***
По старой памяти Гарри выбирает кофе для Хейли, Шона и Джулии тоже. Он заглядывает к ним в студию, приветливо улыбаясь. Его телефон постоянно трезвонит от сообщений, большая часть которых от Лиама. Гарри помнит, что мистер Пейн прилетает сегодня до обеда, и они должны встретиться с ним в аэропорту. У парня трясутся колени от мысли, что уже завтра утром он с Луи вылетает в Гамбург. Дни летят один за другим, и Гарри едва успевает дышать. Только вчера он присутствовал на онлайн-конференции Луи и его модельеров из Парижа, а несколькими днями ранее покупал и подготавливал подарки для сестёр мистера Томлинсона. Он виделся с ними пару раз, когда забирал их из балетной школы. Конечно, он был немного обижен, что они рассказали Луи о том, чем завершилась их первая встреча, но не побоялся впечатлить их и снова угостить мороженым. На этот раз близняшки обещали сохранить это в секрете. В Лондон наконец добралась настоящая зима, и Гарри расстраивается, узнав, что Джулия слегла дома с температурой. Шон обещает передать ей привет от него, когда они будут говорить в следующий раз. Проскользнув в закрывающуюся перед его носом дверь, Гарри вздыхает, стоя в лифте. Он добирается до этажа, не разлив ни капли кофе, несмотря на шарф, постоянно лезущий ему в лицо. Когда Гарри входит в кабинет мистера Томлинсона с морозной улыбкой на лице, тот выглядит мрачнее лондонского неба. У Гарри обрывается сердце. — Нет, это абсолютно не приемлемо, — говорит он в трубку. Гарри застывает в дверях, но всё-таки осторожно ступает, чтобы поставить кофе на стол модельера. Тот листает фотографии в планшете. — Отвратительно. Что это за ткань? Безвкусица! Да, Томас, я помню о популярности выреза-лодочки среди кутюрье! За кого ты меня принимаешь? — аккуратно поставив кофе на край стола, Гарри бросает быстрый взгляд на гневного модельера, а затем — на фотографии, очевидно, присланные мистером Фордом. — Открытые плечи и винтажная форма декольте навевают ассоциации с дореволюционными бальными залами. Ты помнишь, что тенденция Недели высокой моды романтичная? Гарри уже доходит до дверей, когда Луи вешает трубку и недовольно произносит: — Это ещё что? — когда Гарри оборачивается, Луи с отвращением принюхивается к содержимому стаканчика. — Ваш венский кофе? — скорее вопросительно отвечает Гарри, уже ни в чём не уверенный. Луи с грохотом ставит стакан обратно на стол и возвращает взгляд в планшет. — Я не хочу кофе, Гарри. Скрипя зубами от злости, парень подходит к столу, чтобы забрать стакан. — Я принесу чай, сэр, — цедит он, и Луи поднимает недовольный взгляд. — Ты заказал столик в ресторане, как я просил? — он сверлит его требовательным взглядом, и Гарри судорожно воспроизводит в голове весь список дел за последние пару дней. Он может поклясться, что Луи не упоминал ни о каком столике на сегодня. — Да, сэр, — лжёт он, надеясь, что Луи не заметит удивление на его лице. — Прекрасно. У меня сегодня встреча в обед. Скажи Лиаму, чтобы ждал меня в студии, когда приедет. Схватив стакан со стола, Гарри разворачивается и выходит, поджав губы. Со злостью швырнув полный кофе стакан прямо в урну, он вылетает из кабинета, исполненный обиды и гнева.***
Jax Jones & Martin Solveig — All Day And Night
Гарри листает ленту в Instagram, пока они с Лиамом едут из аэропорта. Мистер Пейн удостоил Гарри лишь тёплой улыбкой и быстрым кивком, а затем они сели в машину, и весь путь мужчина не отрывает телефон от уха. На самом деле, парень не злится, он в любом случае чувствует себя лучше, когда Лиам рядом. Они берут обед в «Borshtch n Tears», а затем едут в офис. Гарри быстро рассказывает Лиаму последние новости, а также немного о планах Луи, но оказывается, Лиам и без того в курсе всего, и стажёр не понимает, как чисто физически тот может держать всё это в голове. Мистер Пейн сообщает Гарри, что на самом деле это его Луи просил заказать столик для обеда сегодня, и он думал, что Гарри в курсе. В конце концов, когда они возвращаются, Гарри успевает отменить резерв столика, который уже сделал, а также немного расстроиться из-за того, что Луи, как выяснилось, наплевать, кому из них давать задания, и он вовсе не считает Гарри своей правой рукой. Плюс ко всему парня немного подташнивает от волнения из-за мыслей о Гамбурге. — Привет, Лиам! — Хейли замечает их в коридоре между студиями и расплывается в улыбке. — Как Париж? — она заключает Лиама в быстрые объятия, и тот сдержанно кивает, всё же одаривая девушку ответной улыбкой. — Incroyable et épuisant, — с акцентом отвечает мужчина, и Хейли смеётся. Гарри улыбается, когда они двигаются дальше по коридору. Хитро сощурив глаза, он смотрит на Лиама. — Невероятно и утомительно? — ухмыляется Гарри, надеясь впечатлить мистера Пейна своими знаниями французского, но тот только пожимает плечами. — Всегда приятно вернуться домой, — с некой теплотой в голосе отвечает он, и Гарри медлит перед дверями в кабинет, пропуская Лиама в его законные владения первым. Они входят в кабинет, и голову кружит приятный кофейный аромат. Корица