Феникс и северные реки

Первые лучи рассвета застали Чэнь Лэна на кухне, он заботливо готовил завтрак на всех, а так же позаботился о специальном меню для старшего товарища. В прошлой жизни, в студенческие годы, Сяомин снимала квартиру вместе с приятельницей и та частенько зависала со своей компанией в барах, от чего на утро голова сильно болела, следовательно, меню на похмельное утро для своей подруги Сяомин знала, как свои пять пальцев. В рассветной тишине молодой мужчина вспоминал сон, что снился ему на протяжении всей ночи. Он лёг в кровать сразу после медитации и моментально соскользнул в мир сновидений. Ему снились какие-то пещеры, точнее одна небольшая, с множеством ходов. Она была сухой и тёплой, но в воздухе пахло сыростью. Горело несколько масляных ламп, да у стены лежала циновка, в остальном же пещера была пуста. На нём, во сне, было простое белое одеяние культиватора. В руках он сжимал Юэ Фэнгэ. И всё время нахождения в пещере он тренировался. Меч словно был продолжением руки, клинок легко порхал вокруг тела, будто крылья серебряной бабочки, повинуясь умелым движениям владельца. Даже сейчас Чэнь Лэн помнил приятную тяжесть меча, каждое движение, энергию, протекающую по рукам, чувства и ощущения, наполняющие сердце и тело. Хотелось постараться повторить все это наяву. Поэтому он и встал пораньше, чтобы приготовить завтрак и, пока нет жары, отправиться на задний двор и потренироваться. Мужчину немного поражало то, как быстро он принял всё произошедшее с его душой. И, несмотря на то, что находилась эта самая душа в этом мире всего несколько дней, ощущения были будто жил он тут всю жизнь и именно в этом теле. Прошлая жизнь с каждым днём казалась всё более далёким сном или давно прочитанным романом. И сегодняшний сон - скорее всего воспоминания, что передаются ему через меч, а может и воспоминания самого меча, раз у него есть душа и «сознание». Выставляя на поднос пиалы с супом и кашей для друга, у которого сегодня, возможно, будет похмелье, Чэнь Лэн скорее почувствовал, нежели услышал, что в кухню кто-то заглянул. Повернувшись, он увидел в проёме Фэн Синцзюэ. Выглядел тот, на удивление, прекрасно: выспавшийся, свежий, опрятно одетый в белоснежную шёлковую рубашку, тёмный короткий шэньи без рукавов и широкие тёмные штаны, заправленные в чёрные сапоги из мягкой кожи. Часть волос была собрана в высокий хвост и небрежно перевязана синей лентой, остальные же волосы рассыпались по спине длинным шёлковым водопадом и пара выбившихся коротких прядей обрамляли его красивое лицо. Мужчина замер на пороге в нерешительности. — Доброе утро, Фэн-сюн. Как спалось? — С улыбкой поприветствовал друга, Чэнь Лэн, — а я тут… — И он кивнул на поднос, давая понять, что занимался завтраком. — Доброе утро. Я спал хорошо, спасибо, — голос Фэн Синцзюэ звучал как-то неуверенно, и он до сих пор не проходил в кухню. — Я… не буду есть, спасибо. Чэнь Лэн приподнял одну бровь и склонил голову на бок. Затем, отставив поднос, неспешно подошёл к застывшему на месте другу и, протянул руку, легонько коснувшись его плеча. Затем стал медленно, расставляя акценты долгими паузами, говорить: — Сейчас ты пойдёшь, оправишься, умоешься и вернёшься в кухню. Завтракать. Со мной. И это не обсуждается. Молодой человек говорил спокойным, наставительным и не терпящим возражений тоном, но голос его звучал тихо, мягко и ласково, почти вкрадчиво. Фэн Синцзюэ лишь стоял, как вкопанный и молча хлопал ресницами, пребывая, казалось, в лёгком недоумении. — Дагэ? — Молодой человек снова наклонил голову на бок, ожидая хоть какой-нибудь реакции от Фэн Синцзюэ. Мужчина в дверях слегка вздрогнул. — Ты меня услышал? — Заглядывая в глаза другу, тихо спросил Чэнь Лэн. — Мгм, — коротко кивнув головой, мужчина, резко развернувшись, в