Скажи, кто Я такой?

Лёгкий ветер приятно обдувал белые волосы, поднимая их вверх, а после аккуратно опуская на хрупкие плечи парня. Тёплое солнце нежно ласкало его личико и слегка курносый носик своими яркими лучами, параллельно касаясь и его светлой макушки, от чего его волосы буквально переливались золотистым и серебряным цветом. Прищурив свои голубые глаза, парнишка, весело улыбаясь, устремляет свой взор вдаль, прикрывая своё лицо ладонями и пряча его от ослепительных лучей солнца. По его покрасневшим щекам стекает несколько слезинок, которое тут же испаряются на его коже, не успев скатиться вниз. Очень ярко. Медленно ступая по колосистому полю, что золотом горело под светом жёлтого солнца, Россия аккуратно проводит одной рукой по созревшему урожаю ржи, параллельно продолжая прикрывать свои глаза от света второй рукой. Такое тепло внутри. Всё здесь кажется таким родным и знакомым. Так хотелось улечься на этом поле, сорвать один колосок и засунуть себе в рот, а на голову одеть венок, сплетённый из золотистого овса. Но стоит ему услышать громкий взрыв за своей спиной, как Росс тут же падает на землю, накрыв свою голову своими руками. Снова взрыв и на этот раз почти рядом с ним. Внутри всё сжимается от страха. Он чувствует боль, но это ощущение не принадлежит ему. Он чувствует чужую боль. Подняв глаза вверх и устремив их на голубое небо, которое постепенно стало приобретать розовые и алые оттенки, он замечает чёрных птиц, которые, одна за другой, стали превращаться в самолёты. Он смутно видел их очертания, но их гул... Этот гул просто разрывал его барабанные перепонки. Постепенно окружающая обстановка начинает меняться вокруг него. Не успел он моргнуть, как золотое поле резко засыхает, а после покрывается большим слоем белого снега. Всё в округе становится заснеженным. Холодно. По его спине пробегает табун мурашек, а кожа покрывается гусиной кожей. Из его рта вырывается плотный пар, который тут же оседает инеем на длинных ресницах и белой чёлке, превращая её в застывшие сосульки. С голубых глаз вновь стекают мокрые дорожки слёз, но только на этот раз от холода. Снег хрустит под его стопами, а ноги погружаются в огромные сугробы почти по колено, от чего белые хлопья попадают прямо в его ботинки, обжигая кожу холодом. Шаг, шаг, шаг. Он не знал о том, куда идти, но что-то внутри вело его в определённом направлении. Заснеженная поляна резко сменяется густым хвойным лесом, а также небольшой деревушки, что располагалась почти рядом с тем самым лесом. До ушей России вновь доносится непонятный гул, но на этот раз явно не рёв двигателей самолётов, а... Звук приближающихся автомобилей. Точно! Обернувшись в сторону деревни, Росс уже хотел сделать шаг вперёд, но кто-то резко хватает его за руку, а после закрывает его глаза ладонью. Секунда, две, и он слышит громкий хлопок от выстрелов. Русский вздрагивает, но этот кто-то нежно обнимает его со спины, прижимая к своему телу. Ещё выстрел. Слышит, как захлопывается автомобильная дверь, а после раздаётся звук заведённых двигателей. — Пошли домой, — шепчет ему родной голос. На лице республики тут же появляется радостная улыбка. Обхватив пальцами чужую ладонь на своём лице, он тут же убирает её, но не отпускает, а после оборачивается, встречаясь взглядом с тёмно-синими глазами, что с нежностью смотрели на него. — Папа, — произносит Россия, не сводя с него своих глаз, боясь потерять и вновь оказаться одному в этом странном месте. — Не бойся, — всё так же завораживающе шепчет он, — Пошли со мной домой. Я никогда не оставлю тебя, — он аккуратно берёт славянина за руку, а после ведёт вперёд, где виднелся лишь белый свет... .... Открыв глаза, Россия ещё несколько минут просто лежал на кровати и приходил в себя. Странно, но его личный ночной кошмар впервые изменился за столько лет и действия в нём стали происходить чуть иначе, чем до этого. Не было темноты перед глазами и он смог увидеть полноценную картину в своём сне. Но его это не сильно волновало. Русского больше смущал факт того, что в этом сне появился его отец, который вёл его за собой куда-то. Домой? Но ведь он всегда жил здесь, рядом с ним. Может это всё из-за того, что он спал рядом с ним вчера вечером. Переведя взгляд на вторую половину кровати и никого не обнаружив, он слабо выдыхает и вновь начинает пялиться в стену. Погодите! Во сне была ещё одна деталь, на которую он не сразу обратил внимание. На том золотистом поле, где он и оказался, славянин заметил лежавшее на земле красное знамя. Казалось бы, что ничего необычного, ведь у его отца тоже красный флаг, но то