Прохладный ветер колыхал бежевые занавески, играясь с тюлем, пропускавшим дневной свет в комнату. Тонкая женская рука дернулась, откидывая шуршащее белое одеяло. Пальцы, пригладив светлые волосы, ухватились за серую мужскую футболку, валявшуюся на полу. Хозяйка квартиры поднялась с кровати и, натянув майку на стройное тело, поежилась. Какой дурак оставляет балкон открытым на всю ночь? Деревянный пол был адски холодным, отчего по тонким ногам пробежались мурашки.
— Далеко пошла, Клава? — Сонный голос остановил блондинку, собиравшуюся покинуть помещение.
— И тебе доброго утра, — Высокова одернула футболку, — в дамскую комнату. Или тебя даже на минуту одного оставить нельзя?
— Да чего я там не видел, — Алишер не удосужился ответить на заданный вопрос и, зевнув, укутался в одеяло.
— Я была бы удивлена, если бы ты там открыл для себя что-то новое, — женщина четко выделила «ты», что не могло не резануть слух.
— Всегда ты с утра злая, а секс, между прочим, помогает снять напряжение, — Валеев открыл один глаз, покосившись на Клаву, которая фыркнула, шагнув к двери, — ты в меня влюбилась.
Блондинку словно ледяной водой окатило, она обернулась.
— Может быть, совсем чуть-чуть, — она показала наманикюренными пальчиками это самое чуть-чуть, наконец, выходя из спальни.
— Тогда я тоже, капельку.
Высокова, тупо улыбнувшись, покачала головой, шлепая босыми ногами по паркету. За поворотом ее встретила Катя, как назло загораживавшая проход в уборную. Кищук с видом напыщенной светской львицы стояла, опершись на дверной косяк. Пальцы левой руки теребили поясок бордового пеньюара, а в правой был зажат пузатый бокал, в котором бултыхалось розовое сухое.
— Доброе утро, — Клава приветливо кивнула сожительнице.
— Доброе, — блондинка отсалютовала сосудом, отпив ароматный напиток.
— Есть повод для ранней пьянки?
— Дай подумать, — Серебро нахмурилась, — очередной четверг?
— Достойно, — Высокова вновь неловко одернула футболку.
— Детка, да чего я там не видела, — Кищук снисходительно усмехнулась.
— У дилеров это семейное? — Женщина кивком головы попросила уточнить, — говорить такое.
— Судя по ночным стонам, Алишер действительно все видел, — Катерина легко улыбнулась.
— Блять, я думала, что мы тихо, — хозяйка квартиры виновато опустила голову.
— Сестренка, весь Питер слышал, как вы тихушничали, так что поздно. Да и мне пофиг, главное, чтобы этот придурок тебя не обижал. Иначе я ему башку оторву, — под конец блондинка заметно повысила голос, стреляя глазами в сторону спальни, где все еще мирно посапывал Моргенштерн.
— Сомневаюсь, — крикнул Алишер из комнаты.
— А ты хочешь проверить? — Вопрос женщины остался без ответа.
— Я правда счастлива, Кать, — прошептала Клава, проходя в уборную, когда Серебро освободила проход.
Как только дверь закрылась, Кищук будто стерла со своего лица дружелюбную улыбку, тяжело вздохнув. Бросив одинокое «хоть кто-то счастлив», она залпом допила вино, оставшееся в бокале, и налила еще из бутылки, стоявшей на барной стойке.
Клава, намарафетившись, выплыла из ванной, тут же замечая Алишера, сидевшего на кухне. Он был похож на гусеницу из-за того, что укутался в одеяло. Высокова не могла не улыбнуться, тем более что Моргенштерна никак нельзя было назвать безобидным.
— Успокой его, а то он ноет, что ты его разбудила в такую рань, — Катя недовольно кивнула в сторону стойки, где сидел бывший дилер, поудобнее устроившись на диванчике.
— Кое-кто сам проснулся, я не виновата, — блондинка наклонилась к сонному Алишеру, ухмыляясь.
— Да это все твоя работа, нахуй она нужна? Спали бы себе и спали, — пробурчал Валеев.
— Ага, а кто кормить тебя будет? — Спросила Высокова, включив чайник, — между прочим, я сама проснулась, а работа тут не при чем.
— Но ты же пойдешь в отделение? Пойдешь, а значит, вся проблема в этом, — не отступался Моргенштерн.
— Повторюсь, кто за квартиру платить будет? Да и холодильник сам себя не наполнит, — слегка раздраженно заметила Клава, насыпая горький растворимый кофе в кружку с ежами.