один широкий шаг вышел за порог дома, оставив позади немного растерянного товарища. Чэнь Лэн, пожав плечами, вернулся к приготовлению чая и накрыванию на стол. Он, конечно, понимал возможные причины такого странного поведения Фэн Синцзюэ. Наверняка, ему, как мужчине достаточно гордом, было неловко от того, что совершенно незнакомый человек явился свидетелем его столь неприглядного вида и неблагонравственного поведения. Но, по чести сказать, Чэнь Лэну было абсолютно всё равно, главное - что с Фэн Синцзюэ не приключилось беды, что он был жив и здоров. Спустя совсем небольшой промежуток времени, Фэн Синцзюэ снова показался на пороге кухни. — Я вернулся. Сказав это, он уставился себе под ноги, давая понять, что не намерен смотреть Чэнь Лэну в глаза. С видом нашкодившего и отруганного котёнка, мужчина прошествовал в кухню и покорно сел за стол, положив руки на колени, всё так же опустив голову и немного хмуря брови. От этой картины Чэнь Лэн чуть не прыснул со смеху, с большим трудом он подавил распирающий его хохот. Прикрыв рот ладонью и вовремя отвернувшись, будто забыл что-то взять с полки, он пару раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Фэн Синцзюэ выглядел таким ранимым и неуверенным, что, если сейчас засмеяться, можно невольно ранить его и так уже уязвленное самолюбие. Но, о небеса! Как же мило сейчас выглядит этот высокий, статный и могучий воин! Так и хочется погладить его по голове и угостить конфеткой. Тем временем Фэн Синцзюэ украдкой разглядывал стол перед собой, на котором его ждала миска ароматного крепкого куриного бульона с зеленью, разваренная белоснежная рисовая каша с сырым яйцом и имбирный чай. — Ничего не хочешь сказать? — Нарушил звенящую тишину Чэнь Лэн, присаживаясь за стол напротив приятеля и стараясь сохранять беспристрастное выражение лица. — Прости меня, — не поднимая головы, тихо, но чётко проговорил мужчина низким, чуть хриплым голосом. — Ты о чём? — К моему несчастью, я помню каждое мгновение вчерашнего дня, каждое действие и каждое сказанное мной слово, — посетовал Фэн Синцзюэ. — Хмг, — неопределённо хмыкнул Чэнь Лэн, не сводя взгляда с друга и бездумно теребя в руке свою косу. Заметив это движение, Фэн Синцзюэ почти весь залился краской и на этот раз спрятал лицо в ладонях. — Чёрт, как же мне стыдно. Чэнь Лэн, я… я наговорил вчера много глупостей и грубостей, прости, — голос звучал немного приглушено, но очень взволнованно, — я вёл себя очень нехорошо. Мне правда, правда стыдно. Потерев виски и подавшись вперед, Чэнь Лэн мягко произнёс, словно говоря с маленьким ребенком. — Боже! Ну что за глупости говорит этот господин Фэн?! — Молодой человек протянул руку и отнял ладони Синцзюэ от лица, другой же рукой он приподнял его подбородок так, чтобы встретиться с ним взглядом, и со спокойной улыбкой произнес: — Всё хорошо, тебе не за что извиняться. Давай есть. Если честно, я жутко голодный. — Откинув длинную косу за спину, чтобы она не мешала, он продолжил, — и вообще, я не это хотел услышать от Фэн-сюна. — А что же Чэнь Лэн хотел услышать от меня? — И, чуть погодя, он робко добавил, потирая переносицу: — И… не мог бы ты оставить свою косу в покое? — А что с ней не так? — Просто… — Вздох. — Да не важно, — он прикрыл глаза и стал сосредоточенно хлебать суп. — Хм. Однако, как забавно… Оказывается, бывают моменты, когда я тоже могу дразнить моего грозного и воинственного дагэ! — От души веселясь воскликнул Чэнь Лэн. — И, кстати, почему ты перестал обращаться ко мне как раньше, «диди» или «сяо Чэнь»? — Он изобразил досаду на лице и тоже принялся за завтрак. — Разве тебе не будет это неприятно после вчерашнего? — Ах, Фэн-сюн, ты развёл драму на пустом месте! Ну, подумаешь, был пьян. Ну, подумаешь, в этом состоянии у тебя не язык, а помело и