знамя было полностью красным в отличие от их, которое имело ещё белый круг с чёрной свастикой. Всё так странно. Почему его постоянно беспокоят эти кошмары? В груди неприятно жжёт. Видимо сильно переволновался. Резко поднявшись с кровати, Россия вновь чувствует сильную боль внутри своей грудной клетки, которая заставляет его согнуться и упасть на пол. Он хочет сделать глубокий вдох, но лёгкие будто спирает. Прижав ладонь к своему рту, русский тут же начинает кашлять, обильно смачивая свою кисть алой кровью вперемешку со слюнями. Быстро осмотрев свою комнату, он бросает взволнованный взгляд на свой плащ, что висел на крючке возле двери. Там лежало лекарство, но тело не слушалось его из-за пульсирующей боли и недостатка кислорода в мозгу, от чего его взгляд начал постепенно мутнеть. Снова приступ. Давно его не было и он даже подзабыл о том, какого это сгибаться от пронзающей боли в груди. Россия нервно блуждает рукой по холодному полу, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло ему помочь сейчас. Он пытался кричать, но выходили лишь булькающие хрипы. Нащупав небольшую гантельку, лежавшую под его кровать, славянин тут же начинает стучать ей об деревянную поверхность пола, параллельно надеясь на то, что отец дома и услышит глухие стуки, доносящиеся из комнаты его сына. Глупая смерть помереть вот таким вот образом. «Встал с кровати и тут же умер», — мысленно говорит Россия, продолжая посылать звуковые сигналы. Республика пытается сосредоточить свой затуманенный взгляд хоть на чем-нибудь, лишь бы его глаза не закрылись и он окончательно не отрубился. Голова побаливает в области висков. Попытавшись сделать ещё один вздох, парень тут же получает новый приступ из кровавого кашля. Он чувствует, как постепенно задыхается и это очень страшно. Рука начинает нервно дёргаться, потом вторая, а вскоре и ноги. Его тело начинает биться в предсмертной агонии. Мозг чувствует, что организм находится в смертельной опасности и пытается хоть как-то помочь, но делает только хуже, посылая сигналы в лёгкие, которые безумно болели и просто не могли вобрать в себя спасительный кислород. Сердце бешено бьётся и тем самым лишь сильнее расходует жизненно необходимый газ. Его глаза постепенно закрываются, а рука медленно сползает с холодного металла. Его не услышали. Однако... Услышав щелчок дверной ручки, славянин резко распахивает свои голубые глаза, в которых тут же затеплилась надежда. Слышит шаги. — Россия? — спрашивает Рейх, входя в комнату сына и розыскивая его взглядом,— Россия?!— уже взволнованно выкрикивает он, обнаружив своего сына лежачим на полу возле кровати. Подбежав к нему, немец с ужасом обнаруживает своего мальчика в полуживом состоянии с кровью вокруг рта. Прикусив зубами костяшку правой руки, чтобы сдерживать себя в здравом рассудке, а так же подступившие к глазам слезы, он начинает бегло осматривать комнату, ищя лекарства. Нет времени бежать вниз до лаборатории и вкалывать инъекции с помощью шприцов. Они могут не успеть. Для начала нужно дать простое лекарство, чтобы хоть как-то снять сдавливающую боль. Где? Где он хранит своё лекарство? Почему так безалаберно относится к своему здоровью? Он много раз говорил ему о том, чтобы русский хранил свои лекарства на видном месте, чтобы он смог вовремя принять их при случае очередного приступа. Тут его взгляд привлекает висящий на крючке плащ, в котором Россия ходил вчера. Подбежав к нему и резко сорвав его с крючка, Третий начинает судорожно обыскивать карманы, ищя нужную капсулу. В одном кармане нет, во втором тоже. — Сука! — уже не сдерживая себя, рычит нацист, продолжая обыскивать несчастный предмет верхней одежды. В сердце будто вонзили острым кинжалом и сейчас его крутят в разные стороны, проделывая с мышечном органе огромное отверстие. Руки трясутся от страха потерять своего единственного сына, которого он так хотел и которого получил таким тяжёлым способом. Нащупав заветную ампулу, Рейх тут же вновь бросается к своему мальчику, отшвырнув тёмный плащ в сторону. Отломив вытянутую часть небольшого сосуда, он тут же преподносит его к губам русского, который от недостатка кислорода уже находился в параллельном мире и никак не не реагировал на голос своего отца. Тогда Третьему ничего не остаётся, кроме как самому вливать заветное содержимое ампулы в рот России, а после делать ему искусственное дыхание, чтобы вернуть того в реальность. Заметив, что глаза славянина бегают под закрытыми веками, он тут же хватает его на руки и быстро выбегает из комнаты, направляясь вниз по лестнице прямиком до своей лаборатории.