и мята. Гарри застывает, по его телу инстинктивно пробегают мурашки. — Я успел соскучиться, — Лиам обрывает его мысли, поглаживая ладонью поверхность своего стола, который Гарри попытался впопыхах очистить от собственного барахла. Но оба они слегка вздрагивают, когда из-за стеклянных дверей доносится приглушённый женский смех. Гарри не замечает, как его пульс убыстряется, и парень дышит чуть чаще. — У него встреча? — заинтересованно спрашивает Лиам, и Гарри бросает испуганный взгляд на двери в попытке разглядеть за ними силуэты. — Я не знал. — Я тоже, — немного ворчливо отвечает Гарри. Он понимает, что его голос звучит выше обычного, и откашливается. Лиам удивлённо смотрит на него. — Ну, он предупредил, что обедает с кем-то, но я не знал, что встреча перенесётся сюда. Гарри уже дышит так, словно пробежал сотню миль, его грудь вздымается с каждым вдохом, пиджак сдавливает грудную клетку. Лиам выглядит обеспокоенным. — Всё в порядке? — спрашивает он, чуть опустив бровь в привычной манере, и Гарри отворачивается от дверей, натягивая улыбку. — Да, всё отлично, — он кивает, пытаясь сохранить невозмутимость, но его лицо бледнеет на глазах. Затем из-за дверей снова слышится смех. На этот раз более отчётливый, настолько, что Гарри не может не узнать его. Всё его существо дрожит от страха и злости, не говоря ни слова, парень резко разворачивается и, толкнув стеклянные двери, врывается внутрь. Застыв посреди кабинета мистера Томлинсона, Гарри с ужасом понимает, что все его худшие догадки подтвердились. Луи сидит за столом, в его пальцах застыл карандаш, который он крутил секунду назад. На лице модельера безжизненная улыбка, чуть больше похожая на настоящую, чем обычно. Напротив расположилась женщина, на ней брючный костюм, очевидно, от The Tomlinson, а в руке чашка того самого кофе с мятой и корицей. Гарри ненавидит корицу. — Гарри, дорогой! — женщина ставит чашку на стол Луи, собираясь встать, но Гарри отшатывается, вскидывая палец вверх. — Ты! — он собирается сказать, но затем ловит на себе взгляд Луи. Он не гневный, не удивлённый, но любопытный. Гарри прикусывает язык и пытается дышать. Его мать смотрит на него немного шокированно. Гарри выдыхает, прежде чем снова взглянуть ей в глаза. Лиам медленно появляется за его спиной. — Зачем ты здесь? — недовольно выплёвывает Гарри, и его мать собирается ответить, когда Луи вдруг отвечает первым. — Я и миссис Твист обсуждали предрождественский выпуск Vogue, Гарри, когда ты так нагло ворвался в мой кабинет. Гарри буквально задыхается от обиды под прожигающим взглядом Луи. На плечо невесомо опускается рука Лиама. — Идём, Гарри, — едва слышно говорит мужчина, но что-то будто щёлкает в голове Гарри, переключая остатки его разума на необдуманный гнев. — Вы все знали, да?! — скинув руку Лиама, Гарри подскакивая к столу, и Луи откидывается на спинку своего чёртова трона. — Это была твоя идея? — он тычет пальцем в сторону матери, переводя взгляд с неё на Луи и обратно. — Нет, ты не знала, не так ли? Но ты всё рассказал ей! — он нависает над модельером, крича ему прямо в лицо. Его мама, кажется, теряет дар речи, как и Лиам позади. — Ты узнал обо мне и решил поиздеваться? — Гарри, дорогой, — его мама протягивает руку, но Гарри отходит, не давая ей шанса прикоснуться к себе. Он смотрит в глаза Луи, тот словно насмехается над ним. — Гарри, — тихо зовёт его Лиам, и Гарри резко оборачивается. — Или это был ты?! «Лиам всегда проверяет наших стажёров», не так ли мистер Пейн? Ты рассказал ему о моей матери! Не осознавая, каким глупейшим образом он выглядит, Гарри стоит посреди большого кабинета мистера Томлинсона, с пеной у рта пытаясь выяснить, кем он был предан. — Плевать ты хотел на мои старания, я здесь из-за неё, — Гарри снова тычет пальцем в сторону сидящей в кресле Энн, глядя прямо в голубые глаза мужчины за столом. Луи улыбается краем губ, прежде чем отвести взгляд. — Взял меня на работу по старой дружбе, да? — Ты здесь, потому что Хейли выбрала тебя в Университете, помнишь? — немного зло говорит Лиам, повышая тон, и Гарри чувствует, как весь его хрупкий мир рушится к чертям. — Хейли понятия не имела, кто я! Она выбрала меня за талант, что увидела во мне! А не потому, что моя мать — главный редактор чёртова американского Vogue, гори он в Аду! Не бросив ни на кого больше ни единого взгляда, Гарри вылетает из кабинета, игнорируя разочарованный взгляд Лиама. Он выходит из здания, едва в состоянии нормально дышать. Усевшись на лавку он просто сидит там, закрыв лицо руками, и пытается привести дыхание в норму. Земля словно уходит из-под его ног.Madison Beer — Dear Society
