Без штриха

      Бесконечные бумаги, звонки, встречи, неотложные дела, которые требуют моего личного внимания. Когда-то я мечтал о том, что буду очень занятым и деловым человеком, — меня к этому готовили, я родился в довольно обеспеченной семье. И вот это случилось. Сколько лет назад — уже и не вспомнить. Женитьба на Элоизе предоставила мне такую возможность. Конечно, и без этой свадьбы я занимал высокий пост, но не настолько, как сейчас.       У Лизы управлять людьми выходит лучше, она была рождена для этого. Раньше работа приносила мне радость. Всё в жизни было в гармонии. Пожалуй, это старость или я просто устал, а скорее, всё вместе. Работа уже не так меня радует и беспокоит. Сейчас все мои мысли заняты Ричардом.       Неспешно поднимаюсь с офисного кресла, подхожу к панорамному окну. Вид с высоты птичьего полёта открывается изумительный, только за столько лет он поднадоел. Смотрю вдаль, не в силах ничего рассмотреть из-за небоскрёбов, заполонивших всё вокруг. А где-то там, за роскошью и величием центра, скрываются трущобы и свалки, в которых рождаются, живут и умирают люди. Разве это жизнь? Скорее выживание.       Национальная компания тратит огромные деньги на улучшение условий жизни всего населения страны, а экология становится всё хуже, мусора — всё больше и никакие новые методы по переработке не помогают, просто не справляются с таким объёмом. Ещё этот закон о третьем ребёнке... Сколько судеб он загубил? Страшно даже представить масштабы бедствия. Многие из таких детей попадают в бордели, участвуют в подпольных боях, где подвергаются насилию, получают физические и моральные увечья; их продают на органы, как будто это и не люди совсем, а скот. Для современного общества и государства оно так и есть. Лишние. Никому не нужные создания. Лишённые прав и защиты государства. Отданные на растерзание обществу и людям, жаждущим наживы за чужой счёт. Истинный Ричарда — один из таких «лишних» людей или попросту «без штриха». Кики ещё повезло, родился в нормальной семье и его берегли, но неясно, что было бы дальше. Двум старшим альфам в будущем потребовались бы деньги на создание семей, и что бы тогда стало с третьим ребёнком? Могли и продать. Его родители сами признались, что подобные мысли их посещали.       Ричард странно себя ведёт. Нет чтобы радоваться тому, что нашёл своего Истинного до того, как тот оказался проданным или украденным... И всё равно чего-то ему не хватает! Если бы не на поле встретил, так природа свела бы их вместе рано или поздно, но в гораздо худших условиях. Например, на подпольных боях, которые так любит Ричард. Он об этом никогда не рассказывал, но мы с женой и так всё о нём знаем. И о его тайных увлечениях в том числе. Надеюсь только на то, что у него временный интерес, ведь это шоу мерзкое и носит сексуальный характер. Участвуют в нём люди, не имеющие индивидуального номера.       Устало вздохнув, опускаюсь в своё удобное кресло. Современную молодёжь не поймёшь! Что им надо в этой жизни? Сейчас я думаю, что мы с Элоизой избаловали Ричарда. Ещё бы — единственный сын! Если бы был жив Дэвид, то всё могло сложиться иначе, но несчастный случай унёс жизнь старшего брата Ричарда. Лиза тогда очень сильно переживала, но именно в это время мы и узнали о второй её беременности. Если бы не это, не знаю, смогла ли она вообще пережить такое горе.       Жена часто посещает могилу нашего первенца, я подобным похвастаться не могу. Меня больше интересует Ричард и его проблемы. Как его вразумить — ума не приложу! Ричард закончил колледж с отличием (кто бы мог сомневаться, это семейная черта Уилсонов) и уже год работает. К нам домой не ходит. На время каникул он избегает посещать родовое гнездо и предпочитает жить в городе, из-за этого у нас с Элоизой неоднократно возникают конфликты. Мы нашли выход: на этот период переезжали с женой в другой особняк. Сейчас сын живёт постоянно в городе и со своим Истинным не пытается наладить отношения или даже встретиться.       Сегодня у меня ещё назначена очень важная встреча и обед в дорогом ресторане. Времени до него остаётся мало, и я удивлён, что мой секретарь до сих пор не сообщил о машине, которая должна уже быть готова для поездки. Наконец раздаётся долгожданный звонок. Привычным жестом нажимаю на кнопку приёма и слышу приятный женский голос, сообщающий о том, что машина ждёт у входа в офис. — Спасибо, Мэнди. Сегодня в офис уже не вернусь, если будут какие-то срочные дела, перенаправляйте их мистеру Фишеру. — Хорошо, мистер Уилсон.       Я убираю палец с кнопки, разрывая тем самым телефонную связь, устало потираю виски. Совершенно вымотался за последнее время. Как бы мне хотелось отдохнуть, полежать вместе с Элоизой возле бассейна и выпить освежающий коктейль. Я уже и не помню, когда вот так с женой мы последний раз проводили время. Поднимаюсь со стула и направляюсь на выход.

