Скажи, кто Я такой?

День близился к вечеру. Красное осеннее солнце, что ещё недавно освещало лазурное небо, медленно скрывалось за горизонтом, окрашивая синеву в ярко-бордовые цвета, тем самым предвещая скорое похолодание. Из-за того, что утром заметно потеплело, снег на крышах зданий слегка подтаял, из-за чего вокруг высотных домов, которым больше всего досталось солнечного тепла, было довольно мокро и грязно, а иной раз и вовсе мог упасть целый сугроб снега. Выйдя на улицу и ненадолго остановившись на крыльце, Рейх глубоко вздохнул, наслаждаясь свежим воздухом и слегка расслабляясь. Голова неприятно гудела от напряжения, от чего немец недовольно сморщил брови, продолжая всё также стоять, не обращая внимание на капли, что капали с навеса прямо ему на волосы. Сейчас он был озабочен иными вопросам, которые касались не только его, но и его республики. Когда Третий Рейх, на основании своей победы, присоединил к себе земли столь проблемной республики как РСФСР, ему пришлось со всей ответственностью восстанавливать и содержать их, не смотря на то, что и сам немец был довольно ослабленным после войны. Но несмотря на все усилия и жестокие гонения со стороны немца, на территориях бывшей советской республики всё также оставались не подконтрольные точки, что заметно тормозили план Рейха по полной перестройки ГРНСР. Повстанцы — бывшие солдаты красной армии и простые люди с захваченных территории во главе с уцелевшими республиками, которые ещё не до конца смирились с таким исходом. Они не желали жить по правилам германцев, поэтому бежали глубоко в леса, где создали свои поселения и время от времени совершали нападения на города и прочие стратегические точки, где было больше всего немцев. Рейх злился, но всё же восстанавливал погромы, попутно ужесточая наказание за неповиновение. Его бесило то, что на все попытки понравится мирному населению ему буквально плевали в лицо такими выходками. Страх — лучший способ заставить уважать тебя, но мысль о том, что таким образом он может сделать всё только хуже для своего сына, останавливала его. Да, спустя столь долгое время напряжение в обществе заметно спало. Некоторые даже стали добровольцами по охоте за противниками, но и сами повстанцы продолжали гадить Третьему, нанося довольно болезненные удары по важным точкам, а также вербуя новое ополчение среди жителей, которые всё ещё не до конца прониклись верой к немцам. Когда голова чуть-чуть успокоилась, Рейх аккуратно спустился по каменным ступенькам, стараясь не испачкаться. Ещё на совещании он почувствовал лёгкую усталость и переутомление, поэтому заранее вызвал своего водителя, чтобы тот довёз его до дома. Если раньше у фюрера было полно слуг, начиная с чистильщика ванной и заканчивая поварами с садовниками, то с появлением России его дом опустел. Третий старался всё делать сам лишь два раза в неделю приглашая двух домработниц, которые наводили порядок в поместье нациста. Поначалу он делал это лишь для того, чтобы избежать лишних слухов насчёт ребёнка в его доме, а вскоре Рейх и сам привык к такой жизни, где место было лишь для него и Росса. Подойдя к автомобилю, нацист слабо постучал пальцами по окну, заставляя водителя его слегка опустить вниз. — Подожди меня ещё несколько минут. Я кое-что забыл забрать.... .... Вернувшись домой, Третий немного удивился тому, как на улице быстро стемнело. Приподняв рукав плаща и посмотрев на часы, которые показывали полседьмого вечера, мужчина вновь посмотрел на тёмное небо, про себя подметив, что завтра, возможно, выпадет снег. Войдя в помещение и быстро избавившись от верхней одежды, он неторопливо прошёл в гостиную параллельно осматриваясь по сторонам, пытаясь найти сына или же свой город, который должен был присматривать за русским. — Вы задержались. Обернувшись на мужской голос, Рейх увидел сидящего в кресле Гамбурга, который в свою очередь продолжил читать, не сводя глаз со страниц. — Обсуждались вопросы, которые всем нам нужно будет решить в ближайшее время. А ещё по пути я заехал в лабораторию и взял кое-какие лекарства для России. Кстати, где он?