Ей вовсе не хотелось лишний раз акцентировать внимание на том, что она вообще-то содержала двоих человек, помимо себя любимой. Просто Алишер никак не мог угомониться, вот и получил. Блондинку особо и не напрягало то, что на хрупких плечах приходилось тащить еще два взрослых организма. Напротив, следователь всегда была готова помочь друзьям, находившимся в затруднительном положении, а отплатить за доброту они всегда успеют. Но это не являлось чем-то необходимым, ведь на то и нужны приятели, чтобы поддерживать друг друга безвозмездно.
— Решим что-нибудь, — фыркнул Моргенштерн, вызывая смех у вслушивавшейся в беседу Кищук.
— Если ты пойдешь на работу, то тебе тоже придется вставать рано, умник, — Серебро не переставала улыбаться, — а так ты можешь преспокойно спать.
— А вот Клава не может, — Валеев вздохнул, подперев щеку кулаком.
Хозяйка квартиры хихикнула, размешивая заваренную бадью в любимой кружке. Для полного утреннего счастья не хватало только клубничного йогурта. За ним девушка и полезла, в предвкушении открыв дверцу холодильника. Счастье ее тут же улетучилось, стоило ей заметить пропажу любимого молочного продукта.
— А я о чем говорила? Опять сожрал мой йогурт, — блондинка указала ложкой в сторону насупившегося парня.
— Почему сразу я? А вдруг это Катя? Чуть что, так я первый пидорас на районе, что это за дискриминация?
— Это не новость, родной, — Серебро прыснула, — ты вот обчистил холодильник, а наша кормилица опять голодать будет, — женщина с тоской посмотрела на то, как ее подруга распаковывает батончик с яблоком.
— Да мне не жалко, успокойтесь, — блондинка невзначай протянула сладость Алишеру, который по-детски открыл рот, будто выпрашивая у мамы конфету, — еще куплю.
— Вас хоть на работе кормят? — Заботливо спросила Катя.
— По дороге забегу в магазин, — Высокова отмахнулась, отхлебнув кофе.
Моргенштерн, прожевав, виновато вздохнул, а затем схватил телефон, принявшись писать Даше, надеясь на спасение. Клава же ничего себе не купит, долбаебу понятно. После миллиарда извинений парень упросил Шиханову захватить что-нибудь из дома для следователя.
— Ой, который час уже! Пойду я собираться, — блондинка торопливо поставила кружку с недопитым кофе перед Валеевым, который тут же жадно отпил бодрящий напиток, а затем подошла к Кищук, — поспи хоть немного, ты выглядишь уставшей, — она с обеспокоенным видом пригладила шевелюру подруги, тут же убегая в ванную с твердым намерением накраситься.
— Правда так заметно что-ли? — Катя едва ли не шепотом спросила у клевавшего носом товарища.
— Да, — Алишер, на удивление, ответил коротко и без всяких колкостей, — она же заботливая мамочка, а по тебе все и так понятно. Клава волнуется за тебя. Я тоже вообще-то, — спешно добавил он, отворачиваясь.
— Я знаю, — женщина, устало вздохнув, поднялась с насиженного места, — пойду отдохну, — полупустой бокал звякнул, мягко приземлившись на гладкую стойку, — не скучай.
Не дожидаясь ответа, она направилась к своему лежбищу, которое уже успело стать родным. Хотя, что это даст? Она опять проваляется, так и не сомкнув глаз.
Вскоре послышался хлопок входной двери. Не успела Высокова выскочить из подъезда, как вдогонку ей пришло сообщение. Смысла гадать не было: улыбка украсила нежное лицо следователя. Палец нажал на иконку мессенджера, в чате с Моргенштерном уже красовалась новая фотография. Алишер с самой что ни на есть грустной мордой смотрел в объектив, приподняв кружку с недопитым Клавой кофе. А под снимком невинное «возвращайся к нам скорее». Блондинка мгновенно загорелась желанием послать все к черту и подняться в квартиру, чтобы хоть еще минутку поваляться под теплым одеялом, но она тут же отказалась от этой затеи, потому что часы на дисплее телефона настойчиво намекали на то, что если девушка не поторопится — рискнет здоровьем и опоздает на работу. Обреченно вздохнув, Высокова четкой походкой направилась к родному отделению, изредка ухмыляясь. Тупая улыбка все никак не хотела уходить восвояси.
В здании, где работали полицейские, уже вовсю кипела работа: шуршали бумаги, пальцы сотрудников без устали стучали по клавишам ноутбуков, а в воздухе витал аромат кофе, который заботливо разносил Даня Бурцев. На месте не было только, пожалуй, Эльдара, однако пропажа мгновенно нашлась: оперативник гордо показался в дверях архива. Величественная картина тут же стала до ужаса смешной, когда Джарахов споткнулся о порог. Высокова, не сдержавшись, прыснула.
