Мы отдадимся только ему!

      Юнги начинает подташнивать от вечных прогулок и обязательных игр на холоде. Как вообще можно было построить целый бронхолегочный санаторий совсем рядом с городом, куда его с радостью сплавили родители? Тут, конечно, есть лес и всякие мегаофигительные процедуры, где на тебя за двухминутное опоздание обрушится весь гнев работников, но как?! И ведь многие радостно сообщают, что пребывание здесь круто помогло, но Юнги тот человек, что все равно болеет всем, чем только можно, хотя приехал уже в восьмой раз. Его узнают врачи и воспитатели, потому что он такой, всем хорошо запоминается. Под маской ужасно вежливого мальчика скрывается прекрасный актёр, хорошо изображающий в театре и злых, и добрых персонажей. А ещё он пользуется популярностью у девочек, что все время с ним общаются и флиртуют, однако для Юнги они все — просто возможные друзья, ведь есть маленький секрет, о котором знает только он и ещё один человек из отряда старше. Мин как-то залипал на него в столовой, а он возьми да посмотри в ответ, ухмыляясь. Юнги тогда покраснел, отводя взгляд, а рядом сидящие девчонки вдруг забеспокоились, не случилось ли чего с оппой.       Переглядки продолжались дня три, а потом выяснилось, что они с этим человеком будут в одной группе на лечебной физкультуре, где Юнги обязательно упадёт. Прямо на него. Тихо ругаясь, он перекатывается на пол под смех группы и извиняется, хватаясь за протянутую руку. За сильную такую руку, жилистую, чей хозяин снова улыбается а-ля, какой милый мальчик на меня упал, я позабочусь о тебе. Вот черт.       Юнги всегда думал, что это глупо, держать ориентацию в секрете, но, как оказалось, даже умно. А ещё полезно иногда, потому что на пятый день под дверь просовывают письмо.       — О, Юнги, это тебе, — смеётся Чонгук, кидая самодельный розовый конверт на кровать Мина. — В этот раз тебя пригласят медляк потанцевать, я уверен.       Юнги берет конверт в руки, где написано его имя. Видно, что девочка делала, наверняка там признание в любви и все из этого вытекающее, но он все же разрывает его, доставая письмо.       «Я подумал, что это странно, поэтому решил проверить. На самом деле ты заставляешь меня ужасно смущаться, когда смотришь вот так, без причины, но чего уж резину тянуть… Если это что-то значит, то в 2 ночи я буду ждать тебя в актовом зале на втором этаже, а если я просто бешу тебя, то забей. Я вижу, что ты нормальный человек, не будешь рассказывать мой секрет, но если я ошибся, то моя комната 524, приходи набить мою «голубую рожу».»       Мин усмехается, однако где-то глубоко внутри жутко волнуется, потому что злющие медсестры окажутся главным испытанием на его пути. Этот парень ему действительно нравится, он все время заставляет сердце биться чаще, грозясь пробить грудную клетку, щеки краснеть, а руки трястись. Мин чувствует, что действительно влюбляется, но каждый раз мысленно шлёт себя куда подальше. Это просто влюблённость в просто санатории, откуда они оба уедут и никогда не увидятся. Пусть Юнги эгоист, но он не хочет страдать от этого.       Однако хотя бы имя узнать хочется. И именно поэтому он в час ночи тихонько выглядывает в коридор, пока неугомонный Чонгук тихо хихикает над нервозностью друга, ведь тот никогда так не волновался от встречи с девушкой. В коридоре давно выключили все лампы, и Мин высматривает дверь сестринской. Под ней не просачивается свет, значит, спят. Юнги приоткрывает дверь чуть больше, вглядываясь в игровую, но там тоже никого нет.       — Чонгук, — тянет он. — Может все-таки…       — Заткнись, хен. Пойдёшь в половине, к этому времени все точно уснут.       Полчаса проходят в мучительном ожидании, Юнги вытирает вспотевшие ладошки о джинсы под хихиканье. Чонгук сказал, что будет ждать его хоть до утра, вот только старший не знает, выйдет ли вообще. Почему он так волнуется из-за какой-то влюблённости?! Это несправедливо! Он просто хочет узнать имя и, возможно, номер или какую-нибудь соцсеть, где есть этот парень зарегистрирован, чтоб хотя бы пообщаться. Вообще-то, Юнги ему тоже вроде как нравится!       