***

Положив руки на письменный стол и слегка облокотившись на него, Рейх бросает хмурной взгляд на одну из настенных карт внизу которой была надпись «Deutsch-Russische Nationalsozialistische Republik». Карта бывшей республики СССР. Карта, на которой была изображена территория его сына. Обернувшись назад и посмотрев на мирно спящего Россию ещё раз, он вновь устремляет свои тёмно-синие глаза на карту, а после со злобой вонзает нож прямо на то место, где находилась Сибирь на карте. — Где ты скрываешься, сука? — шипит он, нахмурив свои брови. Сегодня он чуть не лишился своего сына. Нужно срочно что-то предпринимать. И сейчас он, как никогда раньше, должен найти Союза и его отпрысков. Они ему нужны. Они нужны для России. Третий давно размышлял о том, чтобы наконец-то провести трудную операцию на лёгких, но... Ему нужно найти подходящего донора. Прикрыв глаза, он вспоминает его последний разговор с Японской Империей, который очень сильно заставил его призадуматься....

Воспоминание

... Рейх не очень любил путешествовать на пароходах. Если быть ещё точнее, то он просто ненавидел плыть на них куда-то далеко. Просто поплавать несколько часов, отдохнуть, расслабиться и насладиться видом на море, то это с его стороны приветствовалось. Море очень привлекало его, а пароходы-отели засели в его сердце своей необычной обстановкой и внешним видом. Помнится, что он даже несколько раз брал с собой Россию и именно тогда он окончательно убедился в том, что его мальчик страдает морской болезнью. Забавно, если учесть тот нелюбимый факт для Рейха о том, что Росс является внуком одной из бывших морских держав, у которой флот стоял чуть ли не на первом месте. — Очень рада, что ты наконец-то решил навестить свою старую знакомую, — чуть язвительным голосом говорит Японская Империя, а после делает глубокий поклон в знак приветствия. Слегка улыбнувшись и положив ладонь себе на грудь, Рейх тоже кланяется ей в ответ. Да, что-то он действительно перестал навещать её, постепенно сводя с ней своё общение на нет. Даже со своим хорошим другом Италией он давненько не выбирался куда-нибудь за город подальше от цивилизации, не напивался в усмерть и не разговаривал о жизни за очередной кружкой пива. Хех, помнится, как по молодости они могли до самого утра отрываться в бильярдной, где обсуждали очередные политические темы или кто кого и когда трахнул в своей жизни. Можно было бы свалить всё это на то, что Рейх наконец-то остепенился и стал больше думать о своей семье, о своём России, но нет. Он и Фашистская Италия просто поссорились в своё время. Италия был одним из немногих близких людей, кто знал о том, что нацист усыновил русского мальчика, и он был одним из немногих кто был очень против этого. Он не одобрил подобного поступка со стороны своего друга и постоянно твердил ему о том, что немец наиграется с русским и тот, в конечном итоге, просто наскучит ему, а тут... А тут можно использовать его по полной, захватить территории и разделить их между ними тремя. Это очень разозлило Рейха и он просто накричал на фашиста, сказав, что тот просто ничего не понимает и совершенно его не знает. Со временем они всё же вновь стали общаться, правда теперь не так тепло как раньше. — Ты сделала то, что я просил? — сразу же спрашивает он, устремляя свои глаза прямо на японку. Её чёрные волосы сейчас были собраны в простой пучок без каких либо украшений в нём, от чего всё внимание тут же приковывалось на белое лицо японки. Её тёмные глаза тут же зловеще устремляются на немца, а уголки её губ слегка приподнимаются. По одному её выражению лица можно понять, что его просьбу она выполнила и выполнила с огромным удовольствием. Её кожа была абсолютно чистой и не измазанной кучей косметики, поэтому Третий мог с лёгкостью рассмотреть её естественную красоту, которая, кстати, была очень привлекательной. Тёмное кимоно с яркими узорами в виде розовых цветов сакуры и золотых лотосов отлично подчёркивали изящность тела, красоту бледной кожи, а также прекрасные глаза. Япония отлично игралась со своими нарядами и подбирала только те, которые отлично подчеркнут её достоинства и скроют недостатки. Золотой широкий пояс делал