Лунная радуга

      Водители, как известно, часто бывают людьми раздражительными. Больше всего их бесят те, кто не включает поворотники, и, конечно, пробки. Столица самой большой по площади страны встречала всех гостей именно невообразимыми заторами, в которых машины то едут по обочине, то сигналят, то медлят, а затем резко и не менее бессмысленно набирают скорость.       «Инфинити» плелась в районе МКАДа и проклятой Ленинградки уже около часа. Все-таки в Питере пробки не воспринимались настолько тяжело. Там и автомобилей меньше и проспекты уже, а в Москве все исполинских размеров, еще и стоит. Серафим, поменявшийся с Юрой чуть больше двух часов назад, устало вздыхал, терпеливо плывя по морю иномарок и разбитых «копеек». — Где есть будем? — Спросила Даша, открыв навигатор на телефоне, чтобы найти хоть что-то приличное возле квартиры, которую они решили снять на неопределенный срок. — Мне похуй, если честно. Я бы в душ и сразу в койку, — Перфилов зевнул, — кстати, я снял себе конуру. — Кого? — Нахально переспросил Мукка, перестроившись в другой ряд, который, как казалось, ехал быстрее, — дурак что-ли совсем? Денег много слишком? — Да я недалеко от вас буду, просто стеснять никого не хочу, — отмахнулся Ангел, — не отменять же оплату теперь, — добавил он для убедительности. — Как знаешь, — Шиханова недовольно вздохнула, решила сделать вид, что не одобряет решение друга, чтобы не вызвать еще больший шквал претензий со стороны измотавшегося за день водителя. — Может, в «макдак»? — Серафим переключился с недовольства и предложил поужинать в небезызвестном фастфуде. — Дай я адрес забью, — Дора, вычислив ближайшее к их новоиспеченному дому заведение, протянула руку, чтобы взять телефон Сидорина.       Мужчина протянул девушке гаджет, и она принялась строить кратчайший путь. После того, как это нехитрое дело было сделано, Даша откинулась на заднее сидение, принявшись разглядывать проплывавшие мимо дома. Благо, пробка скоро рассосалась, и машина бодро ехала в сторону одной из многочисленных станций метро, возле которой и находился торговый центр, где был «Макдональдс».       Автомобиль все мчался по широким проспектам. Улицы освещались так ярко, что если бы не темное ночное небо, можно было подумать, что на дворе полдень. «Вся Москва горит, вся Москва сияет» прямо.       После недолгой, но сытной трапезы, Серафим отвез Юру к слегка потрепанной девятиэтажке, в которой Перфилов и решил снимать затхлую однушку. Дом Мукки и Шихановой находился через квартал. Хрущевка, конечно, даже и близко не могла сравниться с особняком девятнадцатого века из центра Петербурга.       Коричневый диван с пятном от колы, которое усердно пытались застирать, вместо кровати с балдахином, газовая, а не электрическая плита, старенький душ, а не ванная. Жить можно, но непривычно немного.       Остатки еды Даша положила на кухню, в холодильник, а все вещи остались в сумках в прихожей. После непродолжительных водных процедур, пара разложила диван и застелила его постельным бельем, что было предоставлено хозяином квартиры. Оно слабо пахло лавандовым гелем для стирки и очень напоминало то, которое можно найти у бабулек на дачах. — У нас даже ковер есть, — мужчина хихикнул, накрывшись тоненьким одеялом. — Персидский, — Даша зевнула и запрокинула голову, разглядывая стену, к которой и было прикреплено узорчатое полотно. — Пора на отдых ехать уже, — пробормотал Мукка, приобняв девушку. — Когда разберемся с тем, что ты наворотил, я возьму отпуск. — Хочу в горы куда-нибудь, — Серафим уже закрыл глаза и говорил ужасно неразборчиво. — А я на море.       