— поинтересовался нацист, положив пакет с препаратами на кофейный столик. — Где-то час назад он уснул. Я не захотел его будить, поэтому перенёс в его комнату, — пожав плечами ответил город, подняв на Третьего тёмно-янтарные глаза. — Ясно, — протянул мужчина, смотря в сторону лестницы,— Но всё равно спасибо, что присмотрел за ним. — Рад служить, мой фюрер, — поднявшись с кресла, Гамбург сделал круг возле столика, внимательно разглядывая пакет, который принёс Третий, — Хм, с появлением России дом так опустел. Не думал, что этот мальчик так западёт вам в душу, что вы решите жить жизнью отца одиночки. На это Рейх лишь недовольно хмыкнул. Да, его жизнь довольно изменилась, но он и не жалеет об этом. Раньше, не смотря на свой статус, он любил вести разгульный образ жизни, вместе с приближёнными городами гуляя по барам и борделям, а иной раз и вовсе устраивать гулянки у себя дома, и с особым наслаждением запугивая молодых слуг, которые только недавно вышли на работу. Теперь же, поняв, что на нём висит большая ответственность в лице малыша, которого он сам же и взял, немец смог образумится и стать более спокойным, при этом, не сразу, но всё же распрощавшись со своей старой жизнью. — Поймёшь когда в твоей жизни тоже появится тот, ради которого будешь готов измениться. — Это да,— усмехнулся Гамбург, но тут его лицо вновь стало задумчивым,— А если он всё узнает? Вспомнит при каких обстоятельствах оказался у вас. Что будете делать тогда? Рейх зло посмотрел на город, а после и на лестницу, убеждаясь, что они здесь одни. — Я позабочусь о том, чтобы он ничего не узнал. Придёт время, я сам всё ему расскажу. А пока... К тому же, я уверен, что если он всё и узнает, то не бросит меня. — А города и другие страны? Если они узнают его, то будет много вопросов. Прошу прощения за прямоту, но мне никогда не нравилась эта идея. — Другие страны не будут особо вдаваться в подробности. После победы я забрал территории Союза, где в качестве нового правителя поставил своего ребёнка. Никто особо не знает историю моей личной жизни, поэтому они не догадаются, что мой сын и сын Союза, который считается погибшим — это одна и таже личность. Что касается его, так сказать, родственников, то Росс довольно изменился. К тому же, не зря же я дал ему имя на немецком. — Хм, ладно, — всё также скептически ответил город, подходя к Рейху, — Думаю, мне пора. — Не поздно? Можешь остаться и переночевать здесь. Как страна я должен переживать и заботиться за своими подчинёнными. — Спасибо за предложение, но я заранее забронировал номер в отеле. Переночую там, а завтра уже поеду к себе. Увидимся только через четыре месяца или когда Берлину вновь придёт в голову нас всех собрать. — Смотри тогда,— не долго думая, Рейх направился вслед за Гамбургом, параллельно проверяя не забыл ли тот что-нибудь,— Ты меня знаешь. Если с тобой что случится, я могу и добавить. — Не думаю,— усмехнулся брюнет, протягивая руку на прощание, на что Третий тут же сжал её в своей ладони. Проводив гостя, немец вновь вернулся в гостиную и плюхнувшись на диван, стал устало массировать пальцами вокруг глаз, пытаясь снять напряжение. Немного подумав, он взял пакет с препаратами и направился на кухню где с удивлением обнаружил несколько бутербродов, которые, видимо, сделал Россия ещё днём, так и не дождавшись прихода