~*~
Киришима ведет Кацуки меж гостей обратно к задней лестнице. Он придерживает для него двери, улыбаясь своей типичной острозубой улыбкой. Серьезно, этот парень хоть когда-нибудь вообще перестает улыбаться? Постепенно они поднимаются наверх. Киришима отцепляет рацию и нажимает на кнопку. — Два-ноль-пять, — говорит он. — Прием, — оживает рация через секунду. — Йосемит закончил на этаже. — Десять-четыре. Кацуки закатывает глаза. — Зачем ты ему позвонил? Разве не Айзаве надо было? Киришима бледнеет. — Ох, блин, совсем забыл, — он снова нажимает на кнопки и говорит в рацию: — Блэкфут* — два-ноль-два. Это что-то новенькое. Поскольку общение осуществляется через радио, существует множество кодов, которые они используют каждый день. Некоторые должности имеют свои коды, у некоторых фраз есть свои коды, да целые предложения, блядь, могут быть сказаны кодом через блядскую рацию. Однако Кацуки никогда раньше не слышал термина "блэкфут". С другой стороны, он как-то не запаривался особо учить всякое дерьмо, не имеющее непосредственного отношения к его работе. Вероятно, этот незнакомый код к этому дерьму и относился. — Прием, — отвечают из рации. Наверное, это Айзава. Они останавливаются на лестничном пролете, Киришима перебирает ключи, прикрепленные к поясу, продолжая передавать сообщения. — Эй, твои двадцать? — Офис. Где вы? Киришиме наконец-то удается отцепить ключи. — Ага! — тихо торжествует он, вставляя их в скважину, прежде чем отозваться. — Экзотариум, — отзывается красноволосый. На том конце пауза. — Десять-пятьдесят-семь. Когда они возвращаются в экзотариум, Айзавы там еще нет. Кацуки осторожно опускает холодильник на пол рядом с террариумом Йосемита и выдыхает. Что ж. Одно дело сделано. Он выпрямляется ровно в тот момент, когда Киришима вдруг заявляет "Лови!", и едва успевает поймать связку ключей, брошенных ему в лицо. Кацуки фыркает, ковыряясь в замке и пытаясь его открыть. — Предупреждать, блядь, надо, — ворчит он. — Сорян, — Киришима только пожимает плечами, улыбаясь. Кацуки закатывает глаза. Ну что за долбоеб. Он отпирает террариум и отодвигает в сторону створку раздвижной двери, прежде чем швырнуть ключи обратно. Ебаный Киришима с легкостью ловит их в полете и вешает на крючок. Совсем нечестно, что у него так изящно получилось. Как будто придурок понтуется перед ним или что — он просто взял ключи из воздуха. Кацуки отворачивается, фырча. Он присаживается на корточки и открывает холодильник, заглядывая внутрь. Йосемит моргает ему в ответ, склонив голову вбок и раздвинув лапы в разные стороны. Он выглядит очень глупо, и Кацуки закусывает губы, чтобы сдержать смешок. Тупая ящерица. Он подхватывает Йосемита и опускает его обратно в террариум, осторожно запирая дверцу, чтобы не задеть хвост животного. Йосемит просто сидит и завороженно моргает в пустоту. Вот чудила. Дальше порядок действий таков: уборка и документация. Кацуки хватает контейнер и тащит его к раковине. Сперва он моет и брызгает Нолвазаном на мат, давая антисептику впитаться. Холодильник тоже вскоре тщательно опрыскан, и Кацуки смывает средство с мата через минуту. Промыв мат, он ставит его в чистый холодильник, чувствуя, что выполнил свою миссию. Отлично. Все остальное — легкотня. Вписать ящерицу обратно в папку, передвинуть магнит на место, заполнить бланк о поведении. Судя по всему, Киришима уже накарякал их время работы в папку и передвинул магнит, так что Кацуки остается заполнить таблицу. Он берет маркер и открывает колпачок. Ну что же, поехали. Повадки? Кацуки склоняет голову. Эм. Нормальные? Дыхание? В