Скажи, кто Я такой?

      Темная фигура осторожно брела вдоль хвойных деревьев держа наготове самодельный лук и стрелу. Снег предательски хрустел под ногами, выдавая возможной дичи местоположение юноши. Вдруг, сверху, прямо на голову и за капюшон тёмной парки, падает сугроб снега и слышится хлопот крыльев крупной птицы, из-за чего парень, не обращая внимания на жгучий снег, который вот-вот попадёт прямо за шиворот, резко вскидывает лук с натянутой тетивой вверх. Прислушиваясь к звуку, он не сводит ярко-зелёных, словно изумруды, глаз с ветвистых верхушек деревьев пытаясь найти птицу. Проведя взглядом по зелёным ветвям сосен он обнаруживает чёрную, как смоль, птицу, севшую на толстую ветвь старого дуба и принявшнюся чистить перья, время от времени с интересом поглядывая на стоявшую республику. Держа птицу на прицеле некоторое время, парень все же отпускает лук, понимая, что такую точно есть не станет. Ворон или ворона он точно не знал, но что ему было известно совершенно точно, так это то, что мясом такой птицы он бы побрезговал. Ещё не известно что она до этого ела. Он уже третий день заходит вглубь тайги, надеясь поймать хоть что-нибудь из дичи, но ни заяца, ни куропатки, ни тетерева ему обнаружить не удалось. Возможно зверь забрёл вглубь ещё дальше, но юнцу не особо хотелось туда суваться.        Уже было плюнув на всё это дело и собравшись уходить, республика вдруг слышит , как что-то быстро приближается к нему. Тетива вновь натянулась под его пальцами. Резко обернувшись и направив лук вперёд, он видит оскалевшегося волка всего в нескольких метрах от себя. Ощетинив серую шерсть с чёрным подшёрстком вдоль спины, зверь стал медленно приближаться к Украине смотря на него свирепым взглядом, не забывая при этом демонстрировать свои клыки по которым стекала тонкая струйка вязкой слюны. Волк или стрела. Что из них быстрее? Что ж, украинцу выпала редкая возможность узнать это. Редкая и возможно последняя.       Сделав глубокий вдох, парень стал медленно отходить назад не сводя с волка глаз, время от времени мельком поглядывая назад дабы не споткнуться об что-нибудь. Не смотря на голод, серый не рисковал сделать прыжок, чувствуя от республики опасность. Не известно сколько бы они так шли, но один неверный шаг наконец-то дал толчок дальнейшему продвижению. Наступив на небольшой заснеженный бугорок, нога украинца быстро проваливается из-за чего он чуть не падает, но успевает удержать равновесие. Воспользовавшись этим, волк решает сделать прыжок, однако заметив это, республика выпускает заряженную стрелу и она со свистом вылетает. Он не попал. Стрела вонзается в ствол дера, однако пугает зверя и тот отбегает на несколько метров, а после, подняв острые уши вверх, продолжает наблюдать за парнем. Не мешкая, Украина быстро нащупывает охотничий нож в кармане и резко метает в дерево, стоявшее рядом со серым зверем. Это окончательное отпугнуло волка и он скрылся среди густых стволов хвойных деревьев громко завыв уже где-то вдалеке.        Сняв перчатку и протерев ей вспотевший лоб, парень принялся собирать разбросанные стрелы и упавший лук. Он понимал, что это был разведчик и сейчас он позвал остальных членов стаи, а следовательно нужно уходить от сюда как можно быстрее. Волки редко выходят к людям, стараясь всё же охотиться на своей территории, но эта зима была особенно голодной, поэтому не удивительно, что серые решили пойти на такой шаг. Аккуратно вытащив нож из ствола дерева и положив его в карман парки, Украина делает несколько шагов в сторону но чувствует, как что-то схватило его за ногу и резко дёрнуло вверх. Всё произошло настолько молниеносно, что он даже не успел сообразить что происходит. Его резко подбрасывает вверх, из-за чего он со всей силы ударяется затылком об близрастущее дерево. В глазах быстро темнеет, но осознание того, что если он отключится находясь в таком беспомощном состоянии, то станет главной закуской для местных хищников, быстро возвращает его обратно. С силой зажмурив глаза, а после быстро проморгавшись, украинцу удаётся вернуть трезвость уму и уже ясным взглядом оценивать обстановку.       