Его мать не говорит ни слова, пока они едут домой. Гарри сидит, отвернувшись к окну, он чувствует себя опозоренным, но говорить о случившемся нет никакого желания. Впервые его мама подаёт голос, когда Гарри стоит в кухне, пытаясь налить себе сока. — Ты врал мне, Гарри, — совершенно спокойным, но абсолютно разочарованным тоном говорит она, и парень вздыхает. Он опирается на тумбу и закрывает глаза. — Ты говорил мне, что до сих пор продолжаешь работать со Стейнфилд, что провёл дни в Париже, но ничего из этого не оказалось правдой. Когда Гарри поворачивается, он чувствует себя выпотрошенным и обессиленным. Энн стоит посреди комнаты в своём дорогом костюме, дорогих украшениях с дорогим парфюмом на её шёлковом шарфе. — Я не хотел, чтобы ты знала, — честно признаётся он, пожимая плечами. — Я был глупо уверен, что смогу удивить тебя, — он горько усмехается, и напряжение немного спадает. Энн вздыхает. — Тем, что Луи взял тебя к себе? Что ж, ты удивил, — отвечает она. И Гарри фыркает. — Он ни слова не говорил мне, хотя мы беседовали несколько раз по поводу разворота Chanel и зимней коллекции. Я даже не смела спрашивать о тебе, а сам он не рассказывал мне о том, что взял тебя на работу, Гарри, до того самого момента, когда мы вошли в его кабинет. Подняв взгляд, Гарри недоверчиво смотрит на маму, и та кажется вполне искренней. — В отличие от тебя, он поступил благородно, давая тебе шанс рассказать самому. И он не брал тебя на работу из-за меня, потому что ему плевать. Это же Луи Томлинсон, чёрт тебя дери, Гарри, не будь обо мне и о себе такого высокого мнения, — она вздыхает, эмоционально всплескивая руками. — Я не знаю, почему он взял тебя к себе, но явно не из-за наших приятельских отношений и схожих взглядов на моду. Тебе стоило задуматься об этом, до того как ты наговорил ему все эти вещи прямо в лицо. Бога ради, Гарри, какая муха тебя укусила? И вот оно: его мама разочарована. Всё детство она мотала его за собой, когда была возможность, а редкие свободные от поездок дни он проводил дома в окружении приходящих педагогов. Однажды, когда он стал старше, он отказался ехать с ней на очередную Неделю моды, и больше она не предлагала. Когда его мама получила должность в Штатах, в том самом чёртовом Vogue, Гарри отказался бросать всё, что у него было, и остался в Лондоне. Гарри ненавидит моду, потому что та украла у него маму, она украла у него детство. Но вот он, чёрт возьми, здесь, пытается доказать себе или бог знает кому, что он может быть тем, кем мама хотела бы его видеть. — Я хочу спать, — вместо всего говорит он. Обойдя Энн, парень бредёт в комнату и, захлопнув дверь, валится в кровать. Он думает о чёртовой Германии, и о том, сможет ли он теперь взглянуть в глаза Луи.***
Гарри снятся кошмары. Не то чтобы полураздетый Луи Томлинсон, шепчущий ему на ухо некоторые грязные вещи, выглядел кошмарно. Тем не менее Гарри просыпается в холодном поту и с одышкой. Его мама уже заказала завтрак — разумеется, она не из тех женщин, кто готовит. Их утро проходит в молчании, которое Гарри прерывает несколькими рабочими звонками. Он отвозит Энн до аэропорта в такси, принципиально не желая пользоваться рабочей машиной Chanel, но она никак не комментирует это. Их прощание выходит сухим и молчаливым, Гарри даже не спрашивает вернётся ли она, чтобы отпраздновать Рождество вместе с ним. Гарри немного трясёт, его не покидает чувство, словно он о чём-то забыл, хоть Лиам и помогает ему проверить весь список дел вдоль и поперёк. Мистер Пейн зарекомендовал себя как человек понимающий и, когда утром Гарри приходит к нему с напитками из Старбакса и виноватым лицом, Лиам выглядит спокойным и мягким. Гарри просит прощения за свои слова и поведение, но всё ещё чувствует себя ужасно. Лучший друг, очевидно, ненавидит его из-за его новой работы, а собственная мама злится на то, что Гарри врал ей. Их расставание было таким холодным, что теперь он даже не уверен, что у него вообще есть компания на Рождество. Он чувствует себя куском дерьма, плавающим в болоте, и всё бы ничего, если бы ему не предстояло провести следующие несколько дней буквально рядом с Луи. График обещает быть плотным: Лиам остаётся в Лондоне, Гарри же предстоит сопровождать модельера на деловой встрече в Германии, а затем они вместе отправятся в Париж, чтобы посетить благотворительный вечер, организованный Chanel в честь дня рождения мистера Томлинсона. — Всё будет хорошо, Гарри, я всегда на связи, — Лиам снова хлопает его по плечу, напоминая, что всё под контролем. — Луи поедет в аэропорт после завтрака. Гарри вздрагивает: ах да, завтрак. Луи встречается с главным редактором английского Numéro, который всё ещё настаивает на интервью. Они по-прежнему хотят получить эксклюзив о парижской Неделе. — Ладно, — в конце концов, Гарри вздыхает. Хотя бы ему не придётся переживать эту невероятно неловкую поездку наедине с Луи по пути в аэропорт. Парень берёт с собой лишь небольшой чемодан. Он прощается с командой Хейли и Лиамом, быстро обнимает Шона, и все они желают ему удачи, а Гарри готов расплакаться от предстоящей ему ужасной участи.***
Whethan & Dua Lipa — High
