Грег наклоняется и целует Майкрофта в щёку, прежде чем посмотреть на пианино.
— Сыграешь мне что-нибудь?
— Например?
Грег пожимает плечами.
— Что угодно.
Майкрофт снова улыбается и возвращает взгляд на пианино. Он сдвигает Грега чуть ниже, чтобы доставать до нужных клавиш и педалей.
— Хм-м… Расположен послушать Muse?
— Конечно. — Грег кивает.
Майкрофт снова улыбается и опускает взгляд на пианино, прежде чем начать играть. Мелодия знакомая, что-то лёгкое, но с намёком на скрытую силу. Одна рука быстро постукивает по клавишам, а другая играет нижние ноты. Грег ничего не знает о музыке, поэтому понятия не имеет, что именно делает Майкрофт.
А вот что он знает, так это то, что это всё потрясающе, особенно когда Майкрофт начинает играть громче, клавиши двигаются быстрее, тональность всё повышается, а затем он резко возвращается к тому, что начинал играть. Не меньше двух минут у Грега уходит на то, чтобы понять, что это за песня.
— «Солнечный ожог».
Майкрофт усмехается.
— Да. Из их первого альбома.
— Ты сам разучил?
— Фортепианная часть песни повторяется, не трудно научиться. И да, сам.
— Ты потрясающий. Бьюсь об заклад, ты можешь сыграть и гитарные партии.
Майкрофт улыбается, и его пальцы замирают, пока пианино не замолкает.
— Ещё могу сыграть вот что. — Он подносит пальцы к одному из концов пианино. Клавиши, на которые он нажимает, издают более высокие звуки, сразу кажущиеся знакомыми.
— «Новорожденный». Из…
— «Происхождение симметрии», второй альбом Muse.
— Да, точно.
Майкрофт начинает играть больше нот быстрее, и Грег кивает в такт, постукивая по бедру.
— Свяжи это с миром… Свяжи это с собой… Перенеси это как родовые схватки, — тихо поёт Майкрофт.
— Любовь к тому, что ты скрываешь, к внутренней горечи…
— Растёт, как новорожденный.
— Ты видел, — поют они хором, — видел слишком много…
— Но слишком молод… молод…
— Бездушные повсюду… — Майкрофт перестаёт играть, и Грег чувствует, что ему кое-чего не хватает. Он привык слушать эту песню полностью, и странно не слышать барабаны и гитары вдобавок к клавишным.
— Потрясающе, — расплывается в улыбке Грег.
Майкрофт усмехается и стучит по клавишам.
— Есть ещё одна песня Muse, которую я могу сыграть. Только начало, разумеется, потому что не могу параллельно играть на барабанах и гитарах.
— Спорю, ты мог бы.
— Если бы у меня было восемь рук, возможно. — Майкрофт начинает напевать, блуждая пальцами по клавишам, и Грег гадает, что он будет играть: у многих песен Muse есть фортепианные партии.
И снова, как только Майкрофт начинает играть, Грег узнаёт песню. Слушая одну из своих любимых песен Muse, он закрывает глаза, омываемый нотами фортепиано. Майкрофт играет прекрасно, и сама песня прекрасна; Грег со вздохом открывает глаза, чтобы посмотреть, как играет Майкрофт.
Он полностью сосредоточен, глаза закрыты. Майкрофт не просто играет пальцами или руками: всё его тело качается под музыку, а ноги вжимаются в педали внизу. Он мотает головой в такт нотам, а пальцы прижимает к клавишам. Кажется, будто это довольно простая песня, но Грег знает, что никогда бы не смог играть.
— «Сопротивление», — выдыхает Грег, когда Майкрофт останавливается.
— Одна из моих любимых. — Майкрофт кивает. — Любовь — вот наше сопротивление, — тихо поёт он.
— Нас будут держать порознь и не прекратят ломать.
—Держи меня…
— Наши губы всегда должны быть сомкнуты, — Грег наклоняется поцеловать Майкрофта в щёку.
Майкрофт улыбается и снова смотрит на инструмент.
— Ты действительно потрясающий, — сказал Грег, когда Майкрофт выстукивает ещё одну песню Muse. — Серьёзно.
Майкрофт только улыбается.
— Ты умеешь играть все песни Muse?
