Мы отдадимся только ему!

      — Доброе утро!       Хосок привык утром самостоятельно обходить палаты пациентов — не любит сидеть на одном месте — и общаться с ними. Эти люди могут рассказать гораздо больше интересного, чем обычные «нормальные» составляющие серой массы. У них в голове целая отдельная Вселенная со своими законами и легендами, которые ему так нравится слушать. Возможно, кто-то и скажет, что он тоже болен, но находиться в обществе душевнобольных гораздо приятнее, чем общаться с кем-то еще, кто не может рассказать ничего увлекательного, а все их «Представляешь, я сегодня…» заканчиваются вялым концом и нервным смехом.       Хосок обходит почти все палаты и вот идет к самой желанной и интересной. Он открывает дверь и замечает черную макушку, торчащую из-под одеяла. Кажется, этот пациент снова не услышал всей коридорной суеты, да и в палате шуметь некому — последнего соседа забрали пару дней назад. Врач подходит ближе и садится на край кровати, приподнимая немного одеяло, чтобы можно было увидеть лицо. Такое милое гладкое личико, совсем спокойное, ни яркой улыбки, ни нахмуренных бровей. Хосок слегка сжимает плечо пациента, и тот разлепляет глаза, начиная улыбаться, когда понимает, что это пришел его любимый хен.       — Юнги-я, пора вставать, ты что, опять не слышал медсестру? — парнишка на это лишь радостно качает головой. — Как себя чувствуешь?       — Хорошо, — Юнги берет ладонь Хосока в свои, рассматривая и сжимая, — Сегодня будет хороший день! –сообщает он с улыбкой.       — Ты понял это по моей ладони?       — У тебя руки теплые, значит, все хорошо, а если они холодные, значит, ты расстроен чем-то, и будешь реже ко мне приходить, а это делает день плохим, вот. — он дует губы, поглядывая в сторону, а потом поворачивает голову туда и громко говорит, — Уходи, я еще не разрешал тебе появляться! — и возвращается к Хосоку.       Наверное, это пришел один из собеседников пациента, но, судя по тому, как он отреагировал, пришла та девушка — Сонми. С ней отношения как-то не сложились, и вот они «воюют» уже несколько месяцев. Сонми, как рассказывал Юнги, наговорила ему много гадостей, так еще и «назвала хена нехорошими словами».       — Сегодня будет действительно хороший день, потому что мы пойдем гулять. — улыбается Хосок.       — Но я каждый день хожу гулять с остальными…       — В этот раз мы пойдем в особенное место. Точнее — поедем.       В глазах младшего сразу загорается интерес:       — А куда?       — А это секрет, и ты тоже никому не говори, хорошо?       Юнги кивает несколько раз, а потом обнимает хена, целуя в лоб, и отправляет работать дальше.       Всего за несколько часов он спросил про это раз двадцать, но получил только то, что поедут они туда после отбоя, поэтому нужно одеться потеплее и хорошо выспаться на тихом часу.       Хосок специально задерживается допоздна, разбирая документы, а потом, после отбоя, одевается и выходит в тихий коридор. Как-то раз Юнги пытался сбежать, и не понятно, как он это планировал сделать, потому что темноты боялся до жути, а ночью свет везде выключают. Хосок проходит мимо палат и открывает дверь в юнгиеву, где его уже ждут.       — Ну что, готов? — спрашивает Хосок. Младший кивает. — Тогда пошли.       Он берет его за руку и направляется к выходу, помахав дежурной медсестре. Старший уже забирал Мина из больницы около месяца назад, как раз после неудачного побега. Он подумал, что парню нужно немного развеяться и оказался прав: Юнги стал чувствовать себя гораздо лучше, стал чаще улыбаться и смеяться, но самое главное — он начал делиться с Хосоком секретами. Это очень важно — знать секреты пациентов, потому что так ты можешь лучше узнать их и помочь в нужный момент советом или чем-то еще.       — Мы снова поедем к тебе домой? — не оставляет попыток младший, но Хосок упорно держится, чтобы не выдать такой сюрприз. Он замечает, как Юнги напрягается, когда в окна машины, на которой они едут уже около получаса, перестают светить окна высоток, а остаются только фонари, и за стеклом нет людей, только редкие деревья, постепенно превращающиеся в густой лес. — Хен…       — Не бойся, ничего я с тобой не сделаю, — усмехается старший, кладя руку на чужое колено, и поглаживает, как он надеется, успокаивающе.       Когда машина, немного съехав с трассы, останавливается, Хосок глушит двигатель и выходит на улицу, глубоко вдыхая прохладный воздух и забирая с заднего сиденья рюкзак. Вокруг тихо, только редкий шелест деревьев слышится и чужое дыхание где-то рядом. Он поворачивает голову и натыкается взглядом на темные глаза, осматривающие чащу леса. И снова берет за руку, поглаживая большим пальцем мягкую кожу, а потом делает шаг в темноту, потянув за собой.       — А зачем мы туда идем? — спрашивает Юнги, стараясь выглядеть заинтересованно, но получается только испуганно.       — Это место, о котором мы говорили. Но чтобы я смог показать кое-что действительно красивое, нужно немножко пройтись. Можем посчитать, если хочешь, — говорит старший, кивая на чужие ноги, и дожидается кивка, после которого идет дальше. Юнги успокаивает счет чего угодно, поэтому они вместе считают шаги.       Когда Хосок останавливается, он поднимает голову и зависает. Прямо перед ними озеро. Большое озеро, кажущееся черным из-за темноты, но в нем отражаются все звезды до единой, и луна, и оно настолько спокойное, что кажется, будто это и не вода вовсе, а продолжение ясного неба. Старший садит Юнги на бревно и приземляется рядом, доставая плед и укрывая их обоих.       — Я давно хотел показать тебе это озеро, — шепчет он, — Красивое, да?       — Ага… — кивает, заворожено смотря на водную гладь. — Я никогда не был в таком красивом месте. Спасибо, хен.       Они просидели там больше часа, выпили чай из термоса, прихваченный, конечно, Хосоком, а потом Юнги уснул. И это большая, черт возьми, проблема, потому что он планировал отвезти его обратно в больницу, но если Мин проснется и не найдет рядом старшего, то будет плохо — засыпал-то с ним!       Поэтому через полчаса в квартире известного психолога сопит под одеялом никому не интересный шизофреник. Никому, кроме этого психолога. И ради утренних поцелуев в лоб он готов оставить его рядом с собой навечно.