Он висел вверх головой в паре метров над землёй будучи подвешенным на крепкую верёвку, которая петлёй обхватила его за лодыжку в то время как второй конец верёвки был зафиксирован к гибкому стволу молодой ели. Он попался в ловушку, которая, видимо, предназначалась заяцу или косуле. Не долго думая, он потянулся рукой до кармана чтобы вытащить нож и высвободить себе из этих пут, но одно неловкое движение трясущейся рукой, и лезвие падает вниз, зарываясь в глубокий снег.       — « Чёрт!» — мысленно ругается славянин, — « Весь день сегодня против меня. Сначала одно, а теперь вот это».        Он делает слабую попытку подтянуться и самостоятельно развязать узел, но тщетно. Тяжело дыша, Украина вновь возвращается в исходное положение, чувствуя лёгкую боль в области пресса.        — Эй! Есть кто здесь? — кричит он со всех сил, получая в ответ лишь повторяющийся вопрос своего эха, — Эээй!— вновь кричит парень не бросая попыток.       Провисев так минут десять и уже начав потихоньку отчаиваться, понимая, что навряд ли ещё кому придёт в голову суваться в такую глушь, украинец вдруг слышит хруст веток где-то в далеке который с каждой секундой становился всё ближе. Лёгкий холодок страха пробежал по его спине. Собравшись с силами, он вновь подтягивается и хватается одной рукой за верёвку на его ноге. Пальцы на его руках стёрты от попыток освободить себя от этой ловушки, но петля затягивалась лишь сильнее. Слыша, что шорохи уже почти возле него, юноша начинает судорожно водить взглядом по сторонам, не обращая внимания на боль в животе от долгого прибывания в неудобной позе. Заметив тень между деревьев он устремляет взор туда, но ослабевшие руки не выдерживают веса его тела и он вновь возвращается в первоначальное положение, слабо покачиваясь из стороны в сторону словно маятник. Единственное, что он успел заметить, так это огненно-рыжую голову крупной кошки с чёрными полосами. Хруст снега за спиной становился всё ближе заставляя Украину закрыть глаза и приготовиться к неизбежному.       — Браконьерствуешь? — раздался мужской голос от чего юноша слабо вздрогнул и тут же повернул голову, боковым зрением увидев стоявшего мужчину с тигрингой шкурой на плечах, служившей ему накидкой, — Сын Союза, — уже более мягко продолжает тот, увидев перед собой юную республику.       — Н-нет, — тихо произносит юноша не сводя зелёных глаз со своего спасителя, — Иркутск, — его голос становится уже более уверенным, — У меня чуть сердце не выскочило. Нельзя так молча подкрадываться.       Ухмыльнувшись, город подходит к елке вокруг которой и была обвязана верёвка. Достав из ножн на своём поясе острый клинок, он аккуратно проводит пальцем по льяной верёвке, а после, замахнувшись, ловко перерубает её на две части, из-за чего Украина моментально летит вниз, но плотный сугроб смягчает его падение.       — Тебе повезло что я делаю обход сегодня, — убрав нож, Иркутск подходит к республике и помогает ему подняться, а так же собрать рассыпанные стрелы, — Не проще ли с ружья чем вот так бегать с луком по лесу?,— интересуется тот с интересом рассматривая самодельную стрелу.       — Не хотел шуметь... Да и батя не разрешает ружьё брать, — слабо улыбнувшись от своих мыслей, республика вновь поворачивается к городу чтобы отблагодарить его, — Спасибо, что оказался здесь весьма вовремя. Кто решил установить здесь ловушки? Здесь оленина редко ходит.        Протянув руку для рукопожатия, Украина широко улыбается продолжая изучать Иркутск взглядом. Только сейчас он заметил, что помимо тигрингой шкуры на его шее виднелась тушка маленького рыжего зверька, который, кажется, мирно посапывал. Приглядевшись, он окончательно убеждается в том, что зверёк действительно живой. Очевидно очередной питомец города, которого тот нашёл больным или раненым и решил выходить. Сам же город был довольно высоким мужчиной, но при этом имел худое телосложение, что даже под толстой телогрейкой и меховым жилетом было весьма заметно. Его длинное лицо с острым подбородком имело азиатские черты, но вот широкие глаза янтарно-жёлтого цвета выдавали в нём смесь, сочетающую себе азиатское и европейское происхождение. Белая, словно снег кожа казалась ещё белее из-за чёрных длинных волос, в которых уже поблёскивали серебристые волоски. Обычно он заплетал их в пучок или косу, но сегодня они были распущены, а те пряди, которые были снаружи, приобрели белый цвет из-за инея, который осел на них.       — Я установил их, — отвечает город прикасаясь к ладони славянина своей рукой, — Отлавливаю заядлых охотников и браконьеров, но это только по весне. Видимо эту ловушку я пропустил.       Когда Союзу пришлось податься в бега, Иркутск без вопросов укрыл его и его родных, понимая, что в ближайшее время немцы наврядли решатся суваться в такую глубь, а если и захотят, то навряд ли найдут. В конце концов сам народ не особо желал их видеть, да и нужна техника, развитая инфраструктура, чтобы без особых потерь кого-то здесь искать. Но вот со временем ситуация стала кардинадьно меняться, причём не в лучшую сторону для Союза. Город был наслышан о грандиозных планах Рейха, а ещё... Его уже как год активно посещают немецкие дипломаты, обещая хорошую поддержку и развитие. Да и его граждане уже более открыто их встречают, привыкают, желают идти вслед за ними в светлое будущее под контролем Нацисткой Германии при этом забыть о прошлом. И Иркутск хорошо чувствовал этот настрой, что не очень его радовало, но и идти против он не мог.       — Что нового из городской жизни? — спрашивает Украина, желая поддержать диалог, да и новости из "внешнего" мира, находившегося за пределами глухой деревни и бесконечного леса его очень интересовали, — Почему областной город ходит по глуши , а не отправит подчинённый ему город?        — Во внешнем мире пока всё без изменений, — отвечает Иркутск умалчивая лишь тот факт, что Сибирь постепенно становится всё менее безопасной для них. Немцы активно изучают новые территории. Не хочется ему сеять дурные мысли среди отпрысков Совета, да и зная горячую голову Украины он понимал что тот скорее всего что-нибудь вытворит не подумав, — Почему областной город ходит? А что мне ещё делать? Зима, вопросов как таковых у меня нету,а со столицей мы связаться не можем. Отрезаны мы от европейской части. К тому же, мне и самому нравится вот так вот прогуливаться.        — Понятно.       — Отец-то дома? — интересуется город, желая поделиться с тем дурными мыслями, которые начинают преследовать его всё чаще.       — Да, с утра по крайней мере был дома.

***

      Прогуливаясь по вечернему Берлину, Россия всё ни как не мог выкинуть из головы вчерашний вечер. Его щеки тут же становились багряными, стоило ему вспомнить их танец и то, как близки они были, что могли уловить сбивчивое дыхание друг друга. Да, отец не редко обнимал его, целовал в лоб и щёки, крепко прижимал к себе со спины когда спали на одной кровати, но вчера Росс испытал новое чувство которое не мог объяснить и понять.       — « Пап, хочу кое-что спросить у тебя,» — вспомнился и вопрос, который он так хотел задать, но так и не осмелился, побоялся быть неправильно понятым.       Поправив тёмный шарф на своём лице и спрятав руки в карманы чёрного пальто, Россия медленно побрёл по узкой тропинке усыпанной снегом, которая вела в небольшой городской парк. Его привычный маршрут по которому он ходил во время долгих раздумий. Несмотря на то, что небо всё ещё было ярким от солнечного света, уличные фонари стали загораться один за другим готовясь освещать улицу к наступающей ночи. Где-то на заснеженных деревьях висели мерцающие гирлянды оставшиеся после вчерашнего съезда стран и неофициального праздника. Республика то и дело оглядывался на них, вспоминая, как в детстве очень любил бегать по освещённым гирляндами улицам, поэтому с нетерпением ждал таких праздников как Рождество чтобы потом вместе с отцом гулять по ночному городу. И в такие моменты ему совсем не хотелось спать, а вот Рейху на следующее утро приходилось весьма трудно на работе. Нежно улыбнувшись от подобных воспоминаний он поворачивает голову в сторону моста, простилавшего вдоль небольшого парка. Слабый ветерок сдувал пушистые снежинки с ветвей деревьев и крыш многоэтажных зданий, кружа их в воздухе в порывистом вальсе, а после нежно опуская на землю и волосы России, где они быстро таяли, превращаясь в капельки воды. Неторопливо подойдя к узорчатому парапету моста и облокотившись на него, он стал наблюдать за суетливыми прохожими, которые бежали каждый по своим делам. Вот мужчина