Сидорин ничего не ответил.       Утро началось с ослепительно яркого солнца, которое буквально намеревалось выжечь сонные глаза. Лежавший на спине мужчина, перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, продолжая сопеть.       В его сознании эхом отдался звук поставленной на тумбу тарелки и чашки. Следом же диван скрипнул, а сам Серафим почувствовал, как Даша села к нему на спину. Мягкие коленки скользнули по одеялу, прижав ткань к его животу. Женские губы прикоснулись к загривку. Мукка пробубнил нечто непонятное. — Что-что? — Дора наклонилась к уху Сидорина. — Почему ты не можешь будить меня так каждый раз? — Он повернул голову на бок. — Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос, — Шиханова улыбнулась.       Она приподнялась, чтобы дать мужчине возможность перелечь на спину, а затем опустилась на его бедра. Серафим протер кулаками глаза и посмотрел на девушку.       Даша была отчего-то безумно красивой. Её силуэт обрамлял яркий солнечный свет, она продолжала улыбаться. Оливковая кожа Доры блестела, длинные волосы черной густой рекой струились по плечам, на которых буквально висела футболка с изображением персонажа из какого-то мультика, который они вместе с Муккой смотрели давным-давно. Серафим уже и не помнил, что делали персонажи, но зато забыть то, как девушка радовалась, когда увидела вещь на вешалке в магазине, не мог.       И это все его. Тонкие руки, изящная шея и длинные ресницы. Гладкие бедра, длинные пальчики с ярким маникюром, на одном из которых красовалось серебряное кольцо. Кажется, его подарили подруги на последний день рождения.       Шиханова сверкала, как самый дорогой бриллиант. — А я сбегала в магазин, купила тебе булочку с маком на завтрак. — Правда? — Сидорин протянул руки, пробежавшись пальцами по ее коленям. — Ага, — сотрудница полиции кивнула. — Спасибо, — Мукка поднялся выше, проскользнув под футболку. Он нащупал край трусиков. — Не за что, — Даша глотнула кофе.       Девушка наклонилась и чмокнула Серафима в губы. Она была на вкус, как тот самый кофе, который выпила за пару секунд до этого. Ее грудь недвусмысленно прижималась к мужчине. Ладони дилера собственнически опустились на ягодицы. — Который час? — Ебать, какие мы важные. Который час! Десять утра, — Даша хихикнула, пробежавшись указательным пальцем по брови Серафима, украшенной пирсингом. — Какие у нас на сегодня планы? — Терновой дал мне адрес, нужно заехать. Лучше съешь булку, я зря ходила что-ли? — Конкретно сейчас я не это хочу. — Боюсь спросить, что именно, — ее палец скользнул по носу Сидорина и опустился к сухим губам.       Мукка бесцеремонно скинул Шиханову на диван и навис сверху. — Даже не знаю, — его рука игриво приспустила майку с правого плеча девушки.       Даша не успела снять футболку, как ее рот заняли ленивым поцелуем. Она запустила пальцы в слегка жесткие волосы, лаская языком небо Серафима. Дора призывно раздвинула ноги.       Раз хочешь, так бери. И он возьмет, конечно.

