Hailee Steinfeld — Wrong Direction
Лондон душит. Выворачивает наизнанку все чувства, и Гарри не справляется. Сэм приходит к нему вечером, чтобы вытащить друга на футбольный матч. Гарри честно пытается наблюдать за игрой, но всё, о чём он может думать — о дне, когда Луи взял его на матч, так что этот поход оказывается ужасной затеей. Гарри пишет маме утром, и Энн не совсем верит ему, когда он убеждает её, что чувствует себя хорошо. В любом случае он знает, что она не сможет сорваться и приехать к нему в самый разгар Недели. Она шлёт ему пару смешных фотографий Джима, и Гарри слабо улыбается, передавая ему привет. Через пару дней Эду удаётся вытащить Гарри из дома снова и отвезти его в Альтон Тауэрс. Аттракционы действительно помогают Гарри немного развеселиться, и когда он, безумно уставший, возвращается домой вечером, то всё же берёт себя в руки и решает зайти в диалог с Шоном, которого он игнорирует уже несколько дней. Последнее сообщение от Шона было позавчера вечером, и у Гарри немного щемит сердце, потому что там сказано: «Надеюсь, ты в порядке». Гарри чувствует себя виноватым. Тем не менее он пролистывает диалог вверх, чтобы найти ранние сообщения от Шона, которые были присланы после безрассудного побега Гарри. Шон: Куда ты делся?? Пожалуйста, Гарри, не глупи! Мне удалось уговорить Хейли рассказать, что случилось, это пиздец чувак Пытался спросить мистера Пейна, но тот отмахнулся от меня. Позвони мне Гарри? Это уже не смешно, чувак Перезвони мне!! Хейли надеется, что ты успеешь до начала показа Какого чёрта, Гарри?! Слушай, что бы там ни произошло у тебя с Луи, это не должно было заставить тебя сбежать и спрятаться, не веди себя как трус! Ты нужен нам сегодня Так раздражаешь меня, но я всё равно скучаю по тебе. Сердце Гарри неприятно сжимается внутри, воздуха становится мало. Он чувствует себя виноватым. У него нет сообщений от Хейли или Лиама, зато есть одно от Джули. Джулия: Хей, малыш! Шон злится на тебя, мы все немного злимся, но надеемся, что ты приедешь!! Ты наша команда :) Он не отвечает никому из них, просто отключает интернет и ложится спать. Гарри знает, что показ Chanel открывал Неделю, а The Tomlinson будет её закрывать. Это звучит красиво, но Гарри наплевать. Он возвращается в Университет, и все выглядят шокированными, набрасываясь на него с расспросами. Гарри старается улыбаться, не показывая своей боли. Он говорит им ту же ложь, что и своей матери, рассказывая, что из-за болезни ему пришлось вернуться. Все делают сочувственный вид, говоря о том, как, наверное, Гарри обидно пропускать Неделю моды. Он только пожимает плечами и фальшиво улыбается, пытаясь вернуться к учебе. Утром, когда Гарри кое-как разлепляет глаза, он чувствует усталость во всём теле. Прежняя жизнь кажется ему непривычной и давит, заставляя его чувствовать себя ужасно и физически, и морально. Ему тяжело снова вернуться в эту рутину. Когда он берёт в руки телефон, на улице едва ли светает. Гарри зевает, но сонливость мгновенно пропадает, когда он видит одно новое сообщение. Шон: Я всё ещё ненавижу тебя, но ты должен зайти в WhatsApp и посмотреть видео, что я тебе скинул. Гарри сомневается несколько минут, просто глядя в экран. В конце концов, он пересиливает себя и открывает диалог. Шон: Вероятно, ты не следишь за новостями, но я и не советую тебе гуглить себя. Просто взгляни на это. Один приятель, сидевший в зале, скинул мне. Ниже прикреплено видео с размытой картинкой подиума на заставке, и Гарри задерживает дыхание на мгновение. Он проверяет дату, в ужасе убеждаясь, что Неделя завершилась, и показ от The Tomlinson прошёл вчера вечером. Заблокировав телефон, Гарри встаёт с кровати и шагает в ванную. Он не хочет смотреть, что бы там ни было, тем не менее это не выходит из его головы ни пока он чистит зубы, ни пока разогревает пасту на завтрак. — Дерьмо, — выругавшись себе под нос, он хватает телефон, мирно лежащий на столе напротив. Зайдя в WhatsApp, Гарри быстро открывает видео и жмёт на воспроизведение. Из него будто выбивают весь воздух, и Гарри вцепляется пальцами в край стола, стискивая зубы, когда видит подиум. Расплывшиеся в улыбках модели выстроились полукругом, Луи стоит перед ними, легко помахивая одной рукой и застёгивая пуговицу белого пиджака другой. Видеть его спустя столько дней кажется чертовски странным, ужасно болезненное чувство вновь всплывает в груди, заполняя собой лёгкие, отчего становится трудно дышать. Луи медленно склоняет голову, благодаря зал, публика продолжает аплодировать, однако он не покидает подиум. Модели медленно разворачиваются, чтобы уйти за сцену, а какой-то парень оказывается возле подиума, протягивая Луи микрофон. Наклонившись, мужчина осторожно забирает его, и люди в зале смолкают, нервно перешёптываясь. Никто из них не понимает, что происходит. Откашлявшись, он подносит микрофон к губам, и Гарри застывает, вцепляясь в стул. Кончики его пальцев белеют, пока глаза прикованы к экрану. — Я благодарю вас за то, что вы здесь. Благодарю каждого