— Какая собака посмела сейчас заржать? — Рявкнул Эльдар.
Протянув неловкое «упс», Клава повесила форменный пиджак на стул, а затем быстренько уселась за стол, дабы не привлекать к себе внимание парня, который был явно не в самом лучшем расположении духа.
— Чего он такой злой? — Блондинка наклонилась к сосредоточенной Даше.
— Терновой его в архив на сегодня отправил за постоянную беготню в курилку, — Шиханова пожала плечами.
— Бедолага, — Высокова с нескрываемым сочувствием осмотрела Джарахова, чихнувшего из-за пыли.
Уж она-то знала, как сильно ее товарищ ненавидел работу в захламленной комнатушке. Сама девушка, конечно, никогда не отбывала наказание в архиве, но могла представить, каково там. А вот Бурцеву только в радость. Ему, похоже, для больше счастья ничего не нужно было: бесконечные документы и пыль. Вот парень уже сияет от удовольствия, как Алишер при поедании запасов Высоковой. Хотя, Дане не хватало еще одной маленькой такой детальки. И эта самая деталь сидела в кабинете, на двери которого висела бордовая табличка, где витиеватыми золотыми буквами было выведено «Подполковник Терновой Олег Николаевич».
— Эй, — голос Шихановой заставил блондинку вынырнуть из незатейливых мыслей. Она повернулась к подруге, — это тебе.
С этими словами Даша вытащила из сумки небольшой серый ланчбокс. Прозрачная крышка запотела, а сам коробок был привлекательно теплым. Следователь сглотнула, учуяв запах запеченной курицы.
— Чего это ты вдруг? — Высокова недоверчиво зыркнула на коллегу.
— Ты сегодня без обеда, — она хитро прищурилась, поспешно продолжив, — там еще тушеные овощи.
— Боже, ты моя королева, — живот Клавы все-таки предательски заурчал, напоминая о скудном завтраке, — погоди, а как ты узнала?
— Мне сказал кое-кто, чье имя начинается на «А» и заканчивается на «лишер». Не знаешь таких? — Даша не смогла удержаться, обыденно подколов блондинку.
— Мне стоило догадаться, — Высокова стушевалась, пялясь на заботливо приготовленный обед, — спасибо.
— Не мне спасибо говори, а парню своему.
— Он не мой парень, — спустя недолгую паузу проронила Клава.
— Да что ты говоришь, моя хорошая, — пропела Даша, заполнив еще одну строчку в электронной таблице.
Блондинка оставила эту ироничную реплику без внимания, клацнув мышкой. Когда Валеев вообще успел? Он же сидел на кухне, как сонный и неповоротливый медведь. Решив долго не думать о таких незначительных вещах, Высокова в очередной раз взяла телефон. Повторив уже вызубренный алгоритм, девушка напечатала Моргенштерну короткое «спасибо», не забыв поставить милый смайлик в конце. С чувством выполненного долга Клава отложила смартфон, погрузившись в работу. Ведь если бывший дилер ответит, то беседа может затянуться не на один час, а обязанности сами себя не выполнят.
Дела и вправду заставили следователя забыть о переписках: девушка проработала без устали несколько часов. После полудня начинался обеденный перерыв, а организм как по команде решил напомнить о потребностях, настойчиво упрашивая блондинку употребить приготовленное Шихановой блюдо. Сжалившись над собой, Высокова все же поднялась из-за стола и, прихватив коробочку с едой, направилась на кухню. Ее сопровождал косой взгляд Даши. Клава поначалу не придала этому особого внимания, однако со временем это стало ее настораживать. Сначала Шиханова пялилась на девушку, когда та разогревала уже успевший остыть обед в микроволновке, потом когда заваривала чай, когда садилась, когда взяла в руки вилку…
— Что-то не так? — Не выдержав, спросила Высокова, положив столовый прибор на крышку ланчбокса.
— С чего ты взяла? — Даша ответила вопросом на вопрос, непонимающе оглядев коллегу.
Подруги и не заметили, как на кухню вошла Лиза, которая довольно улыбнулась, учуяв запах еды.
— У вас все хорошо? — Неред подозрительно оглядела коллег.
— Да, — уверенно проговорила Шиханова.
— Нет, — одновременно с ней отрезала Высокова.
— Так, ясно, — русоволосая закатила глаза, повернув стул спинкой к столу. Она села вовсе не элегантно, широко расставив ноги, — че замолчали? Рассказываем, что происходит.