***

      После хорошего секса и плотного завтрака можно и делами заняться. Поэтому через пару часов машина Олега Николаевича стояла под подъездом Перфилова. Юра с голливудской улыбкой вышел из дома и сел в автомобиль. — День добрый, — Ангел опустил на нос очки. — Привет, — Сидорин кивнул и принялся забивать нужный адрес в навигатор.       Ехать предстояло на другой конец Москвы. Серафим включил кондиционер и двинулся в путь. Вновь заиграло радио, звучали какие-то модные подростковые песни, в которых зачастую не было смысла. Мелодии крутые, значит, слушать можно.       Шиханова подпевала, пританцовывая плечами, и глядела в окно. Город уже давно проснулся. Он был похож на пчелиный рой. Шумный, суматошный, живой. И совсем не похожий на Питер.       Нужный дом показался на горизонте через сорок минут. Довольно быстро, учитывая дневное время. Обычная высотка, похожая на сотни других. Оранжевый кирпич, куча белых окон и небольшие балконы. — Какая квартира нам нужна? — Спросил Юра, когда «Инфинити» затормозила у нужного подъезда. — Двадцать восьмая, — ответила Даша, заглянув в записку начальника, — тут код от двери есть. — Заебись, — бодро сказал водитель, заглушив мотор.       Троица вылезла из машины и вошла в подъезд. Она вошла в исписанный лифт с мутным зеркалом. Вскоре показалась площадка седьмого этажа. Белые стены, на одной из которых висела табличка с красной цифрой. Серые железные ворота вели к мусоропроводу и балкону.       Даша подошла к двери с позолоченным номером и нажала на звонок. Она открылась не сразу, видимо, хозяин отнесся к посетителям с подозрением. Шихановой пришлось напомнить о своем присутствии еще одним звонком. Когда щелкнул замок, она затаила дыхание.       Интересно, Юра чувствовал то же самое, когда пришел к ней домой с Глебом, не зная, что встретит ее в квартире?       Что?       Ее отвлекла выглянувшая светлая макушка. Знакомые глаза и такой потухший взгляд. — Даша?       Перед ним был не кто иной, как Вася Шакулин. Они не виделись с того момента, как он уехал в Москву. Списывались иногда, но даже не созванивались. Шиханова и не знала, где искать бывшего коллегу. А Терновой, блин, знал и ничего не говорил. Дора сама не узнавала, та еще подруга, черт. — Привет, Вась, — девушка бросилась к Шакулину, обнимая. — Привет, — пробормотал он, ласково погладив ее по волосам. — Прости меня, — с порога начала Даша, чувствуя необходимость извиниться, — я должна была приехать раньше. — Брось, я понимаю, что вы там загружены все после, — он осекся. Шиханова отстранилась, в ее глазах блестели непрошеные слезы, — привет и вам, ребят, — полицейский обратился к Серафиму и Юре. Они по очереди пожали ему руку, — давайте в квартиру, что мы тут стоим?       Шакулин прошел в прихожую и закрыл за гостями дверь. Светлый коридор, шкафчики и минимум одежды. Слева находилась просторная гостиная с диваном и плазмой. Сама прихожая переходила в кухню, справа от которой была дверь в спальню с большой кроватью. Комната была отчего-то безумно пустой, будто в ней никто не жил. — Я живу в гостиной, не могу там, — бросил Вася, заметив взгляд Шихановой, направленный на спальню, — чай будете? — Он заглянул в ванную, где Ангел мыл руки. — Конечно, — Серафим, положивший солнцезащитные очки на тумбу, кивнул.       Товарищи прошли на кухню, где были большие окна, как и во всей квартире. Их так любил Женя. — У меня даже сладкого особо нет, — Шакулин почесал затылок, — только шоколадка. — Спасибо большое, — Даша приобняла товарища.       