из вас, кто отдаёт эту дань высокой моде сегодня. Спасибо! — снова взрыв аплодисментов. Но Луи поднимает ладонь, прося тишины. Гарри хмурится. Слышать голос Луи кажется чем-то очень странным прямо сейчас. Кроме того, Луи много лет не произносил речь после показов, для него чертовски непривычно благодарить кого-то. — К моему сожалению, сегодня здесь не присутствует один человек, которого я бы хотел поблагодарить. Не уверен, что он узнает об этом, но я думаю, всё-таки важно сказать это, — зал, погружённый в мёртвую тишину, внимательно слушает каждое слово модельера, как и Гарри, сидящий на своей кухне, вцепившись в телефон. — Человек, который стал для меня большим вдохновением, моей музой, если хотите, — Луи разводит руками и, поправив волосы, вздыхает. — Человек, без которого я бы, вероятно, не смог завершить эту коллекцию. Большой вклад, большой вклад, — чуть тише говорит он, прежде чем поднять голову и снова вернуть в голос уверенность. — Мистер Гарри Стайлс, дамы и господа, подарим ему эти овации! Спасибо, — он поднимает ладонь вверх, наконец прощаясь с залом, а затем разворачивается и быстро уходит, прижимая микрофон к груди. Видео обрывается, и Гарри сидит там ещё какое-то время, пока не понимает, что его глаза жжёт неприятное ощущение. Он зажмуривается и глубоко дышит, не веря в увиденное. Размытым взглядом он снова и снова пробегается по сообщениям Шона. Гарри понимает, что его руки дрожат, когда открывает новый диалог с Луи. Новый — потому что он удалил все сообщения, не желая напоминать себе обо всём, что случилось. Гарри снова и снова смотрит в пустой диалог, его пальцы нависают над клавиатурой, рой мыслей крутится в голове. Воспоминания накрывают его волной неприятных чувств, и Гарри давится воздухом. Тяжело выдохнув, Гарри закрывает диалог, так не написав ни слова, отбрасывает телефон и, схватив тарелку с остатками пасты, со злостью швыряет её в раковину, и та разбивается. Склонившись над раковиной, Гарри закрывает глаза и заставляет себя дышать.***
Liam Gallagher — For What It's Worth
Гарри находится на занятиях в Университете, когда его телефон начинает звонить. Его скучающий вид мгновенно сменяется удивлением, когда он видит имя Лиама на экране. Он пялится на телефон несколько секунд, прежде чем выбежать в коридор и быстро нажать на кнопку ответа. — Алло? — неуверенно говорит он, словно его телефон может ошибаться, но это действительно Лиам. — Привет, Гарри. Сильно занят? — звучит голос Пейна, и сердце Гарри тарабанит в груди. Он отрицательно качает головой, будто Лиам может его видеть, но быстро берёт себя в руки. — Нет. Что случилось? — негромко говорит он, все самые ужасные сценарии уже крутятся в его голове, но Лиам спешит успокоить его. — Всё в порядке, не беспокойся. Просто хотел повидаться, отдать тебе кое-что, — говорит он, на фоне слышен шум машин: мужчина явно в дороге. — Сможешь подъехать на Джанкш Роад? Там есть кафе «Bread and Bean», встретимся там через полчаса. — Да, — Гарри снова кивает, глядя на свои часы на запястье. Те самые, что подарил ему Лиам. — Да, хорошо. Лиам выглядит, как всегда, отлично, когда Гарри встречает его за столиком уличного кафе. Официант любезно предлагает Лиаму меню, но тот заказывает только чай, а Гарри просит кофе для себя. Он нервно ёрзает в кресле, и Лиам смотрит на него, приподняв бровь. — Ты нервничаешь? Расслабься, — он посмеивается, поправляя свои очки. Его волосы красиво уложены, а идеальный чёрный пиджак светится в лучах весеннего солнца. — Как отдыхается? Его вопрос звучит так беспечно, словно это самое обычное дело. Будто они не виделись пару дней, потому что у Гарри выходные или типа того. Стайлс чувствует себя так паршиво из-за всего этого, сомнения съедают его изнутри, не позволяя думать трезво. — Да, дышать стало легче. Ну, знаешь, мой телефон в основном молчит, и никто больше не отдаёт приказы, — Гарри пытается пошутить, убеждая себя, что он вовсе не скучает. Ну, хорошо, может, он скучает по Лиаму. — Не то что мне, да? — Лиам искренне смеётся и благодарит официанта, когда тот ставит перед ними напитки. — Скучаешь по офису? — он смотрит на Гарри, но тот молчит, и всё это становится неловким. — Ладно, я не хочу говорить обо всём, что случилось у вас с Луи и... — О том, что он украл моё платье? — выпаливает Гарри раньше, чем успевает прикусить свой язык, и Лиам поднимает взгляд, отпивая свой чай. — Ты представляешь, как абсурдно и низко это звучит? Луи Томлинсон украл чьё-то платье. Гарри кажется это чертовски странным — снова произносить имя Луи вслух, снова говорить о нём с Лиамом. Он сидит здесь, в центре Лондона, в своих старых потёртых джинсах, в свитере, с идиотским шарфом на шее и не беспокоится о том, как он выглядит. Но всё это снова возвращает его обратно. Лиам вздыхает. — Ты ведь знаешь, что он не крал твоё платье? — спрашивает Лиам. Его телефон звонит на столике, но мужчина просто блокирует его, даже не взглянув на экран. Гарри выгибает брови, не веря в услышанное. — Ну, хорошо, — он