***
Чтобы незаметно прошмыгнуть мимо секретного агента у входной двери и, скорее всего, целой стаи агентов в кукурузных полях поблизости, приходится постараться. Джим ведет Спока сначала в сторону, потом, обходя дом по приличной дуге, они выходят на дорогу до Айова-Сити. По пути они таскают овощи из соседних огородов. На дорожку. Может, это странно, но Джим вдруг чувствует свободу. Да, они удирают от агента правительства (скорее всего), а кроме этого, — отчим убьет его, когда узнает, что он просто вот так удрал; а еще он укрывает инопланетянина и понятия не имеет, куда они идут и что будут делать в городе, но эй! Действовать по наитию — его вторая натура. К тому же, он давно не был на севере. Возможно, это путешествие поможет ему избавиться от этой каши в голове. — Идти нам часа четыре, — скажи, если соберешься отдать концы, — говорит Джим, на ходу выбрасывая яблочный огрызок в кукурузное поле. — Хотя, буду честным: я наверняка устану раньше тебя. Ты как… танк. Он оглядывается на дома в округе, такие мирные на фоне их приключений. Люди там и не догадываются, что среди них скрываются инопланетяне. Это, в свою очередь, заставляет его задуматься о том, сколько инопланетян сейчас бродят по земле и узнает ли он это когда-нибудь точно. Он оборачивается к Споку, видит его уши и тут же понимает, какую оплошность они совершили. Очень серьезную оплошность. — Твою мать. — Он за руку тянет перепуганного Спока в канаву на обочине. — Прости. Ты… сейчас. Порывшись в сумке, Джим, к счастью, находит в ней шапку и передает ее Споку. Тот тут же понимает, чего от него хотят, и натягивает шапку на уши. Джим облегченно вздыхает. — Спасибо. Ладно, теперь можно идти.***
Четырехчасовая пешая прогулка не особо сказывается на теле Джима, но о разуме он бы этого не сказал. Ноги лишь слегка ноют. Когда они наконец находят захудалый мотель на окраине, где администратору плевать на их возраст, лишь бы деньги платили, Джим заходит в номер и со стоном падает на кровать. — Боже, Спок. Я больше никогда в жизни не хочу видеть кукурузу. Пейзажи Айовы — это худшее, на что можно смотреть четыре часа подряд, особенно если в дороге не с кем поиграть в игры. Жаль, что Спок не может поддержать разговор, Джиму безумно интересно было бы с ним поговорить, но языковой барьер — штука наипротивнейшая. Мозги у Джима испеклись от скуки. Он умрет, если сейчас же не получит никакой ментальной стимуляции. Уронив сумку на пол, он берет у Спока рюкзак и достает блокнот. На последней странице нарисовано что-то, что Джим уже почти узнал. Такое ощущение, что Спок снова и снова рисовал одно и то же в попытке отыскать форму, понятную скудному человеческому умишке. И у Джима почти получилось, потому что большая часть элементов подписана знакомыми ему названиями. И вдруг, внезапно, рисунок обретает смысл. — А ну, погоди. — Джим листает туда-сюда последние страницы. — Это же похоже на… Под пристальным взглядом Спока Джим роется в его рюкзаке и достает части, которые Спок отодрал от своего звездолета. Джим раскладывает их на единственном в комнате столе и сравнивает с рисунками. Да, они точно похожи. Хотя Джим же ничего не знает об инопланетных технологиях, может, у них вся электроника так выглядят. Кто знает. — Ладно, — говорит он, уже с некоторой долей понимания глядя на указанный в блокноте список недостающих материалов. — Что тебе нужно, чтобы починить эту штуку?***