— Нет. Только «Новорожденный», «Солнечный ожог», «Сопротивление», «Столкновение нейтронных звезд» и… — он умолкает и многозначительно смотрит на Грега, продолжая играть.
— «Соединенные Штаты Евразии», которую ты играешь сейчас.
— Ты… и я — мы одинаковые…
— Мы не знаем… или нам наплевать, кто виноват, — не может не присоединиться Грег.
Майкрофт улыбается ему:
— Но мы знаем, что кто бы ни правил…
— … ничего не изменится, наши мотивы стали безрассудными…
— И эти войны, их нельзя выиграть, — поёт Майкрофт мягким и нежным голосом. — И эти войны, их нельзя выиграть… И вы хотите, чтобы они продолжались и всё шли и шли? Зачем разделять эти штаты…
— Когда может быть только оди-и-ин! — кричит Грег.
Владелец магазина, наблюдающий за ними с тех пор, как Майкрофт начал играть, усмехается.
— И должны ли мы поступать, как нам веля-ят…? Должны ли мы поступать так, как нам веля-я-ят? — продолжает Грег.
Майкрофт начинает играть громче, сильнее нажимая пальцами на клавиши, и Грег кивает в такт, погрузившись в песню и забыв, что они на публике и начинают привлекать аудиторию.
Майкрофт перехватывает инициативу у Грега, украшая песню сильным, уверенным голосом и привлекая восхищенный взгляд своего парня.
— Мы с тобой согласны… быть наказанными… за недоказанные преступления… и мы знаем, что нет никого, кому мы могли бы довериться; наши герои древности обращаются в прах…
— И эти войны, — подхватывает Грег, чей голос грубее, чем у Майкрофта, — и нельзя выиграть… кто-нибудь знает… или интересуется, с чего они начались?
— Они просто обещают продолжаться, всё идти и идти.
— Но скоро мы увидим, — практически вопит Грег, вызывая смех Холмса, — что могут быть только одни…
— Соединённые штаты, Соединённые штаты! — Он снова играет во всю мощь, всем тело подаваясь вперёд за руками. Его глаза опять закрыты, а лицо выражает интенсивную концентрацию и удовольствие.
Грег лишён дара речи, поэтому они пропускают всю часть «Евразии», и Майкрофт берётся играть конец, по-прежнему не открывая глаз. Его тело уже не так напряжено, когда песня становится нежной, и Грег совершенно очарован.
Пальцы Майкрофта — такие мягкие и уверенные, что медленно танцуют вдоль клавиш, и ему даже не приходится искать, где разместить руки. Он просто играет, совершенно уверенный в своих силах, как артист, который любит то, что творит.
Грег не может оторвать глаз. Он чередует наблюдение за пальцами Майкрофта: длинными, ловкими, стучащими по белым и чёрным клавишам; и за лицом Майкрофта: его глаза закрыты, а губы сжаты, бледное, слегка веснушчатое лицо выражает расслабленность и любовь.
Когда Майкрофт начинает напевать себе под нос, Грег знает, что песня подходит к концу. Но он не хочет, чтобы это времяпрепровождение заканчивалось: как кто-то мог подумать, что игра Майкрофта не прекрасна? Как мог Сигер Холмс заставить сына отказаться от чего-то, что он явно любит и в чём потрясающе хорош?
Грег вынужден сдержать гнев, позволяя игре Майкрофта завладеть собой, что быстро успокаивает, и к тому времени, как Майкрофт нажимает на последнюю клавишу, Грег снова широко улыбается.
Но затем Майкрофт не останавливается: песня перетекает в «Эксогенезис: симфония, часть третья», и Грег понимает, что Майкрофт только что его надул.
Но он определённо может простить своего парня, ведь песня прекрасна. Она от чистого сердца, немного грустная, но со скрытым оттенком надежды. Майкрофт всё ещё не открывает глаз, и Грег чувствует, как учащается сердцебиение. Чёрт возьми, Майкрофт… потрясающий.
— Искупление, — шепчет Майкрофт, и Грег может только кивнуть.
Это последняя часть Экзогенезиса, и Грег гадает, умеет ли Майкрофт играть первые две.
Песня начинает набирать обороты, и Майкрофт снова играет громче, играя более высокие ноты. Он напевает себе под нос и вскоре запевает.
