Отпустить вожжи

В каждом деле, в каждом пазле был этот щелчок, когда все улики становились такими очевидными, такими ясными, что Шерлок всерьез поражался, как ему могло потребоваться столько времени на разгадку. Последний кусочек вставал на место, и все остальное идеально сходилось; все те мелкие сведения, которые он собирал, даже не задумываясь, складывались в совершенное целое. На этот раз последним кусочком стал разговор на прошлой неделе, когда Шерлок вдруг понял, что Джон прикасается к нему все время. Как он так долго не замечал этого? У Шерлока не было никакого понятия о личных границах – это ему пришлось изучать так же тщательно, как и все, что требовалось для работы. Но ему все равно следовало заметить, что у Джона были границы; на самом деле, у него были невероятно широкие границы. Он просто никогда не выставлял их для Шерлока. – Я не хочу с тобой спать, – решительно заявил он Джону, глядя на него с дивана. Джон только что устроился в своем кресле с маленькой тарелкой печенья и книгой и едва взглянул на него. – Значит, я вычеркиваю "трахнуть моего безумного соседа" из списка дел, – ответил он, не проявив к заявлению должного внимания. Шерлок нахмурился. – Ты не воспринимаешь это всерьез, – обвинил он, выпрямляясь. Шерлок уже испытывал такое. Эти безобидные касания медленно проникали в общение, появляясь все чаще и чаще, после чего начинались чуть более... агрессивные прикосновения. Постепенно. По нарастающей. Он чувствовал смутное любопытство в первый раз; больше — нет. Но он хотел, чтобы Джон остался, хотел, чтобы Джон был счастлив, поэтому в конце концов Шерлок сказал бы себе, что это наверняка не будет так уж плохо, – так он поступил в первый раз. И он бы снова ошибся. Это было бы некомфортно и неинтересно, и, хоть Шерлок и очень хорош во вранье, Джон в результате понял бы все и разозлился на Шерлока, что было бы совершенно несправедливо, но абсолютно ожидаемо: к сожалению, в некоторых вещах Джон очень походил на обычных людей. Он бы ушел, что бы Шерлок ни пообещал, а до этого момента Шерлоку было бы скучно, больно и его бы раздражало все происходящее. Шерлок до сих пор не понимал, почему "Я буду заниматься с тобой сексом, даже когда не хочу, потому что я хочу, чтобы ты был со мной" не воспринималось как самоотверженный, жертвенный жест, каковым это очевидно являлось, но он не мог этого изменить. Он, однако, мог изменить направление их поезда в сторону какого-нибудь другого крушения. Джон остался абсолютно равнодушным и продолжал смотреть в книгу. – Не то чтобы это новая информация, Шерлок: ты сказал мне, что женат на работе, почти сразу, как мы познакомились. В любом случае, поскольку я не гей, это не проблема. Так что, нет, – добавил он, беря еще одно печенье, – я не то чтобы выпрыгиваю из кресла от удивления. Шерлок фыркнул, отвлекшись от основной темы. – Умоляю. Я что, должен тебе и это разжевать? Ты явно бисексуален. Джон остановился, не дожевав. – Ты думаешь, что сделал меня геем, – слегка раздраженно предположил он. Шерлок закатил глаза. – Не говори глупостей. Насколько бы впечатляющим я ни был, я не могу сделать кого-либо гомосексуалом, – чопорно заявил Шерлок. – Мужчины привлекали тебя по крайней мере с пубертатного возраста. Ты уже должен был заметить – у тебя было больше двадцати лет для наблюдений, а ты склонен уделять сексу чрезмерное количество внимания. Скорее всего, ты уже в курсе и просто врешь об этом. Джон откинул голову назад, закрыв ладонью лицо. – Ты просто полный придурок, – простонал он. – Ну, хоть избежал этого разоблачения на людях. По словам "Я не хочу спать с тобой; кстати, ты гей" можно предположить, что с моей стороны поступило какое-то предложение. А люди и так уже сплетничают. Шерлок склонил голову набок – это движение обычно заставляло пульс Джона подскочить, но было слишком естественным, чтобы Шерлок мог избегать его. – Все, кого мы знаем, и так уже думают, что мы трахаемся; ты не можешь всерьез волноваться, что случайно совершишь камин-аут. Если ты пытаешься