Гости и хозяин квартиры уселись за стол. — Ну как у тебя дела? — Спросил Юра, отхлебнув чай с чабрецом. — Неплохо. Живу, работаю, — Вася пожал плечами, — вон, мяучело тоже довольное ходит, — он кивнул на своего гордого кота, протопавшего к миске с водой, — да, красавчик мой? — Ты нам зубы не заговаривай, — строго сказала Дора, — как живешь, Вась? — Херово, — сдался хозяин квартиры, — но я стараюсь, знаешь? Работаю, пытаюсь не думать о плохом, но не особо получается. Это же квартира Жени, — он сглотнул, — я переехал сюда сразу же. Вообще, на самом деле я уже приезжал к нему до этого, — Шакулин задумался, — он меня позвал в гости еще года за два до расследования…       Калинкин порхал на кухне. В духовке запекалась кривая «Шарлотка», но Жене отчего-то казалось, что она будет безумно вкусной. И пломбир, который в морозилке лежал, придется как нельзя кстати.       Вася заказывал билеты в кино на Арбате. Калинкин все ему жужжал об этом Арбате. Кажется, там есть и Старый и Новый, а Шакулин его только на картинках видел. Да и все равно ему, если честно. Главное, что голубоглазый вертелся под боком, хихикал, как хрюшка, улыбался, обнимал, и тянулся за поцелуями, как маленький ребенок. — Вась, — Женя влетел в гостиную. — Что стряслось? — Парень вскинул голову, кожей ощутив какую-то суматоху со стороны хозяина квартиры. — Можешь встать, пожалуйста? — Калинкин в предвкушении посмотрел на сотрудника полиции. Шакулин поднялся с дивана, — а теперь пошли на кухню, — Вася шагнул вперед, — э, куда? А глаза закрыть?       Парень выполнил даже не просьбу, а приказ Жени. Хозяин квартиры шел сзади, на всякий случай еще и заслонив обзор своими ладонями, которые пахли яблоками.       Процессия прибыла на кухню, где пахло корицей и печеным тестом. Даже сильнее, чем в гостиной, где Вася вдыхал сладкий запах с завидным наслаждением. Кажется, что его легкие уже пропитались этими «Гренни Смитами».       Калинкин развернул Шакулина спиной к кухонному гарнитуру, и Вася с облегчением вздохнул, опершись бедрами о гладкую поверхность. — Открой рот, — попросил голубоглазый, положив в столовую ложку кусочек только что испекшейся «Шарлотки», на который он предварительно подул, чтобы не было горячо. — Глаза я уже закрыл, теперь рот открывать. Жень, я тебя люблю, но у нас сеанс через полтора часа, потрахаться мы не успеем, — попытался пошутить Вася, усмехнувшись. — Ты меня любишь? — Парень замер с ложкой в руках. — Ну конечно, — Шакулин без разрешения открыл глаза.       Калинкин светился от счастья. Он впихнул ложку в рот сотруднику полиции. — И я тебя очень люблю, Вась, — Женя слизнул сахарную пудру, оставшуюся на губах светловолосого, — вкусно? — Безумно, — он улыбнулся, проглотив. — А теперь давай собираться, нам еще ехать, — хозяин квартиры тоже расплылся в улыбке. — Ты поедешь со мной в Питер? — Вдруг спросил Шакулин. — Конечно, ты же Москву видел! — Калинкин активно заквал. — Я жить с тобой хочу, Жень. — Ой, так неожиданно и приятно! — Пропел парень. — Я серьезно вообще-то. — Поеду, конечно, только давай потом все обсудим, а то мы опоздаем, — голубоглазый поцеловал Васю в щеку и убежал собираться. Шакулин усмехнулся, и взял ложку, чтобы еще поклевать «Шарлотки». — Хватит жрать! Оставь, мы в кино попкорн возьмем, — послышался голос Жени из ванной. — Хорошо, — ответил светловолосый с набитым ртом.       Вася погрузился в воспоминания и даже не заметил, как заплакал. Не заметил, как Дора взяла его за руку, а ее спутники стали сочувствующе глядеть на него. — Я его так люблю, Даш, — голос Шакулина дрожал, — даже не любил, а люблю. Для меня он всегда будет жить в этой квартире. Здесь мы готовили, — он обернулся и посмотрел на плиту, — в гостиной смотрели телевизор и смеялись над тупыми сериалами. В комнате я спать не могу. Кровать слишком большая даже для нас двоих. Я прихожу с работы, а мне все кажется, что он выбежит и улыбнется мне, хотя смены у нас всегда совпадали, и возвращались мы вместе. Я даже не беру дела большие какие-то, связанные с криминалом, занимаюсь только бытовухой, просто не могу иначе, — он утер слезы, но они тут же полились вновь, — мы переехали в Питер, потому