акцент на фигуре, а небольшие складочки в районе груди визуально увеличивали её женские формы, имеющие аккуратные размеры. С виду хрупкая девушка, настоящая принцесса, которая должна находиться во дворце и прятаться от внешнего мира, дабы никто не посмел посягнуть на неё. Но внешность весьма обманчива и многие страны в этом убедились. Настоящая гадюка в человеческом обличии. Такая же гибкая, проворная, изворотливая и смертельно опасная. Как-то Рейху довелось повидать то, с какой лёгкостью этот нежный цветочек разрубал пополам вражеских солдат своими мечами, а на лице у неё не было ни капли жалости. Она была спокойна, словно мраморная статуэтка. — Да, — отвечает она, указывая рукой в сторону своего дворца, — Но сперва нужно отдохнуть. Ты наверное устал после долгой дороги? Я налью тебе расслабляющий чай. — Хорошо, — соглашается Третий, понимая, что отказываться невежливо. Да и в животе тянуло от лёгкого голода, поэтому чашечка чая очень не помешала бы, — Ты сделала маникюр? — учтиво подмечает он, заметив на тоненьких пальцах Японской Империи чёрные ногти. — Да, — пожав плечами, отвечает она, — Захотелось чего-то нового, а мой коибито как раз умеет заниматься ногтями. Такой милашка. — Как у тебя дела с Кореей? — Я потихоньку даю ему независимость от меня. Как бы мне не хотелось того, что бы мой любимый был рядом со мной, я понимаю, что нельзя его постоянно держать возле себя. Зато он помогает мне управлять Азией. Он хорошо разбирается в экономике и внешней политике, поэтому половину своих дел я передала ему. А вечерами, когда мы остаёмся вдвоём, он играет для меня на сямисэне или же помогает мне вышивать на шёлковом полотне и при этом разговаривает о разном. Даёт независимость? Рейх слегка меняется в лице и отводит взгляд в сторону, краем глаза наблюдая за тем, как его люди и люди Японии разгружают пароход и при этом о чем-то беседует. Да, приехали не просто гости, а само соседнее государство и элита, которой удостоилось сопровождать свою страну. Почему его так задели эти слова? Да, он понимает, что рано или поздно ему тоже придётся оторвать Россию от себя, когда он станет самостоятельной страной. И не смотря на тот факт, что русский сам не хочет от него уходить, внутри нациста пробуждалась настоящая грусть лишь от одной мысли о том, что его малыш переменится в своём решении и уйдёт от него. Ещё страшнее ему было от того, что Росс может его возненавидеть и полностью сепаратируется от него. А он не сможет этому помешать. Не сможет пойти против своего любимого мальчика. Не сможет принести войну на его территории. И как Японии так удаётся хорошо ладить с Кореей, который попал к ней отнюдь не на добровольной основе. Любовь действительно творит чудеса. Да и эта парочка идеально подходят друг другу. Твёрдая, изворотливая, привыкшая добиваться своих целей японка и мягкий, уравновешенный, принимающий людей такими, какие они есть кореец. Действительно как Инь и Ян. Две противоположности, дополняющие друг друга. Рейху даже довелось увидеть воочию возлюбленного своей подруги. Что ж, он действительно был довольно симпатичным на лицо и привлекательным внешне. Его длинные белые волосы лёгкими волнами лежали на утончённых плечах и ровной спине, пока сам Империя сосредоточенно удерживал в равновесии цветок лотоса на острие длинного меча. Серебристые локоны идеально подчёркивали мраморную кожу на лице с лёгким розовым румянцем на чуть впалых щеках. Кончики его персиковых губ были слегка приподняты, изображая собой что-то на подобии улыбки, пока сам он стоял в одной и той же позе уже пол часа. Умело нанесённые тени на веках и аккуратно выведенные стрелки идеально подчёркивали его светло-карие глаза, делая их ещё более выразительнее и визуально шире. Хм, Третий даже начал понимать свою подругу. Не зря её взор упал на него. — Он в единении со своим духовным началом, — улыбаясь, отвечает Японская Империя, заметив на лице своего друга немой вопрос... — А как у тебя обстоят дела с Россией? — Как и всегда. Сейчас он стал таким взрослым. Даже не верится, что прошло столько лет с того момента, когда я нашёл его. Моё отцовское сердце очень беспокоится о нём. — Я имею ввиду про