скрыть, что находишь меня привлекательным, то у тебя не очень-то хорошо получается. – На тебе должен быть значок с предупреждением, – сказал Джон, обвиняюще тыкая в него пальцем. — Все люди и даже все собаки находят тебя привлекательным. Уединившиеся для целибата Тибетские монахи находят тебя привлекательным. Так бывает, когда ты чертовски привлекателен. То, что я тоже замечаю это, не делает меня геем. – Да, ты абсолютно прав, – согласился Шерлок. – Мне стоит выражаться яснее. То, что ты явно возбуждаешься, когда замечаешь мою привлекательность, – вот что делает тебя бисексуалом. Джон уронил лицо на ладони – очевидно, у него заболела голова. – Хорошо. Плевать. Я не буду заниматься с тобой сексом. Принято. – Я просто совершенно не заинтересован в половых контактах, – пояснил Шерлок. – А раз ты занимаешься сексом со стольким количеством людей, тебе должно быть не так уж сложно избегать этого со мной. – Ты только что назвал меня шлюхой? – ошеломленно переспросил Джон. Шерлок пренебрежительно махнул на него рукой. – Ну, конечно, нет, я просто вскользь заметил, что у тебя много разнообразных сексуальных партнеров, которых ты не то чтобы очень тщательно отбираешь. – Ты только что назвал меня шлюхой, – утвердился во мнении Джон. – Я бы не стал заговаривать обо всем этом, – продолжил Шерлок, – но ты последнее время часто ко мне прикасаешься. Не сексуально, это я отметил, хотя, думаю, у тебя мог бы оказаться какой-нибудь странный фетиш, который сделал бы дружеский толчок в плечо возбуждающим. Однако ты не реагировал на такие вещи физически, так что, полагаю, ничего такого. – О Господи, ты все еще говоришь, – Джон выглядел так, будто готов выброситься из окна, только бы избежать этого разговора. Шерлок разделял его ужас, честно, но не мог заставить себя замолчать. Он редко когда пытался остановить себя, так что у него не было практики. Он постарался вернуться к предмету разговора. – Будь уверен, что, хоть я и выполняю все, о чем ты просишь, я ни при каких обстоятельствах не буду спать с тобой только потому, что ты этого хочешь. Джон уставился на него, потом отложил книгу в сторону и наклонился вперед, поставив локти на колени: – Во-первых: ты редко делаешь то, о чем я прошу. Я попросил тебя убрать замаринованных крыс из раковины на кухне целых два дня назад, потому что они начали вонять еще хуже, чем при первом появлении. Я уже неделю прошу тебя вернуть посуду, которую ты заныкал у себя в комнате, потому что на кухне нам остались только две чашки и ложка для супа. Двадцать минут назад я попросил тебя очистить стол на кухне, потому что изначально собирался пить чай там. – Выборочные факты, – усмехнулся Шерлок. – Я просто не сделал этого пока. – Брехня, – ответил Джон. – Ты ждешь, пока мне надоест, и я сделаю это за тебя. – Убедить кого-то другого выполнить задание все еще является выполнением задания. – С этим я уже спорил. Когда мне было семь, – Джон сцепил пальцы. – Но окей. Во-вторых: я не знаю, злиться или волноваться из-за того, что ты думаешь, будто я прикажу тебе лечь со мной в постель и буду ожидать от тебя согласия, несмотря на то что ты явно не заинтересован. – Я знаю, как это происходит, – подобрался Шерлок. – Я не совсем неопытный. – Хорошо, – сказал Джон. – Думаю, я выберу "волноваться". – Не стоит, – выплюнул Шерлок. – Хорошо, – сказал Джон. – Договорились, – его голос звучал измученно и напряженно, что обычно означало, он расстроен из-за Шерлока и волнуется за него, – а еще немного увлеченно, что значило, он находит Шерлока странно обаятельным. В этом заключалась проблема изучения Джона Ватсона: эмоции переполняли его. – Я перестану трогать тебя и не буду пытаться подначивать переспать со мной. – Нет, прикосновения уместны, – поправил Шерлок. – С этим у меня нет никаких проблем. Можешь трогать меня столько, сколько пожелаешь. Джон бросил на него тяжелый взгляд, как будто это Шерлока было сложно понять. – Я... что ж. Окей, теперь я вообще не понимаю, что ты хотел мне сказать. Шерлок одарил его своим самым