что я так хотел этого, но я такой, блять, эгоист. Ему нужна была Москва, мы поэтому и решили вернуться сюда, но не успели, — Васю затрясло. Шиханова пододвинула стул и обняла его. Он уткнулся в ее плечо, — знаете, какими были последние слова Жени? «В Москву». Я и уехал сюда, все думаю, что он со мной. А я даже не был на его могиле. Не потому, что мне кота не с кем оставить. Как же я могу смотреть на памятник и знать, что Женя лежит в земле? Ему было бы стыдно за такого слабака. А он такой хороший. Смелый, живой, заботливый. А что я? — Вась, ну ты чего такое говоришь? Он тоже тебя любит, но он бы не хотел, чтобы ты так убивался. Думаешь, Женя ждал, что ты будешь грустить? Он желал тебе только счастья, — Даша шмыгнула носом, погладив его по спине. — Я знаю, но мне так тяжело, мне даже не с кем это обсудить, — Шакулин опять стер с щек слезы. — Поэтому я попросила у тебя прощения за то, что мы тебя бросили тут. Давай чаще созваниваться? Мы будем к тебе приезжать, а ты к нам? Ребята тоже по тебе скучают, — Вася закивал головой в ответ. — Как там могила? Вы ходили к Жене? — В начале весны были, прибрались, — ответила Шиханова. — Хорошо, — Шакулин тяжело вздохнул. — В любом случае, без вас у нас бы ничего тогда не получилось, — заговорил Серафим. — Да, мы благодарны тебе, вам обоим, — Юра ободряюще сжал плечо хозяина квартиры. — А вы, кстати, какими судьбами тут? Не отдыхаете явно, раз сам Терновой вам мой адрес дал, — светловолосый решил сменить тему. — У нас опять проблемы, — Ангел сложил руки в замок. — Что случилось? — Вася обеспокоено посмотрел на Шиханову. — Скажем так, я вляпался в терки с какими-то крупными дилерами из Москвы. Я занимал деньги, пока был в тюрьме, потом стал работать, благодаря Даше. Но мне увеличивали долг, я пошел к ним, чтобы вернуть его. В выходные и после работы передавал наркотики. Она ничего не знала, — Мукка, в сотый раз рассказывавший о происходящем, кивнул на Шиханову, — потом случайно нашла у меня товар, а меня избили, мы решили расследовать сами. К Даше в отделение перевели нового парня, Егора, потом оказалось, что он член той банды, которая в последствии похитила Дашу. Там она встретилась с их главарем, женщиной, судя по всему. Она назвала одно имя: Юра. Ваш заведующий архивами предположил, что это Музыченко, поскольку та женщина, сказала, что меня держат не только за долг, но и за прошлые поступки. — Стоп-стоп, Музыченко? — Вася не поверил своим ушам. — Ну, сначала они думали, что это я, блять, — Юра пихнул Серафима в плечо. — Да, сам Бурцев с ним поворковал и выяснил, что эти ребята не из Питера. По наводке Дани мы и приехали в Москву, которая является таким же крупным городом и удобной площадкой для торговли. Как-то так, — Сидорин завершил краткий экскурс в историю криминальной хроники Санкт-Петербурга. — Даня сам говорил с Музыченко? — Шакулин продолжал офигевать. — Даже башкой об стол его жахнул, как он рассказывал, — подметил Перфилов. — Жесть, ребята, — хозяин квартиры вздохнул, — что планируете делать? — Ты сможешь нам помочь? Поднимешь своих? Если кто-то из них появится на улицах города, проследите? — Даша положила на стол те самые фотографии, которые появлялись перед Музыченко. — Она там всех под каблуком держит, да? — Вася взял в руки портрет женщины. — Именно, — Серафим кивнул, — это Егор. — Пидорас, — Шакулин фыркнул. — Нам очень нужна твоя помощь, — Юра с надеждой посмотрел на светловолосого. — Я сделаю все, что смогу, — полицейский кивнул, — ох, не хотел я опять во все это ввязываться. — И мы тоже, — Сидорин нахмурился, — но теперь уже ничего не сделаешь, осталось разобраться с дерьмом и на этот раз навсегда. — Не для того сидели, чтобы по своей воле опять к наркотикам, — тяжело сказал Ангел. — Но Серафим по своей воле занимал деньги в тюрьме, — выпалила Даша. — Ты знаешь, почему я это делал, — отчеканил Сидорин.       