силу ты не рассчитываешь. Это явно совсем не то, из-за чего я волновался. — …? — Я, к твоему сведенью, очень переживал, когда ты исчез. Искал тебя по округе. А потом увидел Фэн-сюна всего в крови и без сознания. Ты можешь представить какие страшные мысли обуяли мою голову? Хорошо,хоть твои ученики всё мне объяснили. — Да, кстати, ты ведь с ними уже познакомился. Не так я представлял вашу первую встречу. Ха-ха, — горько усмехнулся Фэн Синцзюэ. Некоторое время они молча ели. — Так значит, сяо Чэнь тревожился обо мне? — Как бы невзначай сказал мужчина, пряча довольную улыбку. — Конечно! Представь, я не знаю кто «я», не знаю где я. И вдруг остаюсь один. Кому угодно станет не по себе. Откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, Чэнь Лэн с лукавым прищуром глядел на друга, а на дне его медовых глаз плясали озорные огоньки. Уголки губ же чуть подрагивали от сдерживаемой улыбки. — Да-да, я понял, это сяо Чэнь мне так мстит за то, что я тебя постоянно дразню, верно? — Может и так, — уклончиво ответил его собеседник и, с довольной улыбкой, продолжил, — просто дагэ такой милашка, когда смущается, что невозможно удержаться и не поддразнить тебя. Это для меня настоящее открытие. — Ох… — у Фэн Синцзюэ аж уши порозовели, он прикрыл глаза ладонью, — ну всё, я сдаюсь, ты победил. Твой язык явно острее, а я сейчас просто не способен на контрмеры. А теперь давай спокойно поедим? — Хорошо. — И спасибо за еду. — Ну наконец-то, это именно то, что я хотел от тебя услышать. — И только? А интриги-то навел. — Кухню наполнил их весёлый смех, а чуть позже, Фэн Синцзюэ уже серьёзней продолжил, — и да… Прости, что заставил волноваться. Я был уверен, что к утру успею вернуться, но что-то пошло не так. — А могу я поинтересоваться, куда Фэн-сюн сорвался посреди ночи? Свидание? — Хм? Свидание? Если только с заблудшим призраком. Я был на ночной охоте. — Что прости? Это как? На кого же ты охотился посреди ночи? Медведь, горный лев? — Я же говорил тебе про основные обязанности заклинателей? — Ну да… Бороться с нечистью? — Чуть помолчав, Чэнь Лэн с недоверием переспросил, — неужели вся эта потусторонняя ерунда существует? Я думал, что это метафора. — Если бы. Трудно будет тебе всё объяснить на пальцах. Лучше в следующий раз, я просто возьму тебя с собой. Когда увидишь — сам всё поймешь. Но я сейчас говорю о реальных призраках, гулях, неупокоенных и лютых мертвецах. Реже встречаются демоны. — Серьёзно? И ты правда меня возьмешь? А как часто случается у тебя такая охота? И это только по ночам? И что необходимо при себе иметь для охоты? А я не стану обузой? — Ха-ха! Как сяо Чэнь сразу оживился, вы только посмотрите! — Но ведь это же интересней, чем сидеть в доме, кормить кроликов и готовить обед на большую семью. — Кстати, о большой семье. Как тебе мои подопечные? — Очень занимательные личности. Парни произвели на меня вполне положительное впечатление. У каждого из них своя индивидуальность, они разные, но прекрасно ладят между собой. Очень любопытно, как настолько разные люди смогли оказаться в одной компании. — У них достаточно сложная история. И не самая весёлая. Лилин, кстати, не доставил тебе проблем? — Это тот высокий и угрюмый юноша с добрым сердцем, которое он прячет за напускной грубостью? — Ох! А ты зришь в корень! Как точно описал Лилина. Но он неспроста такой. Знаешь, когда-то он был третим сыном влиятельного аристократа, владельца обширных земель на юго-востоке Центральной равнины. Маленький третий господин, избалованный вниманием и не знающий слова «нет». Он привык, что с ним никогда не спорили и выполняли все его детские капризы. В свою очередь, так как он не являлся прямым наследником, образованием, особенно в плане этикета, с ним никто не занимался. Да и общался он по большей части