норме. Глаза? (Чего блядь?) Наверное, с глазами все хорошо. Пищеварение? Ну, ящерица не обосралась, так что в порядке? Комментарии? Нечего добавить. Кацуки делает шаг назад, придирчиво оглядывая свою работу. Таблица заполнена очень кратко, так что он старается подогнать свои записи под заметки предыдущих групп. "Ок", "ок", "в норме" и прочерки в нужных местах. Он пожимает плечами. Да и пофиг. Айзава появляется, когда Кацуки кидает маркер обратно в стакан. Айзава тяжело вздыхает, не доставая рук из карманов. — Как прошло? — Отлично! — отвечает Киришима. — Бакуго и Йосемит были суперской командой. — Хорошо, — кивает Айзава. Затем он поворачивается к Кацуки. — Давай пройдемся хотя бы по одной из больших рептилий, так как у нас еще есть время. Взгляд Кацуки падает на небольшой проход к большим террариумам. Он с кажущимся безразличием пожимает плечами, стараясь игнорировать чувство предвкушения. — Ну ладно, — соглашается он. — Возьми папку, — велит Айзава, наклоняясь к раковине, чтобы помыть руки. Кацуки подскакивает, хватает папку с полки, которую Киришима был просто обязан затолкать подальше. Кацуки кладет папку на стойку. Айзава нависает над ней, сложив руки на груди, и внимательно читает. Кацуки отвлекается, его взгляд отстраненно скользит по стенам и в итоге останавливается на единственной вспышке красного во всем помещении. Киришима сидит на барном стуле, подпирая рукой подбородок. Он пялится куда-то в пустоту, но на его лице тень улыбки. Кацуки качает головой. Да он вообще когда-нибудь перестает улыбаться? Снова задумывается Кацуки. В ту же секунду тупой мозг подкидывает картинку хмурого Киришимы, зависшего над салатом, и у Кацуки что-то сжимается в животе. Он фыркает и опускает взгляд в пол. Да что за хуйня-то такая! Кацуки усилием воли прогоняет воспоминание и так быстро, что у него даже на секунду кружится голова. Он медленно делает вдох и фокусируется на своих шнурках, стараясь ни о чем не думать. Сквозь поток мыслей прорезается голос Айзавы: — Похоже, мы попробуем с Мелани. Когда Кацуки поднимает на него свой взгляд, Айзава уже тянется к верхней полке у раковины, встав на носочки, чтобы достать небольшой контейнер. — Держи, — говорит он, кидая контейнер Кацуки. Пластиковая коробка тяжелее, чем кажется, и Кацуки не сразу может ее ухватить. — Там рукавицы. Это не обязательно, но большинство из нас предпочитает пользоваться ими, если речь идет о Мелани или Роско, потому что они любят царапаться. Очень любят. Кацуки только моргает, растерянно глядя на контейнер у себя в руках. Рукавицы? Для ящерицы? Он представляет себе латные рыцарские перчатки. Конечно, в контейнере нет ничего подобного. Это было бы слишком тяжело и непрактично. И все же, образ никак не выходит из головы, и губы Кацуки искривляются в усмешке. Он открывает крышку. Внутри лежит то, что больше похоже на отрезанные рукава с прорезью для большого пальца. Скучнее, чем он представлял. Кацуки разглядывает их с минуту. А они ему точно нужны? Айзава ведь сказал, что это необязательно, а Кацуки все-таки не ссыкло. Подумаешь, пара царапин. Он захлопывает крышку и протягивает контейнер обратно. — Ты уверен, что не хочешь использовать защиту? — удивленно приподнимает брови Айзава. — Да, — огрызается Кацуки. — Чувак, без перчаток? — Киришима подскакивает со своего места с огромными глазами и широченной улыбкой. — Это так мужественно, — одобрительно заявляет он. По какой-то тупой причине Кацуки становится тепло от похвалы. Ну или от того, что он считает похвалой. Похуй. Он расправляет плечи и