романтические чувства между вами, — в лоб говорит Японская Империя, чем вгоняет нациста в лёгкий ступор. Заметив напряжение на лице Рейха, она начинает тихо посмеиваться, прикрывая рот широким рукавом. Откуда? Нет, она конечно один раз как-то узнала про записку России в карманах его брюк и это заставило его слегка поднапрячься, но он придавал этому особого значения до сегодняшнего дня. Как она узнала? Они же скрывают свои неправильные чувства друг к другу от остальных. — Можешь обмануть кого-то угодно, но только не меня. Я ведь вижу, как меняется твоё выражение лица, как краснеют твои щёки, стоит тебе лишь подумать о нём. Я в этом деле очень проницательна, — Япония жестом указывая на каменную тропинку, приглашая немца пройти за ней, — Пойдёмте до моего дворца, Рейх сан, а то мы уже достаточно долго стоим тут. Сильно много лишних ушей привлекаем к нашему разговору... ... Рейх искренне восхищался тому, как Япония умело использовала ресурсы, тратя и используя их очень разумно. Кто бы мог подумать, что возле заброшенных построек, которые уже давно забрала в свои владения сама природа, вырастив на них самые разнообразные растения, может располагаться вход в подземные катакомбы, которые ведут прямиком в лабораторию. Попасть в неё в качестве испытуемого означало лишь то, что ты купил билет в один конец. Спускаясь вниз по спиральной лестнице, Третий, то и дело, осматривался по сторонам, осматривая внутреннюю обстановку. Казалось бы, что ничего необычного в каменных коридорах нет, но были они построены весьма искусно и за очень короткие сроки. Так же на стенах можно было заметить цветные фрески, на которых были изображены различные существа из японской мифологии, некоторые исторические моменты, а так же весьма очень кровавые сцены. В самом конце коррида на песочной стене была изображена сама Япония. Её лицо было белым, словно самый первый снег, черные волосы развивались по воздуху словно щупальца ночного монстра, красные стрелки вокруг чёрных глаз придавали им более демонический вид, а так же по её лицу, от самых уголков глаз, проходили алые полосы, изображая солнечные лучи как на японском флаге. Таково её лицо. Такова её чёрная часть души. И изобразить свою тёмную сторону она решила именно в этом ужасном месте, которое отнимало последние надежды. Зная Империю, Третий понял, что это неспроста. Подойдя ближе к фреске, немец с изумлением понимает, что выполнена она из цветного мелкого камня. Невероятная красота. — И как всё прошло? — спрашивает он, напоминая подруге о своей давнишней просьбе. — Десять удачных экспериментов из двадцати, — отвечает она, а после отдаёт сигнал двум охранникам, которые тут же пропускают их. — Десять? — десять сильно мало. Он не может так рисковать, ведь на кону жизнь его сына. — Мы проводили на разных частях тела, — продолжает Японская Империя, дёргая дверь на себя. Секунда и глаза нациста ослепляет белый свет, который заставляет его тут же прикрыть лицо руками. Здесь было довольно светло и чисто. Даже не верится в то, что сейчас они находились под землёй. Больничные койки, стоявшие по кругу, шкафчики с различными препаратами в них, столы с отчётами и сидевшими за ними удивлёнными работниками. Всё это лишь первая комната. — Нам нужно дальше, Рейх сан, — говорит японка, указывая на большие железные двери, за которыми находился настоящий ад. — Что за дверьми? —интересуется немец, неуверенно поглядывая на людей в белых халатах. —Ответ на твой вопрос, —безумно улыбнувшись, японка отворяет двери, а после кивает головой. Выдохнув, Рейх делает несколько шагов вперёд, погружаясь в пучины второго ада на земле. Первый ад принадлежит ему... — Так каковы результаты? Шагая вперёд, Рейх, время от времени, поглядывал на заключённых, которые смотрели на них пустым взглядом. — Пересадка органов дала довольно позитивные результаты. Пересадка печени – три выживших из шести, но больше нескольких месяцев прожил только один. У других пошли осложнения, которые дали нам пищу для раздумий. Пересадка почки — два выживших из пяти. До сегодняшнего дня дожил один. Пересадка кожи на большом участке тела — выжили двое из шести, — монотонно зачитывала Япония, рукой