Гарри нервно теребит манжеты своей рубашки, стоя возле трапа самолёта. Он переминается с ноги на ногу, видя подъезжающую машину. Выпрямив спину, Гарри поправляет удушающий воротничок, он чувствует себя неловко в своём новом костюме. Иметь соответствующий вид ассистента главного модельера Chanel подразумевает под собой идеально сидящий костюм и уложенные волосы, и это то, что Гарри должен помнить, сопровождая Луи в деловой поездке. Лиам чётко дал понять, что это ответственное задание, и Гарри должен быть начеку. Когда матовый чёрный Cadillaс Escalade тормозит у самолёта, Гарри поджимает пальцы на ногах. Он делает глубокий вдох, раз за разом прокручивая в голове небольшую подготовленную для мистера Томлинсона речь. Водитель открывает дверь, и Луи ступает на землю, оглядываясь по сторонам. Тёмные очки скрывают его из без того непроницаемый взгляд, пока мужчина выпрямляется, застёгивая пуговичку пиджака. Гарри сглатывает ком в горле. Луи выглядит, как всегда, безупречно: его волосы уложены наверх, чёрный костюм сидит по фигуре, и весь мрак его образа дополняет чёрная рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей. — Мистер Томлинсон, — выдавливает из себя Гарри, прочищая горло. Он пытается взять себя в руки, когда Луи подходит ближе. Однако модельер не удостаивает его даже взглядом, просто проходя мимо. Он кивает стюарду, приветливо улыбающемуся в ответ, и поднимается в самолёт. Стиснув зубы, Гарри бросает взгляд на удаляющийся внедорожник и, повернувшись, следует за кутюрье. Луи уже сидит в своём кожаном кресле, когда Гарри подходит ближе. Солнечные очки лежат на стеклянном столике, рядом стоит хрустальный бокал, а стюард услужливо подаёт Луи на выбор несколько каталогов. Он выбирает Vogue, и у Гарри по спине бегут мурашки. Он собирается сказать Луи несколько слов, но прикрывает глаза и проходит чуть дальше, на этот раз он садится на противоположной стороне, так, чтобы скрыться от взгляда модельера. Гарри получает как минимум четыре сообщения от Лиама с напоминанием о расписании их поездки, одно от мамы, которая просит его позвонить, если он захочет поговорить с ней о Рождестве. А также от Эда, и Гарри удивлённо перечитывает его снова и снова, потому что друг приглашает его отпраздновать Рождество в их старой дружной компании, и Гарри чувствует себя немного счастливым. Они всё ещё готовы принять его, несмотря на то что он променял их на проклятую моду. Заблокировав телефон, Гарри обещает себе ответить всем позже. Он закрывает глаза и цепляется за подлокотники, когда самолёт набирает высоту. Гарри думает о предстоящем Благотворительном гала-ужине, направленном на сохранение наследия фотографии и живописи, который пройдёт в Париже ровно через два дня. И он думает о том, чтобы спросить у мамы, приняла ли она предложение Луи посетить это мероприятие. Гарри лично видел список всех приглашённых. Одним из главный гостей будет известный американский художник Зейн Малик, заработавший множество наград, самой престижной из которых стала Master Signature от Ассоциации художников маслом Америки, и Гарри не терпится встретиться с ним лично. Среди приглашённых есть и мистер Хоран в качестве коллекционера произведений живописи. — Встреча с мистером Вертхаймером пройдёт в Haerlin ровно в восемь, — Гарри думает, что это хороший повод, чтобы завязать беседу, когда садится за столик в кресло напротив Луи. Тот не поднимает взгляда, лишь переворачивает страницу. В голове Гарри снова и снова мелькают картинки его глупейшего вчерашнего поведения, и он никак не может найти слова, чтобы оправдать себя. — Я забронировал рейс до Парижа вечером послезавтра, он будет... — Мы летим в Париж завтра утром, — строго прерывает его Луи, задерживая взгляд на странице, прежде чем перевернуть её, и у Гарри сердце падает в желудок. — Планы изменились. Я хочу быть в Париже завтра к обеду. — Мы... Мы не вернёмся в Лондон? — вопрос Гарри очевидный, и, разумеется, он не получает на него ответа. Луи закидывает ногу на ногу. — Что ж, хорошо, я поменяю всё. — Я уже попросил Лиама сделать это, — безэмоционально бросает мужчина, и Гарри поднимает голову, чувствуя неприятный укол в груди. Значит, Луи больше ничего не доверяет ему, он всё решает вместе с Лиамом, а тот даже не сказал об этом. — Хорошо, — всё, что остаётся парню, лишь кивнуть и опустить голову, признавая поражение. Он сидит так несколько минут, разглядывая свои пальцы. Его ладони влажные от страха, когда он начинает говорить. — Я знаю, что вы предпочитаете месть прощению, но я в любом случае хотел бы извиниться за всё, что сказал вчера. Мне очень жаль, сэр, я был не прав в своих высказываниях... И в своём поведении. Гарри не ожидает, но Луи вдруг поднимает голову и смотрит прямо на него. Гарри не отводит взгляда, пытаясь найти прощение в голубых глазах модельера. Луи изучает его лицо несколько секунд, прежде чем ухмыльнуться и перевернуть страницу. Гарри готов поклясться, что он даже не читает журнал. — Это было вчера, — отвечает он, и Гарри хмурится. Он не понимает. — Но я, — он вздыхает, пытаясь собраться, когда Луи вновь поднимает голову, и Гарри пытается игнорировать его взгляд, — правда сожалею. И о том вопросе тоже, — выпаливает он, и Луи приподнимает бровь, вероятно, не понимая, о чём идет речь. Гарри чувствует, как ему становится