Заноза моего сердца

      - Ты просто… Псих! – тон голоса, готовый с минуту на минуту перерасти в полноценный крик, сорвался, под конец сменившись протяжным стоном.       Костя чуть не упал, пришлось сильней пальцами стиснуть выпирающую часть подоконника, чтобы позорно не свалиться на пол, ощущая дрожь, подкосившую колени. Ерохин плавным движением, крепко надавив на чужую поясницу, вошел на всю длину своего немаленького члена, довольно сжав Костино полупопие свободной рукой.       Никитин прикусил губу, сдерживая в себе порыв наорать на засранца, который решил оприходовать его с утра пораньше. И как только уломал?! Костя только встал, чтобы помыться после ночного рандеву, но его поймали возле двери в душевую, и буквально рывком поставили лицом к окну, притиснувшись сзади. Нашептывая всякие сладкие милости на ухо, Ерохин своими нахальными поглаживаниями буквально выбил из Кости согласие на перепих. Разовая акция! Всего лишь раз! Но, получив согласие, Ерохин буквально, как волшебник, из ниоткуда достал квадратик бумажной фольги, содержащий в себе презерватив, и смазку. Ахалай-махалай, ёпта! Любой иллюзионист позавидует скорости реакции.       Чуть повернув голову, Костя возмущенно уставился на Ерохина, который с довольной миной, не двигаясь, не позволяя двигаться и самому Косте, рассматривал, как его член плотно обхватывается мышцами чужой задницы.       - Извращуга, - буркнул Костя, краснея и отворачиваясь к окну.       Чувство распирания показалось уже более привычным после вчерашнего. Тем более Костя испытал крышесносный оргазм, так что, честно говоря, не особо-то сопротивлялся предложению потрахаться еще. Ерохин знал толк в наслаждениях. Но для вида построить из себя Прынцеску стоило. Костя справился с ролью успешно, тем не менее испытывая дикое возбуждение лишь от того, что атлет испепелял его столь страстным взглядом, полным желания. Тот словно дорвался до сладостей, от которых отказывался долгое время.       Ерохин, чуть ближе подтащив к себе Костю за бедра (еще ближе вообще возможно было?!), склонился над его спиной, коснувшись губами мочки уха.       - Может, я и извращенец, но кое-кто буквально сжался вокруг меня, как только увидел, чем я любуюсь, - прошелестел охрипший голос, и Костя зажмурился до ярких пятен под веками.       Он действительно ощутил, как сильней забилось сердце в груди, когда он заметил, чем занимался блондин. Можно было только представить, какое красочное зрелище ему открывалось.       «Похоже, я и сам тот еще изврат» - подумал Костя, не особо-то испытывая при этом чувство гадливости, вины или еще какой херни. Они идеально совпадали по темпераменту в сексе, их тела отлично подходили друг другу, что стало понятно еще по первому разу, да и чувства, похоже, тоже были взаимными, хоть они и не признавались в этом. Никитин смирился с тем фактом, что встал на кривую дорожку. А прямые бывают, кстати? Кто-то утверждает, что если ты склоняешься к чему-то больше, что отличается от нормальной бытности среднестатистического гражданина, то ты уходишь на кривую стезю. Почему? Костя пытался обдумать это, флегматично вглядываясь в стекло, рассматривая задний двор дачного участка, ощущая в себе член другого парня и все больше возбуждаясь от этого факта. Его член, готовый, налитый, просящий о прикосновениях, оказался в ладони Ерохина, и Костя невольно дернулся, не зная, куда стоит стремиться: назад на горячий ствол или вперед в ласкающие плоть пальцы.       - По-моему, ты сейчас думаешь о чем-то философском, - отозвался Ерохин.       Он по-прежнему не двигался. И Костя понимал, почему. Давал время привыкнуть, потому что Костя и так с утра чувствовал дискомфорт внутри, ощущая себя так, словно спал с колом в заднем проходе всю ночь, так еще и поза способствовала большему проникновению внутрь. И как только у атлета выдержки хватало? Сам Костя успел взмокнуть, а его бедра мелко дрожали. Еще чуть-чуть и он сам начнет насаживаться на чужой член.       - Я уже понял, что философия твой любимый предмет, - прошептал Ерохин.       - За-а-а-… О, да-а-а… Мхм-мхм… - Костя, готовый заткнуть спортсмена, не выдержал, повел бедрами и ощутил мягкий толчок плавного ответного движения, от чего головка члена Ерохина прошлась прямиком по простате, вызвав вполне однозначную реакцию Кости. – Двигайся давай, Тим!       - Как скажешь, - рыкнул за спиной парень, и принялся методично плавно выходить и также плавно входить, одной рукой медленно лаская член Кости, надрачивая и сжимая, а второй оглаживал ягодицы и поясницу, пощипывая и стискивая влажную кожу.       Сначала заданный ритм вполне устраивал Никитина, который, прикрыв глаза, довольно вскрикивал каждый раз, когда оказывалась задета простата, но вскоре медлительность и плавность начали раздражать, и Костя оперевшись уже локтями о подоконник, повел бедрами резче, прохрипев, почти не узнавая самого себя: «Давай резче, черт тебя задери!» И тогда Ерохин перестал сдерживаться. Прекратив сжимать член Кости, он, схватив его за бедра, начал двигаться так, как хотел и сам уже приличное время, но все это время держал себя в узде. Выходя почти до самого конца, он врывался в чужое тело глубокими, напористыми и сильными толчками. Костя, громко простонав в первый раз, до боли прикусив губу, больше не мог сохранять спокойствие, отчасти стесняясь того, что получает кайф, когда его трахают. Он начал кричать, каждый раз едва не подвывая от восторга. Ерохин сзади, тихо засмеявшись, прикрыл рот Кости ладонью, из-за чего пришлось слегка прогнуть парня в пояснице, а самому сгорбиться. Снежик на первом этаже, видимо, разбуженный непонятными звуками сверху, залаял, привлекая к себе внимание.       Костя, всхлипнув, помотал головой, стараясь освободиться от ладони на лице, но толку оказалось мало.       - Какой ты громкий, - шепнул атлет. – В моей квартире ты бы так не накричался, малыш. А тут вопи… Вопи для меня, Ники, - голос атлета сорвался. – Боже, ты так сжимаешь меня. Еще!       На глазах у Кости выступили слезы. Толчки оказались слишком глубокими, входящими под таким углом, что попадали через раз по комочку нервного сплетения внутри. Тело само по себе двигалось, поддавалось, гнулось и изгибалось в чужих руках, а Ерохин, убрав ладонь, начал гладить везде, докуда доставал. Он оглаживал живот, игнорируя изнывающий член Кости, стискивал ягодицы, разводя их чуть в стороны, поглаживал взмокшую от пота спину, надавливая на нее, прогибая. Костя сам поразился своей гибкости, удивляясь, что вообще способен таким образом завернуться и выгнуться. Не выдержав, удерживаясь на одной руке, Костя потянулся к своему изнывающему члену, начав наглаживать его быстрыми движениями, подстроившись под ритм толчков. Двойное удовольствие от стимуляции сзади и спереди сводило с ума. Вскрикивая, довольно постанывая, наслаждаясь распирающим чувством внутри, Костя вскоре кончил, услышав сдавленный хрип сзади. Замерев, совершив лишь два глубоких толчка, Ерохин кончил следом, удерживая вес Никитина, придерживая его бедра, ведь Костю так сильно повело, что он чуть не рухнул.       Когда цветные пятна перед глазами перестали прыгать, Костя, отмерев, поморщившись и сдув челку, прилипшую ко лбу, обернулся на любовника. Блондин посмотрел в ответ. В ярком свете утреннего солнца он выглядел ослепительно. Взмокший, с чуть проступающим на лице розоватым румянцем, со сверкающими яркими синими глазами он мог сойти за Божество, только что сошедшее на грешную землю. Парень потянулся вперед, и Костя, приподнявшись, ответил на мягкий и легкий поцелуй, который был больше похож на благодарственный чмок. Ерохин вышел из Кости, и тот поморщился от не слишком приятного ощущения. Задница болела, поясницу прострелило. Снежик внизу снова залаял, и Костя пришел в себя, наблюдая, как Ерохин, стягивая презерватив, связывает его, небрежно кривя губы.       - Уборка на тебе, не забудь про постельное белье, - отозвался Костя. – Я в душ.       - А мне предлагаешь потом под холодной водой мыться? Вместе пойдем, - и Ерохин, не слушая возмущений, потянул хромающего Никитина в указанное место.       Пока они смывали теплой водой следы вчерашней ночи и сегодняшнего утра, Ерохин вел себя подобающе. Правда, льнул близко по любому поводу: то вода, видите ли, на него не попадала из доисторической лейки, то до полки со стоящим на ней шампунем не дотянуться. Костя ворчал на него, но, тем не менее, не отодвигался, позволяя горячему телу прижиматься то к боку, то к спине. Никитин нет-нет, но все-таки посматривал на тело спортсмена, отмечая, что нагим тот выглядит божественно.       - Тим, все же разреши мне нарисовать тебя, - поднял волнующую его тему Костя, когда они вышли из душа свеженькие и переодетые, принявшись убираться во всей комнате, собирая раскиданную некогда одежду, использованные презервативы и стягивая с кровати перевернутое постельное белье.       Ерохин вздохнул, невольно всем своим видом показывая, что он думает насчет этой идеи. Его она, мягко говоря, никоим образом не прельщала. Вдобавок ко всему, он вообще не представлял, для чего это нужно помешанному на художествах Косте.       - Ну, пожа-а-а-луйста! – заканючил Никитин, обиженно стиснув в руках подушку, с которой буквально пару секунд назад стянул наволочку. – Я сделаю все, что хочешь.       - Серьезно? – заинтересованно вскинулась вверх белобрысая бровь.       - Точно-точно! Обещаю! – оживленно закивал Костя, чувствуя победу в своих руках.       - Ладно, - нехотя согласился блондин.       Никитин победоносно вскрикнул и, не обращая внимания на боль в пояснице, быстрым шагом дошел до атлета, чмокнув того в щеку, будучи переполненным счастьем. Ерохин никак не прокомментировал поведение парня. Он лишь хмыкнул, и вскоре поспешил спуститься к вовсю лающему Снежику. Костя услышал, как открылась входная дверь, и огромный пес умчался по своим собачьим делам на улицу, пока его временный хозяин, кашеваря на кухне, принялся за готовку завтрака. Никитин все еще не понимал, что должен испытывать после секса с другим парнем, после секса с тем, с кем он давно хотел переспать. Ничего тревожащего, пожалуй. Но что еще? Костя не чувствовал разочарования, даже более того, он на уровне интуиции и какой-то особой чуйки, осознавал, что Ерохин очень даже хорош в постели, и сделал все правильно в их первый раз, так что плачевно ничего не закончилось. Никитин сначала думал, что после секса испытывает удовлетворение от исполнения намеченной цели в виде перепиха с парнем, и желание поутихнет, влюбленность поостынет. Но это оказалось вовсе не так. Костя еще крепче привязался к молчаливому спортсмену, поняв, что совместная ночь ничего ровным счетом не поменяла в намерении быть вместе с Ерохиным. Все стало только хуже – Костя еще сильней вляпался в собственные чувства к спортсмену. Оставался важный вопрос: «Что чувствует сам заложник обстоятельств, приведших к сближению?» Но Никитин в силу своего легкого на подъем характера не собирался выпытывать у Ерохина об его отношении к нему. Сам расскажет, когда придет время. Давить Костя не собирался. В чем кайф услышать признание, выдавленное насильно?       Костя, удостоверившись, что Снежик в ближайшее время не собирается обратно в дом, спустился на первый этаж, заставая Ерохина на кухне.       - Твой телефон пару раз вибрировал, вроде бы, - сообщил парень, даже не поворачиваясь, а Костя, удивленный подобным заявлением, зашел в небольшой зал, увидев в углу лежащие на полу сотовые, шнуры которых тянулись к двумя рядом расположенным розеткам.       «И когда он только успел достать зарядки и телефоны?» - пронеслось в голове Кости, который, взяв свой сотовый, заинтересованно включил дисплей, сняв блокировку.       