Не только на чердаке

Серафим провел рукой по месту, где только что был портал, и вздохнул. — Ну, хоть прикоснулись к неизведанному, — утешил его Костик. — Что на обед? Серафим молча встал с пола и поплелся к люку. — А что, Аполлошку спасать не будем? — спросил Колумбарий, дожевывая последний бублик. — Да ну его, пусть со своими тринадцатиногами обнимается, — сказал Костик. — Нам некогда. — Нам нужно всё обдумать, — возразил Серафим. — И пообедать, — поддержал его Костик. — Тебе лишь бы жрать, — неодобрительно заметил Колумбарий, погладив себя по заметно округлившемуся от бубликов пузу. — Что поделать, — философски ответил Костик. — Приземленная я натура… Эй, учитель, вы забыли часы! Серафим обернулся и едва успел поймать часы, метко брошенные Костиком. — Расшвырялся тут! — Кто бы говорил. Сами их чуть в портале не утопили, — без тени смущения ответил Костик. Серафим покраснел и сунул часы в карман. — Кстати, — спросил Костик, — если бы вы провалились в портал, вы бы хотели, чтобы я вас спас? — Если я и провалюсь в портал, то только из-за того, что полезу спасать тебя, а значит, ты уже будешь в портале и спасти меня не сможешь, — проворчал Серафим, спускаясь по лестнице. — Не скажите… Я мог бы героически заслонить собой тысяченога, пока вы убегаете, — возразил Костик. — Да тебе лишь бы героически вляпаться, — проворчал Серафим. — Спорим, ты бы сам полез искать этого тысяченога? — Вы только что говорили, никаких ставок и азартных игр, — заметил Костик. — На что спорим, что не полез бы? — А я бы отпихнул вас всех от портала и сам спасся, — пробурчал Колумбарий. — Не отпихнул бы, ты нас любишь, — уверенно заявил Костик. — Примерно так же, как ты любишь кашу, — отрезал Колумбарий, вышел из дома и захлопнул дверь прямо перед Костиковым носом. — Надеюсь, на обед не она? — встревоженно спросил Костик, влетая во времянку минутой позже. — Кто? — удивился Серафим. — Ну, каша. Мы о ней говорили. Серафим тяжело вздохнул, поставил мешочек с гречневой крупой обратно на полку и спросил: — Если не каша, то что? — Похлебка из червей, — предположил Колумбарий. — Нет, ею нас уже вчера пытали, — возразил Костик. — Можно нам хоть сегодня нормальную еду? — Каша им не нравится, молочная лапша им не нравится, — проворчал Серафим. — Сами и готовьте, раз так. — Ура! — завопил Костик. Он кинулся за печку, загремел посудой, принялся швырять не глядя ложки и поварешки. Серафим трагически прикрыл глаза ладонью и отвернулся. — Руки вымой, — велел Колумбарий, развалившись на кровати. — А ты помогать не будешь? — спросил Костик, отряхиваясь от опрокинутой муки. — Пф-ф! Я буду есть, — важно пояснил Колумбарий. — Что ты, кстати, готовишь? — Оладьи, — гордо сообщил Костик. — Они мне особенно удаются. — Ты их готовил один раз, — заметил Серафим. — И спалил. — Не спалил, а поджарил до золотистой корочки, — с достоинством ответил Костик. — Бывает же черное золото… — Бывает, — подтвердил Колумбарий. — Но горелые оладьи я есть не буду. — Сим будет, — утешил его Костик. — Он как раз любит, чтобы поджаристые… Серафим промолчал, листая один из фолиантов. Костик с удвоенным рвением продолжил рыться в мешках, бочках и ящиках. — Где у нас серная кислота? — спросил он через некоторое время. — У нас ее нет, — ответил Серафим. — Нет, — подтвердил Колумбарий. — Даже облить обидчика нечем… — Какого обидчика? — насторожился Костик. — Да так… — Колумбарий зыркнул строго на Серафима и заворчал себе под нос: — Сначала испепелить грозят, потом серной кислотой не запасаются, даже в харю плеснуть нечем, кроме обычной воды, а водой какой интерес плескать… — Зачем тебе серная кислота? — спросил Серафим, отрываясь от фолианта. — Вместо дрожжей, конечно, — нетерпеливо пояснил Костик. — Мне кажется, с кислотой будет даже лучше. — По-твоему, это взаимозаменяемые ингредиенты? — не унимался Серафим. — Разумеется. Тесто от обоих запузырится. — А ну-ка, господин повар, перечислите, что вы в это самое тесто напихали, — попросил Серафим, заглядывая в огромную кадку, наполненную тягучей жижей. — Муку, молоко, яйца, соль, сахар, — сообщил Костик. — Что-то не так? — Нет, всё так… И всё? — Ну, еще камешек на счастье, комочек абрикосовой смолы вместо масла, немного нафталина, потому что он хорошо пахнет, полено… — Полено? — Случайно. Я им яйца в порошок толок и уронил, — смутился Костик. — Думаете, надо достать? — Зачем ты их толок? — спросил Серафим. — Потому что иначе скорлупа на зубах будет скрипеть, — недоуменно пояснил Костик. — Как иначе-то? Он снисходительно вздохнул, закатал рукава, нырнул в кадку и выловил облепленное тестом полено. — Довольны, ваше привередливое величество? — Ты очень обидишься, если мы выкинем тесто прямо с кадкой? Костик окинул кадку задумчивым взглядом, протянул: — Ну, вообще-то там еще тараканьи яйца, потому что мне показалось, что обычных мало, и несколько абрикосовых косточек… А, еще свисток, чтобы оладьи сами сообщали, когда поджарятся. Ну, как чайник со свистком, знаете? В общем, свисток жалко… — Я тебе новый сделаю. — Тогда выбрасывайте, — щедро разрешил Костик. — А что мы будем есть? — возмутился Колумбарий, когда кадка покинула времянку. — Видимо, кашу, — смиренно ответил Костик, вручая Серафиму мешочек с крупой.