закатывает глаза, складывая руки на столе, снова тяжело вздыхая. — Я согласен, что это выглядело так, но всё было иначе, понимаешь? — Нет! — выпаливает Гарри, даже не дослушав. Ему словно нужно это, нужно поговорить об этом с кем-то. Он откидывается на спинку кресла, выглядя так, словно его голова вот-вот взорвётся. Лиам поднимает руку, заставляя его захлопнуть рот. — Но он же... — Это было запланировано как подарок на твой день рождения, — наконец говорит Лиам, и Гарри оставляет свои попытки спорить. Он, кажется, даже не моргает, когда Лиам поднимает чашечку чая и, отпив немного, добавляет: — Он хотел таким образом извиниться за то, что уничтожил твои эскизы, которые мне, кстати, пришлось самому потом собирать. Один был весьма неплох, и я обратил внимание Луи на рисунок. Он согласился, что платье бесподобно, и решил сшить его сам, втайне от всех и от тебя в том числе. — И ты всё это время знал? — обиженно восклицает Гарри, хотя в его голосе звучит не столько обвинение, сколько удивление. Всё, о чём он думает, это: «Согласился, что платье бесподобно». Луи солгал ему, он даже не рассматривал его эскизы, он просто порвал их со злости. — Ну, я узнал не сразу. Он сказал мне это, когда понадобилось организовать выход статьи ко дню твоего рождения. Но люди из Vogue сказали, что при всём уважении к мистеру Томлинсону, они смогут выпустить её не раньше четвёртого числа. В любом случае это было бы сюрпризом для тебя, — Лиам потирает виски, а Гарри задыхается от злости из-за всего происходящего. — Он хотел, чтобы они написали о тебе, что ты приложил руку к созданию ‘изюминки коллекции’, и это абсурдно, чёрт возьми, — он напряжённо посмеивается, разводя руками, и Гарри понимает, о чём он. Луи никогда не благодарит никого, даже Лиама. — А потом он говорил по телефону с девочками, и Фиби спросила его, правда ли она снимется для Teen Vogue, ну и ты знаешь, к чему это привело. Стыдливо опустив голову, Гарри прожигает взглядом свою чашку кофе. Он прекрасно знает, но всё ещё не хочет говорить об этом. — Это самое глупое, что ты только мог сделать. Ты хоть представляешь, в каком он был гневе? Что чувствовала Фиби, когда Луи спросил, о чём она вообще говорит? — Но ей не пять лет, она мыслит взросло и уже знает, чего хочет. Почему он просто не позволит ей попробовать? Может, ей вообще не понравится! — Я знаю, что ты пытаешься отстаивать право подростков самостоятельно выбирать свою судьбу, но думаю, Луи сам способен решить, что лучше для его семьи, да? Если он ограждает их от чего-то, то не нам в это лезть, — с присущим ему спокойствием говорит Лиам, поднимая чашку, и Гарри вздыхает. — Я понимаю, что то, что он велел исправить статью в последний момент заставило тебя чувствовать себя отвратительным образом, но что есть, то есть, верно? Я не буду оправдывать его, но и поддерживать не стану. Это не моё дело, я здесь только для того, чтобы вручить тебе это. Твоё письмо было трогательным, правда, — он достаёт из внутреннего кармана пиджака конверт, и Гарри поднимает разбитый взгляд. Он чувствует себя так мерзко прямо сейчас, и другого слова ему не подобрать. Луи хотел сделать ему подарок, а он так нагло наврал его сестре. Тем не менее то, как Луи поступил с ним дважды — этому нет оправданий. Это всё убивает Гарри, он трёт виски, прежде чем забрать конверт у Лиама и хоть как-то попытаться мыслить трезво. — Открой, — говорит мужчина, и Гарри подчиняется. Что-то колет его сердце, когда он видит официальный бланк Chanel. Уважаемый мистер Стайлс, мы с радостью сообщаем Вам, что после успешно пройденной шестимесячной стажировки в нашем Модном Доме, мы готовы принять Вас на оплачиваемую должность в качестве стилиста-иллюстратора. Для получения основной информации и заключения трудового договора, Вам необходимо явиться в наш офис по адресу: Оксфорд Стрит, 318, Лондон. С уважением, Chanel. — Но я же не закончил стажировку, — нахмурившись, говорит Гарри, поднимая взгляд на Лиама, но тот лишь пожимает плечами. — Мы все знаем, почему она оборвалась. И все знают, что ты был способен её закончить, — он смотрит на свои часы, ругаясь под нос. Быстро отпив ещё чая, Лиам встаёт, приглаживая пиджак. — Я должен бежать, — он вынимает бумажник, и Гарри хочет запротестовать, но мужчина уже кладёт на стол купюру. — Подумай над всем, что я сказал тебе. Был рад повидаться, Гарри. Он уходит, оставляя парня сидеть там одного и просто смотреть ему вслед. Ветер треплет его волосы, и Гарри поправляет шарф, укутывая горло. Приятно было увидеть Лиама вновь, но эта встреча вызвала в нём ужасные ощущения. Гарри чувствует знакомую паническую тошноту, и его мысли похожи на запутавшийся клубок шерсти. Он думает над всем, что сказал ему мистер Пейн: над тем, что Луи на самом деле одобрил его эскизы, что он хотел сделать для него сюрприз. Думает над тем, как ужасно всё выглядело, когда Фиби спросила его о съёмке, и как он виноват перед ней. В конце концов, он вспоминает всю ту боль, что Луи заставил его почувствовать. Он берёт письмо от Модного Дома и разрывает его на четыре ровные части, затем складывает в конверт и поднимается. Оставив чаевые, Гарри бросает конверт в первую же попавшуюся на пути урну и шагает в сторону метро.***