***

      Внизу, около входной двери офисного здания, ждёт автомобиль, охрана, как обычно, держится по обе стороны от меня. Несколько журналистов кидаются ко мне с вопросами, как только я выхожу. — Мистер Уилсон, как вы прокомментируете скандал с Корпорацией Чистоты?       Молодой парень-бета нагло пихал микрофон прямо мне в лицо. Корпорация Чистоты по сути зарабатывает деньги на мусоре; получавшая большие дотации от государства и Национальной Корпорации, была поймана на невыполнении своих прямых обязательств и растрате чужих денег на личные цели. Махинации раскрыли благодаря действиям тайных агентов Национальной Корпорации, которые хорошо поработали, добыв очень ценную и опасную информацию. — Без комментариев, — отвечает один из телохранителей, мягко, но настойчиво отодвигая журналиста в сторону.       По ту сторону дороги стоят две группы протестующих — по несколько человек в каждой. Одни выступают против закона о третьем ребёнке и по какой-то причине выставляют Национальную Корпорацию виновной в возникновении данного закона, другие, наоборот, призывают соблюдать данный закон и обвиняют организацию в поддержке людей «без штриха». Быстрым шагом направляюсь к автомобилю. В этот момент раздаётся громкий хлопок, один из телохранителей сильно толкает меня в плечо; падаю на асфальт, раздирая ладони в кровь. Люди начинают кричать и в панике разбегаться в разные стороны.       Быстро оглядываюсь: нападающих несколько, они наступают с разных сторон. Из офиса выбегает охрана, начинается стрельба, один из нападающих падает, как подкошенный, я лишь мельком гляжу в его сторону. Два телохранителя оттесняют меня к машине, закрывая своими телами.       Казалось, что выстрелы раздаются отовсюду. Стоит шум, кричат люди, воют сирены полиции и скорой помощи. Один из охранников неожиданно хватается за шею и заваливается на бок, открывая меня для нападающих. Один из них направляет дуло пистолета прямо на меня и стреляет... Чувствую резкую боль сначала в правом плече, потом сразу в груди. Прижимаю руку к ране. Сознание медленно покидает меня, мир постепенно погружается во мрак. Последние мысли о том, что Элоизу сегодня видел утром, а сына вообще только вчера вечером. ***       Люди говорили шёпотом, большинство вообще молчали. Все одеты в чёрное, лишь платки белые. Мама плакала, за последние дни я редко видел её не плачущей. Сама она словно постарела, осунулась, глаза её опухли и покраснели, исчез их живой блеск. Отца я любил и, когда узнал о покушении, тут же примчался в больницу. Мама сразу кинулась в мои объятия, стала плакать и говорить о том, что любимым надо больше уделять внимания и много ещё о чём, я не смог разобрать сквозь рыдания. Такую я её первый раз видел. Сколько себя помню, это была сильная, волевая женщина, а сейчас она сама на себя не похожа. Я даже не подозревал, насколько она любит моего отца. В мире, где мы живём, и в каких кругах вращается наша семья, чувства и привязанности — это слабость, а её показывать нельзя, иначе разорвут.       