Принимая во внимание языковой барьер, Джим решает, что лучше просто привести Спока в магазин с электронными запчастями, и пусть сам выбирает, что ему нужно, а он поможет чем сможет. Но для начала нужно найти такой магазин, а это не так-то просто, потому что телефон и ноутбук он в спешке и припадке паранойи оставил дома. Но в итоге все получается: администратор почти пустого отеля его подводит, но на заправке через дорогу ему подробно расписывают дорогу до местного магазинчика электроники. Это, кажется, недалеко, поэтому Джим возвращается в мотель за Споком. В магазине Спок приходит в полный восторг. Конечно, выражение его лица не сильно меняется, но он сразу же идет к ближайшей полке, чтобы рассмотреть детальки и запчасти, расфасованные по пластиковым пакетикам. Джим очень смутно представляет себе, что они ищут, и надеется, что хотя бы Спок это знает. Похоже на то. Он ходит за Спока хвостиком и старается укрыть его от чужих взглядов. Пока у них не было проблем с его внешностью, но освещение в магазине не самым выгодным образом подчеркивает зеленый оттенок кожи. Джим начинает волноваться. Спок ходит по магазину и собирает нужные детали, а Джим по-тихому рассовывает самые мелкие из них по карманам. Некоторых ценников он не видит, но даже самую дешевую мелочь Спок набирает в таких количествах, что смотреть больно. Сейчас-то денег хватит, но ему еще за мотель платить, есть что-то надо, да и просто, на всякий случай, деньги должны оставаться всегда. Так что да. Экономим как можем. Когда становится понятно, что Спок закончил, Джим хватает пару инструментов и идет с ними к кассе. Мужик за прилавком начинает медленно, не спеша вертеть каждый пакетик в руках, искать цену и вручную вводить цифры в кассовый аппарат. — Ты, парень, в порядке? — спрашивает он Спока. — Что-то ты какой-то… желтый. Спок молча смотрит на него, потом переводит взгляд на Джима. Джим видит несколько способов разрешить ситуацию и на ходу выбирает один, особо не раздумывая: — Он вас, скорее всего, не понял. Пока только учит английский. — А. А откуда он? Джим пытается не улыбнуться: — Из космоса. Больше вопросов не возникает. Мужик смотрит то на одного, то на другого, потом оценивает взглядом их покупки и, решив, видимо, что они не планируют собирать из всего этого бомбу, берет у Джима деньги. Джим изо всех сил сдерживает маниакальный смех. Он устал, и ему смешно — очень, очень плохое сочетание. Но он успевает расплатиться и на десять футов отойти от двери магазина, прежде чем разразиться хохотом. — Боже, Спок. — Он запрокидывает голову в небо. — Ты видел его лицо? Он достает из пакета чек, сминает его и бросает на тротуар, а потом убирает в пакет все то, что в карманах прошло мимо кассы. О стоимости их сегодняшних покупок он подумает потом, а пока не стоит забивать этим голову. В конце концов, всегда можно думать о Споке — он весьма занятная тема для размышлений.***
В мотеле Спок тут же садится за стол, рядами раскладывает на нем покупки и методично все распаковывает. Окинув взглядом общую картину, он окунается в работу. Джим наблюдает было, — интересно же, — но вскоре ему становится скучно: работа у Спока монотонная, а еще ни спросить ничего нельзя, ни ответов получить. Так что он ложится на кровать и пялится в потолок до тех пор, пока не понимает, что прямо сейчас — не лучшее время, чтобы копаться у себя в голове. Он достает книгу, которую сунул в сумку еще сто лет назад, и начинает читать. Джим читает. Спок работает. Читать надоедает, и он включает телевизор, приглушив звук. Надоедает и телевизор, и встает побродить по комнате в поисках чего-нибудь интересного в ее углах и закоулках. Порывшись везде где только можно и не найдя ничего особого, он снова садится на кровать и берет книгу. Внимание его то и дело переключается на Спока, и через две страницы Джим сдается: откидывается на изголовье и наблюдает, как его инопланетный друг работает. Раньше Джим его никогда не рассматривал. Обычно тот смотрит на него в ответ, Джиму становится некомфортно, и он отводит взгляд. А сейчас Спок занят. Поначалу, когда Спок только начал бродить у него по дому, казалось, что он двигается странно, но то ли Джим привык, то ли походка Спока изменилась — возможно, и то, и другое. Но все