NF — If You Want Love
Гарри поздравляет Шона с пройденной стажировкой и официальным трудоустройством в Chanel. Теперь он стал настоящей частью большой семьи Модного Дома. Постепенно Гарри возвращается к интернету: читает новости, заходит в Instagram, чтобы взглянуть на роскошное платье Хейли, в котором она появилась на вечеринке вместе с Найлом. Последние четыре недели со дня его побега длятся чертовски долго, и Гарри правда пытается вернуть свою жизнь в привычное русло. Это невероятно тяжело, он снова и снова возвращается к мыслям о Chanel и Луи, и это не даёт ему покоя. Он думает о том, чтобы написать Фиби и попросить у неё прощения, но решает вообще больше не приближаться к Томлинсонам. Он так и не рассказывает маме до конца, что произошло, но она, кажется, и так понимает. Гарри думает, что Энн будет расстроена, узнав, что Гарри не справился, но она ничего не говорит. Она звонит ему каждые несколько дней и, в конце концов, решает, что ему нужно избавиться от лондонского смога. Они собираются отметить день рождения Джима в каком-то роскошном ресторане, и Энн уговаривает Гарри приехать. — Да, мам, всё в порядке, правда, — Гарри нюхает свою любимую футболку, чтобы убедиться, что она свежая, и кидает её на диван. Его гостиная в полнейшем хаосе. Он прижимает телефон к плечу, снова закатывая глаза. — Всё правда отлично, я не опаздываю, — он смотрит на свои часы, ток снова проходит по его телу, но Гарри игнорирует это, проверяя время. — Я успею, самолёт только через четыре часа, мам. Он почти стонет, когда она опять просит его поспешить и ничего не забыть. Гарри собирается в очередной раз успокоить её, когда в дверь раздаётся звонок. — Подожди, мам, — он перекладывает телефон в другую руку, отходя от чемодана. — Я перезвоню, ладно? Он сбрасывает звонок, не дождавшись ответа, обещая себе перезвонить ей из аэропорта. В дверь снова звонят, и Гарри смахивает уведомления на телефоне, пока возится с замком. Открыв дверь, он поднимает голову, собираясь сказать Линде, что сегодня он не сможет присмотреть за её собакой, но перед ним вовсе не Линда. Гарри застывает с приоткрытым ртом, так и не произнеся ни слова. Его глаза становятся стеклянными, а дыхание застревает где-то в горле. Он чувствует, как его пальцы начинают дрожать, а ноги становятся ватными. Гарри не знает, что с ним происходит прямо сейчас, но дышать чертовски трудно. — Привет, — наконец произносит Луи. Его голос невероятно тихий и мягкий, в нём едва уловимо слышна дрожь. Он одет в простой чёрный костюм, руки сложены за спиной. Гарри молчит ещё несколько долгих секунд, пока наконец не моргает, делая вдох. — Привет, — кое-как выговаривает он, тут же отводя взгляд от лица Луи. Ему тяжело снова взглянуть ему в глаза. Биение его сердца становится сильнее. — Могу я войти? — спрашивает Луи, и Гарри поднимает глаза. В его горле огромный ком, он не уверен, что вообще может что-то ответить. Он хочет выплюнуть недовольное: «Зачем?», но молчит всего мгновение, обдумывая варианты. Ничего не ответив, он разворачивается и медленно возвращается в гостиную, оставляя входную дверь открытой. Его руки чертовски сильно дрожат, и Гарри не знает, куда их деть, поэтому он скрещивает их на груди. Когда он оборачивается, Луи входит в квартиру, осторожно закрывая за собой дверь. Гарри думает, что, вероятно, должен предложить ему чай или кофе, но не делает этого, продолжая стоять в углу гостиной, пока Луи, осторожно осматриваясь, проходит. Они молчат какое-то время, и Гарри размышляет над тем, что сказать, но у него совершенно нет слов. Ему нечего сказать, хотя, на самом деле, его мучает много вопросов. Не было ни дня, чтобы он не думал над словами Лиама, которые тот сказал в кафе. В конце концов, Луи едва заметно вздыхает и садится в свободное кресло. Он складывает ладони, потирая их друг от друга, опустив голову. Не зная, чем себя занять, Гарри поднимает с пола рубашку и начинает стряхивать с неё пылинки. — Я слышал, ты сменил колледж, — наконец нарушает тишину Луи, и у Гарри по спине проходит холодок. Он словно возвращается на несколько недель назад и снова оказывается в офисе. Всё это чертовски давит на него, виски начинают пульсировать, а руки всё ещё дрожат. Температура его тела то и дело меняется, и Гарри то бросает в жар, то морозит изнутри. Он отворачивается, складывая рубашку на спинке дивана напротив мужчины. Гарри думает, что должен спросить что-то вроде: «Откуда ты знаешь?», но это же Луи Томлинсон, он узнает всё, что захочет. Гарри не хочет беседовать о подобной ерунде. Вместо этого он берёт себя в руки и обещает себе больше не смотреть на Луи. — Да, теперь я в колледже искусств в Камберуэлле, — горделиво бросает он и краем глаза видит, как Луи кивает головой. — Жаль. Из тебя вышел бы отличный модельер, — его слова будто