жарко. Прямо как в Аду. — В тот день, когда я должен был проверить список вопросов, но тот журналист... он не следовал им, и я... — он выдыхает, и Луи откидывается на спинку. — Забудь о прошлом. Если ты с сожалением думаешь о том, что прошло, то твоё время закончилось, — Луи откладывает журнал в сторону, берёт бокал и, сделав глоток, опускает его обратно на столик. — Мы должны сами подстраиваться под настоящее, раз уж оно не подстраивается под нас. А теперь я хочу вздремнуть. Он откидывает голову, закрывая глаза, и Гарри разглядывает умиротворенное лицо мужчины, с удивлением понимая, что отвращение постепенно отходит, уступая место восхищению. В конце концов, ему становится лучше. Он тоже откидывается в кресле и закрывает глаза, следуя примеру модельера. Через несколько часов они будут в Германии.***
Мистер Пейн присылает ему обновлённое расписание, когда они выходят из самолёта. Гарри только закатывает глаза. Их рейс действительно завтра утром, сразу до Парижа, а там лишь дела, дела и дела...? Гарри ненавидит это всё. Лиам: Столик на имя Вертхаймера. Забыл сказать о рейсе сразу, прости. Я позвоню утром, чтобы напомнить. Есть несколько пробелов, но ты хорошо справлялся, пока меня не было, так что не вешай нос! О, и, Гарри, держи язык за зубами, приятель. Гарри вновь закатывает глаза, но уже по-доброму, когда они садятся в машину. Он искоса поглядывает на Луи. Мужчина выглядит великолепно и властно, и Гарри вздыхает, чувствуя себя лишь букашкой рядом с ним. Он не должен облажаться. Лиам: Предупреждаю: на выходе будет съёмка. Заказ Алена. Стайлс сдвигает брови, раздумывая о том, чтобы задать вопрос об этом, когда Луи окликает его. Гарри быстро прячет телефон и поворачивается.***
Ален Вертхаймер — владелец контрольного пакета акций дома Chanel, и Гарри не может поверить, что у него будет возможность находиться в одном помещении с этим человеком. У Луи действительно деловая встреча, и то, что Гарри будет просто маячить на заднем плане, на самом деле, огромная честь. Он продолжает нервно потирать ладони, когда машина, забравшая их из отеля притормаживает у ресторана в назначенное время. Гарри выходит вслед за Луи, и модельер вдруг оборачивается, заставляя Гарри вздрогнуть. — Ты всего лишь составляешь мне деловую компанию, — мужчина протягивает руки, осторожно касаясь галстука Гарри, чтобы подтянуть его и поправить, и парень задерживает дыхание, изумлённо смотря в сосредоточенное лицо модельера. — Ты улыбаешься и не говоришь, даже если тебе дают слово, ты не пьёшь, даже если тебе предлагают, — он переводит внимание на пиджак парня, расстёгивая одну нижнюю пуговицу, и Гарри инстинктивно втягивает живот. Ему кажется, он сейчас окончательно задохнётся. — Ты только ешь и выглядишь милым, ты понял меня? — Луи наконец поднимает на него взгляд, и Гарри быстро кивает. Развернувшись, Луи поднимается по лестнице, улыбаясь администратору на входе, когда швейцар открывает перед ними двери. Гарри слепо следует за ним, чувствуя, как всё его тело дрожит. Судорожно вспомнив о телефоне, Гарри быстро отключает звук, когда их подводят к столику. Руки Гарри дрожат, когда он видит мистера Вертхаймера в сопровождении невероятно красивой женщины в жемчугах. — Мистер Томлинсон, — Ален улыбается, и Луи лукаво улыбается ему в ответ, он пожимает ему руку, а затем наклоняется, чтобы оставить быстрый поцелуй на изящной кисти миссис Вертхаймер, которая в свою очередь расплывается в ослепительной улыбке. — Невероятно счастлив нашей встрече, — говорит модельер, и Ален кивает, отвечая взаимностью. Луи поворачивается, открывая им вид на Гарри. — Это мистер Гарри Стайлс, мой новый незаменимый помощник, — Луи улыбается. Это фальшивая улыбка, но Гарри теряет дар речи. Стажёр, временный ассистент, глупый мальчик, которого я подобрал на показе — Гарри ожидал услышать что угодно, но Луи льстит ему. Он возвышает его в глазах остальных. — Рады познакомиться с вами, мистер Стайлс, — говорит миссис Вертхаймер, и Луи приглашает Гарри садиться за стол. Его жизнь определённо меняется в эту секунду. В целом ужин проходит за светской беседой о моде, прошедших показах и последней коллекции. Миссис Вертхаймер не раз интересуется тем, как проходит подготовка к Неделе в Париже, а также любопытствует, что же Луи готовит не только от Chanel, но и от The Tomlinson. Гарри понимает, что развлекательная беседа подходит к концу, когда Ален многозначительно смотрит на свою жену, и та спрашивает, не составит ли Гарри ей компанию, доставая сигареты из сумочки, на которой золотыми нитями вышит логотип Chanel. Гарри успевает написать маме о том, что они отправятся в Париж и спросить, приедет ли она на гала-ужин, а также с радостью согласиться на предложение друзей отпраздновать Рождество вместе. Гарри напоминает себе о том, чтобы организовать перелёт из Парижа в Лондон вечером двадцать четвёртого. Вероятно, Луи тоже захочет вернуться домой, чтобы отпраздновать Рождество с девочками.Ruelle — Up in Flames