в сером пальто и с дипломатом в руках скользит по дороге, пытаясь не опоздать на троллейбус, а вот беззаботная пара видимо идущая домой. Росс не сразу замечает как на встречу к нему идёт темная фигура. — Не замёрз? — слышится знакомый голос, а после к нему на плечо ложится тёплая ладонь, — Давно стоишь? Подняв глаза и встретившись взглядом со знакомыми глазами цветом сапфира, у него вновь вспыхивает лёгкий румянец, но благо из-за шарфа этого не видно. Не дожидаясь ответа, Рейх быстро расстёгивает пуговицы на своём пальто, а после прижимает к себе русского и укутывает его. — Холодный как рыба. Давно не болел у меня? — строго спрашивает Третий крепче прижимая того к себе. — Я нормально, — тихо отвечает Россия, пытаясь высунуть голову из-под отцовского пальто, но безрезультатно. — Нормально он, — передразнивая, отвечает немец и наконец-то ослабляет хватку. Вновь посмотрев на отца и слабо улыбнувшись, республика резко отводит взгляд в сторону, заставляя того слегка забеспокоиться. — Всё хорошо? — Третий весьма обеспокоен. Он внутренне чувствовал, что Россию что-то беспокоит. Хм, возможно в этом виноват он сам из-за вчерашнего. Вчера он был очень расслаблен, окрылён странными мыслями, а алкоголь в крови лишь подливал масло в огонь, — Тебя что-то беспокоит?— наконец-то начинает он, стараясь подбирать правильные слова. Если он испортит отношения со своим сыном, то просто не простит себе этого никогда, — Ты вчера хотел меня о чем-то спросить... Это тебя беспокоит? Не бойся , спрашивай меня. Услышав это, Росс слабо вздрагивает и поднимает свой взгляд на Третьего. Время будто остановилось для него. Сердце обеспокоенной птицей начинает взволновано метаться по грудной клетке, бешено гоняя кровь по венам, от чего его щеки вновь краснеют. Заметив это, немец лишь нежно улыбается, прикасаясь пальцами к виску парня. — Думаю, что это не особо важно. Так, ничего особенного, — говорит Россия, собрав свои мысли в кучу, однако слова всё равно заплетаются и звучат не особо убедительно. — Да ладно тебе, — всё так же улыбаясь, отвечает Третий, — Доверься мне. Ты же хотел со мной чем-то поделиться. Помни, я один из немногих кому ты можешь довериться. Я всегда поддержу тебя. Не предам, не отвернусь. Сделав глубокий вдох, республика всё же сдаётся. Опустив голову, он начинает нервно колупать рукав своего пальто, параллельно подбирая нужные слова. — Ты как-то говорил, что когда-нибудь у меня будет своя жизнь и тому подобное, но... — славянин делает небольшую паузу, — Мне бы хотелось быть рядом с тобой. Хотелось бы также быть одним целым, — От этих слов лицо Рейха на некоторое время становится более серьёзным из-за чего Росс начинает волноваться сильнее. — Ну, — голос немца спокойный, однако это первое «ну» сильно режет по республике. За эти доли секунд он уже успел напредствалять себе много сценариев их дальнего разговора, — Ты пока юный, вот и мысли у тебя такие. А потом как удачный момент будет не успею оглянуться, а ты уже покинешь меня. Внутри России всё сжимается от одной лишь мысли... Покинуть? — Пап, — боясь посмотреть на родителя, Россия слабо прижимается лицом к крепкой груди, слыша, что сердце у Рейха тоже быстро бьётся, — Я очень люблю тебя, — он выдыхает. Горячие слёзы начинают подступать к глазам, но он сдерживается, понимая, что привлечёт много внимания. И прежде чем Рейх ответит « я тебя тоже» он продолжает, — Но... В последнее время я ощущаю себя странно. Чувствую к тебе новые, приятные чувства. Почему? — несколько слезинок всё же стекают по его щеке, но они быстро впитываются в ткань кителя, — Наверное, это немного не правильно. Опустив руку на белокурую голову России, Рейх стал нежно поглаживать его, пытаясь успокоить. Когда русский рядом, его сердце и вправду начинает биться быстрее, но он упорно игнорировал это, заталкивал странное чувство глубоко вовнутрь или просто спирал на сильную отцовскую любовь. Нет, он очень любил Россию как своего ребёнка и искренне заботился о нём, но в последнее время в нём что-то щёлкнуло. Его сердце, спустя долгие десятилетия, вдруг решило пробудить внутри себя любовь и наконец-то влюбить Рейха, но только вот любовным интересом для него выступил его собственный сын. Какая