режут сердце Гарри острым ножом, но он игнорирует их. Ему так сильно хочется ответить что-то едкое. Напомнить Луи о том, что он сделал с его эскизами, например, но затем он вдумывается в то, что он только что сказал. Это всё кажется каким-то ночным кошмаром. Он кладёт рубашку в чемодан, так ничего и не сказав. — Ты собираешь вещи? Вопрос довольно очевидный, но в голосе Луи звучит что-то похожее на удивление и тревогу. Гарри хмурится. — Да, я лечу в Нью-Йорк, — он поправляет вещи, решая добавить: — У бойфренда мамы день рождения. Вылет уже скоро, так что я спешу. Гарри снова скрещивает руки на груди, становясь напротив окна и смотря в пустоту. — Что ж, тогда... — Луи делает паузу. — Могли бы мы увидеться, когда ты вернёшься? Его слова заставляют Гарри напрячься ещё сильнее. Он не хочет это слышать, не хочет быть здесь, не хочет, чтобы Луи был здесь. Он хочет просто испариться в эту секунду или спрятаться среди одеял в своей кровати и думать о том, как всё дерьмово. Но он просто стискивает себя своими собственными руками, пытаясь подавить эмоции. — Не думаю, — всё же говорит он, его голос предательски срывается на хрип. Гарри продолжает смотреть в одну точку, пытаясь отогнать свои воспоминания. — Ты ненавидишь меня? — Зачем ты здесь? — в конце концов, он срывается. Он нарушает собственное обещание, поворачиваясь и глядя Луи прямо в глаза. Он боится, что тот увидит, как блестят уголки его собственных глаз от скопившихся там слезинок. Но Гарри не позволит пролиться ни одной из них, он достаточно сильный. — Я не хочу тебя видеть. Он отворачивается, думая, что всё же его сил недостаточно, чтобы смотреть на Луи ещё дольше. Гарри снова и снова убеждает себя, что всё это уже в прошлом, о котором он не должен думать, ведь это то, чему он научился за последнее время. Но та злость, что продолжает жить в нём, чертовски сильно просится наружу. — Ненавижу, когда ты лжёшь мне, — с напускным недовольством, но всё так же тихо говорит Луи, и Гарри закрывает глаза. Словно картинки из киноленты, воспоминания одно за другим проносятся в его голове, как бы Гарри ни пытался их запрятать. — Вы чувствовали себя хорошо, отомстив мне, мистер Томлинсон? — резко обернувшись, выплёвывает Гарри, напоминая Луи об их последнем разговоре, но мужчина закатывает глаза. Однако несмотря на то, как хорошо ему удаётся скрывать свои эмоции на лице, его тело выдаёт его. Гарри видит, как модельер то и дело теребит свои пальцы, на которых сегодня нет ни одного кольца. — О, прекрати, — выдыхает он, но когда снова поднимает глаза, чтобы взглянуть на Гарри, что-то словно меняется в его лице. Гарри часто дышит, всё ещё пытаясь контролировать себя, и Луи тяжело вздыхает, когда говорит. Его голос меняется, но ему словно становится легче, когда он признаётся: — Да. Я чувствовал какое-то удовлетворение. Чувствовал, словно я снова прав, — он говорит так тихо, что Гарри почти перестаёт дышать. Это кажется чем-то иным, будто он никогда прежде не слышал Луи таким. — Но потом ты исчез. Тебя не было на бэкстейдже, не было в зале. Я никогда не... — он вздыхает, разводя руками, очевидно, пытаясь подобрать верное слово, но так и не находит. — Я не знаю. Видеть Луи таким честным прямо сейчас кажется Гарри странным, пусть даже он не до конца верит своим глазам. Но это не вызывает в нём жалости, наоборот, подпитывает его обиду, заставляя злиться ещё больше. Он снова начинает гореть изнутри, его голова раскалывается. — Никогда не чувствовал такого, да? — Гарри делает шаг вперёд, с каждым произнесённым словом его голос становится всё громче. Каждая его фраза пропитана ядом злости. — Словно ты зависим от кого-то? — он тычет пальцем в воздух, делая шаг вперёд, но когда Луи ничего не отвечает, Гарри понижает тон. На самом деле, он боится, что злость превратится в слёзы. Это последнее, чего он хочет. — Я рад, что теперь ты знаешь, каково это, — произносит он и отворачивается. — А теперь прости, я должен собираться. Гостиную окутывает тяжёлое молчание. Гарри продолжает стоять над раскрытым чемоданом, прожигая его взглядом. Луи по-прежнему сидит в кресле, нервно дёргая ногой, пока наконец не вздыхает, говоря чуть громче: — Хочешь, чтобы я вымаливал прощение? — он поднимается, но всё ещё остаётся на расстоянии от Гарри. — Я не стану делать этого. — Я знаю, — тихо отвечает Гарри, всё так же глядя в пустоту. Видеть становится сложнее из-за пелены перед глазами. — И я не стану просить тебя остаться, — добавляет Луи, будто это стало бы сюрпризом. — Я знаю. Я не останусь, — Гарри пытается продолжать аккуратно складывать вещи, но его руки слишком сильно трясутся. — Хорошо! — Луи вскидывает руки, отворачиваясь, но закрывает глаза и говорит тише: — Хорошо, я прошу прощения. — За что же? — Гарри поворачивается к нему, подогреваемый чувством мести, и он думает, это тот самый момент, чтобы вылить всю свою боль. — За то, что каждый раз наказывал меня, зная, что в этом не было моей вины? Или за то, как ты порвал мои эскизы, уничтожив мою любовь к их