— Давай… снова… начнём… всё сначала… — голос Майкрофта высокий и нежный, и Грег закусывает нижнюю губу. — Почему мы не можем снова… начать… всё сначала? Просто позволь нам… снова… начать всё сначала…
В конце голос Майкрофта высокий и громкий, он открывает глаза, и ярко-синие радужки пересекаются со взглядом Грега, отчего тот дрожит.
— И мы начнём.
— На этот раз у нас всё получится…
— Мы всё сделаем как надо, — голос Майкрофта идеально дополняет его игру, и Грегу хочется шлёпнуть его за байки об отсутствии голоса.
Похоже, Майкрофту Холмсу подвластно всё.
— Это наш последний шанс…
—… простить самих себя… — тихо бормочет Грег.
Улыбка Майкрофта становится шире, а глаза снова закрываются, когда он играет последнюю часть песни. Он подпевает струнным партиям, и его голос накрывает Грега — и всех слушателей из передней части магазина — в то время как пальцы Майкрофта мягко постукивают по клавишам пианино. Медленно, так медленно он заканчивает песню.
Как только Майкрофт отстраняется, открыв глаза, двое подростков слышат хлопки у себя за спиной и, повернувшись, видят как минимум дюжину людей, стоящих в дверях музыкального магазина. Все смотрят на пару и аплодируют. Майкрофт мгновенно краснеет, и Грег усмехается.
— Кажется, у тебя есть поклонники.
— Просто прибейте меня сейчас же, — бубнит Майкрофт.
Рассмеявшись, Грег целует своего парня.
— Это было потрясающе, — делает комплимент подошедший владелец. — Как давно ты играешь?
— Хм… начал учиться в пять, но не играл с пятнадцати.
— Ты удивительный.
— Спасибо. — Майкрофт краснеет.
— Серьёзно, — соглашается Грег, и его партнёр смотрит на него, — ты охуенная рок-звезда, Майкрофт.
Майкрофт улыбается и принимает поцелуй в щёку. Пара встаёт, и владелец благодарит их за шоу.
— Поверить не могу, что все эти люди смотрели на нас, — бормочет Майкрофт, пока они уходят.
— На тебя, Майкрофт. Они смотрели на тебя.
Майкрофт смотрит на него.
— Ты пиздецки потрясающе выступил, и я найду для тебя место, где можно поставить пианино.
— Правда?
— Да, — Грег кивает и, протянув руку, переплетает их пальцы. — Ты чудо.
Майкрофт улыбается и стискивает их переплетённые пальцы.
— Ты тоже чудо.
Грег останавливает Майкрофта и прижимается к родным губам в тёплом, нежном, любящем поцелуе.
— Я играл для тебя.
— Да?
Кивок приводит к ещё одному поцелую.
— Спасибо.
— Не за что.
Они улыбаются друг другу, прежде чем продолжить путь по торговому центру. Грег машет их переплетёнными руками, и Майкрофт улыбается ему.
✯
Захватив после фильма кебабы и горячие чипсы на ужин, Грег и Майкрофт направляются обратно к дому Грега. Мэгги сидит на диване, читая книгу Мэтью Рейли, и поднимает голову, когда они входят.
— Привет, мальчики.
— Здравствуйте, Маргарет.
Мэгги усмехается.
— Не спорь с ним, мам. Он всё ещё зовёт меня Грегори.
— Это твоё имя.
— Да, но
никто не называет меня Грегори.
Майкрофт улыбается.
— Именно.
Грег моргает, а затем слегка краснеет и открывает принесённый им пакет. Мэгги улыбается, пока Грег прокашливается.
— Э-э, мам, мы взяли кебабы.
— М-м, вкуснятина. Подождите, я принесу нам попить.
— Я буду колу.
— Мне то же, пожалуйста, — просит Майкрофт, когда Мэгги смотрит на него.
Она кивает и уходит на кухню, но через несколько секунд возвращается с тремя банками колы. Троица усаживается поесть, и Грег проверяет, какой DVD в плеере.
— «Гарри Поттер и Кубок огня»? — усмехается он.
— Я недавно его смотрела.
— Ты
так любишь Алана Рикмана, — поддразнивает Грег.