Звонил Гришка, который после прислал сообщение, интересуясь, жив ли его друг и вообще, какого хера он игнорирует. Костя в ответ отправил лаконичное: «Я. Это. Сделал», после чего, злорадно посмеявшись, отложил сотовый в сторону. Снежик на улице залаял громче, но Никитин не особо обратил на это внимание, зато вот Ерохин, перестав методично стучать ножом по разделочной доске, замер. Костя, удивленно вскинув голову, посмотрел в сторону парня, но ничего не успел ответить. Щелкнула входная дверь, и раздался знакомый женский голос, от которого Костя весь похолодел, мечтая оказаться прямо в этот момент в какой-нибудь другой Вселенной:       - Ох, Тимош, ты все еще здесь? Снеж, не толкайся!       Костя едва подавил в себе крик ужаса, когда огромная псина, протиснувшись, видимо, через полуоткрывшуюся дверь, кинулась в дом, прямиком в комнату, где в углу завис гость. Никитин подобно мячику, подпрыгнув, ринулся в сторону, но алабай поймал его, довольно рыкнув, кажется, даже ухмыльнувшись своей клыкастой мордой, и тогда Костя взревел, решив игнорировать факт прихода хозяйки дачного домика:       - Ерохин, спаси меня! Нет… Ой, нет, не… Не трогай меня! – совсем по-девчачьи взвизгнул Костя, когда пес, похрапывая, облизываясь, повалил Костю на пол, начав методично облизывать, не обращая внимания на человеческие конечности, пытающиеся его оттолкнуть.       Под удар попадали щеки, нос и лоб. Не стесняясь проявлять всю свою собачью любовь, Снежик смачно одаривал слюнявыми поцелуями, делая вид, что не слышит возмущенных вскриков под собой. Женский смех неподалеку вовсе не способствовал успокоению. Марина Федоровна пришла очень не вовремя. А Ерохин, между прочим, совсем не предупредил о ее раннем появлении!       - Тимош, я хотела тебе позвонить, но мой телефон сел, - словно прочла мысли Кости преподавательница, и глазом не моргнув на Снежины приставания. – Ты с гостем?       - Можно и так сказать, - буркнул откуда-то Ерохин, и вскоре алабай оказался оттянут за ошейник спортсменом, чему Никитин изрядно обрадовался, скривив недовольную морду.       Ринуться сразу к раковине умываться Косте показалось немного некультурным, и он, встав, оттянув задравшуюся футболку, неловко взглянул на показавшуюся в дверях преподавательницу по философии. Она выглядела так же, как и обычно в стенах университета: большие очки черепахи Тортиллы, легкий хлопковый костюм персикового цвета и накинутый на плечи цветастый шарф. Волосы женщина убрала в строгий пучок, из которого не вылезала ни одна прядка, придавая Марине Федоровне строгий вид.       - О, Никитин, - удивление на лице женщины оказалось непередаваемым, ее тонкие губы приняли форму неровной буквы «О», - а ты-ы-ы… - Марина Федоровна, в голове которой, кажется, моргнула лампочка понимания, неловко хмыкнула, качнула головой, покосившись на племянника, который продолжал молчаливо удерживать Снежика от попыток сбежать. – Что ж, думаю, ночевка прошла удачно?       Костя густо покраснел, не зная, куда себя деть. Оказалось очевидным: тетя Ерохина в курсе его предпочтений, хотя сам Тимоша их категорически почему-то отрицал в самом начале. Не просто так блондин столь спокойно сказал, что Марина Федоровна будет не против того, что ее кровать займут. Так-так-так, ну и скольких, в таком случае, парней этот герой-любовник приводил в дачное гнездышко?! И с чего обычно строгая женщина столь спокойно отнеслась к подобному?!       - Снеж, пойдем, - атлет решил ретироваться, утаскивая алабая с собой на улицу, не слушая его хриплые ворчания, но запах еды привлек пса гораздо больше, чем пустые и бессмысленные облизывания человека.       Никитин остался с Мариной Федоровной наедине, еле выдавив из себя:       - Здрасьте, - Костя уставился взглядом в пол.       Ну черт! По его густо покрасневшему лицу сразу становилось понятно, что женщина своими догадками попала точно в центр. В яблочко, мать вашу! И Костя не знал, как себя вести. Во-первых, какой идиот, улыбаясь, сразу скажет, мол, «да, знаете, мы с вашим племянником тут чуток повеселились, так что вы правы, ночка прошла удачно»? Во-вторых, Костя вообще не представлял, о чем разговаривать с человеком, который, на минуточку, у него в универе пары ведет.       - Да не стесняйся ты, Костя, - мягко улыбнулась женщина, и только тогда парень заметил, что в руках женщина держала сумку и пакет. – Немного неожиданно, конечно, но вполне возможный исход.       Костя не стал спрашивать, что женщина имеет в виду. Поди пойми их, философов. У них на все своя точка зрения, и знать ее Никитин не хотел точно. Но хитрые взгляды преподавательницы толстенными намеками давали понять: «она обо всем догадалась», но, благо, культурно промолчала, чтобы не смущать еще больше и так ставшего похожим на свеклу Костю.       Топчась, переминаясь, Никитин все-таки соизволил пойти на кухню умыться, пока Марина Федоровна принялась доставать из пакета какие-то купленные продукты. Интересно, она что, на автобусе ехала? Ерохин, как назло, вообще не торопился возвращаться. И Костя уже начинал сомневаться, что лучше: остаться с тетей его, на минуточку, парня, наедине или все-таки близко пообщаться с огромным алабаем.       - Если хочешь, то вы вместе с Тимошей можете остаться здесь до вечера или до завтрашнего утра, - неожиданно подала голос женщина, улыбнувшись мягко, ненавязчиво, пока Костя, не зная, куда себя деть, прижался задницей к тумбе, растеряно не понимая, стоит ли помочь Марине Федоровне с разбором продуктов. – У нас здесь неподалеку есть красивый прудик. Сейчас еще холодно купаться, и на берегу собираются только рыбаки, но вечерний вид там изумительный. Правда, советую запастись фонариками, чтобы не дай Бог на обратном пути не кувыркнуться куда-нибудь в кусты.       Она так шутит? Костя неловко закивал, выдавив:       - Я пока не знаю. Мне… Ну, надо домой, вроде как, а то родители будут волноваться.       - А твои родители?.. – женщина сделала многозначительную паузу, прекратив перекладывать покупки из пакета в холодильник.       Костя сразу понял, о чем его спросили. Он, прикусив губу, покачал головой, категорично тем самым поясняя, что не рассказывал о своих отношениях с парнем. О них вообще никто не знал, кроме Гришки, но Фурсову Костя доверял, знал, что тот не разболтает. Не бабка базарная, к счастью. Марина Федоровна нахмурилась, недовольно сжала губы в тонкую полоску, чем стала невыносимо сильно похожа на Ерохина. Мимика у них явно семейная. По крови передается манера выражать недовольство таким образом, что ли?       - Я знаю, что это сложно, - произнесла женщина спустя минуту молчания, после чего строго и прямо взглянула на Костю. – Но, Никитин, не причиняй боль моему племяннику, хорошо? Он мне как сын, и многого натерпелся в свое время. Если ты не серьезно относишься к тому, что между вами, то не стоит давать парнишке ложные надежды, хорошо?       Костя вздохнул, открыл рот, чтобы начать полемику, но в этот момент в домик зашел сам объект разговора, так что на буравящий взгляд ожидающей ответ женщины осталось просто кивнуть.       - Я покормил Снежика, - отозвался атлет, неуверенно переведя взгляд со своей тети на Костю. – Ты… Не торопишься?       - Нет, - пробормотал Костя.       Ерохин, как Косте показалось, аж просветлел. Его губы чуть дрогнули, но он сразу кашлянул, сообщил тете, что они еще ничего не ели, так что было принято решение позавтракать всем вместе. Попивая чай, закусывая наскоро приготовленными бутербродами, трое вели вполне светскую и ничем не обременительную беседу, обсуждая то знакомых преподавателей, то дисциплины, преподаваемые на различных курсах. Марина Федоровна ненавязчиво интересовалась семьей Никитиных, и Ерохин, хотя делал вид, что ему неинтересно, прислушивался к рассказу Кости. Тот не собирался скрывать, кем являются его мать и отец, что у него также есть младшая сестра. Также речь зашла об отношениях между родителями и детьми, которые, впрочем, были замечательными и крепкими. Очень ловко обошла стороной тема принятия Никитиными-старшими гей-отношений сына, когда тот, возможно, рано или поздно им об этом расскажет. Однако Костя не мог не отметить, как внутри все сжалось. Он не представлял, как сделать подобное. Но и держать втайне свои чувства парень не хотел. Сердце сжималось от осознания, что придется, может, поссориться из-за этого с мамой и папой, отстаивая свои права. Настроение Кости скисло, но он упрямо делал вид, что все хорошо.       