созданию просто парой слов? Когда игнорировал меня почти сутки из-за идиотской статьи, которая, на самом деле, была ложью? Или когда ты украл моё платье, нагло выставив его за свою собственную идею, зная, что это причинит мне боль? Он выкрикивает всё это, выпуская свои чувства наружу, и ему словно становится немного легче. Одинокая слеза всё же стекает по щеке, но Гарри не обращает на это никакого внимания, потому что он чувствует себя лучше. Он смотрит Луи прямо в глаза, и тот молчит, вероятно, не уверенный в том, что должен ответить. Гарри чувствует, что уже победил, когда Луи всё же говорит, глядя ему прямо в глаза: — За то, что я солгал. Это немного сбивает Гарри столку, и он фыркает, разводя руками. — В какой из всех раз? — ядовито бросает он, и Луи отвечает, заставляя Гарри потерять поверхность под ногами. — В тот, когда сказал, что не влюблён в тебя, — он говорит это так тихо и спокойно, что Гарри теряется. Он просто замирает, не зная, что ему делать, не уверенный, что может дышать прямо сейчас. Подняв руку, он быстро стирает слезу с щеки. — Я думаю, я люблю тебя, Гарри. Голос Луи такой чертовски тихий и мягкий, с едва заметной дрожью, и Гарри качает головой. Он не верит ему. — Ты думаешь? — всё ещё грубо отвечает он, но контролировать свой голос становится трудно. — Хорошо. Я люблю тебя, — он выдыхает, отводя глаза, прежде чем снова посмотреть на парня. — Это одолжение? — Гарри фыркает, поднимая свои ослабевшие руки, чтобы соединить их перед собой. — Когда ты стал таким упрямым? — Луи закатывает глаза, делая шаг в сторону и склоняя голову. — Когда ты уволил меня, — недовольно ворчит Гарри, опуская взгляд. — Я тебя не увольнял. — Верно. Я сам ушёл, — он гордо поднимает подбородок, но Луи снова смотрит на него, качая головой. — Ты сбежал, — говорит он, и Гарри пожимает плечами. — Я не жалею. Нисколько, — бросает он, пытаясь убедить в этом самого себя. — Ты не хочешь слушать меня, да? — Луи снова становится нервным, жестикулируя руками. Он принимается ходить от кресла к дивану и обратно. — Ты всё равно будешь стоять на своём, доказывая, что тебе наплевать, но мы оба знаем правду. — Ты ничего не знаешь, — недовольно бурчит Гарри, наблюдая за его метаниями по комнате. — Я знаю всё. — Нет, Луи! — взрывается Стайлс и делает шаг вперёд, снова взмахивая рукой. — Может, в Chanel ты и бог, но мир не крутится вокруг тебя. Ты можешь залезть ко мне в голову, но мои мысли тебе не прочесть! — Зато я знаю о твоих чувствах. И я знаю, что ты влюблён в меня, — самоуверенность в его голосе ещё больше выводит Гарри из себя, и он почти рычит в ответ. — Вовсе нет! Я думал, что это так. — А оказалось иначе? — Луи хитро прищуривает глаза в знакомой победной манере, и Гарри опускает руки. Он молчит, не зная, что ответить. Он соврёт в обоих случаях, какой бы ответ ни выбрал, потому что больше ни в чём не уверен. — Просто уходи, я прошу тебя, — опустив глаза, он садится на край дивана, тяжело вздыхая и закрывая лицо руками. — Потому что я говорю правду? Почему ты не хочешь поверить мне? Я знаю, что должен был прекратить всё это. Мне не с кем обсуждать то, что я чувствую, эти мысли поедали меня изнутри, что я мог сделать? — Луи почти кричит ему всё это, заставляя Гарри съёжиться. — Всё было неправильно, я просто не знал, как исправить это. Я думал, что нам лучше покончить с этим, и решил, что сошью это платье по случаю твоего дня рождения. Я хотел сделать что-то стоящее для тебя, что дало бы тебе возможность идти дальше, но... Затем я поговорил с девочками, и они сказали мне про твоё обещание, и тогда... — он делает паузы, пытаясь подбирать слова. — Я решил, что это конец. Ты так сильно разозлил меня, Гарри, заставив вспомнить, кто я есть. А я, чёрт подери, давал тебе так много шансов! Я был зол, чертовски зол, ясно? Но я был не прав. — Ты так погряз в своём мстительном эго, что забыл о том, что люди способны совершать ошибки. Все люди, Луи! — Я знаю. Поэтому я здесь. Гарри медлит секунду. Луи стоит прямо над ним, когда Гарри поднимает голову, чтобы тихо ответить: — Знаешь, один человек сказал мне однажды, что давать кому-то второй шанс, всё равно что вручить пулю тому, кто в первый раз промахнулся, — он смотрит Луи прямо в глаза. — Я такой ошибки не допущу. Это заставляет мужчину только дважды кивнуть и опустить голову. Он поправляет свой пиджак и делает шаг назад. — Хорошо, — он убирает руки за спину, глядя на Гарри в последний раз, прежде чем отвернуться. Вероятно, Гарри всё же удалось ранить его сильней. — В таком случае, — он делает паузу, наконец отворачиваясь и говоря, прежде чем направиться к двери: — на этом всё. Гарри встаёт с дивана, чтобы проследить за тем, как мужчина открывает дверь и уходит, не закрывая её за собой. Он видит, как Луи направляется в сторону лифтов. Гарри в ярости подскакивает к двери и закрывает её, хлопая изо всех сил. Он поднимает голову, смотря куда-то перед собой, и больше не знает, что он чувствует. Его сердце колотится в груди, он почти задыхается, глядя