— Ну, а
ты любишь того парня, который играет Люциуса Малфоя. Как его там…?
— Джейсон Айзекс, — подсказывает Майкрофт.
— Точно! — Мэгги указывает на Грега. — Ты явно хочешь детей от Джейсона Айзекса.
— Чего? — выплёвывает Грег, чуть не подавившись куском курицы, и набрасывается на колу. — Как, блин, у меня появились бы от него дети?
— Наука, мой дорогой мальчик.
Серьёзный тон вызывает хихиканье Майкрофта.
— Наука может
всё, что угодно.
— Я не хочу от него детей, — фыркает Грег.
— Ах да. — Мэгги кивает и смотрит на Майкрофта. — Значит, ты хочешь иметь детей с Майкрофтом?
—
Мама! — стонет Грег.
— Что? Я хотела бы внуков в какой-то момент, Грегори.
— О Боже, я тебя ненавижу. — Грег трёт глаза.
— Я же просто дразню, любовь моя, — улыбается Мэгги и смотрит на Майкрофта. — Только дразню. Вы оба молоды, вам ещё рано думать о детях.
Майкрофт и Грег смотрят друг на друга, и оба думают обо всём том разговоре про Тони Холмса, который у них состоялся. Они оба могут представить маленького мальчика, бегающего по заднему двору: маленького мальчика с каштановыми волосами и шоколадно-карими глазами или каштановыми волосами и голубыми глазами.
Все молчат, но Мэгги видит невербальную связь. Вместо поддразниваний она улыбается и выхватывает у Грега пульт. Когда из динамиков вырывается тема Гарри Поттера, оба подростка выпадают из забытья и возвращаются к еде.
— М-м, Алан Рикман.
Майкрофт усмехается, а Грег стонет.
░
Грег и Майкрофт уютно располагаются на диване вместе, а Мэгги — в одном из кресел, когда Майкрофт легонько стучит Грега по груди.
— Что? — неразборчиво мурлычет Грег.
— Мне пора.
Грег выпрямляется и опускает взгляд на своего партнёра.
— Что? Зачем?
— Уже вечер воскресенья, а завтра нам в школу.
Надувшись, Грег наблюдает, как Майкрофт встаёт.
— Но… Но…
— Никаких «но», — бросает Майкрофт через плечо и уходит в прихожую, а возвращается уже с сумкой. — Я должен уйти.
— Нет, — пыхтит Грег.
— Грегори…
— Не-а, я тебя похищу. — Грег встаёт на колени на диван и, перегнувшись через спинку, обхватывает руками шею Майкрофта, а после тянет его вниз для поцелуя, и гений улыбается ему в губы.
— Грегори, — урезонивает Холмс, когда получает такую возможность.
— Ладно, — стонет Грег. — Испорти мне вечер в край.
— Мы провели все выходные вместе.
— Всё равно мало. — Грег поднимается с дивана и следует за Майкрофтом ко входной двери. Мэгги не сводит глаз с книги, но улыбается.
Майкрофт поворачивается, чтобы оказаться со своим парнем лицом к лицу:
— Я сегодня очень хорошо повеселился.
— Да?
— Да. — Майкрофт кивает. — Лучшее на свете первое свидание.
— Класс, — улыбается Грег. — Скоро повторим.
— Ловлю на слове.
В очередном поцелуе они закрывают глаза, но выпускают языки поиграть. Ни один из них не хочет отстраняться, но потребность в воздухе в конечном итоге вынуждает прервать ласку. Грег прижимается лбом ко лбу Майкрофта, пока они пытаются отдышаться.
— Что, без секса? — шепчет Лестрейд.
Майкрофт усмехается и тихо произносит:
— Я не даю на первом свидании, Грегори, дорогой.
— Ох, ты
очень даже собирался дать в парке, — поддразнивает Грег.
— Да, до того, как те две женщины нас прервали, — Майкрофт кивает. — И как бы мне ни нравился секс с тобой, я не эксгибиционист.
— Конечно, конечно, — усмехается Грег. — Дай только время, я тебя переделаю.
— Ты действительно хочешь, чтобы другие люди видели меня голым?
Грег хмурится на глазах.
— Нет…
— Именно. — Майкрофт улыбается и чмокает Грега в губы. — Увидимся завтра.