ухмыляется. — Ладно, как хочешь, — вздыхает Айзава. Он тянется за маленькими серебряными ключиками, висящими на одном из крючков. Оказывается, Мелани находится в одном из больших террариумов в смежном коридоре. В принципе логично. Террариумы там просто неебических размеров, и Кацуки предполагает, что Мелани тоже здоровенная. Айзава садится на корточки перед стеклянной дверью и копается в замке. — Мелани — третьего уровня, — говорит он. — Это значит, что ее можно доставать только в присутствии двоих человек, у которых есть разрешение с ней работать, или тренера. Так же как с аллигаторами. Он отодвигает дверцу и тянется внутрь. Террариум такой огромный, что Кацуки бы спокойно там сам поместился. Как и в большинстве террариумов, на дне лежит толстый слой субстрата, а внутри стоит охуеть какая огромная миска для воды, какие-то модные палки и большой черный домик. Айзава тянется прямо к нему. Он поднимает его осторожно, открывая виду свернувшуюся калачиком ящерицу. Ящерица напоминает Кацуки варана, но намного, намного меньше. — Дай ей минуту проснуться, — говорит Айзава. — Оставь дверцы открытыми и погладь ее по спине. Главное убедись, что она проснулась, прежде чем вытаскивать ее наружу, мы не хотим ее напугать, — параллельно со своим комментарием он осторожно гладит ее по спине. Мелани двигается, открывая глаза. Она высовывает язык наружу и тянет шею. Кацуки наблюдает, как Айзава подхватывает ее: одной рукой за переднюю часть туловища, а второй — за основание хвоста. Как только он крепко держит Мелани, Айзава встает. Он немного меняет позу и по сути качает на руках ящерицу, как ребенка. Мелани кажется довольной, медленно моргая и не меняя позиции. — Мелани нравится, когда ее так держат, — поясняет Айзава, — ей нравится лежать на руках, но все равно нужно поддерживать ее хвост. Когда Кацуки присматривается, он замечает, что Айзава крепко держит ее у основания хвоста. Бакуго кивает, нахмурившись. Сперва он не может понять, почему это так важно, но еще через пару взглядов все становится ясно. У нее другой хвост, не такой как у других ящериц. Ее хвост мускулистый. Сильный. Если она им ударит, наверняка будет пиздец больно. — А еще иногда ей нравится крутиться, — продолжает Айзава. — И лучше бы тебе позволить ей это делать. Только крепко держи ее и не урони. Крутиться? В смысле, блядь, крутиться? Он кивает, конечно, несмотря на то, что вопрос так и вертится на языке. — Обожаю Мелани, — заявляет Киришима. — Она как большой младенец, — у него тупая улыбка, и Кацуки просто не может на это смотреть, так что он закатывает глаза и отворачивается. — Вот, держи ее, — вздыхает Айзава, передавая ящерицу Кацуки. Кацуки закусывает губу. Ну. Поехали. Он протягивает руки, хватая ее за хвост и беря на руки. Первая мысль — Мелани пиздец тяжелая. Она гораздо тяжелее, чем кажется, и Кацуки напрягает все мышцы, чтобы удержать ее. А еще она вырывается из рук, впиваясь когтями в кожу. Кацуки никак не может ее ухватить по-нормальному. Он держит ее за хвост и пытается положить ее в более удобную позу, но Мелани это не нравится. Она дергается с удвоенной силой, а затем творит нечто неебически дикое — она поджимает лапы и фактически выпрыгивает у него из рук и делает бочку. Кацуки вскрикивает и инстинктивно плотно прижимает ее к груди. Айзава тут же бросается к нему, помогая перехватить ящерицу. — Вот так, — каким-то образом он умудряется справиться с ними обоими, и вот Кацуки уже держит Мелани как надо: одной рукой поддерживая снизу, а другой придерживая хвост. Айзава подходит ближе. — Ну как, лучше? — спрашивает