равно, теперь у него в движениях видна особая грация, словно он парит по воздуху. Длинные зеленые пальцы двигаются уверенно и целенаправленно, без лишних движений. Они перебирают предмет за предметом — изучают, оценивают и откладывают в сторону, — каждый с одинаковым положенным ему вниманием. А его лицо… оно всегда казалось Джиму таким суровым, но стоило отвлечься от бровей, как стало ясно, что оно совсем не сурово. Сейчас Спок выглядит… ну, просто глубоко погруженным в работу. Взгляд твердый, под стать рукам, глаза затемнены густыми ресницами, а губы, обычно хмуро поджатые, приоткрыты. Джиму вдруг подумалось: каково было бы их поцеловать? Быстро застучавшему сердцу эта идея явно нравится. Джим жарко краснеет, и к смущению примешивается шок. Он чуть не взвизгивает. По какой-то неведомой причине Спок выбирает именно эту минуту, чтобы оторваться от работы и посмотреть на Джима; возможно, именно реакция Джима и привлекла его внимание, потому что он кажется удивленным и словно бы ищет в лице Джима объяснение его странному поведению — объяснение, дать которое Джим никак не может. Джим подскакивает и вылетает из комнаты, нечаянно хлопая дверью. Он останавливается на лестничной клетке и тяжело дышит — он и не заметил, как задержал дыхание. «Что еще за херня?..» — выдыхает он. Он что, запал на пришельца? Какого хрена он умудрился запасть на пришельца? Спок даже не пришелец-девушка — по крайней мере, по всем схожим с человеческими признакам он скорее парень — а это точно что-то новенькое. Или нет? Джим сползает по двери на пол. Может, Спок сам по себе его совсем не привлекает, просто взбрела вдруг в голову дурацкая идея, и Джим не будет эту идею думать, нет, потому что когда он ее думает, сердце начинает трепетать как… О боже. Ну ладно, он точно запал. Что включает в себя сексуальную привлекательность, а это просто пиздец как жутко. Он накрывает голову руками и смеется — а что ему еще остается? Кризис ориентации из-за пришельца — это очень смешно, если бы не касалось его лично. Ладно, если уж совсем глубоко копать, то, наверное, с некоторыми парнями в старших классах он дрался не из-за одной только своей задиристости. Не самое приятное, что можно о себе узнать, ну да ладно. У него еще целый месяц лета до встречи с ними, будет время уложить в голове… вот это вот — и решить что с этим делать. Вот только Спок сидит за дверью прямо сейчас, и его укладывать в голове совершенно некогда. А зачем? Спок починит эту свою жестянку и улетит домой, все будут жить долго и счастливо, и Джиму больше не придется об этом думать, потому что он вряд ли когда-нибудь снова его увидит. От этой мысли сердце неприятно сжимается, и ему тут же становится хуже. — Блять.***
Когда Джим все-таки возвращается в комнату, Спок все еще работает и не обращает на него внимания — Джима это одновременно успокаивает и — подумать только! — обижает. Он снова пытается как-то потратить время, не пялясь при этом на Спока, и ему остается только пялиться в телевизор, в книгу, в потолок или в стену — безумно интересно, но усталость он встречает с некоторым облегчением и просто идет спать. Проснувшись через некоторое время, он обнаруживает, что Спок так и не сдвинулся с места. Джим достает из рюкзака мюслевый батончик и замечает, что еды у них почти не осталось. Судя по всему, они пока остаются здесь, значит, нужно купить что-нибудь поесть. И если уж на то пошло, каким бы дрянным ни был этот мотель, еще одна ночь в нем Джиму уже явно не по карману. Черт.***