сквозь пелену застилающих глаза слёз. Он слышит, как на этаже открываются двери лифта. В нём больше нет ненависти, но он всё ещё зол из-за всего того, что произошло. Он не знает, куда себя деть, не знает, что должен делать, не знает, что чувствует. Его руки трясутся, и он снова и снова видит лицо Луи перед глазами, слышит его тихий голос. Видит перед собой тот день, когда он танцевал и пел, а Луи смеялся рядом с ним. Всего однажды, но он заставил его смеяться. Губы Гарри чертовски сильно дрожат, он пытается выровнять дыхание, но его безрассудство убивает любые попытки контролировать себя. Резко обернувшись, Гарри раскрывает дверь, собираясь побежать в сторону лестницы, но застывает на месте. Луи останавливается прямо перед ним, его сосредоточенное выражение лица в момент сменяется удивлением. И Гарри просто стоит там, всё ещё задыхаясь от переизбытка своих чувств. Набрав немного воздуха в лёгкие, он делает пару шагов вперёд, и Луи раскрывает руки, чтобы поймать его в свои объятия. Гарри почти повисает на нём, цепляясь пальцами за его пиджак, стискивая ткань в кулаках, и Луи обнимает его за талию, пряча лицо в его волосах. Гарри утыкается носом в шею модельера, вдыхая его запах сквозь всхлипы. Они стоят так, кажется, целую вечность, пока Гарри не перестаёт дрожать. Ему кажется, он и вовсе может заснуть прямо так, на плече Луи, пока тот крепко обнимает его посреди коридора. Раскрыв глаза, Гарри вспоминает, что реальность существует, и что он должен продолжать жить. Уткнувшись носом в шею Луи сильнее, он делает, кажется, самый глубокий вздох в своей жизни, прежде чем чуть отстраниться. Луи нехотя отпускает его, не убирая рук со спины Гарри, когда тот утыкается своим лбом в лоб Луи. — Я должен лететь, — шепчет он так тихо, словно это самая большая тайна. — Знаю, — так же тихо отвечает Луи, его веки сомкнуты, когда Гарри поднимает глаза, чтобы взглянуть на него. — Луи? — шепчет Гарри, и это заставляет модельера приоткрыть глаза. — Да? — Моя пуля у тебя, — произносит он также шёпотом, и Луи кусает щёку изнутри, когда Гарри добавляет: — Надеюсь, ты сможешь правильно ею распорядиться, — он делает шаг назад, и руки Луи совсем исчезают, оставляя Гарри одиноким без них. Луи молчит несколько секунд, прежде чем кивнуть и потянуться к нему, чтобы оставить крошечный поцелуй на щеке Гарри. Он касается губами его уха, когда произносит: — Увидимся, когда ты вернёшься, — и это не звучит как просьба или обещание. Это звучит как данность, и Гарри хочет принять её. Он возвращается к двери и, взявшись за ручку, смотрит, как Луи возвращается к лифтам и входит в один из них. Вернувшись в квартиру, Гарри оглядывает всё ещё не собранные вещи, понимая, что чертовски опаздывает. Осторожно подойдя к окну, он приоткрывает штору, чтобы взглянуть, как Луи выходит из подъезда и направляется к автомобилю. Только теперь Гарри замечает Феллипе, стоящего у капота в служебном чёрном костюме. Луи хлопает его по плечу, когда водитель открывает дверь для него, и модельер садится в машину. Феллипе неожиданно поднимает голову, словно чувствуя, что за ним наблюдают, и замечает Гарри в окне. Парень просто смотрит на него, когда водитель улыбается и, не подав никаких знаков, просто возвращается в машину. Гарри отходит от окна и, встав посреди комнаты, расплывается в глупой улыбке, качая головой. Он чувствует себя странно, но это кажется чем-то новым. Словно он больше не чувствует себя привязанным к Луи, не чувствует себя зависимым. Но он всё ещё отчаянно сильно влюблён в него. Телефон звонит в кармане, и Гарри смотрит на экран. — Вот чёрт! — мама убьёт его.х Х х
в общем-то, на этом эта история заканчивается для меня. но так как кое-кто требовал с меня крайне счастливую концовку, я решила дописать ещё немного о том, как я вижу историю этих луи и гарри в дальнейшем. пусть это будет немножко приторно для этой работы, но порадуем любителей хэппи-эндов, да? я не хочу делать отдельную часть с эпилогом, поэтому она будет здесь. так что спасибо вам за все ваши отзывы и поддержку, которую вы оказывали на протяжении всего процесса написания. я невероятно привязалась к этим персонажам, немного необычным для меня, и я была рада попробовать что-то новое и открыть для себя очередную вселенную, поэтому мне ужасно тяжко прощаться с этой историей. и я безумно люблю всех вас, спасибо за всё ххSia — Original