Когда они возвращаются, Луи и Алена нет за столиком, но миссис Вертхаймер не выглядит ни капли удивлённой, так что Гарри думает, что они удалились на деловую беседу, поэтому он просто остаётся за столиком, иногда поглядывая в свой телефон, и пытается поддерживать беседу с женщиной. Она настаивает на том, чтобы он выпил. Снова. Так что, в конце концов, Гарри соглашается, нарушая негласный приказ Луи, и выпивает с ней немного. Какая, к чёрту, разница, если он выпьет немного шампанского с супругой самого Алена Вертхаймера. — А вот и они, — она радостно улыбается, выпив намного больше положенного, и Гарри прочищает горло. — Пора домой, дорогая, — Ален наклоняется, чтобы поцеловать жену в щёку, и та расплывается в улыбке, прикрывая глаза. Гарри поднимает взгляд на Луи. Тот выглядит вполне довольным, и Гарри надеется, что разговор прошёл хорошо. — Идём, — говорит Луи, снимая свой пиджак со спинки стула, и Гарри пробегает взглядом по груди мужчины, обтянутой чёрной рубашкой, но сразу отводит глаза. Модельер держит пиджак в руках, когда Гарри поднимается. Ален говорит с официантом, после чего администратор подходит, чтобы лично пожелать им приятной поездки домой и поблагодарить за ужин. Гарри проверяет свой телефон на наличие сообщений, но отвлекается, слыша странный гул снаружи. Его сердце учащает ритм, когда он видит нескольких телохранителей, ждущих их у выхода из ресторана. Глаза Гарри увеличиваются в размерах, сердце стучит всё сильнее, и он не понимает, что происходит. Он испуганно смотрит на Луи, но тот увлечён прощанием с Аленом. — Мистер Томлинсон? — зовёт он, но Луи пожимает руку Алену, улыбаясь и не обращая на него внимания. Он смотрит, как жена Вертхаймера накидывает свою меховую шубку, и один из телохранителей открывает дверь. Только сейчас до Гарри доходит, о какой съёмке говорил Лиам. Папарацци. Ален хотел, чтобы их ужин был публичным. Все звуки на секунду пропадают, когда Гарри с ужасом видит толпу репортёров, сдерживаемых охраной снаружи. Он замечает две припаркованные машины, когда Ален и его жена выходят на улицу в сопровождении двух телохранителей. — Прикрой лицо, когда мы выйдем, — бросает Луи, и Гарри не успевает даже осознать скорость происходящего, когда спешно выходит за модельером. Лавина шума окатывает их с головы до ног, и Гарри пытается закрыть лицо руками от слепящих вспышек. Он смутно видит, как телохранитель держит руку на спине модельера, ведя его к машине. Репортёры кричат, оглушают щелчками затворов фотокамер, кто-то вообще толкает Гарри. Он пытается идти вперёд, чтобы не отстать от модельера, но толпа угрожающе смыкается вокруг него, и Гарри кажется, что он ослепнет. Их так много, слишком много. — Мистер Томлинсон? — Гарри пытается пробиться сквозь толпу, охрана отчаянно отталкивает назойливых репортёров в стороны, каждый из которых выкрикивает чёртовы вопросы. — Луи! — в голове Гарри эхом отдаётся стук его собственного сердца, он теряет мужчину из вида, слыша, как одна из машин отъезжает, покидая это проклятое место. — Луи! Он замечает, что охранник расталкивает людей вокруг него, и резко ныряет в открывшийся проход. Всё будто бы вышло из-под контроля, и Гарри рвано хватает воздух ртом, чувствуя накатывающую волной панику. — Гарри? — Луи вдруг возникает прямо перед ним, двое телохранителей стоят подле него. Гарри чувствует, как толпа расступается, из здания выходят ещё несколько охранников. — Эй, — Луи пытается схватить его за плечо, но Гарри словно находится в прострации. — Эй! Гарри наконец поворачивается, выхватывая глазами лицо Луи из толпы, и фиксирует на нём взгляд, боясь упустить снова. — Давай, пойдём, — Гарри чувствует, как Луи накидывает на него свой пиджак, накрывая с головой, и обхватывает рукой за талию, быстро направляя к машине. Охрана расталкивает толпу, выкрикивающую имя Луи снова и снова, пока они наконец не оказываются возле автомобиля. Чувствуя, что Луи убрал свою руку, Гарри высовывает голову из-под пиджака, и тот соскальзывает на плечи, когда он быстро забирается внутрь. Луи садится следом, и охранник захлопывает дверь. Гарри всё ещё видит вспышки перед глазами и пытается выровнять дыхание, когда машина отъезжает. — Всё, успокойся, — говорит Луи, пытаясь заглянуть ему в лицо, и Гарри кивает, пытаясь доказать, что он в норме. — Я в порядке, в порядке, — едва говорит он, мысленно считая до десяти. — Дерьмовая организация. Вероятно, они не рассчитывали на такое количество, — говорит Луи, и Гарри может лишь вновь кивнуть. Луи касается его плеча, заставляя посмотреть на себя. — Скоро будем в отеле, да? — Гарри смотрит ему в глаза, не сразу чувствуя, как рука опускается ниже по запястью, а затем Луи мягко сжимает его бедро. — Главное, не забывай дышать.***
Artic Monkeys — Do I Wanna Know