немца. Посмотрев на часы, которые показывали семь часов вечера, мужчина решил, что лучше сходит и разбудит Россию, чтобы тот не выспался раньше времени и не ворочался потом ночью, а заодно и поел бы вместе с ним. Прошлое Прибыв в полузаброшенный посёлок, что находился на окраине Сталинграда и славился своей непокорностью немцам, Рейх зло осмотрелся по сторонам, цепляя взглядом старые деревянные дома, которые находились в довольно плачевном состоянии. Несмотря на то, что стоял первый месяц весны, под ногами всё ещё хрустел грязный снег, от чего нацист прекрасно слышал любой шаг или нервное переминание с одной стороны на другую. Сжав озябшую руку в кулак, Третий несколько раз покрутил ей по часовой стрелке, наблюдая за тем, как белая кожа приобретает розоватый оттенок, после чего перевёл свой взгляд на шеренгу из жителей этого посёлка, которых удалось схватить и привести сюда немецким солдатам. Да, несмотря на победу Третьего Рейха, большинство советских граждан не собирались встречать его с распростёртыми объятиями, а некоторые и вовсе устраивали диверсии, пытаясь собственноручно избавиться от немецких захватчиков. Но с такими у Рейха был разговор коротким, собственно как и сейчас. Проведя по каждому взглядом, нацист презренно хмыкнул, после чего произнёс свою привычную фразу. — Всех расстрелять,— ещё раз окинув всех взглядом, немец довольно улыбнулся, увидев страх в их лицах. Прикрыв глаза, он услышал лишь громкие выстрелы, а после и глухой грохот тел. Обычно Рейх давал эту грязную работу своим солдатам, но сегодня ему тоже захотел поучаствовать в демонстративном наказании за неповиновение. — Сожгите эту деревню к чертям. Пусть все знают, что их будет ждать за нежелание подчиняться мне. — Да, мой фюрер. — Это всё на сегодня?— поинтересовался Рейх, надеясь, что подобные наказания образумят народ и диверсий будет меньше. — Нет, мой фюрер, в нескольких километрах от сюда есть ещё одно поселение. Тоже полузаброшенное, но туда не раз заглядывали партизаны, в том числе и СССР. — Что-ж, думаю и нам стоит туда заглянуть.... .... Спустя полчаса немцы оказались в назначенном месте. Выйдя из машины, Третий сделал несколько кругов от одного дома к другому, тщательно проверяя их на наличие жизни. Здесь было довольно тихо, что слегка напрягало мужчину. Деревня была абсолютно пустой, а серые, каменные дома то и дело придавали ей ещё более мрачный вид. — Сожгите тут всё, чтобы ни у кого не было в мыслях вернуться сюда,— сам же Рейх хотел было уже пойти к автомобилю, но тут его внимание привлёк непонятный шорох, который доносился из дома напротив. И как подметил сам нацист, этот дом как-то ускользнул от проверки. Взяв пистолет, Третий медленно прошёл внутрь, тщательно оглядываясь по сторонам. Пройдя чуть дальше вглубь, он обнаружил двух женщин и ребёнка, который спал на руках у старшей. Сделав ещё несколько шагов вперёд, немец хотел было уже нажать на курок, на что вторая резко набросилась на него, пытаясь свалить его с ног. Опомнившись, мужчина резко выстрелил ей в живот и уже приготовился сделать тоже самое с ещё двумя, но тут его внимание привлёк сам ребёнок, который успел проснуться от выстрела. Он показался ему знакомым, поэтому Рейх с силой вырвал мальчишку из рук женщины, удивляясь тому, насколько тот лёгкий. — « Сколько тебе?»— мысленно спросил Третий, внимательно рассматривая напуганного малыша. — Хей, ты ведь явно не их малыш. Так чей же ты? Диверсантов? Выйдя из дома, Рейх приказал допросить оставшуюся женщину насчёт найденного ребёнка и остальных партизанах, которым, судя по всему, этот малыш и принадлежал. Сам же немец, укутав мальчика в своём плаще, направился к машине, чтобы уже в штабе решить все вопросы.