указывая на небольшие камеры, за которыми сидели те или иные поворотные. Что ж, зато им довелось хотя бы пожить в цивильных условиях в отличии от других. Их камеры были довольно чистыми, светлыми и с довольно богатым интерьером, который включал в себя мягкие койки, столы, стулья, раковину, личные шкафчики и даже книги. Цивильные условия для тех, кому повезло выжить в ходе экспериментов. Рейх так же подметил то, что испытуемые, в большинстве своём, имели европейскую внешность. Пройдясь взглядом по каждому заключённому из предпоследней камеры, нацист замечает на их оголённых телах крупные участки кожи, которые отличались от их родной. Они выглядели словно лоскутное одеяло, сшитое их разных кусочков ткани. Значит пересадка кожи? — Пересадка сердца, — японка слабо выдыхает, прикрыв глаза, — Ноль выживших. А вот мы и подошли к твоей просьбе, — улыбнувшись, Японская Империя встаёт напротив последней камеры, за которой находилось три человека с глубокими шрамами на своих телах, что тянулись вдоль всей грудной клетки, — Манипуляции с лёгкими прошли успешно. — Успешно? — переспрашивает немец, поглядывая на уродливые шрамы. Он даже представить не мог, что что-то подобное будет на теле его мальчика. — Ну, у твоего сына будет всё более цивильно. Хорошие инструменты, достойные условия и хороший специалист, — подмигнув Рейху, отвечает Империя, — Но почему сам не стал проводить подобные опыты? — Времени особо нет. — А я уж подумала, что наш великий Рейх просто размяк. На подобное высказывание Третий лишь недовольно хмыкает. Размяк. Это она ещё не видела того, что он вытворял несколько месяцев назад. — Отлично, тогда я, в скором времени, смогу избавить своего малыша от его недуга. — А что насчёт крови? — этот вопрос слегка вводит немца в ступор. Причём здесь кровь? — Ему нужно будет переливание, а так же пересадка косного мозга для быстрого восстановления организма, — объясняет она, заметив на лице своего друга лёгкое непонимание. — Странный вопрос, Япония. Я пожертвую своей кровью. Я даже свои органы готов ему отдать. — Но... Он ведь не родной тебе. — И? — уже более раздражённо спрашивает немец, кинув на японку грозный взгляд. И что с того, что Россия ему не родной? Он настолько привык к нему, что даже начал подзабывать об этом факте. — У вас может быть разная кровь. Ему нужен донор, который будет являться ему родственником. — Так мне нужен Союз или его отпрыски? Чёрт, Япония... — Иначе может быть опасно.

Конец воспоминаний.

— « Я найду тебя, Союз. Тебя или твоих отпрысков. Найду и спущу всю кровь» — мысленно произносит он, продолжая сверлить карту взглядом, — « Ты где-то там, в Сибири. Я это чувствую. Я найду тебя. Обязательно найду. Твои жизненные соки нужны моему мальчику». Сделав глубокий вдох, он возвращается к спящему России и садится рядом с ним на край кровати. Нежно улыбнувшись, он начинает аккуратно оглаживать его личико своей ладонью, внимательно изучая столь родные для него черты лица. Прислушивается, затаив дыхание. Улавливает спокойное дыхание и ритмичное сердцебиение. Его малыш в порядке. — Я обязательно вылечу тебя, мой сладкий, — шепчет он, наклоняясь ближе к его щеке, — Мой любимый малыш, — аккуратно целует, оставляя горячий след на нежной коже, — Я люблю тебя. Невольно он вспоминает об ещё одном разговоре с Японской Империей. Тогда она спросила его о том, чтобы он сделал с Россией, если бы они встретились при иных обстоятельствах. Например, если бы их встреча произошла сейчас. Стал бы он так же убиваться по нему? Смог бы полюбить? Или же в нём действительно проснулся инстинкт любящего папочки? Наблюдая за тем, как глаза его любимого мальчика взволнованно бегают под веками, наблюдая за тем, как его губки расплываются в лёгкой улыбке сквозь сон, Третий просто не смог сдержать слёз. Он не знал ответа на этот вопрос. Никогда не задумывался об этом и не хотел даже думать. Может быть и смог бы полюбить в иной ситуации,но Россия, наверное, не дожил бы до этого момента. Даже сейчас ему понадобился год, чтобы в его сердце пробудились романтические чувства к русскому. А если бы всё произошло иначе? Даже думать об этом больше не хочет. Россия его сын и точка.