Повисла неловкая пауза. — Потому что ты меня любишь.       Дора сказала это так легко, а мозг даже будто не успел обработать эту фразу. Смысл, в нее заложенный, не казался таким глобальным.       А Мукку будто на эшафот привели. С петлей на балке. И галдевшая толпа вокруг. Кричала, что он слабак, потому что Шиханова сказала за него то, что он по идее должен был выдавить из своего бренного тела.       И повеситься ему надо бы за такое. Потому что из ее изящного рта страшная правда вылетела так непринужденно, как летний ветер.       Только Юра под столом кулаки сжал. — Вау, я как будто попал в сериал какой-то, — завороженно пробормотал Вася. — Очень смешно, — Дора попыталась ответить строго, но все равно улыбнулась. — Мы пойдем покурим, — Перфилов встал с насиженного места и похлопал своего друга по плечу, приглашая пропустить по сигаретке.       Как только входная дверь хлопнула, Шакулин с ухмылкой покосился на бывшую коллегу. — Как у вас дела? — Спросил светловолосый. — Так ты же все знаешь. Сейчас вот дело новое… — Нет, дорогуша, я про вас с Серафимом. Ты же по-прежнему его до одури любишь, — Вася с важным видом отпил слегка остывший чай и уставился в кружку, где бултыхался напиток. Будто там золото на дне лежало. — Не могу я без него, понимаешь? — Честно, не очень. Он же тебя бил, Даш. Если ударил один раз, то ударит и потом. Как ты можешь? Это же ненормально. — Мы тогда еще не были вместе. — И что? Дело, конечно, твое, но мне кажется, что тебе стоит подумать. — Он меня с тех пор не бил, даже не замахнулся ни разу, — отчеканила Шиханова, — да, мы ссоримся, кричим, но ничего другого. — Хорошо-хорошо, я не занудствую больше, тебе виднее. Ты мне вот что скажи, к тебе Юра неровно дышит? — Шакулин продолжил допрос, но без пристрастия. — Как ты понял? — Даша даже не видела смысла отрицать что-либо. — Я знаю этот мужской взгляд, поверь. Сам я давным-давно так на женщин смотрел, меня же не только парни привлекают, так сказать. А как Женька появился, я вообще о других забыл, но не об этом речь. — Какой взгляд? — Во-первых, он тебя, простите, хочет, — Дора уже раскрыла рот, чтобы перебить Шакулина, — я в этом уверен на двести процентов, можешь даже не спрашивать ничего. Во-вторых, ему больно, причем очень сильно. И самое интересное то, что я сейчас по тебе вижу, что ты обо всем этом знаешь, — в голосе Васи промелькнул упрек, — что у вас было? — В тот день, когда мы узнали о том, что Андрей умер, Юра меня поцеловал, чтобы Серафим смог сам себе признаться, что я ему дорога. Это видели все. — И что Серафим? — Кричал, чуть не ударил Юру, но я помешала ему, — Шиханова цокнула, — ну а потом… — Что потом? — Когда все закончилось, ребят посадили, а я ни к кому не ходила. Дурой была. Серафим сидел дольше всех. Глеб в один прекрасный день привел ко мне Юру. Мы общались, виделись. Я позвала его к себе посмотреть фильм, там я начала истерить, что случалось часто в то время. Он стал меня успокаивать. — И? — Вася поторапливал подругу. — И в порыве я поцеловала его. Мы переспали. — Твой товарищ в курсе? — Нет, он никогда об этом не узнает, — Даша отрицательно покачала головой. — И правильно, я думаю, что мы оба с тобой понимаем, что будет, если Серафим будет в курсе всего этого. А еще тебе пора прекратить. — А как я прекращу? Сейчас опять треш какой-то творится, потом Серафим будет общаться с ним все время, — Дора задумалась. — Хвостом своим не виляй перед ним, я убежден в том, что ты ему тоже надежду даешь. Не играй на два фронта, останешься ни с чем. Раз уж любишь Серафима, то будь с ним. Я лезть в твою жизнь не хочу, но со стороны совет способен дать, — очередной хлопок двери прервал торжественную речь, — пришли твои кавалеры. Подумай над моими словами.       Подумать-то подумает, а как сделать все правильно — другой разговор.