— Я не знаю, почему Клава ко мне прицепилась, — Даша демонстративно наколола кусочек курицы на вилку.
— Может, потому что ты смотришь на меня странно? Как будто я трусы поверх юбки надела!
— Тебе наверняка показалось, — Шиханова хмыкнула, нахмурившись.
На кухне воцарилась неловкая тишина. Елизавета пристально разглядывала подруг, пытаясь учуять, что пошло не так. Клава недовольно сложила руки на груди — аппетит ветром сдуло. И только Даша самозабвенно поглощала обед, едва жуя.
— Слушай, если у тебя что-то произошло с Серафимом, ты только скажи, мы сразу в ебыч пропишем, — Неред разбавила напряженную обстановку, погрозив кулаком.
Шиханова замерла, с трудом проглотив тушеный перец. Высокова заботливо убрала прядь длинных волос Даши в сторону, рассматривая нахмуренное лицо. Помедлив, будто на что-то решаясь, Дора достала телефон из кармана брюк. Пару секунд спустя перед блондинкой предстал какой-то документ. Она сощурилась, вчитываясь в текст, написанный мелким шрифтом.
— Беременная что-ль? — Лиза картинно накрыла рот ладонью.
— Да ну тебя, — Даша отмахнулась.
— Ничего не пойму, — Клава покачала головой.
— Так что там? Я же ничего не вижу, — Неред нетерпеливо пыталась заглянуть в экран, — кокаин? — Она разглядела только одно слово, — и в чем прикол? Ты в первый раз такое видишь?
— В последнее время Серафим стал поздно приходить домой, — начала Шиханова. Высокова передала русоволосой телефон, — по началу я не обращала внимания, но это стало происходить регулярно. Не было ни дня, когда он не возвращался ближе к полуночи, а то и после. Я спросила у Клавы, есть ли возможность в баре, где он работает, брать дополнительные часы, потому что именно это он использовал в качестве оправдания. Ее мнение совпало с моим, потому что это все звучит как херня полная, — Даша на мгновение замолчала, оглядев подруг, — все бы ничего, но чуть больше недели назад я решила выяснить у Серафима, что происходит, потому что меня это заебало, сами понимаете. Закончились все мои выяснения тем, что я отправилась к нему на работу.
— И что ты узнала? — Теперь уже серьезно спросила Лиза.
— То, что он купил нам квартиру.
— Чего? — В один голос заверещали девушки.
— Понимаете, да? Я еду с Юрой и Серафимом в машине, сама не зная куда, а они меня привозят в нормальную такую хату, которая находится совсем недалеко отсюда, — Даша всплеснула руками.
— Ахуеть, — Неред вздохнула.
— Я, естественно, была в не меньшем шоке, чем вы сейчас. И главный вопрос, который у меня возник: откуда деньги на то, чтобы купить, я повторюсь, именно купить квартиру в центре чертового Санкт-Петербурга? Особенно учитывая то, что Серафим не так уж и давно вышел из тюрьмы, — Шиханова загнула палец, — работает барменом, — затем второй, — а я не получаю тут миллион в месяц, — и наконец, третий, — но я, похоже, нашла ответ.
— Ну, не томи! — Воскликнула Клава, не забыв проглотить еще один кусочек курицы.
— Вот он, — Даша указала куда-то в сторону русоволосой коллеги. Неред опустила взгляд на палец подруги, направленный четко на смартфон в прозрачном чехле, — да, Лиза, ты держишь его в руках.
— У него нет другой бабы, а это уже хорошо, — оптимистично заметила участковый.
— Погоди, а как все это связано? Серафим, квартира и результат экспертизы? — Высокова задумалась.
— Я насторожилась еще тогда, когда он начал мне объяснять покупку нового жилья тем, что в этом районе жить безопаснее. Знаете, отделение ближе и все такое. Серафим стал говорить, что боится за меня, потому что я поздно возвращаюсь домой.
— Какая романтика, — Лиза усмехнулась.
— Да это бредятина, а не романтика! Он прекрасно знает, что я могу постоять за себя! — Вспыхнула Даша, — конечно, это не единственная причина переезда, если судить по словам Серафима, но это не главное. Он уверил меня в том, что денег нам на все хватит, поэтому мы стали собирать вещи и потихоньку перевозить все в новую квартиру. Каково же было, блять, мое удивление, когда я, складывая его свитера, обнаружила среди них два пакетика. Один из них был с ужасно знакомыми таблетками, а второй наполнен белым порошком. Я и отнесла образец на экспертизу.