он. Кацуки закусывает губу. У него пиздец болят руки и все тело трясется, от неожиданности или от страха — он не знает, но ящерица успокоилась, так что пока все хорошо. — Когда она крутится вот так, не прижимай ее к себе, — говорит Айзава. — Просто поддерживай ее снизу и лови. Кацуки только моргает. Как, блядь, еще никто не уронил эту чертову ящерицу? Он смотрит на Мелани сверху вниз, которая уткнулась головой почти ему в подмышку и вздыхает. Айзава заставляет Кацуки практиковаться с презентацией Мелани для потенциальных желающих погладить. Все проходит так же отлично, как и раньше, Мелани крутится каждый раз, стоит Кацуки шевельнуться. Это просто сумасшествие. Кацуки не может даже моргнуть, блядь, чтобы ящерица не начала вести себя как полоумная, видимо. К тому же, ее когти раздирают его руки. Смеющийся Киришима совсем не помогает. — Знаешь, что это за ящерица? — скучающим плоским голосом спрашивает Айзава. Кацуки отрицательно мотает головой. Все что ему известно, — это, то что Мелани неебически большая ящерица, но это все. Он знает, что название ее вида написано на террариуме, но не подумал посмотреть, прежде чем они ее вытащили. — Чувак, рили? Это же просто! — вставляет Киришима. Он практически лежит на стойке, как будто это его личное место, его глаза горят. Кацуки только смотрит на него волком в ответ. Конечно, блядь, знать все виды ящериц и различать их с одного взгляда очень просто. Ебаный в рот. Кацуки переводит взгляд на Мелани, которая впервые сидит спокойно. — Она — аргентинский тегу, — говорит Айзава. — Ее поймали в парке на соседней улице пару лет назад. Но они же, блядь, не в Аргентине? Кацуки морщит брови. Само собой, Мелани не телепортировалась сюда: кто-то ее выкинул на улицу. И это как-то хуево, Кацуки не может сдержать волну ярости, пронзающую позвоночник. — Это довольно большая проблема, — говорит Киришима. Когда Кацуки поднимает на него взгляд, тот выглядит грустным. — Люди заводят этих ребят, пока они маленькие, а потом... просто выкидывают их, когда те вырастают, — Киришима хмурится, и его голос полон меланхолии, которая ему совсем не к лицу. Это настолько не в его стиле, что Кацуки просто пялится, не в силах отреагировать. Вдруг Киришима резко широко улыбается, сверкая острыми зубами, но улыбка кажется какой-то вымученной. Кацуки не знает, почему он так уверен, что улыбка фальшивая. — В любом случае, теперь Мелани здесь и помогает другим людям узнать об ответственном содержании домашних животных. — Резкая смена настроения — как удар хлыстом. Кацуки отворачивается от красноволосого и смотрит на Айзаву. — Это типичное сообщение, которое ты можешь передать во время выступлений, так как на определенном уровне мы занимаемся спасением рептилий, — вздыхает Айзава. Он делает паузу, чтобы взглянуть на свои часы. — Окей, достаточно. Убери ее на место, как будешь готов. Кацуки выдыхает. О, да он, блядь, прям сейчас готов. Он подносит Мелани к ее террариуму, конечно же, та начинает дергаться и прыгать, но Кацуки удается поместить ее внутрь. Бакуго переводит взгляд на свои руки и кривится. Блядь. Его предплечья покрыты длинными алыми царапинами, перечеркивающими бледную кожу, и все это пиздец болит. Но он только фыркает в ответ, когда Киришима смотрит на его руки и присвистывает: — Ой-ой, капец. Кацуки сжимает челюсти. Ебучая ящерица, ебаные руки. Он дергает замок, убеждаясь, что закрыл террариум, и плетется к раковине помыть руки. Мыло обжигает кожу, и он не смотрит на Айзаву. Он не собирается признаваться, что жалеет, что не надел чертовы перчатки.~*~