Время идет и идет, Спок работает и заканчивать, судя по всему, не собирается. Желудок Джима сам себя кормить не хочет, так что Джиму приходится выйти на заправку за чем-нибудь съестным. Полдюжины яиц и лапша — самое то на черный день, вполне можно приготовить в микроволновке, и Джим останавливает свой выбор на них. Яйца Спок, как уже выяснилось, ест, а лапша не должна его смутить, значит, этот импровизированный ужин подойдет для них обоих. Черт, а он уже набил на этом руку. Джим отгоняет от себя мысли об очередной ночи в мотеле, оплатить которую у него не хватит денег. У маленькой стойки с алкоголем он задерживается: сколько тут стоит утопить свои печали? Но нет: денег лишних нет, поддельных документов тоже — он перестал носить их с собой с тех пор, как весь Риверсайд узнал, что они у него есть. В маленьком городе сложно нарушать закон. Зато есть над чем потом посмеяться. Так что он просто возвращается в мотель и оплачивает еще одну ночь. Карту принимают. Думать о том, что он, скорее всего, ушел в минус, совсем не хочется. Но ни о чем другом он думать не может. Он возвращается в номер и снова пытается смотреть телевизор, читать, что угодно — но тревожное чувство продолжает крепко сжимать грудь, как ни пытайся не обращать на него внимания. Джим захлопывает книгу, сползает на пол так, чтобы Спок не видел, и обнимает колени руками. Он полном в дерьме. Куда не посмотри — кругом дерьмо. Все эти инопланетянские приключения — это, конечно, круто, но вот улетит Спок, и что ему, Джиму останется? Только вернуться домой к отчиму, но уже без денег и всякой надежды когда-нибудь оттуда свалить. Без друзей, без семьи, с одной лишь историей о пришельце, которую даже рассказать некому. Да еще эти проблемы с ФБР, или кто они там — стоит вернуться домой, он попадет к ним на допрос. Хотя, Спока тогда уже не будет, и Джим расскажет им все, что они захотят узнать. О том, какой Спок замечательный, безобидный и вежливый, о том, как он хотел только одного: вернуться домой. Шмыгнув носом, Джим кладет голову на колени, с переменным успехом стараясь дышать ровно. Дерьмо. Полная лажа. Он даже… Он уже почти жалеет, что вообще нашел этот звездолет. Он слышит какой-то шорох и поднимает голову: Спок наконец-то встал из-за стола и идет к нему. Склонив голову набок, он смотрит на Джима своим обычным ничего не выражающим взглядом: — Джим. — Спок… — помедлив, отвечает Джим. Спок как-то по-особому касается холодными пальцами его лица. На этот раз Джим не чувствует чужое спокойствие, и Спок не пытается прочесть его мысли (вроде бы) — но почему-то вдруг резко хочется спать. Моргая, Джим ощущает, как сонливость берет верх над нервами. — Спи, — произносит Спок. Джим трет глаза и бормочет, подавляя зевоту: — Нельзя просто усыплять людей всякий раз, когда им грустно. Но себе-то он может признаться, что это работает: он и сам бы предпочитал спать, чем думать о неприятностях. Он забирается в кровать и накрывается покрывалами, не отрывая глаз от Спока. Тот, по обыкновению своему предпочитающий бодрствовать, встает и возвращается к столу. Джим медленно моргает: — Спок, мы же друзья? Спок смотрит на него и повторяет незнакомое слово: — «Друзья». — Да. — Джим зевает и закрывает глаза. — Я хочу думать, что друзья.***
Просыпается Джим резко и среди ночи. Сидя на кровати и потягиваясь, он понимает, что неплохо выспался — учитывая обстоятельства. Комната отеля залита тусклым светом желтых уличных фонарей. Что-то не так. Спок все так же сидит за столом, только голову уронил на руки. Джим моргает. Странно. Что это с ним? И тут он замечает, что разложенные на столе куски проволоки и электросхемы соединены в запутанную систему, и среди всего этого хаоса медленно, но по-разному мигают лампочки. Джим моргает еще раз, потом подпрыгивает и склоняется над устройством, стараясь не задеть ничего и не испортить своими неловкими человеческими лапищами работу Спока. — Эй, Спок, — зовет он шепотом. Тот поднимает голову и смотрит на него. Спал или нет? Его глаза в полумраке словно сияют своим собственным светом, — под этим взглядом Джим волнуется, но он уже успел привыкнуть к постоянным волнениям. — А оно должно