Без двадцати два он все же выбирается из комнаты и снимает тапочки, потому что сильно шлепают. Юнги подходит к посту медсестры, где никого нет, и светит телефоном, пытаясь найти ручку двери. Та тихо скрипит, и Мин наступает на холодный кафель, оглядываясь. Никого. Он тихо спускается на второй этаж и выглядывает в комнату перед актовым залом, где тоже пусто и темно. Юнги, наизусть зная эту комнату, без света проходит к белой двери и, собравшись с духом, делает шаг в большой зал со старым потертым паркетом, большими колонками для мероприятий и массивными лавками, на одной из которых кто-то сидит.       Сердце снова начинает работать в ускоренном темпе, ладошки потеть, и Юнги раскрывает глаза, как будто сможет так лучше разглядеть. Благо, человек на лавке тихо усмехается и просит подойти ближе. В тишине его голос так приятно звучит. Мин садится рядом и даже в сторону парня посмотреть не может. Зато тот смотрит, прямо прожигает взглядом, а потом касается плеча Юнги и осторожно сжимает.       — Ты Юнги, верно?       — Да, — кивает он и все же поворачивается, зависая на щеках с милыми ямочками. Боже, какая красивая улыбка. — А ты…       — Ким Намджун.       Мин смущённо улыбается и снова отводит взгляд, а через мгновение чувствует тёплые губы на своей щеке. Давно его никто так не целовал, это, на самом деле, самые любимые поцелуи Юнги. Когда просто в щеку, не кусаясь, не пытаясь протолкнуть свой язык в его рот, не сжимая талию. Аккуратное и до жути приятное прикосновение к щеке. Намджун ему нравится все больше и больше. Как Юнги оказывается у него на коленях, он и сам не понимает, однако его не отталкивают, наоборот, приобнимают за талию и гладят по спине, продолжая целовать щеки, лоб и нос.       — Прекрати, — просит он. — Нельзя.       — Почему? — вскидывает брови Намджун.       — Мы уедем отсюда и больше никогда не увидимся. Я не хочу потом страдать.       — Юнги, — смеётся Ким, — Мы учимся в одной школе почти месяц. «Я около спуска к озеру»       Юнги смотрит на сообщение, а потом бросает телефон в карман куртки и оглядывается. Воспитатель около волейбольной площадки, и на него никто не смотрит, разве что пара девочек на качели. До лестницы, ведущей к озеру, метров сто, и Мин тихонько, все время оглядываясь, доходит до широкой дороги, откуда его не видно, а потом бежит через снежную полянку прямо к лестнице, скользит около неё, но вовремя упирается в землю рукой. Намджун стоит на несколько ступеней ниже, глядя на замерзшее озеро, — Юнги заметил красивое задумчивое лицо пока падал — оборачиваясь на полулежащего младшего.       — Так быстро дошёл. — улыбается он, — Ударился?       — Не, — он отряхивается и подходит ближе, вставая перед Намджуном на носочки, — Давай, я готов.       Тот снова усмехается, но все же гладит чужие щеки и целует в губы, совсем не кусая, только мягко посасывая их поочерёдно, и прижимает хрупкое тельце к себе, согревая. Такие встречи продолжаются уже больше недели, каждый раз, когда их отряды гуляют в одно время, кто-то один тихо сваливает в укромное местечко, где никого нет. Обычно это Намджун, он дожидается младшего, и они долго целуются, до самого конца прогулки.       — Смена заканчивается через неделю… — подмечает Юнги, — Мы сможем гулять в городе. — он мечтательно прикрывает глаза, представляя, как они держатся за руки и идут по красивой аллее.       Признавать не хочется, но чувства к Намджуну сильно изменили его: он стал менее груб, даже играет на улице в баскетбол с соотрядниками, более вежливо отказывает девочкам, частенько чувствуя на себе этот взгляд. Взгляд взрослого доминанта, что прячется за улыбчивым парнем из отряда старше, он буквально прожигает Юнги, заставляет краснеть от не совсем приличных мыслей и искать взглядом Кима, а потом, в том же тихом местечке, получать «наказание» в виде несильных шлепков.       Юнги определённо влюбился. Причём для него эти чувства… Слишком. Просто слишком.