Ах, юность!

У Му Фана были определённые таланты. Стоит сказать о том, что даже имея на редкость скверный характер (кажется, разом собралось всё худшее от Лю Цингэ и оригинального Шэнь Цзю, да только не в подонке каком-нибудь, а в маленьком детском тельце), он умудрялся завоёвывать всеобщую любовь. Может, дело было в пухленьком румяном личике или прелестных беспорядочных кудряшках, отдалённо напоминавших шевелюру Ло Бинхэ. Белого лотоса-Бинхэ. Это имело смысл. Черты главного героя всегда завоёвывают сердца, да? И всё же, когда мальчик, похожий на какой-нибудь обряженный в ученические тряпки мяч от того, сколько угощений он получил за один только день, вольготно развалился на подушке и пнул одного из адептов Байчжань, все вокруг только умилённо рассмеялись. Подушка, между прочим, была единственная, немного рваная и бессовестно вытащенная из домика шицзуня. Её обычно припасали для особых случаев в виде какого-нибудь очень важного гостя. Шэнь Цинцю знал — он на неё как-то наткнулся, когда шкаф Лю Цингэ развалился, являя миру старый запыленный хлам. Если говорить о шкафах, это была больная тема. По крайней мере, их поставка с Аньдин была ничтожно маленькой по сравнению с любой другой мебелью. В конце концов, кучка птенцов Байчжань всегда подражала шицзуню, хоть виду эти чертята старательно не подавали. А сам лорд Байчжань отродясь шкафом не пользовался. Видать, как получил в придаток с учительским домиком, так и не открывал ни разу. Об этом Шэнь Цинцю тоже мог говорить с полной уверенностью. Лю Цингэ, словно выходец из реального мира, старательно скидывал своё тряпьё на единственный целый стул без одной ножки, который подпирали (единственные) учебные трактаты в его скромном жилье. Можно сказать, шиди был очень неприхотлив, и оттого Шэнь Юаню всё сильнее хотелось увидеть комнату этого милого молодого Минъгэ. Впрочем. Чем комфортнее Му Фану становилось на Байчжань, тем больше Шан Хуа и Шэнь Юань нервничали. Братцы-кролики тихо обливались потом, пока ребёнок, разомлев, позволял этой кучке вояк тискать себя и громко восторженно умиляться. Когда кто-то пустил слезу, Шэнь Цинцю подумал, что явно недооценил недолюбленность этих детей. Противостоять им было невозможно. Шан Хуа грешным делом подумывал о том, как быстро он может схватить Му-шиди и выскочить в окно. В бою он не устоит. Но всегда можно пожертвовать братцем-Огурцом. Но Шан Хуа, всё-таки, немного побыл дипломатом, к тому же, по его скромному мнению, лучшим в двух царствах. Ладно, кроме него сразу в двух не работал вообще никто, но разве это так важно? Главное — качество! — Му Фан, — осторожно спросил он. — Ты не думаешь, что тебе пора домой? Му Фан тихо что-то пробурчал, пока его щёки безжалостно шипали, а белая толпа смертоносных убийц воззрилась на парня взглядами голодных волков. Ну нет так нет. AirplaneBro: У меня есть план! CucumberG0d: какй к черту план AirplaneBro: Потрясающий! :DDD CucumberG0d: ты мне не нравишься CucumberG0d: и в чем он сстит AirplaneBro: Не волнуйся, твоя задача простая! Просто сиди, а потом постарайся выжить! CucumberG0d: блять шт0 CucumberG0d: слыш ты гвнюк не игнрируй меня!!!11!11 Шан Хуа показал Шэнь Цинцю большой палец и торжественно кивнул. Не теряя ни секунды, прежде чем лицо братца приобрело выражение нескрываемой ярости, он вскочил, подхватил Му Фана и отскочил ему за спину. — Прошу прощения, ему уже пора! Детское время! Му Фан слабо забрыкался от удивления. Шэнь Цинцю глянул сначала на гнусного предателя, а затем и на адептов, повыхватывавших свои мечи — у кого-то обычные тренировочные, а у кого-то и настоящие именные. — Погодите, какого хрена?! Э, нет-нет-нет... Но Шан Хуа уже и след простыл. — Я придушу тебя, придурок!