с прислугой с позиции господина. Потому манеры ему даются тяжело. — Как же так оказалось, что сейчас Лилин здесь? — Когда ему было одиннадцать лет он был изгнан из семьи и из поместья. Прямо на улицу. Причем его вывезли в другую провинцию, подальше от родового гнезда. — Как же так? Ребёнка на улицу? — Выяснилось, что его мать, вторая наложница того аристократа, зачала и родила своего единственного сына от бродячего музыканта, который время от времени приезжал в город. Мать, после установления факта измены, казнили, сына с позором выгнали, как безродного щенка не имеющего ничего общего с тем семейством. На удивление он смог выжить на улицах провинциального городка, хоть и не знал жизни простых людей. Думаю, не стоит и говорить, что по первой Лилин пытался всем доказать, что он сын аристократа и с ним надобно обращаться, как с драгоценным нефритом. За что часто бывал жестоко избит, своими же сверстниками беспризорниками. Позже он подрядился носильщиком в один торговый караван, так Лилин попал сюда, в северо-западные земли. Надо отметить, что, не смотря на свою избалованную и горделивую натуру, он был очень добрым и отзывчивым ребенком, когда дело касалось помощи нуждающимся. По его словам, это ему привила мама, которую Лилин очень любил и продолжает трепетно хранить память о ней. И эта черта его характера так же часто была причиной его синяков и побоев. Однажды он сцепился с группой старших подростков, которые пытались отнять немногие деньги у старого торговца деревянными игрушками, которые тот сам и мастерил. Лилина избили почти до полусмерти и, наверное, его бы убили или оставили калекой, если б за него не заступился Вэньгуан, прибежавший на шум. Так они и познакомилась. И с тех пор они, кажется, не расставались больше чем на день. Лилин целиком и полностью доверяет своему шисюну, и он для него большой авторитет. Уж не знаю, что заставило Лилина так прикипеть к своему старшему товарищу, но они действительно, как родные братья. В кухне на некоторое время повисла тишина. Чэнь Лэн отпил уже остывший чай и тихо произнес: — Действительно грустная история. Но хорошо, что Лилин нашёл такого надежного друга, как Вэньгуан. И хорошо, что он не озлобился на мир и на людей, а сохранил чистое, храброе и доброе сердце. А манеры… Думаю в мире полно людей с безупречными манерами, но в душе они те еще беспринципные отморозки. Так что лучше общаться и иметь дело с такими,как Лилин, которые говорят что думают и не держат камень за пазухой и нож за спиной. А Вэньгуан, в свою очередь, очень светлый человек, он располагает к себе. Такой солнечный, весёлый, непринуждённый, отзывчивый, и видно, что надежный, когда дело касается чего-то серьезного. Вэньгуан в этом очень похож на тебя, Фэн-сюн. Так что я могу понять, почему такой одинокий волчонок как Лилин позволил себе сблизиться с Вэньгуаном и впустил его в свою жизнь. — Ты неплохо разбираешься в людях, хоть вы и общались всего - ничего. Только я прошу, Лилин очень гордый парень. — Не беспокойся, — перебил товарища Чэнь Лэн, — конечно же, ты мне ничего не рассказывал. — Да, ты всё верно понял. — Кстати, я думал, он твой родственник. — С чего ты так решил? — Он представился фамилией Фэн. Да и, судя по комплекции, он обещает вырасти рослым и крепким воином. Как ты. — Находишь меня привлекательным? — Хитро улыбнулся Фэн Синцзюэ. — Разве я так сказал? Не выдумывай лишнего. Я лишь сказал что ты высокий, широкоплечий, крепкий и чертовски тяжелый. — Ладно, ладно. Я понял, прости, я просто пошутил, — «сегодня точно не мой день» удручено вздохнув, подумал мужчина и продолжил, — что касается фамилии - его фамилия Цзян, но, так как он был изгнан и с родом Цзян оборваны все связи, Лилин решил, что называться этим именем не имеет смысла. Да и сам он не хочет