— Плохо это все, — подытожила Неред, отложив телефон на стол.
— Может, просто совпадение? — Клава все еще пыталась оправдать Сидорина.
— Ты сама-то в это веришь? — Даша грустно усмехнулась, — он почти всю жизнь был дилером, работал на самого крупного питерского наркобарона, а потом отсидел срок. Кто знает, с кем он там спутался.
— Что планируешь делать? — Спросила Высокова.
— Теперь, когда мы знаем, что Серафим, судя по всему, опять влез в какое-то дерьмо, надо узнать, что именно он делает, откуда у него наркотики, — стала рассуждать Шиханова.
— Он не употребляет? — Лиза опасливо покосилась на подругу.
— Я бы заметила, — Дора отмахнулась, — вы сможете аккуратно выяснить у Дани и Алишера что-нибудь? Будет полезна любая информация. Уж они-то точно должны знать о делах своего друга.
— Стоит расспросить еще и Юру, — добавила Клава.
— Он ничего не скажет, я уверена, — Неред цокнула языком, — он же не дурак, чтобы палить Серафима его же девушке, учитывая то, чем именно он занимается. Перфилов прекрасно знает, что ты не оставишь это дело. Если бы он считал, что тебе нужно все остановить — давно бы сообщил.
— Логично, — блондинка кивнула, — мы сделаем все, что сможем, — она опустила руку на плечо напряженной подруги.
— Не хочешь поговорить с самим Серафимом? — Лиза посмотрела на Шиханову, — рано или поздно правда вскроется.
— Я не хочу его допрашивать, пусть сам расскажет. Я должна знать, что у него происходит и почему он это скрывает.
— Может, все настолько плохо, что он не хочет тебя в это впутывать и думает, что разберется сам, — предположила следователь.
— Не может, а точно, — Даша покачала головой, — иначе мы бы не переехали. Есть ли вероятность, что он связался с дилерами через бар? — Она обратилась к Высоковой.
— Сомневаюсь, — подумав, ответила Клава, — но этот вариант исключать нельзя.
— Держи нас в курсе, — бойко сказала Лиза, — нам надо возвращаться к работе.
— Обязательно, — Шиханова кивнула, — и вы пишите, если что-то узнаете.
— Прости, что наехала на тебя, — Высокова состроила виноватую мордочку.
— Да брось, все хорошо, — Даша вымученно улыбнулась, закрыв коробку с недоеденным обедом. Девушки молча поднялись со стульев.
А Клава в мыслях уже голова была придушить Сидорина. Ну и какого, блин, лешего он опять заставлял Шиханову переживать?
***
Даше все больше казалось, что она стала параноиком. Как теперь можно было спокойно смотреть на Мукку и не подозревать его во всех смертных грехах? Сидорин уже стал в шутку спрашивать, почему Дора пялится на него так, слово он детей ел заживо. В любой другой ситуации Шиханову даже могла бы развеселить такая тупая фразочка, но сейчас ничего более натянутой улыбки выдать она не могла.
Девушка буквально во всем видела подвох. Даже если Серафим спускался в магазин и возвращался через пятнадцать минут, ей казалось, что он уже весь город подсадил на наркотики. Это физически невозможно сделать за такой короткий срок, а мозгу Шихановой было плевать с высокой колокольни.
Такие мысли жутко утомляли и отвлекали от повседневных дел. Казалось, Даша должна петь и плясать, обставляя любимыми безделушками новую квартиру, но радости не наблюдалось и в помине. Уж она знала, какими трудами было заработано это все. Такими, которые Дора осуждала, работая в полиции. Такими, которыми и сама недолго занималась, расследуя дело, изменившее всю ее жизнь. А кто теперь знает, чем обернется ее новая игра в Шерлока?
Шиханова с трудом дожидалась новых выходных. Новостей от Лизы и Клавы так и не поступило, а Серафим, будто издеваясь, продолжал приходить домой ближе к ночи. Работа у него, блять. Бармен недоделанный! И Даше было не стыдно за свою злость. Заслужил потому что. Это она по-доброму еще: не закатывает истерики и не бьет посуду по канонам лучших российских сериалов, что крутят по телевидению. Она тут, видите ли, пашет, делает все, чтобы Сидорин зажил нормальной жизнью, хотя нужно было бросить его еще тогда, когда он отправлялся в места не столь отдаленные, а в ответ что? Мукка снова припеваючи связался с наркотиками.
Пошел нахрен.