надменным взглядом из разряда "как ты можешь быть таким тупым" и ушел. *** Виктор был похож на Джона в некоторых очень тревожащих аспектах: он был первым человеком, который действительно наслаждался компанией Шерлока; он говорил Шерлоку, что тот невероятен; и Шерлок делал вещи, которые не особо хотел делать, чтобы доставить ему удовольствие и сохранить их отношения. Однако на этом сходства заканчивались: Виктор контролировал Шерлока с помощью коротких разочарованных взглядов, крошечных пассивно-агрессивных нападок и расстроенных высказываний. Шерлоку куда больше нравилось то, как это делает Джон, – почти настолько же, насколько ему нравился сам Джон. Шерлоку нравилось то, что говорил и делал Виктор, но с Джоном было здорово и приятно проводить время вне зависимости от того, в каком настроении он был. И Джон Ватсон мог говорить разное, но он никогда не был пассивно-агрессивным. – Ты испачкал мое кресло чьей-то печенью и подвесил собственное кресло к потолку; ты не займешь еще и весь диван. Подвинься. Шерлок надулся. – Я положил полиэтилен, – указал он. – Ты и твой полиэтилен, – простонал Джон. – Хоть я и очень рад, что ты больше не делаешь такого без него, это не освобождает тебя от всего того беспорядка, которому ты являешься причиной. Подвинься, или я сам тебя подвину. Последние дни Джон предоставлял ему много личного пространства: проходил с другой стороны стола; ставил чашку на стол, вместо того чтобы дать ему в руки; избегал зрительного контакта дольше мимолетного. Шерлоку это не нравилось. Он не был против, когда Виктор прикасался к нему, но ему нравилось, когда это делал Джон. Он даже не осознавал, насколько, пока Джон неожиданно не прекратил, хотя Шерлок ясно дал понять, что не хочет, чтобы тот прекращал. – Так подвинь меня, – ответил он, внимательно наблюдая, как Джон напрягся, а потом (наконец-то) посмотрел на Шерлока долгим взглядом. – Шерлок, – предупреждающим голосом начал он. – Прекращай это. Шерлок молча подвинулся, и Джон сел так далеко, как только мог. Потом Шерлок вернул свои ноги на диван, положив их Джону на колени, и притворился, что продолжает читать свой научный журнал. – Шерлок, – тихо сказал Джон, весь подобравшись. – Что ты делаешь? – Я читаю, – соврал Шерлок. – По крайней мере, пытаюсь, несмотря на твои бесконечные жалобы и пугливые вздрагивания от любого моего движения. Голос Джона был все такой же обеспокоенный и серьезный. – Шерлок, пожалуйста, отложи журнал. Знаю, ты наверняка говоришь все предельно ясно, но я не такой умный, как ты, и я запутался. Шерлок перегнул страницы, чтобы смотреть на своего соседа поверх них. – Я сказал, что не хочу спать с тобой, а не что хочу, чтобы ты убегал в смертельном страхе слегка меня задеть. Джон указал на ноги Шерлока, лежащие у него на коленях. – Это не то же самое, как если бы я задел тебя на кухне. Шерлок раздраженно фыркнул. – Тебе нравится прикасаться ко мне, иначе бы ты этого не делал. Без физической близости ты чувствуешь себя одиноким, и тогда ты чаще уходишь, чтобы найти одну из своих взаимозаменяемых женщин и трогать ее. Имеет куда больше смысла просто удовлетворять эту потребность здесь, избегая прибавления навязчивых посетителей нашей квартиры в большем количестве, чем это требуется для твоего психического здоровья. Джон моргнул. – Я только сильнее запутался. И теперь уж точно буду прикасаться к тебе меньше, спасибо. Ты вроде только прошлым вечером говорил мне, что не хочешь этого? А теперь ты говоришь... что? Что хочешь обнимашек? Шерлок крепко пнул его ногой, и Джон, издав раздраженное "уф-ф", стукнул его в ответ. – Я специально уточнил, что не против твоих прикосновений, – напомнил ему Шерлок. – Не понимаю, почему у тебя случился этот кризис. Меня поражает, какие простые запросы перегружают твой маленький ум. Джон бросил на него гневный взгляд. – Значит, ты хочешь, чтобы я прикасался к тебе, дабы не спал со всеми подряд. Чистая логика. Все ради меня. Естественно. Точно. Как бескорыстно. – Не могу понять, на что ты намекаешь, – засопел