***
Всю дорогу Рейх думал о России, а точнее о том, что тот через несколько лет станет взрослым, а значит перед ним станет выбор: остаться с отцом или перебраться на свои владения и уже жить как германская республика. Немец, конечно, будет рад за него и продолжит всячески поддерживать, но и отпускать его не хотелось. Не хотелось отпускать не только потому что беспокоился о его состоянии, но ещё и потому, что ему также не хотелось терять того, к кому сильно привязался. Кроме Росса у него никого не было, поэтому от одной лишь мысли о том, что он может остаться один, Рейху становилось грустно на душе. Только он его малыш. Мужчина привык к такой жизни, поэтому не мог себе представить другую. Не мог представить, что он вновь создаст семью, но уже с кем-то другим без России. Находясь в своих мыслях, он даже не заметил, как прибыл на место, и лишь слабый стук по окну автомобиля заставил его вернуться в реальность.Обернувшись на источник звука и столкнувшись взглядом с Берлином, который был явно обеспокоен долгим отсутствием фюрера и решил выйти на улицу. Третий приветственно кивнул, показывая, что всё хорошо, после чего взял несколько вещей и вышел из салона. На улице стояла осенняя погода и было довольно прохладно, из-за чего Рейх слегка поёжился, стараясь прикрыть шею воротником плаща. — Вы довольно долго. С вами всё в порядке,— поинтересовался Берлин, видя отстранённый взгляд своего фюрера. — Да, просто задумался. Со мной всё хорошо, Берлин,— Рейх прибавил шаг, желая быстрее дойти до здания отеля, в котором как раз и должна была состояться встреча, на что город сделал тоже самое, не желая отставать от нациста. — Я, кстати, знаю, что три дня назад приехал Россия. Как он? Я мог бы присмотреть за ним, пока вы будете на переговорах. Всё равно моя задача на сегодня, это встретить и представить вас. Поднявшись по лестнице, Рейх ненадолго остановился и с улыбкой посмотрел на город, после чего открыл входную дверь и жестом пригласил его пройти вперёд. — С ним всё хорошо,— ответил мужчина, заходя вслед за Берлином,— Если не считать кое-какие проблемы. — Правда? И что же это? — Да так, неважно,— Рейх вновь задумался, вспоминая о ночных кошмарах сына. Да, он понимал, что это всего лишь пустяки, и что, скорей всего, это связано со стрессом из-за болезни, но нацист также не упускал мысль о том, что это могут быть воспоминания, которые спрятаны глубоко в подсознании России. Но тогда он был маленьким, он должен был всё забыть, — Знаешь, думаю, что на сегодня ты можешь быть свободным. С Россией всё равно сидит Гамбург, поэтому ты можешь быть свободен. — Да, мой фюрер,— послушно ответил Берлин и хотел было уже уходить, но тут его остановил Третий и ловко развернул к себе лицом. — Чуть не забыл. Как обстоят дела с повстанцами в ГРНСР? Есть следы Союза и его союзников? — За последние два года нападки со стороны несогласных заметно снизились. Что касается Союза, то нам удалось поймать несколько его человек, но они упорно молчат и не желают выдавать его место расположения. Думаю, что их "сердце" находится в непроходимой тайге. И да, наши люди считают, что повстанцы, которых мы поймали и сам Совет никак не связаны. — Думаешь, он залёг на дно? Что-ж, это немного радует, но нам всё равно нужно быть готовыми... Россия, он хочет съездить со мной. — Думаете его узнают?— заинтересовано спросил город, от части понимая беспокойство Рейха. — Нет. С того момента он довольно сильно изменился, но всё равно не хотелось бы каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. — Хм, мы можем оцепить Москву и усилить патрулирование улиц. — В принципе не плохая идея. Что-ж, ты можешь быть свободен...***
С того момента, когда Рейх уехал, прошёл ровно час. Гамбург пока не приехал, поэтому Россия просто ходил туда-сюда, раздумывая над тем, чем бы себя занять. Телевизор? Не хочется. Гулять тоже не было смысла, так как погода довольно быстро испортилась и пошёл дождь, а подхватить ещё и простуду русскому не хотелось. Не найдя ничего интересного, он решил пройтись по второму этажу и заодно заглянуть в их фамильную библиотеку, где помимо книг великих немецких и австрийских писателей хранилась ещё и их история. Россия очень любил пролистывать исторические справочники, вновь и вновь подчёркивая, для себя что-то новое. Мировая история других стран, его государства, история его семьи, правления Пруссии и Германской Империи. Всё это ему нравилось. Но единственное, что его смущало, так это то, что его история была совсем маленькой. Нет, он понимал, что являясь республикой он разделяет историю с его предками, но всё равно было что-то такое, что его очень смущало.... .... Получив приказ от фюрера проследить за Россией, Гамбург беспрекословно отправился его выполнять. Находясь в Берлине, ему не составило особого труда добраться до поместья Рейха за довольно короткий срок. Припарковавшись возле ворот, город ненадолго задумался параллельно всматриваясь в окна поместья, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки чьего-либо присутствия. Он довольно часто присматривал за отпрыском Рейха и даже смог найти с ним общий язык. Но так было не всегда. Гамбург знал откуда появился русский и, если честно, не особо верил в то, что фюрер на полном серьёзе возьмёт ребёнка к себе. Бург был довольно скептичен и поэтому верил, что после того, как Третий наиграется, то не примерно оставит Россию на произвол судьбы. Когда Рейх всерьёз задумался о здоровье малыша и взял того к себе, Гамбург несколько раз пытался переубедить его и заставить одуматься, говоря, что это всего лишь временный интерес и что не стоит привязывать ребёнка к себе. Он не разделял оптимистичных взглядов Берлина, который, в отличии от него, быстро привязался к России. Однако, когда он в очередной раз прибыл в дом к нацисту, город застал довольно милую картину, которая заставила его слегка растаять. Не найдя свою страну на первом этаже, Гамбург решил подняться на второй этаж, где застал Рейха лежавшим рядом с малышом, который в свою очередь крепко обнимал его и мирно спал. Заметив гостя, немец перевёл на него взгляд и слегка приподнялся, стараясь не разбудить Росси. — Он назвал меня папой,— произнёс Рейх, после чего вновь посмотрел на спящую республику, — Знаешь, может это и странно, но я хочу усыновить его....