Дора тоже заслужила отдых и исполнения своих маленьких женских желаний. С этой целью в тот день, когда у нее совпал выходной с Серафимом, она потащила его в торговый центр. Стереотипное мнение о том, что мужчины ненавидят ходить с женщинами по магазинам, было как нельзя кстати. Даша с невиданным наслаждением таскалась из одной точки масс-маркета в другую, вынудив Сидорина стать не только верной собачкой, следующей за ней по пятам, но и послушным носильщиком пакетов.
Конечно, будь у Шихановой больше возможностей, она бы основательнее подошла к вопросу, однако в связи с покупкой недостающих предметов в новую квартиру свободных денег особо не водилось. Зато Даша сумела подготовиться к лету: она обзавелась парочкой новых топов, купальников и шорт. Даже последние зимние свитера ухватила, раз по скидке продавались.
К концу дня шоппинга Мукка перестал строить из себя рыцаря в сияющих доспехах, вернувшись к привычному состоянию под кодовым названием «капризуля». Серафим с кислой миной глядел на яркие вывески. Мужчине казалось, что он готов хоть шубу дорогущую купить, лишь бы это закончилось. Спина начинала ныть, ведь посидеть в примерочных удавалось крайне редко из-за воскресного наплыва таких же любителей этого извращенного вида спорта — покупки и примерки одежды. Да и руки стали, кажется, деревянными из-за постоянной носки пакетов. Но больше всего его бесила довольная Даша, которая словно специально издевалась над ним.
— Я тебя прошу, пойдем домой, я уже не могу, — не выдержал Серафим. Шиханова в это время стояла у стойки информации, выбирая следующий магазин, который следует посетить. Он молился, чтобы она ничего не нашла.
— Еще немного, — Дора отмахнулась.
— Ты уже второй час это говоришь, — Мукка фыркнул, — хватит, правда, — переложив пакеты в одну руку, он схватил ладонь девушки, пытаясь ненавязчиво оттащить от интерактивной стойки.
— Погоди, еще один, — Даша огляделась в поисках нужной вывески.
— Я ухожу, — Сидорин психанул, отходя от нее.
— Ну уж нет, дорогой, — Шиханова потянула спутника за воротник клетчатой рубашки, направляясь к последнему на сегодня магазину.
— За что мне все это, блять, — простонал Серафим.
Дора победно улыбнулась, отпустив мужчину. Она гордой походкой прошагала к бутику. Сидорин был настолько уставший, что даже не смог отпустить пошлую фразочку, когда осознал, что девушка привела его в магазин нижнего белья. Пусть хоть весь скупит, только быстрее бы домой вернуться! Хотя нет, нахер, примерка займет целую вечность. Почему он не свалил на все четыре стороны, раз так хотел? Пошел, как миленький, а теперь наблюдал за тем, как Даша на удивление быстро закидывала комплекты небольшую корзинку. Краем уха он услышал, как девушка отказалась от помощи консультанта.
И Сидорин даже не знал, радоваться или нет? С одной стороны эти работнички безумно приставучие, но с другой могли бы ускорить процесс поисков нужного белья. А зачем оно вообще Доре, если Мукка на один из последних праздников дарил ей бежевый комплект? Вот они, блин, женщины!
Серафим поблагодарил всех небожителей за то, что в примерочных оказалась свободная банкетка, что позволило ему незамедлительно завалиться на нее, вытянув ноги. Мужчина блаженно вздохнул, выудив телефон из кармана джинс. Теперь оставалось только дождаться Дашу, что была за бархатной шторкой напротив. Вскоре она отодвинулась, являя Сидорину Шиханову, которая уже напялила красный комплект.
— Как тебе? — Дора, не стесняясь, покрутилась, огладив бюстгальтер, который был из безумного приятного наощупь материла, напоминавшего шелк.
— Ничего так, — безэмоционально проговорил Мукка, на жалкие мгновения оторвавшись от новостной ленты, чтобы оценить вид девушки.
— Понятно, — Шиханова обиженно фыркнула, задернув шторку.
А что он должен был сказать? Серафим в душе негодовал. Он вытерпел такие адские муки, чтобы еще остаться виноватым в том, что ему не понравился комплект? Какая несправедливость. Мужчина, противясь ущемленному эго, собирался подняться и даже попросить у Даши прощения, но тут же позабыл об этой затее.
Шиханова по лекалам дешевых драм не до конца задернула занавеску. А теперь Сидорин сидел в партере, обладая возможностью непосредственно следить за примеркой. Он воровато огляделся, убеждаясь, что в магазине почти никого не было. Время уже позднее, и все нормальные люди сидят по домам, однако Серафим и понятие «нормально» напоминают параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. И поэтому Мукка жадно разглядывал Дашу, сменившую уже который по счету комплект. Сначала был какой-то синий, потом нежно-розовый. Но все это показалось ничтожным, когда Дора надела изумрудный кружевной.