— Только осторожно! — кричит Луи, но это уже бесполезно. Гарри смеётся, наблюдая, как Фиби и Дейзи садятся в одну из этих огромных чашек, не веря, что Луи позволил им прокатиться на этом аттракционе. Наверное, Луи уже понял, что привезти их в парижский Диснейленд было ошибкой. — Ты ведь знаешь, что «Чашки Безумного Шляпника» — детский аттракцион, да? — сквозь смех уточняет Гарри, но Луи поворачивается к нему, выглядя недовольным. Гарри может заметить его суровый взгляд даже сквозь тёмные очки. — Идём, мороженое тает. Он усаживается на одну из этих прекрасных лавочек в тени огромного дерева, откуда им отлично видно девочек. Луи садится рядом с ним, перекидывая одну ногу через другую. Сорбет в его руке и впрямь тает, пока Гарри спешит откусить немного своего фруктового льда, но тут же жалеет об этом, потому что его зубы мгновенно сводит от холода. В конце концов, он быстро съедает мороженое и выбрасывает палочку. Луи всё ещё едва ли прикасается к своему сорбету, наблюдая за аттракционом, и Гарри закатывает глаза. Он протягивает руку, чтобы снять с Луи очки, и тот мгновенно переводит на него взгляд. — Ты переживаешь из-за статьи, да? — тихо спрашивает Гарри, и Луи мгновенно меняется в лице. Он вдыхает и тянет Гарри к себе, обнимая одной рукой. Гарри вешает его очки на ворот своей футболки. — Нет, всё в порядке, — отвечает Луи, поворачивая голову, чтобы поцеловать Гарри в макушку. — Правда. Я рад, что это наконец случится. Гарри задумчиво тянется в карман за телефоном, когда тот оповещает о новом сообщении. Но медлит минутку, чтобы спросить. — Ты сказал ей? — сдвинув брови, серьёзно спрашивает Гарри, и Луи не сразу, но кивает. — Да. Teen Vogue, только одна фотосессия, и не обложка, а разворот, — всё ещё немного ворчливо произносит Луи, косясь в сторону аттракциона, где весело визжат девочки, и Гарри, улыбнувшись, наконец вынимает телефон. Помимо нового сообщения от Лиама, Гарри видит ещё одно от Шона, на которое он не ответил утром. Шон: Я иду на Met Gala, Гарри!!! Ты можешь поверить?! Улыбаясь, Гарри качает головой, напоминая себе поздравить друга чуть позже. Он думает, что Шон на самом деле заслужил это. Лиам: Получил одну копию! Выглядит неплохо. — Что ж, — Гарри приподнимается, забирая из рук Луи растаявший сорбет и выбрасывая его в урну. — Раз выпуск вышел сегодня, значит, ты можешь поцеловать меня? — спрашивает он, пытаясь спрятать свою глупую улыбку, и Луи приподнимает одну бровь. — Думаешь, ты заслужил? — спрашивает он, но смеётся, прежде чем Гарри успевает закатить глаза. — Ладно-ладно, иди сюда. Гарри улыбается, когда Луи целует его. Он ощущает трепет своих глупых бабочек в животе и то чувство, щекочущее горло, словно внутри распускаются цветы. Гарри вспоминает о том дне после дня рождения Джима. — Луи? — Гарри не совсем верит своим глазам, когда видит Луи на пороге снятого им номера в нью-йоркском отеле. Мужчина стоит прямо напротив: достаточно реалистичный, с букетом тёмно-красных роз в руке. Гарри удивлённо окидывает взглядом цветы, приподнимая брови. — В общем-то, я не знал, какие цветы ты любишь, — неловко бормочет Луи, понимая, что Гарри смотрит на букет. — Ладно, это всё глупо, — он опускает цветы вниз, но Гарри всё ещё выглядит шокированным. — Идиотские розы, — он ворчит, кажется, ругая сам себя, а потом вдруг поворачивается, когда мимо проходит пожилая леди. — Bonjour Madame! — с преувеличенным акцентом говорит он, вручая ей цветы. — Чудесного вам дня, — вежливо улыбается он, тут же отворачиваясь, оставляя женщину в недоумении улыбаться цветам. — Так вот, прости, я знаю, что ты отдыхаешь, и всё такое, но я... — он проговаривает это так быстро, что Гарри не уверен, Луи ли это перед ним вообще. — На самом деле, я не хочу говорить о том, что мне пришлось отменить все мои собрания и встречи, чтобы пригласить тебя на настоящее нью-йоркское свидание, но я думаю, Лиам со всем справится. — Свидание? — переспрашивает Гарри, и Луи кивает, соединяя ладони перед собой. — Всё в порядке, если у тебя уже есть планы, но если нет, то я бы заехал, скажем, в восемь? — он наклоняет голову набок, и Гарри кусает щёку, чтобы не засмеяться. — Думаю, у меня нет таких планов, которые я бы не мог отменить, — тихо говорит Гарри, и Луи кивает. — Тогда в восемь? — В восемь, да, отлично, — Луи снова кивает несколько раз, прежде чем сделать шаг назад. — Я напишу, — добавляет он, направляясь к лифтам, и Гарри окликает его. — Луи? — мужчина тут же поворачивается, и Гарри не сдерживает улыбку. — Тюльпаны. Я люблю тюльпаны. Гарри всё ещё чувствует этот трепет каждый раз, когда Луи смотрит на него, но теперь это ощущается иначе. Луи всё-таки предложил ему вернуться и стать частью Модного Дома, но Гарри принял решение отказаться. Он подумал, что не хочет, чтобы жизни их обоих были неразрывно связаны с Chanel. Но сегодня особенный день, потому что несколько месяцев назад, после того как он сумел разобраться в собственной жизни, Энн согласилась поместить их с Луи на обложку майского выпуска Vogue. Не совсем в их стиле, но Гарри благодарен маме, что именно она согласилась сделать это для него. Он думает о том, что обложка получилась невероятной: они выбрали фотографию, на которой Луи в одной простой белой рубашке и чёрных брюках, босиком, стоит на чёрном фоне и играет на скрипке. Гарри сидит у его ног, глядя вверх, на подброшенные им исписанные и пожелтевшие нотные листы. Это выглядело поистине чем-то легендарным, и Луи дал действительно откровенное интервью, так что заголовок вышел довольно громким:ИСПОВЕДЬ МОДЕЛЬЕРА. Луи Томлинсон: о роли бога, истинном вдохновении, игре на скрипке и трепетном чувстве любви