».
После небольшого целеустремлённого поиска она нашла нужный ей магазин. На витрине была вывеска с изображенными на ней стилизованными часами. Она толкнула дверь и вошла в ярко освещённое современным электрическим оборудованием здание.
«Ах да, слава Селестии, здесь хотя бы есть электричество. Это было классным сюрпризом, хоть я чувствовала себя глупо, предположив обратное лишь из-за недостаточно современного вида города».
— Ау? — воскликнула Винил, осматривая магазин. Затем она заметила зеленую кепку на черной гриве, едва выглядывавшую из-за прилавка.
— Чем могу помочь? — спросил выпрямившийся коричневый пегас. — А, привет, Винил, рад, что ты нашла мой магазин.
— Да, это было несложно, — ответила единорожка. — Ещё раз спасибо, что согласился посмотреть его, Клокворк.
— Не стоит, я люблю трудности, — ответил жеребец.
Винил выудила из переметной сумки маленькое электромеханическое устройство и передала его часовщику.
— Ну, это явно не часы, так что, надеюсь, эта трудность не окажется непреодолимой.
— Не часы, да, но оно все равно состоит из хитросплетения шестеренок и прочих механизмов, что роднит его с ними, — возразил он и достал увеличительное стекло и всевозможные инструменты из нагрудных карманов.
На глазах очарованной Винил механизм разобрали и расположили его части на столе. Затем, взяв отвертку в зубы, часовщик начал осторожно собирать все обратно, щедро сдабривая механизм маслом. И вот, когда каждая деталь вернулась на свое законное место, Клокворк запустил механизм. Все двигалось чётко и гармонично, так, как и должно было. Лицо часовщика озарила улыбка.
— Все, готово. Заедало механизм немного, теперь все работает как часы, — удовлетворенно проговорил Клокворк и передал устройство.
— Спасибо огромное, — выпалила Винил. — Не знаю, что бы я без него делала. Что бы я без тебя делала.
— Всегда пожалуйста. Удачи тебе с этой вечеринкой, хотя уверен, ты и без неё справишься.
— Ха, вот тут ты прав, мне она не нужна. Но за пожелание спасибо. Увидимся, Клокворк, — сказала Винил и была такова.
А сам жеребец все никак не мог отбиться от мысли, что он что-то забыл. Внезапно он стукнул себя копытом по лбу.
— Я же денег с неё не взял...
* * *
Винил же в приподнятом настроении направлялась в их новый дом, намереваясь провести остаток дня с Октавией. По пути облака пара от дыхания обволакивали её мордочку, напоминая, что серые небеса скоро начнут засыпать землю Понивилля хлопьями снега, как недавно — улицы Кантерлота, когда они покинули город, закончив с переездом. При виде дома лицо единорожки озарила короткая, но выразительная улыбка. Приветственный завиток дыма вился из дымохода, обещая тепло и комфорт, ожидающие внутри.
Подойдя ближе, она навострила уши, уловив слабые нотки музыки. Она поспешила войти внутрь и остановилась при виде Октавии, поднявшейся на задние ноги и грациозно балансирующей со своей виолончелью, играя оживлённую мелодию. Улыбка Винил от увиденного стала шире.
— Окти, это прекрасно! Ты так долго не играла на виолончели, что я уж думала, что ты забыла, как это делается.
— Уж это вряд ли, моя дорогая, — ответила Октавия, прекращая двигать локтем. — Хотя признаюсь, сноровку немного подрастеряла. Однако это нужно срочно исправить.
— Эм? И почему же?
— Потому, — повторяя спонтанную усмешку Винил, заговорила Октавия, — я буду давать уроки музыки. Разве это не превосходно, Винил? Я наконец-то вновь нашла применение своему таланту!
— Йей! — воодушевилась единорожка, притягивая подругу в односторонние объятия, позволяя той удержать виолончель. — Как я рада это слышать. Как ты смогла это устроить? Мы ведь были в Понивилле всего несколько дней.
— Ну, Рэрити сказала, что она, возможно, рассказала обо мне и моём таланте нескольким родителям, желающим найти преподавателя музыки для своих жеребят. По-видимому, единственный учитель музыки в Понивилле не в состоянии работать со всеми, так что никто не будет возражать против моей подработки.
— Рада это слышать, Ключик, — усаживаясь на диван, ответила Винил. — Я уже начала скучать по твоей игре.
— Ты же знаешь, я никогда не дам тебе забыть эти звуки, — нежно подразнила её Октавия.
— Ага, ага, как скажешь, — пробормотала диджей, закрывая глава и устраиваясь поудобнее.
Улыбаясь, Октавия начала играть для единственной слушательницы.
Единственной, которая имела для неё значение.