Теперь я почти всегда зол. Запах Кики преследует меня, я точно знаю, в каком углу он сидит. Не могу сосредоточиться. Мысли разбегаются, словно испуганные крысы. Ни о чём другом, кроме омеги, думать не могу. Зачем он здесь? Для чего мать пустила этого человека на похороны отца? Он нам никто. Из-за его присутствия не могу горевать. Все мои силы уходят на то, чтобы контролировать себя и не разорвать Кики глотку. Ужасное чувство. Мне оно совсем не нравится, из-за чего я ещё больше злюсь. Это вообще когда-нибудь пройдёт? Отец мне что-то про это рассказывал… Не могу вспомнить! Ааааа! Этот запах сведёт меня с ума!       Обхватываю голову руками. Устало опускаюсь на ближайший стул. Сейчас моё поведение не вызывает подозрения, ведь я должен быть убит горем из-за потери любимого отца. И я действительно его любил, но я не чувствую печали, а только злость и желание отомстить. Тех, кто стрелял, поймали, но они только исполнители и многого не знают. Ведь это хорошо спланированная операция, иначе она не завершилась бы для нашей семьи трагедией. Убийцами оказались пятеро альф-мужчин, все они не имели индивидуального номера, двое погибли в перестрелке. Вот так люди, рожая третьих и последующих детей в нашем обществе, плодят преступность. Все эти мужчины были хорошо вооружены современным оружием, которое устроено так, что при его применении практически невозможно промахнуться. Они утверждали, что действовали в личных целях, что Национальная Корпорация и мой отец, в частности, повинны в принятии закона о третьем ребёнке, что из-за деятельности организации и её стремления как можно больше заработать денег мы погубили природу и многие ресурсы Земли истощились.       Бред. Как можно думать, что одна корпорация может загубить всё? Это сделало человечество вместе, сообща. И всем известно, что наше предприятие — одно из первых, кто стал заниматься уменьшением выброса отходов и увеличением их переработки. Мой отец всегда заботился и о природе, и о сирых и убогих, даже во вред личным интересам. После его смерти даже не представляю, кто будет этим заниматься. Моя мать никогда подобными вещами не интересовалась, меня это тем более не волнует. У отца были сторонники, заместители — вот они пусть и дальше продолжают работать в данном направлении.       Меня сейчас волнует совсем другое. И я хотел бы сказать, что это поиск настоящих убийц моего отца, но нет! Это запах омеги. Я даже сидеть спокойно не могу. Рывком поднимаюсь со стула, стискивая руки в кулаки. Несколько человек посмотрели на меня, но, поймав мой взгляд, тут же отвернулись. Неужели я сейчас так ужасно выгляжу? Двигаюсь к источнику запаха, чувствую, как из клыков сочится яд, которым альфа метит омегу. Язык начинает неприятно щипать, и я поспешно сглатываю слюну, чтобы хоть как-то облегчить своё состояние. Ноги сами меня приводят в угол, где на стуле, согнувшись практически пополам, плачет самый желанный омега. Он поднимает на меня свои красные заплаканные глаза и смотрит словно сквозь, снова утыкается в платок и начинает рыдать. Мне его даже жаль, но тут же чувствую, что ревную: отца к Кики за любовь к этому парню, и непонятно, как к любовнику или как к сыну; и Кики к отцу за то же самое. Ещё злюсь и на себя, и на омегу за то, что так природа распорядилась. Я не хочу признавать эту Истинность. Поспешно разворачиваюсь, чувствую, что злые слёзы жгут глаза, и как можно скорее отдаляюсь от этого человека.