— Ладно.
— Постарайся на этот раз не заработать отстранение. — Майкрофт отступает. — Я скучаю по обедам с тобой.
— Да, да, — усмехается Грег и внимательно смотрит на Майкрофта, прежде чем снова завладеть его губами.
— Грегори…
— Только ещё один поцелуй, — бормочет Грег ему в губы.
Спустя двадцать минут они отлипают друг от друга, тяжело дыша.
— Уверен, что не хочешь секса? — тихо интересуется Грег.
— Мне пора домой. — Майкрофт улыбается. — Может, если ты будешь хорошо себя вести, завтра заслужишь угощение.
— О-о, мне очень сильно нравится, — расплывается в улыбке Грег.
Майкрофт улыбается и снова его целует, на этот раз в лоб. Потом приходится отрывать руки Грега от футболки, и тот сопит, надувшись.
— До завтра, Грегори, дорогой.
— Спокойной ночи, Майкрофт, милый.
Майкрофт целует его в щёку. Грег смотрит, как тот идёт к машине по дорожке, и вздыхает, прежде чем закрыть дверь.
Но не делает ни шага, чтобы пойти куда-либо ещё: вместо этого он стоит как вкопанный, опираясь на дверь и уставившись в одну точку. Он не может поверить в то, как сильно скучает по Майкрофту. А он ушёл всего сорок секунд назад!
«
Боже, я жалок… — Он вспоминает, какие слова днём случайно сорвались с языка, и улыбается уголками губ. —
Я влюблён», — поправляет он себя.
— Чему ты улыбаешься? — спрашивает Мэгги, идя из кухни в гостиную.
— Просто… Майкрофту, — пожимает плечами Грег.
Мэгги усмехается.
— Ты такой милый, когда влюблён.
Грег открывает рот, и Мэгги быстро исправляется:
— Прости, прости; не любовь, просто симпатия.
— Нет, я… — Грег делает глубокий вдох. — Мам, думаю, я люблю Майкрофта.
Мэгги застывает.
— Правда?
— Да. — Грег кивает. — Я… Я действительно думаю, что люблю его. — Он внимательно смотрит на маму. — Ты, хм… не думаешь, что это глупо? — Из-за того, как мы молоды?
— Грегори, нет. — Мэгги качает головой и заходит в гостиную.
Грег смотрит на маму через диван, пока она ставит кружку на кофейный столик.
— У любви нет границ. Да, вы с Майкрофтом молоды. Но если ты говоришь, что любишь его, значит, любишь. Я просто хочу, чтобы вы были счастливы.
— Спасибо, мама, — улыбается Грег.
— И убедись, что заботишься об этом мальчике.
— Да, я знаю: он хороший молодой человек, — смеётся Грег.
Мэгги улыбается ему:
— Я счастлива за тебя, Грег.
— Спасибо. Я знаю, что… — Он вздыхает. — Знаю, что много лажал в прошлом, но я собираюсь взять себя в руки, знаешь? Я… Я хочу, чтобы ты мной гордилась.
— Ох, солнышко, — Мэгги обходит диван, быстро обнимает Грега и целует в щёку. — Я уже горжусь тобой, дорогой. Ты лучший сын, о котором только может просить мать. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив и здоров, чем бы ты ни решил заниматься.
— Я знаю, — кивает Грег.
Мэгги снова целует его в щёку:
— Я люблю тебя, котик.
— Я тоже тебя люблю, — улыбается Грег.
Мэгги гладит его по щеке, а затем отталкивает.
— Теперь дуй мыть посуду.
— О да, просто взваливай на своего первенца тяжелую работу, — ёрничает Грег.
— Ты мой единственный ребёнок.
— Исходя из того, что мы знаем, — поддразнивает Грег и смотрит на живот Мэгги.
— Ты говоришь, что я толстая? — возмущается Мэгги.
Грег часто моргает:
— Не, я правда так
не считаю, я этого не
говорил, нет, не-а. Ты совершенство, мам! — Он хлопает в ладоши, прежде чем слинять и захлопнуть за собой кухонную дверь.
Засмеявшись, Мэгги качает головой.
— Подростки, — бормочет она, а затем плюхается на диван, чтобы закончить просмотр «Гарри Поттера и Принца-полукровки».