так делать? Он тычет пальцем в прибор, и Спок, переведя взгляд на стол, вдруг широко раскрывает глаза и придвигает свое устройство ближе, не отрываясь глядя на мигающие лампочки. Он словно бы замирает на время, а потом рычажками гасит лампочки и начинает нажимать на три кнопки, отвечающие, по-видимому, за эти самые лампочки. Похоже, передает сообщение. Может, это что-то вроде азбуки Морзе. Джим садится рядом и наблюдает. Спок снова переключает рычажки и, очевидно, ждет ответа. Ответ приходит, Спок отправляет всего пару букв — или символов, неважно, — и отнимает руки. Он выглядит… ну, не потрясенным, наверное, но в полутьме сложно определить. Похоже, что все хорошо. — Ну что? — довольно улыбается Джим. — За тобой приедут? Ты вернешься домой? Спок смотрит на него, и Джим видит в его взгляде надежду. Почему-то он уверен, что со Споком все будет хорошо.***
Но какое-то время ничего не происходит, и Джим решает снова лечь спать. Глупо просто сидеть над столом среди ночи. Ну, или вставать так рано. Когда он просыпается, над ним нависает Спок. — Джим, — произносит он обычным своим невыразительным тоном. Но что-то не так. Спок никогда специально его не будил, а позволял спать сколько хочется. Джим садится и трет глаза. — А? И тут он замечает, что в комнате они не одни. Еще один… Спок? Нет, другой пришелец, но очень на Спока похожий. Явно старше, но с такой же дурацкой прической, хотя теперь, по сравнению с ним, Джим замечает, как Спок прилично оброс за время своего пребывания на Земле. У взрослого пришельца такие же острые уши, как у Спока, такая же уверенная прямая осанка и внимательный, неземной взгляд. — О, — произносит Джим. — Эм… драсьте. — Он хмуро смотрит на Спока: — Это ты его впустил? На самом деле он хочет знать, как, черт возьми, к ним в номер попал еще один пришелец, и не припарковал ли он рядышком свою летающую тарелку, которая, может, стоит там сейчас и привлекает внимание, — но у него совсем нет сил, а это так сложно объяснить кому-то, кто людей не понимает. Спок отступает на шаг, и Джим встает, поправляя смятую футболку. Инопланетяне обмениваются парой слов — кто знает о чем? их язык тела никак не помогает угадать тему разговора. Джим с любопытством переводит взгляд с одного на другого, а потом тот, который не Спок, выходит из комнаты, помедлив на мгновение перед дверью, словно пытаясь угадать, как работает дверная ручка. Ну и ну. Джим оборачивается к Споку и глупо спрашивает: — Ты… уходишь? Он столько всего хочет спросить: вернется ли Спок? что теперь будет, после их первого контакта? может, они заключат какой-нибудь межгалактический союз? или это была шпионская миссия, и на самом деле инопланетяне хотят уничтожить Землю? Спок прямо перед ним, а он ничего не может ему сказать. А потом Спок прикасается пальцами к его виску — и у него получается. Джим чувствует ту же связь, как когда он пересрался из-за црушника и Спок хотел выяснить причину внезапного переполоха. Только сейчас они не торопятся. Джим понимает — а может, это Спок ему говорит, — что у них есть столько времени, сколько нужно, что можно спрашивать что угодно. Спок хочет, чтобы между ними не осталось недопонимания и Джим знал чего ждать от будущего. Джим нервно сглатывает и пытается приноровиться к этому необычному методу коммуникации, но Спок говорит, что можно и словами, если так проще. — Ты уходишь? — еще раз спрашивает Джим. Да, уходит. Спок возвращается на свою горячую планету в двух световых годах от Земли, где дома растут в тени крутых скал. — Ты скучал по дому, да? Джим внезапно понимает — улавливает эту эмоцию в том клубке мыслей и образов, что проносятся от одного разума к другому. — Да, — отвечает Спок, но не по-английски. Это слово окутано ворохом эмоций, которые Спок всегда держал под контролем, но сейчас позволил Джиму их увидеть. Споку