ирония. Неужели Россия тоже что-то чувствует к нему? Пропуская белые пряди волос через свои пальцы, Рейх блаженно улыбается и закрывает глаза. Плевать на прохожих, плевать на холодный ветер, плевать на то, что сейчас может произойти конец света. Мысль о том, что его маленький Росси любит его гораздо больше чем просто отца вдыхает в него небольшую надежду. — Пошли в машину, — произносит Третий, опуская руки на плечи парня и чуть отодвигая его, — Пошли, там поговорим. Неуверенно посмотрев на своего родителя, Россия все же делает шаг и направляется в строну автомобиля. У Рейха вдруг возникает идея проверить свою догадку и заодно, если это правда, подтолкнуть Россию. — Я сейчас, — говорит немец, подходя к Россу, который стоял возле машины, — Садись пока, а мне нужно забрать кое-что... ... Прошло минут десять с тех пор как Рейх скрылся за углом Рейхстага. Нервно скребя ногтем по пальцам, республика не отводил глаз от окна, дожидаясь возвращения отца. — « Что он теперь обо мне подумает?» — думал он, мысленно коря себя, — « Может он неправильно понял? Точнее понял по другому, не так как я имел ввиду? Нет... Какой же я дурак. Это неправильно. Что он думает обо мне?» Погрузившись в себя, Россия не сразу замечает возвращение Рейха, который в свою очередь внимательно осматривался по сторонам и что-то прятал под пальто. Он напоминал лиса, который хитро изучал обстановку, чтобы потом безопасно притащить добычу к своему логову. Открыв заднюю дверь и усевшись на сиденье рядом с русским он вновь замечает взволнованное состояние русского. — Россия, — тихо шепчет он, не сводя глаз с голубых очей, — Доверься себе. Не думай о том что правильно, а что нет. Просто слушай себя. С этими словами Рейх начинает медленно расстёгивать пуговицы на своём пальто внимательно наблюдая за реакцией славянина. Закончив, он достаёт то, что так тщательно прятал от холода и посторонних глаз, то, что поможет ему и России понять чувства друг друга. В руке у него оказывается нежная чайная роза красного цвета. Нежная, как его чувства, красная, как его сердце и страсть. — Знаешь что означает красная роза? — хищно, но и в тоже время нежно улыбнувшись, спрашивает он, на что Россия лишь кивает, — Так как ты поступишь? Похожи ли те чувства, которые ты испытываешь ко мне на эту розу? Посмотрев сначала на отца, а потом на цветок, Росс начинает медленно отодвигаться назад, отводя взгляд в сторону чем больно ранит Третьего, заставляя того слабо вздрогнуть. Ухмыльнувшись, мужчина уже собирается оставить всё и сделать вид, что ничего не было, забыть и продолжать жить дальше, но теплая ладонь на его руке вновь возвращается его в реальность. Россия бережно берёт розу в свои руки и с интересом осматривает её, а после смотрит на отца. — И что теперь будет? — интересуется он, не представляя как теперь будут складываться взаимоотношения между ними. Немного подумав, Рейх чуть наклоняет голову к лицу Росса и останавливается всего в нескольких сантиметрах от его лица. Положив ладонь на его щеку, он начинает внимательно осматривать его, уделяя особое внимание пухлым губкам персикового цвета. — Умеешь целоваться? По взрослому? Россия лишь отрицательно качает головой, боясь произнести хоть слово. Сердце вот-вот выскочит из груди от волнения. Безумно страшно, но и в тоже время очень интересно. — Хочешь попробовать? — всё также шепчет немец, томно выдыхая. — Да, — тихо отвечает республика, боясь даже громко дышать. Боясь, что всё это сон и что скоро он проснётся в своей привычной жизни. — Закрой глазки. Послушавшись, Россия медленно закрывает глаза, ощущая лишь прерывистое дыхание возле своего лица. Эти несколько секунд ожидания казались вечностью. Он чувствовал, как сидение под ним стало продавливаться сильнее, а тепло чужого тела стало ощущаться всего в нескольких миллиметров. Отец явно изучает его. Одна, две секунды. И вот он чувствует на своих губах мягкие, чуть обветренные губы, которые сначала просто прикоснулись к его, а потом стали нежно сминать. Он помнил губы отца на своих щеках и висках, и эти поцелуи были приятны, но вот когда эти губы прикасались к его... Это было неописуемое чувство. Это было в тысячу раз чувствительнее. Благо окна в автомобиле были затемнены.