Кажется, ничего примечательного, цвет не самый симпатичный, но на Шихановой он смотрелся так хорошо, что подобрать что-то похожее на цензурные слова не представлялось возможным. Дыхание сперло, когда Даша поправила лямку бюстгальтера, мужская природа также не могла не напомнить о себе. Изящная левая лопатка виднелась из-за шторки, а все остальное было скрыто, будто являлось чем-то запретным. Тем, на что Серафиму смотреть нельзя. А как это нельзя, если он уже все и так видел? Знал, наверное, каждую родинку на хрупком теле, целовал и обнимал так, как не делал этого никто. Что от Сидорина можно спрятать? Ровным счетом ничего.
В подтверждение этого, он бесшумно поднялся на ноги, мельком заметив, как Дора стрельнула глазками в его сторону. Естественно, знала о том, что мужчина не выдержит. Шиханова натянула на себя маску безразличия, принявшись с умным видом рассматривать себя в зеркале, пытаясь игнорировать Серафима, вошедшего в примерочную.
— Злишься? — Сидорин засунул руки в карманы джинс, качнувшись на пятках.
— Нет, почему? — Даша в который раз нервно поправила лямку, которая с характерным звуком шлепнула по гладкой коже. Серафим, вздохнув, приблизился.
Ellie Goulding — Love Me Like You Do
— Потому что я тебя знаю, — мужчина огладил плечо там, где была лямка, наверняка неприятно саданувшая по телу. Дора уставилась на отражение Сидорина. Он, почувствовав это, поднял взгляд, встречаясь с девичьим. Дора молчала, сканируя Мукку, — о чем ты думаешь?
— О том, что
я тебя совсем не знаю, — Шиханова вызвала у Серафима нечитаемую улыбку.
— Да? — Его шершавая ладонь как бы невзначай пробежалась по предплечью. Длинные пальцы мельком коснулись кружева на бюстгальтере, спускаясь к подтянутому животу, — откуда такие выводы?
— Ты, — Даша запнулась, ощутив руку Сидорина прямо возле края трусиков, — ты что-то скрываешь.
— Неужели? — Мукка театрально ахнул, — когда я от тебя что-либо скрывал?
— С чего бы мне начать, — едко проговорила Даша.
— Ты права, — неожиданно выпалил мужчина, — я и правда от тебя кое-что скрывал, — вопрос застыл в глазах Шихановой. Ее сердце забилось чаще, будто сейчас она могла узнать что-то важное, — недолго, но все же.
После этих слов Серафим вплотную прижался к девушке, одновременно огорчая и пробуждая давно изведанное желание. Дора почувствовала недвусмысленно выпирающую плоть Мукки. Конечно, ничего грандиозного этот факт не доказывал, но Даше не могло расстраивать то, как Сидорин реагировал на ее присутствие.
— И это все, что ты скрывал? — Шиханова сглотнула. Его пальцы игриво поддели ткань, но дальше не двинулись.
— Если есть что-то еще, то ты об этом узнаешь, — туманный ответ вновь не дал нужной информации.
Но девушка недолго расстраивалась. Серафим, дождавшись, когда она задумается о смысле сказанного им, наконец осуществил желаемое. Его рука двинулась дальше и преодолела тканевую преграду. Пальцы коснулись слегка влажных складочек. Шиханова проглотила томный вздох.
— Знаешь, мне кажется, что нам стоит купить этот комплект, — хрипло пробормотал Сидорин, целуя оголенное плечо.
— Да? — Пролепетала Даша, сжав бедра, когда один палец проник внутрь.
— Определенно, — Серафим ухмыльнулся, наблюдая за девушкой, покрасневшей то ли от духоты, то ли от стыда. Свободной рукой он настойчиво раздвинул ноги Доры.
— Что ты делаешь? — Она безуспешно попыталась изобразить возмущение, прервавшееся из-за попытки сдержать стон.
— Хватит строить из себя невинность, — Мукка добавил еще один палец, — тебе нравится это.
— Неправда, — помедлив, возразила Шиханова.
— Что ты пытаешься мне доказать? Я давно знаю, какая ты на самом деле. Тебе нравится то, что нас могут услышать, увидеть, — мужчина убрал в сторону мешавшие волосы, — то, что кто-то может зайти в примерочные и узнать, что ты стоишь передо мной, раздвинув ноги.
