Скажи, кто Я такой?

Прибыв на небольшое озеро, которое с трёх сторон было окружено заснеженными горами и хвойными лесами, образовывающими форму месяца и тем самым придавая этому месту свой особый шарм, Россия даже на время забылся, продолжая сидеть внутри автомобиля и рассматривать красоту окружающего пейзажа, начиная с голубого, местами треснувшего, льда в водоёме и заканчивая тёмными ветвями хвои и величественными хребтами гор, покрытыми пушистым, белоснежным снегом. Увидев, что Рейх уже давно ждёт его снаружи, Росс быстро натянул на лицо шарф, дабы не застудить и так больные лёгкие, после чего последовал его примеру и тоже вышел из автомобиля. Под его ногами тут-же захрустел свежий снежок, который ещё не успел свалятся, а в лицо дунул холодный ветер вперемешку с небольшими снежинками, заставляя русского слегка прищурить глаза с непривычки. Было прекрасно вздохнуть свежий воздух, в котором смешались разные ароматы природы, начиная с мороза и заканчивая слабым запахом смолы и хвойных иголок. Сделав небольшой вдох, Россия тут же закашлялся, чувствуя, как в груди неприятно засвербило, стоило ему лишь слегка хлебнуть холодного воздуха. Рейх тут же схватил его и повернул к себе лицом, рассматривая покрасневшее лицо мальчика обеспокоенным взглядом. — Что случилось? С тобой всё хорошо, — взволнованным голосом спросил мужчина, крепче сжимая плечи русского. Если снова приступ, то дела обстоят весьма плохо, ведь сейчас они находятся в нескольких километрах от города. — Всё хорошо, правда. Просто воздух холодный, — собрав силы в кулак, ответил Россия, хоть и далось ему это с трудом. В горле и лёгких неприятно першило, из-за чего его голос слегка охрип, а из глаз потекли слезы от столь неприятных ощущений. — Прости, я не подумал, что такое может произойти, — Рейх стал аккуратно стучать по спине Росса, помогая тому прокашляться, — Прикрой рот шарфом. Вот так, старайся дышать носом, — произнёс мужчина, придерживая одной рукой мальчика за талию, пока тот был в полусогнутом положении, — Всё... Постарайся расслабиться и не дышать часто. Всё хорошо. Спустя несколько минут России удалось нормализовать дыхание и немного расслабиться, чувствуя, как неприятное першение постепенно проходит, позволяя ему нормально дышать. Повернувшись лицом к отцу, он слабо улыбнулся, показывая, что всё хорошо, пусть и через шарф это было слабо видно. — Ну всё, пап, со мной всё хорошо. Я в норме, — выпрямившись, произнёс он. — Точно? — спросил Третий, продолжая придерживать своего мальчика за талию, слабо прижимая к себе, — Прости, я не подумал, что вдали от города тебе может стать плохо. Если хочешь, то можем вернуться. — Нет, всё хорошо. Я сам виноват в случившемся. Не переживай, — быстро ответил русский, пытаясь успокоить своего родителя, — Впредь я буду аккуратнее. — Ладно, но если вновь почувствуешь, что у тебя ухудшилось самочувствие, сразу говори мне. — Хорошо, пап. Тяжело вздохнув, Рейх слабо щёлкнул его по носу сквозь ткань шарфа, после чего нежно улыбнулся и крепко обнял сына, уткнувшись носом в его макушку, не обращая внимание на попытки вырваться со стороны второго. — Хочешь покажу одно место? — спросил Третий, немного отстранившись от мальчика, но всё также продолжая держать его за плечи. — Да. Ничего не ответив, немец взял Россию за руку и повёл в сторону озера, где виднелся спуск вниз к самому водоёму. Рейх старался идти не слишком быстро, понимая, что русскому и так нельзя переносить большие нагрузки, а когда на его лице находится вакуум, в котором скапливается углекислый газ и не успевает поступать кислород из вне, то это и вовсе может закончиться неприятными последствиями. Несмотря на то, что расстояние было не таким большим, Третьему приходилось часто останавливаться, чтобы дать Россу отдышаться, печальным взглядом рассматривая его покрасневшее, местами вспотевшее лицо. Из-за ослабленного иммунитета Россия довольно часто болел в детстве, что так или иначе сказывалось на его здоровье в дальнейшем. Наблюдая за мучениями своего, пусть и приёмного, малыша, Рейху приходилось болеть вместе с ним, правда душевно, но не менее болезненно. Ему было безумно больно от того, что его попытки хоть как-то помочь сыну выздороветь, помочь убрать боль, мало чем помогали. Он прекрасно знал на что идёт и чем всё это может закончиться, но Третий так сильно проникся найденным им мальчиком, что всё же решился сделать такой серьёзный шаг и взять на себя тяжёлую ношу. Не смотря на то, что Россия был ему не родным, Рейх чувствовал, как между ними образовалась некая ментальная связь, что бывает между родителем и ребёнком, благодаря которой первые способны чувствовать вторых, узнавать, если с их чадом что-то случилось. Оказавшись на берегу замёрзшего