иметь с этим семейством ничего общего. Вот и выспросил у меня дозволения взять фамилию своего шифу, то есть мою. С улицы послышались отдалённые голоса, а вскоре из-за угла дома показались трое юношей. Они были опрятно одеты в одинаковые тёмно-синие короткие шэньи, и белые широкие штаны, а их волосы были собраны в такие же одинаковые высокие конские хвосты, и только у Лилина хвост был сложен в несколько раз, открывая шею, и у него единственного за спиной висел меч. Заметив, что их мастер вышел на крыльцо, троица ускорила шаг и, остановившись в трёх шагах от ступеней, синхронно сложив перед собой руки [1], склонились в почтительном поклоне своему наставнику. — Ваши ученики приветствуют Вас, мастер Фэн, — произнес Вэньгуан. — С возвращением, — коротко ответил Синцзюэ. — Простите, учитель, но мы ещё не вернулись, — поправил его Вэньгуан. — У нас остались не законченные дела в деревне, староста ждёт нас. Мы лишь зашли поприветствовать Вас и справиться о Вашем самочувствии. — Вот как? Так вы поднялись на гору только из-за меня? — А ты как думаешь, учитель? — Вопросом на вопрос ответил Лилин, скрестив руки на груди. Спустившийся Синцзюэ, подошел к ученику и отвесил ему шуточный подзатыльник: — Снова дерзишь? А-Лин [2]? — Учитель, я же просил так ко мне не обращаться, — нахмурил брови юноша. — Помню. Но и ты вспомни. Я предупреждал, что всякий раз, когда ты будешь дерзить — я буду обращаться с тобой как с ребёнком. — Прости, учитель, — склонил голову Лилин, явно делая над собой усилие. — Так-то лучше. Мужчина поманил учеников за собой, а сам прошёл к уличной скамейке. — Чэнь Лэн, ты тоже подойди к нам! — Позвал он друга, который наблюдал за ними все это время из окна кухни. — Хорошо! — Крикнул в ответ молодой человек и, выйдя из дома, лёгкой походкой стал приближаться к компании. Чэнь Лэн сперва хотел остаться чуть в стороне, но Фэн Синцзюэ жестом указал на место рядом с собой и молодому человеку пришлось присесть рядом с ним. — Знаю, вы вчера уже познакомились. Но всё же представлю вас официально. Этот господин - мой друг и путешествующий заклинатель Чэнь Лэн, — представил он молодого мужчину своим подопечным. Как и Чэнь Лэн вчера, Синцзюэ не стал упоминать о его потерянной памяти. — Господин Чэнь, как вы видите, оправился от ран и, как только полностью восстановит свои силы, снова отправится в путешествие. А путь он держит на север. Юноши слушали молча. Лилин очень старательно держал язык за зубами, хотя видно было, что его разрывает от сотни вопросов и язвительных комментариев. — Яньюй, — обратился мужчина к одному из парней. — Да, мастер Фэн? — Тут же откликнулся мальчик. — Расскажи, на севере много ли кланов имеют отношение к воде? Может, имеют расположение у воды или как-то иначе относятся к этой стихии? — Дайте мне минуту, пожалуйста, — тихо отозвался Лю Яньюй и погрузился в глубокую задумчивость, чуть нахмурив брови. Выглядел он при этом весьма непривычно для ребенка. Лицо у юноши было совсем ещё детское, округло, с мягкими щёчками, большими тёмными глазами с пушистыми ресницами и пухленькими розовыми губками. Да и ростом был не выше половины чжана [3]. То, как он хмурил густые бровки в форме полумесяца, напуская на себя не по возрасту серьёзное и сосредоточенное выражение лица, выглядело поистине забавно. Все терпеливо ждали, соблюдая тишину. Наконец, мальчик нарушил молчание. — Если я не ошибаюсь, на территории всех северных земель находится пять небольших культивирующих родов, расположенных у водных ресурсов: Мю, Дуаньтянь и Жуань — расположились на берегах рек Ло, Инь и Хонняо, соответственно; а Мэй и Линь — владеют землями на озерах Шеньху и Фуху. У рода Линь, несмотря на сравнительно небольшую численность, имеется своя школа заклинателей, где они обучают