Последние слова эхом раздались в голове Даши. Она с трудом почувствовала губы Серафима, мазнувшие по шее. Тело вовсе отказывалось сопротивляться, Шиханова только помогла стянуть мужчине трусы, за которые еще предстояло заплатить. Пальцы продолжали двигаться, пошло хлюпая. Девушка хотела что-то сказать, но ее рот раскрылся в немом крике. Ладонь Мукки вовремя прикрыла его, приглушив стон.
— Я же еще ничего такого не сделал, а ты едва не сдала нас, — с напускной строгостью сказал он, мысленно вынудив Дашу посмотреть в зеркало.
Боги, лучше бы она этого, блять, не делала. Дора все видела в подробностях: затуманенный взгляд Серафима, пальцы, блестящие от смазки, и трусы, спущенные до колен.
Бусина пота скатилась по спине Сидорина. Было удушающе жарко и даже не из-за не работавшего кондиционера. Возбужденный член до боли требовал внимания, чувствовать женскую задницу, безжалостно вжимающуюся в бедра, было невыносимым наказанием. Но Мукка даже был готов потерпеть только ради того, чтобы увидеть, как Шиханова бесстыдно постанывает в его ладонь, не отрывая взгляда от отражения. Серафим потерся о ягодицы девушки, пытаясь хоть как-то снять напряжение, но это не просто не помогало, а делало еще хуже.
Даша, всхлипнув, сомкнула зубы на его ладони, пытаясь хоть как-то сдержать непристойные звуки, вырывавшиеся наружу. Но мужчина не почувствовал боли. Он прохрипел что-то бессвязное в девичью шею, вовсе не стыдясь того факта, что ему и самому приходилось глотать басистые стоны.
И ведь Дора его даже не трогала почти. Сидорин уже привык к тому, что она делала с ним что-то, что выходило за рамки возможного и приличного, просто дрожа в его руках, как не дрожала ни одна девушка до нее и не будет дрожать после.
Происходящее давно перестало напоминать что-то разумное. Маленькая примерочная в громадном торговом центре стала клеткой для двух человек. Душной и пахнущей неизменными грушевыми духами.
Черти Серафима пустились в пляс, когда влажная от пота ладонь Шихановой опустилась на его напряженную руку, продолжавшей беспардонно двигаться, лаская распаленное тело. Остатки совести были посланы куда подальше, где им и было уготовано место.
Также как и Мукка, толкнувший Дашу к стене, занял свою законную позицию, впервые за долгий вечер овладев губами, на которых еще были остатки блеска. Девушка, игнорируя всех и вся, кроме мужчины, что торопливо расстегивал джинсы, одной ногой откинула доселе мешавшие трусы куда-то на пыльный пол.
Шиханова, не отрываясь от жадного поцелуя, пыталась помочь Серафиму. Они путались в грубой ткани, а рваный мужской вдох потерялся на языке Доры, коснувшейся возбужденного члена.
Сидорин дрожащей рукой вытащил презерватив из заднего кармана. Скользкие от смазки пальцы едва не выронили упаковку. Не успел он вскрыть ее, как Даша, наклонившись, зубами разорвала блестящую обертку.
Серафим буквально почувствовал, что падает в бездну. Слова не созданы для того, чтобы передать, насколько горячо она это сделала. Наглые глаза и язык, скользнувший по губам.
Его девочка, ну конечно.
Не медля, он раскатал презерватив по плоти, входя в податливое тело одним резким толчком. Даше удалось послушно сдержать стон, но делать это становилось все труднее: Сидорин методично вдавливал ее в блядскую стенку.
Для удобства он приподнял ногу девушки, не сбавляя темп. Мукку и самого сводила с ума мысль о том, что их могут застать в такой пикантной позе. Но это бы того стоило. Стоило хотя бы потому, что Шиханова вновь стонала в его ладонь. Но она никогда не перестает удивлять.
Язык Доры блуждал по пальцам, которые совсем недавно были в ней. Какая же она стерва, это невыносимо. Знала, что это всегда доводит Серафима до едва ли не смертоносного удовольствия. И повторяла грязный трюк из раза в раз.
Шиханова смотрела в его ледяные глаза, кожей чувствовала его дыхание и вообще забывала о том, что когда-то злилась. Сидорин был осведомлен об этом не хуже ее самой.
Хотя бы потому, что то, как она сжимала его член в себе, как ужасающе близко была и как неповторимо рисовала ногтями узоры на массивной шее, доводило мужчину до позорно быстрой капитуляции.
Да, он капитулировал. Мукка готов хоть неделями ходить с ней по магазинам, терпеть все эти муки, чтобы получать Дашу безотказно и по первому требованию. А если он этого хочет, то достанет любыми способами.