было больно и страшно, все вокруг такое незнакомое, и только Джим помог ему со всем этим справиться. Спок ему невыразимо благодарен. — Это меньшее, что я мог сделать, — бормочет смущенный Джим. Он отставляет эту тему в сторону и спрашивает то, сейчас важнее всего: — Ты вернешься? Спок склоняет голову набок, медленно формулируя ответ. Он не знает, позволят ли ему, не знает, готовится ли его планета к первому контакту — но они с Джимом в эти планы явно не вписываются. Но он хочет вернуться, он сообщит о своем желании коллегам? начальникам, учителям? Джим так и не понял точно — поделится с ними своими знаниями о человечестве и желанием узнать больше. Уверенностью в том, что люди намного способнее, чем они предполагали. — Я буду ждать, — говорит Джим, имея в виду гораздо больше. Они стоят и изучают мысли друг друга — еще до того, как те окончательно формируются, — и то, что могло быть напряженным молчанием, становится полным взаимопониманием, хоть и с долей примешанного к нему сомнения. Ни один по-настоящему не хочет уходить, но оба знают, что так надо. И среди всего этого Джимово подсознание, находясь под воздействием нежного прикосновения чутких пальцев, внезапно подкидывает воспоминание, которое Джим даже не знал, что запомнил: как-то он приметил недоумение Спока при виде двух людей, прикасающихся друг к другу губами. Джим вспыхивает и отгоняет эту мысль прочь, умоляя Спока не спрашивать, и тот подчиняется, несмотря на любопытство. Он отнимает руку, и связь обрывается. Джим сразу же начинает скучать по их полному взаимопониманию. Он вздыхает и уныло произносит: — Что ж. Прощай, значит. Спок делает тот жест ладонью, которым встретил его вечность назад, когда впервые пришел в себя. Он что-то говорит, и Джим в который раз нелогично расстраивается, что ничего не понимает. Но кивает: — Да. Спок опускает руку и смотрит на Джима не моргая, лишь едва заметно склонив голову набок. Потом делает шаг, кладет ладонь Джиму на щеку и целует в губы. Такое короткое прикосновение — Джим даже среагировать не успевает, и вот Спок уже выходит из номера вслед за своим спутником. А Джим словно к полу прирос. По рукам бегут мурашки. Его поцеловал пришелец. Пришелец его поцеловал, и, несмотря на шок, это было очень здорово. И не важно, что Спок понятия не имеет, что означает поцелуй. Что он значит для Джима, который и сам еще пытается это понять. Когда он наконец приходит в себя и выглядывает за дверь, ожидая увидеть полную парковку инопланетян, на улице никого нет. Он оглядывается и чувствует, как накатывает тоска. — Спок? — зовет он в холодный утренний воздух. Он не знает, какого ответа ждет, но получает в ответ лишь тишину. Вот и все, значит. Ушел.***
Джим собирает в сумку оставшиеся в номере вещи — оказалось, что они только его. Все принадлежащее Споку инопланетяне забрали с собой. Не осталось и следа внеземной жизни: ни сумки со Споковыми вещами, ни блокнота, ни, само собой, того странного устройства, с помощью которого Спок связался со своими сородичами. Что ж, значит, меньше тащить на своем горбу. Дорога домой ничем не отличается от дороги из дома, только на этот раз он идет один, и даже поболтать не с кем. Но он справляется, ясное дело. Ему есть о чем подумать — например, что делать со своими странными чувствами к этому… существу. Агентов ЦРУ нигде нет, и Джим даже немного расстраивается. По крайней мере, было бы чем заняться, кроме как сидеть в комнате и страдать. Он ложится на кровать и выдыхает, глядя в потолок. Что ж, конец приключению, и на память ему остался только пустой банковский счет. Наверное, завтра можно пойти в город и упросить кого-нибудь, кому он еще не надоел, снова взять его на работу. До конца лета, а может, и дольше, если понравится. Он снова скопит денег. А потом закончит школу и свалит отсюда. Жизнь будет продолжаться.