озера, мужчина слегка прикрыл ладонью глаза республики, сказав, чтобы тот следовал точно за ним. Пройдя несколько метров, Третий ещё некоторые время искал нужную точку, после чего встал на месте и потянул к себе Россию, который всё ещё стоял с закрытыми глазами. — Можешь посмотреть, — прошептал немец, приобнимая мальчика со спины. Из-за того что лёд на озере несколько раз таял, а после вновь замерзал, в некоторых местах он просто застыл в поднявшемся состоянии, образуя собой "чешуйки", а порой и вовсе образуя фигуры пирамидообразной формы. Из-за особого освещение и растущих рядом хвойных деревьев, лёд переливался довольно красивыми тонами, начиная с нежно-бирюзового и заканчивая насыщенно синим, а порой и вовсе розовато-фиолетовым. Но это уже зависело от времени суток и стоявшей погоды. — Красиво, — произнёс Россия, смотря на застывшее озеро и окружающие её каменистые горы, на которых росли многолетние сосны и ели, покрывая всю эту твердую пустошь зелёным ковром. — Знаю. Я всегда любил сюда приезжать, чтобы найти вдохновение и покой. Вскоре снег перестал идти, а погода стала постепенно улучшается, сменяясь на ясную. Сквозь серое небо стало пробивать яркое солнце, освещая собой белую землю. Попадая на ледяные "чешуйки", солнечные лучи тут-же растворялись в них, разбиваясь на спектры, от чего прозрачные льдинки стали постепенно "загораться" бордовыми и розовыми цветами. Рейх и Россия могли бы так долго стоять, крепче прижавшись друг к другу, но мужчина понимал, что скоро им придётся нарушить эту идиллию и возвращается домой, пока его сынишка окончательно не озяб. — Замёрз?— спросил немец, укутывая отпрыска в своём зимнем плаще. — Разве что руки. Нащупав холодные ладони русского, Третий тут-же взял их в свои руки, разминая каждый замёрзший палец, заставляя кровь циркулировать быстрее. — Тогда пошли к автомобилю. Приедем сюда когда будет тепло. Получив утвердительный кивок, Рейх медленно, чтобы не напугать Россию резкостью, подхватывает его за ноги и берёт на руки, прижимая к своей груди. Да, русскому будет тяжело подниматься назад в гору, поэтому нацист решил сам его донести. Росс лишь молча наблюдал за отцом, крепче обвив его шею руками, чтобы не упасть. Нет, он доверял своему родителю, но на всякий случай перестраховаться стоит. — Пап, тебе не тяжело? — спросил он, чувствую некую вину за свою беспомощность и за то, что его отцу приходится с ним возиться. — Что? Нет, вовсе нет. Ты довольно маленький и лёгкий. Да, из-за слабого развития Россия был действительно довольно лёгким для своего возраста, от чего немцу не составляло особо труда поднять его. — Хорошо, просто как-то неловко, что тебе приходится нянчиться со мной. — Россия, ты мой сын и я должен заботиться о тебе. К тому же, мне даже в радость следить за тобой и помогать. Поднявшись наверх, Рейх вновь поставил мальчика на землю и внимательно на него посмотрел, понимая, что тот сильно опечален. — Но почему ты завёл подобный разговор?— спросил нацист, пальцем приподняв лицо Росса за подбородок. — Тебя никогда не смущала моя болезнь? Тебе не хотелось бросить меня и жить дальше? — Конечно нет. С чего ты взял? Ты мой ребёнок и я никогда бы не оставил тебя. Я люблю тебя, малыш, — немец понимал, что, возможно, это связано с подростковым периодом, когда дети больше всего подвержены моральному давлению, но с чего Росс решил, что он оставил бы его? — Просто, — республика отвёл взгляд в сторону, не зная, как лучше подобрать слова, — Некоторые избегают меня, думая, что моя болезнь заразна, да и мой вид может быть... Рейх тут-же прикрыл пальцем его губы, не давая договорить ему, на что русский с удивлением посмотрел на него. — Запомни, солнышко — Главное, что у тебя есть в этой жизни - это ты сам и Я, который всегда поддержит и никогда не предаст тебя. Да, довольно сложно с кем-то заводить отношения, но так даже лучше. Таким образом ты автоматически отсеиваешь друзей от пустышек. Понятно, малыш? Россия лишь слабо улыбнулся и кивнул в ответ, на что мужчина слегка поцеловал его в лоб, показывая искренность своих слов. Да, он знал, что его сыну довольно сложно заводить с кем-то дружбу, а уж говорить про любовные отношения вообще не стоит. С одной стороны Рейх сильно переживал за него и пытался всячески помочь и дать совет, но с другой стороны, как бы кощунственно это не выглядело, он был даже, в некоторой степени, рад этому. Как бы сильно он не желал своему чаду счастья и хорошего будущего, в глубине души нацист желал, чтобы его Росси остался и жил с ним, не желая с кем-то делить своё солнышко. Нет, если Россия сам лично изъявит желание покинуть его, Третий непременно отпустит его, но... От одной лишь мысли об этом на сердце немца становилось как-то тяжело и тоскливо.