Когда они входят в лифт вместе, у Гарри немного дрожат колени. Он всё ещё чувствует тяжесть пиджака Луи, по-прежнему накинутого на плечи поверх его собственного. Галстук душит, словно удавка, и Гарри оттягивает его, пытаясь ослабить. Спина покрывается испариной, и он чувствует напряжение в воздухе. Бросив взгляд на Луи, он изучает мужчину, пытаясь разгадать язык его тела. Мужчина стоит чуть ближе к дверям лифта, чем сам Гарри, его ноги на ширине плеч, руки сложены в замок перед собой, и весь его вид источает незримое могущество. Его укладка слегка потеряла форму, но это ничуть не сделало его менее сексуальным, и Гарри отворачивается, краснея от собственных мыслей. Он не уверен, в какой период он перешёл от точки неприязни к тому, что рассматривает Луи с сексуальной стороны. Тем не менее, когда двери лифта открываются на их этаже, Гарри медлит с тем, чтобы выйти. Их номера расположены друг напротив друга, и Луи останавливается у двери. Медленно стянув пиджак с плеч, Гарри решает, что самое время его вернуть. Он всё ещё чувствует аромат парфюма Луи на себе. — Спасибо, — тихо говорит он, протягивая мужчине пиджак, но Луи разворачивается, чтобы приложить ключ-карту. Когда дверь в номер открывается, Гарри таращится на мужчину. Тот входит внутрь, и Гарри опускает руку, всё ещё сжимая в пальцах пиджак. — У меня есть «Krug», — бросает Луи, входя внутрь, и Гарри не совсем уверен в том, что эти слова значат, но расценивает их как приглашение. Номер Луи выглядит роскошно, и Гарри замирает возле широкого дивана посреди гостиной. Он раздумывает о том, как же выглядят знаменитые апартаменты мистера Томлинсона в номере отеля «Ритц» в Париже. — Присядешь? — Луи кивает ему на диван, и Гарри вертится вокруг себя, неловко обнимаясь с пиджаком. В конце концов, он садится. Когда Луи приносит бутылку шампанского и два фужера, Гарри понимает, что имел в виду мужчина. «Krug» — знаменитое коллекционное шампанское, но Гарри совершенно не удивлён, что Луи может себе его позволить. Модельер ловко раскручивает мюзле, начиная медленно раскачивать пробку, и Гарри ловит каждое движение его пальцев. — Я приобрёл его пару лет назад на аукционе в «Кристис» [1], — изящным движением запястья Луи наконец откупоривает бутылку, и Гарри наблюдает, как мужчина разливает шампанское по фужерам. — Они продают его в оригинальном футляре с именными гравировками, роскошно и красиво, — он поднимает взгляд, отставляя бутылку в сторону. — Всё, как я люблю. Здесь есть нотки малины, — Луи садится рядом с Гарри, и парень вжимается в диван. Модельер протягивает ему фужер, и Гарри задерживает взгляд на лице мужчины. — Но некоторые утверждают, что в его вкусе можно почувствовать и красную смородину, — он улыбается уголком губ, говоря тихо, словно это какой-то секрет, и Гарри смотрит на протянутый ему фужер. — Одно из правил мистера Пейна звучит так: «Никогда не пей на светских приёмах. Тем более, когда ожидается много работы», — так же тихо отвечает Гарри, но Луи продолжает держать руку вытянутой, поэтому он осторожно забирает фужер. — Я стараюсь следовать этим правилам, мистер Томлинсон, — говорит он, и в глазах Луи замечает лукавые искорки. — Если бы мы следовали установленным правилам, то никто из нас не оказался бы здесь, верно? — Гарри не уверен, что понимает, что это может значить, но Луи поднимает бокал в его честь. — Я напомню тебе, что ты не стажёр Лиама, — сейчас ты мой стажёр. Он слегка закидывает голову, выпивая шампанское, и Гарри сглатывает странный ком в горле. Закрыв глаза, он тоже пьёт игристый напиток с таким чувством, будто кто-то кинул ему спасательный круг, вот только глубина слишком велика. Ему не выбраться на поверхность. — Это что, румянец на твоих щеках, Гарри? Когда Гарри открывает глаза, Луи сидит полубоком к нему, опершись на спинку дивана. Он рассматривает его лицо, и Гарри чувствует, как щёки пылают. Он хочет провалиться сквозь землю и сгореть в пламени Ада. — Итак, Гарри Стайлс, — говорит он, смакуя каждую букву его имени, и Гарри кажется, будто он стоит на пороге кабинета своего школьного директора. Вот только никто не вызовет его маму, чтобы защитить его. — Я наслышан о твоих невероятных эскизах, что смогли впечатлить саму Хейли Стейнфилд. — Не то, эм... не то чтобы впечатлить, — Гарри крутит пустой фужер в руках, едва собирая мысли в кучу. Он ощущает себя так, словно был пьян задолго до того, как оказался на этом диване. — Я думаю, что просто был неплох среди остальных. — Какая скромность, — усмехается мужчина, отпивая шампанское, прикрыв глаза. Гарри смотрит, как подрагивают его ресницы, когда он пьёт, и его сердце пропускает удар, а может, даже два. — Как твоя мама отнеслась к тому, — медленно начинает Луи, и у Гарри прерывается дыхание, но затем мужчина продолжает, и Гарри подавляет волнение. — К тому, что на тебе был Fendi? Гарри отпивает ещё немного шампанского и может поклясться, что Луи игриво улыбается сейчас. Парень ёрзает на диване, ища себе место. — Ну, — он нервно смеётся, и его голос немного ломается, — не думаю, что ей было дело до этого в тот момент, — он вертит фужер в руках, разглядывая собственные пальцы. — Она была занята тем, что пыталась испепелить меня взглядом. Думаю, ей было стыдно. Как и мне. — Это ответ не на тот вопрос, который я задал, не так ли? — Луи касается мизинцем своих