Шерлок. – Иисусе, – Джон закатил глаза, но все-таки положил руки Шерлоку на лодыжки, снова взяв свою газету. *** – Не мое ухо, Шерлок, – возмутился Джон, отмахиваясь от Шерлока и потирая ухо, будто оно чесалось. Джон перестал настороженно обходить Шерлока за километр, но продолжал выставлять совершенно нелогичные ограничения по абсолютно непостижимым причинам. – Перестань, – говорил Джон, выталкивая Шерлока из кресла настолько, чтобы суметь встать. – Ты не можешь просто приходить и садиться мне на колени. И: – Ты издеваешься? Убирайся к черту из ванной! И даже: – Мне все равно, что случилось с твоей постелью. Ты не будешь спать в моей, неважно, сколько ядовитого плюща случайно оказалось у тебя на простынях. Это невероятно раздражало, особенно учитывая то, что Джон становился все грустнее с каждым днем, что вообще не имело смысла. Через неделю Джон наконец взорвался. – Для говнюка, который воспринимает все буквально и все время говорит мне улучшить навыки общения, ты определенно слишком наслаждаешься своими противоречивыми сигналами! – закричал он. – Для человека, который каким-то образом получил докторскую степень, – заорал Шерлок в ответ, – у тебя определенно проблемы с понимаем простых указаний, данных на чистом английском языке! – Да что ты, черт возьми, от меня хочешь? – вскричал Джон. – Это тест? Ты экспериментируешь на мне? Что происходит? – Я уже сказал тебе бесчисленное количество раз – когда уже это просочится в твою жалкую крошечную группу нейронов – прикосновения приемлемы, до тех пор пока не совершаются твоим членом! – Тебе не нужно трогать мой чертов член, чтобы спровоцировать эрекцию, Шерлок! – взвыл Джон. – Твой язык где угодно на моем теле вполне с этим справляется, особенно когда ты прижимаешься ко мне сзади, чтобы что-то облизать! – Меня абсолютно не трогает твой эрегированный пенис, Джон, ровно до тех пор, пока ты не засовываешь его мне в задницу! – зарычал в ответ Шерлок, и лицо Джона стало пунцовым. – Господи, Шерлок, – промычал он, массируя виски. – Не знаю, откуда ты взял, что друзья занимаются такими вещами, ведь ты изучаешь человеческое взаимодействие так же, как некоторые изучают обезьян, — но такого рода прикосновения бывают у людей в отношениях, про которые ты продолжаешь говорить мне, что ты их не хочешь. – Ты сообщил, что мы в отношениях, более двух недель назад, – обвиняющим тоном напомнил Шерлок. – Не говори, что это я посылаю противоречивые сигналы. Я никогда не говорил, что не хочу отношений, я сказал, что не хочу, чтобы ты тыкал в меня своим членом. Пока твоя эректильная функция безопасно сидит у тебя в штанах, у меня вообще нет к ней никаких вопросов. Мне не понравится, только если она окажется снаружи в ожидании, что я что-то с ней сделаю. – Хорошо, спасибо, я понял, – выдавил из себя Джон, становясь еще краснее. – Ты сумел заставить меня пожалеть, что я начал этот разговор. – У тебя сейчас эрекция, и видишь, насколько я к ней безразличен? – любезно указал Шерлок. – Я вообще не против. – О, да, спасибо за разрешение иметь функционирующие половые органы, – пробурчал Джон. – Не могу поверить, что мы об этом разговариваем. Шерлок пожал плечами. – Мне этот разговор уж точно совершенно ни к чему, но у тебя, похоже, были проблемы с пониманием нашей ситуации. Джон вскинулся, поводя пальцами и глядя на Шерлока так, будто хотел сомкнуть их у детектива на горле. – Видишь ли, Шерлок, ты как будто соглашаешься со мной, но на самом деле совсем, совсем нет. Шерлок сощурил глаза, раздумывая. – Ты явно раздражен из-за повысившегося сексуального напряжения; возможно, тебе стоит подрочить в душе, и потом мы сможем обсудить все более рационально. Я не против, если ты будешь думать обо мне. – Я, – начал Джон. – Ты. Господи, – он почти выдернул себе два клока волос, потом протопал к двери, сдернул с крючка куртку и шумно спустился по лестнице. – Публичная мастурбация обычно осуждается, – крикнул ему вслед Шерлок, но все, что он получил в ответ, – это громкий хлопок закрывшейся входной двери.