После завтрака Марина Федоровна попросила парней помочь ей с покраской старенького покосившегося инвентарного домика на заднем дворе, а также раскидать ветки недавно состриженного дерева. Короче, убраться так основательно, не жалея сил. Но Костя не стал возмущаться тому, что он, вообще-то, приехал отдохнуть. Женщине следовало помочь, поэтому, не возбухая, следуя примеру Ерохина по переодеванию в старые тряпки, которые они нашли в одном из отделов комода, парень принялся за работу. Они (надо же) общались с Ерохиным на совершенно нейтральные темы. Косте стало интересно, куда тот пойдет работать после выпуска, но Ерохин пока что не знал, чего он хочет. У него были варианты, о которых он, разумеется, предпочел пока не говорить. Ближе к обеду Марина Федоровна вынесла им целый кувшин свежеприготовленного вишневого компота, которые парни выпили за один присест, обливаясь потом из-за солнца, которое стало шпарить, как ненормальное. Атлет даже футболку стянул, щеголяя своим голым торсом на радость соседям, и к ужасу Кости, который все время кидал взгляды на красивую игру мышц. Сам Никитин ни за что не собирался распаковываться. Мало того, что ему приходилось сдерживать недовольные охи, когда он наклонялся или присаживался, так еще, переодеваясь для работы, он заметил несколько засосов на своей груди. Пылесос, а не Ерохин! Поэтому, костеря того, на чем свет стоит, приходилось сдерживать порывы распрощаться с верхней одеждой.       С инвентарным домиком дело не спорилось от слова совсем. Доски почти напрочь прогнили от сырости и плесени. Костя категорически выдал, что пора домишко на вынос. В прямом смысле. На мусорку. Но Ерохин, окинув парня скептическим взглядом, пояснил, что внешняя фактура не так важна, а важно то, что внутри. Прозвучало весьма двояко, но спорить Никитин не стал. Тем более, неоткуда было взять по мановению палочки новые доски и прямо здесь и сейчас сколотить новую хозяйственную постройку. Пришлось с горем пополам красить ветхие доски, покрывая лаком со специальным деревозащитным свойством. Идиотизм и мартышкин труд, но до лучших времен дотерпит. А Ерохин пообещал тете, что летом сам сделает ей новый домик. Забавно, но взгляд парня невольно скользнул на Костю, словно спрашивая, будет ли тот принимать участие. Никитин предпочел прикинуться пнем.       После обеда Костя на всякий случай позвонил родителям, сообщил, что с ним все хорошо, и не надо искать его хладный труп по всем больницам и моргам. Он живехонький отдыхает на даче у друга и активно помогает тому с огородными делами. Родители не поняли энтузиазм обычно ленивого к садово-огородным делам сына. Даже заподозрили в обмане, но тот специально сделал парочку фоточек и отправил родственничкам, стараясь, чтобы в кадр, не дай Божечка, не попал Ерохин или Марина Федоровна. Зато Снежику фотосессию Костя забацал. Вернуться Никитин пообещал вечером, но это не точно. Мама лишь вздохнула, поворчала, что Костик вырос неуправляемым сыном, а потом ответила, что ее мальчик может делать все, что угодно, потому что уже большой. Так Костя добился разрешения остаться на чуть-чуть подольше. Марина Федоровна, ухватившись за данную информацию, пообещала постелить мальчикам внизу на диване, несмотря на возможные недовольства Снежика. Про уже грязное постельное белье, валяющееся в душевой, женщина тактично промолчала. Не то чтобы Костя не хотел оставаться надолго. Его никак не прельщала возможность ночевать в одной комнате с псом, чье место он займет на мягкой мебели. Выход из положения нашел Ерохин, предложив вечером сходить на пруд, а после ужина отправиться в город на последнем автобусе. Костя готов был расцеловать Ерохина прямо при его тете, ибо терпеть очередной поток вопросов о своей жизни Никитин не хотел ни на йоту. А вот возможность полюбоваться закатом Костя ждал с нетерпением.