врачеванию, использованию трав и всевозможных природных ядов в лечебных целях. На севере так же находятся три клана: Хэй Хушэнь, Сюэлянь Губэй и Хулунь Мин. Причем последние не имеют территориального расположения у воды. Владения этого клана находятся на холме, покрытом густыми лесами, но на их тотемном гербе изображен белоснежный лотос с кристальной каплей в сердцевине. Этот клан берёт начало от великого мастера Мин Цаньцю, который, согласно историческим летописям клана, тридцать три года провел в уединении в подводной пещере озера Лунь, после чего достиг просветления и, основав клан и поведав потомкам секреты своего мастерства, через некоторое время достиг бессмертия и вознёсся в царство Небожителей. Так же ходят слухи, что помимо всех перечисленных кланов и родов, высоко в горах, на самой границе северных земель обитает бродячий заклинатель, даже скорее отшельник, которому больше сотни лет. Как поговаривают, его обиталище находится в пещере за одним из пяти высокогорных водопадов. Но точного места никто не знает, известно только, что это на каком-то одном трех пиков: Вейда [4], Бэйай [5] или Чэньян [6]. Слушая этого юношу, у Чэнь Лэна уже голова пухла от обилия информации. Прям ходячая «Wikipedia». Глядя на то, как мальчик декларировал свои знания, мужчине представилось, что если бы Яньюй жил в мире Сяомин, то обязательно бы носил очки и постоянно их поправлял во время рассказа. Представив эту картинку, Чэнь Лэн мысленно улыбнулся, с какой-то толикой ностальгии. Мужчину отвлек от мыслей голос Синцзюэ, раздавшийся совсем рядом. — Сможешь показать на карте где они все располагаются? — Да, конечно, мастер Фэн. — Хорошо, когда вернетесь, поможешь мне составить подробную карту расположения всех мелких родов и кланов, может к тому времени ты ещё что-нибудь вспомнишь. — Хорошо, мастер Фэн. Синцзюэ чуть закатил глаза и полушутя возмутился: — Вот если Лилин невероятно дерзок, то ты, Яньюй, уж слишком покладистый. Нельзя быть таким добрым, когда-нибудь кто-нибудь может воспользоваться твоей добротой и безотказностью. — Если кто-то нуждается в моей скромной помощи, то я не вижу причин почему должен отказывать. Тем более, если об этом просите Вы и уважаемый господин Чэнь. — В этом весь Лю Яньюй, — с гордой улыбкой произнес Фэн Синцзюэ, обращаясь к Чэнь Лэну, словно говоря о родном сыне или племяннике, — он невероятно умен, так же как и невероятно вежлив и добр. — Прошу Вас, мастер, Вы слишком добры к этому ученику, — смутившись от столь высокой похвалы, мальчик вжал голову в плечи и попытался спрятаться в тени высокого Лилина. — Ха-ха, А-Лю, не надо скромничать, — весело проговорил Синцзюэ, подойдя к младшему ученику и ласково потеребив его макушку, от чего у того выбилось несколько прядей из причёски. — Ты действительно очень умён, и мы все очень ценим в тебе это качество на ряду с твоей добротой. Ты должен гордиться собой и стремиться улучшать свои знания. У тебя прекрасная память и аналитический склад ума. Я лишь беспокоюсь, чтобы твоя всеобъемлющая доброта и бескорыстие не навлекли на тебя неприятности. — У Юй-Юй есть мы, учитель, — вклинился в разговор Лилин, — уж мы за ним присмотрим и в обиду не дадим. — В этом я не сомневаюсь, — с теплой улыбкой ответил Фэн Синцзюэ. — Рассчитываю на вас, — добавил он, похлопав Лилина и Вэньгуана по плечам. — Что ж, не смею вас задерживать, ведь вас ждет староста? Ученики молча поклонились и, попрощавшись, уже собрались уходить, как Чэнь Лэн окликнул их: — Погодите, пожалуйста! Постойте! — И, повернувшись к Фэн Синцзюэ, спросил: — Господин Фэн, неужели ты отпустишь их голодными? Пусть они позавтракают, ну или хотя бы возьмут с собой. Я приготовил на всех. У обернувшихся ребят глаза засверкали при слове «еда». Все как один с мольбой посмотрели на своего