губ на несколько секунд и выгибает одну бровь. Гарри чувствует, как его кожа покрывается мурашками от этого взгляда. — Верно, — почти шёпотом отвечает парень, не понимая, куда ведёт его эта скользкая дорожка, по которой он шагает в ногу с Луи. — Вы пьёте? — вместо всего говорит Гарри, пытаясь перевести тему, он кивает на шампанское в руке модельера. Его фужер почти пуст. — Я думал, вы предпочитаете трезвость ума, — он пытается пошутить, но Луи вдруг принимает странную позу... Мужчина закидывает ногу на ногу и снова касается мизинцем губ, но в этот раз он приоткрывает рот и кладёт палец меж своих идеально белых зубов, чуть прикусывая его. Он смотрит Гарри прямо в глаза, когда отвечает: — Иногда даже самые лучшие из нас поддаются искушению, — он улыбается всё так же хитро и загадочно, и Гарри не понимает, что ему делать. Он просто допивает содержимое фужера до дна, стараясь дышать глубже. Луи тоже допивает шампанское и тянется за бутылкой, чтобы наполнить их фужеры снова. Гарри следит за движениями изящных рук мужчины, думая, сколько эскизов было нарисовано этими самыми пальцами, сколько шедевров они создали. А затем он вспоминает эскиз, который подглядел в папке модельера, и его бросает в жар. Щёки парня неистово краснеют, когда он забирает из рук мужчины вновь наполненный фужер. — Итак, Гарри, раз уж все секреты раскрыты, скажи мне, почему ты, втайне ненавидящий весь этот ‘модный мир’, — он изображает кавычки в воздухе, пока в горле Гарри образуется ком, вновь мешающий дышать, — решил посвятить себя этому? Он молчит. Честно говоря, он не знает, что должен ответить. Ладони немного дрожат, и Гарри даже не пытается взглянуть в глаза Луи. Воспоминания и размытые картинки из детства всплывают в голове, напоминая о самой больной точке. Он зажмуривает глаза, вздыхая. — Когда она работала в парижском Vogue, я был совсем маленьким, а она только вливалась в этот жестокий мир, — он усмехается, снова вертя в руках фужер. — А затем она завертелась в этом колесе, и сейчас я понимаю, как тяжело ей было, но эта работа, — он делает паузу, осмысливая слова, прежде чем подобрать верные, — она была ей интереснее? Я не знаю. Она любила это, и любит сейчас. Когда он поворачивается, Луи задумчиво смотрит на него, улыбаясь лишь уголком губ. Он не говорит, но Гарри знает, о чём тот думает. — Я не пытаюсь давить на жалость, — он закатывает глаза, но Луи закусывает кончик языка. Он выглядит так, словно знает всё, и Гарри сдаётся. — Ладно, да, вероятно, раньше я пытался. Я хотел, чтобы кто-то пожалел меня, но затем я вырос, ясно? Луи отводит взгляд, прежде чем отпить ещё немного. Гарри смотрит, как двигается кадык мужчины с каждым глотком. — Я здесь, чтобы... не знаю, понять? — он хмурится. Он и сам до конца не знает ответ на вопрос, который все задают ему. — Я пытаюсь доказать что-то, но пока ещё не уверен, что именно и кому. Но я это сделаю. Луи молчит, очевидно, переваривая его слова. Он выглядит расслабленным, когда отвечает. — Всегда приходится чем-то жертвовать, — он пожимает плечами. — Главное, в нужный момент понять, чем именно. Гарри задумчиво хмурится, словно записывая это на диктофон в своей голове. Он думает, что это что-то важное. Что-то, что он пока упускает. — Чем пожертвовали вы? Луи смотрит ему в глаза несколько секунд. Они буквально изучают друг друга, но Луи разрушает момент. Отвернувшись, он ставит фужер на столик и встаёт напротив Гарри. — Рано думать о жертвах, нас ждёт Париж, — говорит он, наклоняясь, его лицо находится так близко к лицу Гарри, что тот буквально может чувствовать его дыхание. Едва уловимый аромат малинового шампанского с примесью «Ambre Topkapi» [2] дурманит его голову. — Главное, всегда помнить о цене, которую тебе придётся заплатить, — говорит он с лёгкой тенью улыбки и наклоняется ещё ближе. Гарри поджимает пальцы на ногах, сжимая фужер в ладони так, что стекло вот-вот треснет. Он прикрывает глаза, когда Луи наглейшим образом врывается в его зону комфорта, и Гарри чуть поворачивает голову. Его глаза невольно закрываются, губы приоткрываются, а сердце пускается в совершенно бешеный ритм... Но ничего не происходит. Парень открывает глаза, подёрнутые пьянящей дымкой, когда Луи едва касается губами его уха, выдыхая: — Доброй ночи, Гарри. Мягко сжав напоследок его плечо, мужчина отстраняется, заглянув в глаза Гарри. Парень едва способен дышать, поднимаясь с дивана. Он прочищает горло, чувствуя, как всё его лицо горит. Он сгорает со стыда и не знает, способен ли он взглянуть на Луи снова. Тем не менее этого и не требуется. Медленно стягивая с себя галстук, мистер Томлинсон направляется в глубь своего номера, скрываясь в дверях спальни. Гарри топчется на месте ещё несколько секунд, прежде чем быстро метнуться к двери и выйти. Он тихо затворяет её за собой, словно боясь, что его могут услышать, а затем пулей залетает в свой собственный номер. Он стоит, прислонившись к двери спиной, надеясь, что её равнодушная прохлада сможет умерить пыл его тела. Вероятно, ему требуется душ.