наставника и тот, понимая, что тут они оказались именно по его вине, позволил им вдоволь насладиться завтраком перед уходом. Чэнь Лэн накрыл им стол в уличной беседке и, пока они с аппетитом сметали предложенные блюда, сам он присел на скамье и принялся читать трактат с классификацией нежити, который ему вынес из дома Фэн Синцзюэ. *** Чэнь Лэн снарядил учеников в дорогу рисовыми шариками и лепёшками цун юбин, за что Вэньгуан в шутку назвал его «мамочкой». От Фэн Синцзюэ ученики получили сопроводительное письмо для старосты с извинениями за задержку учеников и подзатыльник за «мамочку», за что, конечно же, никто не решился назвать его «папочкой». Двое мужчин благополучно проводили учеников вниз по склону, до начала узкой горной тропы, что петляла меж высоких валунов постепенно теряясь в глубоких расщелинах. Человек посторонний и не нашёл бы эту дорогу. После они ещё долго прогуливались по живописным окрестностям, прежде чем вернуться в дом, наслаждаясь горными пейзажами и ласковым весенним ветерком. Говорили о многом. В числе прочего, Фэн Синцзюэ поведал о том, как попал в эту щекотливую ситуацию с пьяным исходом. * * * Накануне вечером из небольшого городка под названием Ин, что расположился в тенистой долине между двух горных хребтов, прилетел почтовый голубь. В письме говорилось о мольбе о помощи: «Милостивый Фэн-даочжан, пусть это письмо застанет Вас в добром здравии. Этот скромный торговец, Чжан Инсин, смеет молить Вас о помощи. Несколько недель назад мой склад, а так же несколько владений моих соседей стал терроризировать странный дух. Мы пытались его умилостивить разными подношениями, но всё впустую. Просили о помощи странствующего даосского монаха, вешали защитные амулеты на двери и стены. Но, кажется, это только разозлило того духа. Поначалу он просто чинил беспорядки, ломал, крушил, да пугал сторожевых собак. Но несколько дней назад, стали пропадать те самые собаки, потом мы нашли их высушенные трупы под крыльцом одного из складов. А вчера этот дух учинил пожар и чуть не убил мою племянницу, если бы она не бросила в духа тот защитный талисман, что наш почтенный господин Фэн даровал нам в прошлый раз, боюсь, он утащил бы её с собой и иссушил, как и тех собак. Нам не на кого больше уповать, кроме Вас, господин Фэн. С нижайшим поклоном, Ваш покорный слуга Чжан Инсин.» Конечно, это событие не могло остаться без внимания Фэн Синцзюэ, тем более, что тянуть дальше было нельзя. Если упустить время, злобный дух мог набрать ещё больше сил и действительно забрать чью-либо жизнь, а то и не одну. Собравшись сразу после прочтения, менее чем через час, мужчина был на месте. И как оказалось вовремя. Когда господин Чжан проводил долгожданного гостя к наполовину сгоревшему складу, из него послышались странные звуки, напоминающие влажное противное чавканье. Войдя же в помещение, мужчины увидели, как в углу забилось нечто почти бесформенное, отдалённо напоминающее человеческую фигуру с горящими, ядовито-зелёными глазами. Присмотревшись можно было разглядеть, что это существо обвило истекающий кровью труп лошади своими длинными, костлявыми конечностями и с упоением выедает её внутренности. Рядом на полу валялось иссушенное тело человека, вернее то, что от него осталось. Судя по одежде это был мужчина. Увидев его, старик Чжан, сдавленно вскрикнул, зажав себе рот рукой. Он узнал в этом мужчине того самого монаха, что пытался им помочь, а сегодня он собирался покинуть город. Ждать дольше было опасно. Фэн Синцзюэ распорядился чтобы все покинули окрестности склада и сидели дома не высовываясь, сам же вынул несколько талисманов и запечатал круг радиусом примерно в два чжана, являющийся барьером, за который этот дух не сможет выйти. В центре круга остался лишь Фэн Синцзюэ и безликая тварь.